- Вы не задумывались, лейтенант, почему перед нашим приездом в деревню, солдаты вырезали ее жителей?
      - Это не солдаты, это повстанцы...
      - Повстанцы идут за нами. После нас они войдут в эту деревню и посчитают, что это сделали мы, то есть вы, лейтенант. Как вы думаете, какая реакция последует за этим?
      Лейтенант молчит.
      - Одно только не пойму, - продолжаю я. - Что задумал полковник? Почему он хочет нас уничтожить?
      - Это все ваши предположения.
      Пожалуй, его не пробить. Теперь мы молчим. Через час я оглядываюсь назад.
      - Как там Клер?
      - Я, в порядке.
      - Температура спала, - дополняет сестра Елена.
      Через четыре часа опять остановка. На этот раз мы решили передохнуть, покормить людей. Машины разместились на большом маисовом поле у самой дороги. Забегали сестры, врачи, обслуживающий персонал, задымили костры. Я стащил Клер на землю. Рядом стоит лейтенант.
      - На сколько вы собираетесь задержаться, док?
      - Часа на два.
      - Нам долго задерживаться нельзя.
      - Неужели повстанцы нас могут догнать?
      - Да. Они имеют много машин. Им их много перегнали из Ливии.
      - Хорошо, я постараюсь, чтобы все закончилось поскорей.
      Лейтенант уходит. Клер смотрит распахнутыми глазами.
      - Док, я буду ходить?
      - Кризис прошел, от мамбо мало кто выживает, а ты выжила.
      - Так буду я ходить?
      - Будешь, черт возьми. Лучше скажи, почему тебе подкинули эту пакость?
      - Долгая история, док.
      - Зачем ты окружила меня этой дурацкой тайной. Там не сказала, там чуть не отдала концы.
      - Я оберегала вас, док, от всех неприятностей.
      - Дура. Сестра Елена разбинтуйте ей ногу, надо посмотреть, что там.
      Мы вдвоем оголяем ей ногу. На темно фиолетовым фоне бревна-ноги, вокруг среза, проведенным шаманом, появилось светлое пятно с чуть розоватой кожицей.
      - Не сердитесь, док. Виновата я.
      - Так, слава богу, пошел обратный процесс.
      - Но у меня не шевелятся ноги.
      - Руки шевелятся?
      - Только пальцы.
      - Скажи спасибо Муни, он тебе много яда отсосал. Даже удивляюсь, ему совсем плохо не стало. Крепкий парень. Сестра Елена, положите реваноль на рану.
      - Хорошо, док.
      К нам подбегает... знакомая физиономия Муни с несколькими судками в руках.
      - Как ты здесь очутился?
      - Господин, один из шоферов сбежал, еще там... в госпитале, мне сестра Берта сама предложила занять его место.
      - Как сбежал?
      - Испугался и сбежал. Я принес вам поесть.
      Мы разбираем судки. Сестра Елена кормит с ложечки Клер, я вяло хлебаю суп.
      - Какие новости, Муни?
      - Нашу колонну подставили.
      Аппетит у меня сразу пропал.
      - Откуда ты узнал?
      - Первым по дороге прошел полковник со своими солдатами, мы движемся за ним в трех часах разницы.
      - Зачем? Зачем ему губить госпиталь, своих солдат?
      - Не знаю.
      - Что же с нами будет? Повстанцы нас перережут, взвод охраны не спасет.
      - Повстанцы в трех часах хода от сюда... Барабаны передают, господин.
      Я прислушиваюсь, слабый ветерок, разносит еле различимый стук.
      - Надо быстрей сматываться от сюда.
      К нам подходит толстый доктор Саймон.
      - Привет док, привет Клер, сестра Елена... И ты, какашка, все еще здесь? - он презрительно смотрит на Муни.
      Негр обижено встряхивает головой и отходит в сторону.
      - Чего это ты вдруг? - спрашиваю его.
      - Пришел проверить, как больная...
      По лицу Клер прошла судорога.
      - Она поправляется, доктор Саймон, - подчеркнуто говорит сестра Елена.
      - Я очень рад. Док, можно вас на минутку.
      Он меня как барышню берет под локоть и отводит в сторону.
      - В чем дело, доктор Саймон?
      - Хочу предупредить вас. Солдаты везут в машинах мешки... по моему, с наркотиками.
      - От куда у вас такие сведения?
      - Разве это важно, док? Я просто хочу вас предупредить, если окажемся в Киншасе и об этом узнают... Нас по головке не погладят. Скажут, что мы в сговоре с военными.
      Еще одна неприятность. Если это правда, то выходит полковник, хочет привлечь внимание к нашей колонне не зря. Вот будет международный скандал, если повстанцы перед всем миром покажут, какие союзники у правительства. Да и с этими тоже будет плохо. Если мы все таки попадем в Киншасу и нас действительно там сцапают за наркотики, даже как иностранцев не пожалеют.
      - Спасибо, что предупредили, доктор Саймон.
      - Тогда я пошел. Пока, док.
      Опять колонна пылит по дорогам. Зеленая растительность по бокам дороги серебрится от пыли, она везде, в воздухе, на машине, на мне, на окружающих. Машина впереди останавливается. Лейтенант спешно бежит туда, вскоре он возвращается.
      - Река, доктор. Это Чуапа.
      - Хоть вымыться можно.
      - Не до этого. Здесь паром маленький, всего на одну машину. Ваших десять, да моих две. Итого двенадцать ездок. Туда минут пятнадцать, обратно тоже, итого- две машины в час. Значит нужно шесть часов. Придется половину машин бросить здесь. Нас поджимают повстанцы, они в трех часах хода.
      - Это невозможно.
      - Бросьте, доктор. У вас одна машина с рентгеновской установкой, в другой везете оборудование операционной, в третьей - одеяла, матрасы и вякая дребедень, вот их надо точно бросить. Остальная раскладка проста. Две машины раненых, две машины с персоналом, две машины с водой и продовольствием, ваша машина и моих две.
      - Но... как же...
      - Сейчас не до установок и оборудования, срочно уходить надо, доктор.
      - Хорошо. Я сейчас пойду распоряжусь.
      Сестра Берта сразу воспротивилась и мне пришлось с ней немного поругаться и убедить, что это надо.
      - Будем сжигать? - уже страдальчески говорит она.
      - Это их война, не наша. Оставьте что можете, только бензин слейте, это сейчас дороже золота.
      - Хорошо, док.
      Солдаты помогают перевозить машины, они тянут канаты и вскоре первые машины очутились на том берегу. Я вымылся в реке, стащил Клер и выполоскал ее тоже. Пришла очередь и моему джипу, его вместе с одной из машин, затащили поперек плота. Клер и сестра сидят в нем и со страхом смотрят, как вода почти заливает колеса машин. Время шло удивительно медленно, уже наступали сумерки, а паром все болтался по реке, туда и обратно. Осталась еще две машины, военные грузовики и тут... прогремел выстрел, затараторил пулемет и короткие трещотки автоматов. На том берегу засуетились. Вспыхнула ярким пламенем одна из машин охраны, но уже груженый паром отвалил от берега и было видно, как солдаты, прикрываясь грузовиком, расстреливают с него, заросший кустарник, дорогу и оставленную технику.
      Первым выскочил с парома обозленный лейтенант. Солдаты согнали машину и стали рубить топорами паром и тросы.
      - Доктор, - кричит лейтенант, - у меня раненые, посмотрите их.
      - Все ушли?
      - У меня двое пропали...
      - Мы можем здесь остановиться и поставить палатки?
      Лейтенант раздраженно машет рукой.
      - Ставьте что угодно. Сегодня ночью навряд ли кто решиться переправляться через Чуапу.
      Разворачиваем лагерь здесь же на берегу реки. Запылали костры и тут же на другой стороне Чуапы замелькали многочисленные огни, повстанцы остановились тоже. Я осматриваю раненых. Одного зацепило в бедро, другого надо оперировать, ему пуля со спины попала в лопаточную кость и застряла где то внутри, недалеко от сердца. На этом парне я потратил три часа и когда вышел из палатки, поразился ночным звукам, окружающих джунглей. Рядом оказался Муни.
      - Господин, там для вас поставили палатку.
      - Почему нет шума барабанов?
      - Здесь война окончилась...
      - Объясни, я ничего не понимаю.
      - Повстанцы не будут переправляться через реку, без парома это очень долгое и хлопотное мероприятие. Чтобы не терять время, они пойдут искать дорогу в сторону центрального шоссе.
      - Откуда ты все знаешь? - опять изумляюсь я осведомленности этого чернокожего друга.
      - Все сейчас идут к шоссе, господин, - уклончиво замечает Муни. - Ведь прямо на Киншасу дороги нет. Господин полковник только что переправился перед нами и тоже свернул туда, я посмотрел следы колес...
      - Может нам тогда не двигаться, а развернуть госпиталь здесь и тихо прождать войну.
      - Ничего не выйдет, господин, с нами лейтенант со своим отрядом, военные вас потащат за собой.
      - Ладно, так где говоришь палатка?
      - Вон туда, господин.
      Утром в мою палатку входит сестра Берта.
      - Доброе утро, док.
      - Доброе утро, сестра. Есть какие-нибудь новости?
      - Да, док. Огни костров на той стороне пропали, повстанцы прекратили преследовать нас.
      - Слава богу.
      - Лейтенант Харли опять собирается в поход и похоже потянет нас с собой.
      - Я знаю это...
      Сестра Берта немного шокирована.
      - Так что нам делать?
      - Собираться тоже. Этот маньяк перестреляет пол госпиталя, если его не послушаться.
      - Свят, свят, свят, - сестра крестится. - Я пошла собираться док...
      - Да, сестра, идите.
      Только сестра ушла появился лейтенант.
      - Надо уходить, доктор, мы должны опередить повстанцев и первыми выскочить на шоссе.
      - Почему вы считаете, что мы первыми должны выйти?
      - Вдоль реки с той стороны нет дороги, поэтому им надо возвращаться слишком далеко в глубь страны, чтобы окольными путями выйти на шоссе. Они на этом потеряют время.
      - Неужели они не захотят переправиться здесь?
      - Может быть переплыть в плавь повстанцы и смогут, но не решаться на этот безумный шаг, мои ребята постреляют их как кроликов.
      - Значит нам лучше оставаться здесь, чтобы держать оборону вдоль берега.
      - Доктор, войну выигрывают на дорогах. Кто ее первый захватил, тот и ведет бой. Пусть они потом переправляются здесь, но без машин и техники им нас не догнать.
      - Я вас понял, лейтенант. Можно задать вам один пикантный вопрос?
      - Говорите, доктор.
      - До меня дошли слухи, что ваших машинах есть... необычный груз. Вы мне можете сказать, что вы везете... в мешках?
      Он внимательно глядит на меня.
      - Вы хотите посмотреть?
      - Да.
      - Пойдемте, я вам покажу. Правда одна моя машина погибла на том берегу, но в той, что пришла сюда, вы можете все разглядеть.
      Мы выходим из палатки и отправляемся к большому армейскому грузовику, в кабине которого дрыхнет шофер, больше никого кругом нет. Лейтенант легко перелезает в кузов.
      - Давайте сюда, доктор.
      Я неуклюже забираюсь за ним. На полу два грязных джутовых мешка. Лейтенант развязывает один из них и на пол вываливаются... скальпы, человеческие скальпы. Я онемел. Офицер развязывает второй мешок и тут показались уши, весь мешок забит ушами.
      - Но это же...
      - Успокойтесь, доктор, это трофеи. Каждый скальп стоит пять долларов, каждое ухо пятьдесят центов, два уха будут стоить доллар. Мои солдаты из племени Монгу, обожают воевать, кровожаднее их нет.
      - Как же вы им это разрешаете?
      - Так. Плачу деньгами, а они за это мать родную готовы пристрелить.
      Лейтенант запихивает все в мешки и завязывает их.
      - А кто вам сказал об этих мешках, доктор?
      - Здесь есть один такой..., шепнул мне, что в мешках наркотики.
      Харли проворчал что то на своем языке, потом схватился.
      - Извините, доктор, кому то неймется. Я догадываюсь кто это и еще с ним поговорю.
      - Мы с вами проезжали мимо разграбленной деревни, там было полно мертвецов, это не с них ваши кровожадные воины сняли скальпы?
      - Их уже сняли до нас...
      - Кто?
      - Не знаю. Среди повстанцев тоже есть кровожадные племена.
      Мы спрыгиваем на дорогу и идем к джипу.
      - Ну так что, отправляемся к шоссе, доктор?
      - Едем.
      - Тогда придется потеснится. Так как одного моего грузовика нет, то часть наших солдат поедет на вашей последней машине.
      Медленно проезжаем мимо селения. Тишина вокруг необыкновенная, ни людей, ни скота. Солдаты выскочили из машины и разбежались по хижинам. Колонна встала. Лейтенант пошел к своему грузовику.
      - Где мы? - раздался сзади голос Клер.
      - Где то у реки.
      - Еще далеко до шоссе?
      - Устала?
      - Немножко. Еще когда едешь, бензином меньше воняет...
      - Потерпи. До шоссе действительно далеко.
      - Посадите меня.
      Я выпрыгиваю из машины и вместе с сестрой Еленой, мы поудобней расправляем матрац и делаем из него что то на подобии сидения и устраиваем Клер.
      - Ты держать голову можешь? Хотя, давай я тебе валик под голову сделаю.
      - Док, меня так растрясло, что пальцы, стали чувствовать..., я могу держаться. Смотри, Елена.
      Она разжимает и сжимает ладонь и сама с удивлением смотрит на это.
      Сзади раздается выстрел. Мы замираем. На дорогу выходят солдаты, они забираются в машину, лейтенант идет к нам.
      - Что там?
      - Ничего особенного, пристрелили одну старуху... Все разбежались, а она осталась...
      - За что?
      - Молчала, стерва.
      Почему здесь не ценится жизнь? Так легко и просто... пристрелил старуху, отрезал ухо, снял скальп.
      - Так куда делись жители?
      - Хотел бы я сам это знать. Поехали дальше, доктор.
      Колонна выезжает из селения. Пыль опять стоит столбом и я оттягиваю машину подальше от идущего впереди грузовика. Мы едем минут пять и вдруг... страшный грохот раздается впереди. В облаке пыли возникла вспышка и во все стороны полетели остатки грузовика. Я резко торможу. Что то с треском ударяется в переднее стекло и мгновенно оно становится серебристым он бесконечного количества трещинок. Медленно возвращается слух и я слышу рев и проклятия лейтенанта.
      - Что это было? - спрашиваю я.
      - Мина. Эти сволочи заложили мину.
      Лейтенант выскакивает из машины и бежит в сторону взрыва. К нам подбегают люди с колонны.
      - Вы как, док? - слышится голос сестры Берты
      - Вроде ничего. Клер, Елена, вы что молчите, скажите хоть слово.
      - Мы в порядке.
      У машины стоит Муни.
      - Вам повезло, доктор. В стекло попал джутовый мешок...
      - Помоги вытащить стекло.
      - Это просто.
      Муни снимает кепи и, обмотав кисть руки, вышибает стекло на капот джипа. Теперь я вижу тот самый пресловутый мешок то ли с ушами, то ли со скальпами.
      - Выкинь мешок в кусты.
      - А что там?
      - Выкинь, говорю.
      - Хорошо, доктор.
      Муни скидывает мешок и стекло с капота. Возвращается лейтенант, в его руках автомат и два подсумка с рожками.
      - Посылайте людей, док, там раненые и убитые
      - Это сделали повстанцы?
      - Конечно. Здесь все местные поддерживают их.
      - Но почему поставили мину против нас, а не против полковника?
      Лейтенант молчит, потом нехотя выдавливает.
      - Кто то хочет задержать нас.
      - А может это сделала армия? У повстанцев наверно и мин нет.
      - Не говорите глупости, доктор. А вы что здесь стоите? - обрушился он на прислушивающихся окружающих людей. - Собирайте раненых и постарайтесь им оказать первую помощь.
      Недалеко от моей машины разворачивают палатку. Раненых четверо. Половина суток ушла на их штопанье. Как только закончил последнюю операцию, у палатки оказался лейтенант.
      - Док, нам надо спешить. Мы с таким темпом не доедем до шоссе.
      - Но сейчас уже вечер.
      - Ничего, люди отдохнули, по таким дорогам можно ехать и ночью. Я уже дал команду собираться.
      Действительно колонна стала оживать. Мою палатку собирает несколько человек.
      - А вдруг дальше тоже заминировано? - спрашиваю его.
      - Все может быть.
      Теперь мы едем первые. Ветерок обдувает лицо через выбитое стекло. Кругом жуткая темень и только фары выхватывают наполовину заросшую дорогу. Лейтенант напряжен, он на всякий случай, выставил автомат и держит его на стреме.
      - Как вы думаете, - кричу ему, - полковник ушел далеко?
      - Оторвался на целые сутки. Мы много время отвели на отдых и операции с ранеными.
      - Почему же все таки сюрприз подложили нам, а не ему?
      - Не знаю.
      - Лейтенант, не кажется вам, что все обстоятельства странным образом складываются против нас, сначала поселок с мертвыми жителями, потом схватка на переправе, теперь взрыв мины, а полковник..., судя по всему, он не имеет никаких потерь.
      - Перестаньте, доктор.
      Харли явно раздражен.
      Под утро, мы устраиваемся на ночлег, разбив лагерь в не очень густом лесу. У лейтенанта осталось четырнадцать солдат, которых он выставил по периметру лагеря на охрану. Я, Клер, сестра Елена уместились в одной палатке. Осмотрел ногу Клер и заметил, что опухоль начала спадать и цвет постепенно меняется, превращаясь из фиолетового в нежно розовые окраски.
      - Ну как? - спрашивает Клер.
      - Пошла на поправку. Давайте спать. Елена, Клер, вы здесь, а я с этой стороны.
      - Очень неудачная планировка...
      - Поговорите мне. Придет сестра Берта, шкуру с вас спустит, если увидит, что-то не пристойное.
      Они валятся на матрацы, стащенные с машины, а я ложусь на кусок брезента в другом углу палатки.
      Как всегда, рано утром меня будит сестра Берта.
      - Док, вставайте. У нас исчезли пять человек.
      - Что? Как это исчезли?
      - Так. Пропал один охранник, двое раненых и двое из обслуживающего персонала.
      - Не понял. Их убили, украли или они сбежали?
      - Их нет...
      - А как же охрана?
      - Никак. Лейтенант говорит, что ничего подозрительного не было слышно.
      Странно все это, темнит чего то лейтенант. Лагерь просыпается и слышен гул голосов и шум двигателей машин.
      - Людям выделили пищу?
      - Да, док. Дала сухим пайком. Лейтенант все торопит.
      - Вот, черт.
      - Господи, спаси его.
      - Пойдемте, сестра. Проверим раненых.
      С ранеными все в порядке, кроме солдата, которому при переправе пуля разбила лопатку. У него гангрена и я тут же в машине пытаюсь скальпелем отсечь отмирающее мясо и мышцы. Похоже он не жилец.
      Только пожевал галеты с компотом, как появился Харли.
      - Доктор, мы готовы.
      - Поехали.
      Проезжаем несколько деревень, никого там нет. У меня кончается бензин, надо дозаправиться. Выезжаем на большую поляну у самого берега реки и я останавливаюсь.
      - Что такое? - тревожиться лейтенант.
      - Бензин кончился.
      Сзади подъезжают и останавливаются другие машины. Люди сразу выпрыгивают на землю, кто то катается по траве, другие разминают косточки. Я подхватываю Клер и опускаю ее на траву.
      - Полежи пока.
      Заливаю в баки из канистр бензин. Вдруг... что то происходит непонятное. Раздался свист, кто то вскрикнул, прогремел выстрел и тут же трескотня автоматов ворвалась в гул только что образованного лагеря. Я свалился рядом с Клер и прижал ее голову к себе. Где то слышен крик Харли и грохнул взрыв гранаты. Свистят пули и осколки. Стрельба стала удалятся и неожиданно затихла. Я приподнялся. Недалеко от нас лежит на животе сестра Елена неестественно согнув одну ногу. Из спины торчит хвост стрелы.
      - Сестра.
      Я подскочил к ней и перекатил тело на бок. Большие глаза раскрыты и удивленно смотрят на мир. Она мертва. Я задвинул пальцами ее веки.
      - Доктор, доктор, - слышны голоса.
      Я встал и оглянулся. Поднимались живые люди, но кое где на траве лежали кулями неподвижные тела. Ко мне подбежала сестра Берта.
      - Док, вы живы?
      - Елена, Сестра Елена погибла.
      - Господи, сохрани ее душу.
      - Док, - слышен голос Клер. - Не может быть... Елена.
      Я оглядываюсь. Клер пытается выжаться на слабых руках и заглянуть на мертвое тело.
      - Сестра, надо организовать сортировку раненых и временный лазарет. Поднимайте людей.
      - Я поняла, док.
      Берта решительно двинулась к машинам. Рядом со мной очутился Муни.
      - Жив?
      - Да, господин. Чуть не убили. Cтрела у головы так и пронеслась...
      - Кто это нас встретил?
      - Не могу понять, господин. Толи повстанцы, толи другие дикие племена. Эти больше вооружены луками. Не удивляйтесь, господин, в этом участке Африки очень много лесных племен и народов. Ясно и другое, там где прошел полковник со своими отрядами, там теперь одни сторонники повстанцев.
      - У нас много убитых и раненых, ты не смотрел?
      - Не очень много, господин. Те кто был за машинами или в машинах, те живы.
      - Иди помоги сортировать раненых. Здесь разбиваем лагерь.
      - Слушаюсь господин.
      Спешно разворачиваются палатки. Я пока оказываю помощь ходячим раненым. Недалеко от меня трудится толстый доктор Саймон.
      - Чернокожие свиньи, - ворчит он, - подло напали, сволочи. Теперь каждую вонючку буду кромсать по кусочкам.
      - Занимайтесь своим делом, доктор, - обрываю я его.
      - Идите вы...
      Это первое непослушание в моем госпитале. Я бросаю покорно сидящую передо мной фигуру раненного в плечо негра, выдергиваю из стакана скальпель и иду на него.
      - Вы что то сказали, доктор.
      - Так и сказал...
      Тут взгляд его скользнул на мою руку.
      - Э..., доктор. Не... надо. Что вы делаете?
      Но уже поздно, я все же успел взмахнуть рукой. Лезвие сверкнуло перед глазами. На щеке Саймона появилась полоса, которая неторопливо наполнялась кровью.
      - Вы псих, - орет Саймон и, схватившись за щеку, убегает за палатку.
      - Доктор, - сзади стоит сестра Берта. - Доктор, успокойтесь. Нам еще не доставало убивать друг друга. Отдайте сюда скальпель.
      - Я спокоен сестра. Благодарю вас...
      Я отдаю ей скальпель. Берта кивает головой.
      - Док, мы как подопытные, нас все время калечат, убивают и гонят дальше. Что происходит, док?
      - Сам не знаю, сестра Берта. Впереди нас идет полковник, мы идем сзади и на нас валятся все неприятности.
      - Может мы пойдем другой дорогой?
      - А она есть?
      - Помните, мы два дня тому назад в уничтоженной деревне, подобрали мужчину и женщину из армии спасения? Так вот , они говорит, что есть обходной и безопасный путь. Эта пара объездила весь этот район реки Конго и хорошо знают дороги.
      - Я поговорю с лейтенантом. Сестра Берта, не будите ли вы любезны вместо сестры Елены сесть к нам в джип.
      Она заколебалась.
      - Хорошо, док.
      Только Берта ушла, как появился Харли.
      - Что произошло, лейтенант?
      - Какая то банда напала на нас. Не поймешь, то ли повстанцы, то ли еще кто, какая то банда дикарей, человек двести. Наше счастье, что плохо вооружены. Хоть мы их и отогнали, однако неприятности от них остались.
      - Я уже ощущаю их...
      - Док, вы скоро закончите с ранеными.
      - Лейтенант с вами можно поговорить... Вернее вам предложить кое что.
      - Пожалуйста, - он в недоумении.
      - Лейтенант, в колонне есть люди, которые знают другую дорогу до шоссе. Давайте свернем на нее.
      Офицер задумался. Я заметил, что лейтенант как то стал больше размышлять над событиями...
      - Где он ваши люди?
      - Муни, Муни, - кричу я.
      - Я здесь, господин.
      Из-за палаток выскакивает негр.
      - Позови тех двух людей из армии спасения, которых подобрали по дороге.
      - Сейчас, господин.
      Муни исчезает между палаток, а лейтенант морщится.
      - Нашли, тоже мне называется, проводников.
      - Все таки это лучше, чем ничего.
      В сопровождении Муни, появляются белые мужчина и женщина. Они вежливо нам кланяются.
      - Мне сестра Берта сказала, что вы знаете обходной путь. Лейтенант хочет узнать о другой дороге.
      - Да, господин, - соглашается мужчина и кивает головой. - Надо немножко вернуться назад и от деревни поехать вправо там есть дорога до следующего рукава Конго. Вдоль нее и тянется дорога.
      Харли вытаскивает карту.
      - Здесь нет никакой дороги и потом, этот приток Конго изобилует речушками, через которые надо переправляться.
      - Дорога есть и хорошая дорога, а через речушки можно переправиться в брод.
      - Я даже не знаю. Но видно выхода нет. Нас просто истребят на этом участке пути до шоссе. Наверно придется согласиться. Поехали по той.
      - Но, господин, - Муни немного волнуется, - по той дороге наверняка дольше. Мы можем не успеть добраться до шоссе. Повстанцы раньше нас захватят его.
      - Что ты предлагаешь?
      - Не лучше ли нам остаться здесь в глубине Конго и развернуть госпиталь. Я уверен никто нас не тронет, ни местные, ни повстанцы.
      - Нет, нет, нет. Мы должны добраться до Киншасы. Это приказ.
      - Для вас, приказ...
      - Заткнись.
      Харли что то высчитывает по карте.
      - Мы отстанем от полковника на полторы суток, если поедем по той дороге.
      - А сейчас на сколько? - спрашиваю я.
      - На сутки. Я думаю, повстанцы не успеют за это время захватить шоссе. Вот что, ты, - лейтенант тычет в грудь Муни, - поедешь первым, а вы, - это уже обращение к проводникам, - рядом с ним указываете дорогу.
      - Мы согласны, - дружно сказали представители армии спасения.
      Мы начинаем сворачиваться, у дороги появилось небольшое кладбище, на пять человек. На самом большом самодельном кресте негры вырезали латинскую надпись: "СВ. ЕЛЕНА". В джип укладываю Клер, у ее головы садится сестра Берта, мы с лейтенантом усаживаемся на передних сидениях.
      Колонна начинает разворачиваться обратно. На этот раз, впереди меня грузовик Муни, он ведет нас по новому маршруту. Доехала до "пустой", как мы думали, деревни. На этот раз там полно народа, на центральной улице копошатся дети, старики греют кости перед входом в хижины, жители неторопливо бродят по своим делам. Они не думали убегать, равнодушно провожая машины взглядом.
      - Сволочи, - рычит Харли. - Будь у меня побольше солдат, я бы с них шкуру спустил.
      Машина Муни резко сворачивает между хижинами влево и мы выезжаем на новую полу заросшую дорогу.
      . Через четыре часа я посигналил, чтобы задержать грузовик Муни. Он остановился. Наш джип подъезжает к нему.
      - Господа, - обращаюсь к проводникам.
      - Да, господин доктор.
      - Не пора ли сделать привал.
      - Господин, впереди католическая миссия, там и остановимся. Это совсем рядом.
      - Хорошо. Тогда поехали.
      Колонна опять тронулась вперед.
      - Почему у меня на карте ничего такого нет? - удивляется лейтенант.
      - Наверно старые карты.
      - Ну, да. На них даже ваш госпиталь был отмечен , а уж он то всего два года назад был основан в этих местах.
      Едем еще час и машина Муни останавливается. Я и лейтенант соскакиваем с джипа и подходим к нему. Перед носом грузовика старые, полуразвалившиеся ворота, перекрывающие дорогу. Сбоку на столбе щит, на котором, едва различимы, выступают слова на английском языке: "Преторианская миссия".
      - Чего встал? - зашумел на Муни лейтенант. - Открывай ворота и поехали.
      - Господин. Я боюсь. Эти ворота не открывались несколько лет. Они сгнили.
      - Тогда пробивай их.
      - Не могу. На них заклятье.
      - Чего ты мелешь?
      - На столбах знак водяного дьявола реки Конго.
      Теперь я обратил внимание на прогнивший столб, поддерживающий ворота, на нем вырезана странная фигурка ящерицы с огромной зубастой головой.
      - Пошел, говорю, - рычит Харли.
      - Не могу.
      Лейтенант открывает дверцу и выкидывает бедного негра в кусты, сам садится за руль и нос машины с грохотом проламывает ворота. Я возвращаюсь к джипу.
      - Что там? - спрашивает сестра Берта.
      - Лейтенант сломал ворота миссии.
      - Свят, свят, - крестится Берта.
      Я сажусь за руль и тут к машине подбегает поцарапанный Муни.
      - Господин, там опасно. Нельзя туда.
      - Ты сам нас привез к этим воротам.
      - Это не я привез, мне показали дорогу, - обижен негр.
      - Садись.
      Негр колеблется. Потом все же запрыгивает на сидение.
      Мы осторожно проезжаем раскиданные, прогнившие деревяшки ворот. На покосившимся столбе зловеще раскрыло пасть вырезанное чудище. Через несколько минут, впереди заблестела вода, это мы выехали к другому притоку реки Конго. Дорога сворачивает вдоль берега и мы сразу натыкаемся на строения... Грузовик с лейтенантом стоит перед старым деревянным домом. Колонна пристраивается сзади. Все кто может ходить высыпали на улицу странного пустого поселка. Я вытаскиваю из машины Клер и размышляю куда бы ее отнести, в этот большой дом или в другой, что стоит недалеко. Вдруг двери большого дома открывается и к нам выходят три странных фигуры, одетые в монашеские рясы темно-коричневого цвета, с накинутыми на головы копьюшонами. Лейтенант Харли вышел вперед.
      - Господа, извините за наше вторжение, но мы хотим здесь передохнуть и двинуться дальше...
      Монахи молчат.
      - Может они не понимают по-английски? - спрашивает меня Клер.
      - Не уверен. Преторианские монахи, о которых мы когда то читали в своей литературе, должны неплохо знать французский и английские языки. По их верованию, каждый вновь прибывший, должен склонить голову перед монахом и перекрестится. Говорить простым смертным с ними как с равными, это значит обидеть их.
      Монахи видно услышали нас, они повернули головы к нам и застыли. Их лиц совсем невидно, только у первого из под копьюшона выступает острый подбородок с морщинистой кожей.
      - Так сделай как надо.
      - Не могу. Во первых, я не крещеный, во вторых, ты у меня на руках.
      Вперед выступила сестра Берта, поклонившись и наложив на себя крест, она сказала.
      - Орден святых кармелиток приветствует ваше братство.
      Теперь монахи склоняют головы.
      - В стране война, - продолжает сестра, - наш госпиталь с ранеными бежит от взбунтовавшихся племен. Разрешите нам здесь переночевать ночь и двинуться дальше.
      Монахи опять склоняют головы. Все зашевелились. Из соседних домов показались еще несколько монашеских фигур, некоторые отличались цветом рясы, они были черные. Вдруг, первый монах заговорил каркающим голосом на весьма хорошем английском языке.