5

Маргарита выглянула в окно и вздохнула — от вчерашнего тёплого дня ничего не осталось, народ капитально утеплился, переодевшись в осеннее, тёмное, и город от серо-черной толпы как-то сразу посуровел. Маргарита надела плащ, на шею повязала шарф, затолкала в сумочку складной зонт и вышла на лестничную площадку. Не успела она повернуть в замке ключ, как отворилась дверь квартиры Суродейкина, и сам он, при полном параде, появился на пороге.

— Марго! — позвал он своим фирменным голосом, страдальчески глядя на нее из-под прилизанной чёлки. — Маргарита, прости меня.

— Я тебя простила, — ровным тоном ответила она.

— Нет, я чувствую, что не простила! Если бы я вчера не проспал, а позвонил тебе, все было бы нормально!

— Что было бы нормально? Ты натравил на меня афериста, который за деньги дает возможность иностранцам развлекаться с русскими девицами! — Маргарита побежала вниз по ступенькам, резко махнув рукой.

— Но я не знал, что он аферист! — Жора ринулся за ней, перескакивая сразу через несколько ступенек. — Я думал, он предложит тебе хорошего мужа!

— Мне не нужен муж, вылупившийся из компьютера.

— Марго, это был порыв!

— Какой-то дремучий порыв, — отрубила она, выходя на улицу и направляясь через двор к арке. Жора плелся за ней, наступая в каждую лужу, попадавшуюся на пути, и нудел.

Так они дошли до метро, проехали несколько остановок и выбрались на поверхность.

— Ты вместе со мной пойдешь устраиваться на работу? — холодно спросила Маргарита.

Она действительно простила глупого Суродейкина, но оттаять так быстро просто не могла. Он чувствовал ее отчуждение и страдал. Рука об руку они добрались до большого здания, в котором помещался департамент продаж компании «Люкс лайн».

— Ты тоже идёшь устраиваться на работу? — повторила Маргарита. — Разве сегодня ни у одной одинокой тётки не сломался телевизор и не протек кран?

— Я взял отгул, — ответил Жора и неожиданно оживился: — Кстати, насчёт работы это ты хорошо придумала! Почему бы не узнать о вакансиях? Может, им тут нужен электрик или слесарь, я очень даже подойду. Надоело шататься по квартирам, мотаться из одного конца города в другой. Опять же сексуальные домогательства клиенток…

— Так сильно домогаются? — ехидно уточнила Маргарита.

— Проходу не дают! Да ты сама подумай. Мне приходится иметь дело с женщинами, озверевшими от домашней работы! И почему я раньше не подумал о новом месте службы?

Разговаривая, они дошли почти до самого крыльца, где за матовым стеклом маячил охранник в красивой униформе.

— Подожди, — остановила Суродейкина Маргарита. — Посмотри, как я выгляжу? Нормально?

Жора отошёл от нее на несколько шагов и проверещал:

— Смотришься шикарно! Мне даже жалко, что ты от меня отказалась. Вдруг у меня ничего не выйдет? Я имею в виду… с инопланетянами? И пропаду я не за понюшку табаку…

Не успел он дотараторить, как откуда-то сверху, из окна, выплеснули воду, которая длинной блестящей кометой понеслась к земле и попала точно Маргарите на голову. Это было так неожиданно, что она сначала даже не поняла, что случилось. Голубой блин шмякнулся ей на темечко и с гулким «плюхом» разлетелся во все стороны. На причёске осталась вмятина, похожая на воронку от снаряда.

— Марго! — завопил Суродейкин. — Ух ты! Ну надо же, как не повезло. — Он задрал голову и крикнул невидимому хулигану, погрозив кулаком: — Смотри, куда льешь!

— Не может быть, — прошептала Маргарита, схватившись двумя руками за голову. Потом скрипнула зубами: — Какая сволочь это сделала?! Как я теперь пойду?!

Вдвоем с Жорой они кое-как промокнули волосы бумажными носовыми платками. Причёска, на которую была потрачена львиная часть утра, оказалась испорчена безвозвратно. «Почему это должно было случиться именно со мной? — думала Маргарита, едва не плача. — Что же я такая невезучая, а?»

— Лучше бы на меня попало, — сказал добрый Суродейкин, подбежав к стеклянным дверям и примериваясь удариться в них туловищем.

Однако двери благоразумно разъехались в разные стороны, и друзья гуськом вошли в большой холл. Здесь царила полутьма, маскировавшая спартанский интерьер — голые стены, длинные деревянные панели и несколько простых зеркал. За стойкой сидел человек в злых узких очках и смотрел на вошедших со скрытым неодобрением. Суродейкин, которого всегда пугали охранники и дежурные, разнервничался, сразу же подскочил к нему и вызывающе спросил:

— Вам электрики не нужны?

Человек открыл лежавший перед ним толстый журнал, полистал страницы и спокойным тоном предложил:

— Проходите. По коридору направо. Комната сто двадцать пять.

Жора так удивился, что чуть не забыл про Маргариту. А когда спохватился и хотел позвать ее, увидел, что она по-прежнему стоит на пороге и смотрит на него с непередаваемым выражением — будто он ее брат-близнец, которого она потеряла в лесу год назад, а теперь неожиданно встретила на улице.

— Что? — коротко пискнул он.

— Ничего, — ответила Маргарита странным голосом. — Ты иди, иди.

Маргарита стояла на решётке перед дверью и пыталась удержать слезы, которые уже застилали глаза. Каблук ее туфли намертво застрял между железными прутьями. Она смотрела на Жору, и подлая мыслишка царапала ее мозг — вдруг все эти неприятности связаны именно с ним? Вдруг это его присутствие вносит сумбур в ее жизнь? Если бы она была одна, возможно, с ней ничего бы не случилось. Спокойно пришла, спокойно вошла…

— Точно идти? — уточнил ее спутник.

— Мне все равно на другой этаж.

У нее был мученический вид, но Жора так окрылился возможностью переквалифицироваться в электрики, что не заострил на этом внимания.

— Встретимся дома! — пообещал он и, свернув в коридор позади стойки, исчез из виду.

Маргарита молча страдала. Конечно, с ней иногда случались неприятности, как со всеми нормальными людьми, но чтобы они шли вот так, чередой, да еще в такой важный момент! Она изо всех сил дёрнула ногой, и каблук выскочил, противно хрустнув. Маргарита извернулась, чтобы поглядеть, что там, и заметила, что он наполовину отломился от подошвы. Ни охранник, ни дежурный ничего не поняли, и оба смотрели на нее с подозрением.

— Я к Игорю Антоновичу Квитковскому в отдел маркетинга и дизайна. Мне назначено, — выдавила она из себя и прошла мимо стойки странной крадущейся походкой.

— Лифт налево, — напутствовал ее дежурный. Вместо благодарности девица странно вильнула туловищем и на полусогнутых ногах отправилась в указанном направлении. — А туалет в конце коридора! — на всякий случай добавил он. Туловище еще раз содрогнулось. И тогда он для верности сообщил: — Аптечный киоск на пятом этаже.

Лифт находился в закутке, где можно было выпустить пар и немного прийти в себя. Но как тут придёшь, когда каблук держится на соплях, волосы прилизаны, а на плечах мокрые пятна? Как в таком виде и, главное, в таком настроении, производить впечатление на потенциального начальника?

На кнопку вызова лифта она нажать не успела, потому что в сумочке запищал мобильный телефон. Звонила Алена узнать, как у нее дела.

— Тебя взяли на работу?

— Я еще даже до кабинета не дошла, — через силу ответила Маргарита. — У меня тут куча неприятностей в дороге случилась, я такая злая! Ну, просто все одно к одному. Мне костюм намочили, и каблук сломался, и сосед попёрся меня провожать, и вообще… Кажется, я сейчас расплачусь.

— Есть один верный способ снять стресс, — безапелляционным тоном заявила Алена. — Там вокруг тебя народу много?

— Никого нет.

— Тогда возьми и выругайся. Как следует, прочувствованно, выдай целую тираду — да чтоб с матом. Тут же полегчает, это я тебе гарантирую!

— Да я ругаться не умею, — мрачно ответила Маргарита. — У меня не получится.

— Ладно, не умеешь! — протянула та. — Все ты умеешь. Просто не позволяешь себе, это другое дело. Но иногда надо. Это все равно что трезвеннику стакан водки выпить, чтобы зимой в лесу не замёрзнуть, поняла? Вот сделай, как я говорю, а потом позвонишь.

— Но я даже слов неприличных не знаю!

— Не ври, хоть одно, да знаешь.

— Ладно, — решилась Маргарита. — Сойдет ругательство на букву «ж»?

Алена некоторое время громко дышала в трубку, после чего озадаченно спросила:

— Что это за ругательство такое? Нет ругательных слов на букву «ж».

— Одно есть. — Какое?

— Говорю тебе, есть.

— Ну раз есть, действуй! Повтори его несколько раз, чтобы вся дурь из тебя выскочила!

Маргарита посмотрела на телефон с неудовольствием и спрятала его в сумочку. Глупость, конечно, страшная. Но Алена так уверенно говорит! Может, правда, выругаться — и полегчает?

Валерий Вечерников кивнул охраннику, миновал стойку дежурного, который вежливо ему кивнул, и направился по коридору к лифту. Он не торопился и шел мягко, с ленцой, как кот, который только что нализался сливок, а теперь следует к хозяйскому креслу — забраться под плед и дремать.

Ковровая дорожка скрадывала шаги, и двигался он почти бесшумно. За стеклянной дверью, возле лифта, спиной к нему, стояла стройная девица, вся в локонах, с неестественно прямой спиной. Вечерников окинул ее быстрым взглядом, отметил все привлекательные выпуклости, стройные ножки с узкими лодыжками и уже хотел кашлянуть, чтобы заявить о своем присутствии, когда девица вдруг очень громко и с большим чувством сказала:

— Жопа!

Вечерников так удивился, что вместо кашля из его горла вырвался короткий всхлип. Девица подпрыгнула чуть ли не до потолка и развернулась к нему глазами. Именно глазами, потому что, кажется, на ее лице вообще больше ничего не было.

— Я вам не помешал? — ехидно спросил он, тотчас решив, что она чертовски мила. Даже нет, не то чтобы мила, но эффектна. Чувственные черты лица, умопомрачительный рот… Наверное, целовать такую — одно удовольствие.

На реплику Вечерникова девица ничего не ответила, а только тихо квохтнула и согнула коленки. Тут как раз открылись дверцы лифта, и она так и вошла в кабину на полусогнутых ногах, ступая на носки. Вечерников последовал за ней, любезно сообщив:

— Мне на третий. А вам? Она молча кивнула.

— То есть третий вам подойдет? Она опять кивнула.

Не успел он нажать на нужную кнопку, как вдалеке, в коридоре появился Жора Суродейкин, круглый и сияющий, как рождественский шарик.

— Подождите! — завопил он, перебирая ногами в массивных ботинках. — Я только одно слово! Меня берут! Меня прямо сейчас будут оформлять — безо всяких там рекомендаций и прочей бюрократии!

Вечерников непонимающе смотрел на него, потом сообразил, что тот обращается к девице, и повернулся к ней. Лицо ее медленно бледнело, как будто кровь неожиданно поменяла цвет, превратив румянец в белила.

До этого момента Маргарита втайне презирала женщин, которые говорили: «И тут у меня началась форменная истерика!» Она считала, что человек способен контролировать себя в любых обстоятельствах, если, конечно, он не псих. А так называемые «истерички» всего-навсего любят покрасоваться перед другими. Но сейчас она вдруг поняла, что истерика — это не просто сочное словцо. Нет, это жестокая реальность, и вот-вот эта реальность накроет ее с головой. Если Жора начнет ее теребить, она завопит и затопает ногами прямо на глазах этого начищенного типа с высокомерным носом.

Высокомерный нос означал всего лишь то, что Вечерников обладал хорошей осанкой и высоко держал голову. А нос у него был самый обыкновенный, простой такой нос, ничем, прямо скажем, не примечательный.

Заметив ее налившийся неконтролируемой злобой взгляд, Суродейкин остановился как вкопанный и испуганно заморгал.

— Уйди, — сквозь зубы потребовала Маргарита. — Уйди домой, Жора. Иначе я за себя не отвечаю.

«У, какая выдра! — подумал про себя Вечерников. — Бедный парень так радовался, а она его вон как осадила».

Жора успел лишь пискнуть в ответ что-то невразумительное, как дверцы закрылись прямо перед его носом. И лифт повез своих пассажиров наверх. Три этажа — не бог весть какое расстояние, но эти несколько секунд показались Маргарите вечностью. Хотелось стать невидимкой. Или провалиться сквозь землю. Выходит, когда она выругалась, этот тип стоял позади нее. Боже, что он о ней думает!

Вечерников думал о том, что к сорока годам так и не научился разбираться в женщинах. Вот, например, эта ему поначалу очень даже понравилась. Казалось, она так смутилась, когда он подошел и услышал ее пикантную реплику. А теперь посмотрите на нее! Морда злющая, аж заострилась. И как она парня шуганула! Бывают же такие фурии, с рождения нацеленные на то, чтобы отравлять мужикам жизнь. Она такая фурия и есть.

Лифт тем временем приехал на третий этаж, раздвинул дверцы и чем-то лязгнул, предлагая им выметаться. Фурия мышкой вышмыгнула в коридор и прижалась к стене, делая вид, что копается в сумочке. Ее попутчик, которого она быстро и жадно рассмотрела со спины, бросил, не оборачиваясь:

— Всего доброго.

Омерзительно вежлив. Маргарита наблюдала за тем, как он прошел по коридору и скрылся за одной из дверей. Уф! Наконец-то можно немного прийти в себя.

Однако радовалась она рано — в себя прийти ей не дали. Совершенно неожиданно и при этом непонятно откуда прямо на нее выскочил крепкий пожилой человек с седым ёжиком волос на голове и густыми усами — такими черными, как будто он их нагуталинил. В руках у него было много всяких листков и папок, сложенных кое-как.

— Э-э-э, — пробормотал мужчина, оглядев Маргариту рассеянным взором. — Вы случайно не к Квитковскому на работу идёте устраиваться?

— Да… — растерялась та.

— Маргарита Леванская?

— Да. Это я.

— Вы вот что. Вы можете нас выручить? Игорь Антонович сказал, у вас в резюме написано, будто вы немецким в совершенстве владеете.

— Не будто, а владею, — с законной гордостью ответила Маргарита.

— Меня зовут Вадимом Борисычем, — поспешно представился усатый. — Вадим Борисыч Игрунько. У нас в экспортном отделе ЧП. Приехали немцы, а переводчик на работу не пришел. Заболел он, видите ли. Делегацию сейчас финансовый директор сюда ведет, но он хоть и учил немецкий в институте, но что-то, мне кажется, не того… не доучил.

— А в каком качестве я поведу делегацию? — Маргарита напряглась.

— В качестве сотрудника нашего отдела, маркетинга и дизайна. Квитковский берет вас на испытательный срок. Вас ему агентство порекомендовало. — Она приободрилась. — Потом пойдете к нему и обо всем договоритесь, он будет ждать.

У Маргариты словно камень с души свалился. Получить здесь должность, значит, убить сразу двух зайцев: решить вопрос с работой и начать поиски Алисы Терехиной.

— А где сами немцы? — взволнованно спросила она.

— Да вон, слышите?

Маргарита напрягла слух и действительно уловила слабый гул голосов и один, довлеющий над всеми остальными, баритон, который произносил немецкие фразы, запинаясь на каждом слове:

— U-unzere Z-zeit…

Самое ужасное, что Маргарита знала этот голос! Он принадлежал Роману Агищеву — противному типу, который подвизался все тем же финансовым директором в компании, где она работала несколько лет назад. Там он тоже постоянно лез к иностранцам, хотя язык знал из рук вон плохо. Однако умел ладить с руководством, оно ему доверяло, и поэтому Агищев постоянно оказывался в роли то переводчика, то консультанта. Когда доходило дело до непосредственного живого общения с иностранными гостями, он делал вид, что родился на свет заикой. Тактичные немцы подолгу ждали, пока несчастный сформулирует очередную фразу. От «своих» делегаций сотрудники гоняли его нещадно.

— Ну что, договорились? — радостно спросил Вадим Борисыч, по лицу Маргариты догадавшись, что она согласна. — Идите скорее на выручку.

Он легонько обнял ее за плечи и придал некоторое ускорение, так что она оказалась возле немцев даже раньше, чем рассчитывала. Их было человек восемь, и они действительно кучковались вокруг Романа Агищева, который, несмотря на свои затруднения с переводом, выглядел страшно самодовольным.

— U-unzere Z-zeit… — Снова начал он и тут увидел Маргариту.

— Она усмехнулась ему в лицо и подошла близко-близко. И зловещим тоном спросила: — Привет, Рома. Ну что? Ты рад меня видеть? При виде ее Агищев сделался будто в два раза ниже ростом.

— Я тут… А ты как тут? Теперь ты будешь им переводить?

— Я буду, — подтвердила она. — А ты давай, заика, вали отсюда. Заикам, Рома, нужно заниматься кабинетной работой.

Рома отскочил от нее как ошпаренный. Маргарита злорадно хмыкнула и тут почувствовала на себе чей-то взгляд. Повернула голову и увидела того самого высокомерного типа, с которым только что ехала в лифте. Он стоял у окна. Конечно, все слышал и, конечно, все неправильно понял. Лицо у него сделалось брезгливым, словно он раздавил букашку, но смотреть на ее останки было ему противно.

Так ужасно, когда о тебе думают плохо — пусть даже и надменные незнакомцы. Однако что оставалось делать? Не оправдываться же перед ним. Маргарита повернулась на сто восемьдесят градусов, приветливо улыбнулась немцам, поздоровалась, после чего обратилась к сопровождающему, который страшно обрадовался ее появлению. Дело оказалось плёвым и заняло у нее совсем мало времени. Единственное, что ей мешало по-настоящему, это державшийся «на соплях» каблук. Но и с ним она позже справилась, постучав о стенку и кое-как присобачив его на место.

Уже четверть часа спустя она сидела в небольшом холле, куда выходило пять дверей. За одной из них скрывался Квитковский, пообещавший взять ее на службу — пусть и с испытательным сроком.

— Игорь Антонович сейчас занят, — сообщила ей полная женщина с высоко взбитыми волосами и насинёнными веками, как раз выходившая от начальника. И доверительно добавила: — У него сейчас брат, Валерий Васильич. Но он обычно долго не сидит, так что вы подождите тут. Когда вернется секретарь, она вас пригласит.

Стол секретаря действительно был пуст, и телефон звонил на нем, не умолкая. Никто из сотрудников, сновавших туда-сюда, не обращал на его соловьиные трели никакого внимания.

Тем временем Валерий Вечерников, который и был, конечно, тем самым братом, сидел в кресле, положив ногу на ногу. Квитковский, не похожий на него совершенно (у них были разные отцы и разные фамилии), бегал по кабинету и ломал пальцы. А они противно хрустели.

— Ты ведешь себя, как ребёнок, — добродушно заметил Вечерников. — Успокойся, пожалуйста. Я уже все понял — ты влюбился без памяти и позвал меня посмотреть на твою девушку.

— На мою невесту! — выпалил тот. Квитковский не мог похвастать выдающейся внешностью. Блондин с вьющимися волосами, которые торчали в разные стороны, словно куча пружин, вылезших из стула, лицо длинное, с неправильными чертами. Женщины обычно находили его смешным. Но и обаятельным тоже. Подруг у него было много, а вот невесты пока еще ни одной. Семья с нетерпением ждала ее появления. И вот чудо, кажется, произошло.

— Неужели правда? Мать сойдет с ума от радости, — сказал Вечерников. И искренне добавил: — Поздравляю. Ты, кажется, хотел меня с ней познакомить?

— Сначала просто посмотри на нее, ладно?

— Ну, давай посмотрю. А где она?

— Там, — его брат махнул рукой в сторону двери. — Выгляни и увидишь. Она сидит там,

— А как ее зовут? — Вечерников забавлялся тем, что брат так нервничает. В его-то возрасте!

Игорь Антонович Квитковский, начальник отдела маркетинга и дизайна крупного предприятия, взрослый мужчина, стремительно покраснел и стесненно ответил:

— Рита.

И тут же горячо добавил, — Она… Она чудесная! Лучше девушки на свете просто нет. Она красива, как Клеопатра. Или нет, как Елена Троянская. Если бы ее у меня украли, клянусь, я бы тоже начал войну.

Вечерников встал, ободряюще похлопал брата по плечу, подошел к двери, открыл ее и выглянул наружу. Брови его взлетели вверх.

В холле, в уютном кресле сидела та самая фурия! Одна. Это было до того неожиданно, что он даже растерялся и громко сказал:

— Так.

Вышел из кабинета и сделал по направлению к ней несколько быстрых шагов. Она тотчас схлопнула коленки и выпрямилась, как гувернантка, на честь которой покусился хозяин дома.

— Вы Рита? — на всякий случай спросил Вечерников.

— Да, а что? — с вызовом ответила она и тотчас замерла с открытым ртом.

Ей в голову пришла страшная мысль, что он и есть Квитковский. Пережить такое будет тяжело.

— Ничего, — ответил тот мрачно. — А я Валерий. Будем знакомы.

Он повернулся и снова исчез в кабинете. Маргарита возмущённо фыркнула ему в спину.

— Ну? — спросил Игорь Квитковский, как только брат появился на пороге. — Как она тебе?!

— Она… — Тот завел глаза вверх и поискал ответ на потолке. — Она великолепна.

Что, черт побери, он еще мог сказать? Что эта фурия не достойна быть невестой его брата? Что она злая и бесчувственная? Что женитьба на ней станет самой большой ошибкой Игоря? Откуда он, в сущности, это знает? Вдруг Игорь будет счастлив именно с такой женщиной? Поэтому Валерий повторил еще раз, для убедительности: