Евгений Кукаркин
      Убийца нужен всем
      Написано в 1997 г. Приключения.
      ПРОЛОГ
      Я не помню своих родителей, по моему их у меня не было. Все мое детство это больница, детский дом и странные взгляды взрослых, которые шепотом говорили, показывая на меня, то ли "сканированный", то ли "клонированный", очень не понятные для меня слова до сих пор. Каждый раз при медицинском осмотре, меня проверяют тщательно, жестче чем других. Однажды, при очередном осмотре, я прочел на моей медицинской карте, штамп: "Для служебного пользования" и очень удивился, почему мои документы прячут отдельно от всех в сейф. Я рос как все ненормальные дети в закрытых заведениях. Вернее, подвергался унижению, издевательству и битью от старших, вечному недоеданию в столовой и презрению со стороны мальчиков и девочек, имеющих родителей. Но вот кончился срок пребывания в детском доме и со мной последнюю беседу провела директор, Валентина Матвеевна.
      - Ну вот, Юра. Ты окончил школу и пора тебе задуматься, чем заняться в этой новой для тебя жизни. Куда ты предполагаешь, пойти?
      - Не знаю. Может быть в армию.
      - Это хорошее дело. Хочешь, мы отправим тебя в училище. Я помогу через военкомат...
      - Помогите, - я пожал плечами.
      Мне было все равно. Лишь бы уйти из этого гнусного детского мира.
      - Вот и умница...
      - Валентина Матвеевна, мне уже 18 лет. Можно считать, я взрослый и наверно уже имею право узнать кто мои отец и мать?
      Она мнется, потом все же кивает головой.
      - Видишь ли, конечно имеешь. Твой отец... очень красивый человек. Я тебе покажу его фотографию.
      Она достает из папки фотографию и протягивает мне.
      - Но это же... я, только чуть постарше.
      - Вы очень похожи.
      - Так кто же он?
      - Я не могу тебе этого сказать. В твоей анкете ничего об этом не написано. Знаю только фамилию, имя и отчество, Максимов Иван Данилович.
      - А кто же мать?
      - Матери? Матери нет...
      - Как нет?
      - Понимаешь, Юра. По твоим документам, я пока сама не знаю кто твоя мать.
      Из своего маленького опыта понимаю, что дальше лучше не поднимать этот скользкий вопрос.
      - Отец мой жив?
      - Не знаю.
      - Интересно меня примут в училище с такой автобиографией.
      - Примут. Завтра, Юра, я иду в военкомат, поговорю о тебе.
      Шел 1987 год. Страна вела войну в Афганистане.
      ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
      Прошло десять лет.
      Война, - мой хлеб. Где я только не был, чтобы почувствовать реальное покалывание по коже опасности и щемящее чувство азарта. Карабах, Абхазия, Сербия, Чечня, - самые лучшие дни в моей жизни. Меня несколько раз царапали, был серьезно ранен, два раза глох, но прошел все, и считаю, что готов к следующей бойне.
      Где ты, война?
      Город, это клоака. Здесь полно всякого дерьма живого и неживого. Среди дергающихся, неуемных людишек, плавают вонючие облака национализма, другой дымящей дряни - нищеты коммунистической идиллии и демократического бандитизма. А у народа, испорченного 70 летней каторгой несбывшихся иллюзий, в извилинах по-прежнему ползают мысли о хорошей жизни, которую им в будущем кто то преподнесет на блюдечке. Душно и противно в городе.
      Я здесь только три дня, а уже устал. Устал от визитеров, от настойчивых гостей и навязывающихся друзей. Убийца нужен всем.
      - Максимов?
      У иномарки стоят трое. Одетые, как фраера, они не вызвали у меня восторга.
      - Я.
      - Мы бы хотели поговорить с тобой, - говорит лысоватый мужик.
      Я раздумываю, отказать или согласиться. Один уже услужливо открыл дверь машины, приглашая жестом занять место.
      - А без машины, поговорить нельзя? Зайдем в кафе, еще куда-нибудь..., в какое нибудь укромное место
      - Почему же, можно, - усмехаясь, говорит лысоватый, - но сначала надо доехать до укромного места.
      - Куда вы меня повезете?
      - Управление федеральной службы безопасности.
      Он раскрывает передо мной служебное удостоверение. А этим то что от меня надо? Я сажусь на заднее сиденье и тут же тела спортсменов зажимают меня с двух сторон. Мы катим по городу, мои молчаливые спутники сидят как восковые фигуры, даже не раскачиваясь при поворотах машины влево или в право. У внушительного шикарного дома, мы останавливаемся.
      - Выходи.
      В кабинете, под портретом, уже выброшенного на свалку истории Дзержинского, сидит, по-видимому, последний из его когорты, старый морщинистый пень. По бокам стола, молодые львята, ищущие поживу и жаждущие свежей крови.
      - Максимов, - скрипит старик, - рад вас видеть. Здравствуйте. Я генерал Парфенов, это полковник Зарайский и майор Обручев.
      - Здравствуйте, - киваю головой я.
      - Садитесь, Максимов.
      Здесь только один стул, напротив них. Я сажусь. Они изучают мое лицо и поочередно читают какой то лист бумаги, вынутые из папки.
      - Как вы себя чувствуете, Юрий Иванович?
      С чего бы это так справляются о здоровье.
      - Нормально.
      - А как ваша рука?
      - У меня протез. Протез не болит.
      - Это хорошо, - улыбается генерал, - а то мы все удивляемся как так можно воевать несколько лет с искусственной рукой.
      - Хорошо сделан, поэтому и воюю.
      - У вас хороший послужной список, Юрий Иванович.
      Интересно, наверно хорошим послужным списком теперь называют присутствие на всех малых войнах нашего времени, независимо от того на чей ты стороне. Чем больше времени ты участвуешь в бойне, тем лучше выглядит на тебя характеристика.
      - Может быть.
      - Сколько вы постреляли наших? - вдруг неожиданно спрашивает полковник Зарайский.
      Оказывается и это считается подвигом в стенах настоящего учреждения.
      - Это когда?
      - В Чечне.
      - Не считал, но много.
      - Если бы не амнистия, мерзавец, - взрывается тот, - я бы тебя здесь по стене размазал.
      Я гляжу на него. Слабак, больше блефует, если бы не это учреждение, в котором он чувствует себя уверенно, я бы действительно перешиб эту соплю одним ударом.
      - Спокойно, - успокаивает его генерал. - Вам не надоело воевать, Юрий Иванович?
      - Нет.
      - Может быть, ваши способности было бы уместно применить в другом месте, с пользой для дела.
      - Вы мне что то хотите предложить?
      - Хотим.
      Наступает пауза. Полковник смотрит на меня с ненавистью, майор и генерал - невозмутимо.
      - Вы мне предлагаете служить у вас или уже вспыхнул новый кризис, где необходимы волонтеры?
      - Хотелось бы вас видеть на нашей стороне.
      - И все же, кем?
      - Специальным агентом, с большими правами.
      - Не пойдет. Ваша служба самая ненадежная в России. Где бы я не был, всегда встречался с людьми из вашего управления и кроме трусости, продажности, систематической глупости не видел ничего хорошего. Ваши агенты проваливаются мгновенно, а после того как вы их засылаете в какую- нибудь область, их списки с приметами можно найти у каждого водителя автобуса.
      - Ах ты, говно, - подпрыгивает полковник. - Товарищ генерал, разрешите мы здесь с ним... поговорим в укромном месте.
      Мне немножко грустно. Идиоты были везде, особенно среди начальников, но самые опасные идиоты - жаждущие крови.
      - Отставить. Он частично прав, наша разведка в Абхазии, Чечне, да и в других районах работала хуже чем когда либо. Мы еще не объяснили Юрий Ивановичу, кто мы и почему добиваемся его помощи. Я кратко постараюсь прояснить. При ФСБ давно создан отдел по борьбе с бандитизмом и всевозможными там мафиозными группировками, но неэффективность его действий вынудило руководство организовать побочный отдел. Специально для таких людей как вы.
      - Значит работать нужно по принципу, клин клином вышибают. Моими руками хотите расправиться с уголовщиной, но никто из вас не подумал, что я выйду от сюда и через час меня прикончат, потому что кто то из вас... поспешит донести моим новым недругам, для чего меня здесь завербовали.
      - Не доверяете нам? - спрашивает майор.
      - Нет.
      - Правильно делаете. Отдел по борьбе с бандитизмом провалился только потому, что предательство сидело внутри его. Среди тех людей там, которые делают общее дело, нашлись подонки, которых до сих пор не раскрыты. Это касается их, мы же стремимся создать новые формы борьбы с преступностью. Если вы с нами будете работать, об этом будет знать три человека, только те, которые присутствуют здесь.
      - Нет, совсем с вами не хочу работать. Мне нужна сто процентная надежность, а с вами ее нет.
      - Я очень сожалею, что вы отказываетесь работать с нами, - говорит генерал, - но... у вас есть еще время передумать. Вот вам наш телефон, если вы раздумаете, позвоните нам.
      Его рука протягивает мне бумажку. Я ее забираю. Майор поднимается и подходит ко мне.
      - Пойдемте, я вас провожу.
      Мы идем по коридорам управления.
      - Вы предполагаете, что будет с вами потом, когда вы выйдете из этих стен? - говорит мне майор.
      - Мстить будете, делать подлости или ухлопаете сразу.
      - Полковник Зарайский очень изобретательный человек, он постарается напакостить вам основательно.
      - А вы?
      - Я? Я нет. Вы знаете Люсю Комарову?
      Я спотыкаюсь и резко останавливаюсь.
      - Знаю, она разве здесь?
      - Мы бы могли ее сейчас навестить. Поедем со мной, это недалеко.
      - Поехали.
      Самое противное в Карабахе это утро. Холодные туманы окутывают низины и слишком медленно растворяются под лучами восходящего солнца. В окопе, с развалившимися стенками, через белые волны тумана проступает фигура Левона. Когда я со сменой, вплотную подхожу к нему, то вижу как он трясется от холода под короткой курткой.
      - Юрка, ты принес мне покурить?
      - Нет.
      - Вот черт.
      - Что-нибудь слышно?
      - Слышал недавно, камешки гремели впереди. То ли заяц, то ли их разведка, но в таком тумане друг друга не найдешь. Ладно, я побежал отогреваться.
      Только он растворяется в белизне тумана, как впереди раздается взрыв и осколки камней дождем посыпались во все стороны. Сменившийся часовой, хватается за пулемет и очередь веером пошла в невидимую муть. Слева и справа дружно ударили автоматы, взведенных до предела часовых.
      - Не стреля..., - раздаются впереди, перед окопами, крики. - Свои...
      Отрываю часового от пулемета, потом бегу по окопу, натыкаюсь на выплывавшие из белого молока, фигуры солдат и заставляю их не стрелять. Наступает тишина и тут же доносятся голоса.
      - Помогите, у нас раненый.
      - Левон, Марат, вы здесь, - кричу я. - Идите со мной.
      - Юрка, там мины.
      - Вперед.
      Они нехотя идут за мной, стараясь не потерять в тумане.
      - Эй, где вы тут?
      - Мы здесь, - раздаются голоса.
      У небольшой воронки еле-еле видны две темные фигуры, нагнувшиеся над чем то. Я сгибаюсь, чтобы посмотреть. Это неподвижное тело без ног. Одна фигура разгибается, на ее спине, то ли рюкзак, толи ящик.
      - Помогите, он еще жив.
      - Ребята, берите его, - приказываю моим спутникам.
      Марат и Левон хватают раненого под руки и бегом отправляются в свои окопы. Я и те двое спешим за ними.
      В окопе появляется санитар и наш командир взвода.
      - Что произошло? - сразу спрашивает он.
      - Да вот, какие то придурки на мину нарвались, - отвечает Левон.
      - Кто такие?
      - Мы, репортеры, - раздается женский голос. - Сбились с дороги в тумане и вот..., наш проводник, попался...
      - Хорош проводник, поперся на минное поле.
      - Лейтенант, - обратился санитар, поднимаясь с земли, - этот готов.
      - Возьмите у него документы.
      - Вы не можете Сережу осмотреть, - обращается тот же женский голос, он за проводником шел. Сережа, покажи что у тебя.
      - Посмотри, что с ним, - просит лейтенант санитара. - У вас есть документы, барышня?
      - Вот, пожалуйста.
      Рука пробивается сквозь белые облака, протягивая офицеру документами. Тот подносит их почти к глазам.
      - Комарова Людмила, репортер первого канала телевидения.
      - Это я, а это Сережа, мой оператор.
      - Зачем вы сюда прибыли?
      - Полковник Мовсесян направил нас сюда. Вы же лейтенант Наболдян, правда?
      - Да, я.
      - Полковник сказал мне, что на вашем участке всегда жарко и мне есть что поснимать.
      - Не хватало нам еще гостей. Прапорщик?
      - Я.
      - Займитесь ими.
      Лейтенант передает размытому пятну документы и исчезает. Пятно надвигается на меня и возникает молодое девичье лицо в берете. У скулы небольшой порез и полу высохшая кровь смазана до шеи.
      - Что это у вас со щекой?
      - Когда грохнуло, меня отбросило назад, а потом посыпался песок и камни. Вот и поцарапало
      - Вам повезло, вы еще легко отделались.
      Рядом с нами санитар.
      - Прапор, у этого парня все в порядке. Малость посечен осколками, я обработал ранки, пластыри наложил, ничего опасного.
      - Ты взял документы у убитого?
      - Да, вот они.
      - Отнеси в штаб.
      В моем блиндаже Люся и Сережа скидывают рюкзаки, куртки и садятся на нары.
      - Прапорщик, можно мы здесь немного отдохнем? - спрашивает Люся и, не дожидаясь ответа, вытягивается на нарах. - До чего же я устала. Жалко писаря, вызвался бедняга нас проводить и вот надо же, сначала сбился в тумане с пути, а потом глупо погиб на своей же мине.
      - Вы бы тоже могли погибнуть.
      - Не могли. Нам нужен репортаж...
      Она зевнула и... отключилась.
      Туман рассеялся и вся долина выплыла перед нами. Ко мне подошел лейтенант.
      - Ну как гости?
      - Спят.
      - Убитого захоронили?
      - Свалили в общую яму и присыпали камнями. Смотрите, лейтенант, зашевелились.
      Мы в бинокль рассматриваем долину. Наша высота, господствующая в данной местности, и постоянно подвергается нападению азербайджанцев. Вот и сейчас, темные коробочки двенадцати танков и шести бронетранспортеров разворачиваются в низине, чтобы атаковать нас. В воздухе завизжал первый снаряд и пред нами вздыбилась земля.
      - Юра, - уже неофициально обращается ко мне лейтенант, - возьми на себя ребят справа, я буду с этой стороны.
      Правый участок идет по склону возвышенности, левый по ее загривку.
      - Хорошо.
      - Можно я с вами? - раздается сзади голос.
      Люся и Сережа стоят за нами. Надо же, я думал, что они спят. Снаряд воет рядом и лейтенант орет.
      - Ложись.
      Мы падаем на дно окопа и тут же земля вздрогнула и на наши спины посыпались камни.
      - Черт, чего наши не отвечают, - встряхивается лейтенант. Он делает вид, что не замечает наших гостей, а обращается ко мне. - Пока, Юра. Я пошел.
      Офицер бежит, по крутящейся змейке окопов, на вершину холма. Захлопали наши пушки и холмики взрывов замелькали среди надвигающейся цепи танков и людей. Я пошел на свой участок. Не получив ответа, репортеры идут за мной.
      Чего мы не ожидали, так это самолета. И от куда они их достали? Только потом я узнал, что азербайджанцы наняли в свою авиацию русских добровольцев. Первые разрывы ракет накрыли часть окопов, смешав живую человеческую плоть с камнями. Стрельба сразу прекратилась. Солдаты вжались в землю. Азербайджанцы, почувствовал безнаказанность, сместили ударную силу на нас. А в воздухе по прежнему хозяйничал самолет. Он расстреливал наши пушки и окопы. Я бегал по окопам, поднимал солдат, кого пинком, кого приводил в чувство ударом протеза по морде.
      - Стреляйте, сволочи. Да поднимайтесь же...
      Самолет, расстреляв боезапас, ушел. Возобновился огонь с нашей стороны, но время было утеряно, танки двигались уже в 200 метрах от нас..
      - Где гранатометчики? - вопил я, - не упустите танки. Приготовить гранаты... Да кидайте же...
      Первый танк вспыхнул метрах в 100, меня кто то хлопнул по плечу. Передо мной стоял старлей Манукян.
      - Меня прислали на помощь, - орал он мне в ухо.
      По окопам растекался резервный взвод. Усилился огонь, еще три танка запылали, почти перед бруствером. Один из армян не выдержал и пытался удрать, я его пристрелил... уже почти на самом гребне высоты. Азербайджанская пехота легла перед окопами и никакими силами ее уже было не поднять. Вдруг, я почувствовал наступил перелом..., танки без поддержки пехоты стали отползать, азербайджанцы, прячась за железные коробки бронетранспортеров, скатились в долину.
      Они стояли недалеко от меня. Сережа, спрятавшись за камнем, поместил свою камеру на плечо и снимал всю картину боя. Люся, придерживая микрофон, давала комментарий. Я подошел к ним.
      - Все. Отбой. Пошли в блиндаж.
      - А..., - очнулась она, - Сережа, все снял?
      - 48 минут пленки.
      - Ну материал, вот это силища, - восторгается Люся.
      - Не радуйся. Цензура нас все равно не пропустит, - отрезвляет ее Сережа.
      - Но нам же надо что то передать...
      - Вот и передашь. В таком то местечке шел бой, азербайджанцы отбиты с большими потерями. Покажешь четыре горящих танка, и вся прелесть на 2-3 минуты, - скептически рассуждает Сережа.
      - Вас кажется Юра звать? - спрашивает она меня.
      - Да.
      - Можно мне у вас взять интервью?
      - Нет.
      - Это почему же? - она даже подпрыгивает от неожиданности.
      - Я наемник, меня тем более нельзя показывать.
      - А вы от куда родом?
      - Наверно из Москвы.
      - Что значит, наверно?
      - Я не знаю где я родился, говорили, что там.
      - Ну хорошо, тогда будем считать, что мы с вами земляки.
      К нам подходит старлей Манукян. Он кивает Люсе и обращается ко мне.
      - Юра, принимай взвод.
      - Лейтенант...?
      - Он ранен, его уже унесли. Я тоже, забираю своих и ухожу.
      - Передай начальнику штаба, чтобы подбросил что-нибудь от воздушного пирата. Вон сколько пакости натворил.
      - Вижу. Не пуха тебе, через три дня сменяемся.
      - Иди к черту.
      В блиндаже, Люся все сокрушается по поводу пленки.
      - Сережа, нельзя как-нибудь самим отделить первую часть пленки и показать только последние минуты боя. Жалко, такой материалище уничтожат.
      - У меня нет подходящей аппаратуры.
      - Вот незадача. Всегда так, - жалуется она, - только что-нибудь стоящее снимем, как в управлении нам все вырежут.
      - Вы сегодня идете в тыл? - спрашиваю я.
      - Да. Надо сегодня успеть передать материал в эфир. В Лачу необходимо срочно ехать, только там передающая станция. Юра, вы нам не поможете с транспортом.
      - Сейчас поедут в Лачу машины с ранеными. Вы быстренько собирайтесь, я вам сейчас организую проводника до медицинского пункта.
      В окопах нахожу Левона и прошу его прогуляться с репортерами.
      - Это я с удовольствием.
      Они быстро собираются. Люся подходит ко мне.
      - Мы еще увидимся Юра. В наших кадрах есть момент, когда вы лупите своих солдат, пытаясь их заставить обороняться. А потом... это убийство обезумевшего труса... Пожалуй, это самая сильная часть пленки. Пока.
      Они уходят.
      Мы на отдыхе. Теперь в окопах взвод Манукяна, а наши ребята отсыпаются в деревушке без местных жителей. Фронт все равно в двух километрах и дыхание перестрелок достигает нас. Нет-нет, да жиганет у ног шальная пуля или разорвется недалеко, заблудившийся снаряд.
      - К вам можно, - звенит у двери знакомый голос.
      - Люся?
      - Я. Здравствуйте. Вот приехала опять. Не погоните.
      - Чего же не на передовую, а к нам?
      - Начальство обиделось и все из-за вас. Как увидело по видаку, что вы морды корежите своим солдатам, так и взбеленилось. Мне запретили ездить на передовую. Еле-еле уговорила их, что поеду в тыловые части. А тут узнала, что вы отдыхаете и напросилась к вам.
      - А где Сережа?
      - Здесь, где же ему еще быть. Сидит на ступеньках дома, бедняга, ногу натер.
      - Размещайся, мы сейчас пообедаем, Левон с кухни принесет чего-нибудь пожрать, только вот опять задержался, мерзавец.
      Словно услышав мои проклятья, стукнула дверь и появился мерзавец с котелками.
      - Прапор... А..., Люсенька, вот так встреча.
      Левон ставит котелки на стол и начинает с ней обниматься.
      - Люсенька так хорошо, что ты к нам пришла. У командира без войны кафар...
      - Это что еще такое?
      - Кафар... Это черная тоска. Под снарядами и пулями он молодеет, а как попадает в тыл, так звереет как дьявол.
      - Левон, хватит лизаться. Гостей кормить надо, а ты пол котелка приволок.
      - Во, видишь. Опять не так. Люсенька, я сейчас. Ты не куда не уйдешь?
      - Нет.
      - Тогда побежал.
      - Сережу сюда позови, он где то там...
      - Хорошо.
      Ливон умчался. Входит прихрамывая Сережа, он приволок аппаратуру и сапоги. Одна нога в драном синем носке, другая- без носка с огромным волдырем на пятке.
      - Здравствуйте, прапорщик. Здесь такие дурные дороги, что без машины ходить невозможно. Люська как ненормальная, пошли быстрей, да пошли. Ей то легко, она без аппаратуры, а мне и пришлось хромать...
      - Сейчас отдохнешь, садись за стол, а потом я вызову санитара, он тебе чем-нибудь поможет.
      Уже вечер. Левон и Сережа храпят на полу. Мы с Люсей сидим за столом.
      - Правда, говорят, что у тебя нет руки?
      - Этот вопрос интересует всех, кто со мной встречается. Действительно руки нет, есть оригинальный протез.
      - И ты можешь стрелять?
      - Нормально.
      - Ты знаешь, тебя кличут "культяпым".
      - Я знаю, но не обижаюсь. Меня даже так азербайджанцы за линией фронта зовут.
      - Когда ты потерял руку?
      - В Афгане.
      - И с такой рукой воюешь?
      - А что тут такого? Война это мое призвание. Мне кажется я в другом мире просто сдохну от тоски.
      Этот вечер был воспоминаний, она все рассказывала о своих похождениях по фронтам Карабаха, а я, как меня угораздило попасть под огонь моджахедов и как врачи в институте ортопедии нашли оригинальный протез, для руки.
      - И не страшно тебе шататься по окопам среди смерти и мужиков? - под конец разговора спрашиваю я.
      - Среди мужиков, нет. Правда всякие есть и приставучие, и насильники, и обаятельные, но с ними еще можно ладить, а вот когда пули свистят, страшно только сначала, а потом появляется азарт, успеть снять это, снять то, здесь уже не думаешь о смерти. Мне еще везет, а моим операторам нет, уже меняю второго.
      - Ты похожа чем то на меня. Знаешь, Люся, на сегодня хватит, уже поздно, давай спать. Мне еще надо обойти посты, а ты пока ложись в ту комнату.
      - Ты там спишь?
      - Там шикарная командирская кровать на двоих.
      Я брожу по околицам деревни, проверяя посты и наконец, возвращаюсь в дом. Свет погашен и приходиться ощупью пробираться в спальню. Только сел на кровать, как голые руки опустились мне на плечи и Люсины губы прикоснулись к моему уху.
      - Иди сюда... Я хочу почувствовать, как ты можешь обнимать женщину своей стальной рукой...
      Я схватил ее двумя руками и подтащил к себе.
      - Ты чувствуешь?
      - Да, медведь, мне больно.
      - Сейчас почувствуешь другое...
      Люся пробыла с нами два дня. На третий день взвод подняли по тревоге. Азербайджанцы усилили нажим на высоты. Два километра мы пробежали за 25 минут и ворвались в полупустые и разрушенные окопы, еще не занятые противником. Раненый лейтенант Манукян, орал мне в ухо.
      - Не могли раньше придти? Что твориться здесь, ужас.
      Я понял все. Эти, сволочи, подтащили несколько установок "град" и, удачным попаданием, смешали окопы с землей.
      - Нам поздно сообщили, - оправдываюсь я.
      Два часа мы отстаивали высоту и все же сумели выдержать. Мне пришлось применить драконовы меры, чтобы сдержать невыдержанных солдат. Опять кого то я пристрелил, а еще нескольких избил. После боя, более половины взвода осталось в живых. Люсю я нашел здесь же на передовой в воронке. Она сидела и плакала перед, неестественно вытянувшимся на земле, Сережей.
      - Все насмарку, - всхлипывала она, - и Сережи нет и репортажа. Телекамеру разнесло. Зачем он только понесся в эту сторону. Ты там восстанавливал порядки и ему очень нужно было это заснять, тут и... снаряд.
      - Зачем ты пришла сюда. Тебе же сказали, чтобы ты сидела в деревне. Теперь попадет и мне и тебе. Уходи от сюда.
      - Посмотри камеру, может можно спасти пленку.
      Я матерюсь, но подбираю камеру. Несколько осколков разнесли внутренности, один даже застрял и вызывающе торчит из корпуса. С одного боку все обрызгано кровью.
      - Не знаю, что там осталось, но надо отнести камеру в мастерскую, пусть ее там расковыряют, может что-нибудь и сохранилось.
      Она берет у меня камеру и, сжав губы, тащится по тропинке на сборный пункт для раненых.
      Манукян отправляется в госпиталь и мне приходится брать командование над живыми, остатками двух взводов. Вместе с лейтенантом ушла Люся, взвалив испорченную камеру на плечо. Она даже не попрощалась со мной.
      Это была первая встреча с Люсей.
      Майор Обручев везет меня в своей машине по Кутузовскому проспекту.
      - У тебя деньги есть? - спрашивает он.
      - Есть.
      - Я сейчас остановлюсь у магазина, купи шампанского или хорошего вина и чего-нибудь из фруктов.
      - Хорошо.
      Он останавливает машину у магазина и я покупаю там шампанского, яблок и винограда. Проехали еще один большой дом, напротив обшарпанной парадной машина останавливается.
      - Пошли.
      Майор ведет меня по узкой лестнице без лифта на четвертый этаж. Мы долго звоним в дверь пока за ней не раздается старческое покашливание.
      - Кто там?
      - Мы к Люсе Комаровой.
      Гремят запоры и патлатая, грязненькая старушка предстала перед нами.
      - Проходите. Вторая дверь по коридору.
      Майор первый стучится в дверь и, не дожидаясь ответа, толкает ее. На кровати лежит бледное существо с распущенными светлыми волосами. Я смотрю и не могу поверить, что это Люська Комарова, абсолютно ничего похожего.
      - Здравствуй, Люсенька, - бодро приветствует ее майор.
      - Здравствуйте, - слабо доноситься голос.
      - Я тебе гостя привел.
      Мы смотрим друг на друга и вдруг я вижу, как в уголках ее глаз набухает светлая бусинка влаги, она разрастается и, сорвавшись, катится комом по щеке, оставляя на коже неровную мокрую дорожку.
      - Юра...
      Я подхожу и целую ее в губы.
      - Юра... Я думала, что никогда...
      - Все в порядке, я вернулся.
      - А я вот...
      - Что с ней, майор?
      - Она сама тебе расскажет. Ты ему потом расскажи все, Люся. А сейчас давай наведем тебе румянец. Где тут у тебя стаканы или рюмки?
      Обручев сам идет по комнате, всматриваясь в светлые стекла буфета. Он достает от туда три фужера, ловко откупоривает бутылку шампанского и наливает в них шипящую жидкость.
      - Юрий Иванович, приподними Люсю, подложи ей подушку под спину.
      Я поднимаю худое тельце и усаживаю ее, облокотив на спинку кровати. Майор подает ей фужер.
      - Сможешь удержать? Держи двумя руками. - Люся неуверенно хватает бокал двумя руками. - Выпьем за твое здоровье, за встречу.
      Мы выпиваем все, Люся- до половины.
      - Ну вот, Юрий Иванович, я тебя привел, теперь ты посиди здесь, а мне надо на работу в управление. Пока, ребята.
      Мы не успели попрощаться, как он исчез. Я подвигаю к кровати стул, отбираю из рук Люси фужер.
      - Так расскажи, что с тобой произошло?
      - В меня здесь, в Москве, стреляли.
      - За что?
      - Помнишь Зураба, по кличке Дракон?
      Ну как же мне не помнить Зураба. Это был такой же наемник как я. Только уж больно сволочной.
      Он появился у меня в отряде в самый разгар войны между Абхазией и Грузией. Бородатый, черноволосый кавказец вошел в дом, где я и двое ребят доедали консервы.
      - Кто командир? - пророкотал его голос на русском с весьма естественным кавказским акцентом.
      - Я.
      - Ты русский? Вот чудеса. Мне говорили, я не верил...
      - А ты кто?
      - Зураб, друзья меня еще зовут Дракон.
      - Это не тот ли Дракон, - выступил один из моих ребят, - который расстрелял половину беззащитных жителей деревни Ортеле?
      Глаза Зураба сузились до щелочек и в них появился блеск.
      - Ты что, меня осуждаешь, да? Да я всю эту грузинскую мразь готов разорвать. Бил, этих свиней и буду бить. А тебе советую заткнуться и не лезть не в свое дело.
      - Уж больно ты грозен, как я погляжу...,- насмешливо говорит парень.
      Зураб срывает автомат с плеча, парень вскакивает и хватает оружие, прислоненное к стенке. Теперь они стоят, готовые нажать на курок. Я выгребаю ложкой последнюю фасоль из банки и спокойно командую.
      - Отставить. Убрать оружие.
      Они неуверенно поворачивают головы и смотрят на меня.
      - Вам не понятно? - вдруг взрываюсь я и выдергиваю левой рукой пистолет.
      Грохот выстрела наполняет комнату, с потолка над Зурабом сыпется облако известковой пыли. Слышен топот шагов и в двери комнаты врывается еще двое бойцов отряда. Ошеломленные вояки медленно закидывают автоматы за плечо.
      - Вот так лучше. Зачем к нам пришел, Зураб?
      - Меня прислали в твой отряд, командир.
      - Что же, беру, но с условием, еще раз поднимешь оружие на своихпристрелю. А сейчас убирайся из комнаты.
      Зло стрельнув глазами, Зураб ушел.
      Война в Абхазии это развлечение голодных мужчин. Бои идут только в трех точках страны, на основных транспортных магистралях, остальные... развлекаются. Развлекаются и мои ребята, занимаясь грабежом или насилием, вылавливая на той и на этой стороне молодых грузинок или женщин другой национальности. Грузинские бойцы тоже не остаются в накладе и занимаются тем же. В целом, мы не нарушаем паритет невидимой границы и даже постреливаем друг в друга, когда кто то по неосторожности нарывается на посты и дозоры.
      Но однажды наступил настоящий бой.
      - Лейтенант, - ко мне в землянку врывается сержант, - там этот..., Зураб, подговорил некоторых ребят и ушел с ними в тыл к грузинам.
      - Бежал?
      - Нет. Говорит, что идет этим грузинским говнюкам промыть мозги.
      - Почему наши посты ничего не сообщили?
      - Они ему... симпатизируют...
      Мне остается только выругаться матом.
      - Много ушло с ним ребят?
      - Только пять человек.
      - Сейчас наверняка начнется веселая жизнь. Усиль посты.
      События не заставили себя ждать. Днем на той стороне разразилась стрельба, слышны взрывы гранат и вскоре к небу поднялись огромные столбы дыма. Мы залезли в окопы. Стрельба приближалась к нам и вскоре на наши окопы навалились сводные отряды Хедриони. Похоже ребята озверели и настойчиво шли в атаку на наши пулеметы и автоматы. Среди лесистых склонов вспыхнула кровавая свалка. На наш окоп двигалось несколько фигур, при этом они ловко использовали неровности поверхности, пни и поваленные деревья.
      - Спецназ, мать их, - орет сержант.
      Он вырывает две лимонки и запускает их в гущу пней. Я стараюсь поймать гибкие фигуры в прицел и стреляю. Из-за дерева вылетает граната и стукнувшись в бруствер застывает, не успев перекатиться в окоп.
      - Ложись.
      Взрыв не заставил себя ждать. Сыпется песок и камни. Высовываю из окопа автомат и не глядя нажимаю на курок. Очередь откидывает, подбегающего человека в камуфляже и он катится по склону до первого пенька.
      - Лейтенант. Где лейтенант?
      По окопам бежит солдат.
      - Я здесь.
      - Там, - он запыхался и делает глотательное движение, - там... Зураб пришел с ребятами, привел с собой еще человек 15.
      - Оставайся здесь. Помоги ребятам.
      Я срываюсь и бегу по окопам в сторону интенсивной перестрелки.
      Стрельба почти окончилась. Зураб и пять молодых ребят скалят зубы среди бойцов отряда, которые окружили полянку. 15 несчастных молодых женщин сидят на траве и, сжавшись в комочки, угрюмо смотрят в землю.
      - Зураб, подойди сюда, - командую я.
      На поляне наступила тишина.
      - А чего. Что- нибудь не так, командир?
      - Не так.
      Он подходит, зло прищурив глазки.
      - Почему ты ушел без разрешения?
      - Я ушел бить эту сволочь, а не отсиживаться здесь, в окопах. Ты русский, тебе не понять нас абхазов, когда месть требует крови ненавистных врагов, ее надо добывать.
      - Я русский, но я пришел бороться за свободу Абхазии, чтобы ее не подавляли более сильные соседи. А насчет крови, ты врешь. Посмотри кого привел? Женщин? Это твои враги?
      - Мои враги там... мертвые, а это трофей.
      - Ты ничего не понял, Зураб. Ты нарушил первую заповедь бойца, не подчинился своему командиру. Придется тебя за непослушание арестовать...
      - Меня? Попробуй...
      Я подхожу к нему и вдруг с разворота всаживаю свой бронированный кулак протеза в скулу. Бородача подбросило в воздухи он отлетев от меня метра на три, ударяется головой о пень. Все ошеломлены,
      - Разоружить его, скрутить руки... А вас, - я ткнул пальцем в пятерых солдат, ходившим с Зурабом, - а вас, голубчики, замечу еще в чем то пристрелю.
      На поляне тишина. Никто не шевелиться.
      - Вы что, мать вашу, глухие. Сержант, исполняйте приказание. Остальные, вон от сюда.
      Все медленно расходятся. Сержант с двумя бойцами скручивает Зураба.
      - А с этими что делать? - спрашивает он, ткнув в сторону женщин.
      - Пусть катятся к чертовой матери, куда угодно.
      - Эй вы, - орет сержант женщинам, - вставайте и идите вон туда, к дороге, там машины подберут вас до города.
      Несчастные вяло поднимаются и направляются к тропинке. Только одна, стянув в кулак рваное платье, подходит ко мне.
      - Здравствуй, Юрка.
      По измазанному грязью и кровью лицу текут слезы.
      - Люська? Ты здесь?
      - Там... моего нового оператора Колю... этот, бородатый... убил. Камеру расстрелял...
      Я подхожу к ней и прижимаю ее голову к груди. Она трясется всем телом, дав волю плачу.
      - Как он вас схватил?
      - А так... В лагерь беженцев ворвался и устроил резню. Мы там как раз репортаж делали. Первых 15 женщин отобрал и, прикрываясь ими как щитом, ушел обратно.
      - Тебя били?
      - Дали пару раз, для послушания. Когда Колю убили, мне уже было все равно.
      - Пошли ко мне.
      Я веду ее к себе в штабной домик.
      Люську накормили, приодели в военное обмундирование и уложили спать.
      На следующее утро ко мне прибежал расстроенный сержант.
      - Лейтенант, Зураб бежал.
      - Как бежал?
      - Так. Друзья помогли. Часовой был снаружи домика, а его друзья орудовали сзади. Выломали окно и он... ушел.
      - Кто-нибудь тоже ушел с ним?
      - Нет, все на месте. Зураб записку вам оставил.
      Сержант протягивает мне клочок бумаги. Корявыми буквами на ней были выведены слова: " Мы еще встретимся, лейтенант."
      - Составь донесение в штаб, - приказываю сержанту, - о дезертирстве Зураба и опишите его кровавые похождения среди мирных жителей.
      - Хорошо, лейтенант. Там еще...
      Сержант мнется.
      - Да говори же...
      - Тех женщин, которых вы отпустили, все равно поймали и изнасиловали. Они до дороги не дошли...
      - Где они сейчас?
      - Часть их я нашел и затолкал в транспорт. Наверно сейчас уже в городе. Остальные где то...
      - Какая дурная война. За все время, что я здесь, серьезная стычка была только вчера...
      - Лейтенант, вы сейчас бы думали не о стычке, а о себе. Не было бы дальше худо...
      - Свои прирежут?
      - К этому все и идет.
      - Не будем опережать события. Давай сержант, составляй донесение, а я пройдусь по постам.
      Люська проснулась и ковырялась ножом в банке с фасолью.
      - Юрка, что мне делать дальше?
      - Тебе здесь оставаться нельзя. Поезжай в Поти. Туда приходят наши суда, на каком-нибудь доплывешь до России.
      - У меня нет документов... Ничего... Мне даже не поверят, что я репортер...
      - Я тебе выдам справку с печатью.
      Она кивает головой.
      - Ты меня не оставишь на денек?
      - Нет. Здесь очень опасно. Через два часа мы с тобой распрощаемся.
      Я несу Люськин вещмешок. Она плетется за мной по тропинке.
      - Скоро дорога?
      - Скоро.
      - Лучше бы оставил меня. Я бы пока репортаж на бумаге составила...
      - Тихо... Заткнись...
      Я скидываю мешок и сдергиваю автомат с другого плеча. Тихонечко снимаю с предохранитель. Люське машу рукой. Она послушно валится в траву. По кошачьи прохожу по тропке до большого дерева. Где то впереди зашелестела листва.
      - Эй, кто там?
      В ответ ударили автоматы. Я скачу за дерево и сорвав лимонку с пояса, забрасываю ее в кусты. Грохочет взрыв. Теперь я стреляю в сторону засады. Слышен треск сучков, кто то убегал.
      На кустах лежит окровавленная фигура бойца из моего взвода. Я рванул его за ворот.
      - Кто был второй?
      - М... м... м..., - мычит он.
      - Я тебя запомнил. Ты ходил с Зурабом в Грузию за женщинами. Помнишь наш уговор, ты должен умереть.
      - Не... надо... Это все... Зураб... Он ранен... ушел...
      Осколок гранаты попал ему в живот, прямо под бронежилет. Более мелкие осколки - изуродовали лицо.
      - Люся, иди сюда, - кричу я.
      Она появляется с мешком в руках.
      - Ой ты, боже ты мой. Кто это?
      - Не узнаешь? Это один из тех, кто тебя приволок от туда.
      - Его надо перевязать.
      - Поздно...
      - Я... не хочу... умирать... - хрипит раненый.
      Сзади по тропинке топот ног. Это бежит сержант с тремя бойцами.
      - Лейтенант, ты жив?
      - Жив. А вот Зураб ушел...
      - Арсен...
      Сержант склоняется к раненому.
      - Я уже..., - уже почти сипит тот.
      И тут Арсен перешел на непонятный мне язык. С трудом выталкивал он слова, но сержант его понял. Он кивнул головой.
      - Все сделаю. Ребята, несите его во взвод, - обратился он к бойцам.
      Солдаты поволокли раненого. Сержант остался с нами.
      - Я вас провожу, лейтенант.
      Мы поднимаемся по тропинке вверх и выходим на дорогу. Первая грузовая машина сразу остановилась. Мы прощаемся с Люськой.
      - Юрочка, пока.
      Она целует меня в щеку и залезает в кабину.
      - Мы еще обязательно увидимся, - слышу ее прощальный крик.
      - Что сказал раненый? - спросил я сержанта, когда мы возвращались обратно.
      - Он просил нас отомстить за его смерть.
      - Так. И вы будете мстить мне?
      - Уезжайте лучше, лейтенант. Поверьте, вы уедете и никто вам не скажет по этому поводу, обидного слова, никто не будет преследовать. Вы профессиональный военный, ваша специальность везде нужна.
      - Кроме России...
      - Это пока... И там когда-нибудь тоже будет нужна. Ребята говорят, что сейчас в Одессе формируется добровольческий отряд в Югославию, вы еще можете успеть...
      - Скажи, за что меня так ненавидят?
      - Здесь даже не ненависть, здесь недоверие. Если бы вы не были лейтенантом, а были бы простым бойцом, к вам относились бы лучше. Это наша война и командиры должны быть наши. Для вас ничего не стоит приказать расстрелять абхаза или самому это сделать, но для нас это трагедия, где кровью сплетаются, отцы, братья, сестры, семьи...
      - Значит, если бы абхаз убил меня, то все было бы хорошо? А если я убью мерзавца, но абхаза, меня убьют. Это же несправедливо, сержант.
      - Здесь о справедливости не говорят. Здесь другая страна и будь Зураб подонок из подонков, но он не затронул крови своего народа и этим уже заслужил себе жизнь и почтение.
      Мы идем до штабного домика и теперь молчим, каждый думая о своем. Только у двери сержант вдруг спросил.
      - Так вы надумали уехать...?
      - Сколько у меня времени, сержант?
      - Почти ничего не осталось.
      - До утра мы можем подождать?
      - Не знаю, но я постараюсь задержать ребят.
      Меня трясут за плечо.
      - Лейтенант, вставайте, лейтенант, - тихо шепчет голос сержанта, - вам пора уходить.
      - А... Сколько время?
      - Четыре часа. Через двадцать минут сюда придут друзья Зураба. Уходите.
      Я соскакиваю с лежанки, хватаю автомат.
      - Спасибо, сержант.
      - Если будете живы и когда-нибудь наша страна будет такой же гостеприимной как и раньше, вы все равно не приезжайте сюда. Арсена вам не простят...
      Я нащупываю его руку и мы крепко обмениваемся рукопожатием.
      - Если я буду жив и может случится, что наши дороги пересекутся, я твой должник, запомни.
      - Запомню.
      Я ухожу в темноту леса.
      Люська лежит на подушках. Вино ее чуть разрумянило.
      - Ты точно уверена, что это рук Зураба? - спрашиваю я ее.
      - Я дура. Сама раскрылась, что знаю и помню его.
      - Как это было?
      - Случайность. Меня подвела, случайность. Телевиденье послало сделать репортаж о работе ГАИ па подмосковных дорогах. Вот я и выехала на пост ГАИ на тринадцатый километр Владимирского шоссе. Все было хорошо. Но ты знаешь, что есть распоряжение мэра Москвы о проверке всех лиц кавказкой национальности. Вот ГАИ в основном этим и занималось. Останавливает оно шикарный "Мерседес", милиционеры вежливо просят пассажиров выйти из машины. Они выходят и я тут и брякни: "Зураб." Он сбрил бороду, стал худее, но остались такие же злые глаза. "Я вас не знаю, девушка." - говорит он. "Меня звать не Зураб, а Давыд Коковани, проверьте мои документы." Капитан милиции сверяет документы и похлопывает ими по ладони, потом обращается ко мне: "Вы его раньше встречали?" "Да." - отвечаю ему. - "Я его встречала в Абхазии, это известный боевик Зураб по кличке Дракон." "Девушка говорит неправду. Я Коковани и в Абхазии не был, жил всю жизнь в Грузии." Капитан решил прекратить этот спор и отправил Зураба и его компанию в отделение милиции для проверки личности. Я с оператором тоже отправилась туда. Только через час ко мне вышел майор и развел руками. "Мы проверили, это действительно гражданин Коковани, грузин по национальности, сейчас житель Москвы, известный предприниматель, руководитель казино "Орион". К сожалению, вы ошиблись." Так я и уехала с носом. Через два дня после этой встречи, только вышла из дома, как из проезжей машины по мне полоснули очередью из автомата. Пролежала в больнице полтора месяца, теперь переехала домой.
      - Куда ранили?
      - Пробило легкие вот здесь. Врачи пулю вытащили, но говорят, что только через пол года войду в форму.
      - За тобой кто-нибудь здесь ухаживает?
      - Мама. Она тебе открывала дверь.
      Мы еще немного выпиваем и Люська раскраснелась совсем.
      - А знаешь, кого еще я видела?
      - Нет.
      - Я встретилась здесь с Левоном. Помнишь, твоего помощника в Карабахе.
      - Как здесь? Что он здесь делал?
      - Левона я встретила в выставочном зале, когда составляла репортаж об армянской графике. Он бесцеремонно подошел, хлопнул меня по плечу и заорал на весь зал: "Люська". Сразу пошел обниматься и целоваться. Зато вечером Левон свозил меня в ресторан, а потом показал свой магазин на Ленинградском проспекте.
      - Значит Левон живет здесь и у него свое дело?
      - Вот так люди растут...
      ЧАСТЬ ВТОРАЯ
      Я с трудом дозвонился по домашнему телефону до майора Обручева.
      - Это я, узнаете?
      - Узнаю. Решился значит.
      - У вас телефон не прослушивается?
      - Черт его знает. Может и прослушивается.
      - Да, я согласен. Мне нужно оружие, официально, зарегистрированное. Я начинаю разрабатывать операцию связанную с нашей общей знакомой.
      - Так, так. И все же мне надо с тобой встретиться.
      - Вчерашний магазин помните, где я покупал вино?
      - Да.
      - Я жду в магазине, часам к 10 утра.
      - Хорошо. Я сейчас выезжаю.
      Я стою у стойки с винами и изучаю через витрины обстановку. Подъезжает "жигуленок" и майор, оглянувшись, идет к дверям магазина. Через минуту недалеко останавливается "Волга". Из нее выходит симпатичная женщина и тоже отправляется к дверям. Майор идет вдоль прилавка и подходит ко мне. Делает вид, что смотрит на бутылки с вином.
      - За вами хвост, - говорю я ему.
      - Значит кое в чем вы еще тогда, на приеме у генерала, были правы.
      - Вы только не вмешивайтесь, я его сейчас вырублю.
      Иду к выходу и в дверях сталкиваюсь с женщиной. Короткий, сильнейший удар в печень. Женщина вскрикивает и медленно ползет по косяку на пол.
      - Здесь плохо женщине, - кричу я. - Помогите.
      Несколько граждан окружили нас.
      - Врача. Где телефон?
      Я вскакиваю и иду к продавцу.
      - Где телефон?
      - Он там, в кабинете, директора.
      Она тычет пальцем в дверь за прилавком. Я направляюсь к двери и делаю знак майору. Тот идет за мной. В кабинете сидит испуганная женщина.
      - Что вам надо?
      - Там женщина... она умирает, ей надо срочно врача.
      - Я сейчас вызову.
      Мы выходим из кабинета и идем не в магазин, а коридорами на запасной выход. Во дворе я спрашиваю майора.
      - Где оружие?
      - Вот возьмите.
      Он протягивает пакет и книжечку на право владения огнестрельного оружия.
      - Вы мне не скажите с чего начнете?
      - Скажу. С казино "Орион".
      - Мда... Не крупновато ли? Нам нужна связь...
      - Вы меня найдете. Встречаться будем у Люси, по четвергам, только больше не таскайте за собой хвостов.
      - Сам не ожидал. Вроде бы и ничего незаметного, да и кто женщину мог бы взять всерьез...
      - Нам пора расставаться.
      - Желаю удачи. Я возвращаюсь в магазин.
      - Да. Пока.
      Вот тебе и созданный новый отдел. Если генерал Парфенов и подполковник Зарайский знают обо мне все, то кто то интересуется ими или, вернее, стараются что-нибудь узнать.
      На Ленинградском шоссе мне удается найти большой продовольственный магазин. Я сразу обращаюсь к продавщице, большеротой, светловолосой красавице.
      - Где мне найти Левона?
      - А вы кто?
      - Его старый друг.
      - Подождите, я его позову.
      Она исчезает за выступом стены и вскоре возвращается.
      - Он вас ждет, проходите.
      - Юра..
      Левон выходит из-за стола и идет ко мне. Мы обнимаемся и он хлопает меня по плечам, как бы проверяя мою крепость.
      - Силен, ничего не скажешь. Исчез тогда из Ачи и ни слова.
      - Не исчез, а попрощался с тобой, по хорошему попрощался, заметь.
      - Ладно, ладно. Садись дорогой гость. Я сейчас тебе нашего, самого лучшего коньяка налью.
      - А я не мог даже предположить, что ты переберешься в Москву.
      - Там в Карабахе стало неинтересно. Вот и приехал к брату сюда. Тот помог с деньгами, а сейчас... Сейчас владелец торговой фирмы: два крупных магазина и несколько ларьков... Ты Люську видел? Это она тебе дала адрес?
      - Она.
      - Я так и понял. Сам то, где потом пропадал?
      Левон протягивает мне рюмку коньяка. Мы выпиваем по глотку.
      - Потом была Абхазия, Югославия и Чечня.
      - Наши говорили, что среди чеченов были русский, с протезом на руке. Ты ведь был там?
      - Да, был у них.
      - Сложный ты парень, Юрка. Быть у врагов, чтобы бить своих...
      - У меня другое понятие. Я везде выбирал слабых, которые боролись за свою свободу.
      - Давай не будем о политике. Иначе в ее дебрях мы потеряем то, что приобрели под пулями и снарядами...
      - Ты прав. Давай выпьем за погибших друзей, за наше будущее.
      - Хороший тост, только пить надо раздельно, за друзей, и за будущее...
      - А ведь я пришел поговорить с тобой о некоторых моих проблемах.
      - Тебе нужны деньги... Сколько?
      - Не об этом. Я вчера видел Люсю. В нее здесь стреляли...
      - Как стреляли? Она жива? Почему я не знаю?
      - Да, в нее стреляли, но она в очень плохом состоянии.
      - Так что нужно, лекарство, деньги для лечения... Я готов выделить.
      - Нужен убийца..., тот самый который в нее стрелял.
      - Ну это я не в силах.
      - Я предполагаю, кто заказал убийство. Мне необходима информация об этом человеке.
      Левон подходит к окну и смотрит на улицу.
      - Кто заказчик?
      - Некий Давыд Коковани, он же Зураб по кличке Дракон, владелец казино "Орион".
      Левон не поворачивает головы и молчит.
      - Ты его знаешь? - не выдерживаю я.
      - Слыхал, - тянет Ливон.
      - Тогда, сможешь мне помочь?
      - Нет, - Левон резко поворачивается, - и тебе не советую. Пойми, Юрка, здесь не фронт, где все на виду, там ты первый увидел врага, первый его убил. Здесь многоэтажный скрытый мир, с втянутыми сюда органами власти, крупнейшими мафиозными главарями, контролирующими целые районы страны, целой цепочкой бандитских группировок и массой торговых и других организаций. Его, этот мир, не сломать...
      - Я не собираюсь его ломать. Пока мне нужен Зураб.
      - Нет. Я не смогу тебе помочь. Единственное что я тебе подскажу, это вот...
      Левон торопливо пишет что то на бумаге и подает мне.
      - Что это?
      - Это человек, который чудом остался жив. Он был с ними, но... перешел дорогу солнцевскому клану. Свои не поддержали, а клан устроил за ним охоту. Так и ушел в подполье, стал обывателем. Здесь его телефон. Поговори с ним, если убедишь его в своей правоте, то считай, что я тебе помог. Да, вот еще, деньги тебе будут нужны, здесь воевать надо не оружием, а деньгами. Я дам тебе денег и пойми меня я не хочу от тебя отделаться, дружба в окопах ко многому обязывает. Буду помогать, как могу, но светиться или хоть как то оказаться под подозрением у главарей..., не хочу.
      - Спасибо и на этом.
      - Возьми.
      Левон вытаскивает из стола конвент.
      - Тебе на первое время хватит, потом я подкину еще.
      Я понял, что пора прощаться и сунув деньги в карман, пожал его руку.
      По телефону ответил мужской бас.
      - Вам кого?
      - Мне Сафара Гулямыча?
      - А кто это?
      - Его друг.
      Трубка сопит и наконец взрывается.
      - Что тебе надобно?
      - Я хотел бы поговорить о делах...
      - Катись ты...
      Трубка брошена. Опять звоню.
      - Простите, я не представился. Мне дал этот телефон один наш хороший знакомый. Он сказал, что вы поможете мне.
      - Кто этот человек?
      - Его звать Левоном.
      - Назовите вашу фамилию, имя, отчество.
      - Юрий Иванович Максимов. По специальности - наемник. Только что вернулся из Чечни.
      - Нет такой специальности, наемник...
      - Я умею только убивать, для этого и болтался по всем грязным войнам в нашей стране и за рубежом.
      - Что вам надо?
      - Информацию. Информацию о некоторых людях, которых вы хорошо знаете.
      Опять сопит трубка. Я понимаю, мой собеседник, сомневается во мне или просто боится.
      - Хорошо. Я сам должен собрать о вас сведения. Позвоните ко мне через неделю.
      - Договорились.
      Прохожу мимо вышколенной охраны в дверях казино. Верткий человек, с табличкой на груди: "Администратор", подскочил ко мне.
      - Простите, вы первый раз?
      - Да.
      - Хотите поиграть в рулетку, карты...
      - Я разберусь сам.
      - Пожалуйста. Налево картежные столы, направо рулетка, прямо бар.
      - Вот я с него и начну.
      Заказываю у бармена Кровавую Мери. Он с удивлением принимает заказ. Кто то стучит меня по плечу.
      - Господин Максимов?
      Я с изумлением оборачиваюсь. Откуда здесь знают меня? Тощий тип одетый в униформу подобострастно глядит мне в лицо.
      - Да, я.
      - Вас просят подойти в кабинет директора.
      Начинается. Неужели Зураб уже все разнюхал...
      - Я еще не выпил.
      - Я подожду.
      Осторожно выпиваю коктейль.
      - Показывай дорогу.
      В кабинете за столом сидел... сержант. Тот самый сержант, но конечно уже в цивильном костюме, который помог мне бежать из Абхазии. Сопровождавший меня тип исчез, а сержант дружелюбно протягивал руку.
      - Вот и встретились, лейтенант Максимов.
      - Да, мир очень тесен. Как ты меня вычислил?
      - Да вот, по мониторам.
      Сержант показывает рукой на стену, где в шести телевизорах билась игорная жизнь.
      - Неужели ты заправляешь этим хозяйством?
      - Нет, - засмеялся он. - Я пока за хозяина, проворачиваю его дела.
      - За Зураба, что ли?
      - Вот ты и проговорился, значит знаешь кто здесь хозяин. Зачем же ты пришел сюда?
      - Ты, тогда в Абхазии, водил меня за нос.
      - Пришлось. Ты неплохой мужик, лейтенант. Я даже тебя уважал тогда. Но там все кончилось и мы оказались в новой жизни. Ты очутился здесь и я хочу знать, не оказалось ли твое появление продолжением той вражды к моему хозяину, которая возникла между вами в окопах.
      - Да, ты прав, я терпеть не могу твоего хозяина и появился здесь неспроста. Я ищу типов, которые стреляли в моего друга.
      - Вот как. Почему же ты ищешь именно здесь?
      - Потому что следы этих сволочей идут сюда.
      - Ты их знаешь?
      - Нет, но хочу узнать.
      - У нас нет подобных людей...
      - Сержант...
      - Зови меня, Славой.
      - Хорошо, Слава. Я раскручиваю это дело и пока вышел на ваше казино.
      - На кого ты работаешь, кто тебя заказал?
      - Я нигде не работаю, повторяю, я ищу подонков, которые стреляли в моего друга.
      - Хорошо. Я может и смогу помочь тебе, тоже по старой дружбе. В кого стреляли?
      - В Людмилу, репортершу. Может помнишь, когда Зураб притащил женщин из Грузии, среди них была такая.
      Сержант сжал губы.
      - Нет, такую я плохо помню и людей, которые на нее охотились, не знаю.
      - А жаль. Я думал ты мне поможешь.
      - Лучше бы ты ушел отсюда, лейтенант.
      - Зачем. Я же хочу испытать свою судьбу в рулетку.
      - Не надо испытывать. Уходи.
      - Это все, что ты мне можешь предложить?
      - Да. Прощай, лейтенант.
      Я выхожу из кабинета с чувством надвигающейся беды. У выхода в зал меня встречает тот самый живчик-администратор, за ним два милиционера.
      - Вот этот, - администратор тыкает в меня пальцем, - напился и буянит.
      - Да я совсем трезв...
      - А ну пошли, гражданин, - милиционер грубо вцепился в рукав моей куртки.
      - Вы мне порвете куртку, поосторожней, пожалуйста. Я иду с вами.
      Но он не отцепился, мало того, второй подхватил меня с другой стороны. Они "вежливо" меня ведут мимо любопытных, но у самой двери я решил, что пора от милиции избавиться. Что там еще наговорил администратор с подсказки сержанта, черт его знает. Перед открывающейся дверью выхода из казино, я резко разворачиваюсь влево. Милиционер, держащий меня справа, попадает лбом прямо на торец двери. От неожиданности, другой выпускает мою руку и тянется к кобуре. Я кулаком протеза попадаю ему в ухо. Тело опрокидывается на швейцара и они валятся на длинные скамейки, обитые бархатом. Теперь я свободен, выскакиваю на улицу и перескакиваю улицу сзади милицейского газика, шофер которого дремлет, уткнувшись лбом в руль.
      Дворами ушел от погони.
      Этот неудачный поход в казино заставил меня залечь почти на неделю в квартире, которую мне удалось снять.
      - Але... Сафар Гулямович, это опять я, Максимов...
      - Ага... Понял.
      - Вы просили меня позвонить через неделю.
      - Ха... Я просил... Вы знаете, что сегодня футбол, играет Спартак и Динамо?
      - Причем здесь футбол?
      - Так вот, сегодня к началу матча пойдете на стадион Динамо и купите билет в 12 сектор. Там я вам займу место 44.
      - Как я вас узнаю?
      Трубка хмыкает.
      - Это я вас узнаю и назову по имени, отчеству.
      Сафар Гулямович похож на турка. Действительно, он держал мне место и усадив на него, тут же словно забыл, обратив все внимание на события происходящие на поле. Он орал и свистел, как молодой, переживая за действия своей команды.
      - А вы чего? - вдруг резко обратился он ко мне. - Разве вам не интересно?
      - Я не болею ни за ту, ни за другую команду.
      - Ну и зря. Наделали вы дел, - вдруг посерьезнел он, - появившись в казино. Какой вас черт дернул туда идти?
      - Хотел произвести разведку.
      - Хорошая разведка. Два представителя власти, оказались в больнице. Правда, здесь есть одна странная вещь, служители казино не назвали следователям вашей фамилии, хотя ее прекрасно знали. Кстати, откуда они ее узнали?
      - Меня узнал мой бывший подчиненный, с которым я служил в Абхазии. Знаю, что его звать Слава и теперь он ведет все дела вместо Зураба.
      - Ага.
      Сафар Гулямович смотрел на поле и уже не видел и не реагировал на то, как мяч чуть не влетел в ворота Динамо.
      - Значит Слава Корешвили, как и Зураб, служили вместе в вашем подразделении.
      - Да.
      - Так, так. Теперь кое что мне понятно. А вы знаете, они вас испугались. Они и не выдали вас потому, что во первых, боялись вас, а во вторых, считали, что вы представитель одной из группировок.
      - Это все хорошо, но мне нужен Зураб и его наемники, которые стреляли в моего человека...
      - Зураба я вам выложу на блюдечке, но... попозже. Вы все получите... Однако, я должен иметь и свой интерес в этом деле...
      - А вы что хотите?
      - Казино...
      - Казино? Как казино?
      - Так. Его надо уничтожить.
      - Сжечь что ли?
      - Что угодно. Но только после этого... Зураб и его ребята ваши.
      - Ну вы и...
      - Так договорились, Юрий Иванович?
      На меня глядели холодом черные глаза Сафара Гулямовича.
      - Договорились. Только все равно кое в чем вы должны будете мне помочь?
      - На что намекаете?
      - Мне нужны будут деньги и кое какие принадлежности...
      - В этом я вам помогу. Скажите, Юрий Иванович, почему все вас кличут "культяпый"?
      - У меня на одной руке протез, очень хорошо сделанный протез.
      Сафар Гулямович подозрительно смотрит на руки и потом кивает на правую руку.
      - Вот эта?
      - Да, она.
      - Первый раз вижу крутого мужика и инвалида?
      - Смотрите.
      Я поднимаю руку и начинаю сгибать и разгибать пальцы, вращать кистью руки.
      - У вас правда нет руки? Таких протезов нет..., - по прежнему не верит он.
      - Точно нет руки. А протез уникальный, таких действительно ни у кого нет. У этой руки один недостаток, еле заметная задержка в действии.
      - И это вам не мешает стрелять?
      - Как вам сказать. Я стреляю с двух рук. Конечно, левая без протеза, надежней, но и правой можно убивать, она метает ножи, кидает гранаты, бьет по зубам.
      - Еще один вопрос, Юрий Иванович. Вы очень похожи на своего отца... Знаете где он?
      Вот оно, наконец появилась узкая полосочка света в моей автобиографии.
      - Нет. Но я очень бы хотел знать. Со дня рождения не видел его.
      - А я его видел. Двадцать лет тому назад в Оренбургской тюрьме. Сильный был мужик, очень похож на вас. Убийца, вор в законе, самый почитаемый в уголовном мире человек. Его приговорили к смертной казни, а потом я слышал, дали безсрочку.
      - Так выходит он жив?
      - Наверно. С того времени я о нем больше ничего не слышал.
      Вот я и узнал о своем отце кое что, не очень радостное известие.
      - Так, так. Значит мы с вами все обговорили... А теперь, - Сафар Гулямович легонько меня толкнул к проходу, - уходите, незаметно слиняйте от сюда.
      Руку я потерял в Афганистане. Во время одного из боев, удачный маджохед, попал мне разрывной пулей чуть выше кисти. В госпитале отрезали кисть, подравняли рану и отправили долечиваться в институт ортопедии в Москве. Там то я повстречал Пал Палыча полусумасшедшего нейрохирурга с точно такими же друзьями.
      - Мне прислали ваше дело и я им весьма заинтересовался...
      - Какое дело? Разве оно у меня есть?
      - Есть, есть. Вы ведь поднадзорный... Понимайте это как надо и без всяких там... фокусов и истерик. Вы же военный и слезы размазывать не должны.
      - По моему, я еще не давал повод для таких слов.
      - Это хорошо. За вами все время следят медицинские и другие органы нашей страны...
      - Это я заметил еще с детства.
      - Вы знаете, как вы появились на свет?
      - Не совсем. Это от меня все время скрывали.
      - Ну что же, я вас немного просвещу. Вы жертва эксперимента. В скрытых лабораториях страны решили провести первый опыт с клонированием человека. Нашелся физически крепкий и здоровый доброволец, Максимов Иван Данилович, он дал свои клетки.
      - Выходит я из пробирки?
      - Нет. Вы не понимаете этот процесс. Вас донашивала женщина, тоже доброволец...
      - Это моя мать.
      - Можно считать так. Но основой эксперимента был ваш отец. В вас был заложен основной генофонд отца.
      - Не надо ли это понимать так, что каков характер отца, таким буду и я?
      - Вы близки к истине. Когда вас закладывали, то наверняка это и имели в виду.
      - Так кто же мой отец?
      - Увы. Этого в вашем деле нет и меня это не интересует. Вот в этой распухшей папке собраны все ваши медицинские анализы, от младенческого возраста и до настоящего времени. Пока вывод один, вы не подрываете основы развития рода человеческого и пока у вас не наблюдается отклонений в структуре организма.
      - Меня могли бы убить в Афгане и все ваши выводу пошли бы насмарку.
      - Дорогой, над вами все время нужен был контроль армия могла позволить это. Уйди вы на гражданку, смогли бы мы еще так скрупулезно следить за вами, как здесь? Конечно нет. Плохо если вы погибнете, но еще хуже если выйдете из под контроля. Самое важное, это продолжение эксперимента и мы решили тоже вклинится сюда.
      - Что у вас там еще? Говорите. Вы меня наполовину и так ошарашили.
      - Юра, мы хотим тебе предложить уникальный протез руки, - сказал Пал Палыч мне, - не такой мертвый как все, а подвижный.
      - Разве такие есть?
      - В общем то, он разработан у нас давно, но мы никак не могли найти на него претендента. А тебе пожалуй подойдет.
      - Значит, я все же чем то отличаюсь от остальных.
      - Нет. Но раз ты подопытный, и не обижайтесь на это слово, то на ком же нам еще проводить эксперимент как не на тебе. Пока ты по всем параметрам подходишь к нам, комплекцией, размерами руки и раной. Вес протеза велик, кисть около килограмма и сама крепежная часть, с двигателями, кинематикой и электроникой, около полутора килограмм. Сам понимаешь, нужен парень с бицепсами, чтобы таскать такую тяжесть. Потом, там сложная система крепления, на худой руке - будет болтаться, на полную - не пойдет. Мы же не работаем на заказ, этот первый протез мы изготовили как опытный образец.
      - Я... согласен.
      - Вот и хорошо. Тогда будем готовить тебя к операции...
      - Как к операции?
      - Нужно руку выровнять под протез, дать ей зажить и потом провести еще одну тончайшую операцию, установку датчиков. Сожми пальцы левой руки...
      Я сжимаю, мы смотрим на руку.
      - Видишь, вот эти мышцы сжались, а вот здесь расширились. Согни кисть. А здесь верх натянулся, низ сжался. На этом принципе все и сделано. Датчики чувствуют колебание мышцы и от этого через асинхронный двигатели тянется кинематика пальцев. Здесь много сложностей: и система фиксации, и система движения каждого пальца, и защита от ударов и колебаний, и всякие другие мелкие задачи. Но могу сказать одно, прочность великолепная. Все фаланги, сочленения, крепления сделаны из титана.
      - Когда же сделаете мне операцию?
      - Завтра.
      Я провел в институте пол года, пока не вышел с хорошо подогнанным протезом, по цвету чуть бледнее моей кожи.
      Люська не одна. На краешке кровати сидит майор и развлекает ее армейскими байками.
      - А вот появился и наш Юрий Иванович, - майор соскочил с кровати.
      - Здравствуйте.
      Я подошел поцеловал Люську в лоб и пожал руку майору.
      - Давненько вас не видел, Юрий Иванович. Я уже второй четверг здесь вас жду, - укоризненно говорит мне Обручев.
      - Так сложились обстоятельства. Я вам все расскажу. Люсенька, как твое здоровье?
      - Да все по прежнему.
      - Тебе привет тебе от Левона.
      - Ты у него был?
      - Был. Цветет. Магазинище еще тот.
      - Юрочка, Обручев с нетерпением ждал тебя, послушать твои новости, я тоже хочу, расскажи все нам. Где ты так долго пропадал?
      Я вопросительно смотрю на майора, тот отрицательно мотает головой.
      - Люся, ты прости, но здесь чисто мужские разговоры.
      - Пожалуйста, - с негодованием морщит носик она, - секретничайте.
      - Я быстро его отпущу, - успокаивает ее майор, - пойдем, Юра, поговорим.
      Мы отходим к окну и я ему все рассказываю, начиная с встречи с Левоном, Сафар Гулямычем, сержантом, стычкой в казино и предложением его уничтожить.
      - Очень все интересно, - замечает майор. - Теперь давайте порассуждаем. Сафар Гулямович..., я знаю. Еще лет шесть тому назад, когда я попал в информационный отдел, под этим нормальным именем и отчеством в Москве появился видный авторитет уголовного мира некто Катокаев по кличке - Клещ. В период начала реформ он сумел скупить ряд магазинов в Северо-Западном районе Москвы. Потом началась эпопея распродаж цветных металлов в Прибалтику. Здесь Клещ пытался нагреть руки, но... схватился с конкурентами и судя по всему, проиграл в чистую, да так, что... в общем ходил слух, что его убили, а оно вона как вышло, оказывает Сафар вынужден был уйти в подполье. Теперь он возник перед тобой, да еще в образе информатора.
      - Да, но он хочет, чтобы я уничтожил казино, только тогда будут сведения о том, что мне нужно.
      - Раз он тебе предлагает такую сделку, так попробуй все таки уничтожить казино.
      Вот это ребята из ФСБ, ничего себе.
      - И вы тоже предлагаете? Весьма забавно, но как?
      - Подумай сам.
      - Хорошо, только потом пеняйте на себя, если у меня не все слишком удачно получится.
      Майор пожимает плечами.
      - Теперь поговорим о твоем посещении казино. Говоришь, они тебя узнали...
      - Узнали.
      - И не продали?
      - Нет.
      - Странно, значит они не разобрались к какому клану ты относишься.
      - Все может быть.
      - Мальчики, вы скоро там? - раздается капризный голос Люси.
      - Сейчас, - отвечает за меня майор. - Хочу тебя предупредить. Помнишь, ты задержал агента в магазине..., ну, женщину...
      - Помню.
      - Я выяснил, кто сидит на наших домашних телефонах и ведет за нами слежку. Это группа отдела информации при МВД под руководством генерала Соловьева. Это ушлые ребята. Когда то я тесно работал с ними и весьма тщательно изучил их кухню.
      - Они за кого?
      - Трудно сказать. Если в МВД надо устроить скандал с заменой руководства, то лучше всего это удается Соловьеву. Если ловить крупнейшие группировки мафиози, то этот отдел всегда в стороне, хотя информации у него воз. Но иногда чтобы поднять репутацию отдела, генерал устраивает такие спектакли..., что только загляденье. Целые группировки с поличным сразу попадались в его сети.
      - И он решил влезть к вам? Не опасно ли это?
      - Генерал лезет везде. Возможно, ты его и встретишь...
      - Это ни к чему. Майор, мне нужна машина, - вдруг неожиданно попросил я.
      - Я тебе еще раз говорю, для того, чтобы тебя не раскрыли, я из фондов ФСБ или других организаций ничего для тебя доставать не буду, но есть вариант... возьми у Люси.
      - У нее разве есть?
      - Есть. Старенький "москвичок". Упроси ее.
      - Попробую.
      - Пойдем к Люсе, а то она совсем заскучала.
      Мы возвращаемся к кровати больной и начинаем ее смешить светским анекдотами иногда вперемешку с серьезным разговором.
      Я изучаю казино и не могу найти к нему подступы, везде решетки, везде все охраняется. Но мне неожиданно повезло. Рано утром из дверей заведения вышел полный, лысоватый человек и встал на обочине дороги, поджидая такси. Я подъезжаю на Люськиной колымаге к нему.
      - Вам куда?
      - В Марьину Рощу.
      - Садись, довезу.
      Человек протискивается на заднее сидение. Мы едем и я через зеркальце изучаю его лицо.
      - С работы что ли?
      - Да. Всю ночь у плиты.
      - Ты повар?
      - Кулинар.
      - В казино работаешь?
      - В нем, - тут мужик витиевато выругался. - Целые сутки на этой жаре.
      - Что, вентиляции нет?
      - Есть. Да толку от нее. Сэкономили деньги, сволочи, заузили трубы, даже вентиляторов не поставили.
      - С чего это вдруг...?
      - А ты спроси их. Мой шеф-повар, говорит, что ради безопасности. Ох, сегодня и денек был. Народу то, до дури.
      - Часто так бывает?
      - Только по пятницам. Конец недели. Все хотят душу отвести, чтобы потом два выходных дня отдохнуть.
      Я выезжаю на проспект Космонавтов.
      - Далеко еще до дома?
      - Да нет, вон уже наша роща.
      - Сафар Гулямович, это я.
      - Слышу. Что тебе надо?
      - Гостинец. Желательно грамчиков на шестьсот или восемьсот, с дистанционным управлением.
      Трубка сопит.
      - Когда?
      - Хорошо бы к пятнице.
      - После завтра получишь. Приезжай в кафе "Малютка" на Ямской, к 17 часам. Там тебе передаст пакет женщина, немного похожая на турчанку, звать Инна. Она будет у стойки.
      - Понял.
      - Тогда, пока.
      Женщина знает, что она красива. На ней все в обтяжку и соблазнительная попка повисла над краем высокого стула у бара.
      - Вы, Инна?
      - А вы кто?
      - Я, Юрий Иванович.
      - Значит это я вас жду. Запаздываете, молодой человек.
      Черные глаза вызывающе глядят на меня.
      - Выпить хотите?
      - Я уже... Две нормы приняла.
      - Тогда к делу. Где груз?
      - Он здесь.
      Она указывает на вырез своей кофты, откуда вызывающе глядит грудь. Я ничего не понимаю и осторожно подношу к ней левую руку.
      - Да не здесь, - смеется она, - а на цепочке. Чего вы застыли?
      - Так дайте мне, что там у вас?
      - Достаньте.
      Она подается ко мне телом. Целую пахнущие вином губы и чувствую как огонь проскальзывает по ее коже. Одной рукой залезаю в вырез платья и достаю маленький ключик на цепочке.
      - А где...?
      Она встряхивается и резко отстраняется от меня.
      - Вот, идиот.
      - Ты чего?
      - Все было так хорошо, а ты взял, да испортил. На возьми свою драгоценность, - Инна срывает с цепочки ключ. - Все на Курском вокзале, в камере хранения, номер выбит на самом ключе.
      - Тогда, пока.
      - Иди, иди, тупица.
      Она презрительно отворачивается от меня.
      В ночь, с пятницы, на субботу я на крыше соседнего с казино здания. Закрепляю веревки и начинаю спускаться вниз. Вот тут то правая рука впервые стала подводить меня. Пальцы протеза судорожно вцеплялись в веревку и после расслабления мышц, пружины плохо оттягивали фаланги назад. Пришлось катится вниз на левой руке. Крыша казино покатая и, осторожно ступая по коньку, добираюсь до вентиляционных труб. Действительно, диаметр их невелик, даже голова не пролезет. По запаху определяю, какие идут от плиты, но вот еще одна труба, здесь уловить ничего не могу. В нее то и спускаю пачку связанных шашек и дистанционный механизм взрывного устройства, установленные на взрыв через пол часа. Приблизительно отсчитываю, метраж веревки до первого этажа и закрепляю ее, обмотав вокруг трубы.
      Пытаюсь залезть по веревкам обратно наверх, на крышу соседнего здания и чувствую, что не могу. Пальцы протеза явно подводят меня. Тогда отрезаю по возможности длинный конец веревки и, закрепив за предохраняющие перила, выбрасываю ее вниз, прямо на улицу. Редкие прохожие проскакивают мимо здания и никто пока не обратил внимание на болтающийся конец. Спешно скатываюсь вниз и направляюсь к машине. Сел в машину и жду. На веревку все таки обратил внимание какой то мужик, он подошел подергал конец, потом, поколебавшись пошел к главному входу. До взрыва осталась минута и я, включив двигатель, проехал метров сто и тут сзади раздался грохот. Улицу осветила вспышка, из двухэтажного здания казино через окна вылетело пламя и осколки, зазвенели стекла соседних зданий. Я переключил скорость и поехал в сторону Ленинградского шоссе.
      - Слышал, слышал, молодой человек. Весьма доволен вами. Вы уничтожили не только казино, но и массу игроков. Погиб ваш знакомый Слава, администратор, а уж именитых гостей не перечесть. Ловко вы это сделали.
      Мы сидим с Сафар Гулямовичем в парке и любуемся водоплавающей птицей, оккупирующей небольшой, огороженный пруд.
      - Так как с Зурабом?
      - Зурабу явно повезло. Он должен был подъехать утром и его не коснулась коса смерти, но я как обещал вам его сдать, так и сделаю. Правда, сейчас вам придется попотеть, чтобы его взять. Впереди у вас светит куча неприятностей.
      - Значит вы меня продали?
      - Помилуй бог. В расследовании о взрыве участвуют не только власти, но и заинтересованные люди. Подчеркиваю, заинтересованные..., а кто они, знаешь?
      - Нет.
      - Родственники погибших и их друзья, погибли то известнейшие люди уголовного и неуголовного мира: чиновники, бизнесмены, бандиты, это значит, что мафия будет вести следствие своим путем и твое имя всплывет так и так... И первый кто укажет на тебя, будет Зураб, потом милиционеры, которые тебя выводили... Там люди не идиоты, пойми ты.
      - Так будет мне Зураб или нет?
      - Будет, но тебе еще нужны два киллера, которых он послал на убийство твоей журналистки...
      - Репортерши...
      - Какая разница. Так вот, ребята, которые получили заказ, они из Люберецкой группировки, одного кличка Клык, другой - Кобыла. Найдешь их на дискотеке в Люберцом ДК. А Зураб зарылся от страха на даче в Хлебниково, дом номер четыре на берегу канала...
      - Охрана есть?
      - Есть. Два человека и окна на решетках есть и пудовые замки на входе, но тебя по моему это не остановит.
      - Нет.
      - Тогда валяй. Мой совет, когда уберешь их, беги из Москвы. тебе так и так в ней не жить.
      - Я подумаю.
      - Тогда, пока.
      Я учуял за собой слежку. У дома торчат неприметные люди, а за машиной плетется хвост, который иногда меняется в целях конспирации. Как они меня вычислили?
      Перед самым четвергом, на Хорошевском шоссе меня задержал пост ГАИ. Капитан разглядывает мои права. Он осматривает машину, стучит сапогом о колеса и говорит.
      - Вы не прошли тех. осмотр.
      - Хорошо, я готов уплатить штраф.
      - Но у вас еще неправильно оформлена доверенность.
      - Она заверена у нотариуса...
      - Я не об этом. Текст составлен неправильно... Вместо слова "разрешаю право вождения машины", нужно- "доверяю право вождения своей машины".
      - В милиции мне об этом ничего не говорили.
      - И все же, я вынужден задержать вас. Эй, сержант, - кричит он своему напарнику, - передай в центр, что я везу здесь одного нарушителя.
      Капитан открывает дверцу машины, садиться рядом.
      - Поехали.
      Меня запихнули в кабинет к веселому толстенькому человеку.
      - Здравствуйте, Юрий Иванович.
      - Здравствуйте.
      - Моя фамилия Соловьев Виталий Сергеевич. Буду вести ваше дело.
      - Разве на меня уже заведено дело.
      Соловьев смеется.
      - Был бы объект, а дело всегда найдется... Вот вы например, дорожные правила нарушаете, да еще незаконно носите оружие.
      - У меня на все документы...
      Теперь у него приступ смеха.
      - Ну ты, даешь, мужик. Ты хоть догадываешься куда попал?
      Может это тот самый генерал Соловьев, о котором меня предупреждал майор...
      - В милицию.
      - Нет, голубчик, ты попал ко мне в лапы, а это тебе не задрипанный участок милиции.
      - Так кто же вы?
      - Спец отдел Министерства внутренних дел.
      - А я здесь причем?
      - При том. Давайте поговорим на более прозаичные темы. - Толстяк уже не улыбается. - Так кто же все таки, Юрий Иванович, взорвал казино? Я спрашиваю это потому, что некоторые ваши старые друзья показали на вас. Вас ищет вся милиция страны.
      - Я ничего не знаю, ничего не взрывал... и не знаю тех друзей, которые про меня что то наговорили.
      - Врете, знаете. А впрочем если не хотите говорить, не надо. Если не мы, так другие прикончат вас. Вы этим взрывом приобрели столько врагов, что вас готовы убрать слишком много желающих.
      Я пожимаю плечами.
      - Ладно, не будете со мной вежливо говорить, тогда придется вам припаять срок за незаконное ношение оружия.
      - Но у меня на него разрешение.
      - Вы про это, - толстячек криво улыбается и машет передо мной удостоверением, - так его нет и вы все придумали.
      С этими словами он выкидывает его в мусорную корзину.
      - А впрочем, я еще могу вам помочь, если хотите конечно.
      Он выжидательно смотрит на меня, дожидаясь ответа.
      Со всех сторон мне хотят помочь и кто шантажом, кто уговором. Что делать? Этот может и засадить, правда интересно знать, как среагирует на это команда генерала Парфенова. Нет, пожалуй спасать не будет. Засыпавшийся агент, это конченый агент. Поиграю еще с этим типом немного.
      - Я всегда рад оказать услугу своим родным органам...
      - Начало меня радует...
      - К тому же мне не хочется маяться по тюрьмам. Гораздо лучше быть на свободе.
      - Разумно мыслите. Давайте так. Я вижу, что с вами лучше играть в открытую, поэтому предлагаю сделку. Вы будете работать со мной, будете передавать интересующие меня сведения, а я вам оказывать всякое содействие...
      - В чем?
      - Ну, например, гарантирую неприкосновенность от МВД.
      - Это конечно уже много, но есть еще и стимулы...
      Толстячок усмехается.
      - Разве вам не платят те, кто вас заказывал?
      - Разве меня кто то должен заказывать?
      - Хорошо. Не будем затрагивать этот вопрос. Я вам буду платить. Как агенту высшего класса. В сберкассе на Баумана, на ваш счет будут поступать деньги. Согласны?
      - Согласен.
      - Отлично. Итак, вы мне скажите, кто сейчас стоит за вашей спиной. А я вам в порядке начала налаживания наших дружеских отношений, некоторые сведения о том, кто заинтересован вас пришлепнуть.
      Теперь я в затруднении. Он не спрашивает кто взорвал, но хочет узнать, кто заказчик. Кого выдать?
      - Говорите первый, - прошу я его.
      - Не доверяете, ладно. Это господин Ко....., его еще раньше в Абхазии вы знали как Зураба. Есть еще один серьезный человек. Это Валерий Постышев со своей компанией ростовчан. Серьезный товарищ, его жена и верный помощник Селезень погибли при взрыве в казино. Есть еще очень неприятный господин Мадзуев по кличке Сова...
      - Сова?
      - Сова. Вы знали такого?
      - Нет.
      Так я ему и выложил. Сову я встречал в Чечне, но не все же говорить этому пройдохе, хотя я поступил весьма неосторожно переспросив его кличку.
      - У Мадзуева к вам те же претензии. Казино. Если кто из его людей и погиб в этом казино, то ему на это наплевать, гораздо серьезно то, что взрыв произошел на его территории и теперь чтобы оправдаться перед другими мафиозными кланами, он должен найти и убить вас. Пожалуй более серьезных противников у вас нет. Говорите, теперь ваш черед.
      - Заказ на уничтожение казино дал Клещ.
      - Клещ? Клещ...
      Теперь его черед задуматься. Толстый господин барабанит пальцами, проворачивая информацию.
      - Постойте, Клещ убит в 1992 году...
      - Сафар Гулямович жив.
      - Вот оно как? Как же вы на него вышли?
      - Он сам вышел на меня.
      - Ну и дела. Вот этого я не ожидал. У этого типа много врагов, ишь как решил их убрать. Хитер, бродяга, столько лет прятался и теперь вылез с кровью. И как вы с ним должны связаться?
      - Он связывается со мной всегда сам.
      - Сколько он вам заплатил или пообещал заплатить за взрыв?
      - Клещ выдал мне аванс, вот он. Кроме того он сказал, что увеличит мне плату и попросил убрать Зураба и еще двух человек.
      Я вытаскиваю деньги Левона и трясу перед носом генерала.
      Толстяк сразу посерьезнел.
      - Зураба, говорите, зачем он ему?
      - Этот подонок заказал убийство одной хорошей знакомой Сафара Гулямовича.
      - И кто же это?
      - Репортерша, Люся Соколова.
      - Так, так. Об этом покушении я слышал. А что еще за два человека?
      - Это киллеры, которых завербовал Зураб для этого убийства.
      - Ишь ты как все закрутилось. Он тебе и адреса выдал всех трех...?
      - Да.
      - Пожалуй, я тебя отпущу. Если хоть что то солгал, сотру в порошок. А по поводу Зураба... забудь его, хватит и... казино. Киллеров я тебе отдам, они твои и то, если сумеешь до них добраться... Дело в том, что на твою голову слишком много других охотников. Посмотрим в дальнейшем, как будет развиваться события, но в любом случае, если будешь жить, я тебя найду.
      - А оружие?
      - На, возьми. Вот тебе твое удостоверение.
      На стол брякается пистолет, туда же летит удостоверение, которое он достал из корзинки.
      - Один вопрос, можно?
      Он кивает головой?
      - Как вы на меня вышли? Я ведь сразу заметил хвост
      - По машине...
      - Где же я наследил?
      - Ты машину ведь оставил недалеко от казино, которое взрывал. Вот добрый инвалид с первого этажа и запомнил твой номер. А дальше... мы весь город перевернули, пока не увидели ее у твоего дома. Кстати, она не твоя...
      - Да, у меня доверенность на нее. Та репортерша, в которую стреляли, разрешила машиной пользоваться.
      - Так ее разве не убили?
      - Жива.
      - А я то думал... Задали же вы мне головоломку, господин культяпый из пробирки.
      Его глаза сузились и хищнически смотрят на меня. Собрал все сведения сволочь. Я спокойно выхожу из кабинета.
      Война в Чечне показала бездарность и тупость российского командования и полную неподготовленность их солдат. Как будто не было второй мировой и не было опыта боев с фашистами. Никаких обходов, никаких хитроумных комбинаций, полное отсутствие разведданных, все на ура и... в лоб... Русские солдаты обовшивели и обнищали, недисциплинированные и алкаши удирали с передовой и обычно попадали в плен. ФСБ, ГРУ, МВД и военная печать из-за отсутствия информации врали на всю страну о победах и невероятных потерях чеченцев.
      Арсанов пристально смотрит на меня.
      - Так ты считаешь, что у этой возвышенности можно русских прижать.
      - Конечно. Их колонна растянется вдоль холма и на них можно обрушиться с верху и с этой стороны.
      Он смотрит на карту и о чем то размышляет.
      - Пойми, Арсан, - продолжаю ему говорить, - я человек военный и сразу вижу выгоды нападения. Этот батальон можно уничтожить.
      - Скажи, культяпый, за что ты так ненавидишь своих.
      - Ты - учитель, Мураз - продавец, Кони - колхозник, да и вся твоя команда состоит из нормальных людей, борющихся за свою свободу. Я на стороне угнетенных.
      - Ты нас идеализируешь. Есть отряды откровенных бандитов и негодяев, правда их мало, но есть.
      - Но все же они борются за свободную родину.
      Арсан чешет нос, потом решительно бросает.
      - Хорошо, мы сделаем засаду у холма, но... ты не пойдешь.
      - Ладно, останусь здесь.
      - Культяпый, не обижайся. Надо защищать жителей села, каждый боец сейчас дорог.
      Для них я культяпый, то есть на половину инвалид и в крупные операции они меня не берут. Несмотря на то, что я им доказываю обратное, стреляю, кидаю гранаты, рублю дрова, нормально держу ложку, все равно, для них я полу солдат.
      Вечером отряд собирается и уходит на операцию, оставив пятерых для защиты села.
      Днем следующего дня где то далеко раздались звуки боя.
      - Наши начали..., - прислушивается мой напарник, с коричневой, дубленой кожей чеченец Мадзуев.
      За жестокость его побаиваются даже свои.
      - А чего тебя не взяли? - спрашиваю я.
      - Нога, будь она проклята, рана раскрылась. Уже год сижу с пулей, а сейчас она начала выходить.
      - А раньше ее вытащить не могли?
      - Могли наверно, но не нашли.
      На дороге показался бронетранспортер. Мы насторожились.
      - Никак к нам пожаловали? - бормочет Мадзуев.
      - Похоже разведчик.
      - Культяпый, что будем делать?
      - Шуганем разведчика, пусть обложат село. Нам нужно потянуть время. Их надо как можно дольше задержать, иначе Арсану туго придется.
      - Пойдет.
      Мадзуев вскидывает пулемет и всаживает очередь по броне бронетранспортера. Тот огрызается крупнокалиберным пулеметом и пятится назад.
      - Началось.
      Но началось-то через двадцать минут. На село обрушился артиллерийский огонь. Среди домов стали подниматься шапки разрывов, кое где поплыл тяжелый черный дым попаданий... Снаряды падают еще двадцать минут и наступает жуткая тишина. К нам в окоп сваливается один из оставшихся охранять село бойцов.
      - Есть погибшие? - спрашивает его Мадзуев.
      - Есть, одна семья целиком накрылась. Раненые тоже есть.
      - Слушай, - говорю я вновь прибывшему. - нам здесь не удержаться. Пробеги вдоль села вон туда по балочке и когда русские пойдут на нас, ударь им в тыл.
      - Да кто ты такой? Советчик... тоже мне нашелся.
      - Заткнись, - рука Мадзуева рванула его за воротник, - слушай, что тебе умные люди говорят. Сейчас же пойдешь к балке, иначе я тебя здесь удавлю.
      - Хорошо. Пошел.
      Обиженный боец вылезает из окопа и, прячась за заборы и дома, бежит влево. Показалось несколько бронетранспортеров и пехота. Они развернулась на пахотном поле и двинулись к селу. Противно завизжали пули. Опять меня поражает тупость командира полка русских, всем скопом - вперед.
      - Культяпый, возьми гранатомет, а я пока... попридержу ретивых.
      Мадзуев открыл огонь из пулемета. Я беру гранатомет и выползаю из окопе вперед. За ближайшим камнем ловлю в прицел, борт железной коробки на больших колесах, вырвавшийся вперед. Ракета вышла, мелькнув огненным хвостом и тут же звякнуло о камни, вылетевшее кольцо стабилизатора. Бронетранспортер вздрогнул от попадания, протянул по инерции три метра, остановился и затрясся как живой. Град пуль обрушился на камни. Я отползаю от них, проскальзываю в придорожную канаву и перебегаю к ближайшему дому. Отсюда тоже стреляет один из боевиков.
      - Здорово ты его, культяпый, - орет он.
      - Пора отходить, - кричу в ответ я.
      - Сейчас.
      Пулемет Мадзуева палит без перерыва. Справа стрельба уже слышна в селе. И вдруг пулемет моего напарника затих. Я перебежками достигаю окопа и сваливаюсь в него. Мадзуев лежит на дне окопа, лицо в крови.
      - Что с тобой?
      Он вяло проводит рукой. Для начала припадаю к пулемету и заваливаю бежавших к окопу солдат. Один из бронетранспортеров метрах в тридцати, ползет на меня. Вдруг, бронированная машина качнулась и запылала, тут же сзади наступавших забил пулемет посланного мной чеченца. Я опять возвращаюсь к Мадзуеву. Пуля, попав под подбородок, не задела основной трахеи, прошла насквозь и вышла у шеи. Спешно перевязываю его и подхватив тело и автомат, выползаю из окопа. Чеченец в тылу русских по видимому убит, потому что наступление опять возобновилось. Мы с Мадзуевым перебегаем за домами и проскочив две улицы, вваливаемся в чей то двор. Двери погреба приоткрываются и появляется старик, он манит нас пальцем. Я тащу Мадзуева к нему.
      - Вниз, там лаз.
      Лестница тянется вниз, мы спускаемся до бочек с вином, старик, подсвечивая фонариком, ведет нас к большой бочке и откатывает ее в сторону, в стене дыра. Первым заползаю я и за воротник втаскиваю за собой раненого. Мы в жуткой темноте, сваливаемся в небольшую яму и затихаем. Бочка катится назад и окончательно запечатывает отверстие.
      Больше суток мы пролежали в тайнике. Когда выползи на свет божий, то долго не могли отойти от рези в глазах и свежего воздуха. Рядом со мной стоит Арсен.
      - Ну как, культяпый, не задохнулся еще там?
      - Почти.
      - А русские по селу ходили, тебя искали, больно приметный ты для них. Особенно дотошные журналисты...
      - Среди них была женщина?
      - Была, такая светленькая с кудряшками... Я ее не видел, но вот жители говорят...
      - Арсен, она ушла с войсками?
      - С ними.
      Неужели это Люся?
      - Знакомая какая- нибудь? - уточняет Арсен.
      - Была одна. Страсть как любит приключения.
      - Ну-ну...
      - Как Мадзуев?
      - Вроде ничего. Жить будет, только долго говорить не сможет. Мы его хотим отправить отдохнуть на Украину.
      - Правильно. Потери большие?
      - Батальон тот тю-тю. Мы его весь покрошили... У нас только двое погибло и пять раненых,
      - А здесь?
      - Из вашей пятерки, двое убито, а вот среди жителей... есть погибшие и раненые.
      - Ты знаешь, мы могли бы и не стрелять, но за вас беспокоились.
      - Знаю. Хорошо что их задержали, почти на половину суток. Мы успели уйти. Давай, Культяпый, собираться пора.
      - Теперь куда?
      - Масхадов на Грозный зовет.
      Мадзуев лежит прислонившись к дому. Я подхожу к нему и опускаюсь на корточки.
      - Врач сказал, что у тебя все будет в порядке.
      Он хлопает глазами.
      - Будь здоров, может когда-нибудь и увидимся.
      Я левой рукой пожимаю его руку.
      - Сафар Гулямович, это вы? - спрашиваю в трубку.
      - Культяпый?
      - Я.
      - Что тебе надо? Мы договорились, чтобы ты больше ко мне не звонил.
      - Во первых, вами интересовался генерал Соловьев.
      - Не знаю я никакого Соловьева...
      - Во вторых, мне нужен адрес Мадзуева.
      Там наступила тишина.
      - Мадзуева? Ты с ума сошел? Тебя же в лапшу раскрошат.
      - Адрес, Сафар Гулямович, мне в затылок так же как и вам дышит генерал Соловьев.
      - Мне никто в затылок не дышит.
      - Мне уже устроили встречу с генералом и прежде всего, разговор шел обо мне, казино, а потом о вас.
      - Что ему от меня надо?
      - Мне он этого не доложил...
      - Сволочь, как он узнал, что я жив?
      - Я ему сказал...
      Слышно прерывистое дыхание в трубке, потом Клещ зловеще протянул.
      - Зачем ты это сделал?
      - Он решил сделать мне некоторые заказы, оплатить их, а я ему согласился выложить некоторые недостающие сведения...
      - Подонок.
      - Так вы мне не скажете адрес?
      Опять молчание, но трубку он не бросает. Видно Сафар Гулямович переваривает мое сообщение.
      - Слушай, я понимаю, что тебе шлепнуть человека, что раз плюнуть, я тебе дам адрес, но скажи, кто следующий? Кого заказал генерал? Неужели Мадзуева?
      - Нет, Малышева..., - блефую я.
      В трубке слышен протяжный свист.
      - Мадзуев работает руководителем фирмы "Корсар" на Сердобольской улице... Теперь дальше, с тобой я все отношения прерываю. Больше мне не звони, меня не ищи.
      Два здоровенных охранника остановили меня в вестибюле здания.
      - Вы к кому?
      - К Мадзуеву.
      - Он вам назначал?
      - Нет. Если можно, сообщите ему, что с ним хочет встретиться "культяпый".
      - Кто? - недоумевают они.
      - Культяпый.
      Один из охранников берет радиотелефон, отходит в сторону и звонит. Они долго переговариваются, наконец он подходит ко мне.
      - Шеф примет вас через десять минут. Оружие есть?
      - Есть.
      - Давайте сюда.
      Мадзуев изменился. Лицо похудело, небольшой шрам под подбородком, кривил шею.
      - Здорово, культяпый, - прохрипел голос.
      Он не высказал особой радости от встречи.
      - Здравствуй, Мадзуев.
      - Живой значит. Это хорошо. Зачем ко мне пришел?
      - Просить защиты.
      - Хм... Кто же тебя мог обидеть?
      - Я взорвал казино.
      Мадзуев подпрыгнул, лицо его еще более вытянулось от изумления.
      - Ты?
      - Я.
      - Кто заказал?
      - Клещ.
      Мадзуев пальцем нажимает кнопку на пульте. В кабинет влетают два человека. Один пожилой мужик, другой молодой парень.
      - Вы что-нибудь знаете о Клеще?
      - Я сидел с ним в Бутырках, лет десять тому назад, - говорит пожилой. После этого с ним не встречался. Но до меня доходили слухи, что несколько лет назад Клещ сцепился с Солнцевской группировкой, бойня была жуткой и говорят Клеща убили.
      - Он жив. Казино взорвал он.
      - Ого, - присвистнул молодой.
      - Ребята, быстро соберите сведения о Клеще, узнайте, кто стоит за ним и где он прячется.
      - Хорошо, шеф.
      Мужики убрались.
      - Так кто за тобой охотится?
      - Владелец казино Зураб и его друг Малышев.
      - Серьезные ребята.
      - Видишь ли, мы с Зурабом встречались еще в Абхазии и очень не понравились друг другу, там он меня чуть не убил. Пользуясь моей ненавистью к нему, меня и использовал Клещ, но я все равно хочу убрать Зураба, это уже навязчивая идея, только мне сейчас это сделать мешает Малышев.
      Мадзуев, откинувшись в кресло, сидит за столом и молчит, молчу и я. В кабинете жуткая тишина.
      - Значит хочешь убрать Зураба? - наконец вымолвил Мадзуев.
      - Да.
      - А ты знаешь, сколько ты погубил хороших ребят в казино?
      - Наверно много.
      - А ты знаешь, что район мой и теперь если я не уберу виновных, то в городе может быть война?
      - Этого хотел и Клещ, но я узнал об этом слишком поздно.
      В дверь входит молодой парень. В его руке обрывок бумаги от рулона. Он подходит к Мадзуеву и протягивает ему.
      - Вот снял компьютер. Данные трех фирм...
      - Тс...
      Шеф изучает бумагу, потом поднимает голову и смотрит на меня.
      - По какому телефону ты звонил Клещу?
      Я называю номер.
      - Совпадает. А это что?
      Тут он пальцем тычет в бумагу. Парень за его спиной смотрит в лист.
      - Это рапорт сыскаря.
      - Ах, мудила...
      Мадзуев резко вскидывает голову.
      - Зураб твой. Сделаешь свое дело и сматывайся от сюда быстрей. После его гибели, я уже сдержать в узде остальных не смогу. Тебе повезло, культяпый, за Клещем стоят серьезные ребята, жаждущие перемен, а это значит... война, серьезная война. Казино - повод к драке. Ты не думай, я помню Чечню и тебя... пока не будут трогать, это моя плата за спасение. Но все равно, моя плата кончиться, если ты уберешь Зураба. Можешь идти.
      Я выхожу в вестибюль, забираю у охранника свой пистолет и выхожу на улицу. Мне показалось, что из машины стоящей недалеко от офиса, меня снимают на камеру.
      Люська выглядела уже получше, она выбралась из кровати и в халате уютно устроилась в кресле. Напротив развалился майор Обручев. Они обрадовались моему появлению. Я целую Люську и она обхватив мою голову не отпускает от себя.
      - Люся, дай поздороваться с другими.
      - Майор не обидится, если я тебя задержу на минуту.
      Наконец я пожимаю руку Обручева.
      - Ну, Юрий Иванович, ты и пропал. Я уж грешным делом подумал уж не случилось ли что.
      - Столько новостей, майор, кстати, за мной слежка и не знаю кто. Толи Соловьев, толи другие.
      - Надеюсь, ты их не привел сюда?
      - Пока нет. Я шел по крышам, но дальнейшую нашу встречу здесь придется отменить, ради безопасности этого дома.
      - Хорошо, я тебе дам адрес конспиративной квартиры. Прежде чем мы обменяемся информацией, я тебе хочу сообщить плохую новость. Умер наш начальник, генерал Парфенов. Теперь вместо него выдвинут Зарайский, а это значит, что...
      - ...Мне надо смываться...
      - Может быть. Он тебя ненавидит за Чечню.
      - Юра, может тебе действительно уехать, - подает свой голос Люся.
      - Куда?
      - Ну хотя бы... в Ирак.
      - Там уже война была.
      - Тогда в Афганистан.
      - Я уже там был и потерял руку.
      - А может тебе уже пора кончить воевать.
      - Чем же мне тогда заняться? Я могу только убивать. Это у меня в крови, в проклятой генной крови моего отца, - они оторопело смотрят на меня. - Эти сволочи сделали надо мной эксперимент. Произвели меня на свет от убийцы и теперь я должен быть таким же. Во мне все бродит, чем больше опасности, тем больше активности, больше работа головы. Я же закисну без этого...
      Майор грустно качает головой.
      - Ты прав, Юра. Мы изучали твое дело. Врачи специально подобрали для опытов отца-убийцу, в расчете, что родившийся ребенок, потом вырастит в такого же потенциального убийцу. Ты был заложен для убийств. Да разве ты один? Сколько по стране ходит клонированных бандитов, воров, ученых... Целая лаборатория под Тулой занимается этим делом...
      - Неужели такое возможно? - удивляется Люся. - Поправлюсь, обязательно напишу репортаж об этом.
      - Тебе не дадут. Вернее тихо отправят на тот свет. Если об этом узнает мировая общественность, нас же просто с ... смешают.
      - Я была в таких кровавых свалках, в самых горячих точках, неужели в этот раз не устаю. За такой репортаж можно и отдать жизнь.
      - Дура ты, жить надо всегда.
      Мы помолчали, каждый думая о своем.
      - Теперь у него кафар..., - протянула Люся.
      По моему она задумала свое и поспешила поменять тему разговора. Мне кажется эта идея с публикацией про сканирование, твердо засела в ее миленькой головке. Нарвется она еще на одну автоматную очередь...
      - Что это? - удивился Обручев.
      - Это так говорил друг Юры, армянин Левон. Кафар, это по-арабски болезнь, черная тоска. - Плохо, когда поблизости нет войны.
      - Может мне поговорить с управленцами ГРУ и предложить им тебя, замечает Обручев.
      - Поговорите.
      - Мальчики, вы опять будете секретничать?
      - Обязательно.
      - Давайте, только побыстрей, - смирилась Люська.
      Мы отходим в угол комнаты и я рассказываю майору о моих встречах с генералом Соловьевым, мафиози Мадзуевым и переговорах с Клещом.
      - Так говоришь, теперь между ними война...
      - Еще не понял. Дело в том, что Мадзуев дал мне добро на убийство Зураба и как бы намекал, что только после этого все и начнется...
      - А Соловьев, просил тебя не делать этого...
      - В том то и дело.
      - Что же за игру ведет генерал? Мы так заинтересованы, чтобы они перестреляли друг друга. Правда здесь есть свои достоинства и недостатки. С одной стороны, в этой драке сразу же уменьшиться количество бандитов и нам меньше работы, чтобы их засудить. А если кого и засудим, так за убийство своих подельщиков. С другой стороны, к власти придут еще более хищные и более крепкие фигуры, к которым надо применять уже другие формы борьбы. Может Соловьев этого боится?
      - Не знаю. Но Зураба я уберу. Для этого мне нужен гранатомет и гранаты четыре, еще бы пару лимонок.
      - Ого. Будешь штурмовать его дачу?
      - Буду.
      - Хорошо, я тебе их достану. Проверь ка заодно в сберкассе, оплатил ли тебе начало вашей деятельности Соловьев.
      - Если не оплатил?
      - У тебя был повод нарушить договор и убить Зураба.
      Мы возвращаемся к Люсе. Майор наговорил ей любезности и сославшись на дела уехал. Весь вечер я провел с ней.
      ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
      В Люберцах я нашел дискотеку, где резвилась молодежь. С меня содрали деньги за вход и я попал... в бедлам. Дико по ушам била музыка, по центру зала прыгали и тряслась молодые люди, яркие, цветные огни сотни лампочек метались по потолку. У стойки полно народа, я с трудом пробился к бармену.
      - Две пива.
      Замученный мужик, бросил мне две бутылки и, не поглядев на деньги, сунул их под стол.
      - Эй, не спеши. Мне не можешь помочь...
      - Кто бы мне помог.
      - Я оплачу услуги.
      - Что надо?
      - Мне нужны два парня, Клык и Кобыла.
      - Вы из милиции?
      - Нет. Из детского дома.
      - Давай деньги.
      Я выкладываю ему две бумажки по 10000 рублей.
      - Кобыла, - орет бармен, в сторону края стойки, - к тебе пришли.
      Патлатый, худой парень отрывается от небольшой группы веселых парней и подходит к нам.
      - Кому я нужен?
      - Мне, - говорю ему.
      - Чего надо?
      - Выйдем, разговор есть.
      Парень насторожился.
      - Ты откуда?
      - Я уже бармену объяснил, из детского дома.
      Он бестолково глядит на меня.
      - Из милиции что ли?
      - Ты дурак или нет. Я тебе сказал, из детского дома.
      Похоже шарики его еще не раскрутились.
      - Пошли в туалет, - осторожно предлагает он.
      Я заметил, как он развернулся и сделал какой то знак рукой, своей компании, следящей за нами. Кобыла ведет меня мимо дрыгающихся пар в угол зала. Мы заходим в туалет. Там несколько посетителей, но Кобылу это не смущает.
      - Циц от сюда, - рявкает он на них
      По видимому Кобылу здесь хорошо знали, из туалета началось бегство.
      - Так что тебе надо?
      - Где Клык?
      - А это не хочешь?
      Грязная фига лезет мне в нос. Я хватаю протезом кисть его руки и сжимаю. Лицо Кобылы вытягивается и перекашивается.
      - Отпусти, мне больно.
      - Где Клык?
      - Да отпусти же.
      Кобыла почти валится на колени. Сзади шум и тут я отпустил руку и ногой всадил ему в лицо. Он рухнул на пол. Резко поворачиваюсь и вижу троих ребят, двигающихся ко мне. У одного в руке нож.
      - Ребята, лучше уйдите...
      Тип махнул ножом и тут я ответил протезом. Нож сломался от встречи с металлом и вторым ударом, проломил ему череп. Остальные двое отскочили, с ужасом попятились от меня, потом бросились бежать. Я опять поворачиваюсь к Кобыле, его лицо в крови, он лежит на боку, и держит здоровой рукой раздавленную кисть. Хватаю его за куртку и подтягиваю к себе.
      - Так где Клык?
      - Он в зале. В зеленой майке с попугаем на груди, - торопливо и заискивающе говорит он.
      - Прекрасно. Кто тебя послал убить репортершу?
      Теперь для него много чего проясняется.
      - Не надо, не убивай. Меня Котел просил помочь одному человеку. Я и помог.
      - Кто такой Котел?
      - Он живет в Тихом переулке здесь в Люберцах.
      - Что за человек, которому ты помог?
      - Не знаю, он весь такой черный... кавказец. Мне свое имя не называл.
      Надо спешить, хотя все свидетели и удрали, но могут вызвать охрану или милицию, ударив Кобылу о стенку, протезом вышибаю шейные позвонки. Теперь это куль костей и мяса.
      В зале по прежнему гвалт и психоз. Парня в зеленой майке нашел среди танцующих. Он как уж крутился вокруг грудастой блондинке.
      - Ты Клык?
      - Чего надо?
      - Там в туалете твоего дружка, Кобылу, сейчас пришили.
      Он сразу прекращает танцевать.
      - Врешь.
      - Хочешь убедиться, посмотри.
      Он колеблется.
      - Кто его?
      - Один фраер, пойдем я тебе что то покажу.
      Этот не так осторожен. Мы идем на выход. У дверей много курит народа и мы отходим к углу клуба.
      - Знаешь кто убил Кобылу?
      - Нет.
      - Я. За репортершу, помнишь ее.
      - Я не знаю никакой репортерши.
      - К сожалению Кобыла был более умней, он мне сразу все рассказал.
      С этим словами я ткнул его правой рукой в живот. Он согнулся и у него глаза полезли на лоб от боли.
      - Почему Котел вас завербовал?
      - Люберецкие подчиняются ему, - корчится от боли он.
      - Сколько у него дома охраны?
      - Два человека.
      - Очень жаль, подонок, но тебе тоже надо умереть.
      Моя железная кисть вцепилась в горло и сильно сжав ее, я вырвал часть трохеи. Хлынула кровь, бросив дергающееся тело, я пошел искать Тихий переулок.
      Красивый коттедж освещен только на втором этаже. Я нажимаю на кнопку звонка. Дверь приоткрывается и огромный амбал спрашивает.
      - Чего надо?
      - Мне нужно поговорить с Котлом.
      - Нет таких.
      Он хочет закрыть дверь, но я выдернув пистолет левой рукой, упираю ствол ему в лоб.
      - Оттащись назад.
      Амбал пятится, задрав руки, и мы входим в прихожую. Правой рукой вытаскиваю у него из-под мышки пистолет.
      - Я тебя любезно просил связать с Котлом. Было такое?
      - Было.
      - Где Котел?
      - На втором этаже в спальне.
      - Прекрасно, где второй охранник?
      - Там же.
      - Это хорошо...
      Пистолет обрушивается на голову амбала. Он хватается за голову руками и медленно опускается на пол. Еще удар и мне чудится, что хрустят кости. Медленно поднимаюсь на второй этаж. У двери в спальню стоит стройный красавец, из под полы пиджака видны рукоятки пистолетов. Он недоуменно поворачивается ко мне и я не стал искушать судьбу. Просто вскинул пистолет и два раза выстрелил ему в голову. Грохот был ужасный. Размазав кровью стенки коридора, этот тип лег на пол. Ударом ноги вышибаю дверь спальни. На кровати лежит раздетый мужик, у зеркала трюмо на пуфике сидит полуодетая женщина.
      - Привет, Котел.
      - Ты кто?
      - Хотел выяснить пару вопросов, вот и пришел.
      - Чего тебе от меня надо?
      - Несколько вразумительных ответов. Твои приятели Клык и Кобыла уже мертвы, но перед смертью мне сообщили, что убить репортершу послал ты.
      - Я ничего не знаю.
      Я стреляю и над его головой, летят щепки от спинки кровати. Женщина вскрикивает и падает на пол в обморок.
      - Котел, я не шучу. Следующая пуля твоя.
      - Я никого не посылал, просто один человек просил прислать ему двух парней для одного деликатного дела.
      - Кто этот человек.
      Котел колеблется и я направляю ствол ему в лоб.
      - Его кличут Дракон, среди своих зовут Зураб.
      - Где он живет?
      - В Хлебниково.
      - Прекрасно. Теперь ответь мне на последний вопрос, почему Зураб сцепился с Клещом? Вернее так. Зачем Клещ взорвал казино?
      Похоже это для него большая новость, лицо от удивления вытянулось, но потом выправилось, он опять заколебался, но все же пересилил себя.
      - Разве это сделал Клещ? Я не знал. Клещ же давно мертв.
      - Ты глупец Котел, тебя втянули в игру, которая может стоить головы. Я не буду тебя трогать, это сделают друзья Клеща, но и тебе не советую гонятся за мной, иначе при повторной встрече, дырка в твоей голове обеспечена.
      Выскакиваю за дверь и без всяких осложнений ухожу из дома.
      Через два дня меня выловили гаврики генерала Соловьева. Только вышел из своей квартиры, сел в машину и немного отъехал, как сзади к голове приставили пистолет.
      - Куда едешь, культяпый
      - На кудыкину гору.
      - Тебе придется изменить немного маршрут. С тобой встретится хочет генерал.
      - Ты что меня так под прицелом и будешь держать? Мне это очень не нравится.
      - Это чтобы ты сразу не дергался.
      Пистолет отходит и в зеркало видно худощавое лицо мужика, который начинает командовать, глядя на дорогу.
      - Сейчас сверни направо, так... Теперь прямо и вон у того дома остановись. Пошли.
      Это конспиративная квартира. Генерал в халате и тапочках сидит за столом. Перед ним бутылка столичной и несколько бутербродов.
      - Присаживайся, Культяпый.
      Он наливает в рюмку водки и протягивает мне.
      - Я за рулем...
      - Давай, давай, спаивать я тебя не буду. Одной рюмки вполне хватит, чтобы живым доехать до своей репортерши.
      - Я еду не к ней.
      - Все равно, пей.
      Мы выпиваем и генерал быстро заглатывает бутерброд с кетой.
      - Это твоя работа в Люберцах? - спрашивает он меня.
      - Вы же сами дали добро на этих двоих.
      - Там их было убито не двое.
      - Другие так..., между делом попались.
      - Зачем ты полез к Котлу?
      - Пытался узнать, почему он направил этих двух козлов к репортерше.
      - Узнал?
      - Узнал.
      - Так, а теперь понимаешь ли ты, что ты наделал, сволочь?
      - Я же не убил Котла...
      - Лучше бы убил... Его гаврики уже устроили резню в центре города. В МВД паника. Все в столице было тихо до твоего прихода. Сначала развалил казино, угробив многих авторитетов, теперь настроил Котла против кавказцев, Малышев сцепился с Мадзуевым. Лучше бы ты сдох в Чечне.
      - Малышев... с Мадзуевым. А эти то почему?
      - Как будь то не знаешь? Казино на территории Мадзуева, и он обвинил в подрыве казино Малышева.
      - Но вы же сами сказали, что там погибло много малышевцев.
      - Говорил, но там погибло еще много подонков с других кланов, а эти требуют найти козла отпущения.
      - Я уже ничего не понимаю, казино то взорвал я. После взрыва все искали меня, чтобы расправиться именно со мной.
      - Ты пешка. Тебя завербовал Клещ, а этот тип тихонько копил силы и теперь вылез, сразу дав почувствовать свою силу всем. О тебе сразу забыли. Теперь в городе либо надо потесниться, чтобы дать место под солнцем Клещу, либо его убрать.
      - Так Мадзуев за Клеща?
      - Вот этого я не понимаю. У Клеща вдруг оказалось много союзников: казанцы, чеченцы, азербайджанцы, почти все кавказцы.
      - Неужели нельзя собрать конференцию и все мирно полюбовно решить.
      - Это невозможно. Еще раньше... до своего мнимого убийства, Клещ вступил в схватку с солнцевской группировкой. Тогда он проиграл, теперь... мира не будет.
      Генерал налил себе еще водки выпил и в этот раз не закусил.
      - А ведь я тебя для дела вызвал...
      - Никак кого то убить?
      - Отгадал. Нужно убрать... Клеща.
      Вот так поворот.
      - Зачем?
      - Это нужно всем. Нужен мир среди группировок.
      - Неужели МВД занимается этим? Оно же должно их ловить, а не мирить.
      - Культяпый, это не твоего ума дело
      - Я не знаю где прячется Клещ.
      - Все сведения тебе дам.
      - А Зураб? Как же Зураб? Я тоже хочу поставить условие. Сначала Зураб, потом Клещ.
      - Зураба сейчас убирать нельзя, за ним стоят грузины и осетины, которые держат нейтралитет.
      - И все же я настаиваю.
      - Лучше не настаивай, иначе ты даже от сюда живым не выйдешь. Лучше вали и жди моего связного, он тебе передаст сведения, в каком тайнике сидит Клещ.
      Вот так я и отвалил. Убийца нужен всем.
      Теперь у меня встреча с майором Обручевымм не его конспиративной квартире. Мой рассказ о генерале Соловьеве потряс его.
      - Стой, я все понял, - вдруг в большом волнении воскликнул он. - Ты его спросил, зачем нужно убивать Клеша и он ответил, всем. Кому всем, кому нужен этот тип? Кому нужно сохранить все эти мафиозные кланы? Выходит, не только им, но больше всего генералу Соловьеву. Может быть... Это невероятно...
      - Майор, ты хочешь сказать, что генерал координирует всю эту черноту?
      - Я бы не хотел этого говорить... Но мне придется доложить обо всем наверх. Понимаешь, в системе генерала появился сбой, это вылез Клещ. Видно попытки приструнить его не помогли и теперь потребовался ты... Зураба то он тебе все равно не отдал. Кстати о Зурабе. Наши подтверждают, что Дракон по-прежнему сидит в своей даче-крепости в Хлебниково. Когда будешь от сюда уходить, в прихожей для тебя лежит мешок, возьми его, это гранатомет, гранаты к нему, лимонки и еще я тебе решил передать автомат "узи" с патронами. Когда кончишь добивать Зураба, все брось там, у дачи.
      - Как себя ведет Зарайский?
      - А ни как. Вдруг ему в голову ударила идея, объединить два отдела по борьбе с бандитизмом в один. Я ему говорил, что мы при этом потеряем, то что приобрели. Там ненадежные люди, а он и слушать не хочет. Почистим, говорит, наберем новых сотрудников...
      - И когда это будет?
      - Пока не знаю. Его проект пошел наверх.
      - А как со мной? Вы говорили обо мне в ГРУ?
      - Говорил. Эти ребята осторожные. Сказали - подумают.
      В Хлебниково я приехал на Люськиной машине уже под вечер. Машину оставил недалеко от известной дачи генерала Чапаева и, взвалив мешок с оружием, поперся к каналу. Дом Зураба выделялась двухметровым бетонным забором, опутанных по торцу колючей проволокой. Ворота деревянные, глухие и я понял, что штурм на прямую не удастся. Мое внимание обратила двухэтажная дача соседа, ее высокая крыша была гораздо выше крыши моего врага. Здесь был обычный деревянный частокол, который я легко перемахнул, даже не звякнув мешком и тут услыхал рычание. Недалеко от крыльца появилась кавказская овчарка. Выдернул пистолет и выставил вперед руку с мешком. Зверина разогналась и вцепилась в верх мешка, чуть не опрокинув меня на забор. Для верности тяну мешок к себе и когда пес стал оказывать сопротивление, тут же с размаху опускаю пистолет ему на морду. Раздался визг, овчарка разжала челюсти и, мотая головой, отскочила в сторону. Еще один взмах, собака опять пытается увернуться и я задеваю пистолетом ее ухо. Она по прежнему скулит и дикая боль не позволяет ей сориентироваться. Черт с ней. Мне бы забраться на крышу. Дверь дачи неожиданно открывается и женский голос кричит.
      - Марат, Марат.
      Молодая женщина выбегает с крыльца и бежит к собаке, даже не замечая меня. Она склоняется над ней, тут я захожу сзади и опускаю на голову ей рукоятку пистолета. Она валится на взвизгивающего пса.
      Длинную лестницу я нашел у стенки сарая. Выволок ее и поставил к торцу крыши, там где обычно находится пожарная лесенка. Осторожно залез на торец крыши и оглядел панораму. Двор дачи Зураба освещен, так же как и его дом. Сарай и гараж закрыты. На ступенях крыльца дачи застыла фигура охранника. Осторожно разбираю мешок. Достаю трубу гранатомета, заталкиваю в него гранату. Удобно устраиваюсь на коньке, чтобы меня не смахнуло при выстрелах и было удобно доставать оружие и другие гранаты. Первый выстрел собираюсь сделать по первому этажу. Целюсь в окно и нажимаю курок. Фыркнула ракета и пошла вперед. Взрывом качнуло меня и действительно чуть не сбросило с крыши. Запихиваю вторую ракету и опять навожу на дом. Весь первый этаж охвачен дикой пляской огня. Кто то выпрыгивает из окна второго этажа.. Теперь стреляю туда. Дача покачнулась, стала рассыпаться и пламя рванулось чуть не до небес. Третья ракета ушла в гараж. Мне показалось, что все же во дворе прячутся живые. Я кидаю туда лимонку и скатываюсь с крыши. Слышен грохот разрыва гранаты. Собаки во дворе нет, женщина по прежнему лежит на земле. Бросаю рядом с ней мешок, гранатомет и, взяв в руки "узи" и еще одну лимонку, бегу к воротам дачи Зураба.
      Мощные ворота не снесло волной взрыва. Я выдергиваю чеку лимонки, подкатываю ее под створку и прыгаю в сточную канаву, вдоль улицы. Грохнул взрыв, ворота разорвало и перекосило на петлях. Через пролом на улицу, вываливается обгоревший и ошалевший охранник, я его добил выстрелом в лицо. Сам впрыгиваю во двор. Все горит и пламя освещает весь двор. У стены, прижавшись к ней боком, стоит Зураб.
      - Зураб, это я.
      Мне в ответ стон и слабый голос.
      - Я ранен, не надо...
      Я вскидываю "узи" и пол обоймы всаживаю в ненавистное тело. Когда он свалился на землю добил его контрольным выстрелом в голову. Швыряю автомат на землю и выхожу на улицу. У забора каких то два отважных любопытных гражданина, я им кричу.
      - Пожарную вызывали?
      - Вызвали, - кричит кто то. - А что там за стрельба?
      - Патроны там рвутся на горящей даче, не подходите, они летят во все стороны. Я в милицию...
      Спешно пошел в строну вокзала. Только сел в свою машину, как увидел две мчащиеся на встречу пожарные машины.
      Неделя тишины для меня, но отзвуки скрытых битв идут по всему городу. То в одном районе, то в другом начались перестрелки и убийства между всевозможными кланами и бандитскими группировками. В ресторане убили Малышева и об этом раструбили во всех газетах и по телевидению. На Мадзуева покушались два раза.
      Условным паролем по телефону меня вызвал на конспиративную квартиру Обручев.
      - Ну наделал ты дел. Там такая свара, что никто толком ничего не понимает. Котел объединился с солнцевцами, Мадзуев с Клещем. Резня идет по периметру столицы. Наконец то показал себя генерал Соловьев. Он предложил себя в посредники, но Клещ не согласился, старые обиды он простить не может.
      - Мне генерал предложил убрать Клеща.
      - Тебя Мадзуев тогда уберет точно, даже не вспомнит как ты его спасал в Чечне. Пора тебе уходить.
      - Значит вы обо всем уже договорились?
      - Да. ГРУ согласно тебя взять. Завтра ты должен встретится кое с кем у музея Пушкина. Там тебя встретит женщина с голубым платком в руке. Дальше тебе скажут, что делать.
      - А как Зарайский?
      - Никак. Руководство ФСБ согласилось с его вариантом объединения, но он во главе отдела не будет. Полковник проиграл здесь в сухую. Мало того что загубил хорошее дело, но и сам... получил перевод в другой отдел.
      - А вы как?
      - Я без работы не останусь. Этой уголовной срани еще много на нашей грешной земле.
      - Меня волнует последний вопрос. Соловьев предложил убрать мне Клеща, однако меня сейчас не это беспокоит... В чем дело, где его связной?
      - Похоже, связного не будет, ты ослушался его, убив Зураба. А он такого вытерпеть и простить не может. Так что сейчас именно время тебе уехать. Этого хотят не только мы, но и Мадзуев, Клещ и другие заинтересованные люди.
      - Не лучше бы убрать меня и с глаз долой.
      - Дорогой мой, тебя все бояться, даже сам Соловьев. Конечно, они тебя убьют, но пока они не понимают с кем ты? Мадзуев, считает, что ты против Котла, Котел считает, что ты против кавказцев. Соловьев еще не знает, что с тобой делать. Когда эти ребята разберутся, тебе конец, надо чтобы ты слинял.
      Женщина смотрит на меня вопросительно.
      - Я от майора Обручева.
      - Юрий Иванович?
      - Да.
      - Вы за собой хвоста не наблюдали?
      - Трудно сказать, пока соблюдал все виды конспирации. Четыре часа на улице...
      - Поехали, вон у тротуара стоит машина.
      Мы крутим по улицам, выезжаем за город на минское шоссе.
      - Если за нами слежка, наши отсекут их здесь, - говорит женщина.
      Мы сворачиваем на проселочную дорогу и ее сейчас же перегораживает прицеп. С этой дороги выезжаем уже на другое шоссе и едем обратно в сторону Москвы, правда недалеко, в небольшой дачный поселок.
      Трое человек сидят за столом и слушают мои похождения.
      - Значит генерал Соловьев не прислал вам своего связного? - спрашивает пожилой мужчина, представившийся мне, как полковник Шамраев.
      - Нет, товарищ полковник.
      - Соловьев у нас словно заноза в теле, - отреагировал другой мужчина. Мало того что он кормится на всей этой уголовной шушере, так уже несколько раз пытался сунуть нос к нам.
      - Скоро это все кончится, - задумчиво говорит генерал. - Жалко, раньше времени умер Парфенов, он бы точно вырвал эту занозу.
      - Там у них в ФСБ есть еще полковник Григорьев, самый крутой и умный мужик.
      - Дай бог, ему не свернуть шею. А Соловьева придется взять нам. Юрий Иванович, вы согласны работать с нами?
      - Да.
      - Мы уже решили перевести вас за границу, там с вашей... специальностью... неограниченные возможности. Но... только после Соловьева. Он ваш. Согласны?
      - Да.
      - Тогда действуйте. Все снабжение операции и связь через Надежду, которая вас сюда привезла.
      - Постойте, - ко мне обратился третий человек из этой компании, - Юрий Иванович, вас в уголовном мире кличут "Культяпый". Вам искусственная рука не мешает?
      - Нет. Мне мешаю любопытные, у которых иногда проявляется жалость...
      Опытный киллер это прежде всего находчивый импровизатор. Для него, классическое убийство сводиться к длительной подготовке операции, для этого он изучает район действия и повадки самого объекта. Не классическое экспромт, когда тысячи мелочей мгновенно охватывает твой мозг и в дело вступает опыт, нахальство и надежная рука. Опытный киллер это психолог. Он прекрасно знает, что благодаря продажности родной милиции, его боятся свидетели и поэтому против него показаний почти не бывает. Исключение составляют дети, которые еще не понимают зачем они существуют на свете и старые люди, которые понимают, что зря коптят небо. Опытный киллер это технически грамотный человек и своего рода изобретатель. Он знает все виды оружия, их свойства, знает физику и химию в нужном ему объеме, для того чтобы изготовить взрывчатку или "сварить" объект в гальванической ванне, а в автомобилях разбирается как бог. Есть еще и другие преимущества опытного киллера, но главное, это то что его никогда не мучает совесть, за то, что он ухлопал человека. Его работа не имеет совести.
      Единственное место, где может попасться генерал, это его конспиративная квартира, в которую он меня раньше приглашал. Я изучаю подходы и мысленно прокручиваю план, как его уничтожить и бежать.
      Третий день сижу на точке и терпеливо жду клиента. Хотя знаю у Соловьева должно быть много конспиративных квартир, но все же должна быть одна и предпочтительная. Похоже я не ошибся, все идет в Соловьевском стиле. К дому подкатывает форд, первым выходит охранник, он оглядывается и идет в парадную, через небольшой интервал, его голова высовывается из-за двери и кивает. Из машины теперь выходит генерал в прекрасном твидовом костюме, за ним... Клещ. Вот это фокус. Нет я не удивился тому, что генерал приехал не один, я удивился тому, что непримиримый Сафар Гулямович попался в лапы Соловьеву. Может оно и к лучшему. Я небрежно иду вдоль тротуара и подхожу к форду. Мордастый шофер небрежно развалился на первом сидении и мое появление перед дверцей не вызывает у него эмоций.
      - У тебя огонька нет?
      - Катись...
      Я вытаскиваю пистолет и направляю ему в лоб.
      - Тебе придется пройтись со мной парень.
      Теперь этот тип собрался, сонливость пропала и появились складки на лице, его мозг лихорадочно ищет выход.
      - Чего тебе надо?
      Я ткнул его стволом в рот. И здесь нужна психология, первая боль вызывает страх.
      - Выходи, - тихо говорю я, - пошевельнешься убью.
      Его губы закраснели от крови и одна струйка уже прет паровозиком по подбородку. Шофер послушно открывает двери, выходит из машины и поднимает руки. Я прижимаю ствол к животу и быстро его обыскиваю. Хороший, девяти зарядный "люгер", переместился ко мне в карман.
      - Опусти руки, болван, теперь давай, двигай к парадной.
      Он понуро идет к дому. Мы заходим в лифт и поднимается на четвертый этаж. Я подвожу его к квартире.
      - Звони, - шепотом говорю ему, - скажи, что хочешь в туалет.
      Шофер звонит. Я вытаскиваю его пистолет, теперь оружие у меня в двух руках.
      - Кто там? - слышен незнакомый голос.
      - Это я, Эдик. Пусти поссать.
      За дверью слышны голоса. "Это Эдик, пустить?" "Что ему надо?" "Обоссался." "Пусти, но как положено..." Слышен звук откидывающихся запоров. Дверь открывается и тут я из-за плеча шофера стреляю встречающего охранника в лицо, вталкиваю ошалевшего парня в прихожую и стреляю ему в затылок. Теперь вперед. Пробиваю стекло двери в гостиную головой, кубарем качусь к столу. Одна фигура у окна, она сразу получает заряд в живот. Где же второй. Это Соловьев, он сидит на диване бледный как смерть. Я поднимаюсь.
      - Культяпый...? - шепчет генерал. - Что ты наделал, культяпый?
      Клещь лежит на полу, сжавшись в комочек и скребет пальцами пол, из под него течет лужица крови. Я понимаю, грохот выстрелов сейчас поднимет всех соседей в доме, мне пора бежать.
      - Это приказ.
      - Кто?
      Я поднимаю протез с пистолетом и навожу в лоб.
      - Тебе разве сейчас не все равно.
      Опять грохот выстрела у генерала на лбу ровная дырочка, делаю еще один выстрел в голову Клещу. Прощай, Сафар Гулямович.
      В доме судя по всему паника, где то за дверями кричат. Как метеор проношусь по всем этажам вниз и, выскочив на улицу, сразу же иду к своей машине.
      Люська уже может ходить и мы в первую прогулку прошлись по скверу, что был недалеко от ее дома.
      - Так куда ты уезжаешь? - спросила она.
      - В Конго. Там новая война. ГРУ решило насолить Мобуто, за прошлые проигрыши и теперь там требуются наемники.
      - Ты доволен?
      - Мне Левон говорил, что война это проще, чем борьба с мафиози в России. Я убедился, он прав. Здесь все перемешано в говне и чтобы выкарабкаться из него, нужны годы.
      - Я приеду к тебе. Правда, мне нужно сделать здесь еще одно дело. Нужно слетать под Тулу... А после..., напрошусь на новый репортаж уже в твою сторону.
      - Приезжай.
      Я осторожно поцеловал ее в голову.
      - Может все таки сменишь профессию?
      - Нет, меня произвели убивать. Гены отца не отпустят меня из своих объятий. Пожалуй это самый поганый эксперимент, подонков врачей и их руководителей, но они знали что делали. Убийца нужен всем.