КУПЕ АНГЕЛА И В.В.

В полной темноте слышится тревожный голос В.В.:

– Ангел!.. Ангел, послушайте!.. Мне никак не выбраться отсюда... Помогите мне, пожалуйста! Вы меня слышите, Ангел? Мне что-то очень не по себе...

Из черноты экрана возникает слабо освещенная фигура В.В.

Он судорожно и нервно отодвигает руками невидимые кулисы, стараясь выйти на свет, тревожно вглядывается в пугающую его черноту, пытаясь отыскать спасительного Ангела...

В голос В.В. начинают вплетаться звуки идущего поезда, стуки колес на рельсах, ритмичный скрип тамбурных межвагонных соединений...

– Где вы, Ангел?.. – задыхаясь, спрашивает В. В в черную пустоту...

...а оттуда неожиданно протягивается могучая рука Ангела и раздается его спокойный голос:

– Владим Владимыч, что же вы там застряли? Давайте, давайте руку...

Мы видим, как рука Ангела выводит В.В. из черноты Прошлого...

...и В.В. оказывается в своем...

... КУПЕ ПОЕЗДА «КРАСНАЯ СТРЕЛА»

– Владимир Владимирович, ну что же вы там застряли? – слышится голос Ангела. – Я давно жду вас... Вот и сердчишко у вас что-то распрыгалось. Открывайте, открывайте глаза... Сейчас мы все приведем в.норму. Ну нельзя же так, Владим Владимыч...

Очертания деталей купе проступали в сознании В.В. томительно медленно...

Ангел держал В.В. за руку и приговаривал тоном доброго доктора Айболита:

– Вот мы немножко и успокоились... Правда?

– Да... – слабым голосом откликнулся В.В.

Ангел внимательно прислушался к пульсу В.В.:

– Вот и сердечко стучит помедленнее. И боль прошла, да?

– Да. Спасибо, Ангел.

Позвякивала в стакане чайная ложечка. Под вагоном стучали колеса.

В.В. приподнялся, опустил ноги на пол, сел за столик, обхватил руками голову:

– Смерти боюсь. Часто стал о ней думать всерьез. Никак не могу настроиться на иронично-героический лад. Так хочется под конец жизни выглядеть мужественно, а не получается. Постоянно присутствует страх...

– Не пугайтесь. Эта штука вам грозит не скоро. Говорю это вам совершенно ответственно. Судя по количеству джина, выпитого только на моих глазах, – вы просто супермен. Чайку? – спросил Ангел.

– Нет, спасибо. Знаете, Ангел... Когда мы с вами только что познакомились и вы сказали – кто вы... Нет, не так! Вот как: когда я БЕЗОГОВОРОЧНО поверил в то, что вы – настоящий Ангел-Хранитель, я подумал, что вот ведь какой забавный случай!.. Старый, ни во что не верующий человек вроде меня неожиданно сталкивается с неким мифическим, извините, персонажем, реально существующим в сегодняшнем мире... Какой симпатичный сюжет мог бы лечь в основу небольшой смешной повестушки! А наше совместное путешествие ночью в одном купе подсказывало очень милое название – «Ночь с Ангелом». И для этакого литературного кокетства – подзаголовочек: «Невероятная история»...

– А сейчас вы с разочарованием обнаружили, что история знакомства некого мифического персонажа и пожилого неверующего господина на веселую повестушку не тянет? – спросил Ангел.

– Точно, Ангел. Не тянет.

– Не огорчайтесь, Владим Владимыч, в этой истории было немало и забавных моментов...

– Наверное, наверное... – задумчиво проговорил В.В. – А вы-то когда появитесь там? Ваша поразительная осведомленность о мельчайших деталях жизни Лифшицев-Самошниковых...

– Прошу прощения, сразу же перебью вас. Все рассказанное мной до того момента, откуда вы только что выбрались, и о некоторых событиях, о которых я не успел вам поведать, я узнал из материалов нашей школьной базы данных...

– Откуда? – удивленно переспросил В.В.

– Из нашей школьной базы данных, поступавших к нам непосредственно снизу, с Земли, – повторил Ангел.

– Елочки точеные! Неужто вы там... – В.В. потыкал пальцем куда-то в потолок, —...были так превосходно оснащены?! Но в те годы не было ни компьютеров, ни всемирной сети Интернета!..

– Это у вас на Земле не было, – с удовольствием заметил Ангел. – А у нас все это было с незапамятных времен! Я насобачился играть с компьютером еще в амуро-купидонском детском саду... Этот предмет у нас там был не менее важен, чем стрельба из лука. А к моменту перехода из приготовительной амуро-купидонской группы в Школу ангелов-хранителей я уже мог бы посоревноваться с любым сегодняшним земным хакером!

– Боже!.. Как интересно! – воскликнул В.В.

– Хотите посмотреть?

– А это возможно?

– Нет ничего проще, – улыбнулся Ангел. – Вы в порядке? Я имею в виду – голова не болит? Пульс в норме?

– Вашими молитвами, Ангел. Мне следует прилечь?

– Не обязательно. Просто прикройте глаза и расслабьтесь. Я покажу вам... Я покажу вам кусочки немого кино из моего прошлого и прокомментирую их сопроводительным текстом. Готовы?

В.В. облокотился о столик, закрыл глаза и глухо сказал:

– Готов...

И в ту же секунду В.В. увидел...

... НЕБО, ШКОЛУ АНГЕЛОВ, ИНОЕ ИЗМЕРЕНИЕ

Голос Ангела за кадром:

– Видите ли, Владим Владимыч, пока у нас тогда Наверху Научно-Педагогический Совет Школы ангелов-хранителей томительно долго решал вопрос о моей учебной практике и спуске Вниз, на Землю, для возможного прикомандирования к Леше Самошникову...

В густых белоснежных облаках заседает Ученый Совет ачгелов-хранителей...

Спорят ангелы, нервничают! Кто-то – «за», кто-то – «против»...

Кто-то от негодования даже воспарил над столом заседания!

И Главный ангел хватает мятежного Ангела за крыло, успокаивает, пытается усадить на место, в его облачное кресло...

А вокруг – небо голубое, и стол для заседаний, и кресла для ангелов – всё из плотного облачного материала, как и положено.

ГОЛОС АНГЕЛА:

–...я еще не знал – дадут ли мне разрешение на Наземную практику или нет, но не терял времени даром...

И В.В. увидел крепенького двенадцатилетнего голубоглазого Ангела...

...сидящего за белым компьютером с небольшими ангельскими крылышками...

И мышка компьютерная была тоже с маленькими крылышками!..

Шныряет двенадцатилетний Ангел с голубыми глазами по всему небесному Интернету...

Но вот у парнишки Ангела – будущего Хранителя – что-то не заладилось. Он сдвинул висящее сбоку облако, как обычную занавеску...

...и открылся белый-белый стеллаж с белыми-белыми книгами и папками.

ГОЛОС АНГЕЛА:

– На всякий случай я постарался вызубрить все, что касалось семьи Лифшицев-Самошниковых! От момента отъезда родителей Фирочки в дом отдыха и засорившегося унитаза, в результате чего Фирочка Лифшиц потеряла невинность и стала Фирочкой Самошниковой...

... В поте лица своего трудится маленький Ангел.

Что-то выписывает из белых деловых папок, сверяется с компьютером, делает заметки в белоснежной тетрадке...

Цитаты распечатывает на белом принтере с крылышками...

ГОЛОС АНГЕЛА:

– Понятия не имею, как теперь обстоят дела Наверху с информатикой, но тогда даже наша Школа ангелов-хранителей обладала превосходной картотекой и удивительно полными досье! Что позволяло с легкостью заглянуть в историю предков наблюдаемого Человека... или, вернее, опекаемого, на несколько поколений назад.

... Но вот маленькому голубоглазому Ангелу потребовались дополнительные сведения, и он отдернул в сторону еще одно облако – с другой стороны своего компьютера...

Открылся еще один стеллаж с толстенными серебристо-белыми фолиантами...

Маленький Ангел взмахнул крыльями, взлетел к верхней полке и пытается снять фолиант. Но сил не хватило – фолиант был слишком тяжел!..

После нескольких неудачных попыток ученик Школы ангелов в сердцах сплюнул, замахнулся кулаком на стеллаж, кажется, даже выругался и резко взмахнул рукой, пристально глядя на корешок серебристой книги...

И – о чудо!..

Тяжеленный небесный фолиант сам выплыл из белых библиотечных полок, расправил прижатые к обложке крылья и мягко спланировал на облачный стол маленького Ангела...

ГОЛОС АНГЕЛА:

– Причем, учтите, Владим Владимыч, я показал вам всего лишь ничтожную часть нашей школьной библиотеки! А представьте себе, какими гигантскими архивами обладало Главное Управление нашей службы, подчиненное непосредственно Ему?! Открывайте, открывайте глаза...

– М-да... Поразительное зрелище!.. – где-то хрипло проговорил В.В.

– Открывайте, открывайте глаза! Кина больше не будет, – сказал Ангел.

КУПЕ АНГЕЛА И В.В.

Сидя за столиком, В.В. открыл глаза и потряс головой, словно хотел прийти в себя после всего увиденного.

– Послушайте, Ангел... Но насколько я понял, вам в ту пору было всего двенадцать лет?

– Да. Почти тринадцать. Я же говорил вам, что мы с Толиком-Натанчиком появились на свет одновременно. Но как родился Толик Самошников, было предельно ясно, а вот как возник я сам... Почему-то последние годы меня это очень занимает. – В голосе Ангела неожиданно прозвучали горькие нотки. – Я ведь, Владим Владимыч, смешно сказать, за всю свою жизнь так ни разу и не ощутил ни материнского всепрощения, ни ласковой поддержки отца... Ну да ладно. Простите...

Было слышно, как кто-то прошлепал по вагонному коридору.

Потом щелкнула дверь туалета, затем – пауза, характерная для кратковременного посещения горшка, а уже потом яростный шум низвергающейся воды...

И опять щелчок двери, и снова шлепанье сонных шагов по коридору.

А потом – только стук колес и грохот несущегося в ночи поезда.

– Я заговорил о вашем возрасте того времени лишь потому, что потрясен тем объемом самостоятельной работы, которую произвели вы – мальчик двенадцати... пусть даже тринадцати лет!

Ангел подумал и сказал:

– Ну, во-первых, я очень неплохо учился. Отсюда и возникла моя кандидатура для почти взрослой командировки на Землю. А во-вторых, не забывайте, Владим Владимыч, я все-таки был не «мальчиком двенадцати лет», а «двенадцатилетним Ангелом». А это вовсе не одно и то же!

– Да-да... Конечно. Наверное... – быстро согласился В.В. – Одно в голове не укладывается, Ангел, – как Лешка Самошников мог стать невозвращенцем, зная о том, что Толик-Натанчик сидит в колонии, что на суде погиб его дедушка Натан Моисеевич, что застрелился старейший друг семьи Ваня Лепехин!.. Как это могло произойти?!

Ангел вскочил и заметался по узенькому купе, как раненый тигр.

– Да не знал он ничего этого, Владим Владимыч! В том-то и трагедия, что Лешка стал невозвращенцем ровно за месяц до всех этих печальных событий!..

– Вы думаете, что если бы Лешка был в курсе ленинградских дел...

– Естественно!!! Никуда бы он не сорвался! – нервно и горячо проговорил Ангел. – Помня его достаточно хорошо, могу поручиться, что, узнав обо всех этих несчастьях, он послал бы свой театр ко всем матерям, поставил бы на уши всю Западную группу войск и заставил бы немедленно отправить его в Ленинград!.. Ведь какое-то время спустя, уже там, на Западе, когда Лешка все узнал про деда и Толика, он через пол-Германии помчался в Бонн, в советское посольство и...

– Стоп, стоп, стоп, Ангел! – прервал его В.В. – Вы так раздергались, что стали перескакивать через какие-то наверняка очень важные события... Я рискую многого не понять в дальнейшем. Так что уж будьте любезны... Помните, как у Галича: «...а из зала кричат – „Давай подробности!..“

– Простите меня, пожалуйста... Столько лет прошло, а я все никак не могу совладать с собой, когда речь заходит о Лешке Самошникове... Тогда – по порядку.

– Но сначала, пожалуйста, о себе, – напомнил В.В. Ангелу.

– Нет, – возразил Ангел. – Сначала все-таки про Лешку. Потому что из-за нашей высшей чудовищной и постыдной ангельско-чиновничьей бюрократии, одновременно с их трусливой безответственностью, я вошел в жизнь Лешки Самошникова, к несчастью, слишком поздно... Вы хотите это услышать вот так, сидя за столиком? Или хотели бы сами заглянуть в то Время?

– Ну, наверное, лучше один раз увидеть, чем...

– Нет вопросов! Ложитесь, так вам будет удобнее.

В.В. послушно лег на постель, прикрыл глаза...

...и услышал голос Ангела:

– Вот как мы сделаем, Владим Владимыч. Я начну вам рассказывать, а если вы вдруг чего-то не поймете или что-то захотите разглядеть поотчетливее – вам стоит только проявить это желание или позвать меня...

– Вас понял. – В.В. зажмурился и тихо произнес: – Перехожу на прием.

Тает в ночи колесный перестук на рельсах...

Уплывают в Прошлое звуки несущегося во тьме поезда...

Остается лишь затухающий голос Ангела: – Обычно после каждого спектакля, отбирающего у исполнителя главной роли все силы – вроде сегодняшнего шефского «Гамлета», сыгранного для личного состава энской пехотной дивизии, – обессиленный Лешка предпочитал активный отдых...

ГДР. НОЧЬ. КВАРТИРКА ЮТЫ КНАППЕ

Ах, какая это была прекрасная и жгучая ночь!..

То, что не удалось когда-то Гамлету с Офелией, сейчас русский артист Лешка Самошников вытворял с очень демократической немочкой Ютой Кнаппе.

А чего только не делала Юта Кнаппе с Лешкой Самошниковым?!

Их тела переплетались в страстных объятиях...

Громко, бесстыдно и ритмично скрипела кровать.

В такт призывным звукам этого поистине боевого плацдарма любви в маленькой комнатке Юты вся мебель ходуном ходила!!!

Хрипло, как лев в брачный период, рычал Лешка...

...сладострастно стонала и в экстазе что-то несвязно выкрикивала девушка Юта.

А на пике максимального и завершающего момента этого любовного сражения просто перешла на чистейший поросячий визг, в котором с трудом можно было разобрать:

–...их либе!.. ихлибе!.. их либе дих, Льёша!!! О Готт!.. Майн Готт...

... Потом лежали голые в кровати и Юта кормила Лешку с ложечки невиданным в Советском Союзе того времени – йогуртом.

Лешка с удовольствием облизывал ложечку и с интересом разглядывал пластмассовый стаканчик из-под йогурта.

Не прекращая своего ответственного занятия, Юта спросила:

– Льёша, можно я буду тебя называть Алекс?

– Нет, – ответил Лешка. – Нельзя.

– Но здесь, на Западе, все русские Алексеи и Александры сразу становятся Алексами. Курцнаме – это очень удобно. Короткий имя...

– Хочешь короткое имя – продолжай называть меня «Льёша». Короче могут быть только – Том, Ким или Пит. Но это не русские имена. А я стопроцентно русский. Хотя наполовину и еврей... – рассмеялся Лешка.

– О!.. – удивленно воскликнула Юта. – А кто «юде»? Мама одер... Мама или фатер?

– Мама, – с великой нежностью сказал Лешка.

– Зе-е-ер гут!.. Эс ист зеер практиш! Это очень практично, – восхитилась Юта.

Она отдала Лешке стаканчик с йогуртом и ложечку и через простынку стала поглаживать его первичные мужские половые признаки.

– Вот они – щупальца международного сионизма! – заржал Лешка и чуть не подавился йогуртом. – Перестань шуровать у меня между ног! Ему тоже отдых требуется. Совсем заездили беднягу... А почему ты считаешь, что мама «юде» – это практично?

Однако юная фрау Кнаппе и не собиралась выпускать из рук такую замечательную добычу. Но ослабила хватку. Сказала трезво и расчетливо:

– Это практично потому, что твой еврейский националитет ты сможешь подтвердить, только если «юде» – твоя мама. Папа – нет.

– А мне-то это на кой хрен? У нас с этим «националитетом» – одни заморочки, – отмахнулся Лешка.

– Но ты можешь немножко ездить в федеративные земли. Там везде есть «юдише гемайнд» – еврейские общины. Они помогают русским. Таким, как ты. Хочешь на два дня в ФээРГэ? Завтра тебе не надо играть театр. А послезавтра генералы делают для вас парти. Шашлык и баня, – сказала Юта презрительно. – А мы поедем туда – в федеративную землю.

– Мы?..

Лешка уселся на постели, закурил сигарету.

– Да, – сказала Юта. – Ты и я. И еще один поляк. Он меня туда возит. Ты будешь гулять и смотреть, а я немножко работать. А потом едем обратно... Хочешь?

Лешка глубоко затянулся, поразмыслил и наконец сказал:

– А-а... Чем черт не шутит?! Когда еще такой случай представится? – Но на всякий случай переспросил: – А назад, ты сказала, когда? А то в понедельник у меня утренник для детей – «Аленький цветочек».

– Замстаг унд зонтаг – там... Субботу и воскресенье делаем маленький урлауп – отпуск в ФээРГэ, а в понедельник утром – здесь. Не бойся. Я туда езжу два раза в месяц. Я там немножко работаю, потому что западные марки здесь у нас, в Дойче Демократише Републик, – это очень хорошо!

– А поляк при чем здесь? – спросил Лешка.

– О! У нас с ним есть бизнес. Его зовут Марек.

– Что еще за бизнес? – чуточку ревниво спросил Лешка.

– Льёша! У тебя шванц больше, чем наш бизнес! – Юта весело рассмеялась и поцеловала Лешку через простыню в самое причинное место. – Но на Западе каждый бизнес есть коммерческая тайна. У нас бизнес такой маленький, что ты можешь об этом не думать...

Но тут изображение Ютиной квартирки, Лешки и самой Юты стало расплываться, таять, застилаться туманом...

А потом и вовсе исчезло.

Остался лишь тихий голос старого В.В.:

– Ангел! Ангел, послушайте...