— Слава богу, приехали, — вздохнул он, когда Бобби и Джулия вошли в палату. Убедившись, что в коридоре никого, он сообщил:

— Старшая медсестра хотела вызвать полицию, заявить о пропаже больного.

— Мы все уладили, — успокоил его Бобби. — Доктор Фриборн поговорил с ней по телефону, а мы написали бумагу, что больница ни при чем.

— Ну и отлично, — сказал Хэл и, указав на распахнутую дверь, добавил:

— Главное, чтоб никто ничего не узнал.

Джулия прикрыла дверь и тоже подошла к кровати. Тут Бобби заметил сломанные петли.

— Это что такое?

Хэл судорожно сглотнул слюну.

— Он сидел на кровати, ухватившись за перильца, а потом пропал... А с ним и перекладина. По телефону я рассказывать не стал — вы небось и так решили, что я сбрендил.

— Расскажи все по порядку, — тихо попросила Джулия. Разговор шел вполголоса, иначе каждую минуту могла появиться медсестра Фулем и напомнить, что в соседних палатах спят больные.

Выслушав рассказ Хэла, Бобби заметил:

— Флейта, подозрительный ветерок... Все совпадает с историей Фрэнка о том, как он очнулся в переулке.

Ему, помнится, показалось, что ветер предвещает чье-то появление.

Грязь, которую Хэл успел заметить на пижаме Фрэнка, обнаружилась и на одеяле. Джулия взяла щепотку.

— Это не совсем грязь. Бобби пригляделся.

— Черный песок!

— После того как Фрэнк исчез вместе с перекладиной, он больше не появлялся? — спросила Джулия.

— Нет.

— Когда это случилось?

— Часа в два. Две или три минуты третьего.

— Другими словами, прошло уже час двадцать минут, — заключил Бобби.

Все трое молча уставились на перильца с оторванной перекладиной. Снаружи ветер с воем швырял в стекло тяжелые капли — казалось, какие-то проказники, приняв эту январскую ночь за канун Хэллоуина, мечут в окно пригоршни сухих кукурузных зерен.

Бобби взглянул на Джулию.

— Что будем делать? Та растерянно моргнула.

— А я почем знаю? Никогда еще не вела дела, которое бы попахивало колдовством.

— Колдовством? — насторожился Хэл.

"Не дай бог”, — подумал Бобби, а вслух произнес:

— Надо думать, до утра он еще появится, возможно, не раз, и рано или поздно насовсем. Должно быть, такое происходит каждую ночь. А утром он про эти путешествия уже и не помнит.

— Путешествия, — повторила Джулия. Надо же: вроде слово как слово — и вдруг оказывается, что оно может звучать так необычно, таить в себе такую необъяснимую загадку.

Стараясь не разбудить больных, Дакоты принесли из соседних палат еще два кресла. Бдительный Хэл уселся прямо в дверях палаты 638, чтобы преградить вход сотрудникам больницы, которые захотят сюда сунуться. Джулия поставила свое кресло у изножья кровати, а Бобби — сбоку, поближе к окну. Тут перильца кровати были еще целы.

Все трое стали ждать.

Джулия выбрала удобное место; стоит чуть-чуть повернуть голову — и она видит Хэла, стоит повернуться в другую сторону — может наблюдать за Бобби. А вот Хэла и Бобби разделяла скрывающая кровать занавеска.

Если бы Хэл увидел, что Бобби преспокойно дремлет, его изумлению не было бы границ. Сам он после этого происшествия сидел как на иголках. А Джулия, которая знала о магическом исчезновении Фрэнка только с чужих слов, ждала с замиранием сердца — но и с опаской, — не представится ли возможность увидеть это чудо собственными глазами. Эх, Бобби, Бобби. Ну что с ним будешь делать? Вроде и воображением его бог не обидел, а удивляется-то он всему на свете, как дитя, и, уж конечно, эта загадочная история волнует его даже сильнее, чем Хэла и Джулию. Тут еще эта мнительность, из-за которой он вбил себе в голову, будто в ходе расследования их непременно поджидают сюрпризы, в том числе и неприятные. Наверняка у него сейчас сердце не на месте. А вот поди ж ты — оперся на жесткий подлокотник, уронил голову на грудь и спит себе без задних ног. Такому никакие стрессы не страшны. Джулия иной раз диву давалась: что за невероятная способность относиться к серьезным вещам как к пустякам, будто справиться с любой напастью для него плевое дело. Неудивительно, что пару лет назад, когда гвоздем сезона стала песенка Бобби Макферрина “Прочь заботы, выше нос”, Бобби Дакоту она совершенно покорила: это же про него! Как видно, он действительно способен усилием воли отогнать прочь все заботы. Восхитительная черта.

Часы показывали без двадцати пять, а Бобби все так же безмятежно дремал. Джулия уже не восхищалась, а завидовала черной завистью. Ух, как ей хотелось ногой вышибить из-под него кресло! А толку? Его ничем не проймешь: зевнет, повернется на бок, свернется калачиком на полу — так даже удобнее. И обезумевший от зависти Джулии останется только одно — прикончить его на месте. Она уже представляла себя на скамье подсудимых: “Да, господин судья, я знаю, убивать нехорошо. Но такому благодушному тюленю, как он, на этом свете не место”.

И вдруг прямо из пустоты хлынули каскады тихих, чуть печальных переливов.

— Флейта! — Хэл подскочил, как хлопья воздушной кукурузы на сковороде.

В тот же миг, откуда ни возьмись, по палате пробежал холодный ветерок.

Джулия была уже на ногах. — Бобби, — шепнула она и принялась трясти мужа за плечо. Но, едва он открыл глаза, сумбурная музыка смолкла и в палате воцарилось мертвое безветрие.

Бобби протер глаза ладонями и зевнул.

— Что случилось?

Он и докончить не успел, как снова заиграла загадочная музыка — тихо, но все же громче прежнего. Нет, не музыка — просто набор звуков. Хэл прав: если прислушаться, то на флейту совсем не похоже.

Джулия шагнула к кровати, но Хэл, покинув свой пост в дверях, бросился к ней и положил ей руку на плечо.

— Стой лучше здесь, от греха подальше. Фрэнк в свое время рассказывал, что в ту ночь в Анахейме перед самым появлением мистера Синесветика мнимая флейта звучала трижды или четырежды. То же самое, по словам Хэла, происходило и нынче ночью перед каждым исчезновением Фрэнка. Но, как видно, строгой закономерности тут не было: сейчас, как только бессвязная мелодия отзвучала во второй раз, воздух над кроватью зарябил, будто теплый поток взметнул пригоршню блеклых блесток, и на измятом одеяле в мгновение ока появился Фрэнк Поллард. Джулии заложило уши.

— Ну и дела! — ахнул Бобби. Джулия так и знала, что он не удержится от любимого восклицания. Сама она онемела от неожиданности.

Фрэнк Поллард задыхался. Смертельно бледное лицо заливал липкий пот, капли дрожали на небритом подбородке. Мешки под слезящимися глазами походили на синяки.

В руках он держал наволочку от подушки, в которой что-то лежало. Края наволочки были закручены и перевязаны шнуром. Фрэнк спустил ее с кровати в том месте, где перекладина была отломлена, и наволочка с таинственным грузом мягко плюхнулась на пол.

— Где я? — хриплым, неузнаваемым голосом спросил Фрэнк.

— Ты в больнице, — сказал Бобби. — Не волнуйся, все в порядке. Ты вернулся куда надо.

— В больнице, — медленно повторил Фрэнк, словно впервые слышит и произносит это слово. Он тревожно огляделся, все еще не понимая, куда попал. — Держите меня, а то...

Фраза оборвалась на полуслове. Послышался короткий свист, словно воздух устремился из палаты сквозь отверстие в лопнувшей оболочке реальности. Фрэнк исчез.

— Черт! — вырвалось у Джулии.

— Где его пижама? — удивился Хэл.

— Что?

— Два часа назад на нем была пижама. А сейчас туфли, брюки цвета хаки, рубашка и свитер.

Кто-то попытался открыть дверь, но она уперлась в кресло Хэла. В дверную щель просунулась голова медсестры Фулем. Она взглянула на кресло, потом подняла глаза на Джулию и Хэла и перевела взгляд на Бобби, который вылез вперед посмотреть, кто там рвется в палату.

Как видно, все трое еще не пришли в себя после внезапного исчезновения Фрэнка, потому что, оглядев их, медсестра нахмурилась и спросила:

— Что здесь происходит?

Джулия поспешно бросилась навстречу Грейс Фулем, которая уже отодвинула кресло и открыла дверь.

— Все идет как нельзя лучше. Мы только что говорили по телефону с нашим сотрудником, который руководит поисками. Обнаружился свидетель. Он недавно видел мистера Полларда. Теперь мы знаем, куда он направляется. Еще немного — и мы его найдем.

— Вот не думала, что вы здесь так надолго задержитесь, — заметила Фулем. При этом она смотрела не на Джулию, а на полускрытую шторой кровать. Уж не донеслось ли до нее сквозь массивную дверь тихое журчание флейты — якобы флейты?

— Отсюда удобнее всего направлять поиски, — выкрутилась Джулия.

Между ней и медсестрой стояло пустое кресло. Джулия как бы ненароком преграждала путь медсестре. Ведь если та заглянет за штору, вопросам не будет конца: и про перильца без перекладины, и про черный песок на одеяле, и про наволочку, наполненную бог знает чем. Ломай тогда голову, как бы соврать поубедительнее. А тут еще, чего доброго, появится Фрэнк — прямо на глазах медсестры.

— Мы случайно не разбудили больных? — спросила Джулия. — Мы уж так стараемся не шуметь.

— Нет-нет, вы никого не разбудили. Я просто зашла узнать, может, вам кофе принести. Взбодриться не хотите?

— Ах, кофе... — Джулия повернулась к коллегам. — Хотите кофе?

— Нет, — дружно отозвались Бобби и Хэл.

— Нет, спасибо, — добавил Хэл. Бобби тоже бросился благодарить.

— Я совсем не хочу спать, — как ни в чем не бывало тараторила Джулия, думая только о том, как бы сплавить медсестру. — А Хэл вообще кофе не пьет. А у Бобби, у моего мужа, простатит, и кофеин ему вреден.

"Что я несу?” — ужаснулась она и закончила:

— И к тому же мы скоро пойдем.

— Ну что ж, если все-таки захотите... Когда дверь за Грейс Фулем закрылась, Бобби прошипел:

— Простатит?

— При простатите кофеин противопоказан. Надо же как-то объяснить, почему ты не пьешь кофе, хотя зеваешь во весь рот.

— Нет у меня никакого простатита! Что я — старый хрыч?

— А у меня есть, — вмешался Хэл. — Но я же не старый хрыч.

— Да что с нами такое? — удивилась Джулия. — Теперь мы все несем какую-то чушь.

Она снова приперла дверь креслом, подошла к кровати и подняла с пола наволочку, которую Фрэнк прихватил.., там, куда его унесло.

— Поосторожнее, — засуетился Бобби. — В прошлый раз Фрэнк завязал в наволочку своего гнусного жука.

Джулия осторожно положила наволочку на кресло и осмотрела со всех сторон.

— Вроде ничего не шевелится. Она принялась развязывать шнур.

— Смотри мне, — поежился Бобби. — Если оттуда выскочит многолапая усатая зверюга размером с кошку, я тут же подаю на развод.

Джулия размотала шнур и заглянула внутрь.

— Бог ты мой!

Бобби попятился.

— Да нет тут никаких жуков, — успокоила Джулия. — Опять деньги.

Она достала несколько пачек стодолларовых купюр.

— Если тут одни сотенные, то в наволочке не меньше четверти миллиона.

— Чем же это Фрэнк занимается? — недоумевал Бобби. — Шастает на тот свет отмывать доходы мафии?

Неуклюжие, глухие переливы одинокой флейты пронзили воздух, а за ними, как нитка за иголкой, потянулся, прошелестев шторой, сквозняк.

Задрожав мелкой дрожью, Джулия повернулась к кровати. Звуки и ветерок то стихали, то вновь набирали силу. На четвертый раз Фрэнк Поллард опять появился на кровати. Он лежал на боку, прижав к груди кулаки. Лицо его было искажено, глаза крепко зажмурены, словно он ожидал, что на него вот-вот обрушится топор.

Джулия шагнула к кровати, однако Хэл вновь удержал ее.

Фрэнк глубоко вздохнул, содрогнулся, жалобно всхлипнул, открыл глаза и.., пропал. Не прошло и трех секунд, как он снова лежал на кровати, дрожа всем телом. И опять исчез. Так он несколько раз пропадал и появлялся, пропадал и появлялся, как изображение на экране барахлящего телевизора. Наконец он окончательно утвердился в привычной реальности.

Он по-прежнему лежал на боку и стонал. Затем перевалился на спину и уставился в потолок. Разжал кулаки, поднес руки к лицу и стал с изумлением рассматривать свои пальцы, словно видит их впервые в жизни.

— Фрэнк, — позвала Джулия.

Молчание. Фрэнк пальцами ощупывал свое лицо — так слепые читают шрифт Брайля. Он как бы пытался ощупью восстановить в памяти свою внешность.

Сердце Джулии так и прыгало, каждый мускул напрягся до предела, как заведенная часовая пружина. Но причиной этого был не страх, ее держала в напряжении необычность происходящего.

— Фрэнк, как ты?

Фрэнк прищурился и, не отводя пальцев от лица, посмотрел на Джулию.

— А-а, это вы, миссис Дакота. Да, конечно... Дакота. Что случилось? Где я?

— Ты в больнице, — ответил Бобби. — Слушай, где ты сейчас — не суть важно. Скажи лучше, где ты был?

— Был? То есть.., то есть как это?

Фрэнк попытался сесть, но от слабости не мог сдвинуться с места.

С помощью рычагов Бобби поднял изголовье кровати, и Фрэнк наконец уселся.

— Сейчас пять часов утра. Несколько часов назад ты растворился в воздухе и с тех пор то появляешься, то исчезаешь, как.., как.., как будто ты член экипажа космического корабля “Энтерпрайз”, и так вот запросто переносишься на свой корабль, когда пожелаешь.

— “Энтерпрайз”? Переношусь на корабль? О чем ты? Бобби вытаращил глаза и повернулся к Джулии.

— Кто он такой, откуда взялся — этого я не знаю, но в одном можно не сомневаться: о современной культуре этот парень понятия не имеет. Дикарь какой-то. Ты когда-нибудь встречала американца, который даже не слышал про “Звездный путь” <Популярный в США телевизионный сериал о приключениях экипажа космического корабля “Энтерпрайз”. На его основе был создан художественный фильм.>?

— Очень глубокий вывод. Благодарю вас, мистер Спок <Персонаж “Звездного пути”.>.

— Мистер Спок? — переспросил Фрэнк.

— Вот видишь! — воскликнул Бобби.

— Расспрашивать Фрэнка будем потом, — отрезала Джулия. — Сейчас он сбит с толку. Надо поскорее отсюда убираться. А то опять заявится медсестра. Как мы тогда объясним появление Фрэнка? Так она и поверит, что он сам вернулся в больницу, проскочил мимо охраны и дежурных, поднялся на шестой этаж и при этом ухитрился остаться незамеченным.

— Точно, — кивнул Хэл. — И потом, вернуться-то он вернулся, и, видно, навсегда, но лишняя осторожность не помешает. Ну как он вздумает опять пропасть на глазах у медсестры?

— Значит, так, — решила Джулия. — Поможем ему слезть с кровати, дойти до конца коридора и спуститься по лестнице. Внизу машина.

Пока все трое прикидывали, как поступить с Фрэнком, сам Фрэнк сидел на кровати и, недоуменно вертя головой, следил за разговором. Можно подумать, он впервые оказался на теннисном матче и сосредоточенно старается уразуметь правила игры.

— Выведем его отсюда, — предложил Бобби, — а медсестре скажем, что отыскали его в нескольких кварталах от больницы. И надо, мол, еще разобраться, стоит ли его опять помещать в больницу, захочет ли он сам сюда вернуться. Нельзя же не считаться с его желаниями. В конце концов, он наш клиент, а не заключенный.

Действительно, в дальнейшем обследовании уже не было нужды. И так ясно, что все беды Фрэнка проистекают вовсе не от какого-нибудь физического недуга вроде абсцесса или опухоли мозга, тромба, аневризмы или кисты. Трудно поверить, что из-за болезни — пусть даже самой редкой — человек может вдруг обрести способность проникать в четвертое измерение — или как там еще называется местечко, в которое переносится Фрэнк.

— Хэл, возьми в шкафу одежду Фрэнка, сверни и сунь в наволочку с деньгами, — распорядилась Джулия.

— Будет сделано.

— Бобби, а мы с тобой поможем Фрэнку слезть с постели. Посмотрим, может ли он стоять на ногах. Он, похоже, совсем расклеился.

Бобби налег на сломанные перильца, но они никак не опускались. Можно было зайти с другой стороны кровати, однако тогда пришлось бы отдернуть штору, а это рискованно: вдруг в палату кто-нибудь сунется.

— Эх, Фрэнк, — вздохнул Бобби. — Ну что тебе стоит утащить в свою страну Оз <В сказке американского писателя Ф.Баума “Мудрец из страны “Оз” девочка Дороги, унесенная ураганом, попадает в чудесную страну.> еще одну перекладину.

— В страну Оз?

Наконец Бобби справился с перильцами. Однако Джулия не решалась даже прикоснуться к Фрэнку. Кто знает, не вздумает ли он опять исчезнуть, и что тогда станется с ней? Вон они, обломанные петли. А перекладина от перилец? Ведь Фрэнк ее обратно не принес, так и оставил в том месте — или времени, — куда его забросило.

Бобби сначала тоже робел, но все-таки набрался смелости. Он ухватил Фрэнка за ноги, подтащил к краю кровати и, взяв за руку, помог усесться. Джулия наблюдала за ним со стороны. Спору нет, кое в чем она действительно сильнее мужа, но как доходит до сверхъестественного, тут он чувствует себя как рыба в воде, тут Джулии до него далеко.

И все же она поборола страх и пришла на помощь мужу. Вдвоем они помогли Фрэнку встать с кровати. Ноги у Фрэнка подкосились, он стал жаловаться на слабость и головокружение. Пришлось его поддерживать.

Тем временем Хэл достал из шкафа и запихнул в наволочку одежду, в которой Фрэнк пришел в больницу.

— В случае чего мы с Бобби донесем его на руках, — вызвался он.

— Сколько вам из-за меня хлопот, — извиняющимся тоном произнес Фрэнк. Никогда еще Джулия не видела его таким жалким, беспомощным. Она чуть не сгорела от стыда, вспомнив, как только что боялась к нему прикоснуться.

Джулия и Бобби с двух сторон подхватили Фрэнка и немного поводили по палате мимо залитого дождем окна, чтобы он смог размять ноги. Разминка пошла на пользу: вскоре Фрэнк перестал спотыкаться на каждом шагу.

— Вот только брюки спадают, — пожаловался он. Бобби посоветовал затянуть ремень потуже и вызвался помочь. Поддерживаемый Джулией, Фрэнк прислонился к кровати, а Бобби подтянул повыше его синий хлопчатобумажный свитер. Вот так номер! Ремень испещрен крохотными отверстиями, как будто его источили какие-то старательные насекомые. От этого он и ослаб. Но где это видано, чтобы насекомые ели кожу? Бобби взялся за тусклую медную пряжку, и в тот же миг она раскрошилась, как хрупкое печенье.

Бобби вытаращил глаза на крошки металла, которые поблескивали у него на пальцах, и поинтересовался:

— Где ты раздобыл такую одежду, Фрэнк? На помойке?

Несмотря на шутливый тон Бобби, Джулия встревожилась. Какие химикаты, какие силы могли так изменить состав меди? Когда Бобби вытер пальцы об одеяло, внутри у нее захолонуло: она боялась, что от прикосновения к тлетворной меди руки его, как эта пряжка, рассыпятся в прах.

Пришлось Фрэнку вместо испорченного ремня взять ремень от брюк, в которых он ложился в больницу. Джулия пошла на разведку, убедилась, что путь свободен, и Бобби с Хэлом, поддерживая Фрэнка, вывели его из палаты и проскользнули по коридору к запасному выходу. Липкие от пота руки Фрэнка были холодны как лед, от ходьбы он хоть немного разрумянился, а то совсем уж напоминал живой труп.

Джулия первой сбежала по лестнице посмотреть, что там внизу. Ее спутники же с трудом преодолели четыре лестничных пролета. Между голыми бетонными стенками металось гулкое эхо, скрежет и гул шагов. На четвертом этаже они остановились, чтобы Фрэнк перевел дух.

— Значит, по утрам ты просыпаешься и ничего не помнишь. И что — каждый раз на тебя нападает такая слабость? — спросил Бобби.

Фрэнк покачал головой.

— Нет... Слабость — нет... Страх, — с одышкой прохрипел он. — Конечно, устаю... Но не так.., как сейчас... Чем чаще.., чем чаще исчезаю.., тем больше устаю... Еще один такой случай.., и я не вынесу.

Во время разговора Бобби ненароком бросил взгляд на синий вязаный свитер клиента и заметил одну странность. Кое-где петли шли вкривь и вкось, будто вязальная машина время от времени давала сбои. А на спине, у правой лопатки, был выдран целый клок величиной с блок из четырех почтовых марок — правда, не такой правильной формы. Но вместо дыры на этом месте красовался кусок ткани цвета хаки. Ткань была не пришита, а словно бы ввязана в свитер фабричным способом. Цветом и фактурой она напоминала материю, из которой были сшиты брюки Фрэнка.

Ни с того ни с сего сердце Бобби сжалось от ужаса. Подсознательно он как будто угадал, откуда взялась эта заплата и какие страшные последствия сулит ее появление. Но умом он этого постичь не мог.

Бобби заметил, что злосчастная заплата попалась на глаза Хэлу и тот нахмурился.

Пока Бобби и Хэл с изумлением рассматривали клочок ткани, по лестнице поднялась Джулия.

— Нам повезло, — сообщила она. — Внизу две двери. Одна — в коридор, по нему можно выбраться на улицу, не выходя в вестибюль. Очень удачно: в вестибюле того и гляди нарвешься на охрану. Хотя Фрэнка уже никто не ищет, все же лучше не лезть на рожон. Зато вторая дверь ведет прямо в гараж, как раз туда, где стоит наша машина. Ну как, Фрэнк, оклемался?

— Скоро.., скоро откроется второе дыхание, — прохрипел Фрэнк, но уже не так надсадно.

— Погляди-ка, — Бобби ткнул пальцем в клочок ткани на синем свитере.

Джулия воззрилась на заплату. И тут Бобби осенила догадка. Он выпустил руку Фрэнка, нагнулся и принялся разглядывать его брюки. Вот они, хлопчатобумажные нитки из свитера: вотканы в материю. Но не в одном месте, а в трех разных местах — все возле отворота на правой брючине. Бобби сразу определил — тут и точных расчетов не требуется, — что на эту штопку ушло ровно столько синих ниток, сколько недостает у свитера.

— Что-нибудь не так? — забеспокоился Фрэнк. Бобби не ответил. Он натянул широкую брючину, чтобы получше рассмотреть три синих пятна. Нет, слово “штопка” здесь не подходит: нитки так искусно вотканы в материю, что на ручную работу не похоже. Джулия присела рядом и напомнила:

— Сперва надо отвезти Фрэнка в агентство.

— Верно, — согласился Бобби и, указав на синие нитки, добавил:

— Странная штука, правда? Странная и.., и, по-моему, существенная.

— Что-нибудь не так? — повторил Фрэнк.

— Где ты достал эту одежду?

— Не.., не знаю...

Джулия указала на белый спортивный носок на правой ноге Фрэнка. Бобби сразу понял, что ее заинтересовало: несколько синих ниток точно такого же оттенка, что и свитер. Они не пристали к носку. Они были вотканы в него.

И тут он обратил внимание на левый ботинок Фрэнка. На носке темно-коричневого туристского ботинка виднелось несколько белых линий. Приглядевшись, Бобби обнаружил, что это грубые нитки — точь-в-точь из таких связаны спортивные носки Фрэнка. Бобби поковырял их ногтем. Нитки были как бы впрессованы в кожу.

Итак, синие нитки из свитера оказались вотканы в брючину и носок, а нитки из носка впаялись в кожу ботинка на другой ноге.

— Что-нибудь не так? — снова спросил Фрэнк уже с нескрываемой тревогой.

Бобби боялся поднять на него глаза. А ну как выяснится, что полоски кожи с ботинка переместились на лицо Фрэнка, а кожа с лица, место которой они заняли, как по волшебству, вплелась в вязаный свитер?

Бобби выпрямился и, сделав над собой усилие, взглянул на Фрэнка.

Нет, лицо не пострадало. Все те же темные мешки под глазами, та же смертельная бледность — только на скулах играет румянец. Испуганный и растерянный взгляд. Вид, что и говорить, изможденный, но лицо в полном порядке. Никаких украшений из ботиночной кожи. Никаких вставок цвета хаки на губах, а из-под век не торчат обрывки синих ниток, пластмассовые наконечники от шнурков или обломки пуговиц.

Мысленно кляня свое необузданное воображение, Бобби похлопал Фрэнка по плечу.

— Не волнуйся. Ничего страшного. Потом разберемся. Пошли. Надо отсюда сматываться.