Евгений Кукаркин
      Уборщики ада
      Военные взбесились. Подавай им срочно офицеров-химиков запаса и все тут. На первую повестку я плюнул. Мало того, что не принял ее из рук дрожащего мальчика, но еще ему дал пинка. На звонки из военкомата, отвечал голосом Брежнева, что объект выехал в неизвестном направлении. На вторую повестку, даже двери не открыл посыльному. А на третью...
      - Костя, - меня встретила соседка Лизка у соседней к дому подворотни, не ходи домой, там засада.
      Лизка девочка хоть куда. Фигурка прелесть. На третьем курсе филфака и явно неравнодушна ко мне.
      - Откуда ты знаешь?
      - Милиция нас расспрашивала о тебе, а потом спрятались в парадной. Двое наверху, а двое внизу, под лестницей.
      - Черт, что же делать? Я даже не знаю куда слинять.
      - За что тебя? Ты чего-нибудь натворил?
      - В армию вылавливают.
      - Неужели дошли до такого? Как преступника обложили.
      - Если дураков уже не стало, так теперь силой решили брать.
      - Давай я тебя к подруге отвезу. Отсидишься у нее, а там видно будет.
      - Поехали.
      Лизка отвозит в Выборгский район, где в хрущевской пятиэтажке обитает подружка Ира.
      Худенькая девчонка с испугом смотрит на нас.
      - Лизка, а вдруг сюда придут?
      - Не боись. Фараоны давно уж не те и искать иголку в стоге сена не будут.
      - Конечно, пусть живет. Только как маме сказать.
      - Так и скажи, что нужно хорошего мужика спрятать от армии. Твоя мама понимает это лучше тебя.
      Ира сражена таким доводом, видно ее мама действительно не очень обожает военных.
      Ирина мама действительно все поняла.
      - Только молодежь калечат, мерзавцы. Конечно, Лизонька, пусть пока поживет.
      Прежде всего, я позвонил на работу и попросил три дня за свой счет. Дома у Иры запущение, чувствуется отсутствие мужика. Вырванные шпингалеты на окнах, полу-сломаны ручки дверей, не повешенные полки и всякие премудрости, где требуется гвоздь, шуруп или клей. Это развалившиеся стулья, шкафчики и столы. Хозяева уходят на работу и что бы чем-нибудь себя занять, я начинаю все потихонечку ремонтировать.
      - Господи, Костя, у тебя руки золотые.
      Ирина мать стоит сзади и смотрит на повешенные полки.
      - Да вот чего-нибудь решил поделать...
      Мать обходит по квартире, проверяя новшества, иногда пробуя рукой на прочность. Вечером приходит Ира и сморщив носик сразу начинает критиковать.
      - А чего полка криво висит?
      - А вот так?
      Я чуть напрягаюсь и смещаю полку на пол миллиметра.
      - Так хорошо. А это что? Господи, сколько силы надо, что бы на ручку нажать.
      - Чего ты привязалась? - шипит мать. - Скажи спасибо, что хоть так сделано.
      Три дня проходят мгновенно. Ирина мать провожая меня на работу говорит.
      - Костя, если что заподозришь, лучше приходи к нам.
      - А лучше, вообще домой не ходи. Сразу сюда, - добавляет Ира.
      Мать с дочкой переглядываются и начинают смеяться.
      - Ладно. Ира, если увидишь Ленку, передай ей, что бы проверила мою квартиру.
      - Хорошо.
      Я занимаюсь сточными водами и составляю картографию распространения сточных вод в реке. Вот и сегодня опять в бой. Меня вызывают в дирекцию.
      - Константин Игнатьевич, ты нас зарезать хочешь? - сразу вопит зам директора по науке.
      - В чем дело, Андрей Макарович?
      - Ты подал сводку в мэрию о распространении сточных вод с хим предприятия "Весна"?
      - Я.
      - Неужели ты ничего не понимаешь? Там же переполох. Язык грязных вод по карте идет мимо водосборных систем, а значит засасывается в бассейны с питьевой водой. Мало того, ты выдал им анализ этих вод и там все упали. Фенола выше нормы, нитраты, щелочи, свинец... да ты с ума сошел, что бы показывать такие сводки посторонним.
      - Андрей Макарович, но ведь это же правда.
      - Ты думаешь, я не понимаю, что ты прав. Но пойми у половины населения инфаркт будет, если они узнают, что они пьют.
      - Так что вы предлагаете?
      - Голубчик, исправь карту или уменьши нормы в сводках. Они же сами этого хотят. И мы, и они бояться, что найдется какой-нибудь щелкопер, который раздует это все до невероятных масштабов и тогда нас сметут.
      - Нет, не могу. Я же свою подпись ставлю.
      - Тьфу... С ним как с человеком, а он...
      - Ну точно не могу. Это "Весна" разве только одна гонит пакость что ли, а лакокрасочный, фармахим, еще двадцать пять химических заводов и предприятий всю помойку химических элементов и отходов органики столько поставляют в реку, что прикасаться к воде страшно. Я даже не понимаю, чего зацепились только за "Весну"? Вон в кожном диспансере номер 25, детей привели с лицами в гнойных прыщах. Только помыли мордашки в Екатерининговке и готово. А там только два крупных предприятия порт и каучуковый завод.
      Зам директора раскачивается на стуле схватившись за голову.
      - Костя, да знаю я все это. Почему только завод "Весна" к заместителю мэра попал не знаю, но догадываюсь, что видно СЭС или кому-то другому не доплатили. Вот и поднялся шум.
      - Я в эти амбарные игры не играю.
      Зам директора все раскачивается на стуле.
      Через четыре часа мне приносят приказ, что от ныне все документы отправляемые в мэрию, горСЭС и другие учреждения города идут за подписью директора или его зама. Моя подпись аннулируется.
      Ленка встречает на прежнем месте.
      - Костя, вроде тихо. Но не лучше все-таки тебе еще пожить у Иры, тем более она от тебя без ума.
      - Не уж-то сама призналась? А ведь при виде меня нос воротит.
      - Я сама удивляюсь, чего к тебе девчонки льнут? Вроде бы ничего такого нет.
      - Я тоже. Может просто не женатый, поэтому.
      Ленка улыбается.
      - Пошли лучше к Ирке. Береженого бог бережет.
      Ирка вся засветилась, когда меня увидела, но потом взяла себя в руки и изменив лицо спросила.
      - Засада?
      - Нет, - за меня ответила Ленка, - но я его все равно отговорила вернуться от туда. Ты бы не могла еще денька на три его приютить?
      - Конечно, что за вопрос.
      Я составляю сводку на сегодняшнее число и чуть не падаю в обморок. На "Пигменте" обвал кислоты, все предприятия словно сдвинулись по фазе и сброс грязи сегодня такой, что не только питьевую воду пить нельзя, но и находиться рядом невозможно. Несу эту жуткую бумажку Андрей Макаровичу. Ему тоже дурно.
      - Я такую бумагу не подпишу.
      - Дело ваше, я пошел.
      - Постой, давай заменим несколько цифр, а вот здесь и здесь, поставим впереди нолики.
      - Нет. Я такой бухгалтерией не занимаюсь.
      Андрей Макарович сочувственно покачал головой.
      - Ох и допрыгаешься ты, Константин.
      У меня такое впечатление, что город обезумел. Все видят, что твориться и умышленно молчат. Очистные сооружения от такого обвала вышли из строя, а город пьет гнилую воду, жрет полудохлую маразматичную рыбу, болеет животами, сдыхает и молчит.
      Составляю докладную на директора "Пигмента" и других заводов. Прошу оштрафовать их и принять экстренные меры по спасению реки. Прикладываю копию сегодняшней сводки и отправляю через секретаря директору.
      Меня вызывают через час. В кабинете кроме директора нервно потирает руки зам.
      - Кто из вас врет? - спрашивает директор, держа перед собой две бумажки.
      Одна моя докладная, другая сводка в мэрию, не подписанная хитрым замом.
      - У меня контрольные журналы и результаты анализов в соответствии с ГОСТ, - говорю я.
      - А я не могу послать такие данные, даже если там сидит Матвей Львович. Нас там могут не понять, - говорит зам.
      Директор делает умное лицо, хотя я прекрасно понимаю в какую глупую историю он попал.
      - Ладно идите, Константин Игнатьевич. Я разберусь.
      На следующий день меня вызывают в отдел кадров. Кроме начальника отдела сидит капитан милиции.
      - Здравствуйте, Константин Игнатьевич. Жалоба на вас.
      - Не уж-то я что-то совершил?
      - Отлыниваете от службы в армии.
      - Первый раз слышу.
      - Чего же вы тогда дома не ночуете? - ехидно спрашивает капитан.
      - Женится собираюсь, вот пока у невесты и живу.
      - Небось и повесток не видел?
      - Если живу у невесты, значит и повесток не видел.
      - Так что, капитан, берете его? - спрашивает кадровик.
      - Беру.
      - Постойте. Дайте я директору позвоню.
      - Зачем? Он сам сказал, что надо послужить родине.
      Вот, гад, сразу решил избавиться.
      - Но невеста, она же ничего не знает?
      Кадровик вдруг заступается.
      - Капитан, вдруг у него действительно невеста есть? Дай хоть проститься, а то там все от паники помрут.
      - Хорошо, - сквозь зубы неохотно цедит капитан.
      - Пошли.
      Ирка, увидев за моей спиной милиционера, побледнела.
      - Ирочка, я пришел проститься. Вот берут в армию.
      - Костя, как же так...?
      - До свидания, Ирочка.
      Я смелею, подхожу к ней и крепко целую в онемевшие губы.
      - Возьми щетку, вещички какие-нибудь, - подсказывает сзади милиционер.
      - Мне ничего не надо. Ирочка, передай привет Ленке.
      Внизу, меня как арестанта ждет "воронок".
      На станции Смуглянка, нас 49 человек высадили. Все офицеры запаса, одетые кто во что горазд, кроме меня. Я в костюме, взят прямо с работы.
      На площади за вокзалом, нас подравнивает бравый майор. Он во всю суетится и орет как прокаженный.
      - Куда выставил живот, ну куда? А ты что...
      Он не успевает докончить, скрипнули тормоза подъехавшего газика и из него вышел генерал-майор и два офицера.
      - Равняйсь. Смирно, - орет майор. - Равнение на середину. Товарищ генерал, пополнение из 49 офицеров запаса прибыло для прохождения службы.
      - Вольно.
      - Вольно, - эхом отзывается майор.
      - Так. Начнем, товарищи офицеры. Женатые, имеющие одного или двух детей, четыре шага вперед, шагом... марш.
      Строй сломался и больше половины вышли вперед.
      - Всем кто вышел. На пра-во. Майор ведите их на объект "А". Остальным сомкнуться и выровняться.
      Несчастные, под руководством суетливого майора, ушли, невпопад шаркая ногами. У нас опять шеренга, но это уже редкая цепочка понурых людей.
      - Ну а вы, - оглядывает нас генерал, - кто желает служить в армии, шаг вперед.
      Вышло пять придурков. Генерал их оглядел и обратился к стоящему за его спиной подполковнику.
      - Макарычев, перепиши их. Пусть пока постоят в стороне.
      Нас осталось восемь человек. Генерал сочувственно оглядывает остатки строя. Теперь он каждого подвергается допросу, почему и по какой причине они не хотят служить. Очередь доходит до моего соседа.
      - У вас есть какие-нибудь серьезные причины не служить в армии?
      - Так точно. Служилка не выросла, - бодро улыбается он.
      - Ну, а ты? - теперь генерал с усмешкой смотрит на меня.
      - А у меня выросла.
      Черт дернул меня так нехорошо огрызнуться.
      - Так, так...
      Генерал идет дальше. После допроса идет расправа.
      - Подполковник запишите. Вот этих двух, - палец упирается в меня и соседа, - на объект "С". Остальных на объект "Г".
      - Тебя как звать?
      - Григорий. А тебя?
      - Костя.
      - Куда же нас везут?
      Мы едем в четырехместном купе в сопровождении капитана. Противный генерал отправил нас следующим поедом дальше на Восток.
      - А вон спроси его?
      - Товарищ капитан, куда мы едем?
      - Куда я еду, я точно знаю, а вот куда вас запихнут, знает только бог.
      - Значит нам надо спрашивать бога, - подытожил Григорий.
      На станции Партизанская, нас выпихнули из вагона и капитан торопливо побежал в вокзальчик. Вскоре он от туда вышел с лейтенантом.
      - Вот эти двое, а вот их документы. Пока. Я поехал дальше.
      С ловкостью макаки капитан заскочил в двигавшейся вагон и поезд пошел дальше.
      Лейтенант дружески здоровается.
      - Чем вы насолили нашему бате. Сюда шлют только отъявленных негодяев или проштрафившихся.
      Мы с Григорием переглядываемся.
      - Мы очень генералу понравились, - говорит Гришка. - Он так обрадовался, что мы не хотим служить в этой поганой армии, что тут же, даже не покормив, отправил сюда.
      - Все ясно. Тогда, сеньоры, транспорт готов. Прошу.
      Грязный газик везет в тайгу к черту на кулички.
      Вот и часть, окруженная как неприступная крепость, крепкими заборами, колючей проволокой и редкими вышками.
      В маленьком домике штаб нас принимает командир части, полковник Сметанин.
      - Что ж, лейтенанты, поздравляю с прибытием на новое место службы.
      - Простите, товарищ полковник, - вылезает Григорий, - но мы раньше не служили и поэтому старых мест у нас нет.
      Полковник смотрит на нас как на придурков.
      - Я подразумеваю ваше прежнее место работы. Итак, вы товарищ лейтенант, - он обращается ко мне, - принимайте взвод дозиметристов. А вы, - уже обращается к Григорию, - взвод дезактивации. Сейчас я вызову прапорщика, пусть вас оденут по форме и поселят в общежитии.
      Общежитие- это барак. По центру большого деревянного сарая, грязный вонючий коридор с тусклыми лампочками, а слева и справа двери квартир и комнат.
      - Новеньких привели, - пронесся вопль по бараку.
      Захлопали двери и десятки любопытных молодых, старых и детских лиц высунулись в коридор.
      - Молоденькие какие... Не уж что, не женаты?... Теперь Варька догадается куда сунуть сиську..., - раздаются повсюду возгласы.
      Мы идем, нагруженные сапогами, шинелями, сложенной формой и стопкой нижнего белья, через сочувствующую толпу, прямо к предпоследней двери с левой стороны. Прапорщик, с двумя ремнями на шее и головными уборами в руках, открывает двери и мы входим в удлиненную комнату с перегородкой и двумя кроватями. За перегородкой умывальник, газовая плита и кухонный стол.
      - Располагайтесь, - говорит прапорщик. Он скидывает наше барахло на ближайшую кровать и достает из кармана несколько листков бумаги. - Завтра я за вами приду в семь часов утра. Вот здесь по списку: одеяла, подушки, матрацы, полотенца, стаканы, ложки, так что все проверьте и распишитесь.
      Гришка сбрасывает свою одежду на стол, демонстративно валиться на кровать и отворачивает морду от прапора, как будто его здесь и нет. Я же скидываю шмотки на кровать, тщательно проверяю все по описи и ставлю подпись. Прапор тут же исчезает.
      - Ну влипли, - говорит Гришка. - Если бы не папаня, я бы точно бежал через чердак.
      - Попали, так попали. Теперь уж не побежишь.
      - Почему это не побежишь? Побежим да еще как. Я теперь умный, домой ни шагу. К Люське под юбку залезу и заживу спокойно. Кстати, что такое дезактивация?
      Я чуть не упал.
      - Да ты что, действительно не знаешь?
      - Так я в институте всем этим глупостям не занимался. Ребята писали за меня конспекты и сдавали их на кафедру. Так что в химии, я как сибирский валенок.
      - Сам-то я тоже не очень хорошо знаю, но примерно это метод обеззараживания зараженных участков.
      В это время в дверь постучали.
      Не успели мы что-то сказать в комнатенку ввалилась шикарная девица в черном сетчатом коротком платье с чайником в руках.
      - Мальчики, тут я вам чаек принесла. У вас ведь наверняка ничего нет.
      Гришка оживает.
      - Мадам, нас взяли прямо с горшков в туалете и мы естественно не успели захватить полбанки и красной икры, что бы отпраздновать наше прибытие в эту славную дыру. Вы не подскажете, здесь можно купить эту прекрасную гадость?
      У мадам от восторга отвалилась нижняя челюсть.
      - Так вам выпить ребята? Это мы организуем. Я сейчас.
      Девица испарилась, оставив чайник.
      - Ну вот, Мы не слабы, там где бабы. - в рифму выпалил Гришка.
      В комнату, уже без стука, ввалились четыре женщины. Среди них была знакомая черная мадам.
      - Ребята, вытаскивайте стол на центр. Знакомьтесь. Лада, Эльвира, Клава и я, Варька, а вас как?
      - Это Костя, а я - Гриша, - галантно раскланивается тот.
      - Гриша, тащи стулья и из тумбочки посуду. Клава, накрывай стол, раскомандовалась Варька.
      Все забегали и через десять минут праздничный стол был завален балыками красной и белой рыбы, черной и красной икрой, грибами и огурцами солеными и маринованными и литровой бутылкой мутной жидкости.
      Наконец все расселить. Я оказался между Клавой и Ладой, а Гриша между Эльвирой и Варькой.
      - Уважаемые дамы, - выступил Гриша, - сейчас вы присутствуете на знаменательной встрече, когда два чудака из славного Питера приехали в эти жуткие дебри, чтобы встретились с вами, с самым прекрасным полом. Мы удивлены, что увидели здесь, в такой жуткой дыре, такие хорошенькие и обаятельные мордашки. Так давайте выпьем за то, что бы вы всегда оставались прекрасными и молодыми, куда бы вас не забросила дура, судьба. А теперь, дрогнули.
      Девушки были очень довольны и польщены. Зато самогон оказался вонючим и пах техническим маслом.
      - Девчонки, это случайно не орудийная тормозная жидкость? - спросил я.
      - А вы однако разбираетесь в таких вещах, - заметила Эльвира.
      - Как же мне не разбираться, это же моя работа - исследование химических составов.
      - А вас куда назначили? - спросила меня Клава.
      - Меня к дозиметристам.
      - А меня, - встрял Гришка, - как ты там называл, а... дезактивация.
      Девчонки заверещали.
      - Уже за три месяца, третьего лейтенанта сажают на эту должность, а потом выгоняют.
      - Это почему же? - подозрительно спрашивает Гриша.
      - Там надо спирт выписывать, а его естественно...
      - Костя, видишь, мне повезло... Однако не все так погано в этой жизни.
      Мы так надергались, что я отключился после четвертого стакана.
      Утром меня будит прапорщик. Голова гудит колоколом и боль в затылке ужасная.
      - Товарищ лейтенант, вставайте в штаб надо идти.
      Он заботливо наливает в стакан рассол из-под огурцов и дает мне. Я выпиваю и начинаю понемногу соображать. Гришка уже поднялся и натягивал форму.
      - Пошли, Костя, покажем им кузькину мать.
      Начальник штаба, увидев наши морды, только хрюкнул.
      - Ну и жрать же вы ребята. От вас за версту несет самогонкой. Соображать можете?
      - А как же. Даже польку-бабочку сплясать можем, - нарывается на неприятности Гришка.
      - Это потом. А сейчас слушайте задачу. Вам, товарищ лейтенант, - он обратился ко мне, - сегодня вылететь со взводом в тайгу. Вот по карте, - он тыкает ручкой в красный кружок на карте, - примерно в этот район, его зацепил радиоактивный сброс. Вам надо обследовать район, привязать по карте и произвести разметку границ с разными группами радиоактивных доз.
      - Но здесь несколько селений их тоже... зацепило?
      - Да, они тоже попали в район бедствия. Я вам сообщу следующее..., сброс-то был три года назад....
      - Как???
      - Ну. Были испытания... и весьма неудачно.
      - Почему же раньше не проверили? Ведь три года прошло.
      - Почему, почему- по кочану. Все вам рассказывать, что ли. Вы в армии, а там лишних вопросов не задают. Сейчас только хватились и решили основательно заняться этой проблемой. А вам, - теперь он обратился к Грише, - по разметкам вашего товарища, начать дезактивацию пораженного района, но примерно через несколько дней. Подготовьте технику и своим маршем до базовой стоянки. Задача ясна?
      - На сколько нас загоняют в тайгу? - спрашиваю я.
      - Примерно на месяц. Прапорщики уже предупреждены. Костюмы химзащиты, продовольствие, приборы, палатки уже готовы. Все затаскиваете в вертолеты и вперед. В десять часов взвод должен вылететь.
      - А как же я буду делать дезактивацию тайги? - удивляется Григорий.
      - В активных участках рубите лес и дождавшись южных ветров его сжигаете, предварительно прокопав, противопожарные полосы.
      - И это все?
      - К сожалению, химическая обработка здесь бесполезна. Да и где достать в тайге такое количество воды и химреактивов.
      - Но ведь при сжигании радиоактивных отходов, радиоактивная пыль разноситься ветром еще дальше, - не удержался я.
      - И пусть разноситься, мы как бы разбавим ее по площади и ничего страшного.
      - С селениями-то что делать?
      - Жечь.
      - А людей?
      - Если они там еще есть, в принудительном порядке вывозить в район, в населенный пункт Гайвоти. Последнее что я вам хочу сказать, это методы предосторожности. Не давайте в пораженной зоне людям снимать противогазов и костюмов химзащиты. Когда приходите в лагерь сразу всех обмыть, желательно в проточной воде, технику также мыть. Поэтому первое что сделаете в лагере, это запустите электроустановку и подсоедините насосы. Понятно?
      - Там что, еще и отравляющие вещества?
      - Если бы кто-нибудь знал. Ясно пока одно. Дышать в пораженной зоне нельзя, защиту от радиоактивной пыли осуществлять обязательно. А теперь, пока.
      В вертолете меня так растрясло, что я окончательно пришел в себя. Но когда пришел, то не поверил глазам, среди неряшливых солдатских рож торчали две симпатичные мордашки девушек. Они были одеты как и все в военную форму.
      - А вы как сюда попали? - стараясь перекричать рев двигателя, спрашиваю я.
      - Лейтенант Мордвинова, военврач. Приписана к вашей группе для проведения профилактических работ. А это медсестра, старший сержант Поясник, будет мне помогать проводить анализы.
      - Но там же опасно. Они что головкой не думают, посылая вас с нами?
      - Надо и послали, - отрезала военврач.
      Нас высадили на полянке. Солдаты разгрузили вертолеты и те быстро убрались в синее небо.
      Я в отчаянии. Не могу по карте привязаться к точке от которой надо вести отсчет отметок зараженных поясов. Тригонометрических пунктов нет, нашей полянке по карте тоже. Мы у берега ручья, а по карте их тысяча. Прапор, который является моим заместителем, меня успокаивает.
      - Чи, все то ерунда. Ночью поймаем полярную звезду, уже есть направление, а координату "у" примерно прикинем по солнцу. Здесь, рядом с лагерем течет ручей.
      - Таких ручьев по карте тысячи.
      - Ну и что. Я заметил, когда летел в вертолете, изгиб большой реки, воуже вторая координата. На изгибе три ручья, какой-нибудь да наш. Ошибемся километров 5 туда, километров 5 обратно, кому все это надо, никому. Больше леса сожжем, если жечь будем и все.
      Железная логика победила и мы пошли организовывать лагерь.
      Утром взвод нарядился в костюмы химзащиты, натянул противогазы, взяли топоры, флажки, дозиметры, фанерки и рассыпавшись цепью, пошли чесать тайгу... Сначала мы нарвались на "ограждения". Кто-то до нас уже производил разметку зараженных участков. Нас потрясло наличие на деревьях и просто забитых в землю кольях с фанерными щитками, надписей: "Осторожно, зараженная зона! 200 мкр/ч." Но дозиметры вели себя мирно и ни какой радиации мы не обнаружили.
      Стрелки дозиметров заплясали через четыре километра. Теперь, по методике прапора, привязываем начало зараженного языка по карте. Застучали топоры. Началась разметка и установка границ с предупреждением на щитах и ограждением из флажков для нормальных людей, что в зону входить нельзя. А мы входим...
      Противогаз, глядит черными кругами стекол и мычит.
      - Товарищ лейтенант, вас просят пройти влево.
      Иду от солдата к солдату, пытаясь выяснить, что произошло.
      Это избушка старателей. Запущенное рубленное строение. На дверях намалевано краской: "Осторожно, не входить. Фон 900 мкр/ч." Дверь с трудом поддается и мы проломив нижнюю планку входим в темное помещение. На топчанах два скелета, обтянутых сухой кожей и лохмотьями одежды.
      - Проверь дозиметром, - говорю вошедшему за мной солдату.
      Стрелки медленно отклоняются на несколько делений, когда подносят датчик к скелетам.
      - В норме, около ста, товарищ лейтенант.
      - А вокруг?
      - Также.
      Ружья висят на стенке заряженные, на столе бутылки и котелки. Я обшариваю лохмотья и вещмешки в поисках документов. Ничего.
      - Пошли.
      Закрываем двери и вешаем на них фанерку с новым указанием фона.
      Мы прошли километров 15 и я приказываю возвращаться обратно, прочесав соседний участок. В лесу полно разметанных костей животных с останками шкур и сухого мяса.. Вот лосинные челюсти, толи волчьи, толи лисичьи хребты, а здесь тоненькие птичьи черепушки с развалом веерных перьев. Похоже смерч пронесся над всем живым и ни оставил в покое ни одну букашку.
      Странно, даже при ядерном взрыве, такого обвала смерти нет. Все облучившись погибает медленно, а здесь похоже сразу.
      В лагере мы шлангами моем костюмы химзащиты, противогазы промываем все в ручье и, убедившись в нормальности фона, вешаем все на просушку. Нас зовут к палатке врача. Девушка, медсестра берет у каждого на анализ кровь, а врач бегло осматривает глазницы, горло, шею и проверяет подмышки.
      - Ну как? - спрашиваю врача.
      - Пока все нормально.
      - Я ничего не понимаю. Там, в зоне творится непонятное. Столько погибших зверей, птиц, есть даже люди...
      - Люди..., - она встряхивается. - Вы видели мертвых людей?
      - Да.
      - Скажите своим солдатам, что бы ни один не снимал противогаз. Это очень опасно.
      - Куда же мы попали?
      - В дерьмо... В ад...
      Три дня мечемся по тайге. Пора перемещаться. Снимаем лагерь, переходим на новое место, километров на двадцать, выше по течению ручья.
      На пятый день выходим на запущенную и заросшую дорогу. По карте, она ведет в деревню Кваша. Здесь фон 250 мкр/ч. Я разворачиваю взвод и мы чешем вдоль дороги прямо к деревне.
      В деревне тишина. Несколько холмиков могил у дороги и повсюду кости и шкуры разодранных собак. В некоторых избах открыты двери. Я вхожу в одну из них. Видно, что здесь прошлись мародеры. Вырваны с углов и стен иконы, оставив следы светлых пятен на стенах. Вещи, как после обыска, разбросаны по полу. Фон здесь ниже, чем на улице. Это мертвая деревня. Все заброшено, но все буйно растет.
      В одном из домов большая библиотека, книги опрокинуты с полками, все разбросано в жутком кошмаре. На полу лежит с оскалом на лице мумия женщины.
      - Товарищ лейтенант, товарищ лейтенант, вас просят подойти к вон тому сараю, - глухо сипит противогаз.
      Несколько нелепых фигур, одетых в костюмы химзащиты скопились у распахнутых ворот.
      В сарае полно мумий-скелетов всех размеров от маленьких до больших, в тряпье или без тряпья.
      - Кто же их сюда свалил?
      Рядом со мной стоит прапор.
      - Наверно, предыдущие команды сложили, - мычит он.
      - Как предыдущие? Мне об этом никто ничего не говорил.
      - Каждый год посылают сюда команды дозиметристов...
      - Что же ты мне раньше не сказал?
      Прапорщик нелепо взмахивает руками.
      - Не велено об этом говорить...
      В лагере опять мойка костюмов, проверка у врачей. Я беру прапора под руку и отвожу в сторону.
      - Рассказывай.
      - Товарищ лейтенант, не могу...
      - Говори, иначе пойдешь пошлю под самый высокий фон. Пошлю гнить как собаку.
      Прапор сник.
      - Во общем... Три года назад здесь проводили испытания нового оружия. Людей много нагнали, техники, но..., что-то не рассчитали. Произошел жуткий обвал излучения, вырвавшийся из предполагаемого района на десятки километров и естественно, захвативший многие селения. Никто от сюда из живых не вышел, ни военные, ни гражданские. Каждый год после этого посылают в тайгу отряды дозиметристов и дезактиваторщиков.
      - Так это их разметки перед нами?
      - Да их.
      - Но мы-то видим, что эти знаки не соответствуют действительности.
      - Сам вижу и ничего не понимаю.
      - Врачи с нами находятся по этому поводу?
      - Да...
      - Тогда выходит, что почти все, кто в то время в тайге был, погибли.
      - Выходит так. Ни одна группа не вернулась в часть.
      - Это предыдущие партии дозиметристов?
      - Они.
      - Вот черт.
      Иду к врачихе. Она вместе с сестрой сидит в палатке и пишет карты обследования.
      - Можно вас? - обращаюсь к лейтенанту.
      - Машенька, - обращается та к медсестре, - допиши здесь, я сейчас приду.
      Мы идем к ручью.
      - Вас как звать?
      - Катя.
      - Меня зовите, Костя. Катя, я здесь новичок и прямо с корабля на бал, послан в это гиблое место. Честно вам признаюсь, я ничего не понимаю, что здесь происходит. Вы мне не можете кое-что объяснить?
      - Что вы хотите узнать?
      - Почему погибли предыдущие партии дозиметристов и дезактиваторщиков? Почему фон уполз с старых точек, отмеченных предыдущими партиями? Понятно, что он должен исчезнуть, но через десятки, сотни лет. Почему...
      - Постойте. Вы сказали фон уполз со своих старых точек?
      - Да, так.
      - Значит началось...
      - Что началось?
      - Видишь ли, Костя, я сама тоже многого не понимаю. Но знаю одно, здесь испытывалось необычное смертоносное оружие. То, что ты снимаешь по дозиметрам, это не те излучения радиоактивных веществ, которые мы обычно воспринимали из учебников или другой литературы. Они похожи, но полураспад у них другой. То что ты сейчас сообщил, означает, что полураспад у этой пакости... три года. Значит, мы можем многое узнать из той трагедии, что здесь произошла.
      - Вы тоже были здесь в прошлый раз?
      - Нет. Но я сама напросилась в эту партию. У меня здесь два года назад погиб муж, такой же лейтенант, как вы. Где-то в этой мертвой зоне его кости.
      - Простите.
      - Ничего. Костя, возьмите меня завтра с собой. Я хочу взглянуть что там.
      - Нет. Здесь много чего не понятного. Вами я рисковать не могу.
      Она поежилась.
      - Немного прохладно. Пойдемте обратно.
      - Катя, прошу вас, как только вы заметите, что-то со здоровьем солдат, сообщите мне.
      - Хорошо. А вы будете сообщать в центр о том, что произошло с фоном?
      - А разве надо?
      - Наверно надо. Сообщите все начальнику штаба. Он неплохой мужик.
      Мы идем к лагерю, вдруг Катя останавливается.
      - Что вы там натворили в первый день прибытия в часть?