Сейчас Галка сидела на диване, поджав под себя ноги, и листала «Желтые страницы».

— Боже мой! — воскликнула она, обращаясь к мужу. — Здесь куча детективных агентств. Вот, смотри: «Альбатрос», «Агата», «Детектив-сервис», «Кредо». И вдобавок есть сноска, что можно посмотреть еще на букву С — «Сыскные агентства». Как ты думаешь, куда звонить? Есть смысл выгадывать? Или у них у всех одинаковые ставки?

— Ставки здесь ни при чем, — возразил Денис. — Главное — результат. Может быть, лучше обратиться к детективу-одиночке?

— А где его взять?

— Я могу позвонить своему начальнику. У него недавно украли кейс с документами. И его вывели на какого-то сыщика. Говорят, парень что надо.

— Так он нашел кейс?

— Естественно, нашел. Иначе стал бы я о нем вспоминать.

— Не представляю, как объяснить всю эту фантасмагорию с Алискиными приключениями свежему человеку. История ведь практически криминальная. И в ней, скорее всего, замешана Алискина мать. То есть не настоящая мать, а Татьяна. А может, и настоящая тоже. Ведь неизвестно, что там всплывет…

— Ну, можно поступить и по-другому, — пожал плечами Денис. — Вообще ни к кому не обращаться.

— Как это?

— Выяснить все самостоятельно. В конце концов, у тебя только одна близкая подруга. Я готов расстараться.

— А работа? Ты и так возвращаешься со службы черт знает во сколько, а то и по ночам пропадаешь.

— Наступают другие времена, — неопределенно сказал Денис.

— Что ты хочешь этим сказать? — Галка поглядела на мужа с подозрением. — Тебя что, уволили?

— Еще нет. И речь вообще не об увольнении. Кажется, банковский кризис сказался на нас слишком сильно. Руководство вряд ли станет и дальше издавать представительский журнал.

— И что?

— И мы все ищем себе новую работу.

Галка с мрачным лицом прошлась по комнате.

— У тебя есть какие-нибудь наметки?

— Есть, конечно. Не в безвоздушном же пространстве я живу. Наверное, теперь это будет телевидение. Там перед выборами можно немножко подзаработать. На третьем канале меняется команда, меня пригласили. Но все утрясется только недели через две. Думаю, этого времени хватит, чтобы разобраться с проблемами твоей Алисы.

— А что? Ты вполне сможешь справиться, — задумчиво кивнула Галка. — В конце концов, у тебя полно просроченных удостоверений прессы, масса знакомых и отлично подвешенный язык.

— Тогда тащи сюда распечатки с ее вопросами, мы устроим с тобой военный совет и решим, чем заняться в первую очередь.

Галка ценила мужа за легкий характер. Сумрачные мужчины ей не нравились. Даже очень ответственные и успешные. Денис же отличался энергичностью ума и был снисходителен к людям. Он никогда никого не осуждал за ошибки, быстро прощал обиды и философски относился к житейским неприятностям. Единственное, чего Галка хотела бы от него добиться — это чтобы он бросил курить.

Она метнулась в кабинет, где возле компьютера лежала папка с Алисиным посланием. Потом они с Денисом уселись на диван. Он раскрыл папку у себя на коленях. Галка примостилась рядышком.

— Первое и самое главное — это, конечно, роддом, — заявила она, тыча пальцем в жирные черные буквы. — Девочки там родились, там и надо искать завязку интриги.

— Ты решила мне помогать?

— Естественно! Думаю, тебя одного нельзя отпускать в свободный полет. Ты слишком консервативен. Вот ты приходишь в роддом. Как ты представишься?

— Ну, скажу почти что чистую правду. Что я журналист, хочу написать историю этого замечательного заведения…

— Ха! — презрительно сказала Галка. — Администрация сразу же решит, что ты под них копаешь. Тогда уж тебе точно не сообщат ничего путного. Нельзя говорить, что ты собираешься писать об одном этом роддоме.

— Думаешь?

— Уверена. Тут нужна выдумка. Ну-ка, дай я попробую.

Она схватила телефон, полистала справочник и набрала номер. Только с третьего захода ей удалось узнать, как связаться с отделом кадров.

— Здравствуйте! — милым голосом сказала она в трубку. — Это вас беспокоят из журнала «Женщина и время». Нас интересуют старейшие работники лучших медицинских учреждений столицы. Те, которые проработали на одном месте больше двадцати лет. Ваш роддом может дать нам какие-то фамилии?

На том конце провода ей что-то ответили, и Галка закатила глаза:

— Неужели ни одного человека? Пусть это будет обслуживающий персонал: санитарки, нянечки… Нет? Ну, что ж, извините за беспокойство. Возможно, позже мы еще раз обратимся к вам с вопросами о лучших работниках.

Положив трубку, она удрученно сказала:

— Пустой билет. Кстати, Денис, а ты вообще когда-нибудь слышал что-то конкретное о краденых детях?

— Скандалов с роддомами, дошедших до широкой общественности, на моей памяти всего два, — сообщил Денис жене. — И оба разразились во времена не столь отдаленные. А шестьдесят седьмой год — это просто старина несусветная. Тогда у нас были светлые годы социализма, и все младенцы счастливо рождались под надзором партии, и правительства.

— У нас есть совершенно конкретный роддом, — не согласилась Галка. — Там работают конкретные люди.

— И все относительно молодые. Ни одной санитарки или уборщицы старой закалки. Все куда-то подевались.

— Должен же быть у них архив, где хранятся личные дела?

— Тот самый отдел кадров, наверное. Но кто мне даст там покопаться?

— Ну придумай что-нибудь. Ты же у нас голова, — Галка постучала указательным пальцем по Денисову затылку.

— Здесь сработает только какая-нибудь афера, — задумчиво сказал тот.

— Допустим. Времена для всякого рода афер у нас благодатные. В стране сумасшедшее количество непонятных организаций, фирм и фондов. Никакой координации, никакого государственного контроля. Полный бардак.

— Надо этим воспользоваться, — согласился Денис.

— Придумай какую-нибудь глупость. Это срабатывает лучше всего. Принцип хорошей рекламы.

— Это что еще за зверь?

— Простой закон нашенского рекламного бизнеса. Чем глупее реклама, тем больше денег она приносит.

— Шутишь?

— Совсем не шучу. Как-нибудь заметь, на что ты лично обращаешь больше всего внимания.

— Хочешь сказать, на всякие глупости?

— Ладно-ладно, не отвлекайся. Предлагаю вот что. Тебе надо перевоплотиться в агента бывшего Госстраха. Якобы ты закрываешь старые повисшие счета. Я недавно видела в кино, как один парень…

— Договорились, — перебил ее Денис. — Завтра я поеду в роддом под видом госстраховского агента. А теперь скажи, что у нас еще есть.

— Еще у нас есть лучшая подруга Алисиной матери — Ольга Авдеенко. Помнишь режиссера Авдеенко? Так это ее муж. А их дочерей зовут Ася и Аня. Они практически наши ровесницы. Дружили с Алиской. Потом разъехались по заграницам. Ася — в Канаду, Аня — в Германию.

— А где сейчас эта Ольга Авдеенко?

— Понятия не имею. Алиса после смерти матери одно время поддерживала с ней связь, но потом все как-то заглохло.

— Думаю, ее адрес нам выдаст адресный стол. Еще что у нас есть?

— Еще у нас есть человек по фамилии Косточкин. Косточкин Олег Михайлович. Алиска думает, что у него с Татьяной, ее матерью то бишь, были, как это раньше называли, отношения.

— Выражаясь более современным языком, у них был роман? — уточнил Денис.

— А если совсем без реверансов, Косточкин был ее любовником. По крайней мере, Алиса так думает. На самом деле Татьяна с дочкой не секретничала. Она ее любила, но никаких личных тем не поднимала ни разу в жизни. И Алису не поощряла на откровения.

— Теперь можно догадаться — почему. Наверное, она просто боялась проболтаться.

Галка покачала головой:

— Чем больше живу на свете, тем больше убеждаюсь, что чужая душа — потемки.

Поглядев на часы, Алиса решила, что пора спускаться. Но куда идти? Не хватало еще хэммерсмитовской жене заблудиться в собственном доме. Она вышла в коридор и тут же наткнулась на Винсента, который резко остановился и смерил ее ледяным взором.

— У тебя такой взгляд, как будто ты всю ночь продержал свои глаза в морозильной камере, — желчно заметила она.

— Не глаза, а сердце, — не поведя бровью, ответил тот.

«Какой он противный, — с раздражением подумала Алиса, спускаясь по лестнице. — В самом деле кажется, что его где-то прихватило морозом. У него, наверное, ледяное тело». Но когда ее так называемый супруг подал ей руку возле лестницы, она оказалась сухой и теплой. И еще — очень крепкой.

Алиса не могла не признать, что, несмотря на высокомерие, Винсент Хэммерсмит наверняка волнует женщин. Даже его отчужденность добавляла ему привлекательности. Если бы Алиса встретилась с ним при других обстоятельствах, она воздала бы ему должное. Но сейчас — нет. Сейчас она испытывала по отношению к нему лишь глухую ожесточенность.

Винсент не поинтересовался, куда направляется его супруга. Вероятно, сведя ее с лестницы, он исчерпал свою галантность, а потому, небрежно кивнув головой, исчез за массивной дверью в глубине холла. Ни слова о том, что случилось ночью. Воспитание, блин!

Алиса представляла Памелу Хэммерсмит длинной, тощей и желчной женщиной с такой же холодностью во взгляде, которую в избытке расточал ее сын. Но та оказалась маленькой стройной брюнеткой. Ее властная осанка, гордо поднятая голова были скорее позой, нежели чертами характера.

Памела по-королевски кивнула Алисе и подождала, пока она сядет. После чего осторожно сказала:

— Дорогая, я весьма огорчена. Так больше продолжаться не может. Не хочешь ли ты… Не согласишься ли ты… Может быть, вам с Винсентом пора подумать о разводе?

Будто устыдившись своей явной заминки, Памела воинственно вздернула подбородок:

— Я подразумеваю, естественно, соответствующую денежную компенсацию конкретно от нас с Артуром.

Алиса ничего не понимала. Вместо того, чтобы требовать для своего сына развода, Памела выпрашивала его. Даже пыталась выкупить. Если жена убегает с любовником, и об этом знают все — родные, знакомые, служащие, — разве развод не становится пустячным делом? Почему Памела так себя ведет?

Алиса боялась вступать в диалог, чтобы случайно ничего не усложнить.

— Я не хочу развода, — тихо, но твердо сказала она, понимая, что развестись вместо сестры просто не имеет права.

— Чего же ты хочешь? — вымученно спросила Памела.

Алиса не успела ответить. Дверь неожиданно открылась, и в библиотеку стремительно вошел Винсент.

— Извините, но я вынужден прервать вашу беседу, — заявил он бесстрастным голосом. — Дорогая, будь любезна, оставить нас наедине.

Слово «дорогая» было проформой — просто обращение, носившее оттенок вежливости. Алиса молча встала и направилась к выходу, но уже у самой двери, не совладав, как всегда, со своим ироническим вторым "я", пробормотала по-русски:

— Главное — соблюсти приличия, — и закрыла дверь.

На самом деле уходить она не собиралась, а решила остаться у двери и подслушать что-нибудь полезное для себя.

— Что она сказала? Что это означает? — спросила Памела из-за двери.

— Да ничего особенного, — откликнулся Винсент. — Всего лишь то, что ее нынешний любовник — русский. Когда она спит с испанцем, то говорит по-испански, ты разве не заметила?

По всему было видно, что Винсент сорвался. На секунду позволил себе выйти из роли, которую почему-то взвалил на себя: покладистый муж, практически всепрощенец. Сейчас в его голосе прозвучали и ирония, и задетое самолюбие.

— Этот Георгий… — с омерзением произнесла Памела. — Зачем она все время ставит тебя в унизительное положение? Почему ты все это терпишь? Я не могу понять, Винс?!

— Мама, ты опять за свое. Давай оставим эти разговоры. Я же не просто так женился на Элис.

— Но у нее другие мужчины!

— Пусть. Я все равно не хочу разводиться.

— Ничего не понимаю…

— Забудь, пожалуйста, о разводе. Мы будем вместе, так сказать, пока смерть не разлучит нас…

Алиса вздрогнула. Пока смерть не разлучит нас? Это что же — зловещее обещание? Что, если Винсент Хэммерсмит и есть инициатор всех покушений? Что, если он, не имея возможности в силу каких-то обстоятельств развестись со своей женой, решил нанять убийц, чтобы избавиться от неудобной супруги? И от этих убийц ее сестра вынуждена теперь прятаться?

Так что, когда Винсент распахнул дверь в холл, он застал Алису полумертвой от страха — она стояла, прислонившись к стене, глаза ее лихорадочно блестели. «Возможно, он собирается меня убить прямо сегодня ночью! Надо соглашаться на развод, может быть, тогда он передумает и не пойдет на преступление. Только придется сказать о разводе как-то повнушительней, чтобы он поверил».

Винсент тем временем с неприятной медлительностью надвигался на нее.

— Ты хочешь мне что-то сказать?

— Ну, да. Знаешь, ты зря меня не выслушал. Дело в том, что в последнее время мысль о разводе кажется мне безумно привлекательной, — совершенно неубедительно ответила Алиса, ежась под пристальным взглядом Хэммерсмита. — Развод — это выход из положения, как я полагаю. Я и раньше думала: хорошо бы нам развестись, да все как-то не могла решиться, понимаешь?

Винсент хмыкнул. Алиса в ответ глупо хихикнула. Внезапно он схватил ее за плечи и прижал к стене.

— Не надо поспешных решений, — пробормотал он. — Я никогда не разведусь с тобой, Элис.

— Я тебя заставлю! — воскликнула она и, вздернув подбородок, птичкой взлетела по лестнице. Хэммерсмит остался стоять внизу. Он горько усмехался, глядя ей вслед. Она могла говорить о разводе хоть каждый день. Однако развод совершенно невозможен. Винсент подозревал, что его жена отлично осведомлена — по какой причине. А подобные сцены — всего лишь мерзкая и отвратительная игра.

Алиса вбежала в спальню и упала на кровать. Кажется, у нее будет передышка. Главное, чтобы Хэммерсмит поверил ей и не пытался устранить ее физически. Она понимала, почему испытывает такое раздражение при виде его. Этот тип был чертовски привлекателен, но она не могла себе позволить положительные чувства по отношению к нему, а эти чувства — подсознательно — возникли у нее с момента первой встречи. Такое противоречие, собственно, и рождало дискомфорт. Она должна ненавидеть его и бояться. Ненавидеть за отношение к своей сестре. И бояться потому, что Винсент, если он действительно решил убить жену, думает, что попытка не удалась. И способен предпринять вторую, а жертвой в этом случае станет она, Алиса.

По правде говоря, она тяготилась тем, что ввязалась в такое опасное дело в одиночку. Ей нужен был кто-то, с кем можно разделить ответственность, а возможно, и опасность. Галка с Денисом были далеко. Они могли обеспечить ей, так сказать, информационную поддержку. Алиса подумала о том, чтобы позвонить Лэрри и все ему рассказать. Но что Лэрри сможет сделать? Конечно, Алиса вспоминала и о Гарри. Ведь формально они еще женаты. Интересно, как он отнесся к известию о ее гибели? Переживает ли он? Алиса почти не сомневалась в этом. Представив скорбящего Гарри, она даже испытала мстительное удовольствие.

Конечно, она не забыла Гарри. Но она больше не могла доверять ему. Один раз он предал, может предать и во второй. Чувства к Гарри до сих пор разрывали ее сердце, но это были уже не те чувства, что прежде, это была боль, как после удачной операции, когда все самое страшное позади и пациент знает, что страдания идут на убыль.

Остаток дня Алиса не выходила из комнаты, задавая себе сотни вопросов. Почему Памела Хэммерсмит собирается заплатить за развод Элис с ее сыном? Откуда Фред узнал, что я уехала из «Морской жемчужины» и меня надо искать не в центре Сочи, а в пригороде? Если он следил за мной, то почему же тогда взял вещи не из моего номера, а из номера настоящей жены Хэммерсмита? Какое расследование вела сестра вместе с Фредом? Кто такой и куда подевался таинственный Георгий, с которым Элис удрала в Россию? И куда подевалась сама Элис?

В конце концов Алиса поняла, что одной ей ни за что не справиться со столь сложным делом. Ей нужен помощник — человек, которому она могла бы безоглядно довериться. Этим человеком мог быть кто-то из ее прошлой, или вернее было бы сказать, настоящей жизни, или кто-то совершенно незнакомый, но понимающий толк в распутывании загадок. Профессионал. Алиса на секунду замерла, обдумывая только что пришедшую в голову мысль, затем широко улыбнулась.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.