– Можна мне сесть рядом с тобой и сможем ли мы завтра поехать в Диснейлэнд? – спросил Айвор.

В это время прибыли Сюзи и Олби Эриксон и присоединились к вечеринке.

– Дорогой, – сказала Сюзи и поцеловала Джейка в губы, – ты произвел настоящую сенсацию. Я не принимаю никаких извинений, так что не сопротивляйся моему авансу.

Фен стрельнула глазами в Хэлен. Та с нескрываемой ненавистью пожирала взглядом Сюзи.

– Мы только что получили предупреждение о вероятном землетрясении, – бодро возвестил Олби.

«Ага, и оно произойдет прямо здесь за этим столом», – подумала Фен.

Официант притарабанил еще шампанского.

– За Джейка, – провозгласил тост Мэлис.

Все, кроме Руперта и Джейка, подняли свои серебряные бокалы.

– За Харди, – сказал Джейк, полурасплескав содержимое своей посуды.

Его взгляд пересек зал и полусфокусировался на Хэлен. Он поднял бокал и за нее и расплескал остальное.

«Ой, что будет», – подумала Фен.

– Воскресный тур будет таким же сложным? – спросила она у Руперта, чтобы отвлечь его внимание.

Руперт скосил на нее глаза и заметил ее бледность.

– Эй, с тобой все нормально, утена?

Фен кивнула.

– Мне так жаль Роки. У вас наверное чуть сердце не вырвалось из груди.

Руперт пожал плечами.

– Кто знает, кого я сегодня потерял больше.

– Билли, – сказала Фен. – Я его тоже упустила.

Пришла Ма Мэйсон со специальным меню и Фен принялась терпеливо объяснять его Айвору.

По ходу ужина злость Руперта приобрела ярковыраженную анти-американскую окраску, чтобы подразнить Хэелен и ее мать.

– Олимпиада превратилась в бардак, – говорил он. – В лабораторную войну между Востоком и Западом. У американцев лучшие медицинские препараты, лучшие компьютеры, лучшая психическая подготовка атлетов. Исчез сам дух любительского спорта.

Миссис Маколей обсуждала цены на недвижимость с Олби и квакала, словно перекормленая лягушка. Хэлен поигрывала куском кокиллы и умудрилась завязать спор с Мэлисом по поводу Джейка.

– Естественно, я разочарована, что Руп не получил медаль. Но если кто и мог ее выиграть, то это Джейк.

– Прекрасная сказка, – кивнул Мэлис. – Особенно, после такого чудовищного провала.

– Но вы же им довольны, ведь так?

Мэлис несколько натянуто улыбнулся.

– Он хитер и упрям, но нужно отдать ему должное. И он фантастический счастливчик.

– А не кукла ли Тори?

– Господи, нет, – резко возразил Мэлис. – Она действует на него успокаивающе. Должен признаться, я никогда не думал, что он способен взять серебро. Я думал, у него кишка тонка.

– Как оказалось, не тонка. И он вполне справился без нее, – сказала Хэлен, раскатывая от волнения свой кусок хлеба в шарики.

– Она все время помогала ему последние десять лет, – вежливо ответил Мэлис.

Диверсия случилась на противоположном конце стола. Джоан Коллинз подплыла и втиснулась в объятия Руперта.

– Хэлен, дорогуша, – Мэлис понизил голос. – Я знаю тебя достаточно долго, чтобы осмелиться дать тебе один совет. Не играй с огнем. По крайней мере – с Олимпийским. Притуши его. До следующих игр.

Хэлен покраснела от ярости.

– Не знаю, о чем вы говорите.

– Еще и как знаешь, – сказал Мэлис серьезно. – У меня было достаточно головной боли держать все в порядке, без того, чтобы позволить тебе разрушить корабль.

Джоан Коллинз, пышная в своих кружевах, пристроилась за столом.

– Привет, Джейк. Мы раньше не встречались. Какой был блеск. Я застряла на студии, но мы сподобились прорваться на вторую половину. Все британцы сходили с ума.

Она повернулась к Хэлен.

– Как дела, дорогая? – ее взгляд упал на золоченое платье. – Ух, ты. Я уже видела это платье. Вчера, в салоне Джорджо. Я справилась о цене. Тебе невероятно повезло с богатым мужем. Свистни, когда устанешь от него.

Хэлен окаменела.

– Думаю, она уже устала, – сказал Руперт и посмотрел на Хэлен, барабаня пальцами по столу. – О, эта старая вещица.

– Заткнитесь, ради всего святого, – сказала Фен. – Оно ей идет.

Сюзи, неистово флиртовавшая с Джейком, поднялась и отправилась в уборную. Миссис Маколей немедля заняла ее место. Джейку показалось, что он уже на пятом уровне. Ее красное лицо, казалось, имело на пару глаз больше – прямл посреди лба. Он должно быть совершенно скотски пьян. Миссис Маколей принялась расспрашивать его о Тори, детях, ферме и лошадях и абсолютно не реагировала на то, что Джейк уже в кусках и зовет ее, почему-то, миссис Кэмпбелл-Блэк. Для нее вдруг стало интересно, правда ли то, что женитьба Джейка на много счастливее, нежели у Хэлен, которая вышла замуж за того монстра, который обхаевает Америку.

– Телевизионное освещение крайне однобоко, – разлагольствовал Руперт. – Американцы ни хрена не знают, что в мире деется.

Хэлен с беспомощным видом явила свой взор Мэлису.

– Не находите ли вы Лос Анджелес обворожительным? – спросила она. – Такая замечательная смесь порядка и хаоса.

– Не мели ерунды, – вскричал Руперт.

Мэлис нахмурился.

– Разве так разговаривают с дамой? – взбеленилась миссис Маколей.

– А кто вам сказал, что она – дама, – парировал Руперт. – Уж точно не ее родители.

Миссис Маколей поднялась на ноги.

– Ни секунды не останусь, чтобы выслушивать всякие гадости.

– Почему же вы тогда не уходите? – спросил Руперт.

Только увещевания Мэлиса, оправдания Хэлен и появившееся на столе мороженное, заставили миссис Маколей остаться.

Руперт вернулся к своим атакам на американскую команду:

– Они все роботы. И Мэри Джо – робот. Кэрол Кеннеди – робот. Дино Ферранти…

– Он не робот, – вскричала Фен.

– Симпатизируешь ему, да? И моя дорогая женушка тоже симпатизирует. Она действительно дорогая. Вы то хоть честно заработали, что имеете. А она – паразит.

– А я и не знал, что Хэлен из Парижа, – удивленно сказал Айвор.

Все рассмеялись, что несколько облегчило обстановку.

– Завтра в Голливуд Боул отличный концерт, – обратилась Хэлен к Мэлису. – И завтра же там постановка «Гамлета» на русском. Меятаю пойти туда.

– Вычеркни меня из списка, – сказал Руперт. – Почему бы им не поставить «Черную красавицу» на урду? Это единственное подобающее занятие для Голливуд Боул.

Фен еле сдержалась, чтобы не захохотать.

– А в Риалто показывают очень неприличное кино, – сказала Сюзи, обнаружив, что ее место занято, но не желая выходить из партии. – Почему бы нам завтра вечером туда не отправиться?

– Моя жена в сексе человек не заинтересованный, – грубо сказал Руперт.

Джейк на какое-то время уставился на Руперта. Его глаза сузились, а рука поигрывала ножиком для разрезания торта.

– Я этому не удивляюсь, – сказал он. – Быть замужем за тебя…

Руперт вскинулся. Над столом нависла тяжелая напряженная пауза. Фен попыталась сменить тему:

– Завтра я и Айвор отправляемся в Дом Кинозвезд. Хотим взглянуть на могилу Рудольфа Валентино и…

Руперт прервал ее, положив ладонь на ее руку.

– Постой, дорогая, – мягко молвил он. – Сейчас говорит Джейк.

– Почему ты не даешь ей возможность сменить пластинку? – спросил Джейк.

– Какую пластинку? Может пластинку в сломанной челюсти?

Еще одна кошмарная пауза.

– И весь этот сыр-бор только лишь из-за того, что ты скакал сегодня, словно дрессированное шимпанзе, – сказал Джейк. – И просрал все шансы выиграть скачки на лучшей в своем классе лошади?

Он весь подобрался, будто леопард перед прыжком.

– О, мой дорогой, – медленно растягивая слова, промолвил Руперт. – Мы подросли в статусе, после того, как выиграли серебряную медальку сегодня, да?

– Заткнись, – гавкнул Джейк.

– Ах, у нас взыграли гормоны? – промурлыкал Руперт. – У малыша был счастливый денек и он теперь хочет получить большую-пребольшую ночку. Сраная цыганва. Грязное отродье. Да твоя мать перетрахалась со всей округой так, что даже вспомнить не может, кто твой отец.

Джейк поднял нож.

– Нет! – прогремел Мэлис.

Весь ресторан вдруг затих.

– Маленькое отродье, – вежливо сказал Руперт. – Да я из тебя сделаю сетку для тенниса.

Хэлен вскочила на ноги, отбрасывая бокал с вином.

– Прекрати, – взвизгнула она. – Тебя гложет простая зависть. Черт с ним, с Джейком. Ты и так уже все испортил.

– Святая Джорджия в роли спасательной команды, – резюмировал Руперт.

– Я ухожу, – сказала Хэлен. – Благодарю вас, Мэлис. Мне действительно чоень жаль.

И она побежала прочь из ресторана сверкающей металлической колонной, протаранивая столы, ослепленная слезами.

– Ты кажется собирался разрезать торт, – сказала Гризел.

Руперт догнал Хэлен уже вне ресторана. Они молча стояли плечом к плечу, пока швейцар подгонял их автомобиль. Хэлен была очень удивлена тем, что Руперт превратился в само очарование, когда Майкл Кэйн остановился на выходе и попросил его принять участие в вечеринке на следующий вечер.

– Заткнись, – прорычал он по пути домой, когда она попросила было его ехать медленнее. Я хочу побыстрее добраться домой. А вот там у нас произойдет очень сертезный разговор.

В доме Эриксонов слуги уже ушли спать. Не смотря на свое полуневменяемое состояние, Руперт смог отключить сигнализацию. Потом отправился в кабинет, где влил в себя стакан неразбавленного виски. Хэлен пошла к лестнице.

– Куда ты идешь?

– В постель. Сегодня тебя для меня было достаточно много, – осторожнее, сказала она сама себе, осторожнее.

Все, что она наслышалась сегодня от Мэлиса и Фен, довело ее до отчаянного состояния.

– Подойди, – приказал Руперт.

Это было сказано таким тоном, что неподчинится было нельзя. На лице Руперта опять отразилось то яростное холодное выражение, которое не предвещало ничего хорошего. Она сбросила золоченые туфли с высокими каблуками, что должно помочь ей в случае чего быстро убежать, и погрузилась в объятия белой софы, обитой исскуственным мехом.

– Тебе должно быть стыдно, – тихо промолвила она. – Мне казалось, что вполне прилично отпраздновали твою бронзу.

– Эй, постой-ка. Джейка Ловелла будешь защищать позже, договорились? Сегодня вы выходили с конкурного поля обнявшись. Как это понимать?

Хэлен глубоко вздохнула в осознании того, что она толкает к краю обрыва гигантский тяжелый камень, который вот-вот сорвется и покатится вниз, раздавливая на своем пути неосторожных людей.

– Как это понимать? – повторил Руперт.

Один из гребней Хэлен сорвался с волос и они теперь покрывали половину ее лица. Руперт глядел на ее желтовато-коричневое лицо и отливающее золотом тело, и копну прекрасных сияюших волос, Руперт неожиданно осознал, что она еще никогда не выглядела более привлекательной – почти вожделенной – даже несмотря на то, что она пребывала в состоянии подавленного страха.

– Отлично выглядишь. Я и раньше замечал, что ты слишком уж отлично выглядишь. И не вздумай мне говорить, что у тебя появился другой мужчина.

– Появился, – тихо сказала Хэлен.

– И кто же?

– Джейк, – прошептала Хэлен. – Джейк Ловелл.

– Что ты сказала?

– Ты слышал.

– Джейк Ловелл, – Руперт засмеялся горьким смехом. – Ты что, хочешь сказать мне, что трахалась с этим трогательным уродцем?

– Не смей его так называть.

– Уродец, – продолжил Руперт. – Извращенный цыганский уродец. А мы любим немощных, да? Очень похоже. Полагаю, он тебя удовлетворил. Фунт убогому по воскресеньям, один день в месяц, посвященный «Обществу защиты детей от жестокого обращения взрослых», использование банковского счета раз в год для Бедствующих Добрых Людей, ну и, естественно, прижки в постель к уродцу. Миссис Кэмпбелл-Блэк так много занимается благотворительностью, держу пари!

– Ты ничего не хочешь понимать, – вскричала Хэлен. – И все стараешься мерять своими отвратительными мерками.

– А у меня сложилось впечатление, что это ты меряешь все своими мерками.

– Даже в такой ситуации, ты еще шутишь.

– О, малишца, поверь, мне все это совсем не кажется смешным.

– Я люблю его, – всхлипнула Хэлен, уткнув лицо в свои ладони, – и он любит меня.

Руперт еще раз наполнил свой стакан. Потом очень спокойным голосом, который заставил кровь Хэлен застыть в жилах, сказал:

– Как долго это продолжается?

– С февраля, когда Маркус попал в больницу. Я сильно волновалась. Джейк тоже был там, по поводу совей ноги. Он был очень добр и обходителен. А я в этом сильно нуждалась после кенийского путешествия, – Хэлен посмотрела на Руперта снизу вверх.

Он ответил на ее взгляд, как бы поддталкивая, чтобы она продолжала. Хэлен смахнула слезы.

– Так вот почему ты прыгала вокруг конкурного поля, словно сучка на сковородке. Как экстравагантно. Стало быть я собирался снять стружку не с той доски, когда думал, что ты очарована Джейни, гм… Я и предположить не мог, что объектом твоего интереса будет уродливый карлик.

– Джейк не карлик, – крикнула Хэлен. – Его рост пять футов и семь дюймов.

– Ну, да, конечно, ты же его измерила вдоль и поперек.

Несколько секунд Руперт бесцельно мерял комнату шагами, пытаясь унять кипящий внутри него гнев.

– И ты вбухалась в человека, который всегда хотел достать меня. Ты уже забыла, как он пытался прикончить меня перед мировым чемпионатом? Ты ему до лампочки. Он просто хочет изжить меня со свету.

– Не до лампочки. Он хочет жениться на мне!

Камень перевалил край и понесся вниз, набирая скорость.

– Жениться на тебе? – изумился Руперт. – Как?

– Сразу, как получит развод.

– И он готов променять эту толстую богатую корову на тебя?

– Да, – всхлипнула Хэлен; если она произнесла это, то это должно быть правдой.

– Ага, и, по-видимому, тем вечером, когда я вернулся из Динарда, а он варнякал о лечении своей задницы и командной солидарности, он просто пришел тебя потрахать – пардон, иметь с тобой любовь?

Хэлен сама бросилась в атаку.

– Да, именно так. Может лучше поговорим о тебе и Подж, или Диззи, или Мэрион, или Саманте Фрибоди, или той шлюхе, которая через тебя подарила мне триппер. Я уже не говорю о других. Ты не был мне верен ни единой минуты.

– Да нет, был, – ответил Руперт. – До тех пор, пока ты не спуталась с этим сопляком и отказалась поехать со мной за границу. Ты ему совершенно до лампочки, – повторил Руперт. – С чего бы это он вдруг так возжелал прикончить меня, когда я обозвал его Тори толстушкой в Диснейлэнде? И почему он повис на телефоне, как только выяснилось, что он таки выиграл медаль? У тебя не получиться развалить их брак. Да что, черт побери, ты в нем нашла?

– Он лучший наездник, – крикнула Хэлен, вскакивая на ноги. – И он – Бог в постели.

В следующий момент Руперт ударил ее. Она упала в другом конце комнаты. Он поднял ее и снова ударил. Хэелен захлебнулась воплем, перелетев через стол и расплескав виски Руперта на белую софу.

– А за какие, черт побери, деньги ты собираешься жить? У него же нет ни копейки. Он ничего не сможет тебе дать, кроме самого себя, Ловелла.

– Бойсон стал его спонсором, – вякнула Хэлен.

– Ум-гу, – кивнул Руперт, вытаскивая ключи от своей машины. – Вот почему он и задрал так нос. Теперь ему не поздоровиться.

– Ты куда? – губы Хэлен произнесли это шепотом, пересохнув.

– Найти твоего любовника и бить его до тех пор, пока он не начнетт видеть звездочки и полосочки. А потом вздерну его на фонарном столбе при въезде в Голливуд на ленте от его медали.

– Нет, – вскрикнула Хэлен. – Не делай этого, умоляю тебя.

Но Руперт уже ушел. Еще через какое-то мгновение она услашала, как отъезжает его машина, направляясь в Лос Анджелес.

Трясясь как разбитая параличем собака, она бросилась к телефону. После нескольких неудачных попыток, она сумела все же связаться с Олимпийской деревней. Ей ответил один из охранников. Нет, они не могут разбудить Джейка посреди ночи. Он отправился спать. А, поскольку он делит комнату с двумя тяжеловесами, которым на завтра выступать и которым сон необходим, то никак нельзя. На дверях висит табличка «Не беспокоить».

– Я вас очень прошу, – всхлипнула Хэлен. – Это его жена. Мне настоятельно необходимо переговорить с ним. Произошел несчастный случай.

Охранник хмыкнул и что-то невнятно пробормотал.

– Хорошо. Пойду разбужу его.

Хэлен казалось, что проходит целая вечность. Она тупо смотрела на следы виски на ковре. Наконец, Джейк взял трубку.

– Тори, дорогая, что стряслось? С тобой все в порядке? Что-то с детьми?

Хэлен уловила тревожное беспокойство в его голосе и это заставило ее кричать пуще прежнего.

– Это не Тори, это я – Хэлен. Только представившись твоей женой, я смогла заставить их разбудить тебя, – она была на грани истерики и потребовалась добрая минута, пока Джейк не выяснил, что она хочет ему сказать.

– Тише, малышка, успокойся и расскажи в чем, собственно, дело.

– Руперт про все знает. Он давно предполагал, – не совсем правда, но звучит более убедительно. Нам необходиом немедленно сматываться. Он уже по пути в деревню.

– Он бил тебя?

– Нет. Да. Немного. Со мной все нормально. Он сказал, что убьет тебя.

Хоть и полусонный, Джейк заметил группу английских велосипедистов, пьяных и абсолютно голых, если не считать цепочку безопасности на шеях. Их тут же по-доброму высмеяли охранники. На какую-то дикую секунду ему захотелось броситься искать убежища. Даже ночью здесь достаточно охраны, чтобы защитить его даже от полчища Рупертов. но тогда Руперт может вернуться в Аркадию и убить Хэлен.

– Прости меня, – всхлипывала Хэлен. – Мне совсем не хотелось выдавать тебя. Я была так напугана.

– Дорогая, держи себя в руках.

Это больше походило на черно-белый фильм, в котором он взял на себя роль успокаивающего ребенка. Убаюканный спиртным, но странновато трезвый. Такого не должно с ним случиться.

– Ты еще в своем золотистом платье? Хорошо, сбрось его и надень что-нибудь будничное. Упакуй чемодан – бери только самое необходимое. Прихвати свой паспорт, чековую книжку, карточки «Америкен Экспресс», темные очки и столько наличных, сколько сможешь достать. Я отправляюсь за тобой.

– Джейк, прости.

– Все в порядке. Но поторопись.

Руперт ворвался в Олимпийскую деревню двадцатью минутами позднее и потратил еще десять минут на пререкания с охраной. Не столько потому, что был чертовски пьян, сколько потому, что пребывал в диком неуправляемом состоянии. В конце концов, его попустили и он обследовал все комнаты на треьем этаже, пока не нашел ту, в которой жил Джейк. Тяжеловесы спали сладким сном и не обращали никакого внимания на шныряние по комнате Руперта. Он искал под кроватью, в душе и даже в холодильнике. Потом он заглянул в ящик письменного стола. Паспорт и туалетные принадлежности Джейка отсутствовали. Как и одежда, кроме красной куртки, бриджей, набора белых рубашек и сапог, которые болтались на гвоздике в шкафу. В ящике стола осталась одиноко лежать только фотография Тори и детей. Будто Джейк оставил самую важную часть своей жизни позади.

Примечания