Глава 3

Самое противное, считала Саша, это когда тебя будят телефонные звонки. Сонная, растрепанная и недовольная, она вылезла из кровати и подняла трубку.

— Сашка, ты дома? — раздался тревожный голос Жени, опустившей приветствия. — Где ты вчера была?

— В каком смысле? — Саша изо всех сил пыталась сосредоточиться. — Я во многих местах была. А что такое?

— Вчера вечером убили жену Анисимова.

— Убили? — Саша покачала головой, пытаясь собраться с мыслями.

— Ты случайно с ней не сталкивалась?

— Да нет, я ее не видела.

— Слава богу! — с облегчением сказала Женя. — Мы с Анютой почему-то подумали, что ты вполне могла влипнуть в историю.

— Вы обе считаете, что я — человек-авария, — с некоторой обидой откликнулась Саша. — А я всего лишь женщина с активной жизненной позицией. Это вы сидите, как клуши, поэтому с вами никогда ничего не происходит.

— Хорошо-хорошо, — согласилась Женя. — Я просто хотела убедиться, что у тебя все в порядке. Ты ведь понимаешь, у нас были причины для волнений. Ты взяла бинокль и отправилась следить за Викой Карташовой, к которой Ада безумно ревновала своего мужа. И именно в тот вечер, когда ты заинтересовалась ситуацией, Аду убили.

— Откуда ты узнала про убийство?

— К нам приходили из милиции. У Ады в сумочке нашли карточку «Триады» с назначенным визитом. Как раз вчера.

— А она вчера была у нас?

— Нет, она не пришла.

— А когда ее убили?

— Разве оперативники станут что-нибудь рассказывать? Они нас расспрашивали.

— Надеюсь, вы не сказали им про меня?

— А что бы мы про тебя могли сказать, как ты думаешь?

— Хорошо. — Саша нахмурилась. — Я больше не буду следить за Викторией, так что не волнуйся.

Положив трубку, Саша несколько минут сидела на кровати и думала. Ей страшно хотелось покурить, но не так давно она дала себе зарок, что натощак курить не будет никогда. Пришлось встать и заняться утренним туалетом и завтраком. Чтобы прийти в норму, ей нужна была чашечка кофе с молоком. Пока она не выпьет эту чашечку, день не начнется. Дима Еланский не раз замечал, что некоторые женщины до первой чашки кофе бывают растерянными, сонными, молчаливыми, а Саша даже мерзкой.

Уже за столом она достала из стопки толстых журналов тот, где, как она помнила, Ада Анисимова демонстрировала коллекцию летней одежды. Фотографии были сделаны Вадимом, и Ада смотрелась на них бесподобно. У нее была магическая внешность — копна легких вьющихся волос, высокие скулы, прозрачная кожа, синие глаза. Такие женщины завораживают, словно колдуньи. Интересно, за что же ее убили? Сашу раздирало тревожное любопытство, прилипшее к ее натуре еще с тех времен, когда она, будучи корреспондентом, старалась держать руку на пульсе событий.

Подъезжая к салону, она сразу же заметила роскошный «Мерседес-Кабриолет». Это была вторая, выходная, машина Вики Карташовой.

Иногда Вадим брал эту машину у Вики взаймы, чтобы использовать для своих съемок. Саша несколько раз ездила на ней, поэтому и узнала.

Она поняла, что даже смерть золовки не позволила Вике забыть о своей внешности и пропустить очередной сеанс красоты. Миновав маленький коридорчик, Саша заглянула в кабинет. Женя сидела за компьютером. Увидев подругу, она мгновенно бросила бумаги и поманила ее пальцем.

— Заходи скорее. Знаешь, кто у нас?

— Карташова. Я видела ее машину у входа.

— Она в жутком расстройстве. Хотя, говорят, и не ладила с женой своего братца.

— Не ладила — это очень мягко сказано. Думаю, если им приходилось встречаться, обе прятали лезвие под язык. Образно говоря. Пойду примкну к Аньке. Может, чего узнаю?

— Охота тебе лезть в это дело? — бросила ей в спину Женя, но увидела только, как Саша нетерпеливо шевельнула лопатками.

В зале, где мастера занимались клиентами, было очень уютно. Анна и Вика сидели на мягком диванчике, обтянутом гобеленовой тканью, и рассматривали модели из специального альбома размером с канализационный люк. Вика Карташова сразу узнала Сашу и первой поздоровалась. Они обменялись парой дежурных фраз, после чего Вика сделала скорбный ротик и спросила:

— Ты знаешь, что вчера убили жену Вадима?

Саша, присевшая в соседнее кресло, серьезно кивнула:

— Мне ужасно жаль.

— Меня уже таскали в милицию, — горестно продолжала Вика. — Они меня подозревают, можешь себе представить?

— Ты это серьезно?

— Нет, ну не кретины? Зачем бы я стала ее убивать?

— А с какой стати подозревают именно тебя?

— Ну как же? — встрепенулась Вика. — Аду убили в моем летнем домике в Борисовке.

Она наклонилась вперед и, расширив большие глаза цвета жженого сахара, добавила:

— Она лежала прямо посреди комнаты перед открытым окном. Говорят, в нее стреляли из сада.

— А что она делала в твоем летнем домике? — спросила Саша, хмуря брови.

— Понятия не имею. Наверное, хотела встретиться со мной. Все знают, что каждую пятницу, начиная с мая, я после работы сразу еду в Борисовку. Даже домой не заезжаю. Примерно в то время, как я должна была появиться, ее и убили.

— И ты ее нашла? — Саша придала своему голосу необходимую долю ужаса. Мельком она глянула на молчавшую все это время Анну и поймала ее укоризненный взгляд.

— Господи, слава богу, нет! — Вика ничего не замечала. — Можешь себе представить, что именно вчера я осталась в Москве.

— Тебе просто повезло, — покачала головой Саша.

— Повезло? Как бы не так! Парни из милиции думают, что я ее прихлопнула. Меня вообще могут арестовать!

— Как это?

— Два кретина, которые удили вчера рыбу неподалеку от моего летнего домика, уверяют, что примерно в шесть вечера я собственной персоной заявилась в Борисовку, да еще помахала им рукой из окошка! Такая глупость. Мне собираются устроить с ними очную ставку.

И зачем, спрашивается? Я и так знаю их как облупленных. Они неделями не просыхают. Вот и перепутали прошлую пятницу с нынешней. Во-первых, они говорят, что я приехала на «Жигулях». Это первая белиберда. Потому что «Жигули» у меня угнали.

— А во сколько убили Аду? — мгновенно спросила Саша. — Милиция хоть какие-то сроки установила?

— Говорят, выстрел слышали мальчишки, шлявшиеся по окрестностям. Поскольку часов ни у кого из них нет, время установили приблизительно: с шести до половины седьмого. Господи, если бы не обстоятельства, я в это время была бы там! Может, меня бы тоже заодно пристрелили. Какой кошмар!

Жестом отчаянья Вика сцепила перед собой нежные пальцы с длинными коричневыми ногтями.

— В половине седьмого ее нашел один из рыбаков. — Вика тут же насупилась и добавила:

— Один из этих кретинов, который уверяет, что я приехала в коттедж незадолго до убийства.

Он решил, что раз я помахала ему рукой, у меня хорошее настроение и меня можно пригласить на чашечку чая. Вот он и приперся ко мне.

Дверь была открыта, он зашел и увидел Аду на полу…

— А у тебя нет алиби? — осторожно спросила Саша.

У нее в сумке лежал диктофон, и там четко было зафиксировано, что вчера в 17.35 Вика Карташова встречалась с каким-то мужчиной в доме на «Полежаевской».

— Ничего у меня нет! — раздраженно ответила та.

«Интересно, почему тот толстощекий тип из окна не хочет защитить свою даму? — подумала Саша. — Возможно, он женат и Вика оберегает его поруганную честь?» Саша усмехнулась. Она вполне может стать той свидетельницей, которая снимет с Вики все подозрения. В сущности, это ее долг. Вот только как она объяснит, зачем следила за клиенткой? Просто дребеденская ситуация. Если рассказать всю правду о слежке, Анна ее просто задушит. «Триада» — это святое.

Фирма должна быть вне скандалов.

— А ты случайно не заходила вчера в кафешку на «Полежаевской»? — задумчиво спросила Саша. — Называется «Сатурн»?

Она протягивала Вике соломинку. Потому что «Сатурн» этот находился в том самом доме, где ее ждал щекастый любовник.

— Да… — раздумывая, сказала Вика. — Кажется, заходила.

Было заметно, что она напряженно думает, опустив глаза.

— Ты была в голубом.

— Точно! — изумилась Вика.

— Я вчера крутилась в том районе и увидела тебя на улице возле закусочной. И как раз посмотрела на часы. Было больше половины шестого. Я готова подтвердить это под присягой.

— Господи, Сашенька, а ведь ты моя спасительница! — вскричала Вика Карташова, прижав руки к груди. — Я объясняла, что просто ездила по магазинам, где меня, конечно, никто не вспомнит. Но про закусочную забыла! Разве я могла подумать, что меня заметил кто-то из знакомых?

Вика повернулась к молчавшей все это время Анне и сказала:

— Давайте отложим наши дела до следующего раза? Хорошо? Я поеду к Вадиму и поговорю с ним. Не хочу, чтобы он думал обо мне бог весть что. Вы же понимаете?

— Кстати, как Вадим? — спросила Саша сумрачно.

— Очень плохо. Он потрясен. Просто не может поверить в произошедшее.

— И он не знает, зачем Ада отправилась в Борисовку? — продолжала свой допрос Саша, не обращая внимания на то, что Анна делает страшные глаза.

— Думает, жена опять приревновала его ко мне и решила устроить очередную разборку. Ты ведь знаешь, как она любила скандалить из-за своего драгоценного? — Вика остро взглянула на Сашу, и та едва заметно смутилась.

Вика торопливо поднялась и, покопавшись в сумочке, извлекла из нее маленькую книжечку «Триады», куда заносилось время визитов.

Саша сама занималась дизайном и заказывала книжечки в типографии. Вообще все, что окружало клиентов в «Триаде», было тщательно продумано, просчитано и отточено тремя основательницами салона.

— Давайте назначим на понедельник, — предложила Вика. — Хочу поделать маски для лица, — объяснила она Саше.

— Именно для таких, как она, — сказала Анна, когда Вика ушла, — я и предлагаю ввести единую косметическую линию. Платежеспособные клиентки весьма взыскательны.

— Есть конкретные предложения?

Они вернулись в кабинет, и Саша, как всегда, заняла гостевое кресло.

— Я тут бродила в Интернете, наткнулась на одну фирму. Называется «Офелия». Все, что они предлагают, мне понравилось. Теперь нам нужны подробные раскладки по ценам и образцы.

— Почему именно «Офелия»? — поинтересовалась Саша, скрестив руки на груди.

— У них все очень дешево.

— Нам только это и подходит, — раздраженно отозвалась Женя. — Все самое дешевое.

— Кончай ныть, — сказала Саша. — Твоя закомплексованность отражается на бухгалтерии.

— То, что у нас расход больше прихода, не входит в число моих комплексов, — парировала Женя.

— Ладно, шутки в сторону, — велела Анна. — Сашка, объясни мне, зачем ты полезла к Вике со своим алиби?

— Как это — зачем? — Саша удивилась. — Я точно знаю, что во время убийства она была в Москве.

— Ты всерьез думаешь, что ей грозит арест? — усмехнулась Анна. — И мгновенно проявила принципиальность.

— Пока ствол не найдут, никого не арестуют, — авторитетно заявила Женя, обмахиваясь газетой. — Оружие, — пояснила она. — Аду ведь застрелили. Действительно, Сашка, зачем ты впуталась?

— Вы обе — пофигистки! — вспылила Саша. — А если бы вас подозревали в убийстве?

Женя выразительно фыркнула:

— Как же, как же. Такие безгрешные… Как вас можно в чем-то заподозрить?

— Ладно, давайте замнем. — Анна подняла руку — В конце концов, это Сашкино личное дело. Я уйду пораньше, девочки.

— Никак опять Карабасов объявился? — спросила Саша. — То-то, я смотрю, ты сегодня при параде!

Карабасовым подружки прозвали сердечную печаль Анны, которую она вот уже пять лет не могла ни изжить, ни сподвигнуть на развод.

На самом деле его звали Львом Басовым. Он жил в Питере с женой и пятнадцатилетней дочерью, работал в крупной фирме, закупавшей медицинское оборудование, имел два высших образования, иномарку и сорок семь лет за плечами. Сильной его стороной были внешность и умение следить за собой. Он любил хорошие вещи и мог себе позволить их иметь. Еще он мог позволить себе иметь связь на стороне. Анна ему, безусловно, очень нравилась. При этом она согласилась на те отношения, которые Басов мог предложить, и не требовала перемен.

— Как это тебе не хочется замуж? Чтобы семья, чтобы дети? — спрашивала Женя, обожавшая своих девочек.

— Хочется, — говорила Анна. — Только не за кого выйти.

— Пока ты не пошлешь своего Карабасова, — заявляла Женя, — больше у тебя никто не появится.

— Давай не будем трогать Льва, — краснела Анна. — Я ведь не обсуждаю твоего мужа. Хотя ему можно предъявить массу претензий!

— Точно! Он совершенно не похож на мужчину моей мечты. Начать с того, что он задохлик. А мужчина моей мечты должен быть достаточно сильным, чтобы внести меня на руках в дом, подняться на второй этаж и не умереть от одышки.

— А мужчина моей мечты, — встревала Саша, — одевается у Тома Клайна, умеет чинить электроприборы и питается полуфабрикатами.

— Почти что твой Еланский. С тех пор как вы поженились, он как раз и питается полуфабрикатами.

— Ну, да. Зато он боится электричества и одевается в «Детском мире» в отделе для крупных детей.

Разговор о мужьях и любовниках возникал всякий раз, как Басов прилетал по делам в Москву. Первым делом он звонил Анне, чтобы построить свой график, не ущемив себя в личном.

Чаще всего он звонил именно в «Триаду», и Женя с Сашей с самого начала были осведомлены, что у их подруги началась очередная полоса любви.

Анна разложила на столе салфетку и высыпала на нее содержимое своей косметички.

— Обновлю макияж, — пояснила она.

Но тут ее позвали из зала, и прошел почти час, прежде чем она снова появилась в кабинете.

— Ты забыла про своего Карабасова! — тотчас же заявила Саша.

— Я не забыла.

— Первый раз вижу, чтобы ты заставляла его ждать.

— Не могу же я бросить клиентку!

Обе ее подружки удивленно переглянулись.

— Ты его раньше никогда не динамила? — не отставала Саша.

— Что у тебя за подростковый жаргон? — Анна торопливо взглянула на часы. — Может, подвезешь меня к «Волшебнице»? Машину оставлю здесь. Хочу напиться.

— Вряд ли Карабасов обрадуется твоему желанию. Думаю, пьяные женщины не в его вкусе.

— Наверное, ты права. Но я все равно напьюсь.

— У вас с ним что, какие-то разборки, с Карабасовым? — осторожно поинтересовалась Саша.

— Лучше тебе этого не знать.

— Да, ты права. Меньше знаешь — медленнее лысеешь.

Вадим никак не мог совместить в сознании похороны, могилу, засыпанную цветами, рыдающих людей — со своей женой. Она уехала в Борисовку, живая и невредимая, красивая, как всегда…

Вадим сидел в фотостудии, которую снимал в небольшом переулке неподалеку от Новослободской, и тупо смотрел в пустой стакан. Он даже забыл, что хотел выпить. На столе перед ним лежала огромная куча фотографий.

Пытаясь осознать случившееся, Вадим ненадолго даже забыл, до какой степени жена раздражала его в последнее время. Убийца, выпустивший пулю в Аду, выбил Вадима из колеи, и он никак не мог сосредоточиться, собрать мысли воедино, продумать, что ему теперь вообще делать, как строить жизнь.

Полчаса назад звонил следователь. Был ужасно нелюбезен, потребовал срочной встречи, причем никуда не вызывал, намеревался явиться лично. Зачем? Вадим сообщил, где находится, и следователь попросил его подождать. Но он и так никуда не собирался. Он торчал здесь четвертые сутки, спал на диване, вернее, даже не спал, а впадал временами в прострацию. Его никто не утешал, не сидел с ним, не держал за руку Только один раз забежала Вика и стала наезжать на него, доказывая, что она совершенно ни при чем. Абсурд. Как будто он ее подозревал!

Еще в воскресенье явилась младшая сестра Ады, Настя — премерзкая девица двадцати трех лет от роду. У этой вообще крыша поехала. Она сказала: «Мне кажется, Вадичка, это ты убил мою сестру».

Было часов одиннадцать утра, когда она позвонила в дверь студии. Вошла расхлябанной походочкой и с нахальным видом принялась разглядывать обстановку. В любое другое время Вадим отшил бы ее, но сейчас не посмел и только мрачно следил за Настиными передвижениями.

Настя Леонтъева была крупной блондинкой. С толстой косой отличницы и румянцем, как у молочного поросенка. Она смотрела на людей прямо, даже с каким-то вызовом, вот и сейчас просто дыру просверлила в Вадиме, то и дело бросая на него свирепые взгляды.

— Просто так зашла? — в конце концов не выдержал он.

— Хотела посмотреть, чем ты занят.

— Зачем тебе знать, чем я занят?

Настя пожала плечами:

— Думала', может, ты празднуешь.

— Ага. С шампанским и любовницей. А ты придешь и застукаешь. У тебя с головой все в порядке? :

— Ада говорила, что ты ее в последнее время терпеть не мог.

— Она так говорила? — Вадим пытался сосредоточиться и понять, как правильно вести себя с этой девчонкой.

— Ну так что, скажешь, это не правда?

— Семейные отношения — такая сложная штука, Настя…

— У тебя ведь есть другая женщина, — не сдавалась та. — Ада тебе мешала, разве не так?

— Не так, — Вадим сел на диван и потер лицо ладонями. — Нет у меня никакой другой женщины. Но даже если бы была и Ада бы мне страшно мешала, я бы развелся. Тебе такой сценарий не приходил в голову?

Настя взяла в руки толстый иллюстрированный журнал и стала листать, раздувая ноздри.

В ней явно утвердилась мысль, что с Вадимом не все так просто.

— Ада в последнее время стала тебя побаиваться. И еще она тебя ревновала, — как бы между прочим сообщила она.

— Обычная женская болтовня.

— Ну, не скажи…

— Послушай, дорогая моя девочка, — зло сказал Вадим. — Я только что похоронил жену.

И у меня нет настроения выслушивать твои выдумки!

— А если я пойду в милицию? И поведаю, что Ада рассказала мне накануне смерти? Про твои делишки…

Вадим быстро сглотнул. «Неужели Ада поделилась с этой идиоткой нашими планами относительно убийства Вики?! — подумал он. — Не может быть! Она же прекрасно знала свою экспансивную младшую сестру».

— Да ради бога, — как мог равнодушно произнес он. — Иди, рассказывай… Интересно, сильно ли помогут следствию твои романтические сопли. Ада меня побаивалась, Ада меня ревновала… Ада меня ревновала много лет подряд. Сама чуть не совершила пару преступлений на почве ревности.

— Значит, ты давал ей повод.

Вадим устало закрыл глаза и тихо спросил:

— Ладно, говори конкретно: чего ты хочешь?

— Хочу точно знать, Вадичка, не ты ли убил мою сестру? — румянец на щеках Насти сделался алым, словно кумач.

— Нет, не я. Если не веришь, можешь проверить мое алиби.

— Алиби! — насмешливо подхватила та. — В наше время нанять киллера стоит дешевле, чем купить телевизор.

— А ты что, в курсе расценок на убийство? — встрепенулся Вадим. — Так это, может быть, ты заказала свою старшую сестру? Ты ведь завидовала ей, не так ли? Она была красивее и раз в десять стройнее. У нее не было щек, как у сурка, обломанных ногтей и дурных манер. Зато был муж, работа, поклонники…

— У меня тоже есть работа и поклонники!

А муж — это не проблема! — звонко крикнула Настя, и в голосе ее послышались слезы.

Вадим мгновенно остыл. Ведь это же сущий детский сад. Хотя Насте вот-вот должно было исполниться двадцать три года, она вся горела какой-то подростковой яростью.

Продолжая дуться на весь мир, она наконец ушла, оставив после себя чувство раздражения и запах дешевой туалетной воды. После ее ухода Вадим снова впал в прострацию. Кажется, он немного выпил вечером, а уж сколько выкурил сигарет — уму непостижимо.

Сейчас он глянул на себя в зеркало и покачал головой. Вот-вот явится следователь, увидит его физиономию и, как всегда, поморщится. Так, едва заметно, чтобы показать свое отношение к нему. Слабак, мол, ты, Вадим Сергеевич. Не берешь себя в руки, не помогаешь следствию. Сидишь в своей норе, водку жрешь пополам с кофе. Разве ж так ведут себя настоящие мужчины?

У двери прозвенел звонок. Вадим поставил стакан на стол и пошел открывать. Со следователем они провели вместе немало неприятных часов. Официальные встречи, опознание тела, сотни вопросов, протоколы — все было связано с этим самым человеком. Кусков был невысок ростом, рыжеват и лысоват, выглядел на свои сорок пять и на самом кончике носа носил очки в металлической оправе. Казалось, одно резкое движение, и очки слетят, поэтому-то Кусков так осторожен в движениях и так прям, будто бы его тело нанизано на стержень.

Он сел напротив Вадима и впился в него глазами поверх очков. Потом явственно вздохнул и спросил:

— Вадим Сергеевич, где вы находились сегодня примерно в десять утра?

— Сегодня? — Вопрос для Вадима был совершенно неожиданным, он никак не мог сопоставить расследование смерти жены и свое сегодняшнее времяпрепровождение. — Почему вы спрашиваете?

— Мне хотелось бы, чтобы вы сначала ответили, — Кусков по-прежнему не отводил от него глаз.

— Я был здесь. Я со вчерашнего дня никуда отсюда не выходил, — пожал плечами Вадим. — А что, это так важно?

— Вас кто-нибудь навещал, звонил?

— Ну… — Вадим пожал плечами. — А что, мне снова необходимо алиби? Еще кого-нибудь убили?

Он спросил это просто так, не особенно вдумываясь в смысл вопроса, но Кусков ответил:

— К сожалению, да. Сегодня утром в подъезде своего дома застрелена Виктория Карташова.

У вас есть что сообщить по этому поводу?

Глава 4

У Константина Бизина был просторный кабинет со светлыми стеллажами от пола до потолка и гигантским столом, на фоне которого миниатюрный босс смотрелся жалко — до тех пор, пока вы не встречались с ним взглядом.

Взгляд был магнетическим — почти как у Копперфилда.

Контактный, умный и предприимчивый, Бизин успешно делал свой бизнес. Правда, у него был партнер, но все знали, что Хомяков чаще вредит делу, чем помогает. Хомяков пил, бездарно тратил деньги, жил в постоянных скандалах с женой и несчитанными любовницами и был слаб духом. В качестве противовеса всем этим недостаткам он имел тестя в Госдуме, который обеспечил фирме «Бихом-экспорт» льготные кредиты и вообще — помогал. Дочь депутата почему-то желала иметь Хомякова в мужьях. И он старался, чтобы дела у зятя шли хорошо.

Секретарша доложила, что пришел Игорь Шитов — начальник службы безопасности.

— Впусти, — велел Константин.

Шитов тотчас же возник на пороге. На вид — весьма средний человек, который не любит улыбаться и постоянно прячет руки за спину.

— У Хомякова гости, — негромко сказал Игорь, подходя к столу.

— Кто? Налоговая?

— Пока ничего не знаю.

Константин схватился рукой за подбородок и стал напряженно растирать его, уставившись на ковер.

— Они сразу пошли к нему?

— Да. Двое в штатском. Чушкин бдит снаружи. Как только они выйдут, доложит.

— Думаю, Хомяк сам прибежит, — махнул рукой Константин. — Это какие-то его делишки. В последнее время у него много понтов не по делу.

Через полчаса бледный Хомяков нарисовался на пороге. Его круглые щеки распирала улыбочка, ясно показывающая, что он бодрится изо всех сил. Упав на диван возле окна, Хомяков вытянул ноги и откинул голову на спинку.

— Редактируешь? — обманчиво мягким голосом спросил Константин.

— Расслабон пошел, — согласился Хомяков. — Тебе небось уже донесли, что у меня гости были?

— Не донесли, а доложили. — Константин придвинул к себе пепельницу и достал сигареты. — Ну, чего молчишь? Кто был?

— Да ментовка, ничего такого.

— Послушай, Веня, — светским тоном сказал Константин. — Твои разборки с бабами — это ничего такого. А все, что касается фирмы, будь любезен, выкладывай без задержек.

— Да это как раз с бабами… То есть личные неприятности.

— Почему тогда тебя не вызвали, куда следует?

— Да они не знают наверняка… Хотели кое-что спросить.

— Ладно, давай, Хомяк, колись. Что случилось?

Хомяков прикусил капризно изогнутую вишневую губу, потупил глаза. Потом поднял на Константина взгляд побитой собаки.