- Сережка, они воду спустили. Башня уже показалась.
      - Выключать двигатель?
      - Выключай.
      Нас охватила тишина и вдруг заговорил наушник.
      - Как вы там, ребята? - запрашивает Генка.
      - В порядке.
      - Сейчас вода еще на сантиметров десять спадет и можно открывать люк.
      - Дай нам тогда команду.
      - Готово, открывай.
      Свежий воздух ворвался внутрь, даже потемнело в глазах. Я выползаю из люка и вижу плачевное состояние машины. Она в большой яме почти на ее стенке. Левая гусеница полностью зарылась в песок. Ко мне с берега по колено в воде идут фигуры людей. Первой подходит Лена. Она засучила выше колен штаны комбинезона, но все равно их замочила.
      - Саша, как вы?
      - Нормально. Только не вставай сюда, а то провалишься.
      Но песок пополз в яму и потащил за собой Ленку. Я схватил ее за плечи и выдернул на башню.
      - Ну вот, говорил не вставай, теперь сушиться придется. По пояс мокрая.
      Но она глупо улыбается.
      - Сашка, - показался рядом Генка без штанов в одних трусах. - Что сейчас делать-то?
      - Иди на берег и бегом в часть. Запроси четыре танка с прочными тросами. Объясни командиру, что надо выдернуть машину.
      - Ага.
      Генка поплелся обратно. На башню выползает Сергей.
      - И откуда здесь ямы? - мучается он.
      - Здесь же течение, посмотри влево.
      Влево из-под воды торчит длинный плоский камень, который энергично обтекала река.
      - Вот зараза.
      На башню запрыгивает полуголый конструктор с двигательного отдела.
      - Ребята, вы зря выключили двигатели. Теперь придется его перебирать, наверняка там вода.
      - Сначала надо бы выбраться от сюда, - замечает Лена.
      По ее посиневшему лицу, я понял, что ей холодно.
      - Вот что, все пошли к берегу. Нечего здесь мокнуть. Сережа, закрой люк.
      Прямо в брюках прыгаю в воду и несмотря на протесты Ленки, хватаю ее в охапку и иду к берегу.
      Кто-то уже разжег костер и мы с наслаждением греемся у огня. Только через четыре часа подъехали танки и мы промокнув в воде еще час, с трудом вытянули машину на берег.
      Через два дня мы опять полезли под воду и на этот раз успешно. За тридцать минут ни одной протечки. Водоем проползли под водой туда и обратно.
      У Генки день рождения. Собрались почти все: Иришка, Ленка, Сережка, друзья из КБ и конечно мать и отец. Отец- военный, танкист. Он очень горд, что сын идет по стопам отца и испытывает новые танки для страны. Похлопывая меня по плечу, он говорит.
      - У Генки замечательная голова. Все танки будущего будут набиты электроникой.
      - Кого тогда будут готовить для управления такими машинами? - говорит, стоящий рядом Сергей. - Простых граждан не обучишь, нужно иметь профессионалов. Выходит и армию надо иметь, как в США, добровольную, а не принудительную.
      Старого вояку это замечание коробит и он начинает горячиться.
      - Наша партия не позволит, чтобы мы отставали в танкостроении и подготовке кадров. Надо- обучим тысячи простых парней и правильно делаем, что армия не добровольна, а то на грязную работу в частях вообще никто не пойдет.
      - Правильно, толи дело, когда сержант, командир танка, от которого зависит в бою судьба операции, убирает по совместительству нужники.
      - Да хватит вам, - не выдерживает Генка. - Папа, приглашай всех к столу.
      Отец Генки немного обижен рассуждением Сережки, но взяв себя в руки, разводит дам по своим местам. После первой рюмки, за столом начинается дружеский бедлам. Я оказываюсь рядом с Леной. Она еще под впечатлением спора.
      - А ты как думаешь, Саша, кто прав?
      - Сережка все трезво мыслит, несмотря на свое кажущееся ворчание, в его словах всегда есть истина.
      - Я своим рассказывала в КБ, про то как мы отвинчивали крышку коробки скоростей и знаете, что они мне ответили на все ваши замечания.
      - Догадываюсь.
      - Нет, вы наверно подумал не про то. Ведущий темы сказал: "Ну и что, кому это нужно. Танк в современном бою живет только семь минут. Он и сделан для этих семи минут и всякие там неудобства в ремонте почти не нужны. Необходимо, что бы он дошел до поля боя и скончался там".
      - Ваш ведущий- циник, хотя к сожалению, таких циников полно, особенно в армии. Ответьте мне Лена, честно. Вот вы, красивая девушка, но почему вы говорите не о театрах, литературе, тряпках, а только о прозаичной работе.
      Лена краснеет.
      - Это все потому, что окружающие меня мужики, только и говорят о прозаичной работе.
      - Давайте сейчас выпьем еще по одной и пойдем в соседнюю комнату, там у Генки полно пластинок. Мы с вами выберем ту, которая нам больше всего понравиться и будем танцевать пока не устанем.
      - Я за.
      Мы поддерживаем очередной тост и, выбравшись из-за стола, удираем в соседнюю комнату. Я представляю Лене право выбора пластинки. Она достает Эдиту и мы с упоением начинаем плясать. Звуки музыки достигают до застолья соседней комнаты и вскоре рядом с нами возникают новые пары . Появляется Иришка с Генкой. Она показывает мне кулак.
      Я провожаю Лену домой.
      - Ох мне и будет от мамы за то, что я так поздно.
      - Может мне показаться перед ней?
      - Тогда попадет в двойне.
      - Бить-то хоть не будут?
      - Что ты. Мораль будут читать целый час.
      - Ну это не так страшно.
      Перед ее парадной мы останавливаемся и я, набравшись смелости, осторожно касаюсь ее губ. Она смотрит в мои глаза и молит о пощаде. Но я уже смелее долго-долго целую ее. Когда мы отрываем головы друг от друга, Ленка шепчет.
      - Мне пора.
      У моего дома стоит легковая машина. Когда я подхожу к парадной, из машины раздается знакомый голос.
      - Сашка- молотобоец...
      Улыбающаяся рожа Аркана глядит на меня.
      - Сядь ко мне, поговорить надо.
      Я сажусь и вдруг почувствовал на заднем сидении человека. Бросок на Аркана и его горло в моих руках.
      - Не балуй, Аркаша, иначе раздавлю как клопа.
      - Да постой, ты, - хрипит Аркан, - это твой старый знакомый.
      На заднем сидении хмыкающий голос.
      - Так его, Сашка, так.
      Разжимаю руки и поворачиваюсь. На меня смотрит ухмыляющаяся рожа Шарифа.
      - И ты здесь?
      - Не уж-то не рад старым друзьям?
      - Это ты его притащил? - обращаюсь к Аркану.
      - Я. Человеку надо где-то переспать, а у тебя комнатка есть. Тем более ты часто на работе, помещение пустует. Вот и подумал. Пусть старые друзья вспомнят молодость.
      - Катись ты...
      Я открыл дверцу и выскочил на панель.
      - Сашка, постой, - за мной выскочил Шариф. - Ну чего ты бесишься? Все нормально.
      - Слушай, я порвал со старым и нечего меня туда тащить. Понял?
      - Понял. Но я ведь тоже не хочу вспоминать о старом. Аркадий влиятельный человек, всех бывших друзей собирает к себе. Я только сегодня приехал и мне негде остановиться, он и предложил попросить тебя об этом.
      - Нет, Шариф, пусть Аркан тебя к себе устроит. А со мной переговоры вести нечего.
      - Вот ты как со старыми друзьями, - уже с ноткой угрозы говорит Шариф, - смотри крылышки подрежем.
      Я хватаю его за пиджак и рву к себе.
      - Мы давно врозь, старый приятель, и если что-то ты еще вякнешь, я тебе не крылышки, а кишки выпущу.
      - Сашка, брось его, - говорит Аркан из окошка дверцы машины. - Черт с тобой. Ниточка-то у нас все равно одна. Где порвется, там все погибнем. Садись , Шариф, в машину.
      Я отпускаю Шарифа и он плетется к машине.
      - Но все равно, дороги наши будут всегда пересекаться, - успокаивает на последок Аркан.
      Машина оставила только запах не переработанного бензина.
      Не смотря на успешные испытания, все же машина мне не нравилась. Что-то было в "щитоморднике" такое притаившееся, коварное, как у настоящей змеи.
      Я высказал свое сомнение Лене.
      - Знаешь, я тоже чего-то не доверяю машине.
      - Интуиция?
      - Вот чувствую что-то в ней такое есть пакостное.
      - Может ты и прав. Мужчины как-то лучше чувствуют характер механизмов. Я часто замечала, как отец прислушивался к своему "жигуленку" и всегда давал точный диагноз, что с машиной. Мы с мамой даже никаких перебоев не слышим, а он сразу: "Кольцо второго цилиндра не в порядке". И точно.
      Свой характер танк показал, когда устраивали очередную показуху. Понаехало много генералов, ответственных лиц и главный решил показать товар лицом. Мы должны продемонстрировать боевую стрельбу с применением ракет на полном ходу.
      Все сначала шло хорошо. Мы шли по полигону к целям. Я поймал в лазерный прицел, появившейся макет танка и уже теперь никакие колебания машины не могли помешать оторваться башне от цели. Нажимаю на педаль. Выстрел. Цель поражена. Мы несемся вперед. Теперь надавливаю на кнопки панели и из лючка башни выскакивает направляющая с ракетой. Ищу цель.
      - Игорь, справа орудие,- подсказывает Сергей.
      Вот жаль, придется применять опять орудие. Перемещаю ствол вправо, прицел ловит щит цели. Орудие стреляет. Но тут что-то грохнуло над башней и в триплексы я вижу нашу противотанковую ракету, которая летит винтом черт знает куда. Я смотрю на панель и не верю своим глазам. Вместо одной, горят сразу две лампочки: "ГОТОВНОСТЬ N1" и "ПУСК". Ракета скрылась где-то в лесу. Нам представилась возможность поразить орудием еще одну цель и потом мы спешно помчались к ремонтным сараям, разобраться, что произошло.
      Лена с Генкой прикатили на газике командира части. Они сразу все поняли.
      - После выстрела пушки, ударной волной перебило кабель и замкнуло провода, - сделал заключение Генка.
      - Да, это так, - Ленка покачала головой. - Теперь придется все делать по новой.
      - Или закрывать "щитомордник".
      - Я поеду к главному, - говорит Ленка, - надо все доложить. Вы пока ничего не трогайте и не разбирайте. Вдруг он захочет посмотреть.
      После этого испытания, военные и конструктора как-то охладели к "щитоморднику". Переделывать никто ничего не стал и мы стали сворачивать свою работу.
      - Лена, машине конец? - спросил я ее, когда мы остались в боксе вдвоем.
      - Да.
      - А почему?
      - Европейцы разрабатывают новые типы танков с защитой от радиации и новыми системами жизнеобеспечения. Наш "щитомордник" разрабатывался лет пять тому назад и быстро устарел.
      - Мы что, отстаем?
      - Нет. По крайне мере, даже кое-где впереди.
      - Пойдем сегодня вечером куда-нибудь, в театр, или в кино.
      - Ого. Однако, ты стал исправляться в лучшую сторону.
      - Не все же любить железки...
      - Это интересное заявление. Мне его стоит принимать на свой счет?
      - Разве он у тебя есть?
      Ленка треснула меня по шее.
      К нам в КБ прибыла комиссия из горкома комсомола. Она, по неведомому доносу, занимается проверкой состояния комсомольских дел. По каким-то спискам в комитет вызываются комсомольцы для дачи показаний. Меня пригласили тоже, но после всех. За столом сидит важный Аркан, а рядом Шариф и неизвестная девица с лошадиным лицом.
      - Здравствуйте, товарищ Гусев, - как будто не зная меня, официальным тоном говорит Аркан, - мы хотели задать вам несколько вопросов о деятельности вашего секретаря.
      - Что вы хотите?
      - Александр Сергеевич, мы обнаружили финансовые нарушения в деятельности комсомольской организации КБ и хотели бы уточнить и с вашей помощью выяснить некоторые детали этих хищений.
      - Я что, имею к этому делу какое-нибудь отношение?
      - Нет, но...
      - Ну раз нет, так и суда нет. Я все время в работе и мне деталей не видно. Так что, идите вы..
      - Как вы смеете так говорить с первым секретарем, - истерически ржет лошадь-девица.
      - Аркадий, успокой свою....
      Аркадий и Шариф захохотали.
      - Ты все так же не меняешься, - говорит Аркан. - Ладно, мы вызвали тебя для другого. Нам нужен свой секретарь в КБ и вот мы решили выдвинуть тебя.
      - Ошалели что ли. У меня есть работа и нечего мне лезть в темные дела.
      - Как можно такого выдвигать, - опять визжит девица.
      - Николаева, тихо. Это самый лучший руководитель комсомола, которого мы видели. Так Шариф?
      - Так.
      - Тогда дело решено. Можешь идти, Саша.
      Главный переводит мою бригаду на новую машину. Какой-то идиот из первого отдела давал им змеиные названия. Эта система получила название "Гюрза". Новый танк был с дополнительной защитой от ядерного взрыва и многодневной автономной системой жизнеобеспечения.
      - Вам придется пожить в герметичном танке несколько дней, - говорит мне главный.
      - Кого я должен брать с собой в напарники? Представителя КБ или из своей бригады?
      - Я думаю, что конструкторам необходимо знать недостатки своих машин. Мы вам пришлем кандидата.
      Похоже, что в КБ действительно нет мужчин, в напарники назначили женщину. Бойкая, черноволосая женщина явилась передо мной.
      - Здравствуйте, я Рита Мелекс. Меня прислали к вам на проверку системы жизнеобеспечения.
      - Меня звать Александром.
      - Я знаю. Я вас часто видела. Так когда и с чего начнем?
      - Сегодня, с проверки всех узлов и механизмов и через три дня запираемся в танке на неделю.
      - А попозже на денек нельзя? А то у моей дочки день рождения.
      - Нет. К сожалению нет. У нас график.
      - Хорошо. Я пойду переоденусь и через тридцать минут буду у вас.
      - Заодно, захватите в архиве систему 783.
      - Это что?
      - Система регенерации.
      - А...
      Ирина мне читает лекцию.
      - Ты с ней поосторожней. Про Ритку ходят такие слухи, что ахнешь.
      - Откуда у тебя такие данные.
      - Ты думаешь она от кого ребенка нажила? От мужа? Дудки. У нее никогда мужа не было, зато мужиков полно. Все парни из КБ переспали с ней.
      - Я буду под твоим бдительным оком всю неделю. По телевизору ты все увидишь.
      - Не понимаю, чего Сережку или Генку не взяли? Я бы тоже могла справиться.
      - Так надо.
      Лена поймала меня после работы.
      - Саша, я так просилась к вам, но начальство решило, что здесь нужен специалист больше с медицинским уклоном. Должны брать кровь, проводить анализы.
      - Так она не конструктор?
      - Как тебе сказать. И да, и нет. Ее прислали из медицинской академии лет пять назад. Она там занималась подготовкой космонавтов, потом занялась конструированием медицинских приборов, а так как нам необходимы были специалисты в области жизнеобеспечения, ее направили к нам.
      - То-то я гляжу, что ни хрена она в технике не разбирается. Сегодня с трудом вбивал в ее головку назначение каждого узла системы регенерации.
      - Ей это и не нужно.
      - Да, хорошенького партнера мне прислали.
      - Ты прав. Фигурка у нее, что надо.
      - Ты хочешь, что бы я тебе сделал лестный комплемент?
      - Хочу.
      - Ты самая... самая...
      - Вот именно.
      Ленка улыбается.
      Машину заводят в климатическую камеру, ее выхлопные решетки накрывают металлическими кожухами и делают отводы из камеры наружу. Топлива заливается под завязку.
      В танк затаскивается масса дополнительных приборов. Везде устанавливаются датчики и телекамеры, приволокли коробки с пробирками и растворами. Рита как влезла, так сразу заявила.
      - Я размещаюсь на месте водителя.
      - Нет. В башне твое место. Мне необходимо заряжать аккумуляторы.
      - А как мы будем ходить в туалет?
      - За мной будет алюминиевая дверца.
      - Вонять наверно здесь будет, но бог с ним.
      Наконец наступил день испытаний. Нас герметично закупоривают и мы остаемся с Ритой вдвоем. В динамике голос Ирины.
      - Все ваши разговоры записываются, выборочно записываются ваши действия на видео- пленку. С внешним миром связь отключается. До встречи.
      Половина нравоучений для меня.
      - Рита, - говорю ей, - электроэнергию береги.
      - Хорошо. Но я здесь взяла несколько книжек, наверно удастся почитать?
      - Не знаю.
      - Саша, сейчас поднимись, я возьму у тебя кровь на анализ.
      - Иду.
      Рита берет у меня кровь, а я записываю первые данные в журнал испытаний.
      Итак начинается имитация атомного взрыва. Сейчас в камере дадут тепло. Танк прогревается часа три и температура достигает до 40 градусов. Я включаю калориферы и вижу по стрелкам приборов, как они бешено сжирают электроэнергию. Температура все равно прочно стоит на 40. Дышать практически тяжело.
      - Рита, ты как себя чувствуешь?
      - Я разделась.
      Пожалуй я сделаю тоже. В одних трусах сижу в кресле водителя и мучительно думаю, когда врубать двигатель. Если я посажу аккумуляторы, двигателя не завести.
      - Рита, одень наушники.
      - Что ты будешь делать?
      - Я включаю двигатель.
      - Боже мой, разве без этого нельзя.
      - Не разговаривай, давай одевай.
      Включаю стартер и нудный вой нарушает тишину, стрелки падают на нуль и вдруг все наполняется грохотом. Двигатель завелся. Теперь устанавливаю режим и начинаю наблюдать, как противная стрелка медленно ползет к циферке 24. От включенного двигателя температура поднялась еще на два градуса. Весь истекаю потом. Наконец стрелка достигла цели и я останавливаю движок. Дикая тишина стоит вокруг.
      - Слава богу, - раздается голос Риты.
      - Если не хочешь повторения, береги энергию.
      - Теперь поняла.
      Первым вылетел калорифер, он не выдержал нагрузки и заткнулся. Всего их два. Один в башне, другой рядом со мной, прекратил работать башенный.
      - Рита, сейчас повысится температура, рядом с тобой испортился калорифер. Я ползу к тебе, его необходимо исправить.
      - Ползи. Я вся истекаю от жары.
      Винтом проползаю в башню и обалдеваю... Рита без одежды, без трусиков и бюстгальтера, как тряпка повисла в кресле командира. В полу мрачном свете от маленькой лампочки ее тело блестит каплями пота и жира. Маленькие груди чуть свисали и на конце нераспустившегося соска висела капля пота. Я добираюсь до коробки калорифера, включаю переноску и начинаю снимать крышку. По моей спине прошлась Ритина рука.
      - Не мешай.
      Но рука упорно бродит по спине. Отвинчиваю последний винт и снимаю крышку. Так и есть выбило предохранитель. Вставляю новый предохранитель, а Ритина рука не перестает обследовать мое тело. Калорифер зашумел, а я почувствовал что от дикой жары начинает кружиться голова. С трудом, переползаю на свое место и расслабляюсь. Наконец пересиливаю себя и заношу все данные в журнал.
      Второй день дикая жара. Впадаем в спячку и контролируем электроэнергию. Это единственный источник жизни, который все время необходимо поддерживать включением двигателя. Иногда Рита спускается в туалет и потом ее с трудом проталкиваю вверх в башню, настолько она ослабла. Она ни чем не прикрывается и мне жутко от того, что нас снимают на камеру.
      На третий день программа меняется, мы переходим на низкие температуры. Соответственно на нас начинают нарастать одежда. Рита уже не заигрывает со мной, она делает свои анализы и все больше и больше кутается в запасные кофты и брюки. Наконец снаружи, минус 30, все, что может дать камера. У нас чуть потеплее, с началом холодов, голые стенки танка сначала плачут, а потом покрываются инеем. И тут не выдерживает система регенерации не приспособленная к таким условиям. Сначала стало трудно дышать и тревожный голос Риты сообщил.
      - Саша, количество кислорода упало.
      Я полез в прибор и ахнул, резиновая мембрана от холода лопнула и соответственно клапан не мог отжаться без давления кислорода. Выдрал из журнала испытаний лист и поддев клапан отверткой, впихиваю угол листа в зазор. Зашипел кислород.
      - Рита сколько процентов кислорода?
      - Стрелка движется..., сейчас.
      Это, сейчас, длилось сорок минут. Наконец она сообщила.
      - Выше нормы на два процента.
      Только бы не переборщить, - мелькнула мысль, - иначе мы окосеем, а пьяные черт знает, что можем натворить.
      Конечно мы проспали электроэнергию, вернее израсходовали ее так, что стрелки свалились на ноль. Стартер не поддавался ни каким уговорам и мне пришлось вводить аварийную систему включения двигателя. Пришлось с ключами проползать под гальюн и пристыковывать баллон с сжатым воздухом к двигателю. После двух запусков движок загрохотал и это для меня была музыка.
      Последний день. Настроение у нас бодрое, мы ждем, когда откроются люки танка.
      - Внимание экипажу, - вдруг говорят динамики Ириным голосом, - мы откроем люки, но просьба не выходить, посидеть минут пять. Поздравляем с окончанием испытаний.
      Мы выходим и сразу попадаем в окружение моей бригады.
      - Какой ты бородатый, - Ира проводит рукой по моему лицу.
      - Ну, Сашка, это здорово, - спешит поделиться Генка, - все КБ бегало на вас, когда вы были голые.
      - Да замолчи ты, - взрывается Ира, - посидел бы там, выглядел бы хуже гиппопотама.
      - А почему гиппопотама?
      На Риту никто не обращает внимания. Как будто ее рядом и нет. Она торопливо уходит.
      - Врезать бы тебе по твоей глупой голове, - говорит Ира Генке. Говоришь такие вещи да еще в ее присутствие.
      - А что?
      - Ничего.
      - Сергей, какая у нас сегодня программа? - спрашиваю я.
      - Вы отмываетесь и мы устраиваем сабантуй у меня дома.
      - Пригласи Риту.
      - Хорошо. Сейчас догоню ее и поговорю.
      Сергей уходит. Но тут появляется мой начальник и главный.
      - Поздравляем вас с успешным испытанием, Александр Сергеевич. Все в порядке?
      - Да. Только вот система регенерации ни к черту не годна. При минусовых температурах вылетели мембраны.
      - Я знаю. Смотрел все записи. Мы решили исправить все неполадки и "гюрзу" пустить на полигонные испытания.
      - А как же мы?
      - Вы готовьте отчет. А потом, вас ждет "Эфа"
      - Это еще что за чудо?
      - Узнаете. Ну счастливо, Александр Сергеевич.
      Они пожимают всем руки и уходят.
      На сабантуй приходят Лена и Рита. Мы с Леной сидим на подоконнике и она делиться переживаниями.
      - Вообще-то Ритка нахалка, я видела запись, когда ты чинил калорифер. С трудом возишься с коробкой, а она..., все тебе пыталась помешать.
      - У меня такое впечатление, что никто в КБ не работал, все подсматривали за нами.
      - А у Ритки все-таки красивое тело, как ты считаешь?
      - У тебя наверно красивее...
      - Ты же не... видел?
      - Ну и что. Я все время представляю.
      - Все время, даже там?
      - Даже там.
      Ленка затихает. Мы сидим минуту и молчим, наконец Ленка говорит.
      - Смотри, как Сергей к Ритке прилип. Может она действительно не плохая женщина и трется она об мужиков, просто от бабьей тоски.
      - Я тоже так думаю.
      - Слушай, Саша, ходят слухи, что тебя хотят выдвинуть на комсомольскую работу.
      - Это только слухи.
      - Эй, идите к столу, - перед нами улыбающийся Генка.
      На следующий день меня вызывают в первый отдел.
      - Александр Сергеевич, - начинает грузный начальник отдела, - мы хотим поговорить об утечке информации, связанной с вашей работе.
      - Простите, не понял.
      - Я сейчас введу вас в курс дела, только не перебивайте. Видите, передо мной пачка статей из закрытого американского журнала "Техника и вооружение". Удалось их тайком переснять и мы поразились осведомленности ЦРУ о проводимых нами работах. Здесь даже есть снимки. Посмотрите, вот вы на плавающей системе "Вьюн", здесь же приведены ее тактические данные, вот вы на "Щитоморднике", когда у вас произошла авария на водоеме и опять же его технические данные. Вот снимки прошлогодние, ваша бригада и "скорпион".
      Я поражаюсь четкости снимков. Видны даже мельчайшие детали машин. Под каждым снимком комментарий, о действии экипажа, с указанием фамилий и должностей. Меня американцы повысили в звании, назвав ведущим испытателем КБ.
      - Я по этим фотографиям понял, что на мою бригаду грешить не приходиться. Она здесь вся на виду. Снимал свой человек. Свой, потому что он работает в КБ и допуски на все испытания у него есть такие же, как у меня.
      - К этому выводу мы тоже пришли. Вас просим, будьте внимательны. Сейчас вам поручают "эфу", секретнейшее изделие, не хватало, что бы все опять ушло за рубеж.
      - Я понял.
      - Вот и хорошо. При испытании "эфы" к нам подключают спецотделы КГБ и несмотря на это, постарайтесь к машине не подпускать даже своих, из КБ.
      - Хорошо.
      Это была удивительная машина. Впервые в мире использовали турбореактивный двигатель вместо стандартных дизелей. По проекту, танк должен на шоссе развить скорость 100-120 километров в час, на пересеченной местности 70-80. Внутри все стенки залиты негорючим пенопластом, чтобы изолировать экипаж от рева двигателя. Скорость поворота башни в два раза выше, чем у знаменитого немецкого "Леопарда" или у американского МХ.
      Вся бригада занята своим делом. Сергей подгоняет тяги, Генка пыхтит над схемами стабилизации башни, Иришка обклеивает тензодатчиками корпус машины, а я изучаю документацию систем наведения. У дверей бокса скандал. Пришлось оторваться и пойти туда. Охранник ругается с Леной и моим начальником испытательного отдела.
      - Сказал нельзя, не пущу, - упорно стоит на своем охранник.
      - Но у меня на пропуске звездочка, - подсовывает ему под нос свою книжицу Ленка.
      - Ну и что. Ты женщина. А мне дали приказ, только по спец пропуску и никаких женщин.
      - Это других..., а я разработчик этих систем.
      - Ничего не знаю.
      - А меня почему не пропускаете? - наскакивает мой начальник.
      - Нет на пропуске звездочки.
      - Но у меня зато штамп орла, это допуск во все боксы и отделы КБ.
      - У меня на орла нет указания.
      - Тьфу ты, мать твою, - ругается начальник. - Это люди моего отдела и я не могу к ним попасть..
      Я выхожу из дверей.
      - Вадим Александрович, - обращаюсь к начальнику, - вчера поступило распоряжение, пропускать только по звездочке и никакие старые штампики не действительны. Надо зайти к начальнику спецотдела, он-то вам поставит звездочку.
      Обозленный начальник, неся вдоль и поперек охрану предприятия, поворачивается и уходит. Я обращаюсь к охраннику.
      - Вы что за чепуху несете про женщин. Вы понимаете, что такое превышение полномочий. Если вы сейчас не пропустите нашего сотрудника, по его спец пропуску, я постараюсь, что бы вас вообще вышибли с предприятия.
      - Вы кто такой, у меня есть свой начальник.
      - Сейчас я позвоню и попрошу, что бы ваш начальник, вышиб вас от сюда.
      Охранник начал, что-то соображать. Он сам берет телефон и звонит в караулку.
      - Здесь женщина со спец пропуском на объект. Звездочка есть... Но вы же говорили... Хорошо.
      Он бросает трубку.
      - Идите.
      Ленка проходит и удивляется.
      - С сегодняшнего дня, черт знает что твориться в КБ. Во всех коридорах охрана..., толкаются какие то молодые люди...
      - Погоди, толи еще будет, когда пойдут испытания.
      - Какие у вас осложнения на сегодня?
      - У Генки есть идея по стабилизации башни, он считает, что там наврано что-то. Разберись с ним.
      - Хорошо.
      Из бокса нас вывозят ночью. Подогнали тележку, погрузили танк и накрыли его брезентом. Брезент зашнуровали и опечатали.
      - Слава богу, - говорит стоящий со мной начальник первого отдела, - что непогода будет неделю.
      - Чего же здесь хорошего? - удивляюсь я.
      - А как же. Со спутников не усекут нашу систему при испытаниях.
      - Представлю как будет нам пакостно, на мокром грунте.
      - У вас первые пробежки по бетонке.
      Бетонка, это двадцать пять километров прямого, как стрела шоссе в глухой местности. Она перекрыта для транспорта и усиленно охраняется хмурыми парнями. Мы стоим в тупике, а на соседней площадке полно легковых машин, возле которых группами слоняются военные и гражданские. Несколько генералов стоят перед нашей машиной и главный объясняет им преимущества нового танка. Как всегда, в танке только мы вдвоем: я и Сергей.
      - До чего меня раздражает, этот эффект присутствия вышестоящих, говорит Сергей. - Поверь мне, у нас обязательно при прогонке что-нибудь произойдет.
      - Последний раз, мы накололись на "щитоморднике".
      - Во-во. Главному все неймется, хочет поразить воображение этих старперов.
      - Внимание, - раздалось в наушниках, - Саша, выходите на старт.
      - Генка, это ты?
      - Конечно, я. Здесь столько народу, что у меня голос от волнения сел.
      - Сережка, давай, - командую водителю.
      Дикий рез взорвал местность, даже через герметичные наушники, он гремел в перепонках. В машине поднялась дикая вибрация. Все тряслось и дребезжало.
      - Сережа, выводи к началу бетонки.
      Перед триплексом замелькала местность. Танк выкатился на старт.
      - Мальчики, с богом, - пробилось сквозь рев, напутствие Генки.
      - Сережа, начали.
      Танк качнулся и... рванул. От вибрации у меня стучали зубы и рябило в глазах. Вой совсем заткнул уши. Мы неслись по шоссе, как ненормальные.
      - Сережка, сколько?
      - 80. Попробуем больше?
      - Давай.
      Теперь в уши впилился противный тонкий вой.
      - Сережа, сбрасывай скорость, сейчас поворот обратно.
      - Неужели, мы проскочили 25 километров?
      - Да.
      Сбрасываем скорость, подходим к концу дороги и разворачиваемся обратно. За нами оказывается кортеж машин. Из передней главный показывает нам в окно сцепленные две руки. Он доволен. Мы дожидаемся, когда освободиться дорога и опять несемся обратно.
      Как только двигатель заглох, мы с Сережкой не можем пошевелиться. В ушах стоит звон, тело одеревенело. Кто-то пытается открыть люк. В просвет появляется сияющее лицо Генки. Он что-то говорит, но я его не понимаю. Наконец звон ослабляется и голос проникает до моих ушей.
      - Там все в диком восторге. "Эфа" промчалась 25 километров за 15 минут.
      - Пусть они идут все в жопу, - раздается голос Сережки, - еще один такой прогон и можно становиться в шеренгу импотентов.
      - Ребята, вы как...?
      В люке появляется лицо Лены.
      - Хреново, - опять отвечает Сергей, - эту сраную машину можно отправлять в помойку. Она вся развалилась. На дне машины полно гаек и лишних деталей. Ни какого вторичного пробега уже сделать нельзя.