"Гришенька!
      Как все глупо получилось. Я уже все поняла. Перед тем как потерять сознание, хочу тебе сказать. Гриша, я люблю тебя. Прощай, дорогой. Боже мой, как страшно умирать... Проследи за Галей...
      Твоя Даша".
      Я лежу на кровати в своем номере и отупело смотрю в потолок. Кто то садится ко мне в ноги. Сквозь полумрак, замечаю знакомые черты. - Галя. - Тише. Мне все рассказали, я все знаю. - Как же все дико получилось. Вдруг она зарыдала. Кровать сотрясается от взрывов плача. - Как... я маме... сообщу. Я ничего не ответил. Потихоньку Галя затихает. - Можно... я посижу у тебя? - Сиди. Она облокотилась на спинку кровати и замерла. Молчим уже час и вдруг я почувствовал, как мои ноги придавила тяжесть. Галя сползла на кровать и нелепо свернулась калачиком. По ее посапыванию и всхлипыванию, я понял, она спит.
      Я плохо спал и утром поднялся только от стука в дверь. Галя лежит рядом прижавшись к стенке. Я поднялся и подошел к дверям. - Григорий Павлович, вам пора вставать, опоздаете на работу. Это полковник Беленький. - Тихо. Спасибо. Я уже встал. Привожу в себя в порядок, одеваюсь и, прикрыв Галю одеялом, выскакиваю за дверь.
      Прибыла комиссия. Где-то заседали, допрашивали людей, изучали документацию и все это прошло мимо меня. Единственное, что кратко сообщила мне по телефону Инна Сергеевна, это ее вызывали нас допрос. Перед самым концом рабочего дня генерал вызвал на расправу. - Что же мне с тобой делать, Григорий Павлович? - Я написал рапорт об увольнении. - А чего тебя увольнять, комиссия частично признала тебя виновным. В основном виноват Кругликов, который поощрял пьянство твоего технолога со своими девицами. Но в каждой вещи должна быть своя закономерность. Слишком много людей за тебя просили и мне пришлось пойти на уступки. Я тебя не уволю, но и на своем месте здесь оставить не могу. Выбирай, либо главным технологом такого же предприятия в Архангельск, либо технологом цеха, но здесь на объекте А. - Можно мне подумать? - Конечно. Три дня не больше. Если меня не застанешь, пришлешь записку секретарше. - Разрешите идти? - Иди. Кстати, карантин в городе сегодня снимается. Можешь переехать домой.
      В гостинице меня ждет Галя. Она с какой то грязной сумкой сидит в моем номере. - Я думала, что ты не приедешь сюда. Все уже уезжают по своим домам, а тебя все нет и нет. - Я приехал за тобой. Мне военные дали машину. - Гришенька, миленький... - Поехали, я не могу держать шофера. Подталкиваю ее к двери и мы выходим в коридор. Здесь сразу нарываемся на полковника Беленького. - Григорий Павлович постойте, генерал приказал выдать вам компенсацию. - За что? Он замялся. - Понимаете, милиция сообщила на предприятие, что какие то бандиты или воры, пока был район в карантине, очистили вашу квартиру. Одно другого не легче, это какая то цепь невезения и все с проклятого клапана Геллера. Полковник протягивает чемоданчик. - Это вам. Я беру его и не прощаясь, толкаю Галю в спину, прямо к выходу.
      В моей квартире разгром. Все что можно хорошее вынести - вынесли. Остатки одежды, бумаги, всякие ненужные безделушки разбросаны на полу. Остались полупустые полки шкафов и голые кровати. Галя прошла по квартире и взглянула на меня. - Здесь надо начинать все сначала. - Стоит ли. - Что ты задумал? - Может быть мне переехать в другой город, у меня появилась такая возможность. Она застыла. - А как же я? - Давай не спешить. Нас еще впереди ожидают большие неприятности... Она все поняла и кивнула головой. - Проводи меня до моей квартиры. Я почему то боюсь туда входить.
      Ее квартиру мародеры не тронули. Галя побежала на кухню и я услышал возглас. - Надо же, в холодильнике, не все испортилось. Ты никуда не уходи, я сварю тебе кофе. Фотокарточка на книжной полке привлекла мое внимание. Даша и Галя в обнимку стоят на берегу реки. Я осторожно открываю дверцу и вытаскиваю фотографию, потом прячу ее в карман. Кажется все. Тихо, чтобы не скрипнула дверь выхожу на улицу.
      Теперь я выметаюсь из кабинета. Инна Сергеевна сидит рядом и терпеливо ждет, когда освобожу для нее место. - Что вы решили, Григорий Павлович? - спрашивает она. - Еще не знаю, Инна Сергеевна, но все складывается к тому, что мне надо ехать в Архангельск. Она трясет головой. - Ты правильно решил. - Итак, в шкафу письма, деловые бумаги, вы их потом посмотрите, постарайтесь не мешать кадры, они неплохо расставлены на местах. Странно, я почти повторяю слова предыдущего главного технолога. - С Эдиком, что будет? - продолжаю я. - Эдуардом Максимовичем? Ничего. Если бы вы остались, я бы вас объединила. Оставила обоих в цехе. А сейчас, чтобы не зря шляться по предприятию и ждать своей участи, пока возвращайся в цех и потрудись там. - Хорошо. До свидания, Инна Сергеевна. - До свидания, Гриша... Она впервые меня назвала по имени.
      Эдика я не узнаю, что то изменилось в нем. Взгляд стал жестче и лицо приобрело суровость. - Я звонил доктору, - сообщает он мне, - у Юли, и у Даша поднялась температура, они обе без сознания. - Там в таком положении все восемь человек. - Неужели это все? - Им уже ни чем не помочь. - Гриша, скажи и зачем нам это? Столько страданий в последнее время. Мы же сумасшедшие, наклепали столько страшного оружия. Все склады в России забиты нашими бомбами и ракетами. Почему никто не думает об этом. Что то я уже слыхал... Ну да, Сергей Сергеевич, сотворивший беду, говорил мне об этом. Может Эдик потом тоже свихнется, задавая себе такие вопросы, возьмет достанет ампулу и трах... ее на улице или откроет скороварку, когда будет выпариваться раствор... Мне не удалось ответить другу. На мое счастье, в цехе засигналил автомобиль. Мы оба повернулись к окну. - Смотри, пришел рефрижератор. Я пойду принимать баранину, а ты сходи к Вере Ивановне, возьми у нее результаты испытания скороварки, - предлагает мне Эдик.