- Доверься моему опыту. Сейчас этого делать нельзя. Если нас остановят и обыщут, за каждый пистолет всыпят по первое число. Вынос оружия всегда тщательно продумывается. Это другая операция. И потом, оружие надо продавать, хранить трофейщику оружие нельзя.
      Мы без всяких проишествий приехали в город.
      ДОКУМЕНТЫ
      Горбатый долго читал документы.
      - Интересное местечко вы нашли. Этот пункт, который указан на карте разведчика, обстрелян тяжелой артиллерией и видно очень удачно. Но я хочу тебе сказать, что этот бункер здесь один быть не может. В холме, наверняка, землянки охраны, писарей, поваров, телефонистов, обслуживающих командный пункт, а может и еще какие-нибудь. Странно, что они не откопали своих командиров, неужели вся обслуга погибла?
      - Заросшая дорога в лесу идет от Псковского шоссе. По ней на машине не проехать, поэтому мы пошли с другой стороны, через лес.
      - И правильно сделали. В следующем году мы основательно займемся этим холмом. А сейчас, я тебе прочту интересные документы, от которых ты можешь упасть. Слушай.
      "Копия на русском. Строго конфиденциально.
      Господину Жданову А.А..
      Маршалу Ворошилову К.Е.
      Немецкое командование понимает, что вы являетесь заложниками вашей системы и попали в ситуацию, когда безнадежность положения является очевидной. Поэтому, чтобы не осложнять и так ухудшающуюся обстановку, предлагаем вам вступить в переговоры о сдаче города на следующих условиях:
      - Вы, ваши родственники или знакомые, которых вы укажите, переходят на нашу сторону с личным имуществом и пользуются полным покровительством и неприкосновенностью немецкого командования.
      - Вам предоставляется право жить в любом государстве, находящегося под эгидой Германии или нейтральном государстве, с предоставлением персональных домов, участков и рабочих сил для ведения фермерского хозяйства. Если вы захотите заниматься в другой области, то германское правительство гарантирует вам помощь в этом деле.
      - Вам предоставляется компенсация в 5000000 марок в любом банке Европы.
      Все это вступает в силу после договоренности о сдачи города.
      Уполномоченный ставки
      генерал-полковник Рейнгардт
      Сентябрь. 1941 г."
      - Ну как, здорово?
      - Здорово. А ответ есть?
      - Есть. Ты только послушай.
      "Уполномоченному ставки
      генерал-полковнику Рейнгардту
      Мы согласны принять ваше предложение с условием:
      Если положение города не улучшится до марта 1942 г.
      Наше положение не позволяет открыто сдать город. Поэтому немецкое командование должно усиливать нажим на внешнем обводе рубежей, особенно в районе Пулково.
      Член военного совета Жданов А.А.
      Маршал Ворошилов К.Е.
      Сентябрь. 1941 г."
      - Да, за каждый документ, нас точно посадят.
      - Здесь есть последний из этой серии.
      "Уполномоченному ставки
      генерал-полковнику Рейнгардту.
      В связи с приездом генерала армии Жукова, обстановка и положение на фронте резко изменились. Наши переговоры придется прервать.
      Член военного совета Жданов А.А.
      Март 1942 г."
      - Что еще есть интересное?
      - Видно Ворошилов проболтался или Берия дознался о переговорах другим путем, но в этой папке есть еще один весьма странный документ.
      "Уполномоченному ставки
      генерал-полковнику Рейнгардту.
      Правительство СССР хотело провести с вами переговоры о мире на следующих предварительных условиях:
      1. Передача Германии в территориальное пользование части земель СССР, а именно: Литвы, Латвии, Эстонии, Украины, Молдавии и части Белоруссии.
      2. Использования экономической мощности Союза для нужд Германии.
      3. Компенсации Германии за потери в войне в денежном выражении или золотым запасом.
      4. Сохранении единства оставшихся народов СССР.
      Уполномоченный правительства СССР
      Министр внутренних дел
      Берия Л.П.....
      Февраль 1942 г."
      - Ты заметил, что Берия послал письмо раньше письма Жданова, это значит, что он пользовался одним каналом и, наверняка, знал о переписке городской верхушки.
      - А еще есть что-нибудь интересное?
      - Много. Хотя бы взять приказы по армии, личную переписку. Вот.
      "Копия.
      В канцелярию фельдмаршала Геринга.
      Бригаденфюрреру Кинстеру.
      Совершенно секретно. 756/2456
      По поводу ценных произведений искусства, находящихся в Гатчине, Павловске, Пушкине, Ломоносове.
      Сообщаю вам, что рейх-министр Гиммлер прислал своих уполномоченных для реквизита ценных произведений искусства из музеев и дворцов этих городов.
      Наши представители не сумели договориться с ними о разделе и вынуждены, использовав тыловые части полковника Даймера, вывезти часть сокровищ на тыловые склады армии под их охрану.
      Сейчас жандармерия и другие охранные части Гиммлера, стоящие на дорогах, вокзалах и в городах, не представляют нам возможности для вывоза этих сокровищ в Германию.
      Прошу вас, еще раз, может быть лично фельдмаршалу, переговорить с рейх-министром об окончательном разделе сокровищ и разрешения их перевозки.
      Уполномоченный канцелярии
      полковник Альберт.
      Февраль. 1942 г."
      Здесь есть ответ, но от самого Геринга и, притом, открытым текстом.
      "Телефонограмма.
      Полковнику Альберту.
      Пошлите их в жопу. Ждите сигнала и инструкций для вывоза имущества.
      Фельдмаршал Геринг.
      Февраль. 1942 г."
      - Выходит, что часть награбленных произведений искусств Геринг прятал на складах армии.
      - Я хочу сказать тебе еще одну вещичку от которой, ты ахнешь. Я рассказывал тебе о том, что у Ольги лежат две картины, вытащенные из бункера. Она вызвала знакомого старичка реставратора. Он сказал, что это картины русского мастера Никитина, крепостного графа Шувалова, которые находились в Екатириненском дворце в Пушкине. А посуда, которую мы приволокли, оказалась из музеев Павловского дворца. Мало того, в бункере были ковры, ручной выделки с мифологическими сюжетами, явно вытащенные из музеев.
      - Выходит, что немецкие офицеры потихонечку грабили сокровища Геринга и они находились недалеко от бункера.
      - Я думаю, что Геринг мог и не вывезти сокровищ. Во-первых, ему Гиммлер не дал, во-вторых, наши перешли в наступление и пришлось их оставить тут, вот на этих скрытых складах.
      - Если это так, то здорово. Слушай, исследуя и переводя некоторые тексты, вот в этой папке, я обнаружил, что полковник, а потом генерал Альберт, занимался промежуточной деятельностью, как бы связным между неким генералом НКВД Николаевым и одной из разведок Германии. Это не относится к Абверу, адмирала Канариса или Гестапо.
      - Постой. Не понял. Что в Германии было много независимых разведок?
      - Да. Что-то около 7. Так вот об этом-то канале знал Берия, Геринг и еще кое-кто. Воюющие стороны обменивались разведанными, письмами, просьбами и другими вещами. Вот например, в папке к шифровке приложен перевод:
      "Генералу Альберту.
      В обмен на данную нам информацию от 12.01.42 г. о попытке покушения на И.В.Сталина, мы со своей стороны предлагаем вам следующее:
      В пригороде Брюсселя, на улице Цветов 6 находиться резидентура советской разведки, относящаяся к группе "Красная капелла", осевшая в высших эшелонах власти.
      Генерал Николаев."
      - Еще несколько переводов с просьбами.
      "Генералу Альберту.
      Через Ладогу 17.05.42 г. в сторону Кобоны в 12.00 выйдет тендер со спецгрузом для Смольного. Прошу пропустить.
      Генерал Николаев."
      "Генералу Альберту.
      20.03.42 г. Над Ладогой с 15 до 18.00 пролетит спецрейсом ЛИ-2 в сторону Ленинграда. Прошу пропустить.
      Генерал Николаев."
      - Здесь еще много таких шифровок. Немцы видно честно выполняли все просьбы с нашей стороны, хотя в этой папке нет того, что просили немцы. Во всем этом зловещую роль играет генерал НКВД Николаев, который осел в Ленинграде. Но вот к концу 1942г. связь резко обрывается.
      - А теперь я тебе скажу почему прервалась связь. В бункере, что мы нашли, на кровати в генеральских лампасах лежала мумия, у которой я извлек из кармана документы. Вот она воинская книжка. Узнаешь?
      - Генерал Альберт?
      - Это еще не все. В бункере я взял со стола портсигар, а когда дома его раскрыл, то нашел вот эту записку. На, переведи.
      - Ну-ка, ну-ка.
      "Николаев, ты подлец. О нашем месте дислокации знал только ты. Сегодня "Киров" нас уничтожил. Чтоб ты сдох. Альберт."
      - Здорово. И концы в воду. Может быть поэтому КГБ так усиленно рыщет по раскопам, пытаясь скрыть оставшиеся следы.
      - Может быть. Кстати, меня фамилия Николаев смущает, так и напрашивается связь между нашим Николаевым и тем.
      - А как инициалы того Николаева. Наш - С.Н., а тот?
      - Постой, постой. Ага, вот нашел. Николаев Н.А. Действительно интересно, но мало ли совпадений.
      - Черт возьми! У меня даже мурашки по коже идут от всего этого. Неужели это так? Ну ладно, давай вернемся к таинственным складам, о которых Алберт доносил Кистнеру. Давай еще раз исследуем карты. Просмотрим окружающую местность.
      Май. 1989г.
      Нас накрыли.
      Мы с Горбатым, действительно, нашли на месте прошлогодних раскопок с Ольгой и Николаем два разваленных блиндажа, с раздавленными внутри немцами, но мы еще нашли и большой бункер, где была легковая машина и старый немецкий бронетранспортер с гусеницами на задних колесах. И, как раз, только мы пробили лаз через сгнившие ворота с наваленной землей, как появились они.
      - Спасибо, ребята, что помогли, - в спину нам раздался знакомый насмешливый голос, - Все уже раскопали?
      Перед нами стоял Николаев с двумя помощниками.
      - С трудом до вас добрался. Ого, сколько добра! Ну, теперь вы посидите здесь, а я посмотрю, что там.
      Рядом с нами остался один из спутников Николаева, другой вместе с ним исчез в темной дыре на склоне холма. Вскоре они появились и Николаев прошелся вдоль склона, рассматривая наши раскопки. Он подошел к нам.
      - Здорово. Ну что, ребятки, теперь с вами делать?
      Мы молчали.
      - Может быть опять договоримся? Вы что-нибудь мне, только посерьезней, а я вас не видел. Так как?
      - Пойдет, - сказал Горбатый. - Мы только соберем шмотки и скажем после этого вам.
      Под внимательным взглядом Николаева и его спутников, мы собрали палатку, рюкзаки и Горбатый подошел к офицеру.
      - Вот, возьмите, - он вытащил из кармана рубахи карту разведчика и протянул ее Николаеву, - По ней копали.
      Николаев рванул карту, развернул и впился в нее глазами.
      - Ах, сволочи, ну как они ловко. Ты посмотри, точно эта точка отмечена и эта. Да. Не жаль отдавать?
      - Жаль.
      - Еще бы. Теперь дуйте отсюда. Мы еще с вами в городе поговорим.
      Где-то назойливо шумел трактор. Шум его становился все ближе и ближе. Он пробивался по старой заброшенной дороге, ломая молодняк почти пятидесятилетней давности.
      Мы шли по лесу и ругали этого недоноска Николаева.
      - Надо перепрятать документы и карты, - сказал я.
      - Сейчас не лезь. Если мы их приведем к дому Миры - это конец. Надо предупредить Миру, чтоб спрятала. Я может потом, когда будет поспокойней, возьму все у нее и перепрячу.
      - Договорились.
      Июнь. 1989 г.
      Меня и Горбатого вызвали в Большой дом.
      Николаев был не один. Знакомый строгий полковник сидел на диване и презрительно разглядывал нас.
      - Мы карту изучили, - начал Николаев, - Прошлись по всем местам. Хорошая карта. Так где вы ее нашли?
      - В нашей землянке, под Мгой.
      - Так, так. Тут вот какая к вам просьба, ребята. Верните все документы, что вы нашли и у наших, и у немцев.
      - У нас их нет.
      - А это что, как вы думаете?
      Николаев бросил на стол фотографии бункера с пустыми столами и сейфом.
      - Рядом с вашими раскопами мы нашли уже ограбленный пустой бункер. Только ковры, скелеты и мебель остались нам. Я не сомневаюсь, что вы уже побывали в нем. Наши эксперты уверены, что это был крупный штаб.... корпуса и кто-то недавно залез туда.
      - Мы там не были, - угрюмо ответил Горбатый.
      - А вас, Самсонов, в прошлом году ловила милиция, кажется здесь.
      Ко мне, оторвавшись от дивана, подошел полковник. Он взял карту со стола Николаева и ткнул пальцем в отметку разведчика.
      - Что вы, меня никто не ловил. Сергей Николаевич может подтвердить, он меня видел на платформе, мы поговорили и я уехал в город.
      - Где ж вы там были, тогда?
      - На берегу Мги, костерок разжег, проспал всю ночь и сюда, в город выехал.
      - Эх, Самсонов, Самсонов. Вы же влипли. По карте разведчика мы нашли вашу базу и в ней ящики с оружием. В одном ящике не хватает десять "вальтеров". Да, да, тех самых "вальтеров", что по своим каналам мы заказали у вас. Вот акты экспертиз, которые подтверждают идентичность пистолетов всей партии в этом ящике.
      - А причем здесь я?
      - Притом, что ваши пальчики были в той и другой партии. Вот и здесь, акты экспертиз.
      - Что вы от нас хотите? - поняв, что я попался, спросил Горбатый.
      - Документы, что вы стащили в этом бункере.
      - Они будут послезавтра.
      - А почему не сегодня?
      - Надо ездить по городу и в разных местах собирать документы у друзей и других людей.
      - Ну, что ж. Мы ждем вас послезавтра.
      Когда мы вышли, Горбатый сказал.
      - Хорошо они тебя раскрутили. Вот сволочи. Но мы с тобой, то что нужно не отдадим.
      - А насчет переписки Жданова, Геринга, Альберта и прочих бумаг?
      - Ни в коем случае не отдавать. Сейчас мы торгуемся и нас не сажают, а за эти документы нас не пощадят. Просто уничтожат.
      - Как ты думаешь, за нами следят?
      - Не знаю, но мой совет - ни кого из наших знакомых постарайся не навещать. В случае необходимости, постарайся пройти из своего дома, чердаком и крышами. Так же возвратись.
      Мы с Горбатым опять в знакомом кабинете у Николаева. Полковника нет, но в кабинете сидит молодой, незнакомый нам парень.
      - Вот принесли, Сергей Николаевич.
      Горбатый вытряхнул мешок, документы и папки разлетелись по всему столу. Молодой парень поднялся со своего места и подошел к нам. Он начал смотреть документы и сортировать их по пачкам.
      - Ну как, Виктор Афанасьевич?
      - Подлинные, Сергей Николаевич, но того что мы ожидали, нет. Зато есть воинские книжки и фамилии в них, именно тех, о ком вы не раз упоминали.
      - Вот как? Так это все ребята? Вы не обманываете?
      - Нет, Сергей Николаевич.
      - Хорошо. Вот что напоследок я вам скажу. Чтоб больше мы вас на раскопах не видели. Это наше последнее предупреждение. Поняли?
      - Сразу дошло до нутра, - вырвалось у Горбатого.
      - Раз поняли, валяйте отсюда.
      СКЛАД
      Август. 1989 г.
      - Горбатый, я кажется нашел. Смотри, эти накладные указывают, что грузы со станции Волосово направлялись на Бегуницы и здесь они уходили в лес. На этой немецкой карте, между Волосово и Бегуницам в левой стороне дороги, стоит крестик у просеки. Здесь сплошные горки и холмы. По нашей фотокарте, снятой с самолета, просеки уже нет, сплошные массивы обработанной земли, среди лесов. И это, я думаю, вот здесь, у холма.
      - Я тоже пришел к такому выводу. Так как, рискнем?
      - Рискнем. Выезжаем без палатки. Лопаты берем только железом. Палки срубим там. Встреча в Волосово, на краю поселка.
      - Я пошел готовиться. До завтра.
      Половина горки была засеяна клевером, на другой рос березовый лес. Мы начали шурф в лесу между берез. Два метра сплошной нетронутой глины.
      - Пошли отсюда, - предложил я.
      Мы пошли вниз к лесистой подошве холма. Не доходя метров десять до нее, я начинаю снимать дерн. Первые полметра прошли с трудом и я хотел уже бросить, как вдруг пошел песок. Дергаю Горбатого за рукав и мы начинаем остервенело выкидываем грунт. Лопаты одновременно ударились в дерево. Большие бревна показались наружу.
      - Нашли, - почему-то шепотом сказал Горбатый.
      - Нашли, - как эхо повторил я.
      Мы сориентировались относительно направления бревен и помчались к подошве холма. Лопаты мелькали с выброшенной землей. Мы пробивали траншею в холм и вдруг... Лопаты ударились в дерево.
      - Бери топор, я оголю два ствола, - скомандовал Горбатый.
      Бегу за топором на вершину и обратно. Две лесины оголены уже на метр длинны. Лесины сохранились из-за глины неплохо, несмотря на то, что прошло больше сорока лет, и я потрудился на славу, превратив в щепу древесину. Лаз готов, и первый с фонарем, в него влезает Горбатый.
      Большая площадь склада забита ящиками, между ними ровными рядами дорожки. Некоторые из ящиков разбиты, торчат ковры, гобелены, фарфоровая посуда. Вход с другой стороны. Возле него знакомые ящики с оружием и патронами.
      Подхожу к большим потемневшим ящикам и пытаюсь лопатой сковырнуть крышку с одного из них.
      - Стой, - говорит Горбатый.
      Он подходит ко мне с фомкой.
      - Нашел в канцелярском столе, у входа. Дай попробую.
      Крышка легко отваливается. Скидываю слой стружки и под лучом фонаря зажелтел бугорками янтарь.
      - Юрка, это плиты, наверно, из янтарной комнаты.
      - Не может быть, они утоплены в Калининграде!
      - Ты что, не видишь?
      Горбатый приподнимает одну плиту, длинной где-то полтора метра и кладет ее на край ящика. Под следующим слоем стружки появилась другая янтарная плита.
      Мы забрасываем плиты в ящик и накидываем крышку. Начинаем взламывать все ящики подряд. Там картины, здесь серебряные сосуды, в другом иконы. Боже мой, теперь мы знаем - это награбленные полковником Альбертом произведения искусств.
      Меня трясет за плечо Горбатый.
      - Уже много времени, пора уходить.
      Мы выползаем на воздух. Солнце висит с боку и до боли режет глаза, несмотря на то, что мы смотрим на свои тени.
      - Сходи за завтраком, - просит Горбатый.
      Я неторопливо забираюсь на холм, где у первого шурфа брошены наши шмотки и начинаю из рюкзаков вытаскивать завтраки. Мой взгляд скользнул между берез на ближайшие холмы и я замираю...Вдали мелкими точками движется живая цепь.
      - Горбатый, - кричу я, скатываясь с холма, - Там менты.
      Горбатый бросился наверх. Он вернулся с нашими шмотками и бросил их в темную дырку лаза. Затем сам скрылся там. Через 2 минуты он вернулся, в руках у него был "шмайсер" и рожков 5 за поясом.
      - Юрка, зарывай склад. Я попытаюсь их отвлечь. Пробегу леском, вон туда. Как закопаешь - иди на станцию, я потом приду.
      - Ты с ума сошел Горбатый. Они будут стрелять.
      - Я буду осторожен. Давай, Юрка, время нет.
      Горбатый понесся, как лось через лес. Я схватил лопату и с яростью стал закапывать траншею. Через минут пятнадцать в стороне раздалась стрельба. Шум ее усиливался. Еще минут двадцать стреляют, а я уже закончил и выравниваю дерн. Бегу к соседнему шурфу и заваливаю его тоже. Стрельба реже, но она продолжается. Первый шурф тоже замаскирован.
      Бегу по лесу к Горбатому. Стрельбы не слышно. Куда-то далеко зашвыриваю мешавшую лопату, бегу и бегу...
      Горбатый лежит на животе, на вершине холма. Кругом стреляные гильзы. Поднимаю голову Горбатого.
      - Юрка, - тихо говорит он, - Меня убили.
      Я сажусь на корточки и кладу голову на колени.
      - Что ж ты наделал, Горбатый?
      Я глажу его волосы.
      - Юрка, - он уже хрипит, - Бросай копать, мы уже давно взрос...
      Горбатый затих, а я все глажу и глажу его волосы.
      - Руки вверх!
      Меня окружает толпа в милицейской форме. Я их не слышу. Я все шепчу: "Горбатый, что ты сделал?"
      Николаев монотонно постукивал карандашом по столу.
      - Так что теперь будем с вами делать, Самсонов?
      - Мне все равно.
      - Что вы там делали?
      - Зачем вы убили Горбачева?
      - Он оказал вооруженное сопротивление.
      - Он муху не убьет.
      Николае молчит, только стук карандаша отдается в ушах звуком молота по наковальне. После длительной паузы он продолжил.
      - Я понял только через пять минут, что Горбачев отвлекал нас от тебя. Но остановить людей было невозможно. И вообще, я считал, что ты с грузом уже на станции и был ужасно поражен, увидев на холме.
      - Я пойду домой, Сергей Николаевич.
      - Иди, - вдруг согласился он.
      Домой не пошел, а поехал к Ольге и выплакал ей всю горечь происшедшего.
      - Юра, тебе уже много лет. Зачем и для чего ты рискуешь?
      - Горбатый тоже высказал мне эту мысль перед смертью.
      - Так что же ты решил?
      - Пока ничего.
      - Отдай ты им этот склад. Что нам делать с этим антиквариатом, картинами, янтарем и прочей мишурой. Продать никому невозможно. Это не Запад.
      - Может ты и права, но Горбатый рисковал из-за этого склада и погиб. Только это мне и не позволяет сдать его.
      - Подумай еще, Юра. Все, что вы нашли - это все государственные ценности, за кражу которых, бьют.
      - Я подумаю, Ольга.
      Мы похоронили Горбатого и на следующий день, утром, я взял переписку Геринга и пошел в Большой дом. К Николаеву меня пропустили быстро. В накуренном кабинете сидело три человека. Уже знакомый мне Виктор Афанасьевич, Николаев и моложавый капитан.
      - Здравствуй, Самсонов, - приподнялся Николаев.
      - Я пришел сдать то, что мы нашли с Горбачевым. Вот, возьмите.
      Николаев взял документы, просмотрел и отдал молодому - Виктору Афанасьевичу.
      - И что же там есть? Вы видели? - взволновано проговорил молодой, пробежав документы глазами.
      - Там янтарная комната, картины, ковры, антиквариат.
      В комнате наступила тишина. Документы перешли к капитану.
      - Вы хотите передать нам склад? - спросил капитан.
      - Когда поедем? - ответил я.
      - Сейчас, - сказал Николаев, - Кузнецов, срочно вызовите солдат, машин пять с лопатами. Вы, - обратился он к молодому, - дозвонитесь до Эрмитажа, пусть вышлют двух экспертов, но примерно, через два часа, после нашего отъезда. Идите, подготовьтесь к отъезду.
      Николаев поднял трубку телефона.
      - Товарищ генерал, разрешите зайти по очень срочному делу. Да. Иду.
      Я остался в кабинете один. Прошло полчаса. Влетел Николаев.
      - Поехали Самсонов.
      Опять едем впереди колонны, на газике. Сзади караван машин. Доезжаем до Бегуниц и сворачиваем налево, в сторону Волосова.
      Вот и проклятый холм, едем к нему прямо по клеверу. Машины останавливаются. Мы выходим.
      - Вот этот холм. Мы взломали дыру сзади, поэтому вход здесь.
      - Кузнецов, - закричал Николаев, - оцепи это место.
      Часть солдат по выпрыгивала из машин и цепью окружили холм. Другие с лопатами подошли к подошве холма. Я разметил участок и они начали копать.
      Когда показались ворота, все сгрудились вокруг них. Меня отозвал в сторону Николаев.
      - О янтарной комнате никому ни слова. Сейчас пойдешь с нами и покажешь, где эти ящики.
      С яркими фонариками, только пять человек, шли проходами к заветным ящикам.
      - Вот, - я показал на темные однообразные громадины.
      Один из сопровождавших скинул уже выломанную крышку ящика и вытащил панель.
      В свете фонариков янтарные плиты меняли окраску, становясь то оранжевыми, то красными.
      - Это они, - сказал один из присутствующих.
      - Кузнецов, - опять приказал Николаев, - Эти ящики сейчас вынести, в машины и срочно отвезти в управление. Как только освободишь место, приглашай экспертов. Оружие здесь есть? - обратился он уже ко мне.
      - Да. Справа у входа. Ящиков пять, а слева - ящики с патронами, по-моему двадцать два.
      - Хоть один ящик вскрыт?
      - Да. Горбачев брал автомат.
      - Ах да. Кузнецов, выноси ящики вперемежку с оружием. Нечаянно уроните ящик или крышку от него при выходе. Пусть все, кто у входа, увидят оружие. Говорите всем солдатам и окружающим, что выносите оружие. О янтарной комнате ни слова. Понятно?
      - Так точно.
      - Давай, действуй.
      Закипела работа. Приехало еще несколько важных шишек. Походили по складу, по цокали языком.
      - А это что? - спросил один из них, ткнув пальцем в наши с Горбатым шмотки, брошенные у пролома стены.
      - Грабители, - ответил Николаев.
      Они по возмущались и ушли.
      ПОДСЛЕДСТВЕННЫЙ
      Меня не отпустили. После того, как распотрошили склад, меня повезли в управление и посадили в камеру, где я просидел три дня. Наконец днем привели в один из многочисленных кабинетов управления. В комнате сидел, уже не раз встречавшийся со мной полковник, а за столом - гражданский с острыми и спрятанными глубоко под дугами бровей, глазами.
      - Гражданин Самсонов Юрий Александрович. Здравствуйте. Я - ваш следователь Карманов Григорий Степанович.
      - Как, разве я под следствием?
      - Да, вот постановление прокуратуры.
      Григорий Степанович протянул мне бумажку. Действительно, это было постановление о содержании меня под стражей.
      - Но за что?
      - За незаконное хранение оружия.
      - Но у меня нет оружия.
      - За незаконное хранение оружия в тайниках, базах, землянках и складах.
      - Ничего не понимаю. Я отдал вам, причем добровольно, самый крупнейший склад и в благодарность меня загоняют сюда. Что за чушь?
      - Хватит, гражданин Самсонов. Перейдем к делу.
      Началась процедура дознания. После длительного установления моей личности, пошли главные вопросы.
      - Как вы нашли последний склад?
      - Откопали.
      Следователь невозмутимо листал документы.
      - А предыдущий склад?
      - Откопали.
      - Вот объяснительная майора Николаева Сергей Николаевича в которой говориться, что вы ему в присутствии двух сотрудников управления передали карту с координатами раскопов и некоторых своих баз. Вы передали карту?
      - Передал.
      - Значит ваш последний склад вы тоже взяли с помощью каких-то документов?
      - Мы все копали, что бы что-то найти.
      - Естественно. Я в этом не сомневаюсь. Перейдем к следующему вопросу. Вы находили на месте раскопов какие-нибудь документы?
      - Да.
      - И где они?
      - Переданы Николаеву.
      - Вот докладная Николаева, в который утверждается, что вы передавали ему документы по частям, когда вас ловили на месте преступления. Вы подтверждаете это?
      - Я еще не видел документа в нашем государстве, запрещающего копать землю и поэтому не считаю преступлением вдруг неожиданно что-то раскопать. А то, что я ему передавал, так это степень нашего сотрудничества, между мной и КГБ.
      - Ваша степень сотрудничества документально подтверждена?
      - Нет, это негласное сотрудничество.
      - Майор Николаев это не подтверждает.
      - Это его дело.
      Поднялся полковник и подошел ко мне.
      - Самсонов, лучше передайте нам документы. Помните, я вас просил давно об этом и сейчас прошу. Отдайте.
      - Я не видел никаких документов.
      - Хорошо. Григорий Степанович, я настаиваю на проведении дознания с использованием химически-активных средств.
      - Что ж, я не имею возражений. На сегодня допрос окончен.
      Следователь нажал кнопку.
      Через день меня притащили в стерильно бело-кафельную комнату, где прикрутили к койке. Напротив стояли: полковник, следователь и врач.
      - Давайте приступим, - предложил полковник.
      Следователь кивнул головой и врач вкатил мне укол в вену. Моя голова поплыла по волнам. Жуткий страх охватил все клеточки тела.
      - Самсонов, вы находили документы при раскопах?
      Сквозь облачность дымки страха прорвался звук человеческого голоса. Отвечай, отвечай, стучали пульсирующим молоточком толчки в голову.
      - Да, находил.
      - Где они?
      - Их Горбатый отдал Мире.
      - Адрес Миры.
      - Новокузнецовская, 10, пятый этаж.
      - Вы сами знаете содержание этих документов?
      - Да.
      - О чем они.
      - Это секретная переписка, между генералом НКВД Николаевым Н. А. с генералом Альбертом, переписка фон Лееба со Ждановым и Ворошиловым, а также попытки Берии связаться со ставкой Гитлера.
      - Это вы сами читали?
      - Мне переводил Горбатый.
      - Вы кому-нибудь говорили об этих документах?
      - Их содержание знали я и Горбатый.
      - Вы сами разломали ящики с янтарной комнатой?
      - Вместе с Горбатым.
      - Кто был свидетелем переноски ящиков из склада в машины?
      - Я, Николаев, Кузнецов и два неизвестных мне гражданина.
      - По каким документам вы нашли склад с янтарной комнатой?
      - По накладным, немецкого строительного батальона и трофейным картам.
      - Что вы нашли в бункере штабного корпуса?
      - Сейф с документами, карты, портсигар, оружие и несколько немецких трупов, один из которых генерал Альберт.
      - Вы сказали портигар?
      - Да.
      - Что было в портсигаре.
      - Записка Николаеву, что он подонок.
      - Он сейчас отойдет, - прервал мою пытку посторонний голос.
      - Да, пожалуй, достаточно.
      Мое тело вдруг расслабилось и я провалился в глубокий сон.
      Два дня меня не вызывали и вот опять у следователя. Он уже один.
      - Юрий Александрович, мы провели расследование. Вы перед судом должны пройти медэкспертизу. Распишитесь вот здесь.
      - Но я даже не читал дела и не знаю в чем меня конкретно обвиняют.
      - Сейчас это не обязательно. После медэкспертизы, вы ознакомитесь с делом.
      - А что я должен подписать?
      - Вот эту бумагу, что вы отдали все найденные вами документы Мире С. и дальнейшей судьбы их не знаете.
      Я подписал этот странный документ.
      В камерах Большого дома меня продержали еще неделю и, наконец, отправили на медэкспертизу.
      Это было шестиэтажное здание, с решетками на окнах до последнего этажа. Каждый вход на этаж запирался на такие же могучие прутья. Сквозной коридор, с палатами слева и справа, упирался опять в решетки черной аварийной лестницы. Охранники сидели за столиками на лестничной площадке только парадной лестницы, врачи и санитары размещались в центре коридора, в светлом проеме, огражденном барьером. Когда я вошел в палату, то ахнул. На одной из кроватей сидел в больничном халате сам Николаев Сергей Николаевич.