Евгений Кукаркин
      Мы оба очень разные
      Написана в 1999 г. Приключения
      Осторожно ступаю по земле, усыпанной толстым ковром листьев. Осенью лес стал прозрачней и мне приходится напрягать зрение и слух, чтобы не нарваться на охранников, нанятых фирмой "Баер". За бугром слышен говор. Я падаю в листву и сдергиваю с плеча рюкзак. Медленно ползу вперед метров семь и выглядываю из-за дерева. По лесу идут два мужика. Оба в ватниках, драных шапках и с двустволками за спинами.
      - Дядя Ваня, - слышится молодой голос, - онн здесь не пойдет. Ельником лучше, а здесь как на свету...
      - Инженер хитер, - отвечает ему напарник, -- Он везде пойти сможет.
      Они проходят в нескольких шагах от меня.
      - А куда мы идем? - задает вопрос молодой, уже где-то вдали.
      - К реке. Там тропы проложены, там и пошукааем.
      Голоса пропадают, еще выжидаю немного времени, поднимаюсь и опять иду на юг.
      В деревне Бенберовка уже топят печи. В центре, у магазина, как обычно, несколько пьяниц сидят на скамейках и от нечего делать, лениво перебрасываются словами. При моем появлении, они замолчали. Я вошел в пустой магазин.
      - Здравствуй, Клава.
      Толстая, румяная продавщица насмешливо уставилась на меня.
      - Привет, соколик.
      - Мне бы пожрать сейчас, тушенка и хлеб есть?
      - Есть, тебе какую свиную или говяжью?
      - Давай говяжью, две банки.
      - Пятьсот шестьдесят рублей.
      Она выкладывает на прилавок хлеб и тушенку, я расплачиваюсь.
      - Какие новости, Клава?
      - Новость одна, тебя ищут.
      - Откуда ты знаешь?
      - Оглянись на дверь.
      На дверях плакат-листовка, где по центру листа, плохо снятая любительской камерой, моя физиономия с большой черной бородой, с которой я ходил в изыскания лет пять назад. Среди мелких тисненых слов, разъясняющих кто я, крупными буквами выделено: "Фирма "Баер" гарантирует вознаграждение за поимку этого человека".
      - Чего это они вдруг так?
      - Наверно воруешь много. Рюкзак, поди, весь набил камешками.
      - Набит.
      - Ох, и рискуешь ты... Везде посты стоят. Я даже удивляюсь, как ты сюда прошел.
      - Как и всегда, огородами. Ладно, Клава, я пойду дальше. Спасибо тебе за все.
      - Инженер, постой. Не ходи по дороге в райцентр, там засады... Лучше лесом, через Зеленый Лох.
      - Не пойду. Спасибо, Клава. Пока.
      Пьяницы у входа, провожают меня глазами, один, более юркий, прошмыгнул за моей спиной в магазин.
      В райцентре полно народа и чтобы не светится у всех на глазах, я поднимаю воротник, натягиваю шапку на глаза и через заборы и переулками пробираюсь в избу Герасима, старого, но еще весьма энергичного мужика. Он, обычно вырезает из дерева всякие поделки, таким образом подрабатывал на жизнь художественным промыслом.
      - Здорово, Герасим.
      - А... Приперся. Тебя еще не посадили?
      - За что?
      - Ясно же, за грабеж...
      - Что же я там такое украл?
      - Камешки из кармана фирмы "Баер".
      - Ты про эти?
      Я скидываю рюкзак прямо ему на стол. Герасим сразу опустил обрубок дерева и с интересом уставился на него. Я сдвигаю инструменты, смахиваю стружку и развязываю ремни. На стол осторожно легли ярко-зеленые с чуть синеватым отливом большие кристаллы.
      - Мать твою...
      Герасим отбрасывает деревяшку, осторожно берет один из них и смотрит на свет из окошка.
      - Красотища то какая и ни одной трещины, мути или крапинки, чист как слеза, везет тебе, инженер. Мне один раз попался кристалл изумруда, но от трещин он такой мутный, что пришлось его задарма отдать камне резчику Федору. А здесь же, что ни камень, то игра света, чистого цвета. Недаром "баеровцы" на ушах стоят, тебя ищут, даже плакатики везде понавесили. Опять на свои места ходил?
      - Опять.
      - А ведь ты не на прииск ходил. От туда кристаллы не такие, сортом похуже, цвета в них мало. Я видел их на почте. Значит новое месторождение открыл?
      - Это правда.
      - Баер, сволочь, тебе не даст его застолбить.
      - Хочешь, возьми несколько кристаллов?
      - Нет, Инженер, с меня потом шкуру снимут. Здесь ничего нельзя показывать другим, продадут, а там и убить могут. В землю их прятать нет смысла, после моей смерти, так и пропадет все.
      - Мне твоя помощь нужна, Герасим. Я тебе дам деньги, только подсоби.
      - Чего надо?
      - Сам говорил, меня ищут. Удрать то можно только по "железке", а это сам знаешь, почти безнадежно с таким грузом. Вот я и хочу, подменить рюкзаки, мне с чем нибудь, а тебе с камешками. Меня они так и так поймают, мой мешок обшмонают и если там ничего нет, то вынуждены будут отпустить, а ты тем временем с этим рюкзаком уедешь в Архангельск раньше меня на сутки или на двое. Две тысячи рублей дам за это.
      - Ого. Дай подумать. Значит билеты, простой, жратва, навар..., Герасим мысленно считает, загибая пальцы, - Все правильно, такие деньги стоят этого. Пожалуй, я согласен.
      - Очень хорошо. Тогда давай уточним, где встретимся в Архангельске, чем мне набить рюкзак и когда ты уедешь.
      Герасим встал и с трудом поднял мой мешок.
      - Ну ты даешь, да здесь почти тридцать килограмм, как ты пер такую тяжесть столько километров? Придется разделить, взять еще сумку. Завтра утречком и поеду, а ты тоже завтра на вокзал явись, но позже меня. Пока тебя задержат, потом продержат, как раз через сутки и уедешь. А чтобы не зря ехал, я тебе в мешок то свои поделки запихаю, привезешь в Архангельск, может там заодно и продам сразу.
      - Что я в милиции скажу, где их взял?
      - Так и скажи, Тихон Скворец, это мой брат из хутора Гнилого Болота, продал.
      - Проверить могут.
      - Не могут, он лесник, его дом далеко от населенных пунктов и телефона нет.
      Мы еще долго уточняли план перевозки кристаллов и только к вечеру угомонились, легли спать.
      Я вышел к вокзалу и сразу напоролся на "баеровского" соглядая. Мужик в грязном ватнике, стоял у кассы и воровато водил по пассажирам глазами. Он вздрогнул при виде меня. Пока я брал билет, мужичок бочком, вдоль стеночки, пробрался в зал и исчез.
      Только я присел на скамейку для ожидающих, как появились два милиционера. Один вежливо козырнул.
      - Ваши документы.
      Я протягиваю свой паспорт. Он внимательно его листает.
      - Пройдемте в отделение. Это ваш рюкзак? Возьмите его с собой.
      - Но у меня билет на поезд.
      - Ничего, успеете.
      В отделении меня заталкивают в пустую комнату, где одна из стен представляет широкое окно. За ним видна пультовая, в которой сидят несколько милиционеров. Я сажусь на стул, рюкзак закидываю на столик. Томительно идет время. Сейчас должен подойти мой поезд. Я поднялся и постучал с текло. Один милиционер поднял голову.
      - Время..., поезд, - я стучу по наручным часам.
      - Успокойтесь, - рявкнул где то под потолком динамик, - опоздаете на этот, сядете на другой.
      Опять тихо. Через два часа в комнату входит целая делегация, два офицера милиции и четверо гражданских, они группируются вокруг меня.
      - Гражданин, Соловьев Игорь Степанович? - спрашивает капитан милиции, держа перед собой мой паспорт.
      - Да, это я.
      - Что у вас в рюкзаке?
      - Поделки, купил у мужиков, деревянные игрушки, резные работы...
      Милиционер поднимает мой мешок, взвешивая на руке, потом с сомнением говорит.
      - А ведь легкий...
      Заволновался один из гражданских.
      - Этого быть не может, его видели в поселке, он жилы рвал, но пер тяжелый рюкзак на спине. Его обыскивали?
      - Нет. Как вы просили, взяли таким как есть.
      - Обыщите.
      - Гражданин Соловьев, выворачивайте карманы, кладите на стол все, что у вас есть. Понятые, подойдите сюда, сейчас вскроем его мешок.
      Началась потеха. Стол заваливается деревянными орлами, медведями, зайцами, игрушками. Я вижу все растеряны.
      - У кого вы все это взяли? - удивленно спросил капитан.
      - Купил у лесника Тихона Скворца.
      Капитан кивает головой, он знает эту фамилию.
      - Где это, где? - нетерпеливо спрашивает гражданский.
      - У Кутоши, где Гнилые Болота.
      - Кутош, Кутош. От сволочь, неужели там. Марков карту.
      Один из гражданских достает из пиджака сложенную карту. Прямо на игрушках разворачивают и все смотрят на нее.
      - Вот Кутош, - палец милиционера завис над зеленым районом.
      - О..., - чуть не завыл главный, - Марков изыскания в этом районе были?
      - Да, Владимир Андреевич. Ничего там не нашли.
      - Слушайте, Соловьев, покажите нам месторождение изумрудов, клянусь, вы получите колоссальную премию, чего хотите, недвижимость в любой части света, яхту, машину, самолет, черт вас возьми.
      - Я не знаю никакого месторождения...
      - Да бросьте вы. Инженер геолог, гордость ВНИИГРИ, удачный изыскатель, открывший две алмазных трубки только здесь в Архангельской области, месторождение изумрудов в Полянах... Вот это что?
      Владимир Андреевич вытаскивает из своего кармана ярко-зеленый прозрачный кристалл изумруда.
      - Изумруд.
      - Вижу что изумруд. Такой чистоты нет даже в Африканских копях. Мы его выловили на черном рынке в Ташкенте. Еще несколько таких же в Израиле и Бельгии. Там его зовут русским чудом. Каждый кристалл стоит безумных денег. Я то знаю, что месторождение где то здесь и вы его нашли.
      - Я ничего не знаю об этом.
      - Тьфу ты черт.
      Он расстроен. Марков складывает карту. Я, по кивку милиционера, собираю поделки в мешок и то, что было вытащено из карманов, запихиваю к себе.
      - У меня был билет на поезд, он ушел... Как мне...
      - Обменяешь в кассе, я им скажу..., - говорит капитан. - Так отпускаем его?
      Владимир Андреевич ничего не сказал, он просто повернулся и пошел к двери, за ним исчезли все гражданские.
      - Иди, Инженер, твой поезд, через двадцать минут, - говорит мне милиционер.
      Место мне досталось в почти полупустом плацкартном вагоне. До Архангельска четыре часа езды. Я сижу в полу купе, где помимо меня еще два мужика и, закрыв глаза, подремываю. Мое внимание привлекает разговор мужиков сидящих рядом.
      - Сволочь, Баер, - говорит хрипастый нечесаный мужик, - почти весь край купил. Теперь без его разрешения в лесу пернуть нельзя...
      - Опять немец на нас попер, - вторит ему почти мальчишеский голос. Воевали, воевали с ними, а они все равно сюда без выстрелов влезли. Наша земля, столько в ней всего, а теперь этот... все говорит его.
      - Сами виноваты, не умеем и не хотим эту землю обрабатывать. А немцы этим и пользуются, купили начальство и теперь все их. Всех здоровых мужиков сразу приняли на работу. Была в районе безработица, теперь людей не хватает. Все в ход пошли, даже мальчишки. Считай на одну охрану приисков тыщи две навербовали, привезли офицеров в отставке, те теперь командуют ими.
      - Все равно воруют...
      - Да уже трудненько приходится. Старателя деда Максимыча помнишь? Так вот он в своем укромном местечке добыл камешки Александрита. Поймали деда, теперь дело шьют. Со страху он свое месторождение выдал...
      - А про Инженера, слыхал?
      - Слышал. Вот уже несколько лет осенью тарарам, он этим Баерам как кость в глотке. Хитрый черт, знает весь район и все месторождения в нем. Набьет золотом и алмазами мешки и домой... Все деревни, охранники, милиция на ушах, а он через кордоны проходит, как через масло и тю-тю...
      - Неужто золотом и алмазами?
      - Это точно. Мне свояк в Архангельске говорил, он... там работает. Инженер перекупщикам почти все сбывает и весь черный рынок после этого ходит ходуном...
      - Эх, мне бы немного того богатства.
      - Ты, чурка, тебя в лесах сразу заметут..., да и продать ты толком ничего не сможешь...
      Мужики замолчали, каждый думая о своем.
      - Сейчас станция Дербеневка, - вдруг сказал молодой, глядя в окно.
      - Это все еще Баеровский район.
      Поезд замедляет ход и подкатывает к пирону.
      - Ох ты, - воскликнул все тот же голос, - смотри какая девка. А одета то как...
      - Где?
      - Вона. Похоже в наш вагон садится, а с ней какой то тип.
      - Я ее раньше видел. Это дочь начальника прииска в Полянах. Крутой ее папаша. Ходят слухи, что за кражу изумрудов, он приказать забить двух мужиков из Берберовки, а два дня тому назад, в этой деревне прошел Инженер, так за то, что его пропустили и не задержали, всех решил наказать. Месяц водку завозить не будут...
      - Вот мужики то обозлятся.
      - Вот против кого только...
      Вагон дернулся и опять поплыли в окнах леса.
      - Эй, - слышится рядом грубый голос, - а ну, брысь от сюда.
      Я открываю глаза, здоровенный парень в черном плаще, за шкирку выдергивает с сидения напротив меня худенького мужичонку с сумкой на коленях.
      - Вы, чего... не имеете права..., - пытается вякнуть тот. - Мест то сколько кругом, зачем меня...
      - Вот мое право.
      Огромный кулак, покачался перед его носом.
      - Вали от сюда пока цел, - по прежнему угрожает амбал. - и ты тоже.
      Грозный палец упирается в его соседа. Это те два баламута, что так лихо рассуждали о Баеровских делах. Второй безропотно встает, берет свои вещи и идет в проход, за ним вяло, со злобой на лице, выбирается его товарищ. Теперь мы в купе одни.
      - Мария Кирилловна, прошу вас, садитесь, - вдруг говорит парень, оглядываясь назад.
      За спиной амбала появилась высокая красивая девушка, просто изумительной красоты с поразительной синевой глаз, одетая в шикарное манто из которого выглядывало миниатюрное личико, обрамленное шапкой светлых волос.
      - Спасибо, Коля - колокольчиком зазвенел ее голос.
      Волна дорогих духов проплыла мимо меня. Девушка расположилась напротив, рядом присел ее сопровождающий. Она тут же закинула ногу на ногу, показав из под мехов свои длинные стройные ножки, обутые в изящные сапожки. Девушка начинает изучать меня.
      - Какое у вас знакомое лицо, - это уже обращение приятным голосом ко мне. - По моему я вас где то видела...
      - Нет, нигде живьем не видели, я с вами нигде раньше не встречался, но, к моему несчастью, моя физиономия распечатана на плакатах и развешана во всех деревнях и поселках этого района.
      - Постойте, так вы и есть тот самый знаменитый Инженер. Точно, борода там на плакатах погуще, да и волосы стоят дыбом, а вообще то действительно похожи.
      По всей видимости, эту красотку подослали ко мне специально. Выбрали в вагоне рядом местечко, останется только вопрос, что будет дальше.
      - Да, я есть тот самый, Инженер.
      Девушка с любопытством изучает меня.
      - Вы едете до Санкт Петербурга?
      - Пока до Архангельска.
      - Мне о вас много говорили. Папа только при упоминания вашего имени сразу впадает в ярость.
      - Честно говоря, я не знаю, почему я впал в немилость вашего отца.
      - А вы знаете кто я?
      - Знаю.
      - Вы меня раньше видели?
      - Нет, первый раз, но о дочери начальника прииска в Полянах мне не раз приходилось слышать от мужиков. Вы настолько популярны, что вас даже узнали пассажиры, которых ваш попутчик только что выгнал от сюда. Они видели как вы садились в поезд.
      - Интересно, а обо мне говорят хорошее или плохое.
      - Плохое обычно относится только к вашему отцу, но наверно, сейчас ушедшие от сюда мужики, выскажутся о вас тоже весьма нелестно.
      Амбал сидящий рядом криво улыбнулся, девушка надула губы. Мы едем некоторое время молча. Она не выдерживает первая.
      - Давайте знакомиться. Меня звать, Маша.
      - Меня - Игорь.
      - А что вы в этот раз утащили из леса?
      Ну какая невинность, вот змея...
      - Поделки, я в деревнях покупаю художественные промыслы, то что вырезают из дерева мужики, потом продаю их и этим живу.
      Она улыбается во весь рот.
      - Выходит зря мой папа всю неделю не спал, все искал вас по лесам.
      - Зря.
      - Он приехал сюда, как разведчик, все вынюхать, - вдруг сказал ее приятель. - Проверить свои укромные места, найти новые месторождения, а потом сделает набег и опять ограбит...
      - Я занимаюсь скупкой художественных промыслов и приехал сюда за ними.
      - Так мы и поверили..., - ухмыляется тот.
      - Я вам тоже не поверю, - говорит Маша. - Папа сказал, что вы еще ни разу пустым от сюда не возвращались, он предполагает, что у вас есть помощники.
      Что это, нарочно она или нет? Раскрывает карты как дурочка...
      - Ваш папа фантазер.
      - Вы так думаете? А это что?
      Она распахивает манто и я внутренне чуть не застонал. На ней красивое голубое платье с небольшим вырезом до груди. Большой кристалл изумруда, вделанный в оправу в виде виноградной лозы, висел на цепочке на ее длинной шее. Я его по расплюснутой форме сразу узнал. Два года назад продал камень в Петербурге одному знакомому перекупщику, уж больно тот здорово ныл и давал за него бешеные деньги.
      - Это редчайший изумруд, не африканский и не с американского континента, судя по всему... он... наш, российский.
      - Точно, я даже могу утверждать, что он из нашего района. Человек, который его продал Баеру, указал на вас.
      Во, влип. А по физиономии само благодушие и благородство.
      - Я не помню этого случая, но меня действительно знают многие перекупщики. Я подрабатываю иногда тем, что перепродаю уникальные вещи.
      Моя собеседница хмыкнула.
      - У вас видно прекрасный бизнес. В прошлом году вы перекупщику Крутому продали двадцать крупных камней по пять тысяч долларов за штуку, перекупщику Марковичу, семь кристаллов по десять тысяч долларов, от одной тысячи до пяти за штуку, разных размеров, продали кучу изумрудов греку Самаритянину... У кого же вы столько купили камней, какие надо иметь для этого бешеные деньги.
      Вот это да. Все вынюхали. А ведь прикидывалась дурочкой. Умная стерва, как сначала разговор то повела, а теперь словно клещами придавила..
      - Это просто, я договариваюсь с поставщиком и он отдает товар в рассрочку, когда перекупщик рассчитывается за камни, то часть денег возвращаю поставщику.
      - Так кто же ваш поставщик?
      - Это тайна.
      - Врезать бы тебе как следует, - вмешивается амбал, - чтобы все тайны выветрились из твоей башки.
      - Успокойся, Коля. Господин Соловьев достойный противник, а таких не бьют, таких уважают.
      Я в благодарность отделываюсь легким поклоном. Редко, красивая женщина бывает умной.
      - Очень жаль, что я попал в ряды ваших врагов. Честно говоря, я бы этого не хотел.
      - Я бы тоже, но сами посудите, господин Инженер, разве бывает приятно, когда из вашего кармана ежегодно воруют сотни тысяч долларов...
      - Наверно нет.
      - А ведь вам предлагают великолепные условия, деньги, мой папа согласен даже на ежегодную ренту в пол миллиона долларов. Что вам еще надо?
      Я решил пошутить.
      - Вас...
      - Меня?
      От удивления она приоткрыла свой ротик.
      - Я ему действительно рога обломаю, - зашевелился амбал.
      - Стоп. Я сама могу с ним расправиться, - высокомерно сказала она.
      Пошутил называется. Эта мадам еще и удавить меня сможет, если захочет.
      - Тогда не видать вам изумрудов, - поспешно сказал я.
      Она резво подала свое туловище вперед и закатила мне пощечину. Хорошо вкатила, моя голова даже от неожиданности мотнулась...
      - Вот вам, за наглость.
      Ах, ты... Меня понесло.
      - Теперь мое последнее слово, так и передай своему папочке. Месторождение будет раскрыто Баеру только в том случае, если вы выйдете за меня замуж. Да, да, по полной программе, со свадьбой, свадебным путешествием, приданным и неограниченной... любовью.
      Ее носик высокомерно задрался.
      - Размечтались. Такому не бывать...
      - Тридцать килограмм кристаллов, причем за одну вылазку в эти лесные дебри, которые скупил ваш иностранец, я действительно продаю за несколько сотен тысяч долларов, когда их доводят перекупщики до продажи, - это уже миллионы. Ваша фирма теряет в год по несколько миллионов, сделка с нашей свадьбой стоит этого. Как видите, я вас не продешевил и при разумном подсчете, в выигрыше были все.
      - Вы..., - она задохнулась, - вы... вор...
      - Баер бы эту идею наверно поддержал.
      - Заткнитесь, иначе я плюну на изумруды и прикажу вас... выкинуть с поезда.
      Ее парень зашевелился и демонстративно сжал кулаки.
      - Я нем, как рыба...
      Удар кулаком в ребро, успокоил меня окончательно. Амбал, скосив рот от удовольствия, потирает руку.
      - Еще слово, щенок, и я переломаю все твои кости.
      В купе наступила тишина. Маша завернула голову к окну и напряженно думает. Ее провожающий, сумрачно смотрит на свою хозяйку и чешет свой затылок, ожидая поощрения. Вдруг она резко повернула головку ко мне.
      - Я не собираюсь разрушать свою собственную жизнь, ради какого то бородатого охламона. Кроме этого, я вас, видно, не дооценила... и теперь поняла, что плохо знаю..., плохо информирована.
      - Как хотите, вы предлагали сделку от имени фирмы, я согласился и выложил свои условия. Я тоже не знаю вас, но первый разговор между нами, мне очень понравился и я подумал, что мы стоим друг друга. Если у нас что то выйдет и договор состоится, ваших хахалей и любовников, я перестреляю как перепелок, а вас, за измену мне или попытку..., придушу как Дездемону.
      Так ее. Побольше угрозы. Посмотрим, что ты теперь скажешь.
      - Мария Кирилловна, - это опять ее спутник, - он же наглец, чего с ним церемонимся. Давайте я его еще раз... Прибьем здесь и все, никто вас оскорблять и воровать изумруды больше не будет...
      - А камешки, эти изумруды, ты их найдешь? Тебе Баер голову свернет за этого типа, - поспешно сказала девушка и прижала ладонью его локоть.
      Опять в купе тишина. Нудно стучат на стыках колеса. Я не выдерживаю и пытаюсь подлить масла в огонь.
      - Маша, вы лучше не горячитесь и не говорите сразу - нет, обдумайте мое предложение, посоветуйтесь... кое с кем, может быть с вашим отцом и... позже, скажите ответ.
      На ее милом личике выползает гримаса ярости. Я понимаю, ехала она с одной миссией, теперь появился сбой... Сейчас она больше мучается в том, рассказать ли об этом разговоре папочке или нет. Хорошо если папочка прикажет своим парням со мной разделаться, а если нет... А тут еще ее глупый пес, который сидит рядом, сумеет ли она его уговорить или он доложит все Баеру...
      - Вы кажется хорошо информированы обо мне. Мой адрес или телефон знаете в Петербурге? - спрашиваю ее.
      - У меня есть эти сведения.
      - Прекрасно.
      Маша запахнулась в манто и опять уставилась в окно, похоже она не ожидала такого разговора и потеряла свою агрессивность...
      В Архангельске я постарался от них отделаться и стал петлять по городу, пытаясь определиться, есть за мной слежка или нет. Похоже нет. Тогда нанял любителя- шофера и он подвез меня на Трефолевскую улицу. В хрущевской пятиэтажке у меня назначена встреча с Герасимом.
      - Все в порядке? - спросил он меня, в дверях квартиры.
      - Да. А у тебя?
      Герасим тянет меня в прихожую и закрываю дверь.
      - Нормально. Я тут немного разнюхал, да и Нюшкин мужик мне подбросил идейку. Зачем тебе на поезде до Петербурга светится, когда большегрузный транспорт может тебя чуть ли не за дарма подвезти. От Архангельска до Петербурга пол суток ходу.
      - Я не против.
      - Тогда завтра утром и поедете. Ты камешки так и не распаковывай, в сумке и рюкзаке, легче тащить будет.
      - Спасибо, Герасим.
      Петербург встретил меня дождем. Прежде всего я заехал к другу, Витьке.
      - Игорек, - обрадовался он. - Черт этакий, ни слуху, ни духу. Ушел а отпуск и исчез. Как отдохнул, бродяга?
      - Прекрасно.
      - Ну и бородищу отрастил, совсем лесной сыч. Давай за стол, мама тебя покормит. Забыл наверно, что такое горячая пища. Мама! Игорь приехал.
      Из комнаты выплыла старушка и обняла меня.
      - Игорек, как хорошо, что ты вернулся. Где тебя носило?
      - В отпуске я был, тетя Оля.
      - Очень похудел. Пойдем на кухню.
      - Сейчас. Витя, я сброшу в твоей комнате вещички.
      - Конечно.
      В комнате Витьки я заталкиваю под кровать рюкзак и сумку. После отправился на кухню. Здесь меня тетя Оля кормит горячими щами и гречневой кашей. Мы обмениваемся новостями.
      - Рассказывай, где был, что видел? - теребит Витька.
      - Был в тайге, нашел красивую девушку, ну просто очень красивую. Предложил ей выйти за меня за муж.
      - Где же ты нашел в лесу такое место, где есть красивые девушки?
      - На изумрудном прииске...
      - Опять...?
      - Опять.
      - Не надоело шататься?
      - Вот женюсь на ней и больше не буду.
      - Ты шутишь или как?
      - Сам не знаю. Сделал ей предложение, а вот согласна ли она, узнаю попозже.
      - Давно тебе пора, Игорек, остепенится, - говорит мне тетя Оля.
      - Вот окрутят на лесной красавице, тогда уже все. Чего все обо мне, да обо мне. Что нового у нас на работе? - обращаюсь к Витьке.
      - Ты еще не знаешь? Нас обхаживает Баер...
      - Баер?
      - Ну да, Баер, немецкий концерн, занимается от химии, фармакологии до геологии. Хотят нас купить?
      - Как купить? Мы же государственники.
      - Были. Государство нас в основном и спихивает. Денег на нас в бюджете больше нет, прибыли тоже.
      - Не мы же в этом не виноваты.
      - Все это понимают. Через неделю должны подписать контракт. Если он выгорит, то можно считать, нас продали.
      - А что будет с нами, те, кто пока числятся?
      - Кого сократят, кого оставят. Как решит новый директор.
      - Да, положенице. Ты, Витя, случайно работу новую не ищешь?
      - Вроде бы есть место.
      - Не темни...
      - Хочу устроится в топографический, преподавателем.
      - Но это же военное училище?
      - Вот туда. Жить то надо. Еще не известно, как с новой компанией получится, оставят - не оставят, раз место есть, лучше подстраховаться.
      - Во какие изменения и всего то за месяц, за мое отсутствие. Витя, я прошу тебя, пока пусть мои вещички останутся в твоем доме.
      - Конечно, о чем разговор. Когда на работу выходишь?
      - Через неделю отпуск кончится. Вы извините, но мне еще надо домой, там привести себя в порядок, потом отоспаться.
      - Может останешься у нас? - просит тетя Оля.
      - Нет, нет. Еще столько дел...
      Я начинаю прощаться.
      Маркович, отозвался сразу, как будь-то все время сидел на телефоне.
      - Привет, Сизиф.
      - Кто это? - не узнал он меня.
      - Это я, Соловей.
      - А... Явился значит.
      - Я с товаром.
      - Понял. Что предложишь?
      - Камешки. Те же самые, что и в прошлый год.
      - Сколько?
      - Двадцать пять по десять тонн...
      - Ох, ты. Может скинешь на пару тысяч?
      - Нет. Если не можешь, лучше не бери.
      Он понимает, что сейчас изумруды пользуются спросом и у меня не только он один.
      - Грабишь ты меня. Черт с тобой, приноси камни завтра к шести вечера. Надеюсь знаешь куда?
      - Знаю.
      - Тогда до встречи.
      Теперь надо обезопасить себя. Перекупщики хоть народ и молчаливый, но то, что мне рассказала дочка директора прииска, весьма настораживает. Она назвала всех моих клиентов.
      Обстановка вокруг дома Марковича мне сразу не понравилась. Несколько машин замерли у парадной. Напротив в кафетерии, через стекла видны только одни мужики. Я небрежной походкой прохожу в парадную и спокойно покатил на лифте к шестому этажу.
      На мой звонок, дверь сразу открылась. Две руки вцепились в мою одежду и втянули меня в темный коридор. Дверь мгновенно захлопнулась.
      - Включите свет, - слышен чей то требовательный голос.
      Вспыхивает лампочка и я вижу трех человек.
      - Простите, мне нужно к Марковичу..., - вежливо говорю я.
      - Будет сейчас тебе Маркович. А ну, ребята, тащите его в гостиную.
      Когда втолкнули в светлую комнату, я все понял. Маркович уныло сидел на диване. За большим центральным столом сидел незнакомый мужик со стопкой листков.
      - Здравствуйте, Игорь Степанович.
      - Простите, но я с вами не знаком.
      - Теперь познакомимся. Опер уполномоченный майор Гандлин. Давайте ваш чемоданчик сюда. Положите на стол. Вот так. Понятые, пожалуйста, поближе... Теперь вскройте.
      Я открываю чемодан и все окружающие с любопытством смотрят внутрь. Там старые журналы.
      - А где камни?
      - Какие камни?
      - Которые вы хотели продать господину Марковичу.
      - Первый раз слышу.
      - Ребята, обыщите его, всю одежду до сантиметра прощупайте.
      Молодые люди набрасываются на меня и с усердием общупали не только одежду, но и до синяков мою кожу..
      - Ничего нет, - наконец говорит один.
      - Гражданин Маркович, - обращается к нему майор, - вы нам говорили, что камни обязательно будут здесь.
      - Говорил, он мне сам позвонил и сказал об этом.
      - Вы, Игорь Степанович, звонили ему, правда?
      - Звонил. Только господин Маркович путает. Мы ни о каких камнях не говорили, разговор шел о коллекции, он хотел мне кое чего из нее продать. Я по этой причине и оказался здесь.
      - Где же ваши тогда деньги?
      - Так сначала товар смотрят, а потом платят.
      - Понятно.
      В это время слышен звонок в дверь, стучат запоры и в комнату врывается... Владимир Андреевич, тот самый, что допрашивал меня на станции под Архангельском
      - Ну как нашли? Где камни?
      - У гражданина Соловьева ничего не обнаружено.
      - Как не обнаружено? Он же сюда с чемоданчиком шел.
      - Вот чемоданчик, в нем кроме журналов ничего нет.
      - Майор, пошлите своих людей на лестницу, пусть осмотрят все тепловые батареи, углы, тайники. Не мог он прийти пустой.
      - Ребята, - обращается майор к парням, что столпились в комнате, - все на лестницу, обшарить каждую щель.
      Парни исчезают. Томительно идет время. Через двадцать минут все возвращаются и по их виду ясно, что ничего не нашли.
      - На лестнице ничего нет, - отчитывается старший.