Наступила пятница, тот самый день, который он назначил. Было четыре часа дня. До убийства оставался час. Ловкими холодными пальцами Вадим набрал телефонный номер и замер в ожидании ответа.
      – Да! Я слушаю. – Голос у Виктории был низкий, чувственный.
      Ровно через час он собирался оглушить эту женщину, потом приложить к ее лицу сложенный вчетверо платок и подождать, пока она задохнется.
      – Привет, – отозвался он. – Это я. Ты не забыла про машину?
      У Виктории был «Мерседес»-кабриолет; пару лет назад машину подарил ей какой-то мрачный тип с сомнительной репутацией, у которого, по ее рассказам, была фирма в Германии. Там, в Мюнхене, бедолагу и убили. Кабриолет остался как дорогая память о нем. Иногда Вадим брал эту машину напрокат, чтобы использовать для своих съемок.
      – Во сколько ты будешь меня ждать? – спросила Виктория.
      – В пять. Я подгадал так, чтобы тебе было удобно.
      – Действительно, – хмыкнула та в трубку. – Как мило с твоей стороны.
      – Вика, ты обещала, – твердо произнес Вадим. – Если не появишься вовремя, сорвется съемка.
      – Не дрейфь, братишка, не подведу.
      Отец Виктории женился на матери Вадима, когда дети были уже достаточно взрослыми и вели самостоятельную жизнь. Так что, называя Вадима братишкой, Вика вкладывала в это слово изрядную долю иронии.
      – Подожди меня возле дома. Потом вместе сходим в гараж за «мерсом». Заодно захвачу и кое-что из вещей.
      Вадим криво усмехнулся. У него давно был свой ключ и от ее гаража, и от квартиры. Он знал, как отключить сигнализацию и где записан код маленького сейфа, на который он возлагал немалые надежды. В сумрачных недрах сейфа должны лежать наличные, которые их родители собирались вложить в недвижимость. После того как супружеская чета погибла в автомобильной аварии, эта стерва Вика сделала вид, будто ничего не знает о деньгах. Вадим был уверен, что она врала. Вечно вертясь вокруг отца, который наверняка доверял ей свои секреты и рассказывал о ближайших планах, теперь «сестренка» все это прикарманила.
      Неделю назад Вадим еще видел эти деньги. Он заехал к Вике по делу и, когда ей понадобилось спуститься к машине, достал давно уже изготовленный ключ от сейфа, быстро открыл его и даже успел поддеть ногтем крышку коробки. Секунды оказалось достаточно, чтобы убедиться в том, что он был прав. У него тут же возникло искушение взять несколько пачек сразу, но посчитал, что это слишком опасно. Прикинув, Вадим решил, что денег должно хватить на то, чтобы начать маленький бизнес где-нибудь в Европе. А если подкрепить свой талант материально, можно добиться настоящего успеха. И он добьется его. Обязательно.
      Вадим отлично представлял себе до мельчайших деталей, что будет потом, после убийства. Как он войдет в ее квартиру, полную официальных лиц. Может быть, они пригласят его, чтобы опознать труп. Или на полу, как это нередко показывают в фильмах, будет только очерченный мелом ее силуэт. Он скажет: «О господи!» И все время будет повторять как бы про себя: «О господи! Господи!»
      – Вы можете сказать, находились ли в квартире ценности и деньги? – спросит его какой-нибудь строгий следователь.
      И Вадим растерянно ответит:
      – Да, в сейфе должна была лежать довольно большая сумма денег. Отец дал Вике десять тысяч долларов, она сама показывала их мне.
      Или сказать – двадцать тысяч? Или пять?
      Этот вопрос надо хорошенько обдумать, решил Вадим.
      Каждую пятницу Виктория сразу после работы отправлялась в небольшой коттедж, который достался ей после развода. Эта маленькая кареглазая пташка ухитрялась урвать что-нибудь у каждого мужика, который попадался ей на жизненном пути. Кстати, ездила она на «девятке», а «мерс» держала в гараже для особых случаев.
      – Ада, ты все взяла? – спросил Вадим, положив трубку и повернувшись к жене.
      – Вроде бы да.
      – Ты выложила мобильный?
      – Выложила.
      – Запомни: никаких звонков.
      – А если что-то случится? – дрогнувшим голосом спросила Ада.
      – Ничего не случится, обещаю.
      – Ну а вдруг?
      – Проявишь самостоятельность, куколка. Заодно докажешь, что у тебя есть голова на плечах.
      Ада тревожно поглядела на себя в зеркало. На ней был голубой брючный костюм, очень похожий на тот, который Виктория купила себе дня два назад. Аде пришлось пойти на ухищрения, чтобы узнать, где такие продаются. Виктория ни за что бы не призналась, спроси она ее напрямую. Вместо этого наверняка отпустила бы какую-нибудь колкость, что-нибудь типа: «И зачем тебе такой костюм, девочка моя? У него естественный цвет, он не подойдет к твоим крашеным волосам».
      Обе недолюбливали друг друга. Вернее, просто не любили. А еще точнее – очень сильно не любили. Виктория завидовала внешности Ады и ее легкой карьере, Ада же ревновала сводную сестру к мужу. Виктория это видела и делала все, чтобы лишний раз ее позлить. То преподносила Вадиму какие-то интимные подарочки, то напропалую флиртовала с ним в присутствии общих знакомых, поощряя самые отвратительные сплетни.
      Сегодняшняя пятница оказалась для Виктории особым днем. Ее офис собирались снимать для толстого журнала, и она решила приготовиться к этому событию заранее. Вадим сообщил, что сводная сестра даже отправилась в имидж-салон. Ада попросила выяснить его название и спустя день также осчастливила «Триаду» своим появлением. Ей пришлось немножко пофантазировать, чтобы узнать наверняка, как Виктория оденется в пятницу. Та специально для съемок приобрела дорогой наряд, и Ада постаралась повторить покупку. Правда, ее костюм все же отличался от костюма Виктории и кроем, и отделкой, но для их с Вадиком задуманного плана это было не так уж существенно.
      – Давай в последний раз проговорим все детали, – приказал Вадим, возвращая жену к реальности. – Без четверти пять мы с тобой входим в подъезд Викиного дома. Ты прячешься внизу под лестницей, я поднимаюсь в квартиру, открываю сейф и достаю деньги. В пять часов, как только Вика подъезжает и поднимается к себе, ты выходишь из подъезда, садишься в ее «девятку» и быстро смываешься. Ключи от машины, которые я тебе дал, на месте?
      – У меня в сумочке.
      – Отлично. Ты под видом Вики отправляешься в Борисовку. Приехать ты туда должна не раньше шести. В твоем распоряжении достаточный запас времени, поэтому ты скорее всего доберешься быстрее. Постоянно смотри на часы, чтобы не явиться слишком рано. Можешь оставлять следы: остановись на бензозаправке, выпей воды в какой-нибудь кафешке у дороги. Тебя должны запомнить, сечешь? Должно сложиться впечатление, что Вика с работы поехала прямо в Борисовку, никуда не заезжая, понимаешь? Часов в шесть, свернув к домику, ты посигналишь и помашешь рукой рыбакам. Не забудь, куколка, это мое алиби.
      – А если их там не будет?
      – Обязательно будут. Каждую пятницу пара-тройка отморозков торчит там с удочками. Ты поставишь машину в гараж, зайдешь в дом, снимешь парик и положишь его среди вещей Вики, потом переоденешься в собственную одежду, а этот костюм повесишь в платяной шкаф. Выйдешь из дома через черный ход, пересечешь овраг и попадешь прямо на шоссе. Где автобусная остановка, ты знаешь. Только иди не по обочине, а низом, за деревьями, иначе на тебя обратят внимание. Ты взяла свою одежду?
      – Взяла, не беспокойся.
      – Забыл сказать, чтобы ты выбрала что-нибудь неприметное.
      – Я так и сделала. Все очень нейтральное: джинсы, футболка. И еще солнечные очки.
      – Годится, – кивнул Вадим. – Как действую я? К тому времени, как Вика поднимется в квартиру, я уже опустошу сейф. Потом сделаю главное дело. Ну, ты понимаешь... инсценирую ограбление. После чего еду в людное место, где меня обязательно запомнят. Сяду на телефон и стану звонить всем, кому только можно. Позвоню девочкам и предупрежу, что съемка откладывается до завтра, потому что Вика не приехала и машины нет. Позвоню Вике на работу, спрошу, куда она подевалась: я, мол, ее жду, а она не едет на запланированную встречу. Ну и так далее.
      – А она в это время уже будет мертва? – бесцветным голосом спросила Ада.
      – Не драматизируй, ладно? С этого момента мне постоянно надо быть на людях.
      – Вадик, это все так опасно, так ненадежно...
      – Я все предусмотрел.
      – А если кто-нибудь из соседей увидит Вику, когда она будет подниматься по лестнице в подъезде? Что тогда? Ведь весь твой план построен на том, что Вика якобы не заезжала домой.
      – Глупенькая! Дом всего неделю как начали заселять. Там на весь подъезд три с половиной соседа. И никто из них толком друг друга еще не разглядел.
      – Все равно, мне страшно...
      – Дорогая, угомонись. Нас никто ни в чем не заподозрит. Ты хоть понимаешь, какая прорисуется картина? Будто Вика, пообещав встретиться со мной в пять у себя дома, по каким-то причинам изменила планы и рванула в Борисовку, никого не предупредив. Менты наверняка подумают, что к ней кто-то приехал и с этим кем-то она вернулась в Москву – ведь ее собственная машина останется в загородном коттедже. Потом этот некто и убил ее. Я же, бесцельно прождав сестренку в городе, принялся ее разыскивать. И наткнулся на труп. Все логично. И поскольку свидетели – рыбаки в Борисовке – скажут, что в шесть она была еще жива, я останусь вне подозрений. Ведь с половины шестого алиби у меня будет – не придерешься. Понимаешь?
      – Понимаю, – медленно кивнула Ада.
      – Ну, что ты как неживая? Взбодрись, взбодрись! – прикрикнул Вадим на жену. Он пригладил мизинцем тонкие черные усики. – Тебе даже мозгами не надо шевелить! Совершенно безопасная короткая поездка – и дело в шляпе.
      Он обнял жену за талию и, притянув к себе, быстро поцеловал в губы.
      – Будто с покойником поцеловался! – хмыкнул он. – Холодная и неподвижная. Ада молча передернулась от его слов. Но Вадим уже не смотрел на нее: он бросил взгляд на настенные часы в кабинете и бодро сказал:
      – Время!

      – Провались все пропадом! – в сердцах воскликнула Саша Еланская, падая в низкое кресло у окна. – Вкалываешь, как рабыня, и все ради чего?
      – Что там у тебя случилось? – озабоченно спросила Анна, сидевшая за директорским столом в их общем маленьком кабинете. Примыкающую к нему большую комнату занимал имидж-салон «Триада». Последняя составляющая триады, Женя Прохорова, их бухгалтер, задержала руки над клавиатурой компьютера и рывком развернула вертящийся стул:
      – Опять у тебя неприятности?
      – Неприятности не у меня, а у нас, – мрачно сообщила Саша.
      В их сплоченном коллективе она ведала рекламой и внешними контактами. Официально ее должность называлась менеджер по рекламе, но в сущности это была чистая проформа. Можно было называться хоть генералиссимусом, главное, чтобы дело делалось.
      – Вчера кто-нибудь из вас смотрел телевизор? Нет? Я уже вижу, что нет. На третьем канале в семичасовом ток-шоу я видела Симочку Иваницкую. Вы помните Симочку?
      – Ну как же! – отозвалась Анна. – Мой самый лучший результат.
      – Сейчас я тебя сражу наповал. Симочка была в трикотажном мини-платье.
      – О, нет!.. – простонала Женя.
      – О, да. И еще – она обесцветила волосы.
      – Не может быть! – Анна раздраженно бросила на стол ручку, которую держала в руке. – А я-то возлагала на нее такие надежды! Думала, она будет в восторге от своего нового образа, станет нас всем рекомендовать, и клиенты в салон рекой потекут. Все-таки Иваницкая – это имя.
      – Я провела расследование.
      Саша выбралась из кресла и, заметив на столе сигареты, на ходу выхватила одну из пачки. Закурила и принялась расхаживать по кабинету, рассказывая и бурно жестикулируя. Вокруг нее, словно вокруг раскочегаренного паровоза, клубился дым.
      – Нет, вы бы видели эту картину! Эти кривенькие козьи ножки, волосы как у дешевой куклы. Жуть. Меня так заело, скажу я вам. И я решила докопаться, в чем тут дело.
      – Ну и докопалась? – не выдержала Женя. Ее учительский взгляд загорелся нетерпением. – Так в чем же дело-то?
      – В мужике, конечно, – в голосе Саши прозвучало смирение перед глупостью жизни. – Оказалось, что Иваницкая влюблена. И он ее моложе.
      – Кто – он? – подала голос Анна.
      – Боже мой, не знаю. Какой-то козел из «Останкино». Я вчера до ночи висела на телефоне, собирала сплетни. Когда Симочка, побывав в наших руках, явилась пред светлы очи объекта своего обожания, тот хмыкнул и обронил: «Боже, что это ты с собой сделала? Выглядишь гораздо старше и такая унылая. Лично мне больше нравятся блондинки в мини».
      – И этого оказалось достаточно, чтобы Иваницкая стала блондинкой и надела мини? – не поверила Анна, все это время сидевшая с прямой спиной.
      – Господи, ты как с луны свалилась! Когда пятидесятилетняя баба хочет захомутать молодого мужика, она тормоза заранее отключает. Наив ты мой!
      Наиву, Анне Луговской, было тридцать четыре года. Она лишь однажды побывала замужем и теперь с печальным смирением относилась к своему одиночеству, поскольку ее следующая трепетная любовь оказалась женатой. Подруги нещадно ругали ее за эту долгую бесперспективную связь, но тщетно. Господь бог дал Анне не только замечательную внешность. Ей не требовалось особых усилий, чтобы блестяще выглядеть. И вкус, и стиль, и грация были заложены в нее изначально. Оставался сущий пустяк – не терять форму. Анна и с этим делом справлялась отлично.
      – Анька так выглядит, потому что у нее семьи нет, – все время повторяла маленькая крепенькая Женя, у которой в активе было двое детей, а в пассиве вечно безработный муж. – Наличие семьи расслабляет женщину и негативно влияет на ее жизненный потенциал.
      Женя Прохорова изо всех сил пыталась сделать из себя нечто изысканное, но с ее простым круглым лицом это оказалось проблематичным. Тем не менее все, что удавалось урвать из семейного бюджета, она честно тратила на хорошую одежду, дорогую обувь и сопутствующий антураж. Так что на сегодняшний день выглядела достаточно безупречно, чтобы не чувствовать себя жертвой природы.
      – Вот что я решила, девочки, – говорила тем временем Саша, расплющивая окурок в пепельнице. – Впредь нельзя допускать ничего подобного. Я сама прослежу за тем, чтобы таких случаев, как с Иваницкой, у нас больше не повторилось.
      – Да? – скептически спросила Женя. – Ты знаешь, как их предотвратить?
      – Знаю. Надо проводить разведку боем.
      – Очередной сумасшедший план, – проворчала Анна, потирая лоб.
      – Ничего сумасшедшего, – возразила Саша. – Просто я буду собирать досье на всех наших клиенток.
      – Это еще зачем?
      – Затем, чтобы заранее знать, с какой целью человек приходит в наш салон. Ведь то, что они говорят, – все мура. Вы сами знаете. Я же буду устанавливать истинные мотивы. И застрахую нас от проколов. Допустим, является денежная матрона и говорит, что с выходом на пенсию у нее появилась возможность заняться собой, поднять тонус любимому мужу своим великолепным внешним видом... А на самом деле у нее разнузданный секс с каким-нибудь юным любителем зрелых форм.
      – Ну и что? – рассмеялась Анна. – От этого что-то изменится?
      – Конечно! Ты начнешь подбирать для нее строгие костюмы из габардина, а она-то будет мечтать о романтических платьях. И имидж под названием «достойная старость» в таком случае ей точно не понравится.
      – Оригинально, – сказала Женя, разглядывая свои маленькие туфельки. – Глупо, но оригинально.
      – Оригинально лбом орехи колоть, – раздраженно отозвалась Саша. – Моя идея сработает, вот увидите.
      – Ты серьезно собираешься этим заняться? – осторожно спросила Анна.
      – Конечно. Все равно мне сегодня делать больше нечего. Я бы могла посидеть над текстом рекламы, но у меня здесь даже своего стола нет.
      – Да, вопрос со столом надо решать, – согласилась Анна.
      – Мы решим его только в одном случае. Если у нас будут деньги на расширение.
      – И на стол, – добавила практичная Женя.
      Саша открыла свой любимый коричневый портфель и показала подругам большой бинокль:
      – Я уже экипировалась. Так что назад пути нет. Давайте-ка расскажите мне, кто у нас очередная клиентка, которой вы собираетесь заняться в ближайшее время?
      Анна вздохнула:
      – Ну ты ее знаешь, это Ада Анисимова.
      Женя, которая отрешенно глядела в окно, мгновенно встрепенулась:
      – Кстати, я, как ее увидела, сразу подумала: интересно, зачем модель понесло в имидж-салон?
      – Вот видите! – тоном обвинителя произнесла Саша. – Уже вопрос!
      – Мне кажется, я знаю на него ответ и безо всякого расследования, – усмехнулась Анна. – Знаете, кто у этой Ады муж? Фотограф Анисимов, он снимает для рекламы.
      – Знаем-знаем, – пробормотала Саша. – И Аду знаем, и ее мужа тоже.
      – Ты что, знакома с ними лично?
      – Ну... так... шапочно, – Саша явно не намерена была пускаться в объяснения.
      – У этого Вадима есть сводная сестра. Ада ее страшно ревнует к мужу.
      – И в чем же разгадка? – поторопила Женя.
      – Эта его сводная сестра накануне получила у нас консультацию. Два дня спустя следом за ней явилась Ада. Ей захотелось купить такую же одежду, какую мы порекомендовали сводной сестре ее мужа.
      – Вот! – воскликнула Саша, наставив указательный палец на Анну. – Женщина хочет быть похожей на соперницу. В чем тогда заключается моя задача?
      – В чем?
      – В том, чтобы узнать, как выглядит эта соперница, какую жизнь ведет, куда ездит, как одевается, как двигается. Зная все это, можно дать женщине действительно полезные рекомендации. Те, которыми она на сто процентов будет довольна. Понимаете?
      – Кажется, да, – сказала Женя.
      – Ты всерьез думаешь, что, вместо того чтобы заниматься настоящей работой, я стану давать советы клиенткам, исходя из результатов твоих расследований? – Брови Анны взметнулись вверх.
      – Конечно, нет. Я не призываю тебя нарушать профессиональный долг. Но чуточку помощи с моей стороны тебе разве помешает?
      Анна хотела возразить и уже открыла было рот, но тут встретилась с предостерегающим взглядом Жени и быстро согласилась:
      – Ладно, черт с тобой, делай что хочешь.
      – Вот и славно! – воскликнула Саша, оживившись. – Кстати, сводную сестру Анисимова, на которую так хочет быть похожа его бедная жена, я тоже знаю лично. Ее зовут Вика.
      – Точно. Вика Карташова. Можешь взять папку и посмотреть там все ее данные.
      Саша так и сделала. Выписав все, что ей было необходимо, она схватила свой портфель и посмотрела на часы:
      – Так, девочки. Сейчас без четверти четыре. Виктория наверняка еще на работе. Хотя... Сегодня пятница, она может уйти пораньше. И все-таки я рискну.
      – Будешь следить за ней все выходные? – поинтересовалась Женя.
      – Не знаю, как получится, – пожала плечами Саша.
      – Тогда ни пуха ни пера.
      – К черту! – ответила та и стремительно скрылась за дверью.
      Уже на улице она обратила внимание на женщину примерно своих лет, которая стояла неподалеку от подъезда и, не отрываясь, глядела на окна директорского кабинета «Триады». Обернувшись, Саша увидела в нем девочек и подумала, что на окна не мешало бы повесить жалюзи.

      Без четверти пять Вадим и Ада вошли в подъезд пятиэтажки, где все было чистенькое, новенькое и еще не сдавал своих позиций волнующий запах новостройки. Молча толкнув жену к закутку под лестницей, Вадим с легкостью взлетел на второй этаж. Через минуту дверь квартиры бесшумно закрылась за ним.
      Быстро достав из кармана перчатки, Вадим натянул их на руки и сразу же двинулся к сейфу. Деньги – в первую очередь. В этот момент внизу громко хлопнула дверь, и подъезд внезапно наполнился визгливыми голосами, смехом, коротким уханьем баяна и топотом десятков ног. Вадим возвратился в коридор и припал к глазку. Увидев на лестнице толпу, застрявшую между лестничными маршами, он тихо выругался. Только новоселья ему сегодня и не хватало!
      Стоять и размышлять было некогда, и он снова вернулся к сейфу. Ему потребовалось совсем немного времени, чтобы открыть его. Увидев знакомую коробку, Вадим потянул ее на себя, и сердце его в ту же секунду ухнуло вниз: коробка оказалась слишком легкой, и денег в ней не было.
      – Стерва! – выругался Вадим. – Куда она их дела? Жадная хитрая тварь!
      Он заметался по комнате, понимая, что искать бессмысленно. Нет времени, да и никакой надежды на то, что деньги все еще в квартире. Надо было все отменять – никакого убийства, никаких поездок в Борисовку.
      В подъезде все еще топотали и выводили под баян частушки. Закрыв сейф и сунув в карман перчатки, Вадим снова заглянул в глазок, с бессильной яростью наблюдая, как гуляющий народ медленно проползает по лестнице наверх. «Скорее, скорее!» – торопил он. Необходимо предупредить Аду. Вадим поглядел на часы. Одна минута шестого. Он кинулся к окну в кухне и увидел, что Вика уже подъехала и выходит из машины. Остановить Аду времени не оставалось. Хорошо бы успеть смыться самому.
      Как только последний шумный гуляка скрылся из виду, Вадим выскочил из квартиры и, заперев дверь, метнулся на площадку между этажами. Едва он сел на подоконник, как появилась Вика. В ту же секунду внизу скрипнула дверь подъезда, и Вадим понял, что его жена отправилась в свой бессмысленный вояж.
      – Ах вот ты где! – Вика позвякивала ключами на пальце. – Увидела, что тебя нет в машине, и думала, что придется ждать. А у меня совсем нет времени.
      – Ты ведь не в Борисовку собираешься? – с опаской спросил Вадим.
      – Нет, у меня другие дела. – Вика не стала углубляться в детали.
      – Знаешь, мои девицы меня подставили. Никакой съемки сегодня не будет. Так что «мерс» я возьму у тебя в другой раз. Не возражаешь?
      – Ну ты даешь, братец! – Виктория пропустила его в квартиру и бросила сумочку на столик возле зеркала. – Я, как полная дура, выдерживаю твой идиотский график, мчусь сюда, а ты говоришь – не надо. Позвонить-то можно было?
      – Я свой мобильник дома забыл, – объяснил Вадим.
      – Ладно, сделай нам по чашечке кофе, а я пока переоденусь. Но сидеть с тобой мне некогда. Я очень тороплюсь.
      Вадим чувствовал себя как-то странно, словно спущенный воздушный шарик. Нервное напряжение, владевшее им с самого утра, внезапно ушло, и наступила какая-то дурацкая растерянность. «Сейчас мы выйдем на улицу, – подумал он, – и Викуша увидит, что ее машины нет. Начнет визжать, как ошпаренная кошка».
      Однако Вика, обнаружив пропажу, повела себя как-то странно. Сначала она вертела головой по сторонам, потом закрыла лицо руками.
      – Господи, какая я дура! – пробормотала она и некоторое время что-то неразборчиво причитала в ладони.
      Вадим пытался ее успокаивать, но она не реагировала, а только раскачивалась взад-вперед и стонала, словно от боли. Потом встряхнулась и, еще раз окинув окрестности блуждающим взором, сказала:
      – Не одолжишь мне свою тачку? У меня деловая встреча, которую я не могу отложить.
      – А заявить об угоне? – удивился Вадим.
      – Потом, все потом! – Вика была явно не в себе.
      – Ладно, как хочешь, – пожал плечами Вадим, протягивая ей ключи.
      Когда «девятку» Виктории объявят в розыск, а она обнаружится в гараже Викиного коттеджа, где ее оставит Ада, будет довольно забавно. И все-таки Вика очень странно повела себя, не обнаружив машины на месте. Вадим думал, она будет ругаться на чем свет стоит, устроит настоящее светопреставление. Вика никогда не лезла за словом в карман и не стеснялась в выражениях.
      Теперь предстояло дождаться, пока Ада вернется домой, и объяснить ей ситуацию. Она, конечно, тоже разозлится. Ничего, пусть считает эту поездку генеральной репетицией. Вадим все еще надеялся узнать, где деньги, и в конце концов изъять их.
      Оставшись один, он попытался сосредоточиться. Вечер оказался совершенно свободным. «Почти что выходной», – усмехнулся он и отправился в бар, чтобы хоть немножко прийти в себя. Глупо было бы отрицать, что он нанервничался: ведь готовился к тому, чтобы убить человека. А это не фунт изюму!
      Весь вечер Вадим просидел в баре, потягивая фирменные коктейли. Возвратившись домой, плюхнулся на тахту и едва успел подумать о прохладном душе, как на журнальном столике зазвонил телефон.
      – Анисимов Вадим Сергеевич? – спросил далекий мужской голос. Голос был какой-то неестественно скучный, и Вадим почему-то сразу напрягся.
      В трубке зашипело, защелкало, и сквозь помехи до него долетали лишь обрывки фраз. «Какая-то белиберда, – подумал Вадим. – Куда это я должен ехать и при чем здесь блондинка?» Вдруг ему показалось, что голос произнес: «Борисовка». Тогда Вадим принялся стучать по трубке и кричать: «Алло! Говорите громче! Вас не слышно!» Внезапно шум прекратился, линия очистилась от помех, и тот же скучный голос совершенно отчетливо завершил тираду:
      – Мы пытаемся установить личность убитой женщины. В ее сумочке обнаружена ваша визитная карточка.

      Официально Саша Еланская была замужем. Но больше года назад муж позорно бежал из квартиры, чтобы, как он заявил, отдохнуть от ее кипучей энергии и злого языка. Свой побег из дома Дима Еланский, известный тележурналист, старательно скрывал от общественности. Об этом знала только его мать, которая посчитала нужным высказать Саше собственное мнение на этот счет. Мнение было следующим: Глава
      Прожив в браке с Сашей первый год, Дима настойчиво заговорил о ребенке. Саша не делала ничего, чтобы воспрепятствовать появлению младенца, но у них почему-то ничего не получалось. А потом она подслушала, как кипятилась по этому поводу Димина мать: «Уверена, что она тебя обманывает. Пьет какие-нибудь таблетки. Еще бы! Ведь, если что, ей придется уйти из редакции. Кончатся эти авралы, ночные тусовки, всякие поездки. Мотай на ус». Саша так разозлилась тогда! Ребенок тем не менее упорно не хотел появляться на свет, хотя оба потенциальных родителя были абсолютно здоровы. Саше казалось, что ее организм ведет себя так просто из чувства противоречия.
      Еще два года брак с Еланским кое-как продержался. И вот наконец Дима уехал от нее. Словно жилец, которого, в сущности, ничто особенно в этом доме не держало. Всего-то и дел только оказалось – собрать личные вещи. Время от времени Дима все-таки приезжал повидать Сашу, и каждый раз они успевали поругаться быстрее, чем поговорить о своих делах. Как бы то ни было, а впереди маячил развод. И хотя Саша постоянно внушала себе, что она свободная женщина и может с кем-то строить новые, лучшие отношения, ее личная жизнь до сих пор оставалась до смешного небогатой.
      Сейчас Саша постаралась позабыть о собственных проблемах и целиком сосредоточилась на дороге: в пятницу, да еще во второй половине дня сильный пол, сидевший за рулем, лихачил почем зря. Вопреки взрывному характеру, машину Саша водила осторожно. Припарковавшись возле художественного салона, которым управляла Виктория Карташова, Саша постаралась оценить обстановку и приготовиться к действию. Первым делом достала диктофон и вставила туда новую пленку.
      – Раз, раз. Проверка, – сказала она раздельно прямо в динамик. – Десятое июня, пятница, шестнадцать тридцать. Нахожусь возле салона «Виктория».
      Ей не пришлось ждать долго: вскоре стеклянные двери распахнулись, выпуская невысокую кареглазую брюнетку с великолепной стрижкой. Саша даже не сразу узнала ее, потому что раньше Вика выглядела гораздо проще.
      – Да... Наши девочки постарались, – протянула Саша и, снова включив диктофон, поделилась с ним своими впечатлениями: – На объекте голубой брючный костюм из «мокрого» шелка, белые туфли на среднем каблуке. Маленькая сумочка с большим золотым замком, клипсы с жемчугом. Легкий светлый макияж, серые тени, синяя подводка.
      Виктория села за руль белой «девятки» и почти мгновенно рванула с места.
      – Ой, плохо-то как, – посетовала Саша. – Чувствую, эта рисковая баба сейчас рванет как ветер.
      Так и вышло. Попытавшись сесть на хвост «девятке», Саша поняла, что слежка – дело опасное.
      – Судя по направлению, объект движется к собственному дому, – сообщила Саша диктофону и позволила себе немного отстать.
      Когда же подъехала к новенькой кирпичной пятиэтажке, то машины Виктории не увидела. Остановившись неподалеку, доморощенная сыщица попыталась сообразить, где находятся нужные ей окна, как вдруг из подъезда быстро вышла Виктория под руку с мужчиной. Саша сразу узнала Вадима Анисимова, с которым, надо признаться, у нее были связаны не слишком приятные воспоминания. Саша хорошо помнила, что за своими тонкими черными усами этот тип ухаживал с гораздо большим усердием, чем за женщинами.
      Остановившись возле подъезда, сводные брат и сестра начали что-то бурно обсуждать, оглядываясь по сторонам и размахивая руками. Саша даже открыла окно, чтобы подслушать, но так ничего и не поняла. Потом Виктория закрыла лицо руками и некоторое время раскачивалась туда-сюда, словно у нее разболелся зуб. Но вот Вадим вручил Виктории ключи от своей машины, и через минуту та тронулась с места на его бежевых «Жигулях».
      – Семнадцать часов десять минут, – сказала Саша, нажимая на клавишу. – Объект переоделся. Теперь на нем... на ней... короткая вельветовая юбка болотного цвета и белый трикотажный топ. Туфли на высокой танкетке. Выглядит очень сексуально.
      Проезжая мимо пешего Вадима, Саша вжалась в сиденье: ей не хотелось, чтобы он ее узнал. Теперь Викторию нельзя было терять из виду. Саша понятия не имела, где та может провести вечер. Кстати, почему она взяла машину Вадима и куда дела свою?
      Возле девятиэтажки в районе «Полежаевской» Виктория ударила по тормозам. Заперла машину, поглядела вверх и, заметив мужчину в окне второго этажа, быстро помахала ему рукой. Саша тоже остановилась и тоже поглядела на мужчину. Но, кроме того, что он коротко стрижен и довольно упитан, ничего больше не разобрала. Мужчина отошел от окна. Видимо, отправился открывать дверь. Саша отогнала свой автомобиль под деревья, чтобы не слишком светиться, и, достав бинокль, приникла к окулярам. Вполне возможно, ей удастся что-нибудь увидеть, поскольку занавески широко раздвинуты. – Семнадцать часов тридцать пять минут, – продолжила Саша запись. – Объект зашел в подъезд.
      В этот момент в знакомом окне снова появился мужчина. Он махнул рукой, и почти тотчас же серая «Ауди», стоявшая неподалеку, тронулась с места. «Наверное, этот тип отпустил личного шофера. Значит, свидание будет долгим, и на сегодня стоит закончить слежку», – подумала Саша. Она произнесла в динамик номер отъезжавшей машины, просто так, из чистого азарта. И тут в окне возникла Виктория. Она подошла к мужчине сзади и нежно обняла, прижавшись щекой к спине. Он повернулся и поцеловал ее, одновременно задергивая тюль на окне.
      – Аут, – сказала Саша и спрятала бинокль в портфель.

      Ада лежала в большой комнате Викиного коттеджа на правом боку, согнув ногу в колене. Светлые волосы свободно рассыпались по ковру. Ее поза была настолько естественной, что казалось, женщина позирует для очередного рекламного снимка. В нее выстрелили из сада, когда она стояла возле окна. Пуля попала в голову.
      – Господи! – пробормотал Вадим, нажимая пальцами на глаза. – Господи!
      Почти та же самая ситуация, что он прогнозировал накануне. Только вместо мертвой Вики – его жена. Что-то где-то сдвинулось во вселенском распорядке, и одна женщина непостижимым образом оказалась на месте другой.
      Вадим плохо помнил дорогу в Борисовку и обратно. Ему говорили, в какую машину сесть, показывали, что делать, задавали вопросы. В мрачном, скудно обставленном кабинете следователь принес ему стакан с горячим чаем. Вадим благодарно кивнул и принялся глотать кипяток, словно газировку.
      – Вы можете подтвердить, что весь вечер были в баре?
      – Могу. Конечно, могу. Меня видели десятки людей. Я разговаривал с барменом, поболтал с девушками... Уверен, что меня запомнили.
      Следователь бросил еще один взгляд на выразительное лицо фотографа, украшенное маленькими ухоженными усами, на его живописно растрепавшуюся прическу и подумал, что да, действительно, в баре наверняка его запомнили.
      – Вы не знаете, зачем ваша жена отправилась в Борисовку? – задал он следующий вопрос.
      – Наверное, хотела встретиться с Викторией.
      – С какой целью?
      – Понятия не имею, – пожал плечами Вадим. – Надо спросить у моей сестры.
      – Спросим, когда найдем. В настоящее время ее нет дома, и телефон не отвечает.
      – А сотовый?
      Следователь развел руками:
      – Абонент временно недоступен.
      – А самой Виктории не было в коттедже? – спросил Вадим.
      – Нет.
      – А ее машины в Борисовке?
      – Никаких машин на месте происшествия. Гараж пустой.
      Вадим отвел глаза в сторону. Куда же делись Викины «Жигули», на которых в Борисовку приехала Ада? Может, убийца забрал их? Тогда информация, которую ему приходится скрывать, становится черезвычайно важной для следствия. Но он не мог сказать правды. И никакой приемлемой версии, почему Ада оказалась в машине Вики, он придумать не мог. Ведь сама Вика думает, что машину угнали.
      Все свидетельствовало о том, что Ада действовала точно по разработанному плану. К моменту смерти, спрятав парик, она успела переодеться в джинсы и футболку. Значит, стрелявший никак не мог перепутать ее с Викой – первая мысль, которая пришла Вадиму в голову. Если бы убийца, спрятавшийся в саду, поджидал Вику, брюнетку с короткой стрижкой, длинные волосы цвета меда должны были подсказать ему, что женщина в окне – не хозяйка коттеджа. Значит, охотились именно за Адой. Но ведь никто не мог знать, что она поедет в Борисовку! А это означало только одно: что за Адой следили. И в то самое время, как Вадим наливался выпивкой, неизвестный человек преследовал его жену. А когда они добрались до места, он дождался удобного момента и выстрелил.
      – Неужели не осталось никаких следов? – спросил Вадим у следователя. – Отпечатков ботинок или колес?
      – Мы над этим работаем, – уклончиво ответил тот.
      Чего Вадим не мог понять, так это отсутствия в гараже коттеджа Викиных «Жигулей». Не мог же их угнать убийца? Если он следил за Адой от самой Москвы, стало быть, сам был на колесах. Или убийц было несколько? Один из них увел Викину машину с места преступления. Какая в этом логика? А какая вообще логика в убийстве Ады? Кто мог иметь на нее зуб? Может быть, у нее был любовник?
      Впервые подобная мысль пришла Вадиму в голову. Невысказанные вопросы мешали ему по-настоящему осознать случившееся. Во время разговора со следователем приходилось сосредотачиваться изо всех сил, чтобы не подставить себя. Стоит ошибиться в какой-то мелочи, и его тут же припрут к стенке. А он знал, что лгуны ловятся в первую очередь на противоречиях и мелких просчетах.

      Самое противное, считала Саша, это когда тебя будят телефонные звонки. Сонная, растрепанная и недовольная, она вылезла из кровати и подняла трубку.
      – Сашка, ты дома? – раздался тревожный голос Жени, опустившей приветствия. – Где ты вчера была?
      – В каком смысле? – Саша изо всех сил пыталась сосредоточиться. – Я во многих местах была. А что такое?
      – Вчера вечером убили жену Анисимова.
      – Убили? – Саша помотала головой, пытаясь собраться с мыслями.
      – Ты случайно с ней не сталкивалась?
      – Да нет, я ее не видела.
      – Слава богу! – облегченно сказала Женя. – А мы с Анютой почему-то подумали, что ты вполне могла влипнуть в историю.
      – Вы обе считаете, что я – человек-авария, – с некоторой обидой откликнулась Саша. – А я всего лишь женщина с активной жизненной позицией. Это вы сидите, как клуши, поэтому с вами никогда ничего не происходит.
      – Хорошо-хорошо, – согласилась Женя. – Я просто хотела убедиться, что у тебя все в порядке. Ну скажи, у нас ведь были причины для волнений? Ты взяла бинокль и отправилась следить за Викой Карташовой, к которой Ада безумно ревновала своего мужа. И именно в тот вечер, когда ты заинтересовалась ситуацией, Аду убили.
      – Откуда ты узнала про убийство?
      – К нам приходили из милиции. У Ады в сумочке нашли карточку «Триады» с назначенным визитом. Как раз вчера.
      – А она вчера была у нас?
      – Нет, она не пришла.
      – А когда ее убили?
      – Разве оперативники станут что-нибудь рассказывать? Они нас расспрашивали.
      – Надеюсь, вы ничего не сказали про меня?
      – А что бы мы про тебя могли им сказать, как ты думаешь?
      – Хорошо. – Саша нахмурилась. – Я больше не буду следить за Викторией, так что не волнуйся.
      Положив трубку, Саша несколько минут сидела на кровати в задумчивости. Ей страшно хотелось покурить, но не так давно она дала себе зарок, что натощак курить не будет никогда. Пришлось вставать и заниматься завтраком и утренним туалетом. Чтобы прийти в норму, ей нужна была чашечка кофе с молоком. Пока она не выпьет эту чашечку, день не начнется. Дима Еланский не раз замечал, что некоторые женщины до первой чашечки кофе бывают растерянными, сонными, молчаливыми, а Саша так просто бывает мерзкой.
      Уже за столом она достала из стопки толстых журналов тот, где, как она помнила, Ада Анисимова демонстрировала коллекцию летней одежды. Фотографии оказались сделаны Вадимом, и Ада смотрелась на них бесподобно. У нее была магическая внешность – копна легких вьющихся волос, высокие скулы, прозрачная кожа, синие глаза. Такие женщины завораживают, словно колдуньи. Интересно, за что же ее убили? Сашу раздирало тревожное любопытство, прилипшее к ее натуре еще с тех времен, когда она, будучи корреспондентом, старалась держать руку на пульсе событий.
      Подъезжая к салону, она сразу же заметила роскошный «Мерседес»-кабриолет. Это была вторая, «выходная» машина Вики Карташовой. Иногда Вадим брал эту машину у Вики взаймы, чтобы использовать для своих съемок. Саша несколько раз ездила на ней, поэтому и узнала.
      Она поняла, что смерть золовки не заставила Вику забыть о своей внешности и пропустить очередной сеанс красоты. Миновав маленький коридорчик, Саша заглянула в кабинет. Женя сидела за компьютером. Увидев подругу, она мгновенно бросила бумаги и поманила ее пальцем:
      – Заходи скорее. Знаешь, кто у нас?
      – Карташова. Я видела ее машину у входа.
      – Она в жутком расстройстве. Хотя, говорят, и не ладила с женой своего братца.
      – Не ладила – это очень мягко сказано. Думаю, если им приходилось встречаться, обе прятали лезвие под язык. Образно говоря. Пойду примкну к Аньке. Может, чего узнаю?
      – Охота тебе лезть в это дело? – сказала ей в спину Женя, но увидела только, как Саша нетерпеливо шевельнула лопатками.
      В зале, где мастера занимались клиентами, было уютно. Анна и Вика сидели на мягком диванчике, обтянутом гобеленовой тканью, и рассматривали модели из специального альбома размером с канализационный люк. Вика Карташова сразу узнала Сашу и первой поздоровалась. Они обменялись парой дежурных фраз, после чего Вика сделала скорбный ротик и спросила:
      – Ты знаешь, что жену Вадима вчера убили?
      Саша, присевшая в соседнее кресло, серьезно кивнула:
      – Мне ужасно жаль.
      – Меня уже таскали в милицию, – горестно продолжала Вика. – Они меня подозревают, можешь себе представить?
      – Ты это серьезно?
      – Нет, ну не кретины? Зачем бы я стала ее убивать?
      – А с какой стати подозревают именно тебя?
      – Ну как же? – встрепенулась Вика. – Аду убили в моем летнем домике в Борисовке.
      Она наклонилась вперед и, расширив большие глаза цвета жженого сахара, добавила:
      – Она лежала прямо посреди комнаты перед открытым окном. Говорят, в нее стреляли из сада.
      – А что она делала в твоем летнем домике? – спросила, хмуря брови, Саша.
      – Понятия не имею! Наверное, хотела встретиться со мной. Все знают, что каждую пятницу, начиная с мая, я после работы сразу еду в Борисовку. Даже домой не заезжаю. Примерно в то время, как я должна была появиться, ее и убили.
      – И ты ее нашла? – Саша впустила в свой голос необходимую долю ужаса. Мельком она глянула на молчавшую все это время Анну и поймала ее укоризненный взгляд.
      – Господи, слава богу, нет! – Вика ничего не замечала. – Можешь себе представить, что именно вчера я осталась в Москве.
      – Тебе просто повезло, – покачала головой Саша.
      – Повезло? Как бы не так! Парни из милиции думают, что я ее прихлопнула. Меня вообще могут арестовать!
      – Как это?
      – Два кретина, которые удили вчера рыбу неподалеку от моего летнего домика, уверяют, что примерно в шесть вечера я собственной персоной заявилась в Борисовку, да еще помахала им рукой из окошка! Такая глупость. Мне собираются устроить с ними очную ставку. И зачем, спрашивается? Я и так знаю их, как облупленных. Они неделями не просыхают. Вот и перепутали прошлую пятницу с нынешней. Во-первых, они говорят, что я приехала на «Жигулях». Это первая белиберда. Потому что «Жигули» у меня угнали.
      – А во сколько убили Аду? – мгновенно спросила Саша. – Милиция хоть какие-то временные рамки установила?
      – Говорят, выстрел слышали мальчишки, шлявшиеся по окрестностям. Поскольку часов ни у кого из них нет, время установили приблизительно: с шести до половины седьмого. Господи, если бы не обстоятельства, я в это время была бы там! Может быть, конечно, и меня тогда пристрелили бы заодно. Какой кошмар!
      Жестом отчаяния Вика сцепила перед собой нежные пальцы с длинными коричневыми ногтями.
      – В половине седьмого ее нашел один из рыбаков. – Вика тут же насупилась и добавила: – Один из этих кретинов, который уверяет, что я приехала в коттедж незадолго до убийства. Он решил, что, раз я помахала ему рукой, у меня хорошее настроение и меня можно пригласить на чашечку чая. Вот он и приперся ко мне. Дверь была открыта, он зашел и увидел Аду на полу...
      – А у тебя нет алиби? – осторожно спросила Саша.
      У нее в сумке лежал диктофон, и там четко было зафиксировано, что вчера в 17.35 Вика Карташова встречалась с каким-то мужчиной в доме на «Полежаевской».
      – Ничего у меня нет! – раздраженно ответила та.
      «Интересно, почему тот толстощекий тип из окна не хочет защитить свою даму? – подумала Саша. – Возможно, он женат, и Вика оберегает его поруганную честь?» Саша усмехнулась. Она вполне может стать той свидетельницей, которая снимет с Вики все подозрения. В сущности, это ее долг. Вот только как она объяснит, зачем следила за клиенткой? Прямо дребеденская какая-то ситуация. Если рассказать всю правду о слежке, Анна ее просто задушит. «Триада» – это святое. Фирма должна быть вне подозрений.
      – А ты случайно не заходила вчера в кафешку на «Полежаевской»? – задумчиво спросила Саша. – Называется «Сатурн»?
      Она протягивала Вике соломинку, потому что «Сатурн» этот находился в том самом доме, где ее ждал щекастый любовник.
      – Да... – раздумчиво сказала Вика. – Кажется, заходила.
      Было заметно, что она напряженно думает, опустив глаза.
      – На тебе был белый топ и зеленая юбка.
      – Точно! – изумилась Вика.
      – Я вчера была в этом районе и увидела тебя на улице возле закусочной. И как раз посмотрела на часы. Было больше половины шестого. Я готова подтвердить это под присягой.
      – Господи, Сашенька, а ведь ты моя спасительница! – воскликнула Вика Карташова, прижав руки к груди. – Я объясняла, что просто ездила по магазинам, где меня, конечно, никто и не вспомнит. Но про закусочную забыла! Разве я могла подумать, что меня там заметил кто-то из знакомых?
      Вика повернулась к молчавшей все это время Анне и сказала:
      – Давайте отложим наши дела до следующего раза? Хорошо? Я поеду к Вадиму и поговорю с ним. Не хочу, чтобы он думал обо мне бог весть что. Вы же понимаете?
      – Кстати, как Вадим? – спросила Саша сумрачно.
      – Очень плохо. Он потрясен. Просто не может поверить в произошедшее.
      – И он не знает, зачем Ада отправилась в Борисовку? – продолжала свой допрос Саша, не обращая внимания на то, что Анна делает страшные глаза.
      – Думает, жена опять приревновала его ко мне и решила устроить очередную разборку. Ты ведь знаешь, как она любила скандалить из-за своего драгоценного? – Вика остро взглянула на Сашу, и та едва заметно смутилась.
      Вика торопливо поднялась и, покопавшись в сумочке, извлекла из нее маленькую книжечку «Триады», куда заносилось время визитов в салон. Саша сама занималась дизайном и заказывала книжечки в типографии. Вообще все, что окружало клиентов в «Триаде», было тщательно продумано, просчитано и отточено тремя основательницами салона.
      – Давайте назначим на понедельник, – предложила Вика. – Хочу поделать маски для лица, – объяснила она Саше.
 
      – Именно для таких, как она, – сказала Анна, когда Вика ушла, – я и предлагаю ввести единую косметическую линию. Разве может такую дамочку удовлетворить некомплект?
      – Есть конкретные предложения?
      Они вернулись в кабинет, и Саша, как всегда, заняла гостевое кресло.
      – Я тут лазила в Интернете, надыбала одну фирму. Называется «Офелия». Все, что они предлагают, мне понравилось. Теперь нам нужны подробные раскладки по ценам и образцы.
      – Почему именно «Офелия»? – поинтересовалась Саша, скрестив руки на груди.
      – У них все очень дешево.
      – Нам только это и подходит, – раздраженно отозвалась Женя. – Все самое дешевое.
      – Кончай ныть, – сказала Саша. – Твоя закомплексованность отражается на бухгалтерии.
      – То, что у нас расход больше прихода, не входит в число моих комплексов, – парировала Женя.
      – Ладно, шутки в сторону, – сказала Анна. – Сашка, объясни мне, зачем ты полезла к Вике со своим алиби?
      – Как это – зачем? – Саша удивилась. – Я точно знаю, что во время убийства она была в Москве.
      – Ты всерьез думаешь, что ей грозил бы арест? – усмехнулась Анна. – И мгновенно проявила принципиальность.
      – Пока ствол не найдут, никого не арестуют, – авторитетно заявила Женя, обмахиваясь газетой. – Оружие, – пояснила она. – Аду ведь застрелили. Действительно, Сашка, зачем ты впуталась?
      – Вы обе – пофигистки! – вспылила Саша. – А если бы вас подозревали в убийстве?
      Женя выразительно фыркнула.
      – Как же, как же. Такие безгрешные... Как вас можно в чем-то заподозрить?
      – Ладно, давайте замнем, – Анна подняла руку. – В конце концов, это Сашкино личное дело. Я уйду пораньше, девочки.
      – Никак опять Карабасов объявился? – спросила Саша. – То-то я смотрю, ты сегодня при параде!
      Карабасовым подружки прозвали сердечную печаль Анны, которую она вот уже пять лет не могла ни изжить, ни сподвигнуть на развод. На самом деле его звали Львом Басовым. Он жил в Питере с женой и пятнадцатилетней дочерью, работал в крупной фирме, закупавшей медицинское оборудование, имел два высших образования, иномарку и сорок семь лет за плечами. Сильной его стороной была внешность и умение следить за собой. Он любил хорошие вещи и мог себе позволить их иметь. Еще он мог позволить себе иметь связь на стороне. Анна ему, безусловно, нравилась очень сильно. При этом она согласилась на те отношения, которые Басов мог предложить, и не требовала перемен.
      – Как это тебе не хочется замуж? Чтобы семья, чтобы дети? – спрашивала Женя, обожавшая своих девочек.
      – Хочется, – говорила Анна. – Только не за кого выйти.
      – Пока ты не пошлешь своего Карабасова, – заявляла Женя, – у тебя никто не появится.
      – Давай не будем трогать Льва, – краснела Анна. – Я ведь не обсуждаю твоего мужа. Хотя ему можно предъявить массу претензий!
      – Точно! Он совершенно не похож на мужчину моей мечты. Начать с того, что он задохлик. А мужчина моей мечты должен быть достаточно сильным, чтобы внести меня на руках в дом, подняться на второй этаж и не умереть от одышки.
      – А мужчина моей мечты, – встряла Саша, – одевается у Тома Клайна, умеет чинить электроприборы и питается полуфабрикатами.
      – Почти что твой Еланский. С тех пор, как вы поженились, он как раз и питается полуфабрикатами.
      – Ну да. Зато он боится электричества и одевается в ЦУМе в отделе для крупных детей.
      Разговор о мужьях и любовниках возникал всякий раз, как Басов прилетал по делам в Москву. Первым делом он звонил Анне, чтобы построить свой график, не ущемив себя в личном. Чаще всего он звонил именно в «Триаду», и Женя с Сашей с самого начала были осведомлены, что у их подруги началась очередная полоса любви.
      Анна разложила на столе салфетку и высыпала на нее содержимое своей косметички.
      – Обновлю макияж, – пояснила она.
      Но тут ее позвали из зала, и прошел почти час, прежде чем она снова появилась в кабинете.
      – Ты забыла про своего Карабасова! – тотчас же сообщила Саша.
      – Я не забыла.
      – Первый раз вижу, чтобы ты заставляла его ждать.
      – Не могу же я бросить клиентку!
      Обе ее подружки удивленно переглянулись.
      – Ты его раньше никогда не динамила, – не отставала Саша.
      – Что у тебя за подростковый жаргон? – Анна торопливо взглянула на часы. – Может, подвезешь меня к «Волшебнице»? Машину оставлю здесь. Хочу напиться.
      – Вряд ли Карабасов обрадуется твоему желанию. Думаю, пьяные женщины не в его вкусе.
      – Наверное, ты права. Но я все равно напьюсь.
      – У вас с ним что, какие-то разборки, с Карабасовым? – осторожно поинтересовалась Саша.
      – Лучше тебе этого не знать.
      – Да, ты права. Меньше знаешь, медленнее лысеешь.

      У Вадима в сознании никак не укладывались похороны, засыпанная цветами могила, рыдающие люди – и его жена. Она уехала в Борисовку, живая, невредимая и красивая, как всегда...
      Вадим сидел в фотостудии, которую снимал в небольшом переулке неподалеку от «Новослободской», и тупо глядел в пустой стакан. Он даже забыл, что хотел выпить. На столе перед ним лежала огромная куча фотографий. Вот Ада в голубом шифоновом платье, которое вызвало настоящую сенсацию прошлой весной, а вот она в желтом костюме из прошлогодней коллекции Марины Кобозевой. Здесь она рекламирует белье для прибалтов, а вон там – снимки, сделанные на каком-то из приемов, где Ада в винного цвета декольтированном платье, которое он сам выбирал для нее в Париже.
      Пытаясь осознать случившееся, Вадим ненадолго даже забыл, до какой степени жена раздражала его в последнее время. Убийца, выпустивший пулю в Аду, выбил Вадима из колеи, и он никак не мог сосредоточиться, собрать мысли воедино, продумать, что ему теперь вообще делать, как строить свою жизнь.
      Полчаса назад позвонил следователь. Был ужасно нелюбезен, требовал срочной встречи, причем никуда не вызывал, намеревался явиться лично. Зачем? Вадим сообщил, где находится, и следователь попросил его подождать. Но он и так никуда не собирался. Он торчал здесь третьи сутки, спал на диване, вернее, даже не спал, а впадал временами в прострацию. Его никто не утешал, не сидел с ним, не держал за руку. Только один раз забежала Вика и стала наезжать на него, доказывая, что она совершенно ни при чем. Абсурд! Как будто он ее в чем-то подозревал! Еще в воскресенье явилась младшая сестра Ады, Настя, – премерзкая девица двадцати трех лет от роду. У этой вообще крыша поехала. Она сказала ему: «Мне кажется, Вадичка, это ты убил мою сестру».
      Было часов одиннадцать утра, когда она позвонила в дверь студии. Вошла расхлябанной походочкой и с нахальным видом принялась разглядывать обстановку. В любое другое время Вадим отшил бы ее, но сейчас не посмел и только мрачно следил за Настиными передвижениями.
      Настя Леонтьева была крупной блондинкой с толстой косой отличницы и румянцем, как у молочного поросенка. Она смотрела на людей прямо, даже с каким-то вызовом, вот и сейчас просто дыру просверлила в голове Вадима, то и дело бросая на него свирепые взгляды.
      – Просто так зашла? – в конце концов не выдержал он.
      – Хотела посмотреть, чем ты занят.
      – Зачем тебе знать, чем я занят?
      Настя пожала плечами:
      – Думала, может, ты празднуешь.
      – Ага! С шампанским и любовницей! А ты придешь и застукаешь. У тебя с головой все в порядке?
      – Ада говорила, что ты ее в последнее время терпеть не мог.
      – Она так говорила? – Вадим пытался сосредоточиться и понять, как правильно вести себя с этой нахальной девчонкой.
      – Ну так что, скажешь, это неправда?
      – Семейные отношения – такая сложная штука, Настя...
      – У тебя ведь есть другая женщина, – не сдавалась та. – Ада тебе мешала, разве не так?
      – Не так, – Вадим сел на диван и потер лицо ладонями. – Нет у меня никакой другой женщины. Но даже если б и была и Ада бы мне страшно мешала, я бы развелся. Тебе такой сценарий не приходил в голову?
      Настя взяла в руки толстый иллюстрированный журнал и стала листать, раздувая ноздри. В ней явно утвердилась мысль, что с Вадимом не все так просто.
      – Ада в последнее время стала тебя побаиваться. И еще она тебя ревновала, – как бы между прочим сообщила она.
      – Обычная женская болтовня.
      – Ну, не скажи...
      – Послушай, дорогая моя девочка, – зло бросил Вадим, – я только что похоронил жену. И у меня нет настроения выслушивать твои измышления!
      – А если я пойду в милицию? И поведаю, Глава Ада рассказала мне накануне своей смерти? Про твои делишки?..
      Вадим быстро сглотнул. «Неужели Ада поделилась с этой идиоткой нашими планами относительно убийства Вики?! – подумал он. – Не может быть! Она же прекрасно знала свою экспансивную младшую сестру».
      – Да ради бога, – как можно равнодушнее сказал он. – Иди, рассказывай!.. Интересно, сильно ли помогут следствию твои романтические сопли. Ада меня побаивалась, Ада меня ревновала... Ада меня ревновала много лет подряд. Сама чуть не совершила пару преступлений на почве ревности.
      – Значит, ты давал ей повод.
      Вадим устало закрыл глаза и тихо спросил:
      – Ладно, говори конкретно: чего ты хочешь?
      – Хочу точно знать, Вадичка, не ты ли убил мою сестру? – Румянец на щеках Насти сделался алым, словно кумач.
      – Нет, не я. Если не веришь, можешь проверить мое алиби.
      – Алиби! – насмешливо подхватила девица. – В наше время нанять киллера стоит дешевле, чем купить телевизор.
      – А ты что, в курсе расценок на убийства? – встрепенулся Вадим. – Так это, может быть, ты заказала свою старшую сестру? Ты ведь завидовала ей, не так ли? Она была красивее и раз в десять стройнее. У нее не было щек как у сурка, обломанных ногтей и дурных манер. Зато был муж, работа, поклонники...
      – У меня тоже есть работа и поклонники. А муж – это не проблема! – звонко парировала Настя, и в голосе ее послышались слезы.
      Вадим мгновенно остыл. Ведь это же сущий детский сад! Хотя Насте вот-вот должно было исполниться двадцать три года, она вся горела какой-то подростковой яростью.
      – Ладно, молодая бунтарка, – устало сказал Вадим, – кончай базар. Я устал, выдохся. У меня внутри ни одной мысли, будто все разобрали по винтику и свалили в кучу. Хочешь, я дам тебе денег на ресторан? Небось ничего не ела дня два, все правды ищешь...
      Продолжая дуться на весь мир, Настя наконец собралась и ушла, оставив после себя витающее в воздухе чувство раздражения и запах дешевой туалетной воды. Когда дверь захлопнулась, Вадим снова впал в прострацию. Кажется, он немного выпил вечером, а уж сколько выкурил сигарет, уму непостижимо.
      Сейчас он глянул на себя в зеркало и покачал головой. Вот-вот явится следователь, увидит его физиономию и наверняка поморщится. Так, едва заметно, чтобы показать свое отношение. Слабак, мол, ты, Вадим Сергеевич. Не берешь себя в руки, не помогаешь следствию. Сидишь в своей норе, водку жрешь пополам с кофе. Разве ж так ведут себя настоящие мужчины?
      У двери прозвенел звонок. Вадим поставил стакан на стол и пошел открывать. Со следователем они провели вместе немало неприятных часов. Официальные встречи, опознание тела, сотни вопросов, протоколы – все было связано с этим человеком. Кусков был невысок ростом, рыжеват и лысоват, выглядел на свои сорок пять, и на самом кончике носа у него примостились очки в металлической оправе. Казалось, одно резкое движение – и они слетят на пол, поэтому-то Кусков так осторожен в движениях и так прям, будто у него вместо позвоночника палка от швабры.
      Он сел напротив Вадима и поверх очков впился в него глазами. Потом нарочито громко вздохнул:
      – Вадим Сергеевич, где вы были сегодня примерно в десять утра?
      – Сегодня? – Вопрос для Вадима прозвучал совершенно неожиданно, и он никак не мог представить, как связано расследование смерти жены и его сегодняшнее времяпрепровождение. – Почему вы спрашиваете?
      – Мне хотелось бы, чтобы вы сначала ответили. – Кусков по-прежнему не отводил от фотографа глаз.
      – Я был здесь. Со вчерашнего дня никуда отсюда не выходил, – пожал плечами Вадим. – А что, это так важно?
      – Вас кто-нибудь навещал, звонил?
      – Ну... – Вадим пожал плечами. – А что, мне снова необходимо алиби? Еще кого-нибудь убили?
      Он спросил это просто так, не особенно вдумываясь в смысл вопроса, но Кусков ответил:
      – К сожалению, да. Сегодня утром в подъезде своего дома застрелена Виктория Карташова. У вас есть что сообщить по этому поводу?

      Постороннему могло показаться, что Игорь Шитов очень медлителен. Но это было лишь первое поверхностное впечатление. Никто лучше его самого не знал, насколько обманчивыми могут быть подобные суждения. Посмотришь на него – вроде ничего особенного. Телосложение нормальное, хорошая стрижка, руки любит прятать за спину. Прямой нос, волевой подбородок. Вот только глаза не очень обычные: серого цвета, цепкие и быстрые. Мельком взглянув, Игорь мгновенно опускал их вниз. Потом снова глядел, повторяя маневры атаки и отхода. Если бы не этот пронзительный мгновенный взгляд, Игорь мог показаться простоватым. В его внутреннем кармане лежало удостоверение начальника службы безопасности фирмы «Бихом-экспорт».
      Он шел по длинному коридору к кабинету своего шефа, и со стороны никто не мог бы сказать, что он торопится. Тем не менее секретарше, встрепенувшейся при его появлении, с порога заявил:
      – Я к Константину. Скажи, что срочно.
      Когда секретарша кивнула, Игорь, ни секунды не медля, двинулся к двери. Константин Бизин был на пять лет моложе Игоря. Что ж, веяние времени. Начальники теперь чаще всего моложе работников.
      У Константина Бизина был просторный кабинет со светлыми стеллажами от «Командора». Одну стену, прямо позади кресла хозяина кабинета, занимала стеклянная витрина с презентами, которые дарили фирме визитеры. Так что на ее фоне Константин и сам казался экспонатом, выставленным на всеобщее обозрение. В сущности, там было на что посмотреть. Хрупкий блондин тридцати одного года с доброжелательной улыбкой, контактный, умный и предприимчивый, Бизин успешно делал свой бизнес. Правда, у него был партнер, но все знали, и Игорь Шитов в том числе, что Хомяков чаще вредит делу, чем помогает. Хомяков пил, бездарно тратил деньги, постоянно скандалил с женой и бесчисленными любовницами, что свидетельствовало о слабости духа. В качестве противовеса всем своим недостаткам он имел тестя в Госдуме, который обеспечил фирме «Бихом-экспорт» льготные кредиты и вообще помогал чем мог. Его дочь почему-то желала иметь Хомякова в мужьях, и он старался, чтобы дела у зятя шли хорошо.
      – У Хомякова гости, – негромко сказал Игорь, подходя к столу.
      – Кто? Налоговая? УБЭП?
      – Пока ничего не знаю.
      Константин схватился рукой за подбородок и стал напряженно растирать его, уставившись на ковер.
      – Они сразу пошли к нему?
      – Да. Двое в штатском. Чушкин бдит снаружи. Как только они выйдут, доложит.
      – Думаю, Хомяк сам прибежит, – махнул рукой Константин. – Это какие-то его делишки. В последнее время у него много понтов не по делу.
      Через полчаса и в самом деле бледный Хомяков возник на пороге. Его круглые щеки распирала улыбочка, ясно свидетельствующая, что он бодрится изо всех сил. Упав на диван возле окна, Хомяков вытянул ноги и откинул голову на спинку.
      – Релаксируешь? – обманчиво мягким голосом спросил Константин.
      – Расслабон пошел, – согласился Хомяков. – Тебе небось уже донесли, что у меня гости были?
      – Не донесли, а доложили. – Константин придвинул к себе пепельницу и достал сигареты. – Ну, чего молчишь? Кто был?
      – Да ментовка, ничего особенного.
      – Послушай, Веня, – тоном светской беседы начал Константин, – твои разборки с бабами – в порядке вещей. Это твое личное. Но что касается фирмы, будь любезен, выкладывай без задержек.
      – Да это как раз связано с бабами... То есть личные неприятности.
      – Почему тогда тебя не вызвали куда следует?
      – Да они еще не знают наверняка... Хотели кое-что спросить.
      – Ладно, давай, Хомяк, колись! Что стряслось?
      Веня капризно прикусил изогнутую вишневого цвета губу, потупил глаза, потом поднял на Константина взгляд побитой собаки.
      – Убили одну мою знакомую. Застрелили в подъезде. Сегодня утром.
      Константин молча и холодно глядел на своего партнера.
      – А оперативники, – пожал плечами Хомяков, – просто проверяют связи.
      – Кончай темнить, Хомяк, – тихо давил Константин. – Можешь моей секретарше лапшу на уши навешать.
      Взглянув в серьезные глаза партнера, Хомяков как-то сразу сник. В его вальяжной позе проскользнула беспомощность.
      – Эта женщина... Она была твоей любовницей? – жестко спросил Константин.
      Хомяков молча покорно кивнул. И тогда Бизин разразился бранью. Он умел цветисто выражаться, но отборную матерщину редко кто слышал от него. Хомяков заморгал в растерянности.
      – Я тебя, суку, на десять дней отправил на Кубу, – цедил Константин. – Денег дал, чтобы ты всех проституток смог поиметь и хоть ненадолго успокоился. Мы же с тобой договаривались!.. Перед своей женой ты должен быть чист, кристально чист! Проститутки – это цветочки, а вот любовница, одна, постоянная, может ее расстроить по-настоящему.
      – Да я...
      Константин встал и, облокотившись двумя руками на стол, наклонился вперед:
      – Если ты, Хомяк, загубишь дело, я тебе обещаю, что лично позабочусь о том, чтобы ты прописку на помойке получил. Бомжом будешь, понял? Там тебе баб обломится – миллион. За твои красивые глаза.
      – Чего это ты так распалился? – внезапно обиделся Вениамин. Вероятно, его оскорбила мысль о помойке. – Лерка ничего не знает про любовницу.
      – Не будь так уверен.
      – Тогда не пойму, чего это ты дергаешься? Менты просто опрашивают всех знакомых...
      – Да что менты? – отмахнулся Константин. – Ты ведь помнишь, Хомяк, что мы заключили доверительную сделку с поляками?
      – Ну?
      – А что, если деньги не придут вовремя?
      – А я при чем?
      – При том, что твоя Лерка, наверное, давно уже знает про любовницу и накапала папаше, а тот поднял свои связи, решив из тебя душу вытрясти! Оставить тебя без порток!
      Хомяков мотнул головой, рьяно отрицая подобное предположение.
      – Сколько раз такое уже случалось, – продолжал наступать Константин. – Деньги не приходят, зато приходит валютный контроль. И – адью, мальчики! Вы банкроты.
      – Лерка не может ничего знать, – упрямо гнул свое Хомяков.
      – Твоя уверенность должна означать, что ты хорошо прятался.
      – Хорошо, очень хорошо! – кивнул Хомяков. – Никто ничего не знает. Только Толик.
      – Чушкин, что ли?
      – Да, он меня всегда возил. На свидания.
      – Небось квартиру снимал? – спросил Константин.
      – Да... То есть нет! То есть... я платил. Но это квартира моего приятеля, он в загранке, я иногда пользовался.
      – Ты и с оперативниками так вот разговаривал – то есть да, то есть нет?
      – Я им про нас с Викой вообще ничего не сказал...
      – Как же они на тебя вышли, раз ты так законспирировался?
      – У нее в сумочке визитку мою нашли. Ну, я сказал, что просто клиент ее салона.
      – Какого салона?
      – Художественного. Салона «Виктория» на Малой Дмитровке.
      – А фамилия твоей Виктории?
      – Карташова.
      – Почему ее убили, ты в курсе?
      – Не-а! Не пойму ничего. Может быть, это с салоном и связано? Антиквариат какой-нибудь хотели пропустить через него? Да мало ли что? Я тут ни при чем.
      – А теперь слушай, что я тебе скажу, Хомяк. – Константин закурил вторую сигарету. – Эта Вика была последней твоей пассией. Смирись. Баб для развлекухи тебя никто не лишает. Но с серьезными отношениями ты завязал раз и навсегда! Понял?
      – Понял, Костик, понял! – Вениамин суетливо поднялся. – Клянусь, больше не буду.
      – Притырок, – пробормотал Константин, когда за Хомяковым закрылась дверь. Потом вызвал секретаршу и велел ей найти Шитова.
      – Хомяков опять по уши в дерьме, – сообщил он Игорю, когда тот пришел и сел напротив. – Кто-то застрелил его любовницу. Милиции он заявил, что едва знал эту женщину. Проследи, чтобы его заявление было похоже на правду.
      Игорь молча кивнул. Ему уже не раз приходилось заниматься хомяковскими грешками, и ничего необычного в сегодняшнем приказе, в сущности, не было.

      Игорь Шитов вышел из офиса одним из последних. Но его рабочий день на этом не закончился. Вскоре предстояла встреча в баре на Садово-Спасской. Он поехал через Рождественский бульвар, потом свернул на Сретенку. На одном из светофоров позвонил по мобильному домой.
      – Свет, это я.
      – Ты где? – рассеянно поинтересовалась жена.
      Наверное, она снова смотрела сериал с Доном Джонсоном. И сейчас продолжает смотреть, стоит с трубкой перед экраном, следит глазами за действием, просто звук выключила, чтобы его не раздражать.
      – Я еще не закрыл сегодняшние дела, – сообщил он.
      – Так закрывай. Ты что, не знаешь, когда вернешься?
      – Через часок, наверное. Может, через полтора.
      – Ага. Ну, тогда до встречи.
      – Целую.
      – И я тебя.
      Игорь положил трубку и с шумом выпустил воздух из легких. Светка наверняка уже приготовила ужин, приняла душ, накрутила волосы на бигуди. Она всегда все успевала. Наверное, потому, что умела сосредоточиться на самом необходимом. А Игорю хотелось, чтобы она хоть изредка делала ему какие-то небольшие сюрпризы. Ну, там купила, скажем, вина. Ей завтра не с утра, можно и расслабиться. Правда, он тоже не особо баловал жену. Наверное, надо попробовать первому.
      Он остановил машину возле цветочного магазина, буквально ворвался внутрь и, возвратившись, положил на заднее сиденье букет красных роз. Светке должно понравиться. Может быть, из ее глаз на какое-то время исчезнет выражение прострации, в котором она пребывает все последние месяцы. Да что там – годы. Они поженились пять лет назад. Светка была безумно влюблена в него тогда. Ей с детства нравились сильные и смелые парни, а Игорь владел боевыми искусствами и никогда не дрейфил. Наверное, теперь ей хочется большего, чем просто накачанный муж.
      Такое впечатление, что она вообще поставила крест на своем жизнелюбии. Как будто смирилась с тем, что только работа и дом – отныне одни и навеки. Да еще постоянный маршрут – из своего проектного института в квартиру и обратно. Вот такое однообразие. Она могла посмеяться, пошутить, принять гостей, как прежде, но радости – настоящей, искренней – не было никогда. Игорь пытался вспомнить, когда, в какой момент так разительно она изменилась, и не смог. Может, если бы родила ребенка, все было бы по-другому. Да, наверное, все из-за этого. Он скрывал от нее, что ему все равно. Нет, на первых порах не скрывал, но она ему не верила, а со временем он стал делать вид, что ему действительно жаль...
      В баре толкалось полно людей. Игорь быстро пробежал глазами по толпе. Потом повел взгляд в обратную сторону – уже медленнее. Ничего настораживающего не заметил. Возле стойки мелькнула темная, коротко стриженная головка, и он направился в ту сторону. Ему удалось разглядеть девушку еще до того, как она обратила на него внимание. Молодец, Петя, подумал он. Девчонку нашел мировую. Личико у нее неиспорченное, такую никогда не заподозришь во вранье.
      – Катюша? – спросил он, тронув ее за локоть. – Я Игорь. Петр обещал, что вы выпьете со мной рюмочку коньячку.
      – Нет, только вина, – улыбнулась девушка.
      На вид ей было лет двадцать, хотя Петя сказал, что ей полные двадцать шесть. Некоторым женщинам просто дано от природы выглядеть юными до самой старости.
      – Так, значит, вы дружите с Хомяковым? – спросил он, когда бармен подвинул к ним бокалы на скользких пластиковых салфетках.
      – Больше чем дружу, – она лукаво подмигнула. – Вы же большой мальчик, понимаете, а?
      – Да, Хомяк шикарный мужик. Наверное, возит вас по ресторанам, дорогим отелям?..
      – Черта с два он меня возит! – возразила Катюша безо всякого раздражения. – Он ведь женат. Скрывает меня, словно незаконно приобретенную ценность. Квартиру снимает недалеко от «Полежаевской». Там у нас все свидания и происходят.
      – Значит, на людях вы не показываетесь?
      – Нет, но это ничего не меняет. Веня не ревнив. Так что, видите, когда он занят, я шикарно провожу время.
      – Катюша, вы просто чудо, – сказал Игорь. – Жаль, меня жена дома ждет. А то бы я просидел с вами до самого утра.
      – А мы еще встретимся?
      – Теперь вы встретитесь с Петром. Всего один раз.
      – И мне понравится эта встреча?
      – Безусловно.
      Катюша радостно кивнула:
      – Пока, Игорек.
      Игорь вышел на свежий воздух и после гремящей музыки ему показалось, что вокруг стоит невероятная тишина. Вот теперь можно ехать домой. Если оперативники выйдут на любовницу Хомякова, она окажется совсем не Викой, а Катюшей. Завтра, с одобрения Игоря, Петя заплатит девочке так хорошо, что она при случае выдержит не только допрос с пристрастием, но даже настоящее свидание с толстощеким любителем внебрачного секса Хомяковым.

      Прежде чем войти в зал, Анна на минуту задержалась у громадного зеркала в холле ресторана. В его темной ртутной глубине она показалась себе слишком маленькой, слишком уязвимой. Подруги не понимали, почему она, с ее-то красотой и всеми вытекающими из нее возможностями, попала в такую зависимость от мужчины, который не мог дать ей ничего, кроме редких встреч, даже если они были бурными и невероятно волнующими. Характер Анны позволял предполагать, что она так же рассудочно относится и к Льву, как к другим периодически возникавшим на горизонте ухажерам. Однако это было бы заблуждением.