Они снова уселись на спальных мешках.

Жемчужно-серебряный ореол лампы выбелил желтые камни известняковой стены. Газ, горящий в стеклянной колбе, издавал слабое шипение, и от этого казалось, что под полом перешептываются чьи-то голоса.

Настроение Джима, словно тележка "американских горок", опять взлетело вверх, и на этот раз Холли разделяла его детский восторг и радостное ожидание чуда. Свет в пруду не только испугал ее, но и зажег в ней искру долгожданной надежды, разгорающееся пламя которой неотвратимо приближало момент истины и выстраданного ими душевного очищения.

Холли осознала, что она тоже несчастна. У Джима в сердце постоянно тревога и сумятица, а у нее - пустота. Когда они встретились в Портленде, она была закоренелым циником с испепеленной душой. Ей не пришлось испытать горя и зла, выпавших на его долю, но теперь она понимала, что жизнь, лишенная тревог и радостей, рождает холодное черное отчаяние. Дни, недели, годы, растраченные на достижение ничего не значащих целей, существование без смысла, без друзей, без близких очерствляют душу.

Она и Джим - две части китайской головоломки. Сложи их вместе - и заполнишь пустоту второй половинки, вылечишь душу целительным прикосновением. Их совпадение поразительно, и они созданы друг для друга, но головоломка может остаться нерешенной, если не принести обе части в одно и то же место в одно и то же время.

Охваченная первым возбуждением, Холли ждала появления силы, чья воля привела ее к Джиму. Пусть это будет Бог или кто-то совершенно на него не похожий, но пусть он будет добрым. Не хотелось верить, что таинственный свет в пруду может оказаться Врагом. Монстр здесь ни при чем, хотя он тоже как-то с этим связан. Джим говорил: их ждет что-то хорошее, и она сама чувствовала, что свет и звон колокольчиков означают не кровь и смерть, а очищение.

Они обменивались короткими фразами, произнося слова полушепотом, словно боялись, что громкий разговор заставит загадочные силы воздержаться от продолжения контакта.

- Как давно здесь пруд?

- С незапамятных времен.

- Еще до Айренхартов?

- Да.

- До того, как построили ферму?

- Наверняка.

- Выходит, он был всегда?

- Выходит.

- Существуют о нем легенды?

- Легенды?

- Ну.., истории о привидениях, вроде озера Лох-Несс.

- Нет. Я, по крайней мере, не слышал. Они умолкли. Потянулись минуты ожидания.

Через некоторое время Холли спросила:

- Как поживает твоя гипотеза?

- Что?

- Ты мне сегодня сказал, что у тебя есть какая-то странная, удивительная идея, но не захотел поделиться. Сказал, что надо хорошенько обдумать.

- Ах да... Полагаю, это больше, чем теория. Помнишь, ты сказала, что во сне заметила на дне пруда какой-то предмет... Не знаю почему, но я стал думать о встрече...

- Встрече?

- Да. Встрече с пришельцами.

- Из иных миров, - подумала вслух Холли, вспомнив колокольчики и идущий из воды свет.

- Они существуют, я уверен, - заговорил Джим с тихой восторженностью. - Вселенная слишком велика для нас одних. Они обязательно появятся. И кто-то первый их увидит. И почему этот кто-то не ты или я?

- Но эта штука попала в пруд, когда тебе еще не было десяти.

- Наверное.

- Что они там делали все это время?

- Не знаю. Может быть, после приземления прошли сотни, а то и тысячи лет.

- Да, но что они забыли на дне пруда?

- Возможно, это их наблюдательная станция. Отсюда они следят за человеческой цивилизацией. Вроде наших полярников в Антарктиде.

Холли подумала, что сейчас они похожи на детей, которые смотрят на усыпанное звездами небо и мечтают о путешествиях к далеким галактикам. Идея Джима выглядела смешной и абсурдной. С трудом верилось, что у кошмарных событий последних дней такое изящное и красочное объяснение. Хотя в ней, как и в каждом человеке, сохранился ребенок, и этот ребенок отчаянно желал, чтобы красивая мечта обернулась реальностью. Еще двадцать минут прошли без каких-либо изменений. Мало-помалу восторг и нервное напряжение спали и к Холли вернулась обычная способность трезво мыслить. Она вспомнила, что произошло до того, как, подбежав к пруду, увидела волшебное свечение: ее неотступно преследовало паническое, неестественное ощущение чужой слежки. Холли уже было собралась рассказать об этом Джиму, но вспомнила еще об одном странном обстоятельстве.

- Дом полностью обставлен, - сказала она. - Когда дед умер, ты ничего не тронул и все оставил как было?

- Я сохранил мебель, чтобы сдавать дом, пока не найдется покупатель.

Его ответ полностью совпадал с ее собственным объяснением этой загадочной ситуации. Однако Холли сказала:

- Но там остались личные вещи.

Джим продолжал рассматривать стены, ожидая, что на одной из них появится долгожданное знамение. Наконец он ответил, не глядя в ее сторону:

- Если бы удалось сдать дом, я сразу бы все забрал.

- Но прошло уже почти пять лет! Он пожал плечами.

- В доме поддерживали порядок, хотя последняя уборка была довольно давно. На случай, если кто захочет здесь поселиться.

- Жутковатое местечко.

Он оторвал, взгляд от стены и посмотрел на нее.

- Почему?

- Уж больно напоминает мавзолей.

В синих глазах Джима ничего нельзя было прочесть, но Холли почувствовала его раздражение: он уже мысленно беседует с пришельцами, а тут она со своей болтовней об уборке дома и продаже недвижимости.

- Жутковатое, - вздохнул Джим.

- Тогда почему?..

Он не спеша убавил яркость лампы. Плотный белый свет сменился бледным лунным сиянием, тени придвинулись - Сказать по правде, когда умер дед, я просто не смог прикоснуться к его вещам. С меня ; хватило и того, что всего восемь месяцев назад мы разбирали вещи бабушки. После ее смерти он совсем недолго пожил... Когда их не стало, я остался совершенно один.

Синие глаза Джима потемнели от мучительных воспоминаний. Холли захлестнула волна сочувствия и жалости. Она подвинулась к Джиму и взяла его за руку.

- Я все откладывал и откладывал этот момент. А чем больше проходит времени, тем труднее себя заставить. - Он снова вздохнул. - Если бы нашелся покупатель, мне все равно пришлось бы разбирать вещи, но легче продать грузовик песка в пустыне Мохавк, чем эту старую ферму.

Закрыть дом после смерти деда, четыре года и четыре месяца ни к чему не прикасаться, только изредка наводить порядок в комнатах - в глазах Холли поведение Джима выглядело странным. Но в то же время странное отсутствие логики тронуло ее до глубины души. Она с самого начала разглядела в стальном супермене тонкую, ранимую душу и полюбила ее так же бесповоротно, как и все остальное в Джиме.

- Я тебе помогу, - пообещала она. - Покончим с этой чертовщиной и займемся домом. Вдвоем это будет совсем не трудно.

Он улыбнулся и тихонько сжал ее ладонь.

Тут Холли кое-что вспомнила.

- Джим, помнишь, я тебе говорила о женщине, которую видела во сне прошлой ночью? Она еще шла по лестнице.

- Да.

- Ты сказал, что не знаешь, кто она.

- И что из этого?

- В доме есть ее фотография.

- Фотография?

- В гостиной. На снимке двое - муж и жена. Им около пятидесяти. Это Лена и Генри Айренхарты?

- Да. Они...

- Лена - та женщина, которую я видела во сне.

- Странно... - Джим нахмурился.

- Да. Но еще более странно, что ты ее не узнал.

- Наверное, твое описание оказалось не слишком удачным.

- Но я же сказала: у нее была родинка на щеке...

Его глаза сузились, обнимавшая ее рука напряглась.

- Скорее, блокноты!

- Что? - непонимающе переспросила Холли.

- Сейчас что-то произойдет. Скорее достань блокноты! Помнишь, мы их купили в городе?

Он убрал руку с ее плеча, и она вытащила из лежащего рядом полиэтиленового пакета два блокнота с желтыми линованными страницами. Джим взял их и неуверенно взглянул на темные стены, точно ждал дальнейшей команды.

Звон колокольчиков.

Джим замер, захваченный их чистой серебряной музыкой. Еще немного - и у него в руках тайна того, что с ним недавно случилось. И не только это. Нечто большее. Колокольный звон возвещает рождение трансцендентальной истины, свет которой укажет цель его жизни, приподнимет завесу над прошлым и будущим, объяснит смысл вселенского существования. Несмотря на грандиозность подобной идеи, Джим верил: на мельнице ему откроются секреты мироздания, наступит волшебное озарение, в которое он так долго и безуспешно искал в различных религиях.

Как только комната наполнилась звоном колокольчиков, Холли сделала попытку вскочить и бежать к окну.

Но Джим разгадал ее замысел и заставил оставаться в комнате:

- Не уходи. Это случится здесь. Она с сомнением вернулась на место. Все стихло. Подчиняясь невидимой силе, Джим отодвинул термос-холодильник и положил между собой и Холли желтоватый блокнот. Он не знал, что делать со вторым блокнотом и фломастером. Подержал в руке и, так и не придя ни к какому решению, отложил в сторону - Колокольная мелодия зазвучала в третий раз. И, как только раздались знакомые звуки, известняковые стены вспыхнули ослепительным пламенем. Из камня хлынул красный огонь, и комнату залило ярким пульсирующим светом.

У Холли вырвался сдавленный крик. Джим сразу вспомнил ее рассказ о сне, который она видела прошлой ночью: женщина, похожая на его бабушку, поднялась по лестнице в верхнюю комнату и увидела, что стены светятся янтарным огнем, а вся мельница точно сделана из цветного стекла. Ее взгляду открылось ужасное, немыслимое зрелище: известняковые стены лопнули, будто хрупкая скорлупа, и из камня появилось злобное отвратительное чудовище.

- Не бойся, - поспешил он успокоить Холли. - Это не Враг. Нам ничто не угрожает. Видишь, свет совсем другой.

Джим хотел разделить с ней уверенность, данную ему высшими силами, от всей души надеясь, что не ошибся и опасности действительно нет. Но он хорошо помнил, что творилось с потолком его спальни в Лагуна-Нигель всего двенадцать часов назад: штукатурка вспучилась и превратилась в огромный блестящий кокон, внутри которого корчилось и пульсировало светящееся существо. Более тесное знакомство с мерзкой тварью ему совершенно ни к чему.

Колокольная музыка повторилась еще дважды, красное свечение стало янтарным. Однако в нем не чувствовалось никакой угрозы и цвет отличался от отвратительного желтого гноя, который пульсировал в такт ударам огромного сердца монстра.

Похоже, его слова не слишком успокоили Холли.

Джиму захотелось притянуть ее к себе, крепко-крепко обнять. Но нельзя. Необходимо сосредоточиться. Небольшое усилие - и высшие силы вступят с ним в контакт.

Стало тихо, но свет почему-то не погас.

Янтарное пламя вздрагивало, тускнело, комната погружалась в мерцающий полумрак и снова вспыхивала ослепительным заревом. Яркие цветные капли света, точно радужные амебы, растекались по темным стеклам, приобретая причудливые меняющиеся очертания. Все это напоминало старинный калейдоскоп.

- Такое ощущение, что мы на дне океана, в стеклянной батисфере, - сказала Холли. - Вокруг черная вода, и отовсюду плывут косяки светящихся рыб.

Ему понравилось, что в отличие от него Холли умеет ярко выразить словами то, что они видят и чувствуют. Кажется, проживи сотню лет, а нарисованные ею образы все равно останутся в памяти.

Без всяких сомнений, призрачные лучи рождаются не на поверхности, а в глубине камня. Словно под действием алхимии, известняк превратился в темный полупрозрачный кварц. Янтарное сияние, разлившееся по комнате, было ярче приглушенного света лампы. Джим взглянул на свои дрожащие руки - они ослепительно блестели. Лицо Холли тоже, казалось, отливало золотом.

Но по углам залегли бархатные тени. Свет двигался по комнате, и они шевелились от его прикосновения.

- Что теперь будет? - шепотом спросила Холли.

Джим заметил, как изменилась страница лежащего между ними блокнота, и потянул Холли за руку:

- Смотри!

На желтом поле появились черные слова. Как будто невидимка обмакнул палец в чернила и написал:

"Я с вами".

Как ни была Холли увлечена красочной игрой света, она сразу отказалась от мысли, что надпись в блокноте - дело рук Джима. Ему бы не удалось это сделать, не привлекая ее внимания. Тем не менее в невидимок Холли тоже не верила.

- Похоже, нам предлагают задавать вопросы, - заметил Джим.

- Тогда спроси, кто это, - посоветовала она, не раздумывая.

Он взял фломастер и через несколько секунд показал ей блокнот.

"Кто ты?" - прочла Холли.

Второй блокнот лежал на полу. Прямо у них на глазах на странице стали появляться неровные знаки. Они не были выжжены или написаны возникшими из воздуха волшебными чернилами. Нет, на желтом поле проступали неясные, едва заметные контуры букв, которые быстро темнели, наливаясь чернотой. Казалось, перед ними не тонкий листок бумаги, а ровная поверхность бездонного колодца. Холли вспомнила красные вспышки, которые, словно электрические лампочки, поднимались из темных глубин и взрывались в центре пруда, распространяя по воде ровные концентрические круги света. Точно так же вспыхнули известняковые стены, светлея и становясь полупрозрачными.

"ДРУГ".

Кто ты? Друг.

Звучит довольно странно. Куда естественнее сказать "ваш друг".

В имени пришельца, если, конечно, они действительно столкнулись с проявлением внеземного разума, скрывался любопытный подтекст, нечто вроде намека на Божественное происхождение. Люди наделили Бога множеством имен: Иегова, Аллах, Брахма, Зевс, Один, но титулов они придумали еще больше, называя его: Всемогущий, Отец, Спаситель, Создатель, Свет, Всевышний. Слово "Друг" удачно вписывалось в этот длинный список.

Джим молниеносно написал новый вопрос и показал Холли:

"Откуда ты?"

"ИЗ ДРУГОГО МИРА".

Другой мир мог быть чем угодно, от рая до Марса.

"С другой планеты ?"

"ДА".

- Боже мой, - невольно вырвалось у Холли. Несмотря на вечный скептицизм, у нее в душе тоже что-то дрогнуло.

Она оторвалась от страницы блокнота и посмотрела Джиму в глаза. Они сияли ярче, чем обычно. Желтый свет придавал им удивительный изумрудный оттенок.

Холли заерзала от возбуждения и села поудобнее. В блокноте появилась новая запись, и она, бросив на нее быстрый взгляд, вырвала листок и отложила в сторону, чтобы видеть следующую страницу. Ее глаза бегали между блокнотом, на котором Джим писал вопросы, и блокнотом с ответами невидимки.

"Из другой звездной системы ?"

"ДА".

"Из другой галактики ?"

"ДА".

"На дне пруда - космический корабль ?"

"ДА".

"Сколько времени ты здесь находишься?"

"10000 ЛЕТ".

Когда появилась эта цифра, Холли подумала, что происходящее в комнате - больший сон, чем сны, которые она недавно видела. Они с Джимом так долго искали ключ к разгадке, и вот пожалуйста - ответы на все вопросы! Но почему все так легко и гладко? Она не знала, чего ждать от этой встречи, но никак не думала, что окружавший их мрак так быстро рассеется. Такое впечатление, что ей на мозг капнули универсальным моющим средством и, словно по волшебству, все стало на свои места.

- Спроси, что она здесь делает, - сказала Холли, вырывая из блокнота вторую страницу.

- Она? - удивился Джим.

- Почему бы и нет?

- И в самом деле, - согласился он.

Вырвав из своего блокнота исписанный листок, он написал новый вопрос:

"Что ты здесь делаешь?"

"НАБЛЮДАЮ, ИЗУЧАЮ, ПОМОГАЮ ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ", - проступили на желтом листке черные буквы.

- Знаешь, что мне это напоминает?

- Что?

- Эпизод из "Внешних пределов".

- Старое телешоу?

- Ага - Но, когда его показывали, тебя и на свете не было.

- Смотрела по кабельному.

- И что здесь общего с "Внешними пределами"?

Холли нахмурилась, разглядывая надпись:

"НАБЛЮДАЮ, ИЗУЧАЮ, ПОМОГАЮ ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ", и сказала:

- Тебе не кажется, что все это слишком.., банально?

- Банально? - раздраженно переспросил Джим. - Нет, не кажется. У меня чересчур скромный опыт по части контактов с инопланетянами. Я понятия не имею, какими они должны быть, и поэтому не могу обмануться в своих ожиданиях.

- Извини. Я просто хотела... Ладно. Все в порядке... Посмотрим, что будет дальше.

Надо признать, что появление магического света потрясло ее не меньше Джима. Холли и сейчас не могла перевести дыхание, а сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Они и в самом деле столкнулись с проявлением высших нечеловеческих сил. Огонь в пруду, свечение стен, слова, которые сами собой появляются на странице блокнота, - при виде таких чудес только круглый идиот не почувствует благоговейного трепета.

Однако восторг и удивление понемногу притупились: встреча с пришельцами все больше напоминала сюжет из набившего оскомину телесериала. Джим с ноткой язвительности в голосе сказал, что понятия не имел, какими должны быть встречи с инопланетянами, и, следовательно, ему не в чем разочаровываться. Но это не так. Он, как и Холли, рос в шестидесятые-семидесятые годы - времена засилья средств массовой информации. Они смотрели одни фильмы и телесериалы, читали те же журналы и газеты. Их юность как раз пришлась на взлет всеобщего интереса к научной фантастике, и Джим наверняка получил уйму сведений о том, что собой представляет контакт с чужой цивилизацией. Невидимый пришелец во всем следовал традиционным шаблонам, а смутное чувство подсказывало Холли, что даже самые причудливые полеты фантазии писателей и сценаристов не способны нарисовать правдоподобную картину реальной встречи с неведомым. Иной мир живет по своим законам, чужие правила нельзя ни сравнить, ни постигнуть.

- О'кей, - согласилась Холли. - Может быть, в этом-то вся соль. Они используют современные кинофильмы для удобства, им так легче с нами общаться. Вероятно, разница между нашими цивилизациями настолько велика, что мы никогда не сумеем их понять или увидеть.

- Правильно. - Склонившись над блокнотом, Джим писал следующий вопрос:

"Что означает свет, который идет из стены ?"

"ЭТОТ СВЕТ - Я".

Не дожидаясь, пока Джим напишет следующий вопрос, Холли громко обратилась к незнакомому собеседнику: ""

- Ты можешь двигаться сквозь стены? К ее удивлению, пришелец, который казался таким педантом в вопросах соблюдения протокола, не стал настаивать на письменном характере контакта.

"Я МОГУ БЫТЬ ВСЕМ, МОГУ ДВИГАТЬСЯ ВНУТРИ, МОГУ ПРИНИМАТЬ ЛЮБУЮ ФОРМУ, КОГДА ТОЛЬКО ПОЖЕЛАЮ", появился длинный ответ.

- Расхвасталась, - заметила Холли.

- Твоя ирония совершенно неуместна, - нетерпеливо одернул ее Джим.

- Я и не думаю иронизировать, - отвергла обвинение Холли. - Просто пытаюсь понять.

Вот и все.

Он с сомнением покачал головой. Обращаясь к невидимому пришельцу, она спросила:

- Ты понимаешь, о чем я говорю?

"ДА", - появилось в блокноте.

Она вырвала страницу и, охваченная непонятным возбуждением, поднялась на ноги. Обошла комнату, поглядывая на пляшущие вокруг огоньки, обдумывая очередной вопрос.

- Почему, когда ты появляешься, начинают звенеть колокольчики?

Листок блокнота остался чистым. Холли повторила свой вопрос. Никакого отклика.

- Понимаю, коммерческая тайна, - сказала она, так и не дождавшись ответа.

Она ощутила, как кожа покрылась испариной и под блузкой потекли тонкие струйки холодного пота. В ней еще не остыл ребяческий восторг от встречи с чудом, но внутри вдруг шевельнулся противный страх. Что-то здесь не так. И дело не в том, что вся эта история сильно напоминает кино. Холли никак не могла понять причину своего внезапного испуга.

Заметив, что Джим быстро пишет в блокноте, она наклонилась к нему и прочла.

"Ты появлялся в этой комнате, когда мне было десять лет?"

"ДА. ЧАСТО".

"Ты заставил меня об этом забыть?"

"ДА".

- Зачем ты пишешь вопросы? Спрашивай, как я, - посоветовала ему Холли.

Его явно поразило ее предложение, а она, напротив, удивилась: зачем он пишет, если можно задавать вопросы вслух? Джим не спешил расставаться с фломастером и блокнотом, однако в конце концов неохотно отложил их в сторону.

- Почему ты заставил меня забыть? Даже не нагибаясь, Холли легко прочла толстые черные буквы, возникшие на желтом листке:

"ТЫ БЫЛ НЕ ГОТОВ".

- Слишком загадочно, - пробормотала Холли. - Ты прав, похоже, это не она, а он.

Джим выдернул исписанную страницу и бросил к другим листкам. Он раздумывал, закусив губу, и, видимо, не знал, что еще спросить. Наконец сказал:

- Ты мужчина или женщина? "Я МУЖЧИНА".

- Скорее всего ни то ни другое, - заметила Холли. - Это же существо с другой планеты. Может, они там партеногенезом размножаются.

"Я МУЖЧИНА", - снова появилось в блокноте.

Джим сидел на полу, скрестив ноги и не двигаясь. Его широко раскрытые глаза светились мальчишеским любопытством.

Холли спросила себя, почему в ней растет беспокойство, в то время как Джим вот-вот запрыгает от восторга.

- Как ты выглядишь? - спросил Джим, обращаясь к стенам.

"Я МОГУ ПРИНЯТЬ ЛЮБУЮ ФОРМУ, КАКУЮ ЗАХОЧУ".

- Ты можешь показаться нам в образе мужчины или женщины? "ДА".

- Можешь стать собакой? "ДА".

- Кошкой? "ДА".

- Жуком?

"ДА".

Похоже, лишившись фломастера и блокнота, Джим стал задавать никудышные вопросы. Чего доброго спросит, какой у пришельца любимый цвет и что он больше любит - пепси или кока-колу, с досадой подумала Холли. Однако Джим спросил:

- Сколько тебе лет? "Я РЕБЕНОК".

- Ребенок? - удивился Джим. - Но ты сказал, что прилетел на Землю десять тысяч лет назад.

"Я ВСЕ ЕЩЕ РЕБЕНОК".

- Вы так долго живете?

"МЫ БЕССМЕРТНЫ".

Джим восхищенно посмотрел на Холли.

- Врет, - безапелляционно заявила она.

- Побойся Бога, Холли, - воскликнул он, пораженный ее кощунством.

- Не хочешь - не верь.

Теперь ей стало ясно, откуда взялся страх: загадочное существо ведет нечестную игру. Держится свысока. Похоже, даже презирает их. Пожалуй, умнее всего смириться, помолчать и не задавать пришельцу дерзких вопросов, а то еще рассердится.

Тем не менее она сказала:

- Если они и в самом деле бессмертны, то почему он называет себя ребенком? Он не должен так о себе говорить! Младенчество, детство, юность, зрелость - это все возрастные понятия. Тот, кто мыслит подобными категориями, не бессмертен. Допустим, ты вечен, и рождаешься невинным, невежественным, но ты не можешь родиться молодым, потому что никогда не состаришься.