Огневики, по взводно выйдут под охраной зенитных установок, бронетранспортеров пехоты и взвода танков, которые разделятся. Часть пойдут впереди и часть сзади колонны. Первыми идут топопривязчики и связисты, прикрытие обеспечивают вычислители и транспортировщики. Сейчас, как только подойдут охранные части и машины с боеприпасами, тронемся в путь. Дежурным по эшелону, остается сегодняшний дежурный по части, сержант Ковалев. По машинам.
      Мы разбежались. И тут я увидел газик генерала Чараева. Он стоял недалеко от моей установки. Сам генерал в открытое окно с укоризной смотрел на меня. Я все понял, генерал,- мысленно и взглядом ответил я ему. Прибежал Вася.
      - Саша, лейтенант Федоров не пришел.
      - Что говорит посыльный?
      - Дома его нет со вчерашнего дня.
      - Черт. Поведешь взвод за него.
      По должности, мы сержанты являемся заместителями командиров взводов. Поэтому офицеры так часто гоняют нас начальниками караулов, дежурными по части и столовой.
      Вася побежал к своей машине. Вот и приехали охранные части: зенитчики, танкисты и пехота. Колонна двинулась в поселок А...
      Мы погрузились в эшелон и я принялся как дежурный по эшелону наводить порядки. Подошел паровоз и подцепил состав. И вдруг что-то сломалось среди солдат и офицеров. Все стали галдеть и размахивать руками. Подлетел газик начальника штаба, все столпились около него.
      - Сколько? Четыре часа,- услышал я выкрики.
      Здесь-то и началось. Вопль о четырех часах и что скоро все равно все подохнем под ядерным взрывом, пронзил эшелон. Солдаты и офицеры сорвались как безумные и понеслись в поселок А... Я с трудом удержал двух дневальных которые чуть не бросились за ними.
      - Назад, перестреляю как собак,- орал я на них.
      В поселке зазвенели окна, послышались вопли женщин, где-то закрутился дым. Эшелон был пуст, в теплушках небрежно валялись автоматы, цинки с патронами, гранатометы, ящики с гранатами, не считая бесчисленного имущества и продовольствия. Хлопали от ветра плохо закрытые брезентом установки и машины.. Я расставил по концам эшелона вооруженных дневальных и приказал открывать огонь по всяким гражданским или неизвестным военным, которые
      приблизятся к составу.
      Вой в поселке продолжался. Где-то кто-то кричал, что-то там ломали. Из поселка вышла фигура и двинулась к составу. Господи, это Вася. Вася Дубинин, но в каком виде. Рукав плеча порван, щека оцарапана, рука кровоточит.
      - Что произошло, Вася?
      - Саша, все сошли с ума. Они уверены, что они не жильцы на этом свете и устроили на прощание настоящий погром в поселке. Представляешь какой ужас. Насилуют всех женщин: старух, молодых, малолеток. Грабят магазины, все перепились, дерутся с парнями и жгут их дома.
      - У тебя кровь. Отчего?
      - Я пытался вмешаться, разогнать, но меня отдубасили и свои, и местные. Саша, дай мне автомат, я пойду шугану эту сволочь.
      - Нет. Оружия не дам.
      Вдруг раздалась автоматная очередь. Дневальный, стоящий в конце эшелона стрелял по близ лежащему срубу. Я помчался туда. Пьяный мужичонка, валявшийся у сруба сразу отрезвел.
      - Ребяты, думал хаза. Не туды зашел. Отпусти родной.
      Я дал ему пару пинков и пошел к середине состава. Вася сидел на ящике, склонив голову и плакал.
      - Они же звери. Понимаешь, звери. А это офицерье, не лучше. Замполит, засранец, первым взломал дверь радио магазина и утащил от туда приемник. А командир взвода связи изнасиловал женщину в присутствии ее детей.
      - Успокойся, Вася. Я не знаю, чем тебя утешить, но то что произошло это кошмар.
      Опять послышалась стрельба, но уже со стороны паровоза. Несусь туда. Какие-то мужики пытались пройти к эшелону, но их отогнал дневальный. Я ему помог, выпустив целый диск в проклятое, уходящее солнце.
      Вася все сидит, но уже не плачет, он просто пустым взглядом смотрит на вопящий поселок. Вернулись еще несколько солдат и два офицера. Многие были избиты, кое у кого виднелись пятна крови. Лейтенант третьего взвода облокотился на теплушку и все повторял: "Не может быть. Мы же коммунисты. Мы же элитная часть". Солдаты свалились у колес состава и тупо смотрели на испоганенный своими же поселок.
      Откуда-то взялся лейтенант-медик. Глаза его были выпучены и сам он трясся.
      - Это я виноват. Я им сыпанул эту гадость в кашу. Теперь они и бесятся
      - Успокойтесь, лейтенант, виновата война.
      - Но я же все делал по инструкции.
      Лейтенант заплакал и как ребенок крутил руками глаза.
      Через четыре часа вернулись все. Даже порезанные и побитые, пьяные и трезвые. Большинство волокли вещи, бутылки с водкой или вином и продукты. А еще через пол часа, война кончилась. Объявили, что Кеннеди договорился с Хрущевым о мире. Мы стали собираться в казармы.
      О событиях в поселке А... нигде не сообщалось. Чтобы успокоить народ, армия отстроила новые дома, магазины и даже дом отдыха.
      Мы хороним лейтенанта Федорова. Его нашли в поселке Голицино с проломленной головой. Вся часть торжественно провожает офицера, которого надо было бы похоронить тихо.
      Следователи прибыли к нам в казарму и меня вызвали к себе первым. В комнате сидело двое. Тот самый капитан, что допрашивал меня раньше и пожилой полковник, лицо которого я не видел, так как он сидел сзади меня. Вопросы задавал капитан.
      - Скажите сержант, что произошло у вас с лейтенантом Федоровым на полигоне перед показательным пуском?
      - Ничего. Мы поговорили.
      - После вашего разговора, лейтенант заболел?
      - Да. Вел себя странно. Мы его даже с сержантом Дубининым волокли на себе после запуска ракеты.
      - Он себя повел странно после вашего разговора?
      - Мне показалось, что он прибыл к нашему расчету уже таким.
      - Так что ж вы ему сказали?
      - Что он мудак?
      - А что ответил лейтенант?
      - Ничего.
      - Не клеится как-то. Вы сказали только одну фразу и он сразу скис?
      - Люди-то разные. Один в морду бьет, другой скисает.
      - А вот это вам не знакома вещица?
      Капитан вытащил на стол бельгийский браунинг, который я запусти тогда в кусты.
      - Знакома.
      - Откуда?
      - Ее из кармана вытащил лейтенант, когда мы там говорили.
      - Значит он что-то все же сказал вам?
      - Вы спрашивали только про то, что я сказал. Я вам ответил. Теперь отвечаю на этот новый вопрос. Он вытащил браунинг приставил к моему животу и сказал, что бы я бросил Людку, иначе он меня сейчас продырявит.
      - Что было потом?
      - Я ткнул его в живот, обозвал мудаком и вырвав пистолет, закинул его в кусты.
      - Так зачем вы убили, лейтенанта Федорова?
      - Я надеюсь на дурацкие вопросы надо давать дурацкие ответы. Хотите? Пожалуйста. Я сижу в казарме, готовлюсь к разводу, что бы стать дежурным по части и тут приезжаете вы.
      - Я?
      - Да вы. Вы ж хотели дурацкий ответ. Приезжаете вы и сразу к подполковнику Миронову и орете на всю казарму: "Где тут у вас сержант Ковалев, надо срочно убить лейтенанта Федорова".
      - Хватит паясничать.
      - Хватит задавать идиотские вопросы.
      - Постойте, товарищ капитан,- раздался сзади голос.
      Полковник вышел и остановился передо мной.
      - Значит, вы поругались с лейтенантом из-за девушки?- спросил он меня.
      - Да.
      - Людмилой Чараевой?
      - Да.
      - Я думаю, это действительно меняет дело. Товарищ капитан, сержанта можно отпустить.
      - Но, товарищ полковник...
      - Никаких но... Идите сержант.
      Машина мама, встретила меня со слезами.
      - Куда исчезла Маша? Ее в больнице нет.
      - Увез нечестивец. Увез.
      - Куда.
      - Да на место своей новой службы. Кажется в Казахстан. Все за день сделал. Прибежал, вещи собрал, за Машей съездил и...
      - Адрес, есть?
      - Откуда же.
      Генерал Чараев зло принял меня в своем домашнем кабинете.
      - Вы облили грязью мою дочь. Как вы еще посмели придти сюда?
      - Да полно вам, товарищ генерал. Может мне нужно было расколоться и рассказать чем здесь кружок ваших друзей пичкал лейтенанта?
      - Да как ты, подлец, смеешь?
      - Я ничего не смею. Передо мной стоял выбор либо спасти от позора своего будущего зятя, либо вместе с ним сгнить где-нибудь под забором.
      - Щенок, меня спасать не надо.
      - Мне жаль вас генерал. Если бы я раскололся, то капитан Синицин, задержался бы еще на один день и вас нашли уже в другом бы районе Москвы с проломленной головой.
      Генерал вдруг обмяк. Он свалился на кресло, вытащил из тумбочки стола распечатанную бутылку коньяка и дрожащей рукой влил в себя из горлышка два глотка.
      - Уходи.
      - Где Люда?
      - Она уехала в Крым. Вон тебе письмо на краю стола. Чтоб ее не мучил следователь, я отправил ее отдохнуть.
      Я развернул письмо. Люда писала, что бы я не волновался, и мы через месяц встретимся вновь.
      - Почему ты служишь три года, а не два, как положено будущему офицеру запаса?- оторвал меня от письма голос генерала.
      - Я не желаю быть офицером.
      - Ну что ж, иди.
      Перед строем части стоит подполковник Миронов и зачитывает приказ министра обороны о моей досрочной демобилизации. Мне присваивается звание лейтенанта запаса. Но на этом экзекуция не кончается. Подполковник достает новую бумагу, где говориться, что в связи с беспорядками устраиваемыми в Москве демобилизованными солдатами и сержантами срочной службы, министр приказывает всех демобилизованных не москвичей силами комендатуры города Москвы и командиров частей способствовать вывозу вне черты города.
      - К сожалению, в соответствии с приказом, я должен дать вам конвой и выпроводить из Москвы,- улыбаясь говорит Миронов.- Мы довезем вас до вокзала, посадим в поезд, а там выдадим документы и деньги.
      - Но это же...
      Мне не хватало слов, как обозвать этот идиотизм.
      - Все, разойдись,- командует Миронов,- а вам, товарищ сержант, два часа на сборы.
      Я бросился к телефону, но дома у генерала Чараева никто трубку не поднял. Черт возьми, это заговор.
      Через два часа меня под конвоем лейтенанта и двух солдат отвезли на Ленинградский вокзал, где купили билеты, посадили в вагон и действительно здесь выдали деньги и документы. Лейтенант пожелал мне удачи и соскочил на ходу поезда.
      ЭПИЛОГ
      Прошло тридцать лет. Я опять в Москве. Телефонный звонок в номере гостиницы разбудил меня.
      - Кто? Кто-кто. Люда? Не может быть. Конечно приеду. Где. У "Сокола". Хорошо.
      Я ошалело гляжу на трубку. Как же она меня вычислила?
      Это была не та худенькая Людка, это была здоровая, крупная женщина с нервными чертами лица. Еле-еле что-то знакомое пробивалось сквозь ее улыбку.
      - Не узнал?
      После первых объятий мы глядели друг на друга.
      - Не узнал бы. На улице прошел бы мимо.
      - Ты посмотри лучше на моего сына. Александром звать.
      Рядом стоял полковник с чертами лица похожими на генерала Чараева. Мы пожали друг другу руки. Это был разговор -воспоминание. О прошлом, кто как устроился и кем стал, сколько детей и кто они теперь.
      - А где Маша Синицина?
      - Не знаю, как уехала, так ни весточки, ни письма. Тут ведь знаешь, какое интересное дело. Саша служит в ФСК и вот он в архиве нарвался на интересную папку, где есть сведения о тебе и о нас. О тех событиях, что произошли тридцать лет назад.
      - Да, Александр Дмитриевич, мама упросила меня познакомить вас с этими документами. Если вы не против, то завтра мы пойдем с вами в архив и посмотрим на них.
      - Нет. Всю мою прожитую жизнь меня преследует непонятный Караибский кризис и что творилось вокруг него.
      - Вот и хорошо. Завтра к семи в приемную на Лубянке. А сейчас я вас покину. Вы уж извините.
      Он ушел, а мы еще два часа с Люсей говорили и говорили обо всем.
      - Вот они, Александр Дмитриевич.
      На папке слово "дело" было зачеркнуто, чернилами написано "Операция "КОРСЕТ". Первым документом, начинался донос генерала Сергея Николаевича К... о том, что в доме генерала Чараева собираются консервативные высшие офицеры армии, недовольные правлением Хрущева. Далее, данные оперативной слежки за офицерами и наконец задача операции и ее цель. Оказывается в то время КГБ само стремилось ликвидировать или убрать Никиту Сергеевича любыми средствами. Главным лицом в операции был генерал Сергей Николаевич К..., который должен найти подходящего человека, доступного к генсеку и с его помощью ликвидировать его. КГБ помогла генералам подобрать этого человека, им оказался лейтенант Федоров. Но дальше спец обработки молодого офицера дела не шло.
      Никто не решался сделать первого шага и тогда Семичастный предложил ввести "ускоритель", то есть меня. По замыслам КГБ, я должен войти в семью генерала и наверняка нарваться на лейтенанта. Что и произошло бы, но я нарвался на заговор, и невольно заставив участников действовать.
      Вот донесение из дела. "Генералу К... был передан бельгийский браунинг, он обещал его отдать объекту завтра. Завтра же все службы должны быть готовы к действию в случае успеха. Генералы договорились на должность генсека выдвинуть Шелепина. Заговор сорвал я. И все заговорщики попрятались в норы как кроты.
      - Спасибо, Саша,- сказал я полковнику.- А где здесь, Синицин, капитан Синицин?
      - Это уже генерал. Величина. Здесь выдраны некоторые листы, я подразумеваю, что они о нем.
      - Не лучше бы уничтожить папку.
      - Это опасней, чем вырвать листы. Вы уходите? Мама ждет вас дома.