- Там в пультовой сменные инженеры бузят.
      - Майка, пойди прими меры. Врежьте кому-нибудь пару раз, пусть остальные успокоятся. Возьми этого...
      - Скрипка помоги, - просит Майка. Они волокут тело Сашки к двери.
      Я вхожу в зал управления реактором. Несколько человек в белых халатах жмутся к мерцающей огоньками стенке. На полу лежит старик, его рубашка пропитана кровью. Рядом стоит Майка с пистолетом в руках и несколько боевиков.
      - Чего стоите, как столбы? Майка, где радиостанция? Быстро туда. Готовь передачу. А этого, - я указываю на лежащего, - вон от сюда. Господа, теперь обращаюсь к жмущимся у стенок диспетчерам, - прошу занять свои места и работать, как работали дальше. Пошевеливайтесь, чего застыли.
      Фигуры отрываются и разбредаются по залу. Боевики выволакивают лежащего, а Майка исчезает. В пультовую врывается кривоглазый консультант. Он деловито обходит приборы.
      - Все в порядке, Старшой, - он фамильярно обращается ко мне, - везде все в норме. Правда четвертый немножко хандрит, но за ним нужен глаз да глаз.
      - Хорошо. Следи дальше.
      Входит Скрипченко.
      - Николай, пошли, там аппаратуру настроили.
      Мы идем в управленческий корпус. Станция как вымершая, лишь редко мелькнет фигура боевика. В пультовой, где сидели операторы и следили за помещениями станции, развернута радиостанция, на столах два блока привезенных с собой нашими умельцами, и включен телевизор. На экране 5 канала идет клип. Тут же рядом Майка, двое боевиков и гражданский.
      - Можно начинать? - спрашивает меня Майка.
      - Начинайте.
      Она берет микрофон, гражданский включает тумблеры. Экран телевизора задергался и там появилась Майка.
      - Граждане великой России. Я обращаюсь к вам от имени своих товарищей, от имени партии, которая раньше правила половиной мира, от имени граждан сочувствующих и принимающих наши идеи. В стране тяжелое положение, промышленность развалена, сельского хозяйства нет, идет нищета и голод. Нас хотят сделать рабами капиталистов, хотят сделать третьесортным государством из которого готовы выкачивать природные богатства. В этот тяжелый час, мы приняли страшное и отчаянное решение, так как другого уже не видим. Мы захватили атомную электростанцию под Санкт Петербургом и решились пойти на крайние меры, чтобы повлиять на судьбу нашей страны. Мы понимаем под крайними мерами- взрыв электростанции и если это можно избежать, то только в том случае если правительство и президент принимают наши условия. Вот они.
      Первое. Правительство должно пасть. Оно должно в полном составе уйти в отставку, предоставив свои места левой оппозиции.
      Второе. Президент должен распустить совет национальной безопасности и дать гарантию не вмешиваться в дела нового правительства.
      Третье. Мы требуем 100 миллионов долларов и самолет, после выполнения первых двух условий.
      Четвертое. Мы обращаемся ко всем правительствам сопредельных государств, с просьбой, повлиять на наши властные структуры, чтобы они приняли все наши требования. Взрыв на Ленинградской АЭС не обойдет их стороной, наверняка загрязнит их территории.
      Если власти не одумаются и пошлют против нас войска или другие силовые структуры мы будем вынуждены сначала, в качестве предупреждения, произвести радиоактивный сброс, если и это не повлияет, то произведем взрыв одного или всех четырех реакторов.
      Мы полны решимости погибнуть за правое дело и просим власти одуматься и принять правильное решение. Спасибо за внимание.
      Экран погас и тут же выплыл клип с сочными красными губами.
      - Началось, - сзади стоял Скрипченко.
      Словно в ответ, на экране появилась испуганная дикторша и заикаясь сказала.
      - Граждане, успокойтесь. Какие-то хулиганы сумели прорваться в эфир и запугивают вас. Милиция и другие технические службы разыскивают нарушителей. А сейчас продолжаем программу.
      - Вот стервецы, - восхищается Скрипченко.
      - Сейчас будет неразбериха. Наверняка, пришлют сюда ОМОН или другие милицейские подразделения, подумав, что это шутка. Так вот, встречать их огнем. Снайперам засесть на самые высокие точки и бить на поражение. Пусть принимают нас всерьез, - сказал я.
      - Да сейчас начнется бодяга.
      - Тогда иди, укрепи участок ворот и проходной.
      - Слушаюсь.
      Скрипченко ушел, прихватив двух боевиков. Майка села на стол, а гражданский стал прокручивать записанную Майкину речь в эфире.
      - Неужели вы взорвете станцию? - вдруг спросил он.
      - Взорвем, - вместо меня ответила Майка.
      - Это же ужас. Сколько людей погибнет, целые поколения будут болеть, вымрут города, поселки.
      - Заткнись, лучше делай свое дело. Ради идеи сделаем все.
      Стрельба началась через часа три. Я помчался к проходной. Ко мне выскочил возбужденный Скрипченко.
      - Как мы их... Как дали, так первые ряды сразу легли.
      - А сейчас что?
      - Отошли. Мы вообще-то много захватили патронов, гранат?
      - Думаю на месяц осады хватит.
      - ПНВ есть?
      - Штук десять. На ночь для часовых вполне хватит.
      Через пол часа меня позвали на проходную опять.
      - Там с белым флагом, - сказал мне боевик.
      Я выглянул в разбитое окно. Три человека, помахивая белым флагом, шли к нам.
      - Примем их здесь во дворе.
      Во двор вошел полковник в милицейской форме и двое гражданских: женщина и мужчина с телекамерой в руках.
      - Кто старший, вы? - начал нахально полковник. - Что здесь такое происходит?
      - Господин полковник, если вы пришли, под белым флагом, разговаривать в таком тоне, то мы вас выкинем пинком от сюда. Либо сразу убирайтесь, либо говорите, что вам надо.
      - Вы понимаете, что вы делаете?
      - Короче. Мы все понимаем. Лекций не надо. Что вы хотите?
      - Срочно освободите станцию.
      - Оказывается у вашего начальства нет мозгов. Мой вариант, убирайтесь от сюда и сейчас же. Будете стрелять, мы сделаем выброс и загрязним всю местность вокруг. Будете наступать, мы взорвем станцию, тогда сами пожалеете, что лишились ума в переговорах. Катитесь от сюда.
      - Можно мы останемся с вами? - робко спросила женщина. - Мы американские журналисты. Вот наши документы.
      - Нет. Все вон. Наши требования изложены ясно, так что освещайте события там.
      - Но можно вам задать хоть пару вопросов?
      - Можно.
      - У вас здесь все смертники, готовые умереть?
      - Да мы подобрали именно такой контингент.
      - Вам не страшно, что после вас пол России, Финляндии и других государств вымрут.
      - Нет. Если правительство и президент, ценят родину, они пойдут на все уступки. Если нет, то пусть правят пустыней.
      - Вы не подскажите ваши данные. Имя, фамилия.
      - Это уже третий вопрос. Интервью закончено. Идите обратно.
      Они безропотно вышли. И вскоре белый флаг стал удаляться по шоссе.
      По телевизору изменений нет на всех каналах радостная жизнь. К вечеру нас обложили в кольцо. Мы стали замечать бронетранспортеры, орудия, пехоту, ОМОНовцев и других военных.
      - Майка, выволоките динамики в окна и на всю мощь предупреди, если будут наступать, - сделаем сброс. Скрипченко, найди нашего кривого физика, пусть перекроет клапана и поднимет давление пара в контуре. Если эти сволочи ни чего еще не поняли, надо их быстро привести в чувство.
      Мои помощники уходят, я с тревогой смотрю в темноту. Грохнул, выстрел, понеслась автоматная трель. Вдруг раздался мощный голос динамиков.
      - Обращаемся ко всем солдатам и офицерам, которых бездумно бросают на штурм атомной электростанции, - стрельба затихла. - Солдаты и офицеры, надо понимать даже с военной точки зрения, что вы делаете. Один ваш снаряд, одна ракета могут привести к трагедии, где пострадаете в первую очередь вы, а потом прибрежные города и поселки. Неужели вам не жалко свой народ, свою родину. Если вы пойдете на штурм мы сделаем предупредительный радиоактивный сброс и тогда, даже если вы и побежите обратно, то вам все равно придется гнить в больницах всю оставшуюся коротенькую жизнь. Если вы и этого не поймете, то мы взорвем станцию и все погибнет вместе с нами и вами. Думайте, что вы делаете.
      Ночь уже не стреляет, она звенит тишиной.
      Под утро радиоэлектронщик поймал радиостанции Финляндии, Швеции и Литвы, там началась паника, а у нас тишина. Звенит колокольчиком программа "утро", последние события в мире обходят нас стороной. Я пришел в пультовую по зданием управления.
      Послушайте, - обратился я к электронщику, - можно прорваться на первый канал или НТВ?
      - Увы. Мы только тянем на пятый канал.
      - Тогда без конца врывайся и через каждые пол часа крути Майкину речь.
      Мы так и делаем, но после нас выступают дикторы и сообщают, что хулиганы получили техническую возможность прорываться на пятый канал, просят не паниковать, так как их скоро поймают.
      - Ничего, скоро будет и у них паника.
      Пока солдаты штурмом брать АЭС не собирались и эта передышка, наконец, принесла пользу. Нам позвонили по телефону из правительственной канцелярии. Какой-то тип пытался выяснить обстановку. Майка четко повторила свою программу. Там просили подождать и... началось. Звонили депутаты, министры, непонятные секретари, военные. Все прежде всего предлагали образумиться. Майка спокойно разъясняла наши требования. В 16 часов позвонил премьер-министр. Теперь с ним разговаривал я.
      - Я не верю, - сказал он, - что есть еще люди способные не любить свою родину.
      - Вы говорите, наверно, про себя и про нас. У нас с вами есть что-то общее. Вы бездарно руководите Россией и доводите ее до гибели, я пытаюсь сделать это сразу при помощи теракта.
      - Вы безумны.
      - Вы бездарны.
      Трубки положены. Майка в восхищении проводит по моему плечу рукой.
      - И где тебя только наши выкопали?
      - В тюрьме...
      В 20 часов наконец страна официально по ТВ узнала, что террористы захватили АЭС и предъявили требования властям. Началась паника...
      Под утро к нам с белым флагом прибыла делегация на двух легковых машинах. Откормленные господа в дорогих костюмах и два журналиста пытались нас образумить. Пришлось их выгнать. Потом прибыл боевой генерал с полковником.
      - Три часа на размышление, - рявкнул он, - потом всех уничтожим.
      - Катись отсюда. Мы тебе устроим баню.
      Но через три часа действительно началось. В воздухе появились вертолеты, на штурм пошли десантники. Началась пальба. Несколько десантников свалились на крышу турбинного зала.
      - Скрипченко, - кричу по радиостанции. - Давай, сброс. Я на крышу добивать дураков.
      Только откинул люк на крыше, как на меня из-за трубы вентиляции вылетел солдат. Он сам не ожидал, что здесь лестница и его пришлось прихлопнуть прямо выстрелом в лоб. Кто-то налетел сбоку. Теперь я вспомнил, что когда-то был чемпионом. Этого самоуверенного спеца в две минуты с переломанными шейными позвонками уложил на черную смолу крыши. Вдруг раздался дикий рев, пронесшийся над ближайшими деревнями и городками. Огромное облако вырвалось над крышей и стало расплываться на ветру. Я скатился в люк и захлопнул железную крышку. В машинном зале операторы и боевики стояли заткнув уши. Рев противно лез через кожу. Через пять минут наступила звенящая тишина. Кто-то теребил меня за рукав. Я ничего не слышал и тряс головой. Наконец звук прорвался ко мне.
      - Вас зовут в пультовую. Возьмите маску.
      Мне протягивают повязку на лицо.
      Я выскакиваю на воздух. Штурма нет. Рядом оказался Скрипченко, тоже в белой повязке на лице.
      - Все удрали и солдаты и милиция, все. Мне наблюдатели сообщили, что они несутся во все стороны как тараканы да так, что побросали бронетранспортеры, орудия и всю тяжелую технику, которую привезли для устрашения.
      - Тех кто сюда пробрался, поймали?
      - Да, ловим, но они сами напуганы и во всю сдаются.
      - Дозиметристы уже замерили фон?
      - Замерили. У нас он на порядок повысился, но самую насыщенную часть облака ветер подхватил и теперь вся зараза сядет далеко от нас.
      - Куда?
      - А черт его знает. Похоже несет на Санкт Петербург. Николай, у нас неприятности.
      - Что еще?
      - Сбежал пленник. Десантники, сволочи, убили нашего охранника, этот типчик и ушел.
      - Мать твою. Почему мы не хлопнули его раньше?
      Скрипченко пожимает плечами. Повезло Казаку, опять удрал.
      - Обойди все посты. Узнай потери и еще раз, пусть позаботятся о безопасности. Я у Майки. Похоже там сейчас будет горячо.
      - Майка протягивает мне трубку.
      - Вас из правительства.
      - Что же ты наделал? - не представившись, с горечью говорит трубка.
      - Я предупреждал всех, особенно идиотов генералов.
      - Ладно, с генералами я сам разберусь. Они были уверены, что ты не сделаешь таких мерзких шагов. Но что теперь говорить о прошлом. Неужели ты не понимаешь, что твои предложения не приемлемы.
      - Если немного покрутить мозгами, то все можно сделать. Зачем дальше доводить страну до гражданской войны, лучше сразу изменить строй.
      Трубка молчит, раздается кряхтенье.
      - Наши силовики больше не будут на вас нападать. Не надо больше загрязнять землю.
      - Но я ждать тоже не могу. Срок неделя. Через неделю мы взорвем АЭС.
      - Мы сообщим вам через два дня свое решение.
      Раздались прерывистые гудки.
      - Кто это? - спрашивает Майка.
      - По моему, президент.
      - Ух, ты.
      В мире бушует паника. Финны и Шведы стали консервировать свои АЭС. Радиоактивное облако достигло пригородов Северной столицы. Из Санкт-Петербурга горожане бросился бежать. Вымер Сосновый Бор и ближайшие города. В Калининградской области и западной части Литвы значительно повысился фон. Эфир воет от ужаса и страха. Ближайшие к России страны стали давить на правительство, требуя выполнения наших предложений. Прошло два спокойных дня. На телевидении выступает президент.
      - Граждане России, друзья. На нашу страну обрушилось очередное несчастье. Группа зарвавшихся, террористов-маньяков захватила Ленинградскую атомную электростанцию, требует смену власти и деньги, с которыми хотят удрать за границу. Мы понимаем всю тяжесть положения в стране и этот захват может еще более усугубить состояние нашей экономики и изменить нашу жизнь. Я только сегодня с горечью принял отставку кабинета министров и подписал указ о роспуске комитета национальной безопасности и это ради того, чтобы спасти миллионы невинных жизней. Новый премьер-министр из оппозиции уже сегодня обещал представить мне новый кабинет и новый курс, по которому должна пойти страна. Я все же надеюсь, что все уладиться и будет хорошо. Мои сограждане, обещаю вам поймать этих подонков, где бы они ни были и произвести над ними праведный суд. Деньги мы им заплатим. Несколько дружественных государств уже предложили нам нужную сумму и мы скоро покончим с этим кошмаром. Обещаю в этом году, как бы нам не было тяжело, закрыть все атомные электростанции, чтобы у нас не было больше Чернобылей или подобных случаев.
      - Ура, мы выиграли, - вопит Майка и в порыве радости обнимает меня. Это ведь здорово, Николай.
      - Погоди, нашим ребятам еще надо выбраться от сюда.
      - Но они же нас выпустят, сами сказали.
      - Выпустят, но мы с тобой договорились, что останемся. Что будет с нами?
      Цвет ее лица меняется.
      - Мы умрем за идею.
      Мы смотрим телевизор. Новый премьер-министр набрал кабинет и спешно проводит реорганизацию своих структур. Первый правительственный документ- о закрытии границ.
      На следующий день прибывает машина с деньгами. Мы обговариваем с прибывшим генералом условия сдачи АЭС.
      - Вы подаете два автобуса к 18.00. В 20.00. все боевики должны быть в аэропорту, в самолете и лететь в указанный пункт за границу.
      Генерал ухмыляется.
      - Конечно, конечно.
      - Ни один волос с них не упадет. Здесь останется команда смертников, которые буду ждать условного сигнала, о том, что наши люди прибыли в пункт назначения. Если этого не произойдет, станцию взрываем.
      Теперь лицо генерала вытягивается и он поспешно говорит.
      - Гарантию обеспечиваем.
      - Утром, следующего дня, в случае успешного перелета, оставшаяся команда отдает себя в ваши руки.
      - То есть, сдается?
      - Да.
      - А вы с кем будете?
      - Это не ваша забота, генерал.
      Я делю деньги при Скрипченко и Майке.
      - Вот эти 90 миллионов ваши, - я отделяю Скрипченко груду денег на столе. - Поделим их сейчас между боевиками, а вот эти 10 миллионов, тем, кто здесь остается.
      - А это зачем? - удивляется Майка. - Мы все равно погибнем. Это же все понимают.
      - Нет, Майка, может кому-то из нас удастся спастись. Ради этого, эти деньги останутся с нами.
      - Мы должны умереть за идею и нам ни копейки не надо.
      - Ради идеи, дура, надо жить.
      Майка обиделась. Скрипченко собирает деньги в брезентовую куртку пожарника и уходит. Я запихиваю десять миллионов в мешок.
      - Неужели ты думаешь вырваться? - спрашивает Майка. - У тебя есть вариант? Хотя о чем я говорю, ты просчитываешь все на год вперед и наверняка нашел выход. Ведь так?
      Я киваю головой. Майка уставляется в разбитое стекло и уходит в себя.
      Мы прощаемся с ребятами. Автобусы стоят и генерал поторапливает всех на посадку. Я инструктирую Скрипченко.
      - Сколько нас осталось, не говори сопровождающим и предупреди ребят, что бы молчали. Как доедите до аэродрома, скажи в эфир фразу: "Черт побери". А прилетите на место назначения, сразу кодовый сигнал, как договорились.
      - Коля, все понял. Все провода от взрывателей мы провели в пультовую. Желаю тебе вырваться из этого ада. Прощай.
      Мы обнялись.
      Генерал все понял, я остаюсь. Его глаза приняли металлический оттенок.
      Я прощаюсь со всеми ребятами. Все, основное мы сделали.
      В 20.00 мы получили сигнал: "Черт побери". Ребята сели в самолет.
      - На нас сейчас не нападут, как ты думаешь, Коля?
      - Зачем же рисковать. Они уже обожглись, теперь не будут. Лучше пробеги по пультовым и машинным залам. Появись перед операторами, чтобы они не очень радовались, что все кончилось.
      Майка берет автомат и уходит. Я наблюдаю по мониторам, где она мелькнет. Через пол часа она возвращается. За это время звонили два раза. Я поднимал трубку и матерился.
      - Все в порядке. Коля, а когда мы уходим?, - спрашивает она и бросает автомат на стол.
      - Через 40 минут
      - Как, так быстро? А сигнал? Наши должны дать сигнал, что прилетели.
      - Пусть дают.
      Майка в смятении.
      - Ты посиди здесь, теперь моя очередь проверить все хозяйство. Если меня в коридорах не увидишь, то я на улице.
      Майка с подозрением глядит на меня.
      - Ты не вздумай удрать?
      - Куда? Сиди спокойно и отвечай на звонки.
      Проскальзываю коридорами во двор и иду к пожарной машине, сиротливо притулившейся у стенки четвертого блока. Открываю дверцу, где раньше прятались боевики и из-под сидения вытаскиваю длинный брезентовый мешок, из которого торчали алюминиевые трубки. Выволакиваю его наружу и захожу в корпус. Теперь на верх, на крышу. Времени мало, ножом распарываю брезент и начинаю собирать крылатое чудовище. Что мне делать с Майкой. Эту стерву брать с собой нельзя, да и воздушный аппарат на одного.
      Майка сидит встревоженная.
      - Здесь без конца звонит телефон. Спрашивают тебя.
      - Боятся, что убегу.
      Словно в ответ, зазвенел звонок. Я поднял трубку.
      - Прапорщик?
      - Да, я.
      - Ваши прибыли на аэродром без происшествий и уже как час в воздухе.
      - Я это знаю.
      На том конце трубку бросили.
      - Успокоились. Майка, пора бежать, - начинаю блефовать я.
      - Коля, я не побегу. Я остаюсь.
      - Бежим, дура, что еще ударило в твою маленькую головку.
      - Я не только остаюсь, со мной останешься ты. Мы должны погибнуть. Шанс побега равен нулю. Даже если мы вырвемся от сюда, нас найдут через какое-то время. Я не боюсь смерти, но я боюсь издевательств над собой. Мы сейчас умрем. Прощай, Коля.
      - Ах, ты, сволочь.
      Майка тут же, как виртуоз -фокусник вытаскивает от куда-то пистолет, ствол направлен в мою грудь. Надо кончать с этой фанатичкой.
      - Хочешь я открою перед смертью тебе маленький секрет?
      - Что еще? - встревожилась она.
      Корпусом наезжаю на стол и тот отбрасывает Майку в сторону. Теперь прыжок через стол. Грохочет выстрел и что-то обжигает мне левое плечо. Но сейчас не до этого. Майкина кисть с пистолетом в моей руке. Я всей массой вгоняю хрупкое тело девушки в стенку. Пистолет валиться из рук, она обмякла. Ты хотела смерти, ты ее получишь. Я поднимаю пистолет и стреляю ей в затылок. Все. Зазвонил телефон. Я поднимаю трубку.
      - Успокойтесь, я здесь.
      Трубка летит в стенку, пистолет прячу за пояс. Теперь надо посмотреть, что наделала эта дура с рукой. Я достаю из аптечки йод, бинты, вату. Пуля пробила мышцу у плеча. Я заливаю рану йодом и заткнув ее марлей, наклеиваю пластырь. В углу рюкзак с 10 миллионами, я подхватываю его и оглядываюсь. Пора, за окном густая темнота.
      Бегу на крышу и поднимаю дельтаплан. Надеваю лямки, которые сразу вызвали боль в плече и бегу навстречу ветру.
      Дельтаплан ходит большими кругами в воздухе, но я чувствую, что все дальше и дальше удаляюсь от страшного места.
      Легкие крылья хрустят от молодого леса. Я не представляю, куда попал. Сверху невидно ни огонька и темнота не позволила сориентироваться высоко я лечу или низко. Я на ощупь разбираю дельтаплан и, толкаясь лицом в стволы и ветки деревьев, тащу эту груду трубок и тряпья неизвестно куда. Вдруг лес расступился. Слабое пятно проселочной дороги выплыло перед глазами. Куда идти? Пойду по ветру. Первое темное пятно дома выплыло неожиданно. Нахожу дверь и толкаю ее. Открыто. В доме тишина, это не жилой дом. Зажигаю спичку и вижу брошенные вещи, кровать, стол. Отсюда бежали, испугались ядерной опасности. Спичка погасла, но уже ясно, куда запихать остатки дельтаплана. Я запихиваю их под кровать.
      Рассвет стал слабо прорываться в окна. В доме нашел резиновые сапоги, брезентовую куртку, натянул на себя и закинув за спину рюкзак, вышел на улицу. Где я, куда же идти? Прохожу мимо мертвых домов и дорога выходит на асфальтовое шоссе. Оно пустынно. У дороги указатель, слабо просвечиваются буквы: "До Санкт Петербурга 71 километр".
      Шум вертолета услышал сразу и залез под ближайшее дерево, потом на шоссе появился бронетранспортер и я понял, что лучше идти лесом и по кромке полей, благо солнце слабо прорывается из-за туч и можно сориентироваться. Иду девятый час в южном направлении и вдруг нарываюсь на дома. На улице мелькают прохожие. На одном из домов табличка: "Лужская газо-ремонтная служба". Я в Луге.
      В электричке на Псков много народу. Все говорят о последних событиях.
      - Сегодня я по радио слышал, - говорит старик, - все убегли. Никого не поймали.
      - Мерзавцы, что наделали, до самого Петергофа землю отравили. От туда всех уже выселили. Все школы в Питере, учреждения, забиты семьями, вступает в разговор пожилая женщина. - Я не понимаю, как надо отдавать власть мерзавцам, когда они от имени партии натворили такие безобразия.
      - Это не они делали, это ультралевые.
      - Какая разница, все равно коммунисты. Как к власти пришли, так поспешили, сразу флаги изменили на красные, создали комиссии по разбору приватизации. Все назад возвращать будут...
      - Самое основное не это, они через думу и совет федерации протащили закон об ограничении прав президента. Теперь все возвратиться к старому.
      - Какое же они право имеют менять конституцию?
      - Они избранники народа...
      - Дурной у нас народ.
      И так всю дорогу.
      В Пскове купил себе новую одежду и взял билет до Москвы.
      - Это ты?
      Алла Борисовна не верила своим глазам. Она с испугом затащила меня в квартиру.
      - Почему ты не улетел со всеми?
      - Надо же было всех прикрывать. Они улетели, я остался их подстраховывать.
      - А Майка?
      - Погибла. Почему ты не удивилась, что я жив?
      - О чем ты говоришь?
      - Майка перед смертью сказала, что это ваше задание прибить меня, решил соврать я ей.
      - Коля, мне то же приказали, я приказала ей...
      Алла Борисовна уже трясется от страха.
      - Коля, я хочу жить. Не надо меня убивать. Что тебе нужно, все сделаю.
      - Мне нужно лечь на дно, годков на пять. Ваши могут мне помочь?
      - Нашу партию запретили. Всех разогнали, верхушку засадили в тюрьму.
      - И это сделали новые власти?
      - Конечно, они не хотели быть испачканными и быстренько тех кто им помогал, убрали.
      - А ты как?
      - Я? Я на прежнем месте.
      - Значит шеф, который меня нанимал, умышленно подставил партию? Он для этого дела ее и создал?
      - У шефа великолепная голова. Все это он задумал, чтобы попытаться сменить строй. И партию фанатов создал, дураков-то много, и деньги достал и тебя нанял.
      - Я тебе сохраню жизнь. Но не дай бог, тебе рассказать про меня кому либо, даже своему шефу. А сейчас скажи, валютные пункты обмена еще работают?
      - Им дали срок еще месяц. В соответствии с указом правительства, народ должен вернуть валюту государству в месячный срок.
      - Я тебе дам десять тысяч долларов, пойди и обменяй. Я подожду здесь.
      - Конечно, Коленька, сейчас иду.
      Я отсчитываю ей доллары и провожаю до двери, потом подхожу к окну и наблюдаю за удаляющейся по улице фигурой. Береженого бог бережет. Надо выбраться самому с этой квартиры, мало ли... донесет все таки.
      Я стою за киоском и наблюдаю за пунктом обмена валюты, он через дорогу. Вот она появилась из дверей и пройдя к перекрестку застыла перед красным огоньком светофора. С ревом проносятся машины и вдруг..., стоящий сзади Аллы парень толкает ее под черную "Тоету". Скрипят тормоза, парень бросился бежать. Я срываюсь с места и не обращая внимания на движущиеся машины, рванул через дорогу. Парень бежит расшвыривая прохожих, я за ним. Он во двор и мы несемся по грязным дворам, пока не выскакиваем на узкую улочку и тут мне повезло. Из подворотни выехал грузовик с крытым кузовом и он в пилился в ее бок. Я достал его и придавил к стенке.
      - Кто послал, гад?
      - Отпусти его, - раздался голос сзади.
      - Два запыхавшихся парня в спортивных костюмах стояли рядом. Одного из них я знаю, это капитан Моложавый.
      - Привет, капитан.
      - Ты, жив...?
      - Как видишь.
      - Отпусти его
      - Ну, нет. Пока эта мразь, мне ничего не скажет, не отпущу.
      Мразь зашевелилась и я его треснул ребром ладони и тут же отскочил. Эти двое нагло шли в атаку. Капитан бросился первый. Раз, захват руки, она хрустнула и он крутится на асфальте от боли, теперь другой, у него нож. Я беру его ногой и отбросив руку всаживаю кулак в шею. Тот как куль падает и замирает, нож звенит по поребрику тротуара. Еще удар для профилактики ногой. Похоже он мертв. Опять занимаюсь, убийцей Аллы. Он стонет, но я его подтягиваю к стене. Рядом матерится капитан.
      - Тебе этого не простят, Морозов.
      - Значит вы из ФСК? Значит ФСК помогало этим мерзавцам взять власть.
      - Это твоя смерть, сволочь.
      Я их убил обоих, ладонью перерубив горло капитану и другому. Теперь оглядываюсь. Кругом стоит народ. Ныряю в ту же подворотню, откуда мы выскочили и бегу обратно к месту трагедии.
      Аллу еще не увезли, она лежит отброшенная на три метра от машины. Я подскакиваю к милиционеру.
      - Как она?
      - Насмерть. Вот уже санитарная.
      С воем подлетает санитарная машина. Все, мне больше светится нельзя. Я ухожу.
      Мне открыла дверь незнакомая женщина.
      - Можно Сергей Васильевича?
      - Он уже почти год как умер. А вы кто?
      - Один его хороший знакомый.
      - Сергей Васильевича убили...
      - Вот как.
      Вот почему со мной порвана связь.
      - Я очень сожалею. Извините, пожалуйста.
      Послесловие к тексту:
      Из газеты "Известия" от...04.2001г.
      "... Все государства планеты высказали сочувствие нашей стране. Благодаря их помощи, вскоре преступная группа террористов, участвовавшая в захвате Ленинградской атомной электростанции, была нам выдана. Мы благодарим правительство Индонезии, Филиппин и Северной Кореи, которым удалось поймать бандитов. Хочется отметить, что почти все преступные кланы, разных стран, не поддержали методы, которые террористы использовали для получения денег..."
      Май 2001 года
      Таня смотрела на меня и шептала.
      - Пришел, вернулся.
      - Я пришел навсегда. Кончились мои приключения.
      Нежно притянул к себе и поцеловал.
      - А мне дали комнатку...
      - Мы с тобой выживем и на этой площади.
      - Я что-то последнее время боюсь. Вокруг устанавливают жуткие порядки. Арестованы лидеры демократических партий, во все газеты и журналы ввели цезуру. Неужели это все коснется нас?
      - Мы ничего не совершали, но мне все равно надо изменить внешность. Ты не пугайся, если я завтра приду другим.
      - Если так надо, Коля приходи. Сейчас многие мечтают изменить внешность...
      - Здравствуйте, Иосиф Григорьевич. Я пришел, час икс настал.
      - Вижу. Я давно вас ждал... Вы ведь знали, что будет переворот, правда?
      - Правда.
      - И не сумели предотвратить?
      - Не сумел.
      - Ну что же, я даже не буду брать анализов, сейчас снимем слепки, пройдем рентген и под нож...
      - Давайте, доктор.
      - Только в этот раз я возьму с вас дороже.
      - Сколько?
      - Две тысячи баксов.
      - Но ведь сейчас все их, наоборот, сдают, а вы берете живьем.
      - Баксы во все времена будут баксами.
      - Хорошо, я плачу, как вы просите.
      Две недели я лежал на даче доктора и с полузажившими рубцами на лице ушел. Нельзя подвергать опасности хорошего человека. Если бы я не был таким дураком раньше.
      Таня не узнала меня, но сразу поверила мне. Мы зажили тихой жизнью.
      Послесловие к тексту: