"Рыдают Галилеи в нарсудах,
      И правда вновь в смирительных рубашках,
      На север снова тянутся обозы,
      И бычья кровь (крестьянская) не поднялась в цене".
      Это стихотворение я читал Анову. Он его похвалил. В другой раз, придя к Анову в редакцию "Красная новь", Анов, указав на вывешенные на стене 6 условий тов. Сталина, сказал: "Ко мне не придерешься. Я вывесил шесть заповедей. Сталин пришел, как Моисей с горы Синай. А в общем не стоит выеденного яйца. Вот напиши гекзаметром и зарифмуй эти заповеди. Я тут же сел сразу, написал и показал Анову. Последний захохотал и сказал: "Здорово! Хорошо!". Вообще Анов относится к товарищу Сталину с ненавистью. Называет его разными словами (тупицей, ишаком и т. д.). Считает его злым гением"
      Из протокола допроса от 11.3.32 г.
      "Все члены нашей а/советской группы являются литераторами. Поэты большинство. И прозаики. Часть членов нашей группы писали при Колчаке (Мартынов, Забелин). Или находились под сильным воздействием колчаковских поэтов (Марков)".
      "Однажды Анов в редакции "Красная новь" сказал мне и Маркову: "Интересно было бы выдумать какую-нибудь национальность и от ее имени сочинить переводы". Марков сразу ухватился за эту идею и привел примером переводы Маларме и переводы песен западных славян. Я же предложил перевести с казахского. И Мартынову я предложил, поскольку мы хорошо знали казахский быт, нам нетрудно было сочинить пресловутые переводы. И сдать в печать в ГИХЛ. Издательство же эти переводы приняло за подлинные, и в настоящее время сборники печатаются. Эти переводы были частично использованы, в частности Мартыновым, для издевательства по отношению к советской власти. Им вложены в уста казахов следующие стихи:
      Она хороша, советская власть,
      Много дала казахскому народу
      советская власть
      Пишет теперь казахский народ
      Латинскими буквами наоборот".
      Из протокола допроса от 14.3.32 г.
      "На собраниях нашей антисоветской группы подогревались контрреволюционные и антисоветские настроения. Читал я на собраниях группы одно стихотворенье, в котором под гармонь разговаривает кулак и комсомолец. После читки члены группы говорили: "Насчет комсомольца слабо, ерунда, а вот кулак у тебя здорово: ну-ка наверни!" И я читал. Читал также антисоветские стихи насчет кита, который не мог переварить жида. На этих же собраниях под одобрительный гул всех присутствующих Женя Забелин читал свои к/революционные стихи об адмирале Колчаке. Марков читал контрреволюционные стихи о расстреле большевиками писателя Гумилева, об адмирале Колчаке и сексотке. Сюжет стихотворенья сексотка таков: присланный для диверсионной работы в СССР белогвардеец влюбляется в одну женщину, которая является секретной сотрудницей ОГПУ - сексоткой. Сексотка предает белогвардейца, и он после допроса расстреливается. Вышеупомянутые стихи создавали определенное к/революционное настроение и окружали романтическим ореолом контрреволюционеров и белогвардейцев".
      Из протокола допроса 26.3.32 г.
      "Раза два случалось, Анов прикидывал: "Сколько из поэтов Москвы имеют еврейское происхождение?", "Паша, - говорил он, - Уткин кто? - еврей. Безыменский кто? - еврей. Алтаузен - еврей. Кирсанов, Сельвинский, Багрицкий, Инбер... - Покончив с иронией, Анов сокрушительно добавлял: - И это великая русская литература! Толстой и Достоевский в гробу переворачиваются! Эх, ребята, ребята, не умеете вы работать. Учитесь у евреев. У них один Уткин выплывает и пять Алтаузенов за собой тянет..."
      Из протокола допроса от 19 мая 32 г.
      "Анов устраивал, как завредакцией "Красная новь", внеочередные авансы членам группы, и действительно, для таких людей, как Андрей Платонов ("Впрок"), Анов аванс из земли выскребал. Кстати, Платонова он среди сибиряков всячески популяризировал, называл новым Гоголем".
      Из протокола допроса от 4 марта 1932 года
      Об Анове:
      "Паша, - говорил он мне как-то на днях. - Трудно поверить, что я когда-то бегал, размахивал винтовкой, готовый укокошить любого представителя к-р. гидры. А сейчас не верю ни во что и как-то вышел из времени. Я не верю в эту петрушку, которую называют социализмом, ни в 6 условий кавказского ишака, которые я в редакции на стену повесил..."
      "Анов издает в "Федерации" книжку в "Огоньке", ставшую знаменитой среди "сибиряков", - книгу о Днепрострое. Знаменита она тем, что на ее обложке изображены портреты Сталина и Ленина, которые Анов называет "шерочка с машерочкой" и "двуглавым орлом". Анов открыто издевается над этими очерками".
      "Анов закоренелый антисемит. Он влияет в этом отношении на всех сибиряков и на всю редакцию. В частности, он пестует личностей вроде Борохвостова".
      О Забелине:
      "Забелин Евгений Иванович, сын митрофорного протоиерея. Настоящее имя и фамилия Леонид Савкин. Ярый ненавистник советского строя, сторонник диктатуры на манер колчаковской... Автор многочисленных к-р. стихов, как, например, "Адмирал Колчак", "Россия". Отрывок:
      "Душа не вынесла, в душе озноб и жар,
      Налево - марш к могильному откосу.
      Ты, говорят, опеплив папиросу,
      Красногвардейцу отдал портсигар.
      .............................................
      Сказал: "Один средь провонявшей швали,
      На память об убитом адмирале
      Послушай, ты, размызганный, возьми.."
      Отрывок, показывающий отношение Забелина к французской революции:
      "Перед дворцом поруганной вдовы,
      Натравленная бешенством Марата,
      Топтала чернь осколок головы
      И голубую кровь аристократа..."
      Об Абабкове:
      "Я встречался с Абабковым в Сибири. И из его высказываний помню: "ГПУ это мясорубка. Раньше оно мололо настоящих к-революционеров, а теперь начало молоть крестьянство. Ведь нужна же ему какая-нибудь работа, не может машина стоять".
      О Мартынове:
      "Талантливейший и честнейший человек. Романтик. Считает Сибирь незавоеванным краем. Колчака уважает. Ярый враг крестьянства. Сторонник цивилизации на английский манер. Вообще от Англии без ума. Областнические установки".
      О Скуратове:
      "Скуратов шел со мной и говорил: "Большевистская революция назвалась девушкой, но под конец оказалась девушкой попорченной, проституткой. Если бы поднять крестьян, я посоветовал бы им повесить тело Ленина на посмешище".
      О Сергее Маркове:
      "Сибиряк, писатель, работал в газете "Советская Сибирь" репортером. Изгнан за а-семитизм. Один из коренных памирцев, выступал с платформой "Памира". Публично в доме Герцена, кажется.
      В прошлом, по собственным словам, служил ополченцем у генерала Дутова. Из стихов мне известна его поэма "Адмирал Колчак". Энтузиаст колчаковских поэтов. У него на руках есть "Альманах мертвецов", где собраны все стихи колчаковских поэтов. Общее, что объединяет сибиряков, - отрицание политики существующего строя".
      "А. Отношение к индустриализации.
      Отдельные члены группы считают, что индустрия теперь может быть и будет использована русским фашизмом, который придет на смену в стране большевиков (установка Анова, к ней, по-моему, тяготеет Мартынов). Ерошин же, наоборот, враг индустриализации, за исконную, прекрасную, сытую матушку-Россию.
      Б. Коллективизация. Все поголовно, за исключением Мартынова, против коллективизации. Мартынов говорит: "Коллективизация - спутник индустриализации. Мужикам так и надо, их прикрепят к земле, и этим самым раскрепостят инстинкт, мешавший им вершить судьбами нашего государства". Все сибиряки считают: "речь идет не о ликвидации кулачества, а о ликвидации крестьянства".
      В. Относительно Сибири считали, что она может быть вполне самостоятельным государством: имеет природные богатства - уголь, железо, золото, лес; имеет выход к морю. Были разговорчики о том, что вот, мол, отхватят японцы Сибирь до Урала. Но выводов не делалось никаких.
      Г. Отношение к политике партии в области художественной литературы: все абсолютно высмеивали призыв ударников в литературу, говорили о том, что "душится живое слово", "уничтожаются подлинные художники" и т. д. Анов говорил, например: "Развернул я какой-то журнал времен Николашки - вот где демократия, вот где свобода была. Хотя бы половину такой свободы теперь. Теперь, куда ни плюнь, - Бенкендорф".
      ...Многое не помню, многое забыл, но постараюсь восстановить, достать материалы и изложить в ГПУ совершенно искренно, без всякой утайки".
      Из протокола допроса от 4/III 1932 г.
      "Благодаря участию в антисоветской группе сибиряков, в которой оказывал на меня большое влияние Николай Анов, я докатился до преступных по отношению к пролетарскому государству поступков. Я написал и декларировал ряд похабных антисоветских стихов, за которые достоин всяческого наказания. Осознавая всю глубину моей вины, я с полной искренностью и с полным раскаянием в совершенных мною поступках даю твердое обещание большой упорной работой, творческой и общественной, исправить свои заблуждения. Я прошу позволить мне это.
      Павел Васильев.
      Допросил уполномоченный 4-м отд. СПО ОГПУ Ильюшенко".
      Две никогда не публиковавшиеся эпиграммы Павла Васильева помещены среди протоколов его допросов.
      ***
      О муза, сегодня воспой Джугашвили,
      сукина сына.
      Упорство осла и хитрость лисы совместил
      он умело.
      Нарезавши тысячи тысяч петель,
      насилием к власти пробрался.
      Ну что ж ты наделал, куда ты залез,
      Расскажи мне, семинарист неразумный!
      В уборных вывешивать бы эти скрижали...
      Клянемся, о вождь наш, мы путь твой
      усыплем цветами.
      И в жопу лавровый венок воткнем.
      ***
      Гренландский кит, владыка океана,
      Раз проглотил пархатого жида.
      Метаться начал он туда-сюда.
      На третий день владыка занемог,
      Но жида переварить не мог.
      Итак, Россия, о, сравненье будет жутко,
      И ты, как кит, умрешь от несварения
      желудка.
      IV
      Евгений Иванович Забелин (Леонид Савкин), поэт. Из анкеты арестованного: "Отец священник, в прошлом крестьянин", "национальность великоросс", "недвижимости нет". После отбытия наказания по "Сибирскому делу" практически прекратил литературную деятельность. Лишь после войны им была написана достаточно заметная для тех лет поэма о Сталинском плане преобразования природы.
      Из протоколов допросов Забелина Е. Н.:
      "Происхожу из семьи омского священника Николая Савкина, человека, настроенного антисоветски. При Колчаке я учился в коммерческом училище. В моей семье колчаковщина была воспринята восторженно, как фактор спасения многострадальной измученной родины. Мне тогда было шестнадцать лет. Я считал Колчака вторым Наполеоном и так к нему относился. Расстрел Колчака был мною воспринят очень болезненно. Мною была написана в 25-м году поэма "Адмирал Колчак", в которой я писал следующее:
      Сначала путь непройденных земель,
      Потом обрыв израненного спуска,
      И голубая изморозь Иркутска,
      И проруби разинутая щель.
      Полковники не слушали твой зов,
      Бокальный всплеск укачивал их сонно.
      Созвездия отгнившего погона
      Им заменяли звезды коньяков.
      Свои слова осколками рассыпь
      Меж тупиков, сереющих пустынно,
      Плюгавое похмелье кокаина
      И сифилиса ситцевая сыпь.
      Кашмирский полк, поющий нараспев,
      Кашмирский полк, породистый британец
      Обмотки на ногах, у плеч тигровый ранец.
      На пуговицах королевский лев.
      Приблизилась военная гроза,
      Рождались дни, как скорченные дети,
      От них, больных, в витринах на портрете
      Старели адмиральские глаза.
      Что ж из того? Упрямо перейду
      Былую грань. Истерикой растаяв,
      Дрожа слезой, сутулый Пепеляев
      Покаялся советскому суду.
      Перехлестнул, стянул, перехлестнул
      Чеканный круг неконченного рейса,
      Жизнь сволочнулась ртом красногвардейца
      Вся в грохоте неотвратимых дул.
      Душа не вынесла, в душе озноб и жар.
      Налево марш - к могильному откосу.
      Ты, говорят, опеплив папиросу,
      Красногвардейцу отдал портсигар.
      Дал одному солдату из семи,
      Сказал: "Один, средь провонявшей швали,
      На память об убитом адмирале
      Послушай, ты, размызганный, возьми!"
      Это стихотворение я читал в группе сибиряков, где оно получило полное одобрение. Читал также неоднократно в кругу своих друзей и знакомых. Спустя несколько месяцев после разгрома Колчака я был арестован Губчека по обвинению в распространении антисоветских прокламаций. Спустя две недели я был освобожден за недоказанностью. Приход советской власти мной был воспринят резко отрицательно. Записано с моих слов верно и мною прочитано. Евг. Забелин".
      Кроме традиционного для "Сибиряков" стихотворенья о Колчаке, к делу Евгения Забелина приложены еще два стихотворения.
      МАРИЯ АНТУАНЕТТА
      Влюбленная в красивые слова,
      Она глядит спокойно и устало.
      Изысканные вянут кружева,
      Павлиний шелк спускает одеяло.
      Густых духов жеманный аромат
      Напоминает молодость жасмина,
      А за стеной наигрывает брат
      Бетховена на старом пианино.
      О, фрейлины утраченных веков,
      Коснеющих над фижмами и пудрой,
      Поклонником старух и париков
      Маркизом был ваш друг золотокудрый
      Вы, улыбаясь, слушаете бред,
      Вы смотрите на сумерки без боли.
      В последний раз лукавый менуэт
      Он танцевал в серебряном камзоле.
      К чему скрывать встревоженную дрожь
      Я все равно за вас не побледнею,
      Ведь гильотины выточенный нож
      Поцеловал подставленную шею.
      Перед дворцом поруганной вдовы,
      Натравленная бешенством Марата,
      Топтала чернь осколок головы
      И голубую кровь аристократа.
      Тоска пришла и больше не уйдет.
      Опять глаза темнеют от печали.
      В ту ночь король взошел на эшафот,
      И палачи его короновали.
      Осыпалась могильная земля.
      Не сберегли придворные поэты
      Последние молитвы короля
      И локоны своей Антуанетты.
      Пусть тонкий хмель слетается в слова,
      Мы юность пьем из полного бокала.
      Изысканные вянут кружева,
      Павлиний шелк спускает одеяло.
      РОССИЯ
      Хватив накипевшего зелья,
      Ударив стаканом об стол,
      Томится она от похмелья,
      Задрав кумачовый подол.
      И рот припаскудила рвота,
      Башку заломив набекрень.
      Кто вымазал дегтем ворота
      Курносых ее деревень?
      Не батя встречается с батей
      То хлещется юбка в крови.
      Ну, девка, теперь забрюхатим,
      Ну, девка, теперь не реви.
      Ты, Русь, пестрокрылая птица,
      Быстрей бубенцом отзвони.
      Тебя октябрили, срамница
      Чекистские ночи и дни
      "С приездом Анова была по его инициативе организована литературная группа "Памир". Группа объединила исключительно сибиряков. В группу входили Феоктистов, Анов, Марков, Ерошин, Забелин, Бессонов, а позднее Васильев. Мартынова и Абабкова считали в группе заочно, хотя они были в Сибири. В задачу группы входило отторжение окраин Сибири и нацменьшинства (сибирского). Мы считали Сибирь богатой страной, своеобразной, могущей занимать особое место в политическом и экономическом отношении. Мы считали, что Сибири суждено сыграть особую, самостоятельную роль. Отсюда и пропаганда Сибири и сибирского края со всех точек зрения (политической, экономической, экзотической и пр.) в наших произведениях. Легально под маской "Памир" мы выступали лишь один раз в Доме Герцена".
      "Вся группа в целом была настроена отрицательно к существующему строю".
      "К индустриализации (за исключением Ерошина) все относились положительно, как к моменту, улучшающему национальное положение России".
      "Коллективизацию большинство отрицало, считали, что, уничтожая крупного единоличника, сов. власть не создаст ничего".
      "Антисемитизм был присущ нашей группе, а слова Анова о "засилии евреев" вызывали к ним ненависть.
      Записано с моих слов верно и мне прочитано
      Евг. Забелин".
      "Особо хочу остановиться на "Альманахе мертвецов". Это тетрадь в 30-40 стр., на которой наклеены вырезки стихов колчаковских поэтов (Ю. Сопова, Г. Маслова и др.).
      Эти стихи собрал Мартынов и привез в Москву. На группу приносил их Марков и читал стихи. Явно контрреволюционные, написанные сочным языком, производили сильное впечатление, подогревали нас. Многие из прочитанных стихов смаковались. Стихи эти читались для возрождения памяти Колчака и колчаковщины. Нужно добавить, что стихи эти печатались в газетах - яркие, враждебные к советской власти и большевикам, которые в стихах назывались "белыми гориллами".
      Эти стихи давали нам к. р. пищу, а Марков и Мартынов брали с них пример. Читались на группе и стихи Мартынова, воспевающие беженок, бежавших из большевистской России, а также стихи Маркова о Гумилеве, расстрелянном большевиками. Сюжет приблизительно таков: "Везут Гумилева в "черном вороне" по Ленинграду, вдали виден Исаакиевский собор, последний оплот Православия, и вот на гранит падают мозги желтым виноградом"**.
      ______________
      ** Это стихотворение С. Маркова пока нигде не обнаружено.
      V
      Анов (Иванов) Николай Иванович. Основатель литературной группы "Памир" в Новосибирске и "Сибирской бригады" в Москве. В 1924 году по постановлению Ленинградского ОГПУ был выслан из Ленинграда в Новосибирск сроком на три года. Достаточно известный конца 20-х - начала 30-х годов прозаик, журналист и издатель. Автор нескольких повестей - "Пыль", "Азия", "Глухомань".
      Из протоколов допросов Н. И. Анова.
      "Вторая моя антисоветская вещь "Азия". Этот роман я написал в Сибири в июле 1928 г.
      Я хотел показать азиатчину советского и партийного быта. Все плохо, все никуда не годится. Советская система завела страну в тупик. Хорошо при этой системе живется только приспособленцам, жуликам, ворам. Губернией управляет бывший охранник, прохвост, бывший рабкор устраивает свои темные делишки. Крупный партиец, приехавший из центра, занимается флиртом, партийные работники разлагаются и пьянствуют. Это был пасквиль контрреволюционный от первой до последней строчки".
      "Азию" я писал, если так можно выразиться, кровью сердца. Это были мои убеждения, мои взгляды, мои думы. Я писал запоем, я жил только творчеством этой вещи.
      1. Я исказил нашу действительность.
      2. Я доказывал неправильность политической линии партии в Средней Азии.
      3. Я воспевал семиреченского кулака-садовода, которого советская власть в свое время разорила и который получил возможность при нэпе вновь заняться питомником.
      4. Я издевался над строительством в Средней Азии "потемкинских деревень".
      5. Я сознательно не вывел ни одного положительного героя в романе, чтобы подчеркнуть мрачность советской действительности.
      6. Я дал символическое заглавие роману - "Азия", тем самым доказывая, что жизнь в Советском Союзе замерла и остановилась, и единственный просвет впереди - это возможность кулаку вести культурное хозяйство. Остальные герои гибнут. Повторяю, "Азию" я писал со всей душевной искренностью антисоветского человека и произведение получилось антисоветское.
      "Азию" в печати не разрешили, но ее я читал литераторам, кроме того, основные идеи, заложенные в "Азии", пропагандировались мной среди членов нашей группы.
      Протокол записан с моих слов
      Н. Анов".
      "Одной из моих конкретных а/советских мероприятий было создание нелегальной литературной группы "Памир". Эта группа была мной создана в Новосибирске в начале 1928 года. Мы в основном занялись борьбой с партийностью в литературе".
      "Приехал в Москву 7 марта 1929 года. На первом же нелегальном собрании группы решено было легализировать "Памир". "Памир" кончил свое существованье в сентябре или октябре 1929 года".
      VI
      Самые короткие допросы были у Льва Черноморцева. В сущности, его допрашивали лишь один раз, он получил самое мягкое наказание, и этот факт, по-видимому, давал основания литераторам одного с ним поколения, более или менее сохранившим до 60-х годов воспоминания о уже далеком и полузабытом процессе "Сибиряков", относиться к нему как к провокатору.
      Из протокола допроса Л. П. Черноморцева от 6.5.1932 г.
      "Эта группа представляла собой самое революционное крыло сибирской литературы, к началу 1929 года группа целиком переехала в Москву, где полулегализовалась, а в 1930 году (после роспуска) вошла целиком в нелегальную контрреволюционную группу "Сибирская бригада".
      "На собраниях группы при моем присутствии разбирались и уточнялись вопросы текущей политики. В результате пришли к следующему: индустриализация - хорошая штука. Пусть большевики построят побольше и получше, все это будет ислользовано другим строем, который придет на смену Советской власти. Коллективизация отрицалась. Было решено в творчестве членов группы взять установку на показ гибельности коллективизации, уничтожающей по существу здоровое ядро деревни. Все члены группы были антисемитами. Это выражалось не только в разговорах о засилье жидов в правительстве и литературе, но и писались, как, например, Васильевым, антисоветские стихи и зачитывались среди друзей и знакомых.
      Записано с моих слов верно и мне прочитано
      Л. Черноморцев".
      1 июня 1932 года. Из постановления по делу № 122613.
      "Черноморцева ввиду полного сознания" "освободить из-под стражи под подписку о невыезде за пределы г. Москвы".
      П. Васильеву - та же формулировка. Анова (Иванова) Николая Ивановича, Забелина (он же Савкин Евгений Николаевич), Маркова Сергея Николаевича, Мартынова Леонида Николаевича "отправить с первым отходящим этапом в г. Архангельск в распоряжение ПГ ОГПУ Северного края сроком на 3 года". Через год Мартынова по его письму (о здоровье) перевели в апреле 33 г. в Ташкент в распоряжение ПП ОГПУ Средней Азии.
      Приговор Васильеву и Черноморцеву "считать условным", "из-под стражи освободить".
      В деле "Сибиряков", занимающем более 200 страниц, имеются также письма ссыльных с просьбами об облегчении участи, о переводе их в другие места, деловая переписка чиновников ОГПУ, бесчисленное количество справок, запросов, актов...
      Поистине, как сказал Мартынов, "ОГПУ - наш вдумчивый биограф".