– Она очень ответственная, умная и неординарная, – уверял Дима Скороходов, еле поспевая за шефом, размашисто шагавшим по тротуару.
      – Ты ведь знаешь, – Ратников был раздражен и всячески это подчеркивал, – я хотел взять на это место какого-нибудь сообразительного парнишку.
      – Лиза невероятно сообразительная, – мгновенно нашелся Дима.
      – Но она не парнишка…
      – Сдался тебе парнишка? Ну, Валер, ну я тебя прошу…
      – Чего ты ноешь? – Ратников сморщил свое длинное лицо и, остановившись, наставил на Диму указательный палец. – Ладно, я возьму ее. Но она готова к трудностям?
      – Готова-готова, – подобострастно начал Дима, однако тут же переменил тон: – А к каким трудностям?
      – Ты же понимаешь, это не просто место секретаря. Твоя Лиза будет в курсе всех дел, которые мы ведем, она должна ориентироваться в обстановке, знать, кто, где из сотрудников находится, уметь поговорить с любым клиентом, который вдруг позвонит в мое отсутствие, и так далее.
      – Она справится, – махнул рукой Дима.
      – Ты в ней что, лично заинтересован? Это… м-м-м… твоя девушка?
      – Нет, – с сожалением сказал Дима. – Мы давние-предавние друзья. Хотя когда-то я к ней клеился.
      – Ладно, где твоя Лиза?
      – Ждет в офисе. Ты поговоришь с ней?
      – Поговорю. Впрочем, чего особо разговаривать? Познакомимся, и пусть приступает к работе. Кстати, через час у нас встреча с клиентом.
      – Новым?
      – Да. Ты его и возьмешь. Вернее, ее. Это женщина.
      – Истеричка?
      – Пока что я разговаривал с ней только по телефону.
      – Она не рыдала? Не грызла трубку от отчаяния? Чего она хочет?
      – Дима, отвали, я обсуждаю дела с потенциальными клиентами только тет-а-тет, ты же знаешь.
      Они подошли к массивной железной двери с «глазком» и переговорным устройством, слева от которого висела аккуратная маленькая табличка с надписью: «Детективное агентство „Партнер“.»
      Дима позвонил, и дверь почти мгновенно распахнулась. На пороге появился Коля Михеев, низенький парень с круглыми розовыми щеками. Комплексы пожрали всю отпущенную ему господом жизнерадостность, и он вечно ходил насупленный и говорил через губу.
      – Привет, – буркнул он, застегивая куртку. – Я ухожу. Работаю по делу об угоне.
      – Ладно, отчитался, – кивнул Ратников. – А на месте кто есть?
      – Никого. Только девушка Лиза. Я сварил для нее кофе.
      – Ну и как она? – понизив голос, спросил Ратников. – Симпатичная?
      – Ты же выбираешь помощницу, а не жену, – пробормотал Дима.
      – Мы нашли общий язык, – туманно ответил Михеев и удалился.
      Ратников не любил работать с женщинами. Весь его тридцатишестилетний опыт подсказывал: где женщина – там раздор, непонимание и лишние эмоции. «По крайней мере, – думал он теперь, – это всего лишь однаженщина. Одна женщина в мужском коллективе может оказаться даже полезной».
      Ратников отчего-то представлял себе Ли – зу жеманным существом с длинными волосами модного красноватого цвета, для которой хороший макияж равняется чувству собственного достоинства. И был поражен, когда навстречу ему поднялась высокая худенькая брюнетка с короткой стрижкой и слегка заостренным лицом. Лицо не было красивым, но дивные серые глаза отвлекали от мгновенных оценок – они глядели прямо и внимательно, и незаурядный мужчина мог прочесть в них и ум, и иронию, и чуточку кокетства.
      Ратников оглянулся на Диму, недоумевая, отчего всегда недооценивал его вкус, потом подал девушке руку, убрав из жеста все царственное. Она вложила в его пальцы крепкую ладошку, которую ее новый шеф легонько потряс.
      – Ратников. Очень приятно. Для вас – просто Валерий. Так удобнее. Мы ведь теперь будем видеться почти каждый день. – Он продемонстрировал изысканную узкую улыбку.
      Лиза метнула короткий взгляд на Диму, как бы спрашивая: «Меня действительно уже приняли на работу?» И он кивнул: да, да. Он сразу понял, что босс доволен.
      – Дима сам введет вас в курс дела, – продолжал тем временем Ратников, усаживаясь напротив. – Что касается меня, то здесь стоит сообщить лишь несколько пунктов. Я демократичен. – Лиза растянула губы. – С подчиненными мы хорошие друзья, все на «ты», помогаем друг другу и стараемся не ссориться.
      Лиза сосредоточенно кивнула, быстро убрав улыбку. Дима предупредил ее, что Ратников боится несдержанных дамочек. Он не любит, когда они рыдают, смеются в голос и в разговоре переходят на визг. Лиза изо всех сил старалась выглядеть сдержанной. На встречу она надела темный брючный костюм и отказалась от духов, чтобы потенциальный работодатель не учуял в ней ни капли легкомыслия. В сущности, она знала за собой только один недостаток, знал его и Дима. Лиза зачастую принимала спонтанные решения, руководствуясь исключительно собственной интуицией. И потом не могла внятно объяснить, что ее подвигло на то или иное деяние.
      Ратников поглядел на часы, и чары тут же рассеялись.
      – У меня куча дел! А у вас клиентка! – воскликнул он, вскочив. Мелькнул раздвоенным хвостом плаща в дверях своего кабинета, махнул рукой где-то позади себя и скрылся.
      – Димка, ты гений! – громким шепотом сказала Лиза. – Спасибо тебе. Если честно, я даже не ожидала, что меня так сразу возьмут.
      Она наклонилась вперед, сложив руки на груди в приливе горячей благодарности.
      – Я тоже не ожидал, – признался Дима. – Но Ратников мгновенно пал жертвой твоего обаяния. В тебе нет ничего пошлого, а он это ценит.
      – Постараюсь тебя не подвести, – сказала Лиза. – А что, сейчас действительно придет клиентка? Где ты будешь с ней беседовать?
      – Тут приемная и как бы твой кабинет, – пояснил Дима, хлопая рукой по заваленному всякой офисной ерундой столу. – Слева – кабинет шефа, справа – мой вместе с Михеевым и Сухаревым. С Сухаревым ты еще познакомишься. Честно говоря, все вместе мы редко собираемся. В этот общий кабинет мы клиентку и пригласим. Если хочешь, можешь поприсутствовать.
      – Хочу, если можно. Это так интересно!
      – Черта лысого это интересно. Ты даже представить себе не можешь, какая в большинстве случаев тебя подстерегает рутина. Составив план, ты методично, тупо добываешь информацию. И лишь иногда от тебя требуется сообразиловка, реакция или воображение. А клиенты какие бывают тяжелые – отпад.
      В этот момент запищал зуммер. Дима взглянул на монитор и, увидев одинокую женскую фигуру, открыл дверь.
      – Добрый день, – бодро сказал он. – Проходите, пожалуйста. – Он был предельно вежлив. – У вас назначено?
      – Да, на одиннадцать.
      На вид женщине можно было дать лет тридцать, на ней был светлый плащ, на голове – дорогая косынка, завязанная по-старушечьи, под подбородком. Когда она сняла ее, то открылись гладко причесанные светлые волосы, забранные в низкий пучок. Нервно улыбнувшись, спросила:
      – Куда мне идти?
      – Сюда, пожалуйста.
      Лиза встала и открыла ту дверь, на которую ей раньше указал Дима. Подождала, пока женщина войдет, прошла вслед за ней. Дима замыкал шествие. Они расселись в чистенькой маленькой комнатке, лишенной всякой индивидуальности. Дима сел на вертящийся стул возле стола. Лиза по правую руку от него, а женщина в гостевое кресло – высокое и не слишком мягкое, которое не унизит, поглотив вас и заставив шарить ногами в поисках опоры. «Наверное, это Ратников выбирал мебель», – почему-то подумала Лиза.
      Дима между тем выхватил откуда-то блокнот и, покатав по нему карандаш, подал голос:
      – Ваше задание буду выполнять я. Мое имя Дмитрий Скороходов. Рядом моя помощница Лиза Левашова. Мы гарантируем полную конфиденциальность и сделаем по возможности все, чтобы вам помочь. Вы теперь изложите нам суть дела, хорошо? Расскажите все в общих чертах, а мы, если что, зададим вопросы.
      – Поняла.
      Женщина избрала Диму в качестве главного слушателя и, глядя на него, начала:
      – Меня зовут Ольга Гладышева. Я занимаюсь художественными переводами с немецкого. Не замужем. Родители мои умерли, и живу я с сестрой. Сводной сестрой, – поправилась она. – Ее имя Жанна, и она… она еще совсем девочка.
      – Судя по всему, речь пойдет как раз о вашей сестре? – вмешался Дима, чтобы разбавить монолог клиентки и дать ей возможность расслабиться.
      – Да, вы верно догадались. Жанне еще нет шестнадцати. А если точнее – ей пятнадцать с хвостиком. Она учится в школе, причем неплохо учится. То есть, я хочу сказать, она не трудный ребенок.
      – Вы с ней ладите?
      – Да! – энергично кивнула Ольга. – Да, мы ладим. У нас почти идеальные отношения. Жанна никогда не причиняла мне особого беспокойства. Ну, как все подростки, она порой невоздержанна на язык, упряма. Бывает, вредничает не по делу, но это все мелочи. Понимаете, до последнего времени я считала ее маленькой, поэтому как-то не особо обращала внимание на ее мировоззрение.
      Ольга замолчала, уставившись на свои пальцы. Дима тут же пришел ей на помощь:
      – Жанна попала под дурное влияние? В какую-то секту? Или просто в плохую компанию?
      – Да нет. Нет, тут все в порядке. Я имела в виду ее взгляды на взрослую жизнь. Я думала, она мечтает об институте, о карьере, о любимой работе.
      – А она?
      – А она вынашивает варварские планы раннего замужества.
      – В каком смысле варварские?
      – Хочет выйти замуж за богатого мужчину, который будет уверенно стоять на ногах, иметь стабильный доход… За старогомужчину.
      – Так-так, – пробормотал Дима, который пока не слишком хорошо понимал, при чем здесь частный сыск.
      Ольга тоже сообразила, что слишком углубилась в детали, поэтому пояснила:
      – Мне кажется, у нее появился кто-то.
      – То есть она начала осуществлять свой план?
      – Это она так думает. Ведь, согласитесь, вполне вероятно, ей попался какой-то… какой-то старый похотливый сатир, который сломает девочке судьбу, растопчет первые чувства, лишит девственности…
      Дима уткнул глаза в блокнот и постучал карандашом по столу. А Лиза подумала: «Кто знает, что представляет собой девчонка на самом деле? Может, она уже давно лишилась девственности и старые сатиры стройными рядами ходят у нее под каблучком?» Она кашлянула и спросила:
      – В доме появились какие-то дорогие вещи? Которые могли бы быть подарками от обеспеченного мужчины?
      Ольга на секунду задумалась, потом сказала:
      – Нет, вроде бы нет. Я ничего такого не заметила.
      – Что же натолкнуло вас на мысль, – подхватил идею Дима, – что Жанна с кем-то встречается?
      – Таинственность. Ее улыбки. И дневник. Я нашла в ее комнате дневник… порылась, уж извините за нескромный поступок. Она пишет там о своих свиданиях, и по всему выходит, человек, с которым она связалась, – немолод.
      – Как его зовут?
      – Не знаю. В дневнике Жанна называет его Он. Просто Он,и все. Понимаете, – заторопилась она, – я чувствую свою ответственность… Я не могу равнодушно наблюдать, как Жанна рискует. Вы ведь хорошо знаете, какие сейчас времена. Столько всяких придурков, преступников, маньяков… Короче говоря, я хочу выяснить, с кем встречается моя сестра. Чтобы выэто выяснили.
      – В дневнике не было никаких указаний – где происходят свидания? В какое время?
      – Нет, ничего такого. Хотя… У меня сложилось впечатление, что Ониногда сторожит ее возле школы. Ждет, когда окончатся занятия.
      – А у Жанны никогда не было мальчика? – спросила Лиза. – Я имею в виду приятеля-сверстника.
      – Она встречалась с Женей Сушко из параллельного класса. Но, смотрю, в последнее время он что-то не особенно активно звонит. И не появляется… Наверное, она дала ему от ворот поворот.
      – Или наоборот, – пробормотал Дима.
      – Вряд ли. – Ольга впервые улыбнулась. – Жанна очень красивая девочка. У нее много ухажеров среди ребят. Поэтому будет особенно обидно, если она растратит свою красоту бездарно и не станет счастливой.
      Дима спросил про себя: «Вы-то сами счастливы в свои тридцать лет, красивая, незамужняя, нерастраченная?» Но, даже рискни он выговорить это вслух, Ольга не дрогнет. Она уже заняла позицию взрослого, взявшего на себя ответственность, и это мешает ей поглядеть на ситуацию с любой другой точки зрения.
      – А вы не пытались поговорить с Жанной откровенно? – спросила Лиза.
      – Нет, – сдержанно ответила Ольга. – Мы не привыкли к откровенности такого рода. Я имею в виду – в личных делах.
      Лиза пожалела, что задала подобный вопрос. В конце концов, тут не кабинет психоаналитика. Клиент дает им поручение. Они должны кивать и записывать все по пунктам.
      Дима как раз этим и занялся. Он занес в блокнот номер школы, в котором учится Жанна, взял у Ольги фотографию сестры, выспросил о распорядке дня и поднялся на ноги.
      – Мы будем поддерживать с вами связь. Думаю, выяснение истины не займет много времени. Все зависит от того, когда они встретятся в очередной раз. Первое же свидание – и сведения у вас в кармане.
      – Хорошо. – Ольга встала, застегнула плащ, кивнула Лизе, Диме, направилась к двери.
      Было видно, что она довольна визитом и испытывает чувство удовлетворения. Что ж, она уже на пути к тому, чтобы исполнить свой долг – разыскать мерзавца и… Интересно, что она потом будет делать, когда узнает, кто такой этот загадочный Он?

* * *

      По дороге домой Лиза ликовала. У нее появилась работа! Настоящая, важная работа. Нормальная. Не такая, как прежде. Воспоминание о прошлом заставило ее на минуту нахмуриться. Когда она только закончила филфак, судьба столкнула ее с Андреем Фагориным – напористым, уверенным в себе, красивым… Он влюбился в нее и вложил в чувства столько же энергии, сколько вкладывал в любое свое предприятие. Лиза увлеклась, вышла замуж. Тогда ей казалось замечательным, что Андрей устроил ее к себе – он занимался оптикой, и у него была собственная торговая фирма. Год Лиза заполняла накладные, запертая в маленьком кабинете, покуда ее муж проявлял бурную деловую активность. По вечерам она сидела дома одна, потому что деловая активность Андрея не заканчивалась в урочное время, и после заката он продолжал фонтанировать на каких-то тусовках. Завершилось все скучной банальностью – Лиза застукала своего благоверного с другой женщиной. Фагорин даже не оценил трагизма ситуации. На развод согласился с плохо скрываемой радостью – то ли он устал от Лизы, то ли она заслоняла ему какие-то неведомые горизонты.
      Фагорин любил широкие жесты, любил, когда о нем отзывались с уважением, и, уходя, сделал Лизе королевский подарок – купил для нее однокомнатную квартиру, чтобы она не возвращалась к пьянице-отцу. Воспоминания о бывшем муже вызвали у Лизы приступ необъяснимой тоски. Любовь, конечно, умерла, но все же разрыв с Андреем прошел не так уж легко для ее сердца и самолюбия. Возможно, нужно заставить себя наконец снова влюбиться?
      Лиза почему-то подумала о своем новом шефе и улыбнулась. Ратников был ох как не прост, но некоторые человеческие слабости продемонстрировал мгновенно. Лиза была рада, что, кроме нее, в коллективе больше нет представительниц слабого пола. С мужчинами проще – они легко покупаются на лесть и редко бывают по-настоящему злобными. Даже хмурого Колю Михеева ей удалось разговорить по полной программе.
      На следующее утро Лиза непозволительное время вертелась перед зеркалом, ярче, чем обычно, накрасила губы и, прилетев в офис, наткнулась на недружелюбного типа в очках с мощными линзами, который, оглядев ее с ног до головы, нахмурился и довольно холодно спросил:
      – Вы что, без предварительной договоренности?
      – Я не клиентка, – обиделась Лиза. – Со вчерашнего дня я тут работаю. Вам разве не сказали?
      Вместо ответа тот неодобрительно фыркнул и повернулся к ней спиной.
      – Значит, вы и есть Артем Сухарев? – спросила Лиза, мгновенно заражаясь неприязнью. – А я – Лиза Левашова.
      – Я сейчас занят, Лиза Левашова, – пробурчал вредный Сухарев.
      Даже не обернувшись, он прошествовал в общий кабинет, и за распахнувшейся на миг дверью Лиза заметила рыжеволосую заплаканную женщину, скрючившуюся в кресле.
      «Не удивлюсь, если этому типу нравится смотреть, как другие мучаются. У него стопроцентно садистская внешность». В сущности, она имела в виду сдвинутые брови, очки в квадратной оправе и аккуратную гитлеровскую челку, зачесанную набок.
      Несмотря на отсутствие начальства, фронт работ Лиза определила для себя без труда – на столе и в ящиках был застарелый беспорядок, она сходила намочить принесенную из дома тряпку и принялась за дело. Однако через минуту перестала шелестеть бумагами и прислушалась. Артем и его посетительница о чем-то спорили, и Лиза прокралась поближе к двери.
      – Я никогда, никогда не обзывала мужа скотиной! – с нажимом говорила посетительница. Ее голос был глубоким от сдерживаемых слез.
      – Но на пленке все записано, и она не смонтирована, – возражал бестрепетный Сухарев. – Вы обзываете его скотиной, причем не один раз.
      – Может быть, это я не его обзываю?
      – А кого? Соседа по даче?
      – Он подлец, а не сосед!
      – Партнер вашего мужа? Подлец? С чего вы взяли?
      – Подсунул пленку, когда я и так раздавлена гибелью мужа…
      – Милиция подозревает, что вы его убили и теперь разыгрываете скорбь. В любом случае не стоит отрицать очевидное: вы поссорились с мужем накануне его гибели. Потом поехали неизвестно куда…
      – Не неизвестно куда. Я же вам рассказывала. Я поехала в город, но по дороге передумала. У меня было плохое настроение. Может быть, предчувствие? Остановилась на обочине, вышла побродить.
      – Да-да, я помню. И человека, которого вы встретили, единственную вашу надежду, можно сказать, отыскать никак не получается, потому что вы не даете ни одной зацепки.
      – Вы думаете, я специально это делаю? – Женщина перешла в другую октаву, и Лиза непроизвольно втянула голову в плечи, опасаясь, что сейчас последует взрыв.
      Однако противный Сухарев, по-видимому, даже не напрягся.
      – Вы не хотите думать, Нина Николаевна. Вы просто упиваетесь своим горем. Ведь перед вами был живой человек, из плоти и крови. Вы проговорили с ним полчаса и ничего, ну ничегошеньки не можете о нем сообщить.
      – Я не заводила с ним знакомства, если вы это имеете в виду, – ехидно ответила невидимая Нина Николаевна. – Это он распинался. Какая хорошая погода, как, мол, птички поют, как клевер пахнет. Я и так замучена допросами в милиции, а тут еще вы…
      – Я пытаюсь вам помочь, – возразил Сухарев. Но это заявление прозвучало совершенно неубедительно.
      Лиза усмехнулась и, вернувшись к столу, подперла щеку кулаком. Если не шевелиться, можно слышать абсолютно все, что говорится за дверью. Конечно, ей было любопытно, поэтому она затаилась, как мышка.
      – На кого же все-таки вы сердились, Нина Николаевна? В день смерти мужа?
      – Этот… сосед… партнер… не может доказать, что пленка записана в день смерти моего мужа. Возможно, он записал ее месяц, год назад!
      – Возможно. Но сомнительно. И не забывайте – сосед здесь совершенно ни при чем. Это мальчик, его сын, поставил пленку на запись и забыл выключить. Однако, как бы то ни было, вы настаиваете, что никогда, я подчеркиваю, никогда не обзывали мужа скотиной. Ни месяц, ни год назад.
      – Мы вообще не обзывали друг друга. У нас были… трепетные отношения. Не представляю, как это я обозвала бы его скотиной? Мы обожали друг друга. Спросите у кого хотите!
      – А что, если на людях вы ворковали, как голубки, что и подтвердят многочисленные свидетели, а наедине друг с другом превращались в диких зверей? Такое тоже бывает в жизни… если вы не в курсе.
      – К кому угодно это пусть и относится, но только не к нам, – мгновенно парировала невидимая клиентка.
      – Вы кричали: «Я тебя, скотину, убью!» И так далее… Угрожали, Нина Николаевна. Что скажете? В вашем доме не на кого больше кричать. Ни одного живого существа…
      – Господи! – взвизгнула женщина. – Ну, конечно! Это я на кота кричала. На кота! К нам кот повадился лазить, приходил и валялся в клумбе. А я только-только цветы посадила! Конечно! Вот кого я обзывала скотиной. Он и есть скотина, так что никаких оскорблений я никому не нанесла. Не так ли?
      Зловредный Сухарев ее юмора оценить не пожелал.
      – Ну, допустим, сосед ваш… гм… преувеличивает.
      – Врет, проще говоря. Наговаривает на меня. Возможно, так привык, возможно, на него вопит собственная жена, он и считает вопли нормой жизни.
      – Но алиби у вас все равно нет.
      – Так вы найдите этого парня, с которым я разговаривала. Я за это вам и плачу, не забыли?
      – Что вы, что вы, – пробормотал Сухарев. – Как я могу забыть. Но искать человека без имени, фамилии и места работы – дело тухлое. Это я вам ответственно заявляю, как человек, собаку на этом деле съевший.
      – У него была светлая машина.
      – Ах, да. Вы сказали, кажется, «Жигули». Не пойдет, Нина Николаевна. Вот если бы хоть кусочек номера…
      Нина Николаевна громко и невесело рассмеялась. Стало понятно, что никаких кусочков номера она не разглядела. Сухарев тем временем предложил:
      – Давайте попробуем еще раз вспомнить, что он вам говорил. Слово в слово, по порядку…
      Зазвенел зуммер. Лиза посмотрела на экран монитора: на пороге стоял улыбающийся Дима Скороходов и подмигивал. Отворив дверь, Лиза отступила в сторону и приложила палец к губам:
      – Т-с-с, у Сухарева клиентка.
      – Рыжеволосая дамочка? Которой позарез необходимо алиби?
      – А, так ты знаешь!
      – Сухарев похудел на этом деле на три с половиной килограмма, – доверительно сообщил Дима. – Каких только ходов мы не придумывали, чтобы разыскать этого парня! Когда Неверова звонит, бедного Артема крючит, как при падучей.
      – Неужели этот человек, ну, тот, которого вы ищете, не захотел продолжить знакомство с понравившейся ему женщиной? Не сунул визитку, не нацарапал своего телефона на каком-нибудь листочке из блокнота?
      – Неверова дорожит своей репутацией. Случайные связи не по ней. У нее муж – большой человек. Был большим человеком, – поправился Дима. – Дачный поселок, где его убили, сплошь заселен министерскими работниками. Так что неверовский особнячок окружен особнячками его замов. Один из них уверяет, что в роковой день Нина Николаевна собачилась со своим мужем, а диктофончик, выставленный его мальцом на запись и забытый на столике возле ограды, крутил и крутил пленочку.
      – Сегодня она вдруг догадалась, что кричала на кота. Я подслушивала, – краснея, призналась Лиза.
      – На кота? Вот это уже забавно.
      – Эта женщина… она рассчитывает, что вы найдете парня, с которым она встретилась на пленэре?
      – Так точно. Вот только сказать о нем может немного. Бедный Артем здорово влип. Дело оказалось уж больно сложным.
      – Оно действительно выглядит безнадежно. Есть ли вообще какой-то выход?
      – Сухарев ищет, – пожал плечами Дима. – В сущности, мы все пытаемся что-нибудь придумать.
      – А если не придумаете?
      – Ратников не позволяет сотрудникам делать такие допущения.
      – Надо же.
      – Потому мое текущее задание выглядит простеньким, как школьный диктант для профессора.
      – Следить за девочкой Жанной? – уточнила Лиза.
      – Ну. – Дима посмотрел на часы. – У Жанны сегодня шесть уроков, школа тут недалеко.
      – Ты на машине?
      – Естественно. Взрослый дядя-соблазнитель вполне может оказаться парнем обеспеченным и прикатить на иномарке. Как помчится с ветерком, только его и видели. Я давно говорю: сотрудникам такой конторы, как наша, нужны самые передовые средства передвижения.
      – Расскажешь потом, как все прошло?
      – А тебя, конечно, раздирает любопытство? Ничего, скоро тебе так опротивят простые человеческие слабости, что ты вообще перестанешь на них реагировать.
      – А ты перестал?
      Дима поднял вверх обе руки:
      – Поймала, поймала. Не перестал. Черт его знает почему, но я всегда как-то напрягаюсь, когда клиенты вываливают на меня свои горести. И очень люблю, когда могу им помочь.
      Но тут распахнулась дверь, и в приемной возникла Нина Николаевна Неверова с лицом, подпорченным припухлостями и красными пятнами. На вид ей было не больше двадцати пяти, но Лиза рассудила, что скорее всего это заслуга пластической хирургии. Сухарев, появившийся следом, вручил ей целую кипу газет и проводил до самого порога.
      – Зачем бедняжке домашнее чтение? – спросила Лиза.
      – Это издания, в которых мы поместили частные объявления, – пояснил Дима. – Молодая рыжеволосая женщина просит откликнуться мужчину, который тогда-то и тогда-то остановился на светлых «Жигулях» там-то, разговаривал с рыжеволосой женщиной… ну и прочее.
      – Никто пока не откликнулся?
      – Да десятка два параноиков. Если рыжеволосая женщина согласна, они не против встретиться и развлечь по полной программе… Ну, ты понимаешь.
      – Господи, – сокрушенно покачала головой Лиза. – В самом деле разволнуешься за эту самую Жанну. Как ее – Гладышеву?

* * *

      Школа, где училась Жанна, располагалась во дворе, окруженная жилыми девятиэтажками, и Дима без проблем пристроил машину возле одного из подъездов. Отсюда открывался отличный обзор на школьное крыльцо. Дима достал фотографию девочки, еще раз внимательно посмотрел на нее. Утром он звонил Ольге Гладышевой, уточнил, в чем сестра пошла в школу. Оказалось, в красной курточке. Будто специально – чтобы в толпе не затерялась фигурка со светлой кудрявой головкой.
      Дима приехал на место с приличным запасом времени. Во-первых, последний урок нередко отменяют. Во-вторых, Жанна могла прогулять его, если Онвдруг оказался бы нетерпеливым. В-третьих, Дима хотел, что называется, слиться с пейзажем. Вдруг ему еще до появления Жанны удастся углядеть человека, привалившегося к дереву или прогуливающегося по школьному двору? Или он заметит подъехавший автомобиль, из которого никто не выйдет. Опыт подобного рода дел у Димы был порядочный. Поэтому он спокойно сидел в своей «семерке», лениво покуривая, и сторонний наблюдатель вряд ли догадался бы, до какой степени этот человек внутренне собран.
      В назначенное время школа дала залп – из распахнувшихся с грохотом дверей вырвалась первая порция старшеклассников. И пространство сразу же наполнилось гомоном, смехом, выкриками мальчишек, защелкали дешевые зажигалки, над группками замедливших ход ребят поднялись в воздух шапочки сигаретного дыма. Дима искал глазами красную курточку… и тут вдруг увидел Его. Он появился из-под арки соседнего дома и, засунув руки в карманы, медленно двинулся в сторону школьного забора. Дима как-то сразу понял, что перед ним тот самый мужчина, инкогнито, которого так хотела раскрыть Ольга Гладышева. «Не такой уж он и старый, – подумал сыщик. – Мы почти что ровесники. Правда я, черт побери, последние лет пятнадцать ни разу не соблазнялся школьницами».
      Мужчина выглядел лет на сорок. Чуть выше среднего роста, нормального телосложения. Одет в вельветовые брюки цвета кофе с молоком и короткую замшевую куртку. Под ней виднелась белая водолазка. Дима вытянул шею, чтобы поглядеть на ботинки – они оказались дорогими, с узкими рифлеными носами. Совершенно не вязалась с этим нарядом каскетка с длинным, низко опущенным козырьком. Из-за нее невозможно было разглядеть, какие у незнакомца волосы. И еще на нем были темные очки, скрывающие пол-лица. Он явно не желал светиться.
      Едва Дима впитал в себя эти подробности, как увидел девчонку в красной курточке, отделившуюся от толпы и бросившуюся через двор в сторону незнакомца. Она бежала так, как маленькие девочки несутся в объятия доброго папы – вприпрыжку, едва ли не растопырив руки от восторга. Дима присвистнул: Жанна не тянула на пятнадцать с хвостиком лет. На вид ей можно было дать не больше двенадцати: худенькая, невысокая, просто пацанка. Глаза полны святого наива, пухлый ротик приоткрыт от прерывистого дыхания. И в Диме мгновенно вспыхнула резкая неприязнь к мужчине в каскетке. Жанна отнюдь не тянула на любовь всей жизни, скорее – на сексуальное лакомство. «Эта Ольга забеспокоилась ой как не зря», – подумал Дима, когда мужчина, поймав Жанну, наклонился и быстро поцеловал ее в щеку.
      Неподалеку от школы, возле продуктового магазина, обнаружился и автомобиль незнакомца. Дима проворно достал блокнот, записал номер, облегченно вздохнул – первая зацепка есть. Теперь, даже если случится некая неожиданность, парня можно отследить без проблем. И все же он потащился за странной во всех отношениях парочкой. А они отправились на праздник мороженого, устроенный в одном из крытых павильонов ВВЦ. Дима нырнул в толпу и ходил за ними, не спуская глаз. Здесь можно было запросто потерять из виду самую приметную личность. Девочка была очень оживлена и держала своего спутника за руку. По наблюдениям Димы, она съела не меньше пяти порций мороженого. Со стороны они выглядели как папа и дочка. «Может быть, Ольга ошибается? И в отношении этого парня к девочке нет ничего постыдного? Мало ли, какие у людей бывают резоны?»
      Пока мужчина вел себя вполне корректно и лишь перед самым отъездом, уже на улице, увлек девчонку в укромное местечко и там, за жидкой стеной голого кустарника, обнял ее, оторвал от земли и принялся умело целовать. Дима мысленно застонал. Здесь впервые незнакомец снял темные очки, но лица он все равно не разглядел. Дима сцепив зубы наблюдал за не предназначенной для посторонних глаз сценой и тихо поругивался. Зрелище было не то чтобы шокирующее, нет, но неприятное. Противоестественное.
      Затем они ездили по улицам, смеялись, перешептывались. К шести вечера завершили свой вояж, снова жарко поцеловались на прощание, и Жанна выпорхнула из белой «Волги» – распахнулась дверца, взлетели юбочка и кудряшки на затылке, взлетела рука в прощальном привете. И она понеслась к дому – не осознающий грехов своих ангелочек на стройных в каком-то там будущем, а пока что просто худеньких ногах, с улыбкой сытого котенка, размахивая сумкой с учебниками. Дима вспомнил, что Жанна хорошо учится, и мгновенно представил, как она вскоре примется за уроки, как будет писать упражнения, старательно склонившись над тетрадкой. Интересно, как ей удается концентрировать внимание и выхватывать у учителей пятерки, если она вся, до краев, наполнена своим запретным романом?