Они смотрели друг другу в глаза, понимая все без слов. Между ними в тот миг словно образовалась незримая связь. Грозный взгляд Лимы выражал презрение и смертельную злобу, она сейчас была в таком состоянии после событий прошедшей ночи, что запросто могла свернуть старьевщику шею. А глаза старика молили о прощении – не о том, чтобы Лима пощадила его, а именно о прощении. Он даже перестал вырываться.

Лима смотрела на кровоподтек, растекшийся по щеке старика, на ухо, залепленное залечивающим пластырем, пропитавшимся кровью, и умерила свою ярость, отпустила его. Старьевщик сделал шаг назад, потирая горло и кашляя. У него текли слезы.

– Мне нужны тряпки, вода и лекарства, он истекает кровью, – сказала она.

Старик показал на дверь в свою комнату:

– Неси его туда, на кровать.

Лима начала поднимать капитана, старик стал помогать.

Сэм застонал.

– Тихо, тихо. – Старик подставил свое плечо. Его постоянно тянуло кашлять, но он подавлял это желание.

– Я сама донесу его, сходи, запри, как следует дверь.

Старик кивнул и, отпустив капитана, побежал к выходу. Лима пинком открыла дверь в его комнату.

На кровати, натянув одеяло до подбородка, сидела девчонка-клон с перепуганными глазами.

– Уходи, – приказала Лима.

Та, отбросив одеяло, соскочила с кровати и нагая стояла в нерешительности.

– Не стой! Помоги! – рявкнула на нее Лима.

Девчонка опомнилась и помогла положить десантника поверх одеяла.

Лима посмотрела на нее.

– У тебя есть имя?

– Нати, – робко ответила она

– Нати, неси воду и все, какие есть в этой дыре лекарства.

Девчонка кивнула и, быстро натянув на себя короткое платье, вышла из комнаты, Лима начала раздевать раненого, разрывая на нем окровавленную одежду. Вскоре вернулась Нати, неся пластиковую коробку, сзади шел старик, держа в руках какие-то тряпки и кувшин с водой.

Лима взяла у старика тряпки, порвала их на части, подставила, чтобы он полил на них водой из кувшина, и начала омывать тело капитана вокруг раны.

– Что у тебя есть? – спросила она старьевщика.

Он уже рылся в коробке, которую держала Нати.

– На, держи, – протянул он пакетик, – это кровь остановит. Сыпь, не бойся.

Лима зубами разорвала пакет и высыпала белый порошок на рану капитана. Тот застонал, выгнулся и протянул руку к больному месту. Девушке пришлось прижать его, не давая шевелиться.

– Вот сшиватель. – Старик протягивал ей сложный блестящий инструмент. Она взяла его и поднесла к боку десантника, руки сильно дрожали.

– Лучше ты, я устала. – Она хотела отдать прибор назад.

– Да какой из меня врач?! – отказался старик.

– Я просто не смогу… – начала Лима, но обозлилась и снова повернулась к раненому. – Иди, сожми рану, – сказала она старику.

Дрожь усталости передалась всему телу, и ей было трудно попасть на начало рваной, уже не так сильно кровоточившей под действием порошка, раны.

– Давай я, – раздался сзади тихий голос.

Лима обернулась. Нати стояла рядом и, протянув руку, мягко забрала у нее инструмент.

– Сумеешь?

Девочка кивнула.

– Вы только скажите, что нужно делать.

Лима отошла в сторону, уступая ей место, и молча смотрела, как под руководящим бормотанием старьевщика шла операция.

Морган расхаживал по главному залу, заложив руки за спину. Он злился. Мысли главаря метались, он пытался сосредоточиться, но у него не выходило, и от этого он только еще больше злился.

Усилием воли он взял себя в руки и постепенно успокоился. Сейчас должны были вернуться посланные им отряды. Он отправил их узнать, что это за девка разделалась с Жикой и другими ребятами, а ее даже ранить никому не удалось. Начались разговоры, что это очередной пришелец из другого мира.

«Вот тупицы! Словно они с каждой заменяемой металлом частью своей плоти теряли часть мозгов!» – Он снова начал раздражаться, но одернул себя.

Как она могла быть из другого мира?! Зодчие, например, похожи на людей только внешне, как в принципе и Хозяева (одного из них ему довелось однажды увидеть), но их-то сразу отличишь от человека. В них за километр чувствуется что-то чужое, инородное. А девка… Она была самой настоящей, живой. Морган видел ее мельком, но успел заметить, что она очень даже ничего. Особенно ему запомнились ярко-голубые, почти синие глаза. Он вспоминал их с какой-то мечтательностью и засмеялся: «Уж не влюбился ли ты, Морган? Эдакая любовь с первого удара! Опомнись! Эти глаза одним взмахом убили Жику и даже не моргнули, а до этого порешили Туга и остальных. Тебе повезло, что ты не попался ей под руку».

Эти мысли помогли ему окончательно прийти в себя.

Откуда вообще взялась эта фурия? Обладая такими боевыми способностями, она не могла остаться незамеченной, даже в этом городе.

Морган напряг память. В голове всплывали мелкие факты, которым он не придавал раньше значения. Различные слухи, появившиеся пару лет назад и казавшиеся слишком нереальными, чтобы принимать их всерьез. То якобы кто-то находил разрубленных пополам одним ударом киборгов, то парочку зомби, искусно разделанных на части. Среди киборгов ходили сказочки о ночной охотнице, которая ненавидит киборгов и, которую никто из живых воочию не видел, а мертвые мало, что могли рассказать. Тут мелькнула тень, там осталась глубокая зарубка в бетонной стене рядом с раскроенной головой очередной жертвы… Этими байками они пугали друг друга, как будто мало вокруг реальных страхов.

Он подошел к окну и, заложив руки за спину, посмотрел на серое небо. Клубящиеся грозовые тучи обещали скорый дождь.

Погода последнее время была паршивая, все чаще шли дожди, причем тучи обволакивали небо за несколько дней до их начала, словно собираясь с силами. Зато потом проливались мощными ливнями. Воздух был влажный и теплый, ветер поднимался неожиданно, был сильным и нередко переходил в ураган. Но не только природа выкидывала фокусы, вообще жизнь была какой-то странной. Сказки становятся явью, невероятные слухи неожиданно оказываются правдой и сбываются древние проклятия. Морган оскалился – наверное, сейчас «эпоха перемен», если перефразировать старое высказывание, то – «интересное время», а применимо к правде реальности и если быть совсем уж точным – проклятое время.

Философствования главаря прервал шум в коридоре, Морган обернулся, двери распахнулись, и в зал ввалилась большая группа киборгов во главе с Кадиром. После смерти Жики главарь подумывал взять его в помощники. Его огненно-рыжая шевелюра и такая же борода выделяли его из толпы. Кадир был преданным и довольно смышленным, хотя ему, несомненно, не хватало Жикиной хитрости и быстроты мышления.

Киборги внесли и опустили к ногам Моргана четыре тела, два обожженных лазерами, а два с большими колотыми ранами, и груду каких-то железок.

– Ее рук дело, – сказал запыхавшийся Кадир, указывая на трупы стволом лазерного разрядника, зажатого в металлических пальцах.

Главарь подошел, присел над телами, внимательно осмотрел их.

– Чьи они?

– Из группы Звонкого. Они воюют с самого начала высадки.

Морган кивнул. Звонкий был главарем второй по влиянию группировки прислужников в городе, хотя и превосходившей все остальные по численности. Правда, после стычек с десантом это, скорее всего, уже не так.

– А это что за дерьмо? – Он взял в руку кусок брони.

– В это одеты эти… – Со словарным запасом у него явно были проблемы, для пояснения он ткнул стволом вверх. – Одного из них удалось взять живым, но она, наверное, освободила его.

Морган бросил железку назад, пошвырял другие, его пальцы попали во что-то вязкое. Он посмотрел на них – почти свернувшаяся кровь.

– Его ранили?

Кадир пожал плечами.

Морган поднялся, вытер руку о штаны.

– Еще что-нибудь?

– Нет.

– Тогда какого хрена вы приперлись сюда? Вы что думаете, я их оживлю? Или что? – Он обвел присутствующих презрительным взглядом, потом посмотрел на предполагаемого помощника. – Кадир, я дал тебе приказ найти девку, а не приносить мне трупы тех, кого она замочила! Вы нашли ее след и, бросив все, побежали назад, позволяя ей уйти. В ваших тупых головах еще остались мозги или нет?

– Мы хотели…

Морган ударил его кулаком в лицо, киборг отлетел на пол, быстро поднялся и злобно посмотрел на босса.

– «Мы хотели», – передразнил его Морган. – Не надо хотеть, надо делать то, что приказано!

Киборги молчали, глядя на злящегося главаря. Он задумался, шаря глазами по останкам. Потом сказал Кадиру:

– Проверь все киберлабы и другие места, где могут вылечить раненого. К Кузнецу загляни в первую очередь, не церемонься слишком. И бегом давай! Если она действительно тащит раненого, то движется медленнее; может, успеете еще догнать.

Кадир кивнул, все еще потирая скулу и, махнув рукой остальным, чтобы шли за ним, направился выполнять поручение. Киборги стали выходить из зала.

– Куда пошли?! – злобно сказал Морган. – Здесь что, по-вашему, склад отходов? Заберите это отсюда.

Он кивнул на тела мертвых киборгов и остатки брони.

Оставшись один, главарь опять пожалел, что рядом нет Жики.

Спустя два часа после того как Лима втащила десантника в лавку старьевщика, она сидела на полу, устало прислонившись спиной к стене рядом с кроватью, на которой спал перевязанный и накаченный лекарствами капитан. Старик сидел в своем кресле-качалке, Нати ушла в лавку, навести порядок, Лима строго-настрого приказала ей никому не открывать и стараться не шуметь. Сама она, решив посмотреть, наконец, на свою добычу, подтянула к себе сумку, сунула в нее руку и достала то, что находилось внутри: импульсный пистолет и жестяную коробку старьевщика, наполненную пищевыми купонами.

Разочарование Лимы было написано на лице. Когда она схватила сумку в комнате Грико, у нее не было времени посмотреть, что в ней, а из-за импульсника она не могла определить по весу, что артефакта нет внутри.

– Старик, – позвала она.

Он посмотрел в ее сторону.

– Лови. – Она бросила ему коробку.

Старьевщик поймал жестянку, повертев ее в руках, положил рядом. Помялся немного, потом все же спросил:

– Расскажи, что произошло.

– Не много ли просишь, старик?! – отрезала Лима.

Он опустил глаза, отвернулся. Несколько минут царила тишина. В комнате была хорошая звукоизоляция, потому что снаружи, на площади, сейчас шла бойкая торговля от тусклого света девушке казалось, что едва наступивший день быстро и незаметно закончился и снова пришла ночь.

– Однажды, – нарушил молчание старик, – когда все еще было по-другому и ни о каких Хозяевах никто не слышал, жила одна семья. Мать, отец и их драгоценный отпрыск, которого они всячески холили и лелеяли.

Отец был преуспевающим конструктором. Облачные яхты его постройки пользовались огромной популярностью, и семья всегда жила в достатке. Единственному сыночку, конечно же, ни в чем не было отказа. Он, в общем-то, был парень неплохой, мать с отцом уважал и, можно сказать, был примерным сыном. К восемнадцати годам он был настоящей звездой в светском обществе, где вращались его родители. И вот в один прекрасный день он привел в дом девушку. Она была из другого сословия и не так воспитана, хотя и мила. Родители считали ее очередной шалостью их малыша, но все оказалось гораздо серьезнее. Он полюбил эту девушку. И в идеальной семье начался разлад. Стали возникать постоянные скандалы.

Он даже уехал из дома, стал жить отдельно, устроился на какую-то непрестижную работу. Тогда родители, вместо того чтобы понять сына, решили навязать ему свою волю. Они же не могли допустить, чтобы он покинул семью. Они просили девушку оставить их сына, предлагали ей деньги, даже угрожали. Но этим только озлобили свое чадо…

Старик прервался и откашлялся. Лима не стала ничего говорить и ждала продолжения. Он с кряхтеньем потянулся к столу, взял стакан, попил воды, вздохнул и продолжил:

– Никто тогда не знал, что случилось, но однажды он вернулся с работы, а его зазнобы не было дома. – Старьевщик грустно хмыкнул, словно вспомнил что-то. – Она не появилась ни завтра, ни через неделю, ни через год. Сын обвинял во всем своих предков, но те клялись, что они тут ни при чем, и звали его вернуться домой.

В нем кипела злость и обида. Он им конечно не поверил и не простил того, что они не приняли в семью ту, которую он выбрал.

Время шло, родители парня старились быстрее, чем обычно старели люди в то время; горе оттого, что они фактически потеряли сына, съедало их изнутри. Но в сердце сына не было прощения. Сначала мать покинула этот мир, не вынеся разлуки с сыном, а затем отец, умерший в своем кабинете, окруженный голографиями своего наследника, его призами и наградами, завоеванными в юности для своих родителей.

И вот однажды, по прошествии многих лет, в куче старых бумаг сын, уже ставший пожилым мужчиной, случайно нашел записку, которую оставила его девушка. В ней говорилось, что она просто ушла, что действительно ошиблась и он – не тот, кто ей нужен. Еще там говорилось, что, возможно, она поедет к брату на Сильвию – это такая далекая планетка с небольшой аграрной колонией. В тот же день он отправился на эту планету. Там он действительно нашел ту, которую так долго искал. Она была замужем, и у нее было пятеро взрослых детей. Он не стал подходить к ней, только посмотрел издалека, сразу узнав, несмотря на прошедшие годы, хотя ему и очень хотелось это сделать. Вернувшись, он ударился в запой и, если бы не начавшееся вторжение, о котором он, кстати, узнал, только когда не смог купить очередную порцию выпивки, он наверняка сдох бы как животное или покончил с собой в пьяном угаре, что в общем-то равнозначно. Но до сих пор он жалеет о том, что не был с родителями, когда они нуждались в нем, когда умирали с его именем на губах.

Старик замолчал и посмотрел на Лиму.

– Этой проникновенной байкой ты хочешь сказать, что ты ни в чем передо мной не виноват? – ухмыльнулась она.

– Нет, – ответил старик. – Я хочу сказать, что прощать тоже надо уметь. Я знаю, что предал тебя. Я испугался тогда. Я смотрю на свою жизнь и не понимаю, что в ней такого, что я держусь за нее. Я просто старый скупщик чужого дерьма, у меня ничего в жизни не осталось, кроме сплетен и новостей. Но так хотя бы создается впечатление, что я кому-то нужен в этой жизни. Когда ко мне приходят за информацией, я словно оживаю. Такова, наверное, человеческая природа – хотеть жить и быть кому-то нужным.

– Ты пытаешься разжалобить меня? – Она скривила губы.

– Не нужна мне твоя жалость, у меня самого ее столько, что на десятерых хватит. Я всю жизнь только и делаю, что жалею. Жалею себя, мир вокруг, глупую девчонку-клона, которую отправили бы в мастерские к Зодчим, если бы я не купил ее, жалею ее братьев и сестер, которых не могу выкупить. Так что жалости мне не надо, мне нужно прощение. Потому что сам себя я простить не могу, хотя и живу с этим. – Старик так разошелся, что перестал раскачиваться в кресле и подался вперед. – Если ты не сможешь простить меня, то мне не нужна твоя история.

Он откинулся на спинку и смотрел на девушку. Она отвела взгляд и задумалась. Потом потерла уставшие глаза и, улыбнувшись, сказала:

– Ладно, старик, слушай. Они ждали меня у музея и напали, когда я вышла оттуда…

Лима пересказала старьевщику свои приключения о том, как ее схватили, как хотели изнасиловать, как начался десант, как потом она была у Себастьяна.

– Кстати, тебе привет от Короля. – Она хмыкнула и мотнула головой. – А ты никогда не говорил, что знаком с ним.

– Профессиональная этика, – лукаво ответил старик, улыбнувшись. – Рассказывай дальше.

Лима поведала о встрече с Разноглазым, о том, как он рассказал ей о Грико и где его найти. О своем путешествии к зданию суда и встрече с Морганом.

Старик перебил ее:

– Ты завалила Туга?! – В его словах сквозил неподдельный восторг. – Говоришь, и Жику заделала?

– Похоже, хотя до конца уверенной я быть не могу. Это же кибер.

– А! Ну да!

Лима замолчала.

– А дальше что?

– Что дальше? Дальше оказывается, что этой «вещи» как раз и нет в той сумке, что я взяла у Моргана, – закончила она свой рассказ, махнув ею как доказательством.

Старьевщик восхищенно смотрел на нее:

– Это самая невероятная история, какую я когда-либо слышал.

– Хм… ты просто мало со мной общался.

– Знаешь, у меня иногда возникает такое чувство, ты только не обижайся, что ты не совсем человек.

– Я демон, – улыбнулась Лима уголками губ, вспомнив слова Разноглазого.

– Нет, ты конечно не демон. – Старик воспринял это серьезно. – Ты – человек. Только очень странный и уж точно самый необычный из всех, кого мне доводилось встречать.

Лима покивала головой, соглашаясь. Старик был полон энергии:

– Пойду я, прогуляюсь. – Он встал с кресла. – После такой ночи город должен кипеть.

– Только осторожнее, не сболтни лишнего.

Старик вскинул бровь:

– Сколько времени тебе понадобилось, чтобы узнать, что я знаком с Безумным Себастьяном?

– А сколько времени понадобилось Грико, чтобы узнать у тебя, куда я направляюсь? – жестоко парировала Лима.

Старик сразу сник, а Лима поднялась с пола и пересела в его кресло.

– Иди, если тебя не будет через час, мы уходим. Только ответь на один вопрос.

– Да?

– Как Себастьян передавал тебе вещи для меня? Не сам же он приходил, да и его стунеров в городе никогда не видели.

Старик помолчал, потом кивнул на стоящий в углу комод:

– Под ним люк, два раза в неделю я проверяю, нет ли там посылки. Дорог я там не знаю, поэтому ходить сам не решился бы. Да и в люк-то мне тяжело спускаться.

Лима кивнула:

– Ясно. Когда будешь возвращаться, постарайся не привести хвоста. Но и не озирайся, как будто боишься чего-то. Эту дверь я закрою.

– Конечно. – Старик накинул плащ и вышел, сказав, уже закрывая дверь. – Дробовик лежит под кроватью, в нем семь зарядов.

Старый собор с обрушенной крышей, купался в лучах послеполуденного солнца. Его израненные стены, уставшие от вечной промозглости, впитывали редкое тепло. Лима стояла посередине собора на небольшой расчищенной от обломков и крупного мусора площадке и смотрела вверх на голубое небо. Здесь она была одна, одетая в доспехи, но без оружия. Воздух был недвижим, вокруг не раздавалось ни звука. В этой тихой безмятежности что-то вызывало у Лимы тревогу.

Ей почудилось движение сзади, она резко оглянулась, но солнце предательски сверкнуло в глаза, на миг ослепив. Прикрыв глаза ладонью, девушка осмотрелась. Рядом ни кого не было, но чувство тревоги не угасало.

Словно прислушиваясь к ее настроению, в собор ворвался порыв холодного ветра, вокруг посерело, небо мгновенно затянули тучи, и первая капля дождя упала Лиме на плечо.

Сверху что-то скрипнуло. Девушка подняла голову.

На балке, подвешенный за запястье одной руки, висел одетый в лохмотья человек. Он был повернут спиной, и она не видела лица. Снова подул ветер, раскачивая подвешенного и слегка разворачивая. Лима подошла ближе. Что-то знакомое было в этом человеке, и чем ближе она подходила, тем сильнее становилось это ощущение. Порыв ветра бросил пыль ей в лицо, она зажмурилась, а когда открыла глаза, то человек уже повернулся к ней – с бледного лица спасенного ею десантника смотрели черные глаза Хозяина.

Лима отпрянула назад, оглянулась в поисках чего-нибудь способного послужить оружием. А когда подняла взгляд, успела увидеть, как менялась фигура подвешенного за руку человека, плечи стали уже, грудь увеличилась, через прореху в рубахе было видно ее налитую округлость. Девушка снова смотрела на саму себя. Лима-двойник оскалилась, веревка, держащая ее, с треском порвалась и, подняв клубы пыли, упала на каменные обломки…

Старьевщик тихонько потряс Лиму за плечо.

Она схватила его за руку, дернула к себе и приставила под подбородок ствол импульсника.

Старик ойкнул и свободной рукой схватился за спину.

– Это я!

Лима зажмурила глаза и снова открыла их, окончательно просыпаясь. Она отпустила старьевщика, а он, закряхтев, выпрямился и потер поясницу.

– Ты же сказала, что запрешь эту дверь?

И в самом деле! Лима собиралась это сделать, но сон захватил ее в свои объятия незаметно быстро, она даже не заперла дверь. Это была непростительная беспечность.

Девушка огляделась.

На кровати по-прежнему спал десантник, старик присел на край у него в ногах.

– Сколько я спала? – спросила она, вставая с кресла, и только сейчас обратила внимание, что была накрыта пледом.

Значит, Нати заходила в комнату, а она этого даже не заметила!

– Меня не было часа три. Я так понимаю, что ты отключилась сразу после того, как я вышел. – Он усмехнулся. – Так что…

Он развел руками – мол, сама догадайся.

Лима потянулась, разминаясь. Три часа сна немного утолили ее усталость. Она подошла к умывальнику, открыла кран и плеснула водой в лицо, вытерлась тряпкой, лежащей рядом.

Старьевщик достал из кармана сверток и протянул девушке.

Лима взяла, нахмурившись.

– Что это?

– Ешь! Такого ты наверняка не пробовала.

Девушка села обратно в кресло и, разорвав вакуумную упаковку на продолговатом темно-коричневом предмете, осторожно откусила. Горьковато-сладкий вкус слегка вязкой субстанции наполнил рот. И почему-то захотелось откусить еще.

Старик со снисходительной улыбкой смотрел, как ела девушка.

– Так что это?

– Обыкновенный шоколад.

– Что?

– Шоколад, – повторил старик. – Сейчас его не найдешь, а раньше привозили с других планет. У нас какао ни в какую не хотело расти.

– Какао?

– Это растение, из плодов которого делают шоколад. – Неожиданно старик погрустнел, воспоминания нахлынули на него. Тряхнув головой, он прогнал их подальше. – Пробовали делать синтезированный, но никто не хотел его есть, тогда как раз была мода на все натуральное и производства быстро закрылись.

– Понятно. А что говорят в городе? – спросила Лима, продолжая жевать.

– Хм… Новостей хоть отбавляй, – начал старик, думая о том, что огромное количество купонов, которое он отдал за этот кусок шоколада, вполне приемлемая плата за то, чтобы увидеть как красивое девичье лицо, всегда жесткое, сосредоточенное и часто нахмуренное, приобретает почти детское выражение. – Слухи распространяются так быстро и в таком количестве, что отследить, где правда, очень трудно. В основном две главных темы – это десант и нападение на банду Моргана. Самое интересное, что о первом рассказывают, как о чем-то совершенно обыденном, а вот про второе… – Он сделал паузу. – Столько домыслов!

Старьевщик хихикнул.

– Я тоже свою руку приложил, но все равно люди уверены, что это сделала Охотница. Хотя никто ничего точно не знает. Раньше про тебя не так много говорили, только время от времени.

– Про меня?

– Ну а кого, по-твоему, Охотницей называют?

Лима съела половину шоколадной плитки, остальное завернула и отложила в сторону.

– Рассказывай дальше. Интересное что-нибудь узнал?

Старик пожевал губу.

– Большинство слухов повторяют твой рассказ, только расходятся в некоторых моментах.

– Например, ты говорила, как кибер рассказал тебе, что Грико убил помощник Моргана Жика. Но большинство считает, что это твоих рук дело. Жика был слишком мелок, а Грико пользовался авторитетом. Хотя среди прислужников все знают, что это сделал Жика, которого в свою очередь уже убила ты. По всему городу рыщут киборги, хватают всех женщин-наемников, не обходится без стычек…

– Это все жутко интересно, но обо всем этом я и сама догадываюсь, по-другому и быть не могло, – перебила Лима. – Ты что-нибудь действительно интересное выяснил.

– Ага, – по всему виду старика было заметно, как он доволен собой.

– Ну? – вздохнула девушка, набираясь терпения.

– Грико был убит на собранном им самим совете, на котором он потребовал у Моргана встречи с Зодчим! – Он выжидающе посмотрел на девушку. – Понимаешь?

– Что именно?

– Просто так нельзя вызвать Зодчего. Для этого должна быть особая причина. Никто не знает, что за причина была у Грико, он не сказал, а потом был убит, но я думаю, такой причиной была та вещь, про которую ты ничего толком не рассказываешь. Но раз ее не было в его комнате, где ты убила Жику, то она должна быть где-то в другом месте.

Он замолчал.

– Хватит играть со мной! – не выдержала Лима.

Старик хитро прищурился и продолжил:

– Последние время Грико был в очень близких отношениях с Черной Птицей.

– А я думала, что Черная Птица – подруга Моргана?

– Уже нет! Она давно с Грико. Они любовники и всегда вместе. Так что вполне возможно, что он спрятал вещь у нее.

Старьевщик смотрел на девушку, ожидая ее реакции. Лима задумалась.

– Ты прав, – сказала она, наконец, – вполне возможно. Что еще можешь рассказать про Птицу?

Он снова улыбнулся, показывая, что ждал этого вопроса.

– С тех пор как Птица ушла к Грико, он и Морган стали непримиримыми врагами. Подталкиваемый Птицей Грико стал стремиться занять место главаря. Ну и как результат – остался без головы. У Птицы есть своя банда, но подчиняется она все равно Моргану и находится под его негласным покровительством, несмотря на то, что открыто выступает против него.

Старик молчал, видимо, рассказав все, что хотел. Но через некоторое время добавил:

– Эту… вещь кроме тебя ищут и прислужники. Причем именно из банды Моргана. Они даже не участвуют в заварушке с инопланетниками. Что это такое, Лима? Что ты нашла в музее? Что-то важное, какой-то артефакт?

Лима потерла подбородок.

– Наверное, ты прав, старик. Если ищут, значит, у Моргана ее нет, и Птица представляется мне хорошим вариантом.

Он ждал, понимая, что, если Лима захочет, то сама скажет, а не захочет – давить все равно бесполезно. И оказался прав.

– Эта вещь… Артефакт, – кивнула Лима, соглашаясь с названием старика. – Я не знаю, что это такое, но как мне кажется, она очень важна. Еще я знаю, что она может очень многое изменить и ни в коем случае не должна попасть к Хозяевам.

– А как там мои ребята, старик? – неожиданно раздался голос позади старьевщика.

Он быстро развернулся, а Лима поднялась с кресла и подошла к кровати.

Капитан приподнялся на локте, скривившись от боли, но ему явно было лучше.

– Как себя чувствуешь?

– Хорошо, спасибо. Я плохо помню, что было, только, как ты вытаскивала меня из бронекостюма. А потом как-то мутно все… Ты меня тащила?

Лима кивнула с серьезным видом.

– Конечно, тащила, – вставил старик, – сам ты как мокрая тряпка мотался у нее на плече. Спрашиваешь, твои как? Да, как… держатся пока. Городские букмекеры принимают ставки на сроки от недели до месяца, сколько они… вы продержитесь.

– И все?

– А что ты хотел?

Десантник не ответил, откинулся на подушки и вздохнул.

– Вы вообще откуда такие умники взялись? – заинтересовался старик.

– С Афродиты.

Глаза старьевщика округлились.

– С этой дыры?!

Капитан кивнул.

– Раньше это была дыра. Сейчас это центр промышленной индустрии, да и вообще всего свободного человечества. – Из уст капитана эти слова звучали не высокопарно, а как-то естественно, почти обыденно. – Хозяева так и не смогли захватить нас. География планеты была на нашей стороне.

– Ага, я помню. Множество вулканических островов с тропическим климатом и один большой материк с нестабильной тектоникой. Население – богатые пенсионеры и влюбленные, возжелавшие уединения на островах. Да еще кучка колонистов, их обслуживающих.

– Ты забыл обязательный для колоний контингент военно-космических сил Федерации. До нашей планеты Хозяева добрались позже всех.

– Ну это понятно! – хмыкнул старик.

– К тому же к нам прибывали беженцы с других планет, – продолжал десантник. – С появлением Хозяев все население перебралось на острова. Во время вторжения на планету они захватили материк и несколько островов наиболее приближенных к нему. Но они были мало населены – большинство жили на архипелагах.

– Скажи, – вступила в разговор Лима, – перед появлением врат были метеоритные дожди или кометы, задевавшие хвостом планету.

– Не знаю. – Десантник покачал головой. – Думаешь, это как-то связано?

Девушка пожала плечами:

– Может быть.

Капитан задумался.

– Нет, кажется, не было ничего такого, на других планетах не знаю. Ребят надо расспросить, у меня в отряде много тех, кому удалось спастись с других планет, только давно это было, не могу утверждать.

– Вот вы высадились на нашей планете, – снова спросил старьевщик, – а как на собственной справились с Хозяевами?

– Нам пришлось уничтожить некоторые острова, чтобы отделиться от большой земли. Противостояние длилось почти восемь лет. Пока наши ученые не изобрели коллапс-поля. И нам удалось заключить в них Врата на материке. Так что они еще там, на планете, но не могут пробиться сквозь стену поля.

– А ты видел Хозяев? – спросила Лима.

– Нет.

– За почти двадцать лет Единения какие-то коллапс-поля! – Старик покачал головой и махнул рукой.

– Нам пришлось поднимать индустрию с нуля. И в одиночку. Остальные семнадцать населенных планет Федерации тоже были постепенно захвачены.

– Как я и думал, – покивал старик, – другие также не остались без внимания.

– Не все планеты были захвачены сразу. Только через некоторое время стало ясно, что это вторжение, и мы ждали, что армия среагирует на это, и начнутся полномасштабные военные действия по освобождению. Но когда мы так и не дождались поддержки военно-космических сил ни с Соломона, ни с Земли, начала проясняться вся глобальность возникшей ситуации. Единственное подкрепление прибыло к нам с Тантала – остатки тамошнего гарнизона и едва начавшей развиваться колонии. Большим плюсом было то, что они смогли эвакуировать большую часть добывающего оборудования.