Глава 19

Теперь собственный дом стал для Тимоти не самым приятным местом на земле, причем причин для этого было несколько. При взгляде на него он вспоминал о прежнем Тимоти — о том человеке, которым он впредь уже никогда не будет. Расцвет его сверхчувственных способностей и предстоящие ему столетия в компании инопланетян уже начали и, вне всякого сомнения, продолжат изменять его до неузнаваемости, по крайней мере в интеллектуальном и эмоциональном планах. И все-таки ему было жаль расставаться с этим домом. Даже если этот дом перестал быть для него вторым “я”, даже если потерял необычайное значение, которое имел еще совсем недавно, — все равно дом оставался для Тимоти важнейшим звеном, связующим его с прошлым, да и не только с прошлым, но и со всем человечеством. Уход из этого дома означал для Тимоти окончательное и безоговорочное прощание со всем современным миром.

Он прошел на первый этаж и уселся в домашнем кинотеатре полного чувственного восприятия в трехмерном пространстве. Заскучав, выключил проектор, даже не досмотрев фильм до конца В тире он засадил пару дюжин пуль в мишени, но это не принесло ему никакого удовлетворения. Наверху, в библиотеке, он все же остро почувствовал горечь утраты, очутившись среди книг, пластинок, кассет и дискет. Но и к этим сокровищницам знания он уже не испытывал былой привязанности.

Он подсел к видеофону и набрал домашний номер Джорджа Крили. Темнокожий редактор ответил ему через пару секунд.

— Привет, Джордж.

Он увидел удивление на лице Крили. И вспомнил, что исчез уже несколько дней назад. Его похитили, отвезли в этот дом в Новой Англии и в течение трех дней накачивали ПБТ. А ему самому почему-то казалось, что с тех пор минула целая вечность. Но все это сейчас не имело ни малейшего значения. Крили достаточно хорошо владел собой, чтобы не дать своему изумлению вырваться наружу и не обрушиться на Тимоти с градом истерически-восторженных вопросов.

— Ты отсутствовал, — только и сказал он. Тимоти кивнул.

— И вроде бы дольше, чем мне самому показалось.

— Ты исчез, не известив об этом заранее. А после истории с МСУ, случившейся накануне, я боялся и вообразить, что могло произойти. Так что я связался с полицией. Разумеется, не поднимая шума. Ты ведь не любишь, когда из-за тебя кто-то суетится.

— Ты все сделал, как надо. Но полицию следует успокоить. Крили кивнул.

— У меня нет времени на объяснения, Джордж. И, кроме того, я пока к этому не готов. Послушай, мне хотелось бы, чтобы ты включил магнитофон. И записал весь наш дальнейший разговор.

Крили удивленно приподнял брови, но не возразил.

— Все готово, — произнес он через пару секунд.

— Джордж, я рассматриваю этот разговор как имеющий юридическую силу и нотариально заверенный. У тебя будет видеозапись и мой текст. Идентичность и аутентичность голоса всегда можно будет доказать в ходе экспертизы. Я передаю тебе контрольный пакет акций “Страны развлечений” и всех дочерних предприятий.

В первый раз за годы знакомства Тимоти вроде бы удалось застигнуть Джорджа Крили врасплох, вызвав у него смущение и растерянность. Темнокожий редактор всегда был тверд как гранит, а сейчас он напомнил Тимоти медузу. Тимоти с интересом проследил за этой метаморфозой, понимая, что через какую-нибудь пару секунд произойдет обратное превращение. Джордж Крили был не из слабаков.

— Не хочешь ли ты сказать...

— Говорить буду я, Джордж. Я передаю все в твои руки, я назначаю тебя президентом компании и единственным начальником, определяющим политику компании в мое отсутствие. Я назначаю тебе жалованье в размере семикратного нынешнего или, на твое усмотрение и по твоему выбору, в размере пятнадцати процентов чистого ежегодного дохода компании. В случае, если я не вернусь или не сообщу о своем местонахождении до твоей кончины, тебе следует подобрать достойного сотрудника и передать ему бразды правления. Относительно того, на кого в этом случае падет твой выбор, я не налагаю на тебя никаких ограничений. Это тебе ясно?

— Но...

Медуза вновь превратилась в гранитный утес. Смущение Крили выдавал сейчас только голос. Лицо его было бесстрастно, руки лежали на месте и не дрожали.

— Это тебе ясно?

— Черт побери, ясно! Но ты же не можешь...

Тимоти, не дав ему договорить, продолжил:

— Компанию следует преобразовать таким образом, чтобы она ни в коем случае не подлежала продаже в ходе законной процедуры, даже исходя из допущения того, что я умер. Не важно, на сколько затянется мое отсутствие. Ясно? Не важно, сколько пройдет лет, может быть даже столетий. Если в данном случае уместно прецедентное право, то озаботь такой задачей наш юридический отдел. Если дело дойдет до суда и он закончится не в нашу пользу, преобразуй компанию в бесприбыльную организацию с тем, чтобы после покрытия всех расходов и прочих выплат, включая налоговые, тридцать процентов чистого дохода ежегодно уходили в банк на мое имя и на счет еще одной бесприбыльной организации. Шестьдесят процентов, получающиеся в сумме, должны перечисляться на благотворительные нужды. Эти суммы нельзя использовать не по назначению ни при каких обстоятельствах.

Крили быстро записывал основные цифры.

— Что-нибудь еще? — уточнил он.

— Пока все.

— А могу я задать тебе пару вопросов?

— Попробуй.

— Что произошло?

— Сверхчувственные способности, — ответил Тимоти.

Крили кивнул.

— Что-то в этом роде я и предчувствовал. Они раскрылись в полной мере?

— Не могу представить себе, куда им развиваться дальше. Телепортация. Телепатия. Левитация, независимо от веса. И так далее.

Крили ничем не выказал своего удивления.

— Значит, мы с тобой больше не увидимся?

— Похоже, что так.

— Ты будешь брать деньги с этого счета?

— Нет.

Крили просмотрел свои заметки.

— Просто не знаю, что сказать. Спасибо, наверное.

— А ты ничего не говори.

— Я тебе завидую, — произнес Крили.

— Я понимаю. Крили кивнул:

— Все мои достижения теперь кажутся мне ничтожными. Ты меня переплюнул одним махом. Ты добился всего, что хотел.

— Я восхищаюсь тобой, Джордж. И по той же самой причине.

Они немного помолчали.

— Ну...

Крили отложил в сторону карандаш.

— Прощай, Джордж, — сказал Тимоти. И — вопреки уже сложившейся традиции — первым прервал связь с Крили.

Он оторвался от экрана видеофона и еще раз прошелся по всему дому. Проплыл по затененным комнатам к раздвижным стеклянным дверям, заставил их открыться, выплыл на террасу, с которой открывался вид на горный склон, поросший густым ельником. Запах хвои подействовал на Тимоти освежающе. Издалека в ночи послышался шум пролетающего аэромобиля, фары сверкнули, описав дугу с востока на запад, а затем исчезли.

Не так уж давно от стоял здесь, наблюдая за тем, как по ветвям дерева рассаживается птичья стая. Тогда он пользовался механическими руками и был довольно жалким растерянным человеком, которому удавалось жить в мире, лишь сознательно закрывая глаза на многое. Но теперь он вырос. Тагастер погиб, а он сумел отомстить его убийцам. Да, он и на самом деле вырос...

Через несколько минут он вспомнил о том, что не отдал Крили распоряжение заколотить в доме двери и окна. Потом улыбнулся, вспомнив о смекалке этого человека. Крили и сам сообразит, что это необходимо сделать.

И вот наконец у него не осталось никаких причин откладывать возвращение на космический корабль. Ему и впрямь не терпелось немедленно начать новую жизнь. Воспоминания можно отбросить или, на худой конец, законсервировать и отложить на потом. Это были воспоминания о другой жизни. Сегодня ночью ему предстоит родиться на свет заново. Он проглотил комок, застрявший у него в горле, и волевым усилием подавил неизвестно почему проснувшуюся ностальгию, которая грозила отравить все его дальнейшее существование.

Он собрался.

Вдохнул запах хвои.

И телепортировался...

В просторном главном зале космического корабля отливающие зеленым светом капсулы по-прежнему покачивались на медных тросах, напоминая произведения искусства, созданные первобытным человеком или, напротив, ультрасовременным. И вновь Тимоти ощутил свою причастность этому месту и этому обществу — чувство, которого он в иных обстоятельствах не испытывал никогда и нигде, даже в общении с Леонардом Тагастером. Здесь находился его настоящий дом, среди этих пришельцев с другой планеты, — пусть и продлится это лишь до тех пор, пока представители человечества, много веков спустя, не станут такими, какими им и предназначено быть.

— Ты закончил свои дела? Те, которые мы обсуждали? — окликнули его шепотом.

— Закончил, — ответил он.

Ему было так хорошо и спокойно, как никогда в жизни, и его ровный уверенный голос свидетельствовал об этом.

— Бокс для тебя готов.

— Я вижу, — ответил он, глядя на капсулу, опущенную на уровень пола; казалось, ее изумрудно-дымчатая глубина волнуется, ожидая его.

— Ты боишься?

— Чуть-чуть.

Он понял, что произнес это не разжимая губ. Впервые он соскользнул или вышел на телепатический уровень общения, и это оказалось так же просто, как говорить по-английски.

— Не бойся. Бояться стоит только невежества и тьмы. А ты уже оставил их позади. Ты вступаешь в мир знания и света.

Тимоти вошел в пустую капсулу, опущенную на уровень пола, сквозь круглый люк, открывшийся у нее в боку. Затем крышка люка захлопнулась, и бокс начал подниматься на медном тросе к воображаемой срединной линии между полом и потолком — туда, где уже парили обитаемые капсулы.

По мере того как капсула поднималась, воздух в ней начал твердеть, обволакивая Тимоти. Скоро это вещество заполнило весь бокс. На какое-то мгновение атмосфера в боксе достигла плотности воды, он ощущал эту субстанцию, он мог раздвинуть ее, ощупать и подыскать ей название. Затем субстанция стала густой, как сироп...

Тимоти утрачивал сознательное ощущение собственною тела, хотя его мозг функционировал даже более активно, чем всегда. Казалось, будто умственная энергия, освободившись от опеки над своим временным обиталищем, оказалась полностью задействована в процессе мышления.

В конце концов субстанция, заполняющая капсулу, стала такой же твердой, как стенки самой капсулы. Как дымчато-зеленый изумруд, в который он теперь оказался впечатан. Капсула прекратила подъем и застыла на одном уровне с остальными, в каждой из которых находились люди, прибывшие из дали времени и пространства.

— Добро пожаловать, — зашептали все разом, и голос каждого был гладок и бесстрастен, как отполированный лед. Но тем не менее это были дружественные голоса.

Он не знал, что ответить, не знал, как отреагировать. Он родился и прожил жизнь нежеланным и нелюбимым, ощущая себя скорее жертвой неудачного эксперимента, чем живым человеческим существом. Король послал своих ратников убить младенца Тимоти, а добрые люди спасли его в самый последний миг. В ранней юности он вечно устраивал какие-нибудь каверзы — и за это его наказывали. И теперь, как это ни удивительно, он умер — и одновременно воскрес. Теперь, оставив телесную оболочку, он обрел место, где оказался желанным и где его, возможно, со временем полюбят.

— Да, — сказали голоса, бесстрастные голоса, голоса существ, обладающих неограниченными возможностями. — Да, — сказали они, приветствуя его.

— Пойдем, — окликнул его самый знакомый из всех шепотов. — Здесь больше нет ничего интересного.

— Пойдем? Но куда?

— На звезды. Следуй разумом за мною. Я покажу тебе путь.

Вперед, в бесконечность! А позади — прошлое...

...А может, и будущее, когда человечеству придет пора узнать о космическом корабле в глубине земли под деревенским домом в штате Айова, придет пора узнать об обитателях этого корабля, которым пришлось ждать так долго.

Но это произойдет еще очень нескоро — и сначала стоит слетать на звезды.