– Значит прыгните. Вам кое какой инструктаж по прыжкам с парашюта объяснит экипаж. И еще, в соответствии с задачей, поставленной вам, для жизнеобеспечения выделяется кинжал, легкая армейская куртка, спички, деньги и фуражка. Вот пакет, снаряжайтесь по полной форме.

Капитан с соседнего кресла сдергивает большой сверток и протягивает мне.

Мне кажется, что летим больше часа. Замигала красная лампочка. Капитан ловко отрыл наружную дверь и сразу стало прохладно.

– Лейтенант, – орет он, – возвращайтесь обратно по курсу с отклонением 7 градусов к востоку. Тогда сможете сократить время и точно к сроку прибыть в часть

Что он смеется что ли, у меня даже компаса нет. Мой инструктор толкает меня в плечо и орет в ухо.

– Давай, лейтенант. Где у тебя карабин? Защелкивай его сюда. Ни пуха, ни пера.

Он лихо дает мне пика под зад и я вываливаюсь в проем двери.

Приземлился, можно сказать, удачно, прямо в травянистое болото и сейчас же тысячи комаров и гнусов впились в открытые части моего тела. С трудом отстегиваю парашют и ножом начинаю препарировать его полотнище. Обматываюсь шелком, так, чтобы остались прорези для глаз. Это не спасает от гнуса, так как эти твари все время лезут именно туда. Приходится все время давить их, чтобы что то увидеть перед собой. Ориентируюсь по солнышку и… вперед, на юг.

Болото видно выбрано для меня не случайно. Это огромное поле зелени, окаймленное стеной леса. Сюда хорошо сбрасывать парашютистов, по крайней мере не зависнешь на деревьях в тайге. Болото не такое вязкое, иногда яркие россыпи желтой и красной морошки смачно давятся под сапогами. Закусываю самыми спелыми гроздьями и иду… иду, и иду к виднеющейся полоске леса.. Под шелком парилка, гимнастерка и штаны пропиталась потом, но и это пустяк, если бы не комары и гнус…

Очень здорово устал. Перед самым лесом неожиданно вышел к реке, она метров тридцать по ширине с сильным течением. Течет как раз вдоль леса. С моей стороны подходы к ней скверные, даже поганые. Болото здесь как бы разжижалось и зловещие черные промоины дышат зловонием. Тот берег повыше и еловый лес призывно шумит на ветру. На мое несчастье речка течет на запад. По идее через нее надо перебраться, но как. Теперь куда идти, по течению или против? Раздавил на распухших веках очередную порцию гнуса и мне показалось, что где-то далеко, правее бледноватая струйка дыма. Пошел туда, по течению реки. Болото кончилось и дикий нетронутый лес принял меня в свои зеленые объятья. Иду вдоль реки и неожиданно выхожу на полянку, где разместилась черная избушка с дымящей трубой. Залаяла собака, серая лайка с умными глазами пыталась разобраться, кто я. Дверь избушки открылась и вышел старик с ружьем. Я подошел к крыльцу и почти свалился на землю. Лайка оказалась рядом, осторожно обнюхала и отошла в сторону.

– Здравствуйте.

Старик ничего не ответил, только качнул головой.

– Я военный. Был по заданию сброшен с самолета, но неудачно. Теперь пробираюсь к своим. Вот мои документы.

Копаюсь в шелке парашюта и достаю офицерскую книжку. Старик опять вежливо качает головой, но руки не протянул, чтобы посмотреть документ. За его спиной скрипнула дверь и две женщины с любопытством уставились на меня. Одна старая патлатая карга, другая помоложе, с крупным телом и круглым лицом.

– Вы не могли бы мне помочь добраться до ближайшего поселка или городка?

– Ближайший поселок далеко, – наконец то заговорил старик. – Целый три дня плыть по реке надо.

– А куда эта реке течет?

– Она впадает в еще большую реку, а та в море.

Фигура махнула на север.

– А пароход или катера по реке ходят?

– Ходят. Раз в неделю баржа, а пароход раз в месяц.

Вот сволочи, куда меня забросили. Опять раздавил пачку гнуса на глазах.

– Вам глаза надо лечить, – приятным голосом заговорила девушка. –Совсем веки заплыли, завтра ничего не увидите.

– Вы сможете помочь?

– Поможем, – она оборачивается к старухе. – Правда, мама.

Та важно кивает головой. Меня приглашают в избу. Здесь тепло и уютно, аппетитно пахнет варенным мясом и чем-то ароматным, похожим на мяту. Два окошка пропускают дневной свет и можно различить реальные предметы обихода. Я с трудом сдергиваю с себя шелк парашюта и сбрасываю на пол. Девушка тут же собирает ткань и прижимает к груди.

– Ложитесь, на топчан, вон туда.

Я упал спиной на жесткий матрац и тут же патлы старой женщины неприятно защекотали щеки. Она склоняется надо мной и пальцем проводит по векам глаз. Через некоторое мгновение чувствую как резко защипало кожу.

– Что это?

– Лежи, я смазала веки. Отдыхай.

– Как же вы так далеко от людей живете здесь? – удивляюсь я.

– Нормально.

– Мы здесь временно, – объясняет девушка, – Через неделю поплывем обратно, домой.

– Зверя здесь бьете?

– Нет, мои родители спасают меня от старосты поселка.

– Замолчи, – ворчит старуха, – нечего посторонним в наши дела вникать.

– А что тут такого. Меня силком хотели за муж отдать, а я по жениху вдарила ружьем. Теперь спасаемся в тайге, благо места укромные знаем.

– Жениха не убили?

– Ну что вы, его убить надо медвежьей пулей, а от дроби еще не умирали.

Она вдруг засмеялась от такого радостного сообщения.

– Вернетесь, и раненый жених до вас доберется.

– Не доберется, он уедет на заработки в город.

– Слушай болтушка, – прерывает ее старуха, – принеси отвар с подоконника, дай парню.

Я отпиваю отвар из кружки и чувствую, что… засыпаю.

Проснулся от толчка.

– Военный, так куда тебе надо?

Передо мной стоит старик.

– В свою часть, на станцию Чупры.

Он качает головой. Я щупаю свои глаза и чувствую, что все в порядке, они не опухли.

– Не знаю такой станции. Но понял только одно тебе надо добраться до железной дороги.

– Да и хорошо бы покороче маршрут.

– Это невозможно, все равно делаешь большой крюк, хорошая дорога на юг в трех сутках пути, надо плыть по реке, вверх по течению, или другой путь – вниз по течению, до главной реки, а там ждать попутное судно.

– А по тайге? Можно пройти по прямой по тайге?

Старик качает головой.

– Это невозможно. Пойдем на улицу, я тебе на песке нарисую.

Я выхожу на улицу и замечаю, что комары и мошки старательно облетают меня. Девушка на реке стирает шелковые тряпки, мы подходим к ней и старик расчищает прибрежный песок.

– Смотри, вот здесь тайгой пройти можно, – он прутиком обозначает речку и от нее проводит наклонную линию на юго-восток, – Почему так провожу? Прямо опасные болота, засосет в них. Дальше опять речка, тоже впадает в главную. Ее обязательно пересечь надо только вот здесь. – Прутик чертит рогатку и упирается в острый угол. – Лет пятьдесят назад одна экспедиция пробила дорогу на север, потом ее забросили. Вот с этого выступа ты пройдешь строго на восток и найдешь эту дорогу, должен прямо в нее упереться, а там… до колонии, дальше – грейдерная дорога и к железной дороги.

– Сколько мне идти до колонии?

– Дней пять. Может передумаешь, все же поплывешь на восток? Я помогу.

– Нет. У меня времени мало. Уже день потерян, еще пять идти, а от туда до железки нужно еще четыре затратить.

– Почему четыре? Меньше. На попутке, за день доберешься.

– Хорошо если будет так. Меня, конечно, больше волнует участок до колонии.

Старик качает головой.

– В лесу опасности больше, чем в поле или на воде и потом, не зная леса, трудно по нему идти.

Солнце уже торчит почти над самой головой. На мои веки и на открытую кожу гнус почему то не садится. Я помылся в реке и добрая семья хорошо покормила меня мясом и рыбой. На прощание дали сумку с большим запасом еды. Старик решил, что переправит меня через реку его дочь. Он давал ей последние наставления.

– Ты, дура, смотри гостя не утопи. Да приглядывай за течением, а то унесет, потом ищи…

– Да, все будет в порядке, дед.

– Знаю я тебя. От одной беды спасешь, в другую влезешь.

– Не бойся. Переправлю гостя.

Я стал прощаться с хорошими людьми, подарил бабке шелк, чему она очень обрадовалась. За этот подарок она дала мне бутылочку с мутной жидкостью.

– Натирайся каждое утро, сынок, ни комары, ни гнус, ни звери к тебе приставать не будут. И вообще вижу твое будущее, ты пройдешь через многие препятствия и неприятности, но все потом будет хорошо.

– Спасибо, бабушка.

На берегу две лодки перевернуты вверх дном. Старик легко отволок одну к воде. Девушка протянул мне весло.

– Я спереди веду лодку, ты помогай сзади. Хорошо?

– Хорошо.

Лодка очень валкая. Я осторожно присаживаюсь на заднюю доску и закидываю под ноги мешок с едой. Мой проводник усаживается спереди.

– Отец, я скоро, – крикнула она старику.

– Давай, доченька.

Мы поплыли на тот берег, лодку быстро сносит по течению.

Отнесло нас далеко. Мы вытащили лодку на берег и девица подошла ко мне.

– Военный, просьба к тебе. Я молодая, а живу на голодном пайке. То мужиков нет, а если есть, то уроды. Помоги мне, нельзя же так мучить меня.

– Ты о чем?

– Разве не догадался.

Девушка подошла вплотную и положила руки на плечи.

– Что, прямо здесь?

– А где же? Конечно здесь. За сотню километров ни одной живой души нет.

Она уже поспешно стала снимать одежды и вскоре совсем голая встала передо мной.

– Ну что же? Чего медлишь?

Девушка повалилась на песок.

Трудно описывать эти пять с половиной дней. Тайга цепко следит за тобой и не дай бог потерять бдительность. Старушкина жидкость спасла от всяких летающих паразитов, а зверье, хоть и не попадалось на пути, но мне казалось, что следило за мной днем и ночью. Вышел на вторую реку и как подсказал старик, двинулся по берегу против течения. Вот и развилка реки. Пришлось переплыть речку до самого выступа «рогатки» и там долго греться перед костром. Когда подсохла одежда, опять тронулся в путь и, действительно, заброшенную дорогу нашел через два часа и теперь бреду не то по колее, не то по густой траве. Погода разгулялась, солнце разогрело землю и тяжелый аромат прелых игл, поплыл между деревьями. Неожиданно вышел на грейдерную дорогу, стало идти легче. Вскоре замелькали строения. Я очень обрадовался, наконец-то жилье, но наткнулся на забор с высокими вышками через каждые пятьсот метров и валы колючей проволоки. Похоже это и есть колония для заключенных. Чтобы как-то не выглядеть таким страхолюдой, сдергиваю с себя куртку и теперь в военной форме, с большой бородой, топаю по тропинке вдоль забора. Вышел к главным воротам лагеря и здесь увидел первую живую душу. Двери в воротах вдруг приоткрылись и от туда вышла старушонка с большой сумкой и медленно заковыляла по дороге .

– Бабушка, – крикнул я, – постойте.

Она послушно остановилась и уставилась на меня.

– Ты кто? – прохрипела она.

– Военный, иду от туда, – махнул рукой на север.

– Почему от туда?

– Самолет попал в аварию, вот и пришлось брести.

– Так что вам надо?

– Не подскажете, какая-нибудь машина или автобус в сторону железной дороги есть?

– Автобус ходит раз в неделю и то не до железной дороги, а до города, а попутные машины бывают иногда, их ловить надо, да и то не здесь, а в поселке.

– А поселок где?

– Так вот я иду.

– Можно я с вами. Давайте сумку, я помогу вам.

– Бери, тащи если можешь.

Медленно топаю со старушкой по дороге, удаляясь от тюрьмы.

– Я вижу, что ты действительно парень не плохой, – болтает со мной старушка. – Сегодня какая-нибудь машина навряд ли уедет из поселка, зато завтра рано утром в город направляется грузовик за продуктами. Если хочешь я поговорю, тебя захватят, а пока ночь переночуешь в моем доме.

– Если так, то я не против.

Впереди показались первые деревянные избы и небольшие каменные домики.

– Ух ты, за столько дней, первое жилье увидел.

– Этот поселок выстроен для семей охранников и обслуживающего колонию персонала.

– Простите, а вы кто?

– Кто– кто, старуха, бывшая жена коменданта колонии. Муженек-то, помер, царствие ему небесное, а мне некуда было уехать, так и осталась здесь свой век доживать. Начальство, в память о муже, помнит обо мне, подкармливает. Вот продукты домой тащу. Ты-то небось голоден?

– Да.

Мое вяленное мясо и рыба кончились только вчера.

– Ну вот, чего-нибудь придумаем на вечер.

Идем по поселку, все для меня, как-то необычно – где то орут петухи, скрипят ворота, дымят трубы. На улице несколько грязных детей играют в прятки. Мы подходим к черной, чуть скошенной на бок, избе.

– Сынок, ты посиди здесь на крыльце, а я сейчас через два дома сбегаю к соседу у которого машина, договорюсь о тебе завтра.

– Хорошо, бабушка.

Валюсь на ступеньки и с наслаждением вытягиваю ноги.

Она пришла минут через пятнадцать, хмурая и расстроенная.

– Ты случайно не лейтенант Комаров?

– Да, я, – от удивления даже поднялся. – Откуда меня здесь знают? Сообщили из моей части что ли?

– Плохо твое дело, лейтенант. На тебя пришел заказ.

– Не понял.

– Чего не понимать-то, подняты все стражники, мужики ближайших и дальних деревень для твоей поимки. Приказано считать тебя беглецом. Большая награда будет тому, кто тебя убьет.

– Да что же такое делается? Я же не преступник, иду к своей части.

– Это я не знаю, кому ты там перешел дорогу. Факт остается фактом. Не возьмет тебя завтра мой сосед в город, не хочет потерять голову, если посадит в машину.

– Вот так новость. Что же делать? Может пойти к начальнику колонии…

– Не делай глупостей, начальник тебя не примет, а если узнает, что ты здесь, может сам с удовольствием будет за тобой охотится. Вот что, молодой человек, сначала давай перекусим и сообща покумекаем, что тебе делать дальше.

Мы заходим в избу. Пока я сижу на лавке и мучительно думаю, что делать, старушка раскочегарила плиту и вскоре ароматный запах гречихи заполнил все пространство.

– Иди поешь.

Передо мной стоит миска с ароматной кашей. Пока я ее наворачиваю, женщина задает мне вопросы.

– Так выходит ты из тех военных, которых загоняют в тайгу для выживания?

– Да, я из такого отряда.

– Здорово ты видно насолил начальству. За двадцать лет, как создали ваш центр, это третий случай, когда дали команду всем стражникам порядка, жителям деревень и поселков нашего района вылавливать вашего брата.

– А тех поймали?

– Кого?

– Ну тех, на которых до меня был заказ.

– А как же, их убили в тайге. И тот кто убил, получил хороший приз.

– Но наших ребят очень часто забрасывают в тайгу…

– На них не приходило указание сверху, так что те почти все возвращались. Если уж они и гибли в лесах, то только по своей глупости и от страха.

– Значит мне придется опять пробираться по тайге.

– Придется. Стражники порядка натасканы на ловле зэков, бежавших из тюрем и колоний, знают в лесах, каждую тропку, все ложбинки, каждый кустик, так что надо быть очень осторожным. Как можно дальше держаться от жилья и дорог и больше придерживаться ручьев и речек.

– Почему?

– У тех, кто за тобой будет гнаться, могут быть собаки. Сбить след можно только в воде.

– Все понятно.

– Сейчас ты попьешь чайку, отдохнешь часика два и давай… уходи. Не хочу неприятностей от нашего начальства, а то не будут еще оказывать помощь.

Опять в лесу. Теперь у меня все на нервах. Слух обострен, иду по кошачьи, переступая с пятки на носок, внимательно изучаю окрестность и землю под ногами. Начало темнеть, пришлось залезть на ель и пристроиться для сна.

Проснулся под утро от хруста сучка и тихого разговора. У ели, на которой сидел, остановились два человека, оба в выцветших гимнастерках и штанах, заправленных в сапоги, со старенькими вещ мешками за спинами, на голове зеленые фуражки, в руках автоматы Калашникова.

– Куда же он исчез? – тихо спрашивает один другого.

– Тс… В темноте не очень то быстро набегаешься. Видел след в метрах двадцати от сюда. Осторожный черт, идет особым шагом, видно натаскан неплохо. Раз натаскан, то и под луной могет ходить.

– К Земляничной пошел наверно?

– А хрен его знает. Если так опытен, то не побоится на речку выйти.

– А если все-таки не выйдет?

– Значит Покровские его брать будут. Куды он денется-то, все равно помают, только в другом районе…

Мужики неторопливо пошли дальше. Я сполз с ели и стал осторожно двигаться на юг. Пожалуй, мне сейчас нужно оружие.

Топаю шесть часов. Но вот, поднял ногу и застыл. Запах табака добрался до меня и неприятно защекотал носоглотку. Осторожно припал к хвое. Кажется не заметили. Пячусь назад и прячусь за деревья. Где же они? Внимательно изучаю между стволами елей хоть маленькую зацепку. Ничего не видно. Кажется сквознячок идет левее, перебираюсь влево на полусогнутых и опять застываю за деревом. Мне показалось, у ветхого пня чуть подрагивают кусты черники. Я еще больше углубляюсь влево и стараюсь незаметно обойти невидимую засаду.

За пнем, в густоте черничных кустов, расположился только один стражник. Он почему то смотрит на восток, чуть потягивая самокрутку. Автомат лежит под рукой.

Я прыгнул на его спину и сильнейшим ударом заехал по шее. Слышен хруст костей. Парень дернулся и затих. Обшариваю тело, достаю кинжал, документы, подсумок с автоматными дисками, фляжку. Странно, где же вещевой мешок, стражники без них в тайгу не ходят. Подтягиваю к себе автомат. И тут у меня мелькнула мысль. Он не один, этот парень лежал в засаде и смотрел на восток, значит, напротив его лежит второй тип и смотрит сюда. Они все же вычислили где я пойду и ждали меня. Наверно у того мужика вещ мешок. Черт, заметил он меня или нет. Стараюсь отползти с оружием подальше и почувствовав себя в безопасности, приподнимаюсь. Господи, да недалеко от меня дорога. Вот почему стражник смотрел на восток, он был уверен за свой тыл, думал, что я не пойду по дороге. Опять продолжаю движение на юг. Теперь второй стражник точно сядет на хвост.

Неожиданно лес кончился, я выбрался на какую-то пыльную дорогу, за ней большое травянистое поле. Слева слышен шум мотора машины, голоса детворы и даже видны крыши домов. Стараясь не оставлять следы на песке, перебираюсь через колею и падаю в траву, по-пластунски ползу вперед.

Передо мной открылась чудесная панорама. Я на гребне обрыва, под ним река. Этот берег крутой, зато другой пологий, весь заросший лесом. Справа, где поселок, река заворачивает. Я, не двигаясь, слежу за речкой уже час. Инстинкт самосохранения не позволяет мне делать резких движений. Вдруг, мне показалась, что на противоположном берегу дернулись кусты ольхи. Ярко зеленым цветом мелькнула фуражка. Значит и здесь засада.

Первыми не выдержали стражники. По неведомому мне сигналу, они стали выбираться из засад и вскоре вдоль берега к поселку двинулась редкая цепочка охотников. И все равно, я не двинулся с места. Решил дождаться темноты.

Подлая луна освещает все вокруг, как хороший фонарь. Мне ждать больше нельзя. Прихватив за цевье автомат, прыгаю с обрыва вниз. Песок амортизирует под ногами и не дает рухнуть на берег. Шлепнулся на бок у самой воды. Только выпрямился, чтобы плюхнуться в реку и тут же прозвучал выстрел. Плечо у меня дернулось, потом жар боли резанул по телу. Я уже рухнул в воду. До чего же неудобно с автоматом и потом левая рука онемела и не слушается. Под водой сжался в комок и отдал себя на волю течения, автомат как противовес не позволяет всплыть на верх. Выскочил над водой, когда совсем уже не хватило воздуха. Напротив светятся окна домов поселка, меня несет течением мимо них. Стараюсь добраться до противоположного берега. Еле-еле нащупал дно и потихонечку выбираюсь на песок. Боль в плече неимоверная. Лежу в траве и пытаюсь пальцами здоровой руки нащупать рану. Сволочь, это же настоящий снайпер, надо же так ловко и долго сидел в засаде. Вот и дырочка входа пули, кажется ее выхода нет. Я прижимаю к ней мокрую майку и вдруг мне показалось, что по берегу, кто то крадется. Чуть приподнимаюсь, здоровой рукой вскидываю автомат и нажимаю на курок. Грохот очереди разбудил ночь. Выпускаю весь диск. Выкидываю его на землю, выдергиваю из подсумка другой и заряжаю оружие. Надо от сюда убираться. С трудом поднимаюсь и машинально иду вдоль берега реки, подальше от поселка. Боль такая, что мне уже не до самосохранения. Пусть догонят и убьют. На мое счастье, луна южнее и поэтому тень от деревьев и кустов полностью перекрыла этот берег, и похоже с того берега даже трудно заметить, как я не скрываясь, бреду по песку. Через некоторое время вдруг вышел к мосту. Залез под куст и попытался взять себя в руки. На перила моста облокотились две фигуры. Одна из них видно курит, так как красноватый огонек периодически вспыхивает у лица. Пользуясь тенью деревьев и кустов, добираюсь до небольшой насыпи дороги, поближе к охранникам. Слышен шум подъезжающей машины. На мост выскакивает газик и останавливается напротив двух фигур.

– Семен, – слышен голос, – у вас все в порядке.

Из машины вылезает человек и присоединяется к тем двоим.

– Все в норме, Никодимыч.

– Слышали выстрелы?

– Слышали. Из автомата стреляли.

– Похоже это из Сенькиного Калашникова лупили. Царствие ему небесное. Вот что, хлопцы, Николай, ты останешься здесь, покарауль заодно мою машину, а мы с Семеном пробежимся в ту сторону. С поселка на лодках уже на этот берег спустились два наряда, мы пойдем к ним на встречу.

– Хорошо, Никодимыч.

Двое стражников почти бегут в мою сторону и не доходя трех метров спрыгивают с насыпи на берег. Они топают в сторону, от куда я только что пришел сюда. Оставшийся на мосту Николай, по прежнему смолит папиросу и тревожно наблюдает за рекой. Я осторожно выбираюсь на дорогу, перебегаю ее к противоположной стороне и прокрадываюсь к газику. В машине пусто, по моему ключ на месте. Поудобней перехватываю автомат здоровой рукой, обхожу газик и уже нахожусь за спиной Николая. Взмах…, удар приклада пришелся по затылку, тело обмякло и медленно сползло на настил моста. Медленно залезаю в машину. Включаю стартер и двигатель завелся сразу же. Теперь вперед. Правая рука на руле, левая, как плеть висит рядом.

Я мчался всю ночь по этим дурацким выбоинам дороги, безумно болела голова, плечо ныло, пот покрывал все тело. Какой то пунктик мозга вел эту борьбу за дорогу и не позволил мне расслабится. Уже перед восходом солнца, газик проскочил несколько селений и неожиданно попал на хорошую автостраду. Где то впереди засверкали точечками электрические огоньки, большого поселения.

Это был просыпающийся город. Редкие прохожие уже появились на его улицах. Автобусы собирали людей в свое брюхо и урча перевозили их на новые стоянки. Я приметил женскую фигуру, двигающуюся по тротуару, догнал ее и остановил машину.

– Девушка, вы не скажете, где здесь больница?

Она задержалась и повернулась ко мне. Господи, да это страхолюдина какая-то, лицо опухшее все в кровоподтеках.

– Ай, да у вас кровь на гимнастерке.

– Я ищу больницу.

– Центральная больница, на другой стороне города, это далеко. Поликлиники еще не работают. Рядом находится кардиологический центр, но я думаю он вам не нужен. А вы знаете, здесь недалеко травм пункт, он работает круглосуточно. Вы поезжайте по этой улице и через два квартала свернете направо. Второй дом – травма.

– Спасибо.

С трудом добрался до травм пункта. В приемном покое пусто. Молодой врач позевывая вышел из-за двери.

– У вас что? О…, господи, что с вами?

– В меня стреляли в тайге. Помогите вытащить пулю.

– Но я же… не могу. Я не занимаюсь операциями.

– Доктор, я почти теряю сознание, сделайте, что-нибудь.

И я действительно вырубился.

Очнулся, на столе. Молодой врач глупо улыбаясь, держал в щипцах пулю.

– А вы знаете, я ее вытащил, – радостно сообщил он мне.

– Рану обработали?

– А как же даже пластырем заклеил. Сейчас полежите немного, я пойду закажу машину и вас отправлю в центральную.

– Не надо, доктор. Я на задании. Мне надо срочно в часть. Как мне добраться до железной дороги?

– Но вы не можете… Впрочем, куда вам надо точно? Где ваша часть?

– Станция Чупры…

– А… я знаю. У меня там двоюродная сестра. Может знаете, Агнией Кирилловной зовут.

– Конечно знаю, это жена нашего командира части.

– Точно. Так до Чупров можно доехать и по шоссе, не обязательно по железной дороге. Отсюда километров сто семьдесят. Сестра иногда ко мне приезжает.

– Куда ехать? У меня здесь машина.

– Поезжайте обратно к центральной автостраде и на восток километров с тридцать…, а там увидите стрелку – станция Чупры. Дорога, конечно не очень, но доедете.

– Спасибо, доктор.

С трудом сажусь на стол. Голова кружится, состояние, как пьяный. Боль уже в плече поменьше.

– Помогите мне добраться до машины.

– Давайте, давайте, обопритесь на меня.

Выбрались на улицу. Грязный газик стоит рядом с парадной. Я открыл дверцу и доктор сразу же заметил автомат.

– Серьезная у вас была операция.

– Да уж куда там… зэки бежали…

– Вот, сволочи.

Он помогает мне сесть в машину.

– До свидания, доктор. Что передать Агнии Кирилловне?

– Скажите, ей, что Машка родила двойню. Она знает, кто это.

– Передам. Спасибо доктор.

Машина легко завелась. Я выехал на дорогу.

Перед КПП долго гудел клаксоном. Ворота открылись и я въехал на территорию части. Знакомый прапор, с повязкой на рукаве, вышел ко мне из будки.

– Вы кто?

– Не узнаешь? Я лейтенант Комаров.

– Лейтенант? Ничего себе, какая у вас борода, сразу не узнаешь. Откуда вы?

– Иди, звони в штаб, сообщи, что я с задания вернулся.

– Сейчас.

Он долго не появлялся и когда вышел из будки, развел руками.

– Приказано вам, отвезти машину в автопарк, а самому явится через два часа к командиру части.

– Я понял.

В место администратора сидит пожилая женщина.

– А где Агния Кирилловна? – спрашиваю ее.

– Так это… она у начальника.

– Хорошо, выдайте мне ключи от тринадцатого номера.

– А вы там живете?

– Ну да, там мои вещи.

Женщина сдергивает со щитка ключ и отдает мне.

– А где остальные курсанты? – интересуюсь я.

– Где им быть, на занятиях.

Падаю в койку и… чувствую, что совсем нет сил подняться. Проклятое плечо ноет и покалывает иглами. Вдруг надо мной появилась голова Вали.

– Николай? Николай…

– Валя, это я.

– Господи, что они с тобой сделали?

– Все в порядке, я думал, что приду в номер, приведу себя в порядок, но похоже переборщил. Мне нужен врач.

– Ты ранен?

– В меня стреляли.

– Я сейчас, сбегаю в мед пункт.

Майор в очках, презрительно прощупывал меня. Отодрал пластырь и пальцами давил на опухшую часть вокруг ранки, я чуть не взвыл от боли.

– Вам нужно сделать рентген. Девушка, – обратился он к Вале, – найдите мужчин, пусть его приведут в мед пункт.

– Я сейчас

– Жду вас молодой человек. Там я смогу сделать заключение.

Этот тип даже не закрыл ранку, просто вымыл руки в ванной и ушел. Хорошо хоть кровь засохла и нет из отверстия выделений. Валя привела Гришу и Мишу.

– Колька, ну ты даешь? – говорит Миша, – Борода-то как у попа. Как это ты влип в такую историю?

– Мне через два часа надо быть у командира части.

– Лежи, тоже уставник нашелся. Командиру доложим, что не можешь подняться, лежишь в мед пункте. Гриша, подняли его. Вот так.

– Ребята, дайте я его хоть полотенцем накрою, – бегает вокруг Валя.

Рентген сделали, меня отвезли в палату и положили на чистую койку. Я чуть задремал, но тут вошел врач-майор.

– Лейтенант, кто вам вытаскивал пулю?

– В городе, в травм пункте.

– Все понятно. Этот водопроводчик по видимому вытаскивал ее обыкновенными щипцами, все что мог, в вашей ране, он разворотил. Молите бога, чтобы он не занес вам инфекцию.

– Так сделайте мне что-нибудь, чтобы не молить бога.

– Кроме нескольких ампул, я вам ничего предложить не смогу. Сейчас придет сестра и сделает вам несколько уколов.

В это время в палату без стука, вошел солдат. Он не видит знаков различия под халатом майора, поэтому обращается к нам двоим.

– Здесь находится, лейтенант Комаров?

– Это я.

– Командир части получил ваше сообщение о том, что вы находитесь на излечении в медпунте, но он не отменил своего распоряжения и требует вас для отчета к себе вовремя.

– Но я же не могу, скажите ему доктор.

– Командир части просил передать, – продолжает солдат, – если вы не придете, то он прикажет привести вас под конвоем.

– Все ясно, – обрывает его майор, – идите рядовой. Лейтенант Комаров прибудет во время.

Солдат уходит и на мою попытку протестовать, доктор говорит.

– Я работаю с полковником давно и знаю, его как облупленного. Не выполнить его приказ, может только мертвый. Наверняка он считает, что ваша рана пустячная и вы придуриваете.

– От куда он знает пустячная она или нет?

– Из того, что ему докладывают посторонние и из своего опыта. Но не будем тянуть время, лейтенант. Я вам сейчас введу дозу обезболивающего, потом после отчета, приходите отлеживаться сюда.

– У меня даже нет обмундирования.

– Это поправимо. В каптерке мед пункта, найдем хорошую гимнастерку.

Я стою мокрый от боли в кабинете командира части. Там уже несколько человек, это начальник штаба, капитан, который меня сопровождал на самолет и… Агния Кирилловна. Сволочи, хоть бы пригласили сесть.

– Продолжайте, лейтенант, – скрипит полковник.

Указкой провожу по карте, развешанной по стене.

– В этом месте, я переплыл вторую речку.

– Почему именно вы решили переплыть здесь, а не раньше? – подозрительно спрашивает начальник штаба.

– Не знаю, интуиция. А дальше, примерно вот в этом месте вышел на старую дорогу и по ней добрел до тюрьмы. Вот ее место.

– Вас там покормили?

– В тюрьме, нет. Одна старушка, из поселка, выделила кусок хлеба. А дальше, я пошел в сторону реки и тут оказалось, что за мной следят и мало того, что следят, но и пытаются убить.