- Я учту это Семен Кузьмич.
      - Прекрасно. Так что же тебе подарил Андропов?
      Я немного смешалась, даже на работе и то, все известно.
      - Брошку. Она у меня дома.
      - Принеси ее сюда завтра. Мы должны ее сфотографировать, показать эксперту и тут же отдадим.
      - Хорошо.
      - Подготовь мне дело, на генерала Васильева. Можешь идти
      Генерал Васильев был самым энергичным, толковым и верным помощником Андропова. Цвигун и Антонов его ненавидели больше, чем Андропова.
      _._
      С генералом Васильевым я столкнулся давно. Когда Андропов попытался провести в Закавказских республиках следствие по делу похищенных картин, у видного академика, я тоже был послан туда воспрепятствовать этому делу. Официально я тогда работал на Виктора Семеновича Папутина, первого заместителя министра внутренних дел, неофициально, на генерала Антонова, заместителя начальника одного из отделов КГБ.
      В пыльный, грязный Душанбе, я прилетел на самолете, как представитель министерства торговли и в ресторане "Москва" встретился с полковником МВД Колотуновым.
      - Как дела, Александр Рувимович? - спросил я.
      - Если вы про наши, то паршиво, если про картины, то еще паршивей.
      - Так что про картины?
      - Приехал этот зверь, генерал Васильев. Навез кучу следователей, сыщиков и те копают во всю. Нашим естественно не доверяют.
      - Результаты какие-нибудь у них есть?
      - Есть. Здесь ведь как ни копни, везде результаты найдешь. Начали с картин, сейчас дошли до некоторых крупных личностей.
      - Александр Рувимович, можно по конкретней, кто из следователей добился наилучших результатов?
      - Семенов, со своей группой. Они докопались, до самих исполнителей, тех кто похитил картины и теперь непосредственно приближаются к заказчику.
      - Что значит непосредственно?
      - Заказчик действовал через посредников, чтобы не раскрывать своего имени. Так вот, посредников уже замели.
      - Вы знаете, кто был заказчик?
      - Знаю. Это уважаемый Николай Анисимович Щелоков, министр внутренних дел.
      - ??? Вот это, да. Московские дома грабят, парни из Таджикистана и награбленное через Таджикистан отправляют обратно в Москву.
      - Конспирация, Анатолий Михайлович.
      - А как вы узнали, что это Щелоков?
      - У меня дружеские связи среди секретарей обкомов партии.
      Я с недоумением смотрю на него. Потом до меня доходит.
      - Так посредники...?
      - Конечно.
      - Ладно. Где сейчас Семенов?
      - Проживает в гостинице "Украина", в номере 412, все свои дела проводит в там же.
      - Это уже что то. Мне нужны сведения об охране, порядке работы и отдыха, Семенова и его группы.
      - Сделаем, Анатолий Михайлович. Сегодня же вечером я вам передам все.
      - И еще, мне для работы нужна женщина. Толковая, молодая женщина, не для блядства, а еще раз подчеркиваю, для работы.
      Полковник мучительно думает.
      - Понимаешь, Анатолий, трудно такую найти, хотя... одну идейную студентку мы тебе можем подбросить.
      В гостиницу "Украину" я и Галя пришли вечером. Галя русская девушка, всю свою сознательную жизнь прожила в Душанбе. Фанатична до корней волос, верит в партию, коммунизм и готова принести себя в жертву для борьбы против отступников. Завербована МВД республики. Ресторан еще работал, мы скромно заказали ужин с бутылочкой вина и изучали обстановку в зале.
      - Вон, пришел Семенов, - сказала мне Галя.
      Я его не вижу, так как сижу к нему спиной.
      - Много с ним народа?
      - Еще четверо. Сели. Официанты им несут ужин.
      - Ты говоришь, четверо? Как они тогда сели?
      - Трое село с Семеновым, а четвертый сел за соседний столик.
      - Он один за столиком?
      - Пока, да.
      Мы продолжаем есть.
      - Внимание, - комментирует Галя, - к ним подошел высокий, седоватый человек в синем костюме.
      - У есть бородавка над бровью?
      - Да.
      - Это генерал Васильев. Следи дальше.
      - Он поздоровался со всеми и сел к тому, что одинок.
      Проходит еще немного времени. Вдруг Галя встрепенулась.
      - Семенов и еще один парень встали, Семенов подошел к Васильеву, что то ему сказал. Теперь он и тот парень уходят.
      - Так. Теперь моя очередь. Ты сиди здесь и жди меня. Закажи еще бутылочку вина.
      Я тоже встаю и иду на выход. На лестнице достаю из кармана и одеваю маску старика, нос с бровями, и в таком виде возникаю перед, сидящей за столом, коридорной на четвертом этаже.
      - Вы куда? - с удивлением спрашивает она.
      - Мне...
      И тут я вытаскиваю из пиджака пистолет с глушителем и опускаю рукоятку ей на голову. Она валится на стол и я поправляю руку, подкладывая ее под голову, пусть все думают, что она дремлет. Теперь быстрей в коридор. Стучу в дверь с номером 412.
      - Кто там? - слышится голос.
      - Пакет из управления.
      Дверь открывается и я не глядя стреляю в овал лица. Звук шлепка от выстрела негромкий. Перепрыгиваю через падающее тело и в большой комнате вижу, опершегося на стол Семенова с раскрытым ртом. Стреляю в него два раза... Теперь быстро закрываю дверь, собираю со стола все бумаги, трясу портфели и все несу в туалет. Несколько документов, по моему понятию, весьма важных, прячу в карман пиджака, остальные мелко рву и спускаю в горшок. Все. Пора убираться.
      На лестнице мне встретилось несколько человек. Никто на меня не обратил внимание. Лишь у самой двери ресторана я снял маску и спешно проскочил к своему месту.
      - Все в порядке? - спросила меня Галя.
      Она не знала зачем я отлучался. Я ее и не пытался посветить во все детали операции.
      - Да. А как здесь у тебя?
      - Эти, оставшиеся, заказали еще водки. Васильев подсел к ним.
      - Нам пора уходить.
      - Допьем вино и пошли. Что я зря его заказала.
      Мы допиваем вино и, как порядочная парочка, уходим.
      Меня будит стук в дверь.
      - Кто там?
      - Это я, Колотунов.
      Я впускаю в комнату полковника.
      - Все управление поднято на ноги, - сразу начал тот, - убиты следователь по особо важным делам Семенов и майор Каргополов из группы генерала Васильева.
      - Так. А что же тебя привело ко мне?
      - Генерал Васильев поднял все службы от местного КГБ до МВД и они ищут всех граждан, прибывших последнее время из центра... Подняты списки всех пассажиров авиарейсов, опрашиваются железнодорожники...
      - Хитер, сволочь. Спасибо полковник за сообщение.
      Но тот мнется.
      - Что еще?
      - Мне бы оружие, то которое мы вам передали.
      - Хорошо. Оно в камере железнодорожного вокзала, ячейка 48, шифр 6457.
      Теперь тот успокаивается.
      - Тогда я пошел.
      Я киваю головой.
      Васильев вычислил меня через два дня. Я вышел из министерства торговли и тут же меня кто то окликнул.
      - Анатолий Михайлович, - облокотившись на машину, стоял генерал Васильев, - можно вас на минуту.
      Я подхожу и претворяюсь, что не знаю кто это.
      - Я вас слушаю.
      - Не могли бы вы со мной прокатиться?
      - А вы кто?
      - Генерал Васильев из управления комитета государственной безопасности, - улыбается он и показывает свою книжечку.
      - Давайте прокатимся.
      Мы садимся в машину, на заднее сидение. Только отъезжаем метров сто, как генерал взрывается.
      - Ты на кого работаешь, сволочь?
      - Вы о чем?
      - Зачем убил Семенова и Каргаполова?
      - Я к этому никакого отношения не имею. Меня послали сюда провести операцию "След".
      - Это еще что такое?
      Я киваю головой на шофера.
      - Останови машину, - приказывает генерал ему.
      Мы выходим из машины и идем вдоль обочины.
      - Золото из сибирских приисков не доходит до гохрана, а оседает здесь. Меня и послали с этим разобраться.
      - Ну и как, разобрался?
      - Завтра сюда приходит очередной транспорт. Мы проводим операцию по его захвату.
      - Странное у вас управление. Обычно ни хрена раскрыть ничего серьезного не можете, а здесь за такие крупные дела хватаетесь.
      - Значит такие уж мы неплохие.
      - Я все проверю Голиков и если соврал, сотру в порошок.
      Ему невдомек, что я работаю на его организацию тоже.
      Июнь 1978 года.
      Генералы Цвигун и Антонов все чаще и чаще совещаются. Однажды Семен Кузьмич попросил меня найти в архиве дела Поплавского. Я шла по коридору управления и вдруг мне на встречу попался он, Юрий Владимирович Андропов.
      - Куда вы исчезли, Настя?
      - Да вот все некогда, Юрий Владимирович. Почти до самого вечера здесь, на работе.
      - Знаю, тяжело нам всем приходится. Зайдите сейчас на минуточку ко мне в кабинет.
      Я заколебалась.
      - Мне в архив.
      - Позже зайдете. Пойдемте, пойдемте, кофейку или чайку выпьем.
      Он не спрашивая согласия, берет меня под руку и ведет на свой этаж к себе в кабинет. Вызывает секретаря и просит принести чаю для себя и мне кофе. Секретарь приносит заказ. На столе появляются булочки, пирожки, лимон. Андропов отрезает в стакан с чаем кусочек лимона и с наслаждением делает глоток.
      - Знаете, люблю когда свеженький лимон и сразу в чай. Вкус необычайный. Да вы пейте, пейте, Наденька.
      Я чуть не поперхнулась от такого раскаленного кофе.
      - Ой.
      - Не торопитесь. Говорят вы сблизились с Марией Николаевной Кулаковой.
      - Да, она мне очень нравиться.
      - Замечательная женщина. Федор Давыдовичу повезло. Сейчас ему не сладко, она его прямо вытягивает из хандры.
      - Мне Мария Николаевна ничего не говорила об этом.
      - Она никогда не пожалуется. Федора поругали на пленуме за сельское хозяйство, он теперь боится, что на съезде партии его за это могут не избрать генеральным секретарем.
      - Наверно надо хорошо подготовиться к съезду...- неуверенно произношу я.
      Андропов засмеялся.
      - Это вы хорошо сказали, я тоже так Федю успокаиваю. А ведь я вам приготовил давно сюрприз.
      Андропов подходит к настенному сейфу, открывает его и достает большую коричневую плоскую коробку.
      - Вот, возьмите.
      - Можно открыть?
      - Да это теперь ваше, открывайте.
      Я раскрываю замочки и вот... Прекрасное рубиновое колье, которое я носила на торжественном приеме, предстало передо мной.
      - Юрий Владимирович, - вскрикнула я, - боже мой, что скажет мой дядя.
      - Ничего не скажет, он мне его фактически подарил. Берите, и не вздумайте возвращать. Вы созданы для таких игрушек.
      Раздался звонок. Андропов схватился за трубку.
      - Да... Ну и что? Вот... - Он не выругался, а покраснел от ярости. - Я сейчас с вами разберусь.
      Трубка брошена, Андропов машинально бьет всеми тонкими длинными пальцами по столу.
      - Наденька, ты извини, дела.
      - Я пошла, Юрий Владимирович.
      Он мне не ответил, так был занят своими мыслями и я тихо ушла в дверь, прихватив подарок.
      Конечно я не дошла до архива и Семен Кузьмич хотел меня уже поругать, но увидев в моих руках коробочку, сразу спросил.
      - Ты была у него?
      - Да.
      - Это его подарок?
      - Да.
      - Покажи.
      Он сам вытащил из моих рук коробочку, вскрыл ее, поцокал языком, потом задумался.
      - Вот что, Надежда, если тебя наш начальник куда-либо пригласит или что передаст, все бери, на все соглашайся, но... потом обязательно ко мне или к Антонову и все рассказать, все до мельчайших подробностей. Тебя понятно?
      - Да, Семен Кузьмич.
      - Вот и хорошо. Я эту коробочку оставлю здесь и завтра я тебе все верну. А сегодня иди домой отдохни и в восемь позвони жене Кулакова. Тебе поручается важная часть операции. Ты должна разговорами отвлечь ее на час.
      - На час?
      - Да, на час. Треплись о чем угодно, но отвлеки... Это приказ.
      Кто знал, что в этот день произойдет трагедия и виновницей так же буду я. На своей даче был убит Федор Давыдович Кулаков. Убит в тот момент, когда я отвлекала его жену по телефону.
      _._
      Это началось 15 июня. Днем, по ничего не значащему звонку, меня вызвали на конспиративную квартиру к Антонову.
      - Толя, завтра ты должен ликвидировать одного человека, - сразу начал он.
      - Не могли раньше предупредить, хотя бы за неделю. Надо изучить объект, подходы...
      - Я тебе все расскажу. Во первых, - это за городом, на даче, во вторых, там все очень сложно, жена, охрана и собака. Жену мы отвлечем, собаку усыпишь сам, охрана два человека. Один всегда у входа, другой отдыхает...
      Он раскрывает план дачи, ее фотографии и подробно мне рассказывает все, где комнаты, где кто в это время находиться и наконец фотографию, кого надо убрать.
      Ночь, давит отсутствием звезд и луны. Я ориентируюсь по фонарным столбам со слабо светящими лампочками. Вот и номер дачи. Собака почуяла меня метров за пятьдесят и мне пришлось кинуть издали кусок мяса. Он удачно шлепнулся ей на спину и та, сначала отпрыгнув, сцепилась в него потом зубами. Вышел встревоженный охранник, постоял, покрутил головой, потом ушел обратно в дом. Я дожидаюсь, действия снотворного на собаку. Та сожрала мясо и облизываясь, смотрит в мою сторону. Мы ждем минут пять, вдруг пес подломился на ногах и рухнул на землю.
      Я перескакиваю ограду и продвигаюсь вдоль дома. Вот здесь, по плану сауна, а это окно в предбанник. Мне не пришлось вырезать стекла, форточка была открыта. Из сумки, вытаскиваю металлический прут, с крючком на конце и, встав на подоконник, просовываю руку с прутом в форточку. Нижняя защелка звякнула, я затих, но никто в доме не услышал. Пальцами отжал верхнюю защелку и открыл окно. Я залез внутрь дома и закрыл рамы. Тихо изучаю предбанник и сауну. Спрятаться можно только в сауне, куда я и залезаю. Из сумки достаю мешочек с дробью на прочном шнурке и скальпель. Проходит час.
      Слышен стук двери. Говорят два голоса.
      - Аркадий, - требовательно говорит баритон, - включи нагрев.
      - Хорошо, Федор Давыдович. Вам по максимуму?
      - Так, средне.
      Вспыхивает свет и я чувствую, как из решетчатых панелей стен начало нагнетаться сухое тепло. Сразу взмок, а жара все прибавлялась и прибавлялась.
      - Спасибо, Аркадий, можешь идти отдыхать.
      В предбаннике замычал Федор Давыдович, извергая популярную мелодию. Стукнули шлепанцы. Я стал себя чувствовать неважно. Жара дошла до каждой косточки, дышать стало трудно, а одежда, как раскаленные угли, прижималась к телу. Наконец, зашаркали в шлепанцах ноги и дверь открылась. Он увидел меня и все понял. Удар мешочком с дробью по голове, лишил его памяти. Я затаскиваю бесчувственное тело на полку и, отбросив руки Кулакова, надрезаю на них скальпелем вены. Кровь, пульсирующими толчками, поползла по ступенькам. Теперь протираю рукоятку скальпеля платком и вжимаю ее в безвольную руку лежащего. Держал так мгновение, потом отпустил. Пальцы несчастного разжимаются и оружие смерти соскальзывает на первую ступеньку. Пора сматываться. Открыл окно, вылез наружу и тем же самым крючком закрыл нижнюю щеколду, протер для надежности, подоконник.
      Мой паршивый "москвичишко" торчал на обочине шоссе, за два километра от места события. Я на нем отправился на кольцевую дорогу, чтобы запутать следы.
      _._
      В управлении КГБ переполох. Разъяренный Андропов носится как угорелый, самые лучшие силы брошены на расследование убийства Кулакова. Я чувствую себя очень неважно, меня гнетет, что здесь есть и моя вина. Марина Николаевна ко мне больше не звонит, зато Антонов меня по прежнему инструктирует.
      - Если придут следователи, так и говори, что уже месяц почти каждый вечер разговариваешь с женой Кулакова по телефону. Ну и что тут такого? Все в порядке, девочка, ты хорошо поработала.
      Следователи так и не пришли.
      Сентябрь 1978 года.
      Меня вызывает к себе Семен Кузьмич.
      - Вот что, Надюша, не хочешь ли отдохнуть?
      - Это как...?
      - Вот что значит приобрести навык. Не профессионал спросил бы какую-нибудь глупость, хочу, мол или с какого числа, а ты... сразу: "Это как? Действительно, нужно прогуляться в Минск. Побродить там.
      - И только?
      - Может быть и так, а может и придется поучаствовать в одной операции. Сейчас я тебе ничего не скажу, а там на месте получишь инструкции...
      - Когда отправляться?
      - Завтра. Будешь жить не в гостиницах, а на конспиративной квартире.
      - Хорошо, Семен Кузьмич.
      - Как к тебе, Юрий Владимирович, больше не подкатывается?
      - Нет. После трагедии с Кулаковым, он как с цепи сорвался, всех загонял, почти в управление не заходит.
      - Ладно. Скоро ноябрьские праздники, я чувствую... встретитесь. А сейчас, марш домой, готовься к вылету, билеты и ключи от квартиры возьмешь у Антонова.
      Генерал Антонов, по привычке, не здороваясь, сразу начал говорить о деле.
      - Как приедешь в Минск, поброди по городу. Изучи центральную магистраль. Деньги возьми в этой папке, здесь же адрес, ключи и билеты. Обратно будешь добираться другим путем. Я к тебе приеду через два дня. Тогда и получишь полные инструкции.
      - Я поняла.
      - И последнее. Никому, даже своему дяде не говори куда отправляешься. Всем объясняй, что на неделю поедешь отдохнуть на Валаам.
      Я проболталась в Минске три дня и уже думала, что обо мне забыли, но на четвертый день Антонов неожиданно приехал поздно вечером. Он ввалился в квартиру и долго отряхивался от прилипших бусинок дождя.
      - Надя, все в порядке? Никаких встреч со знакомыми, ни каких хвостов?
      - Все в порядке.
      - Отлично. Тогда за дело.
      Антонов достает карту и расстилает ее на столе.
      - Вот смотри. Это магистраль, по которой, нужный нам человек отправляется от дачи на работу. Во время его переезда магистраль закрыта, все машины прижимаются к тротуару, движение транспорта замирает, пешеходов не пропускают по переходам. Если бы этот человек ездил по магистрали в одно и тоже время, ты бы точна была не нужна, но у него привычка, толи опаздывать, толи мчаться раньше. Так вот, ты встанешь вот здесь, со стороны поселка Головня...
      - Но это же за городом?
      - Точно. Поэтому будь любезна приехать сюда пораньше и встать на этом пригорке, где то в районе 9.10. Нужный нам человек должен проехать здесь где то в 9.30. Со стороны пригорка ты увидишь, как по магистрали движется кортеж машин, как только он подъедет к ветке железной дороге, ты подашь сигнал...
      - Сигнал? Какой сигнал?
      - Сними шляпу, потом опять одень?
      - А если дождь?
      - Собери зонтик, потом опять раскрой, не рассыплешься под дождем. И сразу уходи, вот этой лощиной сюда, на окраину поселка. Здесь тебя будет ждать "москвичек", шофер подбросит до Москвы. У тебя есть еще вопросы?
      - Как мне добраться из Минска до перекрестка?
      - Там рейсовый автобус 123, не опоздай. Я здесь не должен светиться, поэтому сейчас же отправляюсь обратно. Считай, ты меня не видела.
      Я киваю головой.
      Дождик сыпет и сыпет мелкими шариками. Я стою под зонтиком на пригорке в мокрой траве. Хорошо хоть одела резиновые сапожки, но проклятый плащ, бьет концами по ногам, позволяет бусинкам и ручейкам скатываться на колени и протекать в сапоги. Магистраль плохо видна, так же как и проселочная дорога из Головни. Даже испугалась, а вдруг меня в такую погоду те кто должен увидеть, не увидят. Проходит 9.30, по прежнему ничего нет. Только в 9.45, сквозь пелену дождя, замечаю вдали черную короткую змейку, что движется по шоссе. Вот она приближается к железнодорожной ветке и я собираю зонт, потом вздергиваю его опять. Пора удирать, но любопытство берет свое, приседаю и через поникшие, мокрые стебли травы, вижу следующую картину. Из-за бугра проселочной дороги вырывается здоровенный самосвал, загруженный картошкой. Он мчится к перекрестку с магистралью. Высота, на которой я стояла, закрывает колонне движущихся машин, проселочную дорогу. Тяжелая, груженая картошкой машина резко сворачивает на середину дороги, когда перекресток проскакивает, идущая впереди колонны, милицейская "волга" и впиливается в черный лимузин, следующий за ней. Удар был такой, что лимузин сначала подбросило и он отлетел в канаву, самосвал по инерции наехал на его крышу. Теперь я удираю основательно. Бегу в лощину и чуть не падаю на скользкую мокрую траву. Через десять минут увидела окраину поселка. "Москвичишко" стоял под "парами", я только открыла дверь, как он рванул с места...
      _._
      Меня генерал Антонов заслал в Головню раньше. Там я и встретил нашего агента, по кличке Васек, завербованного МВД уже десять лет назад. Когда то он жил в городе Калинине и был заурядным стукачом на торговой базе, потом проворовался и попал в колонию. МВД не оставило его в беде и Васек был вытащен из заключения и отправлен в резерв под Минск.
      Передо мной стоял ободранный, слишком постаревший, с отеками лица мужичонка и мучительно пытался сообразить, что мне надо.
      - Здорово Васек?
      - Вы кто?
      - Твое время пришло, Васек. Я пришел к тебе от капитана Григорьянца, помнишь такого.
      Капитан Григорьянц был "крестным отцом" Васька. Он его завербовал, он его и вел. Васек не знал только одного, что капитан год назад умер от рака.
      - Да, - пелена тоски сразу пропала с его глаз. - Заходите.
      Старая изба грязна и неубрана, кругом горы мусора, грязной посуды и до сотни бутылок, пылившихся в углу.
      - Извините, - сипит Васек, - угостить нечем. Я все по столовым и забегаловкам. Как жена ушла, так и мыкаюсь.
      Жена у него ушла из-за пьянства и мордобоя.
      - Я принес кое- что.
      На грязном столе появляется бутылка "Московской" и сверток с колбасой и хлебом. Васек совсем оживает и бежит мыть стаканы. Мы выпиваем по первой.
      - Так чего обо мне через столько времени вспомнили?
      - Ты по прежнему шоферишь?
      - А как же, у меня "маз".
      - Он исправен?
      - Обижаешь. Я в этом еще соображаю.
      - Нужно, чтобы ты своей машиной, протаранил кое-кого.
      Васек жует хлеб с колбасой и уныло крутит стакан.
      - Вы меня потом вытащите?
      - Разве мы тебя один раз не спасли? Не только вытащим, но и опять переправим на новое место.
      - Хочу на юг...
      - Под Ставрополь, согласен?
      Васек кивает головой, сам хватает бутылку и наливает в свой стакан. Ритмично двигается кадык, водка толчками исчезает из стакана. Он вытирает рот тыльной стороной ладони.
      - Заметано. Так на кого надо наехать?
      Мы тренировались несколько раз, засекая секундомер с момента старта до выезда на шоссе.
      - Ничего не выйдет, - уныло ныл Васек.
      - Выйдет. Давай еще раз. Нам дадут отмашку с того холма, значит, через две минуты пятнадцать секунд, ты должен встретиться со второй машиной.
      - А если дождь, непогода?
      - Значит надо выложиться. Давай попробуем еще раз.
      Я сижу в кабине грузовика и держу в руках хронометр.
      - Внимание. Пошел.
      Машина рванула и меня подбросило чуть не до потолка кабины. Васек несся как угорелый, через две минуты, десять секунд мы были у цели, то есть, у перекрестка.
      - Молодец. Так держать.
      Васек криво улыбается.
      - На пять секунд раньше, опять не попали.
      - Эти пять секунд, тебе на непогоду..., если она будет.
      В этот день, я вылил в Васька только пол бутылки водки. Еще вчера машину загрузили картошкой и натянули на нее брезент. Теперь мы на проселочной дороге, тянущейся до магистрали, прятались за небольшим холмом. На высокой горке у магистрали четко, несмотря на дождь, выделялась фигура женщины. Ровно в 9.45 она подала нам сигнал зонтиком. Я подбежал к машине.
      - Васек, давай. Не забудь, только таранить вторую машину.
      - Здрав, був, - невпопад буркнул тот.
      Васек сжался над рулем и самосвал попер... Теперь мне надо удирать. Я ушел в лес.
      В этот день в Москве по радио и телевидению траурные марши, в Минске погиб член политбюро Машеров. Самосвал с пьяным шофером наехал на его бронированный автомобиль. Как ни странно, несмотря на нервозную обстановку в управлении и на похоронное состояние власти, на следующий день ко мне в приемную позвонил Андропов.
      - Надя, ты не можешь сегодня вечером быть свободной?
      - Как скажите Юрий Владимирович.
      - Я заеду за тобой часиков в семь.
      - Хорошо.
      Я долго колебалась, сообщить об этом Цвигуну или нет, но потом решилась.
      - Семен Кузьмич, можно к вам? - спросила я его, приоткрыв дверь кабинета.
      - А... Надя, входи.
      Сажусь на кончик стула и жду, когда мой шеф освободиться от бумаги. Наконец он поднимает голову.
      - Ты все видела там... на дороге?
      - Все.
      - Теперь помалкивай. У меня в КГБ свой маленький мирок исполнителей и работников. Никто друг друга не знает, никто ничего не видел. Что у тебя?
      - Меня сегодня пригласил прогуляться с собой Юрий Владимирович.
      - Так, так. Прогуляйся. Все расскажешь завтра.
      Он был очень милым. Свез меня в ресторан "Россия", заказал самого лучшего вина и яств.
      - Если бы ты знала, Надя, как я устал, - чуть пригубив бокал, начал он.
      - Я сама вижу, как вы работаете. Нечего удивляться, что очень устаете.
      - Решил вот успокоиться, вырвался на свободу. Текучка дел, удачи и неудачи совсем выжали меня. Честно говоря, я уже второй раз в нокауте. Гибнут лучшие друзья и я со своим аппаратом ничего не могу сделать и найти убийц. Хотя прекрасно догадываюсь с какой они стороны.
      - У вас все будет хорошо, поверьте. У каждого человека есть в жизни полоса. Сначала хорошая, потом черная, потом опять меняется. У вас тоже все скоро изменится.
      - Ты не сказала самого важного, сколько продлиться эта полоса.
      - Ее иногда ждут всю жизнь, а иногда она может измениться и завтра.
      - Хорошо бы, завтра.
      Он опять пригубил бокал.
      - Знаешь, а сегодня я первый раз попробовал этот напиток.
      - Неужели, совсем не пьете?
      - Совсем, - улыбается он. - Правда, сухие вина иногда потребляю.
      Разговор пошел бессвязный и вдруг он меня спросил.
      - А как вам работается у Семена Кузьмича?
      - Нормально.
      - Я иногда сознаю, что неудобно просить такую милую девушку как вы, помочь мне в деликатном деле.
      Он выдерживает паузу, ждет от меня вопроса, но я молчу, тогда он продолжает.
      - Не могли бы вы информировать меня, чем иногда занимается генерал Цвигун и его верный помощник генерал Антонов?
      - Я... я не знаю.
      - Зато знаю я, вы мне поможете.
      - Но Семен Кузьмич и генерал Антонов дальше приемной меня не пускают. О чем они там в кабинете говорят и что делают, я не знаю.
      - Ничего. Вы же смотрите их бумаги, слышите обрывки разговоров. Я знаю слабость мужчин отдела к вам и поэтому кое что наверняка попадет в вашу милую головку.
      - Мне боязно...
      - Вы работник КГБ, в случае чего, я вас в обиду никогда не дам.
      - Делаете как хотите, Юрий Владимирович.
      - Вот и договорились.
      Мое настроение было окончательно испорчено. Все так начиналось хорошо, брошка, кулон и вдруг... информатор.
      Утром я позвонила генералу Антонову и попросила зайти за документами, которые оставил ему Семен Кузьмич. Он через час зашел ко мне.
      - Где документы?
      - Вот.
      Я протянула ему лист бумаги, где было записано: "Поговорите со мной где-нибудь."
      - Надя, будьте любезны, сходите в архив посмотрите там дело майора Лобова по индексу Л-2.
      - Хорошо.
      Он уходит, через пять минут ухожу я. В архиве мы встречаемся и в секретной комнате я рассказываю о встрече с Андроповым.
      - Делай как он тебе говорит, - сказал генерал, - а мы побережемся.
      Сентябрь 1979 года
      В середине месяца ко мне позвонил дядя.
      - Малышка, ты как, в субботу свободна?
      - Свободна.
      - Как ты смотришь, прокатиться с ветерком?
      - А куда мы поедем?
      - На охоту.
      - На охоту?
      - Ну, да. Чего ты удивляешься. Поедем в Белоруссию. Там у нас приличная база.
      - Ой, как интересно. У меня тоже будет ружье?
      - У тебя будет все, что ты захочешь, - смеется в трубку Щелоков.
      Это была тусовка некоторых членов ЦК, во главе с слишком одряхлевшим генсеком. Для радости пожилых и стареньких мужиков, было несколько молодых женщин, там так же присутствовал мой шеф, генерал Цвигун. Я заметила, здесь не было приверженцев Андропова и его самого. Мужчины собирались группками и болтали невесть знает что, женщины чирикали в стороне. Когда накрыли стол, все смешались и меня дядя подтолкнул к Брежневу.
      - А..., я вас кажется где то видел, - проскрипел Леонид Ильич.
      - Я Надя, племянница Николая Анисимовича.
      - Да, да, да, помню, помню. Вы были на приеме год назад, тогда на вас было голубое платье, я вам кажется даже что то обещал.
      - Прокатить с ветерком на машине.
      Брежнев улыбается и чуть даже распрямился.
      - Вот незадача. Но обещание надо выполнять. После охоты, я постараюсь вас прокатить. Стрелять умеете?
      - Ни разу не пробовала. Если дадите ружье, постреляю.
      - Николай Викторович, - обращается Брежнев к Подгорному, - здесь одной милой девушке хочется поохотиться. У нас для нее будет ружье?
      - Будет, Леонид Ильич.
      - Ну вот, мы и решили этот вопрос.
      Тут Брежнев, взял со стола бутерброд и принялся тщательно его пережевывать, буквально забыв обо мне.
      После того, как все подзаправились, началась подготовка к охоте и тут дядя подводит ко мне красивого парня с двустволкой в руках.
      - Не узнаешь? - кивает дядя на него.
      - Нет.
      - Это твой двоюродный брат, Игорь.
      - Игорь?
      У нас многочисленная родня, но мы не очень дружны и редко ходим друг к другу в гости, только по телефону и письмам иногда узнаем, что родился тот то, кто то женился и кто то умер.