Ада лежала в большой комнате Викиного коттеджа на правом боку, согнув ногу в колене. Светлые волосы свободно рассыпались по ковру. Ее поза была настолько естественной, что казалось, женщина позирует для очередного рекламного снимка. В нее выстрелили из сада, когда она стояла возле окна. Пуля попала в голову.
      – Господи! – пробормотал Вадим, нажимая пальцами на глаза. – Господи!
      Почти та же самая ситуация, что он прогнозировал накануне. Только вместо мертвой Вики – его жена. Что-то где-то сдвинулось во вселенском распорядке, и одна женщина непостижимым образом оказалась на месте другой.
      Вадим плохо помнил дорогу в Борисовку и обратно. Ему говорили, в какую машину сесть, показывали, что делать, задавали вопросы. В мрачном, скудно обставленном кабинете следователь принес ему стакан с горячим чаем. Вадим благодарно кивнул и принялся глотать кипяток, словно газировку.
      – Вы можете подтвердить, что весь вечер были в баре?
      – Могу. Конечно, могу. Меня видели десятки людей. Я разговаривал с барменом, поболтал с девушками... Уверен, что меня запомнили.
      Следователь бросил еще один взгляд на выразительное лицо фотографа, украшенное маленькими ухоженными усами, на его живописно растрепавшуюся прическу и подумал, что да, действительно, в баре наверняка его запомнили.
      – Вы не знаете, зачем ваша жена отправилась в Борисовку? – задал он следующий вопрос.
      – Наверное, хотела встретиться с Викторией.
      – С какой целью?
      – Понятия не имею, – пожал плечами Вадим. – Надо спросить у моей сестры.
      – Спросим, когда найдем. В настоящее время ее нет дома, и телефон не отвечает.
      – А сотовый?
      Следователь развел руками:
      – Абонент временно недоступен.
      – А самой Виктории не было в коттедже? – спросил Вадим.
      – Нет.
      – А ее машины в Борисовке?
      – Никаких машин на месте происшествия. Гараж пустой.
      Вадим отвел глаза в сторону. Куда же делись Викины «Жигули», на которых в Борисовку приехала Ада? Может, убийца забрал их? Тогда информация, которую ему приходится скрывать, становится черезвычайно важной для следствия. Но он не мог сказать правды. И никакой приемлемой версии, почему Ада оказалась в машине Вики, он придумать не мог. Ведь сама Вика думает, что машину угнали.
      Все свидетельствовало о том, что Ада действовала точно по разработанному плану. К моменту смерти, спрятав парик, она успела переодеться в джинсы и футболку. Значит, стрелявший никак не мог перепутать ее с Викой – первая мысль, которая пришла Вадиму в голову. Если бы убийца, спрятавшийся в саду, поджидал Вику, брюнетку с короткой стрижкой, длинные волосы цвета меда должны были подсказать ему, что женщина в окне – не хозяйка коттеджа. Значит, охотились именно за Адой. Но ведь никто не мог знать, что она поедет в Борисовку! А это означало только одно: что за Адой следили. И в то самое время, как Вадим наливался выпивкой, неизвестный человек преследовал его жену. А когда они добрались до места, он дождался удобного момента и выстрелил.
      – Неужели не осталось никаких следов? – спросил Вадим у следователя. – Отпечатков ботинок или колес?
      – Мы над этим работаем, – уклончиво ответил тот.
      Чего Вадим не мог понять, так это отсутствия в гараже коттеджа Викиных «Жигулей». Не мог же их угнать убийца? Если он следил за Адой от самой Москвы, стало быть, сам был на колесах. Или убийц было несколько? Один из них увел Викину машину с места преступления. Какая в этом логика? А какая вообще логика в убийстве Ады? Кто мог иметь на нее зуб? Может быть, у нее был любовник?
      Впервые подобная мысль пришла Вадиму в голову. Невысказанные вопросы мешали ему по-настоящему осознать случившееся. Во время разговора со следователем приходилось сосредотачиваться изо всех сил, чтобы не подставить себя. Стоит ошибиться в какой-то мелочи, и его тут же припрут к стенке. А он знал, что лгуны ловятся в первую очередь на противоречиях и мелких просчетах.

      Самое противное, считала Саша, это когда тебя будят телефонные звонки. Сонная, растрепанная и недовольная, она вылезла из кровати и подняла трубку.
      – Сашка, ты дома? – раздался тревожный голос Жени, опустившей приветствия. – Где ты вчера была?
      – В каком смысле? – Саша изо всех сил пыталась сосредоточиться. – Я во многих местах была. А что такое?
      – Вчера вечером убили жену Анисимова.
      – Убили? – Саша помотала головой, пытаясь собраться с мыслями.
      – Ты случайно с ней не сталкивалась?
      – Да нет, я ее не видела.
      – Слава богу! – облегченно сказала Женя. – А мы с Анютой почему-то подумали, что ты вполне могла влипнуть в историю.
      – Вы обе считаете, что я – человек-авария, – с некоторой обидой откликнулась Саша. – А я всего лишь женщина с активной жизненной позицией. Это вы сидите, как клуши, поэтому с вами никогда ничего не происходит.
      – Хорошо-хорошо, – согласилась Женя. – Я просто хотела убедиться, что у тебя все в порядке. Ну скажи, у нас ведь были причины для волнений? Ты взяла бинокль и отправилась следить за Викой Карташовой, к которой Ада безумно ревновала своего мужа. И именно в тот вечер, когда ты заинтересовалась ситуацией, Аду убили.
      – Откуда ты узнала про убийство?
      – К нам приходили из милиции. У Ады в сумочке нашли карточку «Триады» с назначенным визитом. Как раз вчера.
      – А она вчера была у нас?
      – Нет, она не пришла.
      – А когда ее убили?
      – Разве оперативники станут что-нибудь рассказывать? Они нас расспрашивали.
      – Надеюсь, вы ничего не сказали про меня?
      – А что бы мы про тебя могли им сказать, как ты думаешь?
      – Хорошо. – Саша нахмурилась. – Я больше не буду следить за Викторией, так что не волнуйся.
      Положив трубку, Саша несколько минут сидела на кровати в задумчивости. Ей страшно хотелось покурить, но не так давно она дала себе зарок, что натощак курить не будет никогда. Пришлось вставать и заниматься завтраком и утренним туалетом. Чтобы прийти в норму, ей нужна была чашечка кофе с молоком. Пока она не выпьет эту чашечку, день не начнется. Дима Еланский не раз замечал, что некоторые женщины до первой чашечки кофе бывают растерянными, сонными, молчаливыми, а Саша так просто бывает мерзкой.
      Уже за столом она достала из стопки толстых журналов тот, где, как она помнила, Ада Анисимова демонстрировала коллекцию летней одежды. Фотографии оказались сделаны Вадимом, и Ада смотрелась на них бесподобно. У нее была магическая внешность – копна легких вьющихся волос, высокие скулы, прозрачная кожа, синие глаза. Такие женщины завораживают, словно колдуньи. Интересно, за что же ее убили? Сашу раздирало тревожное любопытство, прилипшее к ее натуре еще с тех времен, когда она, будучи корреспондентом, старалась держать руку на пульсе событий.
      Подъезжая к салону, она сразу же заметила роскошный «Мерседес»-кабриолет. Это была вторая, «выходная» машина Вики Карташовой. Иногда Вадим брал эту машину у Вики взаймы, чтобы использовать для своих съемок. Саша несколько раз ездила на ней, поэтому и узнала.
      Она поняла, что смерть золовки не заставила Вику забыть о своей внешности и пропустить очередной сеанс красоты. Миновав маленький коридорчик, Саша заглянула в кабинет. Женя сидела за компьютером. Увидев подругу, она мгновенно бросила бумаги и поманила ее пальцем:
      – Заходи скорее. Знаешь, кто у нас?
      – Карташова. Я видела ее машину у входа.
      – Она в жутком расстройстве. Хотя, говорят, и не ладила с женой своего братца.
      – Не ладила – это очень мягко сказано. Думаю, если им приходилось встречаться, обе прятали лезвие под язык. Образно говоря. Пойду примкну к Аньке. Может, чего узнаю?
      – Охота тебе лезть в это дело? – сказала ей в спину Женя, но увидела только, как Саша нетерпеливо шевельнула лопатками.
      В зале, где мастера занимались клиентами, было уютно. Анна и Вика сидели на мягком диванчике, обтянутом гобеленовой тканью, и рассматривали модели из специального альбома размером с канализационный люк. Вика Карташова сразу узнала Сашу и первой поздоровалась. Они обменялись парой дежурных фраз, после чего Вика сделала скорбный ротик и спросила:
      – Ты знаешь, что жену Вадима вчера убили?
      Саша, присевшая в соседнее кресло, серьезно кивнула:
      – Мне ужасно жаль.
      – Меня уже таскали в милицию, – горестно продолжала Вика. – Они меня подозревают, можешь себе представить?
      – Ты это серьезно?
      – Нет, ну не кретины? Зачем бы я стала ее убивать?
      – А с какой стати подозревают именно тебя?
      – Ну как же? – встрепенулась Вика. – Аду убили в моем летнем домике в Борисовке.
      Она наклонилась вперед и, расширив большие глаза цвета жженого сахара, добавила:
      – Она лежала прямо посреди комнаты перед открытым окном. Говорят, в нее стреляли из сада.
      – А что она делала в твоем летнем домике? – спросила, хмуря брови, Саша.
      – Понятия не имею! Наверное, хотела встретиться со мной. Все знают, что каждую пятницу, начиная с мая, я после работы сразу еду в Борисовку. Даже домой не заезжаю. Примерно в то время, как я должна была появиться, ее и убили.
      – И ты ее нашла? – Саша впустила в свой голос необходимую долю ужаса. Мельком она глянула на молчавшую все это время Анну и поймала ее укоризненный взгляд.
      – Господи, слава богу, нет! – Вика ничего не замечала. – Можешь себе представить, что именно вчера я осталась в Москве.
      – Тебе просто повезло, – покачала головой Саша.
      – Повезло? Как бы не так! Парни из милиции думают, что я ее прихлопнула. Меня вообще могут арестовать!
      – Как это?
      – Два кретина, которые удили вчера рыбу неподалеку от моего летнего домика, уверяют, что примерно в шесть вечера я собственной персоной заявилась в Борисовку, да еще помахала им рукой из окошка! Такая глупость. Мне собираются устроить с ними очную ставку. И зачем, спрашивается? Я и так знаю их, как облупленных. Они неделями не просыхают. Вот и перепутали прошлую пятницу с нынешней. Во-первых, они говорят, что я приехала на «Жигулях». Это первая белиберда. Потому что «Жигули» у меня угнали.
      – А во сколько убили Аду? – мгновенно спросила Саша. – Милиция хоть какие-то временные рамки установила?
      – Говорят, выстрел слышали мальчишки, шлявшиеся по окрестностям. Поскольку часов ни у кого из них нет, время установили приблизительно: с шести до половины седьмого. Господи, если бы не обстоятельства, я в это время была бы там! Может быть, конечно, и меня тогда пристрелили бы заодно. Какой кошмар!
      Жестом отчаяния Вика сцепила перед собой нежные пальцы с длинными коричневыми ногтями.
      – В половине седьмого ее нашел один из рыбаков. – Вика тут же насупилась и добавила: – Один из этих кретинов, который уверяет, что я приехала в коттедж незадолго до убийства. Он решил, что, раз я помахала ему рукой, у меня хорошее настроение и меня можно пригласить на чашечку чая. Вот он и приперся ко мне. Дверь была открыта, он зашел и увидел Аду на полу...
      – А у тебя нет алиби? – осторожно спросила Саша.
      У нее в сумке лежал диктофон, и там четко было зафиксировано, что вчера в 17.35 Вика Карташова встречалась с каким-то мужчиной в доме на «Полежаевской».
      – Ничего у меня нет! – раздраженно ответила та.
      «Интересно, почему тот толстощекий тип из окна не хочет защитить свою даму? – подумала Саша. – Возможно, он женат, и Вика оберегает его поруганную честь?» Саша усмехнулась. Она вполне может стать той свидетельницей, которая снимет с Вики все подозрения. В сущности, это ее долг. Вот только как она объяснит, зачем следила за клиенткой? Прямо дребеденская какая-то ситуация. Если рассказать всю правду о слежке, Анна ее просто задушит. «Триада» – это святое. Фирма должна быть вне подозрений.
      – А ты случайно не заходила вчера в кафешку на «Полежаевской»? – задумчиво спросила Саша. – Называется «Сатурн»?
      Она протягивала Вике соломинку, потому что «Сатурн» этот находился в том самом доме, где ее ждал щекастый любовник.
      – Да... – раздумчиво сказала Вика. – Кажется, заходила.
      Было заметно, что она напряженно думает, опустив глаза.
      – На тебе был белый топ и зеленая юбка.
      – Точно! – изумилась Вика.
      – Я вчера была в этом районе и увидела тебя на улице возле закусочной. И как раз посмотрела на часы. Было больше половины шестого. Я готова подтвердить это под присягой.
      – Господи, Сашенька, а ведь ты моя спасительница! – воскликнула Вика Карташова, прижав руки к груди. – Я объясняла, что просто ездила по магазинам, где меня, конечно, никто и не вспомнит. Но про закусочную забыла! Разве я могла подумать, что меня там заметил кто-то из знакомых?
      Вика повернулась к молчавшей все это время Анне и сказала:
      – Давайте отложим наши дела до следующего раза? Хорошо? Я поеду к Вадиму и поговорю с ним. Не хочу, чтобы он думал обо мне бог весть что. Вы же понимаете?
      – Кстати, как Вадим? – спросила Саша сумрачно.
      – Очень плохо. Он потрясен. Просто не может поверить в произошедшее.
      – И он не знает, зачем Ада отправилась в Борисовку? – продолжала свой допрос Саша, не обращая внимания на то, что Анна делает страшные глаза.
      – Думает, жена опять приревновала его ко мне и решила устроить очередную разборку. Ты ведь знаешь, как она любила скандалить из-за своего драгоценного? – Вика остро взглянула на Сашу, и та едва заметно смутилась.
      Вика торопливо поднялась и, покопавшись в сумочке, извлекла из нее маленькую книжечку «Триады», куда заносилось время визитов в салон. Саша сама занималась дизайном и заказывала книжечки в типографии. Вообще все, что окружало клиентов в «Триаде», было тщательно продумано, просчитано и отточено тремя основательницами салона.
      – Давайте назначим на понедельник, – предложила Вика. – Хочу поделать маски для лица, – объяснила она Саше.
 
      – Именно для таких, как она, – сказала Анна, когда Вика ушла, – я и предлагаю ввести единую косметическую линию. Разве может такую дамочку удовлетворить некомплект?
      – Есть конкретные предложения?
      Они вернулись в кабинет, и Саша, как всегда, заняла гостевое кресло.
      – Я тут лазила в Интернете, надыбала одну фирму. Называется «Офелия». Все, что они предлагают, мне понравилось. Теперь нам нужны подробные раскладки по ценам и образцы.
      – Почему именно «Офелия»? – поинтересовалась Саша, скрестив руки на груди.
      – У них все очень дешево.
      – Нам только это и подходит, – раздраженно отозвалась Женя. – Все самое дешевое.
      – Кончай ныть, – сказала Саша. – Твоя закомплексованность отражается на бухгалтерии.
      – То, что у нас расход больше прихода, не входит в число моих комплексов, – парировала Женя.
      – Ладно, шутки в сторону, – сказала Анна. – Сашка, объясни мне, зачем ты полезла к Вике со своим алиби?
      – Как это – зачем? – Саша удивилась. – Я точно знаю, что во время убийства она была в Москве.
      – Ты всерьез думаешь, что ей грозил бы арест? – усмехнулась Анна. – И мгновенно проявила принципиальность.
      – Пока ствол не найдут, никого не арестуют, – авторитетно заявила Женя, обмахиваясь газетой. – Оружие, – пояснила она. – Аду ведь застрелили. Действительно, Сашка, зачем ты впуталась?
      – Вы обе – пофигистки! – вспылила Саша. – А если бы вас подозревали в убийстве?
      Женя выразительно фыркнула.
      – Как же, как же. Такие безгрешные... Как вас можно в чем-то заподозрить?
      – Ладно, давайте замнем, – Анна подняла руку. – В конце концов, это Сашкино личное дело. Я уйду пораньше, девочки.
      – Никак опять Карабасов объявился? – спросила Саша. – То-то я смотрю, ты сегодня при параде!
      Карабасовым подружки прозвали сердечную печаль Анны, которую она вот уже пять лет не могла ни изжить, ни сподвигнуть на развод. На самом деле его звали Львом Басовым. Он жил в Питере с женой и пятнадцатилетней дочерью, работал в крупной фирме, закупавшей медицинское оборудование, имел два высших образования, иномарку и сорок семь лет за плечами. Сильной его стороной была внешность и умение следить за собой. Он любил хорошие вещи и мог себе позволить их иметь. Еще он мог позволить себе иметь связь на стороне. Анна ему, безусловно, нравилась очень сильно. При этом она согласилась на те отношения, которые Басов мог предложить, и не требовала перемен.
      – Как это тебе не хочется замуж? Чтобы семья, чтобы дети? – спрашивала Женя, обожавшая своих девочек.
      – Хочется, – говорила Анна. – Только не за кого выйти.
      – Пока ты не пошлешь своего Карабасова, – заявляла Женя, – у тебя никто не появится.
      – Давай не будем трогать Льва, – краснела Анна. – Я ведь не обсуждаю твоего мужа. Хотя ему можно предъявить массу претензий!
      – Точно! Он совершенно не похож на мужчину моей мечты. Начать с того, что он задохлик. А мужчина моей мечты должен быть достаточно сильным, чтобы внести меня на руках в дом, подняться на второй этаж и не умереть от одышки.
      – А мужчина моей мечты, – встряла Саша, – одевается у Тома Клайна, умеет чинить электроприборы и питается полуфабрикатами.
      – Почти что твой Еланский. С тех пор, как вы поженились, он как раз и питается полуфабрикатами.
      – Ну да. Зато он боится электричества и одевается в ЦУМе в отделе для крупных детей.
      Разговор о мужьях и любовниках возникал всякий раз, как Басов прилетал по делам в Москву. Первым делом он звонил Анне, чтобы построить свой график, не ущемив себя в личном. Чаще всего он звонил именно в «Триаду», и Женя с Сашей с самого начала были осведомлены, что у их подруги началась очередная полоса любви.
      Анна разложила на столе салфетку и высыпала на нее содержимое своей косметички.
      – Обновлю макияж, – пояснила она.
      Но тут ее позвали из зала, и прошел почти час, прежде чем она снова появилась в кабинете.
      – Ты забыла про своего Карабасова! – тотчас же сообщила Саша.
      – Я не забыла.
      – Первый раз вижу, чтобы ты заставляла его ждать.
      – Не могу же я бросить клиентку!
      Обе ее подружки удивленно переглянулись.
      – Ты его раньше никогда не динамила, – не отставала Саша.
      – Что у тебя за подростковый жаргон? – Анна торопливо взглянула на часы. – Может, подвезешь меня к «Волшебнице»? Машину оставлю здесь. Хочу напиться.
      – Вряд ли Карабасов обрадуется твоему желанию. Думаю, пьяные женщины не в его вкусе.
      – Наверное, ты права. Но я все равно напьюсь.
      – У вас с ним что, какие-то разборки, с Карабасовым? – осторожно поинтересовалась Саша.
      – Лучше тебе этого не знать.
      – Да, ты права. Меньше знаешь, медленнее лысеешь.

      У Вадима в сознании никак не укладывались похороны, засыпанная цветами могила, рыдающие люди – и его жена. Она уехала в Борисовку, живая, невредимая и красивая, как всегда...
      Вадим сидел в фотостудии, которую снимал в небольшом переулке неподалеку от «Новослободской», и тупо глядел в пустой стакан. Он даже забыл, что хотел выпить. На столе перед ним лежала огромная куча фотографий. Вот Ада в голубом шифоновом платье, которое вызвало настоящую сенсацию прошлой весной, а вот она в желтом костюме из прошлогодней коллекции Марины Кобозевой. Здесь она рекламирует белье для прибалтов, а вон там – снимки, сделанные на каком-то из приемов, где Ада в винного цвета декольтированном платье, которое он сам выбирал для нее в Париже.
      Пытаясь осознать случившееся, Вадим ненадолго даже забыл, до какой степени жена раздражала его в последнее время. Убийца, выпустивший пулю в Аду, выбил Вадима из колеи, и он никак не мог сосредоточиться, собрать мысли воедино, продумать, что ему теперь вообще делать, как строить свою жизнь.
      Полчаса назад позвонил следователь. Был ужасно нелюбезен, требовал срочной встречи, причем никуда не вызывал, намеревался явиться лично. Зачем? Вадим сообщил, где находится, и следователь попросил его подождать. Но он и так никуда не собирался. Он торчал здесь третьи сутки, спал на диване, вернее, даже не спал, а впадал временами в прострацию. Его никто не утешал, не сидел с ним, не держал за руку. Только один раз забежала Вика и стала наезжать на него, доказывая, что она совершенно ни при чем. Абсурд! Как будто он ее в чем-то подозревал! Еще в воскресенье явилась младшая сестра Ады, Настя, – премерзкая девица двадцати трех лет от роду. У этой вообще крыша поехала. Она сказала ему: «Мне кажется, Вадичка, это ты убил мою сестру».
      Было часов одиннадцать утра, когда она позвонила в дверь студии. Вошла расхлябанной походочкой и с нахальным видом принялась разглядывать обстановку. В любое другое время Вадим отшил бы ее, но сейчас не посмел и только мрачно следил за Настиными передвижениями.
      Настя Леонтьева была крупной блондинкой с толстой косой отличницы и румянцем, как у молочного поросенка. Она смотрела на людей прямо, даже с каким-то вызовом, вот и сейчас просто дыру просверлила в голове Вадима, то и дело бросая на него свирепые взгляды.
      – Просто так зашла? – в конце концов не выдержал он.
      – Хотела посмотреть, чем ты занят.
      – Зачем тебе знать, чем я занят?
      Настя пожала плечами:
      – Думала, может, ты празднуешь.
      – Ага! С шампанским и любовницей! А ты придешь и застукаешь. У тебя с головой все в порядке?
      – Ада говорила, что ты ее в последнее время терпеть не мог.
      – Она так говорила? – Вадим пытался сосредоточиться и понять, как правильно вести себя с этой нахальной девчонкой.
      – Ну так что, скажешь, это неправда?
      – Семейные отношения – такая сложная штука, Настя...
      – У тебя ведь есть другая женщина, – не сдавалась та. – Ада тебе мешала, разве не так?
      – Не так, – Вадим сел на диван и потер лицо ладонями. – Нет у меня никакой другой женщины. Но даже если б и была и Ада бы мне страшно мешала, я бы развелся. Тебе такой сценарий не приходил в голову?
      Настя взяла в руки толстый иллюстрированный журнал и стала листать, раздувая ноздри. В ней явно утвердилась мысль, что с Вадимом не все так просто.
      – Ада в последнее время стала тебя побаиваться. И еще она тебя ревновала, – как бы между прочим сообщила она.
      – Обычная женская болтовня.
      – Ну, не скажи...
      – Послушай, дорогая моя девочка, – зло бросил Вадим, – я только что похоронил жену. И у меня нет настроения выслушивать твои измышления!
      – А если я пойду в милицию? И поведаю, Глава Ада рассказала мне накануне своей смерти? Про твои делишки?..
      Вадим быстро сглотнул. «Неужели Ада поделилась с этой идиоткой нашими планами относительно убийства Вики?! – подумал он. – Не может быть! Она же прекрасно знала свою экспансивную младшую сестру».
      – Да ради бога, – как можно равнодушнее сказал он. – Иди, рассказывай!.. Интересно, сильно ли помогут следствию твои романтические сопли. Ада меня побаивалась, Ада меня ревновала... Ада меня ревновала много лет подряд. Сама чуть не совершила пару преступлений на почве ревности.
      – Значит, ты давал ей повод.
      Вадим устало закрыл глаза и тихо спросил:
      – Ладно, говори конкретно: чего ты хочешь?
      – Хочу точно знать, Вадичка, не ты ли убил мою сестру? – Румянец на щеках Насти сделался алым, словно кумач.
      – Нет, не я. Если не веришь, можешь проверить мое алиби.
      – Алиби! – насмешливо подхватила девица. – В наше время нанять киллера стоит дешевле, чем купить телевизор.
      – А ты что, в курсе расценок на убийства? – встрепенулся Вадим. – Так это, может быть, ты заказала свою старшую сестру? Ты ведь завидовала ей, не так ли? Она была красивее и раз в десять стройнее. У нее не было щек как у сурка, обломанных ногтей и дурных манер. Зато был муж, работа, поклонники...
      – У меня тоже есть работа и поклонники. А муж – это не проблема! – звонко парировала Настя, и в голосе ее послышались слезы.
      Вадим мгновенно остыл. Ведь это же сущий детский сад! Хотя Насте вот-вот должно было исполниться двадцать три года, она вся горела какой-то подростковой яростью.
      – Ладно, молодая бунтарка, – устало сказал Вадим, – кончай базар. Я устал, выдохся. У меня внутри ни одной мысли, будто все разобрали по винтику и свалили в кучу. Хочешь, я дам тебе денег на ресторан? Небось ничего не ела дня два, все правды ищешь...
      Продолжая дуться на весь мир, Настя наконец собралась и ушла, оставив после себя витающее в воздухе чувство раздражения и запах дешевой туалетной воды. Когда дверь захлопнулась, Вадим снова впал в прострацию. Кажется, он немного выпил вечером, а уж сколько выкурил сигарет, уму непостижимо.
      Сейчас он глянул на себя в зеркало и покачал головой. Вот-вот явится следователь, увидит его физиономию и наверняка поморщится. Так, едва заметно, чтобы показать свое отношение. Слабак, мол, ты, Вадим Сергеевич. Не берешь себя в руки, не помогаешь следствию. Сидишь в своей норе, водку жрешь пополам с кофе. Разве ж так ведут себя настоящие мужчины?
      У двери прозвенел звонок. Вадим поставил стакан на стол и пошел открывать. Со следователем они провели вместе немало неприятных часов. Официальные встречи, опознание тела, сотни вопросов, протоколы – все было связано с этим человеком. Кусков был невысок ростом, рыжеват и лысоват, выглядел на свои сорок пять, и на самом кончике носа у него примостились очки в металлической оправе. Казалось, одно резкое движение – и они слетят на пол, поэтому-то Кусков так осторожен в движениях и так прям, будто у него вместо позвоночника палка от швабры.
      Он сел напротив Вадима и поверх очков впился в него глазами. Потом нарочито громко вздохнул:
      – Вадим Сергеевич, где вы были сегодня примерно в десять утра?
      – Сегодня? – Вопрос для Вадима прозвучал совершенно неожиданно, и он никак не мог представить, как связано расследование смерти жены и его сегодняшнее времяпрепровождение. – Почему вы спрашиваете?
      – Мне хотелось бы, чтобы вы сначала ответили. – Кусков по-прежнему не отводил от фотографа глаз.
      – Я был здесь. Со вчерашнего дня никуда отсюда не выходил, – пожал плечами Вадим. – А что, это так важно?
      – Вас кто-нибудь навещал, звонил?
      – Ну... – Вадим пожал плечами. – А что, мне снова необходимо алиби? Еще кого-нибудь убили?
      Он спросил это просто так, не особенно вдумываясь в смысл вопроса, но Кусков ответил:
      – К сожалению, да. Сегодня утром в подъезде своего дома застрелена Виктория Карташова. У вас есть что сообщить по этому поводу?

      Постороннему могло показаться, что Игорь Шитов очень медлителен. Но это было лишь первое поверхностное впечатление. Никто лучше его самого не знал, насколько обманчивыми могут быть подобные суждения. Посмотришь на него – вроде ничего особенного. Телосложение нормальное, хорошая стрижка, руки любит прятать за спину. Прямой нос, волевой подбородок. Вот только глаза не очень обычные: серого цвета, цепкие и быстрые. Мельком взглянув, Игорь мгновенно опускал их вниз. Потом снова глядел, повторяя маневры атаки и отхода. Если бы не этот пронзительный мгновенный взгляд, Игорь мог показаться простоватым. В его внутреннем кармане лежало удостоверение начальника службы безопасности фирмы «Бихом-экспорт».
      Он шел по длинному коридору к кабинету своего шефа, и со стороны никто не мог бы сказать, что он торопится. Тем не менее секретарше, встрепенувшейся при его появлении, с порога заявил:
      – Я к Константину. Скажи, что срочно.
      Когда секретарша кивнула, Игорь, ни секунды не медля, двинулся к двери. Константин Бизин был на пять лет моложе Игоря. Что ж, веяние времени. Начальники теперь чаще всего моложе работников.
      У Константина Бизина был просторный кабинет со светлыми стеллажами от «Командора». Одну стену, прямо позади кресла хозяина кабинета, занимала стеклянная витрина с презентами, которые дарили фирме визитеры. Так что на ее фоне Константин и сам казался экспонатом, выставленным на всеобщее обозрение. В сущности, там было на что посмотреть. Хрупкий блондин тридцати одного года с доброжелательной улыбкой, контактный, умный и предприимчивый, Бизин успешно делал свой бизнес. Правда, у него был партнер, но все знали, и Игорь Шитов в том числе, что Хомяков чаще вредит делу, чем помогает. Хомяков пил, бездарно тратил деньги, постоянно скандалил с женой и бесчисленными любовницами, что свидетельствовало о слабости духа. В качестве противовеса всем своим недостаткам он имел тестя в Госдуме, который обеспечил фирме «Бихом-экспорт» льготные кредиты и вообще помогал чем мог. Его дочь почему-то желала иметь Хомякова в мужьях, и он старался, чтобы дела у зятя шли хорошо.
      – У Хомякова гости, – негромко сказал Игорь, подходя к столу.
      – Кто? Налоговая? УБЭП?
      – Пока ничего не знаю.
      Константин схватился рукой за подбородок и стал напряженно растирать его, уставившись на ковер.
      – Они сразу пошли к нему?
      – Да. Двое в штатском. Чушкин бдит снаружи. Как только они выйдут, доложит.
      – Думаю, Хомяк сам прибежит, – махнул рукой Константин. – Это какие-то его делишки. В последнее время у него много понтов не по делу.
      Через полчаса и в самом деле бледный Хомяков возник на пороге. Его круглые щеки распирала улыбочка, ясно свидетельствующая, что он бодрится изо всех сил. Упав на диван возле окна, Хомяков вытянул ноги и откинул голову на спинку.
      – Релаксируешь? – обманчиво мягким голосом спросил Константин.
      – Расслабон пошел, – согласился Хомяков. – Тебе небось уже донесли, что у меня гости были?
      – Не донесли, а доложили. – Константин придвинул к себе пепельницу и достал сигареты. – Ну, чего молчишь? Кто был?
      – Да ментовка, ничего особенного.
      – Послушай, Веня, – тоном светской беседы начал Константин, – твои разборки с бабами – в порядке вещей. Это твое личное. Но что касается фирмы, будь любезен, выкладывай без задержек.