- Не может быть, - ахает она.
      - А у меня полное смещение прицела и все гнезда для снарядов развались. Как еще Сережке болванка по голове не заехало. "Эфа" полностью потеряла боеспособность.
      - Эй, - вопит Сережка, - Гена, помоги мне вылезти, я чего-то не в форме.
      Я тоже пытаюсь вылезти через командирский люк и чувствую, что у меня все тело бесчувственное и полностью потеряна устойчивость.
      - Как вы себя чувствуете, ребята? - уже серьезно тревожиться Ленка.
      - Паршиво, - отвечает Сергей.
      С помощью Генки он выползает на бетонку и его мотает как пьяного. Я сам тоже в таком же состоянии.
      А на площадке гостей эйфория. Главный лакает шампанское с генералами.
      - Вот что, ребята, - говорит Ленка, - вы сейчас поедете домой отлеживаться, а мы: я, Ира и Гена проведем дефектацию машины и опечатаем ее.
      Главный потрясен результатами первичных испытаний. Машину срочно отправляют на базу и началась ее нудная доводка. Что только не выдумывали самые умные головы КБ: и прорезиненные пальцы, и резиновые траки, и универсальная контровка и шплинтовка гаек, и спец сварка, все равно машина без конца и края выходила из строя. На основании Иришкиных исследований по колебанию жестких конструкций "Эфы", удалось просчитать на компьютере полную не приспособленность данной машины к дальнейшей работе. Я все собрал и в виде выводов отправил отчет главному и его заму. Через неделю главный вызвал меня к себе.
      - Ты это серьезно? - спросил он, тыкая пальцем в мои бумаги.
      - Да. Нужно уменьшать вес машины, может даже отказаться от пушки, менять жесткость конструкции, но "Эфа" на сегодня не годна даже для доводки.
      - Значит, конец.
      - Да.
      - Ну что же, раз ты так настроен, я вашу бригаду переведу на новую машину, а вы все передайте Горобцу. Пусть теперь он мучается.
      - Если вы на что-то еще надеетесь, то... пусть мучается он.
      - Может вам после такой встряски нужен отдых? Смена обстановки?
      - Хорошо бы.
      Все бригаду отправляют в профилакторий, Ленка остается, ее закрепляют к Горобцу. Мы отдыхаем дружно. Сегодня валяемся на пляже и подставляем свои белые тела солнцу.
      - Ох, мальчики, - вздыхает Ирка, - хорошо бы так все время. Валятся на солнце, купаться и ничего не делать.
      - А как же зимой? - удивляется Генка.
      Сергей занят своими мыслями, но вдруг поворачивает голову ко мне и шепотом говорит.
      - Саша, сделай одно хорошее дело, сегодня уйди на ночь из нашей комнаты. Ко мне приезжает Рита.
      - А куда мне свалить бы?
      - К Генке. У него в комнате есть раскладушка.
      - Ладно.
      - Ребята, что вы там задумали? - беспокоится Ирка.
      - Мыслим, что нам сотворить завтра.
      - Завтра танцы...
      Рита приехала с Ленкой. Теперь наша компания раскололась. Сергей сразу удрал с Ритой в лес, а мы с Ленкой, сделав обманный маневр по коридорам профилактория, оказались вместе у бетонных свай на берегу залива.
      - Тебя на долго отпустили? - спросил я.
      - Сегодня вечером еду на дачу.
      - А вот Рита остается здесь на ночь.
      Ленка смотрит мне в глаза.
      - Поехали со мной. На даче только мама.
      - Ты думаешь, она меня примет?
      - Куда ей деться, - смеется Ленка.
      - Как там у Горобца, машина.
      - Срезали башню с пушкой. Теперь одна коробка с двигателем.
      - Ну и что?
      - Все также. Танк будущего не прошел...
      В КБ комсомольское собрание. Идут перевыборы нового секретаря нашей организации. От горкома комсомола, выступил Шариф с полным докладом о том, как бывший секретарь завалил всю работу и о финансовых нарушениях в КБ. В заключение Шариф рекомендует от имени горкома на эту должность выдвинуть меня. Всем так безразлично, что они с радость решают свалить эту гнусную работу на меня. Я даю самоотвод и слышу от Шарифа суровый отпор.
      - Александр Сергеевич, ваши коллеги доверяют вам и выдвигают на ответственный пост, а вы прикрываетесь только своей работой. Что это, плевок коллективу? Да как вы смеете отказываться от порученного вам дела.
      Ай да Шариф, научился болтать, скотина. Комсомольцы дружно проголосовали за меня.
      Все уходят и Шариф, оставшись со мной, толкает мне нравоучения.
      - Саша, ты здесь не валяй дурака. Тебя все знают, уважают и пожалуйста делай все как надо.
      - Что вы задумали?
      - Через пол года ты пойдешь на повышение в горком. Аркадий тебя все же решил вытянуть на верх.
      - Как вы все мне надоели, сволочи.
      Новая машина названа в честь рептилии, "Варан", очень некрасива и неуклюжа. В ее корме громадный бронированный ящик из которого торчит орудие. Это новое автоматическое орудие, стреляет как пулемет, за счет впрыска в камеру сгорания жидкого пороха. 100 миллиметровые болванки вылетают из ствола, как из обыкновенного автомата Калашникова. Зарядный барабан на 54 снаряда. От конструкторского бюро, прикрепленный к нам Юрка Копылов, все не мог надышаться и нарадоваться на новую систему.
      - Мужики, это же потрясающе, - вопит он после очередного испытания.
      - Чего радуешься, - охлаждает его Сергей. - Все двигатели и баки с горючим вынесли в нос танка. Хлопнет снаряд противника и твой друг механик-водитель вместе с двигателем загнется.
      - Как будто если двигателя спереди не будет и хлопнет снаряд в одного механика, машина вдруг заработает. Что ты несешь, Сереженька?
      - Так хоть танк не взорвется.
      - Он на поле боя живет от одной минуты до семи. Поэтому, все равно где размещать двигатель.
      - А я вот не хочу взрываться.
      - Ну это другое дело, что ты не хочешь, а война есть война.
      - Сережка, брось с ним спорить, - не выдерживаю я. - У тебя есть замечания к двигателю?
      - Нет.
      - Ну вот видишь, дальше мы доведем испытания до конца и напишем свое мнение о машине, все как есть.
      Мы проводим зимние испытания с "Вараном". На полигоне в сильную метель, я вылез из башни, чтобы обозревать местность и помочь Сергею, плутать по полигонным дорогам. Сильный ветер доконал меня и после пробега, меня отвезли в больницу с диагнозом- воспаление легких.
      15 дней двухсторонняя пневмония не хотела отпускать меня из своих объятий. В больницу пришла измученная Ира. Она плакала.
      - Саша... Они погибли...
      - Кто? О чем ты говоришь?
      - Сережа погиб...
      Я не могу сказать ни слова.
      - Они вместе с нашим начальником, доводили "Варан" на стрельбищах и сходу въехали в валун, невидимый в сугробе. От удара об днище сдетонировал бак с жидким порохом.
      Боже мой. Сережка, ворчун Сережка. Как же так?
      - Когда похороны?
      - Завтра.
      - Ирочка, мне надо удрать. Достань одежду.
      Лена большими глазами смотри на меня.
      - А ведь там мог быть ты.
      - Мог.
      Она обвила меня руками и заплакала.
      - Я так хочу, чтобы ты жил.
      - Видно этого хочет и всевышний.
      Мы стоим в крематории и смотрим как гроб уходит в подземелье. У самого гранитного бортика стоит Рита и плачет навзрыд. Рядом Ирка и Гена пытаются ее успокоить.
      - Пошли, Рита.
      - У меня будет ребенок от него, - захлебывается та.
      - Это будет память...
      - К черту память. Мне нужен он живой. Опять всю жизнь искать. Боже мой, как я устала искать.
      Она заливается опять. Мать Сергея подходит к ней.
      - Риточка, ребенок будет наш.
      Она прижимает голову Риты к себе.
      После бюллетеня болтаюсь по КБ, занимаясь нудной комсомольской работой. Больше всего мучений с должниками комсомольских взносов. Боже, какой я идиот, эти гаврики, Аркан и Шариф, не силком, так катанием затягивают меня в омут. И как в эти сливки комсомола сумела проникнуть уголовщина. Представляю какие они там дела творят.
      Меня приглашает к себе начальник первого отдела.
      - Александр Сергеевич, вы надеюсь, не забыли наш последний разговор?
      - Нет.
      - Когда произошла эта трагедия с Сергеем, нам попался один документ. Вот он смотрите.
      Начальник передает мне увеличенную фотокарточку. На ней меня и Сергея поддерживают друзья перед "Эфой".
      - Постойте, это после неудачного пробега, мы с трудом выползли с Сергеем из машины...
      - Да, это так. И знаете где нашли мы этот документ?
      - Нет.
      - В полушубке вашего начальника, который погиб вместе с Сергеем.
      - Что???
      - Есть предположение, что это был он. Сейчас этим занимается КГБ.
      - Вот это да, начальник был допущен ко всему.
      - Вот именно. У меня просьба написать все, что вы знаете о своем начальнике. Вот садитесь здесь, бумага, ручка на месте. Пишите.
      Это уже огромная пушка 155 миллиметров с длинным стволом во вращающейся башне, но опять расположенная в корме танка. Новые машины явно не наступательного, а оборонительного характера. Как только я получил это чудище, прозванное почему-то "Коброй", ко мне прислали нового механика-водителя. Передо мной стоял парень в грязной поношенной гимнастерке и брюках.
      - Это ты что ли главный? Я к тебе.
      Он протягивает направление из отдела кадров.
      - Капралов Михаил Владимирович. За границей не был, в порочных связях не состоял, наград не имеет, - продолжил он.
      - Сколько работаете механиком-водителем?
      - Два года в армии на Т-72.
      - А до этого?
      - Альфонсом на площади Восстания.
      - Переведи на русский.
      - Был на содержании баб.
      - Отличный послужной список, не даром отдел кадров прислал тебя ко мне. Вот принимай, новая машина. Сегодня изучишь документацию. Завтра сдашь экзамен.
      - А если не сдам?
      - Вылетишь к чертовой матери.
      - Ты это зря старик. У нас профсоюз, партком не дадут в обиду рабочего человека.
      - Вот что, старуха. Либо сдаешь экзамен, либо сейчас катишься в профсоюз и докладываешь, что я тебя выгоняю с работы.
      - Ладно, испугал. Где документация?
      - В архиве, на втором этаже КБ.
      Парень посвистывая ушел.
      В 11 утра Михаил неплохо рассказал о ходовой части, двигателе, похоже голова у него варит. Но вот отваливая от меня, он на радостях облапил и ощупал Ирку.
      - Отвали.
      Ирка врезала ему по морде.
      - Ну ты, курва.
      Перед ним появился Генка и этот маленький Генка отвалил такую оплеуху Михаилу, что тот отлетел к стене.
      - Да я тебя...,- взревел тот.
      Пришлось мне вступить в дело. Я положил руку на плечо моего нового механика.
      - Миша, у нас не позволено так разговаривать с дамами. Ты перед Ирочкой извинишься и надеюсь больше глупостей делать не будешь.
      - Пошел ты...
      Я сильней нажал на плечо. Мишку перекосило. Он пытался вывернуться, но я все сильней и сильней сжимал руку.
      - Больно же. Отпусти.
      - Так ты понял что-нибудь?
      - Понял.
      Я разжал руку. Мишка отскочил в сторону.
      - В гробу я вас видал и в белых тапочках.
      После этого он поспешно выскочил из комнаты.
      - Хороший нам попался подарочек, - заявила Иришка. - А ты, Генка, молодец. Хорошо ему съездил по морде.
      Мы стоим на артиллерийских позициях и испытываем машину при стрельбе. Это мой десятый выстрел. Ловлю в прицел бетонную чушку, имитирующую дзот, и нажимаю педаль. Вспышка и грохот такие, что я ослеп и оглох. Когда прихожу в себя, то слышу в наушниках жалобный вопль Мишки.
      - Саша, на помощь. Я ни чего не слышу... Саша...
      За моей спиной проклятый автомат перезарядки, сдергивает из гнезда снаряд и заряжает орудие, но орудия-то нет. Половина ствола исчезла, в сторону цели направлен огрызок, когда-то страшного орудия. Я откидываю люк и обалдеваю. Водительский люк раздроблен и придавлен куском оторванного ствола. Я пытаюсь его сдвинуть, но чувствую, что не могу. Ложусь на бронь, ногами упираюсь в сетку фар и плечами пытаюсь свернуть ствол в сторону. Наконец он подается и люк освобождается.
      - Мишка, сдвинь люк. - Я стучу и кричу по крышке, но она не подвижна.
      Луплю ногой по триплексам и вдруг люк приподнимается и чуть сдвигается в сторону. Я дожимаю его руками и заглядываю внутрь.
      Свет упал на белое Мишкино лицо. Из ушей течет кровь, из уголка губ тоже видна струйка, глаза почти бессмысленны.
      - Господи, - чуть не плачу я.
      Но Мишка воет и трясет головой. Я вытаскиваю его на броню.
      - Потерпи, сейчас доедем до машин.
      Залезаю на место механика, отжимаю гидравлические домкраты и завожу двигатель. Мишка вцепился в люк и завис над головой.
      - Держись.
      Мы несемся на испытательную станцию.
      Ира с ужасом глядит на Мишку.
      - Мишенька, все будет в порядке. Сейчас Гена отвезет тебя на машине.
      Но Мишка ничего не понимает он по-прежнему мотает головой.
      - Гена, жми в больницу. Ира, поезжай вместе с ними. Я сообщу обо всем в КБ.
      Главный не верит моему сообщению.
      - Не может быть, - орет он в телефон.
      - Приезжайте, посмотрите сами.
      Вскоре кавалькальда машин приходит на испытательную станцию. Все, приезжие, по очереди залезают на броню, щупают излом ствола, пинают ногой его остатки на броне и, поцокав языком, слезают. Я вспоминаю, что не разрядил орудие. Залезаю в башню и с трудом откидываю замок. Более 50 килограммовый снаряд съезжает мне на руки.
      - Что ты тут делаешь?
      В люке показывается лицо главного.
      - Разряжаю орудие...
      - Идиот, надо это раньше делать.
      Главный спрыгивает с танка и все разбегаются. Я ставлю снаряд в гнездо и вылезаю на верх.
      - Все? - раздается где-то глухой голос главного.
      - Все.
      Опять собираются все и начинаются длительные разговоры от чего разорвался ствол.
      Мне вкатили выговор за нарушение техники безопасности. Ленка приехала ко мне домой, что бы успокоить меня.
      - Не понимаю, - говорю я, - за что не возьмусь, обязательно все плохо. Понимаешь, за время моего пребывания в КБ не принял фактически ни одного танка. Один плохой, другой надо доработать, третий устарел.
      - Однако "Гюрза" пошла, - возражает Ленка, - и потом, понимаешь у тебя чутье и высокая требовательность к машине. По современным стандартам, это то что надо. От этого и все танки отдают тебе, потому что понимают, что ты оценишь машину лучше других.
      - А ты знаешь, за что Кашкина уволили?
      - Да, за то, что он оставил ракету на направляющей.
      - А он был очень хороший испытатель. Я школу проходил у него.
      - Тебя не уволили и нечего хныкать. Лучше своди меня в кино.
      Мы в кино целовались во время сеанса.
      Комиссия определила неравномерность кристаллизационной структуры ствола. Теперь и дополнительный ствол орудия забраковали. У меня перерыв, надо ждать пока пришлют новые стволы. Опять нудный комсомол, где никто ничего не хочет делать. Каждого надо упрашивать, а со взносами я просто замучился.
      Теперь отдел кадров присылает нового водителя. Это пожилой мужик, неплохо разбирающийся в двигателях. Все его зовут, дядя Миша.
      В нашей комнате появился еще один новый человек. В комнату со спортивной сумкой вошел молодой парень.
      - Это отдел испытаний?
      - Да, - ответила Иришка.
      - Давайте знакомиться, я ваш новый начальник. Меня звать Владимир Петрович Лосев.
      - Как новый? - изумился Генка, - а куда же Саша?
      - Александр Сергеевич будет моим заместителем. Этот стол начальника?
      Он уселся в кресло и стал отодвигать ящики. Мы все ошалело глядели на него.
      - Вы, ребята, не обращайте на меня внимания. Делайте свое дело, а я пока буду постигать азы испытаний, - наконец оторвался он от стола.
      Меня вызывают в Большой дом. Я приехал с неприятным ощущением в груди. На четвертом этаже толстолицый подполковник вежливо выспрашивает меня о делах в КБ, о комсомольской работе и потом подводит разговор к делу моего начальника.
      - А ваш начальник отдела, ни в чем не был виноват. Мы специально для вас запустили утку о том, что нашли в его карманах фотокарточки. Явно, что такой трусоватый бездельник, как он, не будет заниматься шпионажем.
      - Вы сказали, что эта утка пущена для меня. Но зачем?
      Подполковник вытаскивает из папки мои бумаги, исписанные о начальнике.
      - Мы на вас вышли случайно. Действительно, где-то рядом бродит иностранный агент и все наши секреты выплывают наружу. Пришлось пересмотреть все личные дела сотрудников КБ и мы нашли некоторые неточности в вашей анкете. Проделали колоссальную работу и нашли ваше настоящее прошлое. Для убедительности, сверили ваш почерк еще с одними старыми бумагами. Ведь вы не Гусев Александр Сергеевич, а Коновалов Александр Сергеевич. Правильно?
      Я молчу, мучительно подыскивая слова для ответа.
      - Да, я Коновалов.
      - Вот и чудненько. Так что, придется вам все нам рассказать. Все рассказать, ничего не утаивая.
      Я начинаю рассказывать свою Казанскую историю.
      Прошло два часа. За это время я рассказал все, вплоть до последнего момента, как меня Аркан и Шариф затягивал в горком комсомола. Подполковник не задал ни одного вопроса. Он встал.
      - Я выйду, посидите здесь.
      Его отсутствие продолжалось минут тридцать. Наконец он появился.
      - Вот что, Александр Сергеевич, мы вас отпустим, но и вы ни кому ни одного слова о вашем прошлом. Оставайтесь по-прежнему Гусевым, занимайтесь своими делами и... комсомольской работой.
      ............... Что же твориться на этом свете?.........
      На заводе изготовителе орудий, что-то не ладилось с изготовлением стволов и руководство КБ решило пока законсервировать "Кобру" и мне передали "Крота".
      Это был тип штабной бронированной машины, сваренной на базе старых САУ. Она была герметична и могла выдержать любой атомный взрыв. Так же как и на "Гюрзе", она должна пройти испытание на жизнеобеспечение. На этот раз вместо меня в машину полез Генка, а вместо Риты, прислали молоденького лейтенанта военно-медицинской академии.
      - Генка, следи за двигателем и за регенерацией воздуха, - наставляю я его. - Главное не хорохорься, если что-нибудь заметишь, лучше прекратить испытание. Совсем не хочу вытаскивать ваши трупы.
      - Брось, Саша. Все будет в порядке.
      Для консультации молоденького лейтенанта я попросил главного выделить Риту. Она пришла к нам в операторскую с большим животом и стала рассказывать ему о переживаниях, когда сидела в "Гюрзе".
      - Возьми побольше одежды. Саша не давал мне включать обогреватели, когда двигатель не работал, поэтому пришлось кутаться и следи за кислородом. Не дай бог, как вышло у нас. Я так боялась избытка его, ты же должен знать, как он влияет на организм.
      Лейтенантик кивал головой и все записывал.
      Наконец, мы загнали машину в климатическую камеру, навешали на выхлопные решетки выводные трубы и заперли экипаж в машине. Я отпустил Ирку домой, решил, что первую смену отдежурю я. Со мной осталась Рита.
      - А ведь знаешь, - говорит она мне, - когда мы с тобой были там вдвоем, у меня все время была подлая мысль, закрыть видеокамеры и изнасиловать тебя.
      - Это была не очень хорошая мысль. Там была слишком высокая температура, а это делать надо при нормальных условиях.
      Ритка засмеялась.
      - Знаешь, если у меня еще будет двое детей и оба мальчики, одного назову Сергей, другого Саша.
      - У тебя уже есть один ребенок, а ты еще двух хочешь.
      - С одной стороны, с детьми легче переносит одиночество, а с другой, только материальная сторона не позволяет женщине иметь много детей, но слава богу, мне это не грозит.
      - Родители помогают?
      - Да.
      В это время загремел двигатель. Генка начал накачивать электроэнергию.
      Идет четвертый день испытаний. У ребят ЧП. Ирка вызвала меня и нового начальника отдела из дома. В камере минусовая температура, но с машиной твориться что-то неладное. Где-то появилась разгерметизация и поэтому регенерационная система перестала работать. Генка нашел только один выход, он жжет горючее и за счет двигателя хочет оттянуть агонию.
      Прошло восемь часов, горючее на исходе, я связываюсь с главным и докладываю обстановку.
      - Мать вашу, - рычит он, - вы меня убеждали, что ваш напарник может справиться, а он не хрена не может. Понимаете, что этот срыв ведет за собой оттяжку испытаний и теперь все надо проводить по новой.
      - Виноват в этом не мой напарник, а дефект в машине. Где-то произошла разгерметизация.
      - Действуйте по своему усмотрению.
      - Может еще что-нибудь можно предпринять? - робко спрашивает Владимир Петрович, мой начальник.
      - Нет. Горючка кончилась, а это конец испытаний.
      Я останавливаю испытания. Чуть не плачущий Генка, стоит передо мной.
      - Саша, я не знаю, что произошло. Вдруг стал поступать холодный воздух из камеры.
      - Успокойся, надо разобраться. То, что мы выдерживали программу и не выполнили ее, из-за технических неисправностей, не о чем не говорит. Кто виноват, пусть разбирается комиссия .
      - Саша, дай мне слово, что если будут повторные испытания, ты пошлешь меня опять.
      Я тяну, знаю как отнесется к этому главный.
      - Знаешь, Генка, давать слово не буду, но попытаюсь все же повлиять на главного.
      - Значит разговор об этом шел, - совсем упал духом Генка.
      - Был, но нюни распускать нечего.
      Через некоторое время в пультовую ворвалась Ленка.
      - Значит правда. Мне в КБ уже сказали, что машина не выдержала испытаний.
      Я киваю головой.
      - У тебя есть мысли, почему?
      - Есть одна и ее надо проверить.
      - Да говори же не тяни. Я знаю, что ты шестым чувством понимаешь машину.
      - Я подозреваю, что это система очистки воздуха. Через нее прошел воздух.
      Ленка, как метеор вылетает из пультовой. Генка уже загорается.
      - Саша, разреши я разберу ее.
      - Нет. Сейчас пойдешь, выспишься, а завтра вместе с комиссией будете разбирать машину.
      Я оказался прав, воздух прошел через лопнувшие фильтры и подсасывался через неплотно поджатую крышку цилиндра. Я ругал дядю Мишу.
      - Ты понимаешь, что наделал?
      - А откуда я мог знать, хорошо ее поджал или нет. У меня руки такие, чуть крутану гайку, сразу резьба летит. Вот я осторожненько и поджимал. Резьба-то там, М8.
      Ленка стоит рядом и защищает дядю Мишу.
      - Это не он виноват. Это чисто конструкторская недоделка.
      - А лопнувший фильтр, это тоже конструкторская недоделка?
      - Тоже, - храбро отвечает она.
      - Бог с вами. Теперь одна проблема, провести удачно повторные испытания.
      Ленка треплет мои волосы.
      - У тебя все будет хорошо.
      Повторные испытания все же проводил Генка, я уломал главного и они действительно прошли удачно. Мы довели "Крота" до полигонных испытаний и передали его военным.
      Опять возвратились к "Кобре". Привезли новый ствол и машину, по новой, стали испытывать на полигоне. Я уже вожусь с ней месяц, как вдруг меня вызвали в КБ.
      Главный был не один, с ним сидел незнакомый мне мужчина.
      - Александр Сергеевич, познакомьтесь, генерал Сомов.
      Ничего себе генерал, весь в гражданском и вроде ничего военного нет.
      - В военном министерстве ,- продолжал главный, - возникла идея испытать "Кобру" в полевых условиях.
      - Опять машину передаем военным?
      - Нет, там где она пройдет испытания, наших военных не должно быть. Там должны быть добровольцы.
      - Не хотите ли мне предложить быть добровольцем?
      - Да хотим. Для этого генерал Сомов и здесь.
      - Александр Сергеевич, - заговорил генерал, - я все объясню. Любая страна, изготавливающая военное вооружение, пытается испытать его в боевых условиях. Естественно, если там где воюют наши войска, например в Анголе, гражданские специалисты не требуются, но если это другие районы земного шара, где нет наших войск, там требуются добровольцы. Конечно добровольцами могут быть и наши военные, но лучше с новой техникой обращаться тем специалистам, которые ее очень хорошо знают.
      - Если это не Ангола, так что же?
      - Сейчас Ирак воюет с Ираном.
      - А мы за кого, за Ирак или Иран?
      Генерал смеется.
      - За Ирак.
      - А почему не Ангола?
      - Условия войны не те. Нет сплошности фронта и конкретных целей. Так как по поводу предложения, испытать нашу технику в Ираке?
      - Не знаю, дайте подумать.
      - Думайте, но сроки нас поджимают, через три дня дадите ответ?
      - Дам. А если я соглашусь, вы там будете мой начальник?
      - Нет. Я иду военным советником. Так- что будем на одном фронте, а воевать будем врозь.
      После беседы у главного меня вызвали в партком.
      - Ну, Игорь, поздравляю, я слышал, что ты поедешь за границу...
      - Но я еще не дал согласие.
      - Как не дал? Да любой гражданин нашего государства обязан помогать своей родине, укреплять ее обороноспособность. Тебя хотят послать испытать новое оружие, а он еще думает. Не забывай, ты цвет КБ, секретарь комсомольской организации. Тебе горком комсомола дал самую лучшую рекомендацию.
      Конечно, уж он-то, избавиться от меня хочет точно.
      - Мне надо посоветоваться...
      - Ему еще надо всему миру сообщить, что его посылают выполнять секретное правительственное задание. Слушай, Игорь, ты не рехнулся случайно?
      - Нет.
      - А мне кажется, да. Твой механик-водитель уже дал согласие...
      - Это дядя Миша, что ли?
      - Старый коммунист с партийным стажем сразу сказал, да, а ты еще сомневается. Да я тебе больше скажу. Если ты откажешься, то здесь работать уже не будешь.
      - Но ведь...
      - На тебя и так много повешено. Там чуть машину не утопил, там чуть человека не убил, а в другом месте сбежал и люди погибли.
      - Это не правда.
      - Я что, вру? Может тебе имена пересказать кто погиб, а кто чуть не пострадал?
      - Не надо.
      - То-то. У тебя уже один выговор есть, так что иди и над этим больше думай, а не о том, выполнять задание правительства или нет.
      Я вышел как оплеванный.
      Ленка в шоке.
      - Как же так? А как же я?
      - А тебе придется меня ждать. Сейчас пойду к главному и договорюсь на три дня для тебя и для меня.
      - А мне-то за что?
      - Три дня положено на свадьбу. Нам еще надо все купить, оформить документы. Дел полно...
      - Если ты хочешь жениться на мне, то наверно надо спросить меня, хочу ли я выйти за тебя замуж?
      - Так хочешь или нет?
      - Хочу...
      - Замечательно. Так в чем же дело?
      - Ты хоть сказал мне. Любишь меня или нет?
      - Я люблю тебя. Люблю с первого раза, как увидел и хочу любить, как мальчишка, всю жизнь.
      - Теперь я удовлетворена. Я тебя, дурочка, тоже люблю.
      Ленка представила меня своей семье. Ее мать, деспотичная, суровая женщина, держащая всю семью в кулаке, пыталась сразу поставить меня на место.
      - Вы будете жить в нашем доме, - потребовала она.
      - Зачем, у меня пустая комната. Там места много.
      - Нет, Леночке требуется уход, распорядок дня... У вас же места нет и еще соседи. Ужас.
      - То что ей требуется, я постараюсь предоставить.
      - Вы не должны так рассуждать. Скоро уедете в командировку и девочка совсем останется одна.
      - Лена сама решит что ей делать и когда быть одной, а пока со мной... будет жить в моей комнате.
      - Я поговорю с Леной. Вы мне очень не нравитесь, молодой человек.
      Почему старшие любят произнести последнее слово так, что бы им не возражали. Ленина мама сказала эту фразу в дверях и исчезла.
      Мы договорились, что свадьбу справим через три дня. Все на работе меня поздравляли и вдруг...
      Я заболел. Горло хрипело, поднялась температура, но самое противное то, что мое тело покрылось красновато-розовыми пятнами. Я пошел в заводскую поликлинику к терапевту.
      - Что у тебя?
      - Кожа на теле пошла пятнами, горло еще...
      - Раздевайся.
      Я снимаю рубахи и остаюсь по пояс голый. Пятна густо усеяли спину и грудь. Врачиха подпрыгнула. Натянула резиновые перчатки и ощупала несколько пятен.
      - Вот что, парень, одевайся и отправляйся в город, в кожно-венерологический диспансер.
      - Что у меня?
      - Я предполагаю..., сифилис.
      Я онемел. Бешеная мысль пронеслась сразу: с кем? от кого? и когда? Но женщин у меня последнее время вроде не было.
      - Но я ни с кем не спал?
      - Ничего не знаю, сифилис теперь может быть и бытовой. Вот тебе направление в диспансер.
      Она брезгливо протянула бумажку.
      - Но мне нужно разрешение на выход с территории КБ.
      - Я позвоню главному конструктору и вам все сделают.
      Я захожу в приемную к главному. Секретарша с каменным лицом указывает мне на край стола.
      - Главный подписал вам пропуск. Вон он на краю стола.
      Я взял пропуск и с тысячей нехороших мыслей отправился в город.
      В кожно-венерологическом диспансере мое направление приобрело магическое действие и меня почти без очереди пропустили к врачу. Старушкаврач снисходительно повертела бумажку из моей поликлиники.
      - Ишь, шпарят прямым текстом. Совсем уже рехнулись. Раздевайся, чего встал как пень.
      Я трясущимися руками снимаю одежду.
      - Так, - начинает она меня разглядывать, - инкубационный период.
      Она потерла несколько пятен и с одного содрала шелуху.
      - Все, одевайтесь.
      - Сифилис???
      - Дура, ваша врачиха и безграмотная при том. Обыкновенный розовый лишай.
      - Но это что... опасно?
      - Простудное заболевание, молодой человек. Я вам не нужна, вам сейчас нужен хороший врач терапевт. У вас температура под 39. Вы можете добраться до своей районной поликлиники?
      - Могу.
      - Вот вам бумажка с моим заключением. Отправляйтесь туда и постарайтесь больше не попадаться врачам в нашем учреждении.
      В поликлинике я действительно почувствовал себя плохо. Из-за высокой температуры меня пропустили опять без очереди. Врачиха осмотрела меня и прочла заключение кожного диспансера.