– Она внизу.

– Кто внизу? – Пол развернулся на диване.

– Миссис Гордон-Платт. Миссис Чарльз Гордон-Платт. Она хочет встретиться с тобой.

Он вскочил, как будто его пришпорили, и уставился на Элисон на мгновение, а потом отвёл глаза и сказал:

– Я не могу встретиться с ней сейчас. Скажи ей, что я плохо себя чувствую; у меня простуда.

– Уже сказала. Но скажу ещё. Может, на этот раз она поверит.

Элисон открыла дверь и уже почти вышла в холл, когда его голос остановил её.

– Подожди! Подожди минуту. Вернись. Закрой дверь.

Девушка повиновалась и встала в ожидании того, что скажет мужчина. Сердце её неистово колотилось, и снова его охватил тот необъяснимый страх грядущей потери и сопутствующего ей одиночества. Пол стоял, сгорбившись и низко опустив голову. Не меняя положения, он сказал:

– Пусть поднимется сюда.

– Но Пол!

– Элисон!

Мужчина поднял голову, но спину не выпрямил. Его тон не подразумевал никаких возражений. Пару раз ей уже довелось слышать подобную манеру разговора.

– Проводи миссис Гордон-Платт сюда.

Ничего не сказав, девушка повернулась и вышла на лестницу.

Когда она спустилась в магазин, миссис Гордон-Платт разглядывала маленькую резную французскую ширму с тремя панелями, раскрашенными в манере Верниса Мартина. Женщина оторвала от неё взгляд, когда Элисон произнесла:

– Он ждёт вас.

– Спасибо.

Улыбка скользнула по лицу женщины, и, шагнув вперёд, она заметила:

– У вас здесь много интересных вещей. Эта маленькая ширма просто восхитительна.

Ничего не сказав, Элисон направилась через дверь вверх по лестнице, показывая дорогу, и когда она достигла холла наверху, сердце её колотилось так громко, что его стук отдавался в голове. С ней не происходило подобного с того самого дня, когда экономка сообщила ей о смерти дяди Хамфри. Девушка открыла дверь и пропустила женщину внутрь, а потом посмотрела на Пола, который смотрел на гостью. Он стоял напротив двери, ожидая её. Элисон видела, как женщина замерла при виде него. Видела, как смягчились черты её лица, озарившись улыбкой. Это лицо совершенно отличалось от того, которое Элисон видела утром. И совсем другой голос произнёс:

– Здравствуй, Пол.

– Здравствуй, Фрида. Входи.

– Мне… Мне было жаль узнать, что ты заболел.

– О, ничего страшного; простая простуда. Присаживайся.

Всё было настолько официально, что Элисон захотелось закричать. Пол указал миссис Гордон-Платт на кресло, и вернулся на диван, только когда та села. Затем он повернулся к Элисон, которая продолжала стоять у двери, и произнёс:

– Ты уже встречалась с моей подопечной, поэтому, думаю, нет нужды представлять её, – при этом он посмотрел на гостью и слегка кивнул. – Кстати, хочешь кофе?

– Да. Да, с удовольствием, спасибо.

Мужчина снова повернулся к девушке.

– Скажи Нелли, Элисон… когда будешь уходить. Будь хорошей девочкой.

Ей пришлось покинуть комнату. Снова хорошая девочка! Обращается с ней как с ребёнком и избавился от неё как от ребёнка!

Элисон продолжала стоять в маленьком холле, пытаясь успокоиться, прежде чем войти в кухню и отдать распоряжение Нелли Дикенсон. Истинная причина того, что её так возмутило обращение «девочка», поразила Элисон не меньше. Она так давно считала себя хозяйкой этого дома, что повзрослела много лет назад. Она с жаром взяла на себя роль хозяйки дома и, образно выражаясь, носила все ключи на своём поясе; и один из этих ключей сковал её с опекуном. Но сейчас оказалось, что ей возможно придётся отдать этот ключ кому-то другому.

Девушка повернула голову на звук голосов, доносящихся из комнаты. Несколько секунд, после того, как она закрыла за собой дверь, там царила тишина. Они просто сидели и смотрели друг на друга? Женский голос был так тих, что Элисон лишь уловила конец фразы – «…замечательно снова видеть тебя, Пол».

Элисон, затаив дыхание, ждала ответа, и когда услышала его, он лишь слегка успокоил биение её сердца. Тон Пола больше не был спокойным; он перестал разыгрывать хозяина, принимающего неожиданного гостя. Его голос прозвучал глухо и жёстко, когда он спросил:

– Зачем ты пришла?

Женщина ответила не сразу и сначала рассмеялась.

– Ты совсем не изменился, Пол, за это время. У тебя так много масок. Я всегда говорила, что сцена потеряла в твоём лице великого актера.

– Ты не ответила на мой вопрос.

Дверь кухни открылась, и Элисон вздрогнула, как будто миссис Дикенсон застала её за подслушиванием. Девушка замямлила:

– Вы… Мистер Пол… Если не возражаете, Нелли, принесите еще кофе, у него гостья.

– Хорошо. Но надо заварить свежий.

Миссис Дикенсон повернула свое сухопарое тело и вернулась назад в кухню, а Элисон задумчиво спустилась по лестнице вниз, где её нетерпеливо ждал Нельсон.

У Нельсона была привычка: волнуясь, он начинал стучать большими пальцами друг о друга, что производило необычный звук, как будто крохотный дятел долбил дерево. Старик шагнул вперёд и сказал:

– Я знаю, кто это. Она изменилась. Ей-богу, изменилась, но я всё равно узнал её. Что ей здесь понадобилось?

– Мне известно не больше твоего, Нельсон. Но ты сказал, что знал её раньше. Когда?

– О, ещё до войны. Когда она и мистер Пол…

Старик покосился на девушку.

– Возможно для вас это новость, но эта, – он поднял брови вверх, как бы указывая на гостью, – и мистер Пол были очень близки и собирались пожениться… Можете в это поверить? Но чего она хочет сейчас? Пахнет неприятностями. Мне она никогда особенно не нравилась, и за двадцать лет вряд ли моё мнение о ней улучшилось. Но, боже, как она изменилась! Хотя ещё довольно привлекательна.

Нельсон кивнул в сторону Элисон:

– Интересно, как он воспронял, – он снова наклонился к девушке. – Что произошло, когда она вошла?

– Ничего. Ничего особенного.

– Ей-богу, хотелось бы мне быть там.

– Нельсон, – Элисон взяла старика за руку и направилась прочь от лестницы в центр магазина, как будто хотела вывести его на улицу, но на полпути остановилась и тихо спросила. – Сколько они встречались?

– Почти два года насколько мне известно, но то были бурные два года, как я помню, он сходил по ней с ума. Да уж, – Нельсон покачал головой. – Нельзя отрицать. Совершенно свихнулся. Его старый отец очень беспокоился, но не дожил до конца. Я бы сделал что угодно ради мистера Пола, отдал бы за него свою жизнь. Я бы сделал это, он знает, что сделал бы, но в душе я рад, что тогда всё так обернулось, потому что бы мне не было здесь места, если бы он женился на ней. Уф!

Речь была слишком длинной, и Нельсону пришлось замолчать, чтобы перевести дыхание, но потом он продолжил.

– Я прекрасно это понимал. Я достаточно повидал свет, чтобы узнать людей. Не знаю известно ли вам, мисс Элисон, но я бродяжничал, понимаете, путешествовал. Это было во время кризиса. Верфи и шахты на севере закрывались, и с тысячами других рабочих мне пришлось отправиться на юг. Однажды зимней ночью я оказался на этой улице. Знаете, где сейчас винный магазинчик Фэрроу? Ну, тогда там было кафе. Запах просто сразил меня, – Нельсон хохотнул при воспоминании об этом. – Я в прямом смысле слова грохнулся лицом вниз, а очнулся уже здесь, в магазине. Да, в этом самом магазине. Меня нашёл отец мистера Пола. Когда я пришёл в себя, он накормил меня. Я предложил ему отработать и спросил, не найдётся ли у него для меня работы. Он сказал, что ему очень жаль, но нет, так как дела шли плохо. Тогда эта страна пребывала в ужасном состоянии, мисс. Пол в то время еще учился в школе. Миссис Элмер не было – она умерла много лет назад – и я видел, что в здесь требовалось навести порядок. Мне нравилась мебель. У моей матери на кухне было несколько предметов до того, как ей пришлось продать их, чтобы позволить себе кусок хлеба и тому подобное. И я сделал старому мистеру Элмеру предложение. Я сказал ему: «Кормите меня прилично раз в день, и я буду работать даром». Как-никак, мисс, – Нельсон ещё больше сгорбился, приблизив лицо к девушке, и проникновенным голосом продолжил. – Как-никак в этой жизни нам нужны только еда и тепло, вы согласны? Ну, вот так я и начал работать здесь, мисс. А когда мистеру Полу исполнилось шестнадцать, его отец умер, и ему пришлось оставить школу и взять управление делом на себя. Потом началась война. На фронт меня не взяли, потому что у меня только один глаз, а отправили служить караульным в Уилерс. Я присматривал за магазином и прикупал помаленьку, когда мог, разные вещички, запасаясь к тому времени, когда он вернётся и снова займётся делом.

На этом месте Элисон остановила старика, похлопав по руке, и мягко сказала:

– Да, я знаю, Нельсон. И мистер Пол ценит всё, что вы сделали для него. Можете мне поверить, он ценит.

– О, я знаю это, мисс. Знаю благодаря тому, что он сделал для меня. Теперь я крепко стою на ногах в этой жизни, у меня есть двухкомнатная квартирка и постоянная работа. О, пока мистер Пол жив, у меня всё будет хорошо. А уж он несомненно переживёт меня.

– А что девушка, Нельсон? Я хочу сказать, миссис Гордон-Платт.

Элисон осторожно попыталась вернуть воспоминания старика в интересующее её русло.

– О, она. Ну, думаю, это началось, когда он ещё учился в школе, в шестом классе. Знаете, она была обычной девчонкой. Её старик владел обувным магазином на Талбот Клоуз. Звали его Картер. Но она была красавицей. За ней много парней бегало. И мистер Пол тоже был красавцем. Из них получилась потрясающая пара, как я помню. А потом появился этот парень, Чарльз Платт… Гордон-Платт. Мистер Пол первым познакомился с ним на футбольном поле, насколько я знаю. Мистер Пол был капитаном школьной команды, первый номер, как и тот в своей школе-интернате. Нельзя было предположить, что они могут подружиться. Не думаю, что мистер Пол сначала знал, кем являлся этот парень, а потом был польщён. А кто бы не был, ведь до войны дом, где он жил, был роскошным. Бикон Райд располагался в стороне от прибрежной трассы.

– Да, да, я знаю, Нельсон.

– Ну, это была странная дружба. Тот парень был на три года старше мистера Пола. Как раз в то время, когда отец Пола умер, этот малый уехал в Оксфорд. Но он не долго там пробыл, так как набедокурил и был исключён. С тех пор он постоянно ошивался в этом магазине рядом с мистером Полом. Я никогда не понимал с какой стати. Мистер Пол не говорил со мной в те дни как сейчас – тогда мы не были близки – и я не имел возможности сделать для него что-то. Кроме того он был всего лишь подростком, а я бродягой, которого его отец подобрал на улице, и я не мог ожидать, что буду иметь на него влияние, как и того, что он поделится со мной своими неприятностями. Но время шло, я знал, что что-то происходит, что-то нехорошее. Это было связано с печатным делом. Знаете Бартонов, супермаркет на Пай Стрит?

Элисон кивнула.

– Раньше там была печатная мастерская, и я был очень удивлён, когда узнал, что мистер Пол купил её, он и этот Чарльз Гордон-Платт. Я не знал всего, что этому предшествовало, но был очень озадачен в то время и до сих пор не понимаю, – Нельсон кивнул. – Не знаю, откуда взялись деньги, ведь на покупку печатного дома нужны тысячи и тысячи, а этот магазин, – старик мотнул головой, указывая на окружающие их предметы, – с трудом покрывал закладную на него. И потом шар лопнул… Когда мистер Пол впервые узнал её, – голова снова взметнулась вверх, – она вечно торчала здесь. Часами шушукалась с ним на лестнице. Иногда я улавливал, о чём они говорили, но у меня доставало благоразумия держать язык за зубами. А потом этот парень, Чарльз, присоединился к ним. Мистер Пол, казалось, не возражал. В каком-то роде он был без ума от этого Гордона-Платта, как и от неё. Потом однажды, это произошло за пару месяцев до объявления войны, в магазин пришёл человек. Он довольно долго пробыл наверху с мистером Полом, и с того дня всё пошло наперекосяк. Тот человек часто приходил, а с ним ещё какой-то малый, адвокат. В то время она, Фрида Картер, как её звали тогда, уехала на каникулы в Дувр, предположительно с тётей, и мистер Чарльз Гордон-Платт не появлялся в магазине. Ну, в общем, они так никогда и не вернулись. Они сбежали вместе, и верьте или нет, это сразило мистера Пола наповал… Посмотрите, – Нельсон взял Элисон за руку. – Я покажу вам кое-что. Вы видели их раньше, но и за сотни лет не догадались бы, откуда они появились… Посмотрите сюда.

Старик провёл девушку в конец магазина к кладовой. Косяк двери был изготовлен из дуба, а верхний брус проходил от одного конца магазина до другого. На боковых опорах и перекладине кое-где виднелись зарубки как от топора.

– Видите? – указал Нельсон. – Это сделал мистер Пол. Он купил много старых вещей в большом доме в Брайтоне. Я помогал ему перенести всё из машины. Старые мечи, разбитое забрало, и тому подобное. Их выставляли в частном музее. Он вытащил из ножен один из мечей, когда я в шутку сообщил: «Там почта из Дувра, мистер Пол».

«Где?»

С мечом в руке он направился к столу, где я оставил письмо. Положив клинок, он взял конверт. По сей день не знаю, что в нём было, но его содержание привело мистера Пола в бешенство. Я видел людей в ярости. О, да, видел. Мой дядька закончил психушке после того, как запустил лампой в свою жену, когда она лежала в постели с новорожденным ребёнком. Он совершенно сошёл с катушек и озверел. Мы облазили все окрестности, искали его тогда двое суток. Но он и в подмётки не годился мистеру Полу, каким он был в тот день. Он схватил меч и начал крушить всё, что попадалось под руку. Он разгромил весь магазин и остановился только на этой балке. Знаете, мисс Элисон, – Нельсон нагнулся к девушке, – если бы кто-нибудь был в тот день в магазине, даже если бы просто проходил мимо, они бы вызвали карету из психушки. Он просто взбесился, а потом повернулся ко мне, но я не собирался пытаться его остановить. Меня и след простыл. Я выскочил через заднюю дверь с такой скоростью, с какой не бегал за всю свою жизнь. Позже я вернулся, но передняя дверь магазина оказалась заперта. Я пришёл попозже на случай, если он что-то сделал с собой. Я прокрался наверх. Он сидел там. Просто сидел, уставившись перед собой невидящим взглядом. И знаете что, мисс Элисон, он выглядел таким же как сейчас. В тот день он состарился, перепрыгнул года и как будто заморозился. Для меня по крайней мере.

– О, Нельсон.

Слёзы застилали глаза Элисон. Она подняла руку и провела пальцами по глубоким зарубкам на балке.

– Только подумать, через что он прошёл. Я и представить не могла ничего подобного.

– Нет, конечно. Но я знаю мистера Пола. Я знаю его лучше, чем кто бы то ни было, даже лучше, чем вы, мисс. Он скрытный и замкнутый человек, мистер Пол. Есть вещи, которые я так и не понял. Меня всегда удивляло, что у старого мистера Тэпли может быть на него.

Элисон развернулась, чуть не подпрыгнув на месте, и потёрла глаза.

– Ты имеешь ввиду отца Билла Тэпли?

– Да, мисс, отца Билла Тэпли. Было что-то странное. Я так и не смог выяснить что, потому что не мог спросить мистера Пола прямо, тогда не мог. Сейчас мог бы. О, да, сейчас мог бы. Но всё уже в прошлом. Но мне всё-таки интересно, что же это могло быть. Я так полагаю, вы не знаете, да?

Старик покосился на девушку.

– Нет, Нельсон. Нет, не знаю. Я вообще только что поняла, как мало знаю о мистере Поле. На самом деле ничего не знаю… Ничего.

Старик снова склонился к ней и, быстро застучав большими пальцами, заметил:

– Одну вещь я знаю. О, да, знаю. Он думает о вас; вы изменили его жизнь. Да, я знаю это. Без вас он бы пропал.

Элисон отвернулась от старика, пробормотав себе под нос:

– Не знаю, не знаю.

– Что ж, – вздохнул Нельсон. – Грядут перемены, я чувствую. Жизнь стала слишком приятной, слишком лёгкой. В таком случае Бог говорит, давайте-ка немного встряхнём их, они слишком долго наслаждались покоем, и посылает что-нибудь. И это что-нибудь явилось сегодня, если вам интересно моё мнение. Да уж. Мы ничего не можем с этим сделать; мистер Пол войдет в свои ворота и никого не послушает, насколько я его знаю. А я должен идти своим путём или никогда не отделаюсь от этой ноши. Мои силы иссякли много лет назад… Но вы ведь знаете? – Нельсон остановился на полпути и обернулся на Элисон. – Ренолт сказал, что я стал слишком стар, чтобы вести фургон. Вы тоже так думаете?

– Чепуха, Нельсон, – сказала девушка, а про себя подумала, что он должно быть прав.

Но возраст Нельсона и его способность вести фургон сейчас мало её заботили. Единственное, о чём она могла думать, это что лестничная дверь откроется, пропуская Фриду Гордон-Платт, которая покинет магазин и больше не вернётся. Ужасная женщина. Пол спросил, почему она вернулась. Подумать только, она едва ни довела его до безумия. Он должно быть… должно быть любил её так сильно, что было не совсем нормально. От этой мысли боль в груди усилилась, как бы говоря, что есть причина, по которой Пол не должен жениться. Элисон вспомнила доходившие до неё слухи о женщинах, которые выказывали больше, чем обычный интерес в отношении Пола, но она была слишком уверена в его любви и привязанности к ней, чтобы беспокоиться на этот счёт. Но миссис Фрида Гордон-Платт была реальна. Она была здесь во плоти, и очень привлекательной. Имела ли она сейчас ту же власть что и двадцать лет назад? О, если бы только она вошла. Почему он не выставил её?…

Но Элисон пришлось подождать ещё полчаса, прежде чем появилась миссис Фрида Гордон-Платт. К тому времени, как на лестнице послышались приглушённые шаги на лестнице, она была уже так взвинчена, что не могла встретиться лицом к лицу с Полом и той женищиной, поэтому Элисон поспешно скрылась в конце магазина.

Они разговаривали как старые добрые друзья. Звук их голосов заставил Элисон сдавить рукой горло. Шаги затихли, и голос миссис Гордон-Платт произнёс:

– Мисс Рид. Я бы хотела попрощаться с ней. Она здесь?

– Нет, полагаю, нет. Скорей всего она отправилась в одну из своих поисковых экспедиций. Она отличный специалист.

– Да. Да, у меня тоже создалось такое впечатление… Она… Она необычная девушка, довольно красивая, миниатюрная, и станет очень привлекательной, когда возмужает.

Элисон так сильно сдавила горло, что задохнулась. Губы её сжались в одну узкую линию, когда донёсся голос Пола:

– Да, думаю, ты права. Она будет что-то, когда возмужает.

«Возмужает!» – Элисон повторила про себя это слово. Она подождёт, пока он не останется один. Она возмужала много лет назад, и он знал это.

Когда снова послышались шаги, девушка пробралась поближе к выходу и встала так, чтобы можно было видеть две фигуры у стеклянной двери магазина. Они стояли лицом к друг другу. Миссис Гордон-Платт что-то говорила. Элисон смогла уловить лишь конец фразы.

– Как я сказала, молодость безрассудна. Это время ложных ценностей и сумасбродства… слепого сумасбродства. Жаль, что кому-то приходится за это расплачиваться, не так ли? Кто-то страдает, потому что молод. Возраст имеет свои преимущества, ты не согласен, Пол?

– Согласен. Возраст, как ты говоришь, определённо имеет свои преимущества.

Пол сказал ещё что-то, затем Элисон увидела, как он пожал протянутую руку, потом открыл дверь, и миссис Фрида Гордон-Платт направилась прочь, бросив на него последний взгляд.

Теперь Элисон тихонько вышла из своего укрытия и наблюдала, как Пол смотреб в след женщине, пока та не скрылась из вида. Он повернулся, чтобы спуститься в магазин, и замер при виде девушки. Мгновение он стоял и смотрел на неё оценивающим взглядом, потом улыбнулся и направился к ней. Оказавшись рядом, он наклонился вперёд и прошептал:

– Подслушивала?

Элисон хотелось наброситься на него со словами: «Полагаю, я смогу заняться настоящим делом, когда я возмужаю», – но не могла произнести ни слова по той простой причине, что увидела на его лице незнакомое ей выражение. Она ещё никогда не видела такого взгляда. Он был… Девушка отклонила слово «восторженный». Пол был счастлив. Она видела это в его глазах, и чувствовала, как разрывается её сердце. Пол был счастлив, потому что вернулось его прошлое… Девушка, которая едва не свела его с ума, стала женщиной и вернулась к нему. Элисон снова обрела дар речи.

– Молодость – время ложных ценностей, – проговорила она и добавила. – Возраст имеет свои преимущества.

Она же хотела, чтобы Пол был счастлив, не так ли? Она всегда говорила себе, что готова на всё, чтобы продлить его счастье. Элисон вспомнила мучительно горькие слова, вышитые на куске старого шелка, который покрывал бюро. Они одновременно заинтриговали и опечалили её. Это была история о потерянной любви. Эти строчки навсегда врезались ей в память и, казалось, очень подходили к настоящему моменту:

Я потерял свой ключ;

Его нашёл другой.

И он зовёт: «Возрадуйся со мной».

Возрадуйся со мной. Что ж, Элисон не была викторианской героиней. Она не могла улыбаться или болтать в её нынешнем состоянии. Но нельзя себя выдать. Если она покажет, что её гложит, их жизнь или то, что от неё осталось, станет невыносимой. Поэтому Элисон снова вернулась к роли хозяйки дома и сестры милосердия и проговорила с суровой чопорностью:

– Если ты подхватишь новую простуду, не жди, что я буду прыгать вокруг тебя.

Она видела, как он с трудом сдерживается, чтобы уголки губ не поползли ещё выше, но глаза его смеялись, когда он сказал:

– Нет, матрона, я не жду, что ты будешь прыгать вокруг меня. Я немедленно возвращаюсь в свою камеру.

Пол сделал насмешливое движение, как будто пытался пуститься от неё наутек, но достигнув лестницы, обернулся и сказал:

– Помнишь, что доктор Бейли сказал два дня назад? Ничто так не помогает от прослепростудной депрессии как шампанское. И знаешь что? – он насупил брови. – Думаю, мне нужно шампанское. Когда Нельсон вернётся, сбегай к Фулерам и купи бутылочку.

Пол, не дожидаясь ответа, быстро скрылся за дверью, а Элисон стояла со стиснутыми руками, впившись зубами в нижнюю губу, пока жёсткий внутренний голос ни сказал: «Прекрати! Если начнёшь плакать сейчас, то что же будешь делать в конце? Ты должна стойко вынести всё. Ты не в последний раз видела миссис Гордон-Платт. Смирись сейчас и потом будет не так больно. Она останется здесь навсегда.»

Миссис Дикенсон как обычно накрыла стол для ужина и оставила полуфабрикаты, которые можно было быстро приготовить. Сегодня это был жареный стейк. Что бы поджарить его на газовой сковороде понадобилась бы всего пара минут. Поэтому когда Элисон отказалась остаться и выпить шампанское под предлогом, что нужно приглядеть за стейком, Пол сказал:

– Куда спешить? Ничего не с ним не случится. Давай же, выпей.

И он всунул бокал в руку Элисон, потом взял свой и, качнув им в направлении девушки, произнёс:

– Я хочу, чтобы ты выпила со мной. За нового Пола Элмера, который сегодня родился, – мужчина наклонился к ней, при этом его голос потерял добродушие. – Пей. Я должен кое-что тебе сказать.

Элисон показалось, что в его взгляде застыл вопрос. Сердце её подпрыгнуло и заколотилось в груди. Ей хотелось бежать прочь из комнаты. Она просто не могла пить, думая о том, что он собирался сказать.

Спас её отдалённый звук колокольчика входной двери магазина. Они оба повернулись в направлении холла. В голосе Пола послышалось раздражение, когда он сказал:

– Кто, чёрт возьми, это может быть?

– Кто угодно, только половина восьмого.

С этими словами Элисон быстро вышла из комнаты. Спустившись вниз и включив свет в магазине, она увидела за дверью тёмный силуэт. Когда девушка открыла дверь и увидела посетителя, глаза её расширились, а рот открылся от удивления.

В круглой плоской шляпе с загнутыми вверх полями и лёгком пальто он выглядел ещё моложе. Обезоруживающе улыбнувшись, мистер Гордон-Платт застенчиво произнёс:

– Я не нашёл сокровища, но и не кидаюсь с головой в омут, так сказать. Мой приход имеет оправдание.

Элисон ничего не сказала, и он, слегка качнув головой, продолжил:

– Моя мать попросила зайти и узнать, не оставила ли она здесь свою пудру. Она вспомнила, что пудрила носик после того, как немного всплакнула, насколько я могу судить, – у него было такое комичное выражение лица, как будто он приглашал посмеяться над слабостями старшего поколения. – Я так понимаю, сегодня произошло до противного радостное воссоединение моей матери и мистера Элмера, и они разворошили прошлое.

Элисон охватило сомнение. Оставила пудру? Какая старая уловка! Хотя если бы женщина прибегнула к подобной уловке, то вернулась бы сама, разве не так? Почему же она не пришла? Почему прислала сына? Вероятно, он вызвался сам, увидев в этом возможность встретиться с ней. Хотя они общались всего несколько минут, Элисон поняла, что заинтересовала этого мальчика; он ясно дал это понять. В отличие от своей матери, он появился здесь, не прибегая к коварному обману. Во всяком случае, подумала девушка, она должна быть благодарна ему за то, что его появление остановило Пола, по крайней мере, на какое-то время, от того, чтобы сообщить ей новость, которая очевидно так его обрадовала.

– Не смотрите так недоверчиво. Моя мать в самом деле потеряла золотую и довольно ценную пудреницу. Если она не оставила её здесь, то должно быть потеряла в автобусе. Она помнит, что искала в сумочке мелочь.

– Входите, – просто проговорила Элисон и, закрыв за ним дверь, продолжила. – Проходите сюда.

Они поднялись на второй этаж. Пол ждал у двери гостиной При виде молодого человека он прищурился.

– Это мистер Гордон-Платт, Пол.

– О?

Пол окинул молодого человека оценивающим взглядом, и в свою очередь тоже оказался под пристильным вниманием.

– Добрый вечер, сэр. Я довольно часто слышал о вас от матери.

Юноша почтительно протянул руку.

– Как поживаете? Проходите.

После рукопожатия Пол повернулся, и гость последовал за ним. Элисон, замыкавшая маленькую процессию, проговорила:

– Миссис Гордон-Платт думает, что днём оставила здесь свою пудру. Ты видел её?

– Пудру?

Пол обернулся и перевёл взгляд с Элисон на молодого человека, а потом опять на Элисон, и сказал:

– Нет, я не видел пудры.

– Где она сидела?

У Элисон ощущала себя сыщиком, ведущим расследование.

– В том кресле, – мужчина указал на большое кресло рядом с камином, потом подошёл к нему и оглядел.

– Здесь ничего нет.

Наклонившись вперёд, он поднял подушку и потряс её.

– Она не могла забыть её… Подождите-ка. Смотрите.

Там, куда указал Пол, между подлокотником и пуфиком седушки застрял круглый золотой предмет. Взяв его, мужчина с задумчивым видом подержал дорогую безделушку в руке, а потом передал молодому человеку со словами:

– Не понимаю, как так получилось. Я не заметил, чтобы она доставала что-то из сумочки.

– О, она вечно кладёт вещи и забывает о них. Она очень рассеянная.

Миссис Гордон-Платт рассеянная? Элисон представить не могла, зачем оставлять намеренно пудру, если не собираешься вернуться за ней сама. Она почувствовала, что была несправедлива к женщине, по крайней мере в этом, и чтобы как-то загладить свою вину, а так же потому что не хотела оставаться наедине с Полом, решила проявить гостеприимство; что угодно, лишь бы не слушать то, что Пол собирался ей сказать, поэтому она сказала:

– Мы собирались ужинать. Присоединитесь к нам?

– Правда… Я с удовольствием. Но у вас… Я хочу сказать…

– О, еды хватит на троих. Я урежу порцию Пола. Всё равно для него слишком много.

Элисон вышла из комнаты, так и не взглянув на Пола. На кухне она налила в супницу горячий суп и добавила ещё одну тарелку и подставку под горячее. Мясо на сковородке зашипело, и девушке показалось, что именно с таким звуком вырывается на волю страдание, сковавшее её грудь. Проснувшись сегодня, Элисон думала, что жизнь прекрасна и замечательна, но утро оказалось слишком коротким, а день длинным со странными событиями и пугающей болью. И это было только начало. Если Пол снова сойдётся с миссис Гордон-Платт… если женится на ней… а их новая встреча могла привести только к этому, ведь иначе зачем ещё жить. Природная мудрость подсказывала Элисон, что она ещё молода и забудет всё, когда выйдет замуж, заведёт семью. Но единственная семья, которая была ей нужна, это Пол. Единственный мужчина, за которого она хотела выйти замуж, был Пол… Вот оно, наконец она призналась в этом самой себе. Её мысли и чувства витали вокруг этой истины как мотылёк вокруг пламени, приближаясь и удаляясь. И вот мотылёк попал в центр пламени и сгорел. Так и она вспыхнула, и теперь от неё ничего не останется. Когда она потеряет Пола, у неё больше не будет семьи, её мир опустеет. Элисон понимала, что растравляет себе душу подобной жалостью к самой себе. Но кто ещё её пожалеет, если не она сама? У неё не осталось никого, кому можно было бы посетовать на судьбу, ни одной родной души, кто бы мог поддержать в трудную минуту. При этой мысли Элисон подумала о старшей миссис Гордон-Платт, престарелой горничной и задрапированном вельветом стуле. Девушка удивилась, почему эти образы ассоциировались у неё с семьёй. На мгновение она забыла о своей беде и снова попыталась вспомнить, где могла видела двух женщин и стул.

Бой часов предупредил, что стейк готов. Через несколько минут Элисон уже вносила поднос в ту часть длинной комнаты, что служила столовой. Пол сидел, слушая мистера Гордона-Платта, который говорил:

– Нет, не в Англии. Я родился в Мексике. Мой отец отправился туда прямо отсюда. Мы жили там, пока мне не исполнилось десять; дела шли не очень хорошо. Боюсь, отец был плохим бизнесменом. Заниматься всем приходилось матери, – юноша издал короткий смешок. – Может она и рассеянная и вечно забывает вещи, но в бизнесе толк знает. Если бы у нее была хоть маленькая возможность, она бы смогла бы развернуться. Но не всегда получаешь то, что хочешь. В любом случае я рад вернуться в Англию.