Надо было раздеваться и ложиться спать. Но вечер был настолько жарким и душным, что она осталась стоять на балконе, наблюдая за огоньками в парке у виллы Боржезе. Даже луна была окутана в золотистую люриксовую шаль облаков, словно вышла погулять на вечер.

Над входной дверью отеля был выбит девиз Аполлона: «Ничто не лишне». – А у меня нет шанса получить даже что-нибудь умеренное, – подумала Фен удрученно.

– Аполлон, пожалуйста, – жалобно попросила она, – ведь я не хочу ничего такого сверх. Просто дай мне немножечко веселья.

Словно в ответ на ее молитву зазвонил телефон. Фен бросилась к нему. – Buona Notte?

– Хай, – проговорил в трубке мягкий голос. – Это Фен?

– Кто это? – пропищала она. Ее сердце учащенно забилось.

– Это Дино. Дино Ферранти.

Фен плюхнулась на кровать и на мгновение лишилась дара речи.

– Алло, алло, – продолжал звать он, – Фен.

– Да, – заикаясь ответила она. – Рада слышать тебя.

– Я скучал по тебе, маленькая. Ты получила мою телеграмму?

– О, да. Так мило с твоей стороны. А как ты узнал?

– У меня есть шпионы. Как у тебя дела?

– Не блестяще. Ни одной победы.

– Не расстраивайся, это чертовски паршивая площадка. Руперт, наверно, ухлестнывает за тобой?

– Наоборот. Они все ведут себя так, словно у меня тиф.

– Благословенное богом поведение.

– Где ты?

– В Риме.

– В Риме? – Она, конечно, знала, что ей следовало бы оставаться холодной, но не смогла удержаться от вскрика радости.

– Да, заглянул посмотреть на лошадей. Я завтра улетаю. Сейчас, конечно, поздно, но может быть куда-нибудь сходим?

– О, да. С удовольствием.

– Тогда я заберу тебя через полчаса.

Фен никогда в жизни не мыла волосы и не купалась так быстро. Хвала богу, она еще не одевала свое новое розовое платье и розовые туфли – берегла для специального случая. – Все в избытке, – проговорила она своему сияющему отражению в зеркале, капая везде купленные на пароме безпошлинные духи: в туфли, под колени и за ушами, на свою копну волос.

Она очень надеялась, что Дино не упадет в обморок из-за того, что она постригла волосы. Жаль, конечно, что нет времени накрасить ногти на пальцах ног.

Фен решила не пользоваться лифтом: с ее удачей обязательно наткнешься прямо на Мелиза, и начала потихоньку спускаться по широкой лестнице, держась за перила для устойчивости. Ноги еле держали ее. Через минуту она увидит Дино.

Бац! Внизу в вестибюле стояли Руперт и Дриффилд, разглядывая, по всей видимости, какую-то дорогостоящую вязанную кофточку в стеклянной витрине. Она метнулась было вверх, выглядывая из-за перил. Черт! Они все еще там. Ладно, надо просто идти напролом. Почему она не может пойти и выпить с Дино? Она сошла с лестницы и на цыпочках уже почти дошла до входной двери, когда Руперт и Дриффилд повернулись, покатываясь со смеху.

– В чем дело? – спросила Фен, проходя мимо них с высоко задранным носом.

– Первого апреля никому не верят, – пропел Руперт.

Игнорируя его, Фен пошла дальше.

Поймав за руку, он похлопал ее по плечу. – Первого апреля никому не верят, – снова пропел он.

– Не понимаю, о чем ты?

– Я сильно скучал по тебе, маленькая. Это и есть твой Дино Ферранти.

Сбитая с толку, Фен подняла на него глаза.

– Он уже здесь. Где он?

Руперт посмотрел на нее. Его глаза превратились в щелочки, на прекрасном лице заиграла насмешливая и жестокая улыбка.

– Насколько мне известно, в Америке.

– Нет, он в Риме, – терпеливо возразила Фен. – Я только что разговаривала с ним по телефону.

– И он заглянул посмотреть на лошадей, а вся британская команда обходится с тобой так, словно у тебя тиф.

Фен побледнела.

– Это был ты.

– Конечно я. Как ты считаешь, хорошо я научился у своей жены американскому акценту?

Фен с ужасом посмотрела на него. – Ты ублюдок. Как ты мог?

Руперт пожал плечами. – Просто это новая дразнилка для девиц. – Он взъерошил ей волосы. – Пойдем, я куплю тебе выпить.

– Черта с два я с тобой пойду! – Слезы брызнули у нее из глаз, и она побежала вверх по лестнице.

Когда она запыхавшаяся и всхлипывающая добралась до второго этажа, Руперт выходил из лифта.

– Пошли, это была всего лишь шутка.

– Для меня это не шутка. – Она помчалась по коридору, но, пока она отчаянно рылась в сумочке в поисках ключа, Руперт догнал ее.

– Ангел, извини. Я и представить себе не мог, что ты так расстроишься.

– Проваливай, – она продолжала всхлипывать. – Я тебя ненавижу.

– Тихо, тихо, – зашикал он, обнимая ее, – ты пробудишь Гризеллу от ее страшного сна.

– Прекрати. – Она начала молотить своими кулачками по его груди, слезы продолжали катиться по ее щекам. Но он был куда сильнее.

В следующий момент он уже целовал ее в сопротивляющиеся губы. Сначала она сжала зубы, но потом, вдруг почувствовав теплоту и какую-то внутреннюю энергию, ответила на поцелуй. Против воли ее руки сами обняли крепкие плечи, а пальцы начали перебирать густые гладко расчесанные волосы.

– Чем это вы, черт побери, занимаетесь? – раздался голос.

Фен подскочила чуть не до потолка. Руперт не двинулся с места.

– А на что это еще может быть похоже? – буркнул Руперт.

Он прекратил целовать Фен, но все еще продолжал держать ее в объятиях. – Послушай, Мелиз, это моя вина, не Фен. Я неудачно пошутил, выдав себя за другого человека. Затем пошел наверх и э… навязал свои ухаживания.

– Не похоже, чтобы она сильно сопротивлялась, – холодно заметил Мелиз.

– Это из-за моего неотразимого обаяния. – Отпустив Фен, Руперт открыл дверь и протянул ей сумочку, которая упала на ковер. – Иди в кроватку, дорогая. Я тут все улажу.

Мелиз, в вечернем костюме, только-что вернулся из театра. Они посмотрели друг на друга.

– Ну, – сказал Руперт, – что ты собираешься делать?

– На этот раз ничего. Но благодари свои счастливые звезды, как их там объясняет Патрик Уолкер, что я застал тебя не в спальне. Если это повторится снова, я выгоню тебя из команды до конца года.

На лице Руперта не отразилось раскаянья. – Она так восхитительна, что стоит того.

Билли, который забыл подать заявку на следующий день и только-только вернулся из оргкомитета соревнований, был совершенно вне себя, когда узнал о происшедшем.

– Вонючий ты засранец, – орал он на Руперта. – Разве ты не видел, как засветилось ее лицо, когда принесли эту телеграмму? Она же явно сходит с ума по нему. Как ты мог так подло поступить с ней? Ни черта ты не понимаешь в чувствах людей. Ты как бойскаут, только наоборот. Ни дня без какой-нибудь гадости. – И он ушел к себе в комнату, хлопнув дверью. Зайдя к себе, он немедленно набрал номер комнаты Фен.

– Если это ты, Руперт, то катись к чертовой матери.

– Это не Руперт. Ты как, в порядке?

– Нормально, – ответила Фен, давясь слезами.

– Не хочешь получить плечо, в которое можно поплакаться?

– И иметь еще дополнительные неприятности с Мелизом? Нет, большое спасибо, – ответила Фен, приглушенно всхлипнув, и повесила трубку.

К утру чувство жалости к себе переросло в холодную ненависть к Руперту. Как она могла предать Джейка и ответить на поцелуй, да еще, что хуже всего, наслаждаться этим? Нимфоманка несчастная. На работу с лошадьми она вышла с каменным выражением лица, одев темные очки, которые скрывали опухшие глаза.

Мелиз спустился вниз, чтобы посмотреть на нее и попросил потом зайти на чашку кофе.

– Наверно он отошлет меня домой, – подумала Фен, чувствуя себя несчастной.

Но Мелиз просто хотел сказать, что завтра она не будет участвовать в Кубке Наций. Айвор Брейн потянул мышцу на спине, так что в команде будут Руперт, Билли, Дриффилд и Гризелла.

Фен с опущенной головой напоминала Мелизу подснежник.

– Извини, я оказалась совершенно безнадежной.

– Ты не права. В первый день ты же выиграла в своем виде.

– Значит, ты не отошлешь меня домой, думая, что совершил кошмарную ошибку?

– Послушай, у тебя самоуважение улитки. Кроме того, каким же начальником команды ты меня считаешь, если полагаешь, что я могу отбирать людей, которые ничего из себя не представляют?

Фен полила шоколадом свое каппучино.

– Что за веселье, что за победы принесла она домой? – уныло процитировала Фен.

– Будут у тебя победы. Ты очень, очень хорошая наездница. Я даже рискну сказать, что ты лучше Джейка, когда он в первый раз прошел в Мадриде чисто двойное на Моряке. Но все как-то странно. Макулай странный, и нет под боком Джейка, чтобы руководить каждым твоим движением, Гризелла скулит, Руперт да и все остальные волочатся.

Фен вспыхнула и прикусила губу.

– Знаешь, Руперт не для тебя. Я понимаю, он привлекателен. Но Хелина уже столько навидалась подобного, что не будет с этим мириться, да и тебе прекрасно известно, как его ненавидит Джейк.

– Я не хотела… это совсем не то… – запинаясь, начала было Фен.

– Мне не надо извинений. Вся ответственность, конечно, на Руперте, но это не меняет того факта, что тебе запрещается выходить из номера в вечернем платье после того, как тебя уже послали спать. Ладно, хочешь поехать посмотреть Сикстинскую Капеллу?

После обеда проходили соревнования в старшей группе по двум видам. Первыми были соревнования на вылет, вторыми – соревнования на силу прыжка, спонсором которых была одна из ведущих итальянских фирм-производителей автомобилей.

– У Макулая паршивое настроение, – сообщила Сара Фен, когда та появилась в городке. – Он буквально бесится в своем боксе.

– Мак по горло сыт проигрышами, – ответила Фен. – Я собираюсь прыгать на нем в соревнованиях на силу прыжка.

На лице Сары отразился ужас. – Ты уверена, что это разумно? Джейк никогда не заставлял его прыгать в подобных соревнованиях, да и прыжки в высоту не его стихия. Грунт твердый, как камень.

– Не важно. Готовь его.

Соревнование на вылет проходят по двум U-образным трассам по девять препятствий на каждой, которые располагаются друг рядом с другом. Сначала наездники скачут по внешним сторонам буквы U, затем поворачивают в вершине и возвращаются назад бок о бок по внутренним сторонам. Чтобы наездников можно было отличать, те из них, что начинают заезд по правой трассе, должны одевать бледно-желтый пояс. Стартовало двадцать четыре наездника. В первом заезде Фен победила без особого труда. Но дальше жребий для нее был тяжелым: в ее группу входили Гай де ля Тур, Людвиг и Руперт. Во второй жеребье вочной группе участвовал Пьеро Франтинелли, сын владельца автомобильной фирмы и любимчик зрителей.

Первое сражение у нее состоялось с Гризеллой, в котором она получила громадное удовольствие, выиграв целых два корпуса. Эти соревнования как раз подходили для Дездемоны. Она была резвой и гибкой, как кошка; не зря ее отец побеждал самого Цезаря.

Граф Гай, с которым она скакала в паре в следующем заезде, за ленчем, наверно, выпил многовато бокалов вина и поэтому беззаботно свалил первый же барьер, так что Фен смогла сохранить силы Дездемоне, спокойно и чисто дойдя до финиша. Людвиг выбил Руперта; Пьеро Фратинелли с большим перевесом победил Билли. Но у Фен не было времени на сожаления, ибо она уже надела желтый пояс и возвращалась на поле выступать против Людвига.

– Он уже отобрал у нас один приз на этой неделе. Давай не дадим ему сделать это еще раз, – проговорила Фен Дездемоне.

Симпатичный Людвиг уже был на поле и обменивался шутками с остальными членами немецкой команды, которые были выбиты и находились на трибуне для наездников. Он повернулся к Фен и одарил ее ослепительной, но вместе с тем слегка покровительственной улыбкой.

– Ах, мисс Фенелла, я действительно попытайся. Вы хорошо выглядите в этот желтый пояс.

– Ну да, – пробормотала Фен, – и я собираюсь надеть его снова в финале.

Людвиг стартовал на долю секунды позже. Прижавшись к ушам Дездемоны, Фен понеслась вперед, скача на ней как на пони и взлетая над препятствиями без всякой оглядки на безопасность. На U-образном повороте шапочка слетела с нее.

– О, боже, – подумал с тревогой Билли, – надеюсь, она не расшибет себе голову.

Лошадь Людвига имела больший шаг, и он настигал ее. Центр поворота они прошли голова к голове.

– Давай, Дез, – выкрикнула Фен.

Дездемона увидела площадку сбора, и кровь взыграла в ней. Прижав свои розовые уши от злости, он прошла финишный створ на длину носа впереди Людвига.

– Фотофиниш, – хором закричала немецкая команда с трибуны.

– Наша взяла, – проговорил улыбающийся Руперт, показывая им пальцами знак победы.

К удовольствию зрителей Пьеро выиграл у Уишбона. Стадион походил на кипящий котел. У Фен остался желтый пояс и правая сторона. Ей пришлось ждать, кружа на Дездемоне по кругу, пока Пьеро восстанавливал дыхание.

– Номер 31, – объявил судья на площадке сбора.

– Удачи, – сказал Руперт, протягивая ей шапочку. – По крайней мере, теперь мы знаем, что ты не страдаешь самомнением.

Игнорируя его, Фен выехала на поле, где Пьеро уже сидел на своем огромном темном чистокровном жеребце Данте, приобретенном за несколько миллионов лир, и который был едва вспотевшим.

– Сколько бы я не чистила шерсть Дездемоны, – подумала с завистью Фен, – никогда она не будет такой блестящей, но маленькая кобылка все равно выступала с гордым видом, прядя ушами и поблескивая глазами в ответ на приветственные крики.

– Давид и Голиаф, – подумал Билли, когда Пьеро бросил взгляд сверху на Фен и улыбнулся, снимая шапочку перед судьями. Фен поклонилась рядом с ним. Затем исключительно итальянским жестом он взял руку Фен и поцеловал.

Зрители разразились криками: – Браво, браво, браво.

– Боже, она покраснела, – нежно проговорил Дриффилд.

Билли удивленно посмотрел на него. «Святая дева Мария, даже Дриффа проняло».

Пьеро и Фен стали в линию; Дездемона захватила удила и бросала неодобрительные взгляды на Данте, мол, не смошенничаешь тут? Упал красный флаг, и они стартовали.

– Ну, давай, моя дорогая, – выкрикнула Фен, когда они прошли первые три препятствия. Достигнув начала закругления, она увидела огромную черную массу, которая уже заканчивала поворот. Он был впереди.

– Вперед, Дез, – снова закричала Фен и сломя голову понеслась на препятствия, словно под ней был феррари, закусивший удила. Зрители неиствовали. Крики «Пьеро, Пьеро, Пьеро» переросли в оглушительный рев. Опережая на препятствие, Пьеро оглянулся, чтобы удостовериться в своем лидерстве. Фен взяла хлыст и жокейским приемом нанесла сильный удар по парующему боку Дездемоны. Разъяренная, та словно включила повышенную передачу. В это время Данте зацепил задними ногами жердь. К моменту, когда он о пустился на землю, Фен уже была вровень. Она закончила дистанцию чисто, ей удалось победить. Дездемона же вне себя от того, что ее ударили, выдала серию яростных брыканий, чуть не скинув с седла Фен.

– Извини, мой ангел, – проговорила Фен, осаживая ее. – Мне не надо было этого делать, но я не хотела рисковать. Ты у меня настоящая звезда.

Она надеялась, что толпа не линчует ее за победу над их героем, а лицо Мелиза сказало ей все.

– Ты поймала свой шанс. Блестящая езда.

– Потрясающе, – проговорил Билли, крепко обнимая ее. – Она шла, как сказка.

Даже Руперт не остался в стороне. – Не плохо для новичка. Так мы друзья?

– Нет, – ответила Фен и с гордым видом пошла разогревать Макулая перед соревнованиями на силу прыжка.

Этим вечером, вернувшись в отель, Фен позвонила Джейку.

– Полагаю, ты, наконец, выиграла, – мрачно проговорил Джейк, – иначе бы не звонила.

– Пра-виль-но. В начале я наделала столько дурости, что не решалась позвонить. Дездемона выиграла соревнования с выбыванием. Я побила Людвига, а потом в финале – Пьеро.

Джейк фыркнул. – Как Макулай?

– Чудесно. Собственно, у меня две новости о нем: хорошая и плохая.

– Ради всего святого! С ним все в порядке?

– Ну, плохая новость – я участвовала с ним в соревнованиях на высоту прыжка.

– Ты… что?! – Даже находясь за тысячу миль Фен спасовала.

– Но хорошая новость – он победил.

Минуты две Джейк обзывал ее всеми именами, какие только существуют под солнцем, но затем спросил: – Сколько он прыгнул.

Фен хихикнула.

– Семь футов два дюйма запросто. Он мог бы и выше и, о, Джейк, он был такой довольный, что снова стал первым. Ты же знаешь, как ему нравится побеждать. Он взбрыкивал после каждого прыжка и настоял на том, чтобы сделать два круга почета, а, кроме того, съел гвоздику президента. Но он правда чувствует себя хорошо, – поспешно добавила она. – Я сама одела на него чулки и наложила охлаждающую мазь, а потом буду выгуливать по часу или два, но это хорошо взбодрило его.

– Сколько ты выиграла?

– Точно я еще не посчитала; ты же знаешь мои способности в математике. Около 3000 фунтов, я полагаю. Но самая хорошая новость – я также выиграла маленький автомобиль, так что, когда ты вернешься из госпиталя, я смогу прокатить тебя с ветерком. Кстати, как ты?

Джейк не захотел говорить о себе, но по звуку голоса она могла сказать, насколько он взволнован.