- А откуда он узнал?
      - Не знаю. Я же говорю, я не мог оторваться от пульта.
      - Хорошо. Можете идти.
      Наконец то появился Кочетков. От него несло отвратительными запахами горючего, дыма и еще черт знает чем. Он сел на свое место и с облегчением протянул ноги
      - Где ты был?
      - Лучше не спрашивай.
      - А все же?
      - Прочищал канализацию. Ее забило, пришлось в спец костюме залезть в шахту.
      - Понятно.
      - Ничего тебе не понятно. Там был мертвый прапорщик Годунов. Мне пришлось его тоже вытаскивать.
      - Извини...
      - Ничего, это я взорвался. Самое ужасное, что прапорщик был убит, его проткнули кинжалом и скинули в шахту.
      Офицеры сидящие рядом вскрикнули.
      - Не может быть?
      - Кто же это?
      - Вот это, да.
      - Кинжал застрял в спине, - продолжает лейтенант, - я с ним и вытащил его в галерею.
      - Он не обгорел? - спросил сосед.
      - Не совсем, там сверху чего только не текло, пена, вода, топливо, масло. Огня было мало.
      - Разве его "столом" не придавило?
      - Нет. Плита ухнула на дно и выдавила всю жидкость и все предметы по бокам. Его тоже выкинуло, даже не задело...
      - Постойте, - вдруг попросил я всех окружающих, - а как же его скинули в шахту, сверху или через галерею?
      - Должны через галерею. Полковник ему не разрешил выходить на верх.
      - Как же сигнализация, как же наши операторы, разве они ничего не видели?.
      - Не знаю, наверно им было не до этого.
      Странно все. Годунова можно было скинуть в период, подъема "стола" с ракетой. Операторы должны были заметить это, но и сигнализация, почему-то не сработала...
      Шахту вычистили в течении трех дней. Поставили новую ракету и тут я вспомнил, что должен выехать в Архангельск. Как только прибыли в городок, сразу же явился к начальнику штаба.
      - А..., лейтенант, - устало откинулся тот на стул. - Зачем пришел?
      - Да вот, насчет командировки...
      - Какой командировки? А... в Архангельск..., - он задумался, - знаешь, что, лейтенант, поезжай-ка ты в Мальцевск. Мой заказ помнишь?
      - Помнить то я помню, шесть бутылок водки. Но только ради этого... в командировку?
      - Не только. Так вот, к этим шести бутылкам нужно привести еще двадцать пять...
      - Двадцать пять?
      - Да, двадцать пять. После завтра похороны погибших. Надо их похоронить по настоящему. Вот почему нужно съездить в Мальцевск.
      - Хорошо. Ради этого я съезжу, но все равно, что делать со старой командировкой в Архангельск?
      - Давай ее сюда. Я тебе сейчас выпишу новую. Если нарвешься на патрулей, обязательно нужен документ... Так..., - он скрипит пером по бланку, - и прибудешь... завтра. Вот, возьми...
      Я беру командировку.
      - А как же деньги?
      - Вот, здесь собрано на все..., - он протягивает пачку денег.
      - Я говорю про командировочные.
      - А... Тебе же тоже надо деньги... Это мы сейчас...
      - Они у меня есть, выданы для Архангельска.
      - Так какого хрена, тебе от меня надо. Раз выданы, значит они у тебя есть. Приедешь после Мальцевска, там разберемся и все пересчитаем. Пудришь, понимаешь, мозги и так одни неприятности за другими.
      - Я понимаю. То, что произошло на СТП..., это страшная трагедия.
      - Если бы только это. Прапорщика Годунова кто то убил, причем из наших.
      - Это я знаю. А отчего вспыхнула ракета?
      - Крановщик, сволочь, чифир принял в казарме, здесь его и затрясло. Задел траверсой о корпус ракеты.
      - Что с ним будет?
      - Арестовали, там разберутся. У нас тоже разборка будет... Командира вздрючат, зампотеха выгонят, многих накажут...
      - За что, ведь спасли шахту.
      - Раньше надо было думать, ты то вот писал... тебе не верили.
      Вот это новость. Ничего себе называется тихая точка, здесь действительно только одни неприятности...
      - Неприятные новости и узнаем мы их в последнюю очередь.
      - До вас, подземных кротов, все новости запаздывают. Лейтенант, ты поспеши, до отправления вертолета осталось двадцать минут.
      - Я побежал...
      У домика Маши остановился. Постучал в двери.
      - Маша, дома.
      - Это ты, Дима? - Маша вылетела на крыльцо. - Что-нибудь еще произошло?
      - Нет. Меня посылают в командировку. Я сейчас улетаю.
      - Разве тебя не оставляют для похорон.
      - Я к ним приеду. У тебя нет крепких сумок и рюкзака?
      - Зачем тебе?
      - Нужно кое что привезти сюда.
      - Я сейчас.
      Она уходит в домик, потом возвращается с рюкзаком и двумя брезентовыми сумками.
      - Это подойдет?
      - Подойдет. Ну, пока.
      - Дима, ты что то забыл.
      - Я?
      - Да. Ты забыл меня отблагодарить и попрощаться.
      - Хорошо. До встречи.
      Я поцеловал ее в щеку и схватив вещи побежал на вертолетное поле.
      В Мальцевске ничего не изменилось. Все та же пьяная администраторша и Дунька, дура набитая, вспомнили меня, когда я вошел к ним.
      - А лейтенантик, - заворковала администраторша. - надо же, явился опять. Вам номерок?
      - Да, желательно.
      - И конечно, люкс.
      - Конечно.
      - Сколько будете жить?
      - Один день.
      - Всего то. Заполняйте бланк.
      Опять знакомая картонка, я с трудом заполняю плохо разборчивую анкету. Достаю деньги и кидаю ей все на стол. Администраторша орет Дуньке, которая стоит рядом.
      - Чего разинула рот, дура набитая? Давай люкса, лейтенанту.
      - А энто, простыни брать?
      - Конечно.
      - Ну энто, я счас.
      Дунька ведет меня в знакомый номер и доверительно склонившись к уху, говорит.
      - Девку, надо.
      - Нет.
      - А в тот раз ты Нюрку водил...
      - Заткнись. Не твоего ума дело.
      Утром я опять пришел в знакомый барак-буфет. Пива не было, не было и посетителей. Я подошел к буфетчику.
      - Привет.
      - Здорово, коли не шутишь, - хрипит он.
      - Ты не видел здесь геологов. У них еще был руководитель такой, в светлой кепке, Арнольд Николаевич.
      - Эти то..., приходят иногда. И начальника их знаю, хороший мужик...
      - А когда они еще будут, не знаете?
      - Знаю. Завтра. Завтра утром пиво привезут. А геологи как мухи на мед, сразу прилетят. Чего-нибудь надо от них?
      - Нет, я деньги задолжал Арнольд Николаевичу, хотел вернуть долг.
      - Это дело.
      - У них здесь наверно стоянка недалеко?
      - Рядом, километров семь в тайгу. Но ты лучше не ходи туда, ребята приходят усталые, под вечер, весь день в лесу
      - А водку у вас где продают?
      - Так везде. Пойдете в центр городка, там все магазины забиты водкой.
      - Дай чего-нибудь позавтракать.
      - Возьми чай и пару бутербродов, это все, что есть.
      - Давай.
      Я сходил в центр городка, загрузился бутылками водки и приплелся в номер. Оказывается он открыт, у меня гость. На кровати сидит Арнольд Николаевич..
      - Здорово, лейтенант.
      - Здравствуйте Арнольд Николаевич.
      - Я слышал ты искал меня.
      - Ничего себе, как быстро вы узнали.
      - Когда есть телефон, то все можно узнать быстро. Мне позвонил буфетчик и я на машине поспешил сюда.
      - Я действительно искал вас. Хотел отдать долг, за те бутылки.
      - Мог бы не спешить. Я просто тогда сделал тебе подарок, сам понимаю, денег у вас молодых в обрез. И сейчас от души хочу сделать тебе приятное. Смотри.
      Он выдергивает из кармана бутылку армянского коньяка.
      - Зачем это...?
      - Бери, бери. Не обижай меня.
      - Нет, так не пойдет. Мне до отлета еще пять часов. Давайте лучше выпьем эту бутылку вместе.
      - Идет.
      Арнольд Николаевич ожил. Спрыгнул с кровати и бросился к двери.
      - Вы куда?
      - Я сейчас.
      Он прибежал через пятнадцать минут с большой сумкой. На стол посыпались яблоки, сливы, груши и лимоны.
      - Это на закуску...
      - Этой закуской можно накормить легион.
      - Ерунда, то что останется возьмешь с собой, там вас не балуют, такой экзотикой.
      - У меня и так вес большой, просто не донести до вертолета.
      - Мои ребята помогут.
      Геолог своим ножом тонко на дольки режет лимон, ловко выбивает пробку и разливает коньяк по стаканам.
      - Вздрогнули, лейтенант.
      Он выпивает и смачно обсасывает дольку лимона. Я медленно потягиваю крепкую жидкость.
      - Что там у вас произошло, лейтенант? - вдруг спрашивает он.
      - Вы о чем?
      - На вашей точке, четыре дня назад произошел взрыв. Наши приборы зафиксировали это...
      - ???
      Я чуть не поперхнулся коньяком.
      - О том, что у вас произошло, уже знает весь Мальцевск, - как ни в чем не бывало продолжает он.
      - Что именно?
      - Ваша ракета взорвалась, когда ее вытаскивали из шахты.
      - Я ничего не видел, я был под землей.
      - Ага... Вот и выдал себя. Значит взрыв был?
      - Был.
      - Погибло много людей?
      - Только несколько человек. Больше обожженных.
      - Сейчас то все в порядке?
      - Все нормально.
      - Ну и слава богу. Выпьем, лейтенант, за упокой души, погибших ребят.
      Геолог быстро проглотил коньяк, зажевал лимоном и вытерев руки об угол скатерти вдруг попросил.
      - Ты не можешь мне сделать одно одолжение?
      - Да, пожалуйста.
      - У вас на СТП служит мой двоюродный брат, капитан Ковров. Знаешь такого?
      - Конечно.
      - Передай ему письмо. Мой братишка оказался нахалом. За восемь лет службы не разу не был у матери. Пусть хоть раз съездит к ней, а перед этим, если конечно у него будет время, побывает у меня, - Он передает мне запечатанный конверт. - Можно конечно переслать письмо и по почте, но я сюда положил деньги на дорогу. Почте не доверяю.
      - Сколько здесь денег?
      - Триста рублей.
      - Ого.
      - Можешь пересчитать.
      - Ладно, поверю.
      Я забираю письмо и с трудом запихиваю его во внутренний карман кителя.
      - Еще раз вздрогнули, - продолжает Арнольд Николаевич, - по последней и мне надо бежать к своим ребятам, скоро они придут с работы...
      Он опять наливает коньяк, лихо его заглатывает и даже не закусив, идет к двери. Около них задерживается и поворачивается ко мне.
      - Да. Я обещал тебе кого-нибудь прислать в помощь. Будь спокоен, пришлю, до вертолета все донесет... Пока. Если я буду нужен, попроси буфетчика, он со мной свяжется...
      Геолог уходит.
      Только вертолет приземлился, как к нему подкатил газик.
      - Лейтенант, - из него высунулся начальник штаба, - давай быстрей сюда. Там тебя все ждут.
      Я загружаю в машину рюкзак, сумки и сажусь за подполковником. Машина тут же трогается...
      - Мне привез...
      - Да.
      - Давай сюда.
      Я передаю ему шесть бутылок. Начальник штаба запихивает их в авоську и просит шофера.
      - Сначала к моему дому.
      Он на минуту забегает в дом, чтобы оставить там авоську. Потом мы поехали к ангару. Там нас ждали, машину сразу окружило несколько офицеров.
      - Привезли...? - послышались возгласы.
      - Да. Только осторожно, - просит начальник штаба.
      Они быстро вытащили мои вещи и понесли в ангар.
      - Пошли и мы, - говорит подполковник.
      В ангаре расставлены столы с едой. Почти все жители городка здесь. Из-за дальнего стола приподнялась Маша и машет мне рукой. Я иду туда. Рядом с ней пустой стул.
      - Садись. Это я приготовила тебе место.
      - Спасибо.
      - Так это ты летал за водкой? Почему сразу не сказал? Мы тебя здесь все ждали...
      - Это хорошо, когда ждут. Похоронили всех утром?
      - Утром. Потом прямо с кладбища сюда.
      К нам подходит лейтенант Сивков с несколькими бутылок водки.
      - Дима, ты здесь будешь старший, на две бутылки.
      Он ставит передо мной две бутылки и идет дальше. Я открываю одну и разливаю водку по стаканам мужчинам и женщинам, без разбора. Поднимается со своего места командир части.
      - Тихо..., - он дождался тишины. - Мы сегодня здесь собрались, чтобы помянуть наших сослуживцев, погибших при трагических обстоятельствах. Это были прекрасные парни, они с честью выполнили свой воинский долг. Каждый из них понимал, что точка должна работать, они отдали свои жизни ради обороноспособности нашей родины... и жертвовал собой во имя этой цели. Поэтому, прошу всех встать и помянуть их... Пусть земля им будет пухом...
      С шумом отодвигаются стулья, табуретки, скамейки. Все встают и выпивают... Где то слышен плач.
      Ковров мне попался на улице, когда некоторые офицеры и дамы вышли покурить.
      - Дима, как поездка в Мальцевск? - первый обратился он ко мне.
      - Тебе привет от Арнольда Николаевича.
      - Да? А ему то чего надо от меня?
      - Он прислал тебе письмо.
      - Хм... Давай.
      Я подаю ему пакет. Он, не читая запихивает его в карман.
      - Там лежат деньги...
      - Ну и черт с ними.
      Из ангара, в окружении молодежи, выходит Катя. Она замечает нас с Ковровым и, что то сказав молодым офицерам, направляется в нашу сторону, ее свита послушно стоит на месте.
      - Здравствуй, Дима. Привет, капитан.
      К нему она явно проявляет неуважение. Тот в ответ кивает головой и сухо говорит.
      - Здравствуйте, - потом поворачивается ко мне. - Спасибо за письмо. Я пойду прочту его в укромном месте.
      Мы с Катей провожаем его взглядом.
      - За что ты его так...?
      - Сволочь. Мне кажется в смерти лейтенанта Савичева, виноват он.
      - У тебя есть доказательства?
      - Нет. Предчувствие.
      - А мне сказали, что Савичев застрелился из-за Маши.
      - Чепуха, Маша девочка скромная, деликатная, сама себе на уме. Савичев боготворил ее, но был слишком слабоват, вот этот тип на него очень здорово влиял и пожалуй это то и послужило трагедией.
      - Ты так и не пила?
      - Не могу...
      - Катя, хочу тебя спросить. Меня все время мучает смерть Годунова. Прапорщик по моим догадкам упал в шахту после подъема "стола". Но дверь в шахту под сигнализацией, а коридоры просматриваете вы...
      - Я это знаю. Меня уже дотошно расспрашивали следователи, выясняя, что произошло?
      - Так что произошло?
      - Пройдись немножко со мной.
      Катя берет меня под руку и ведет к лесу. У первой огромной ели мы останавливаемся.
      - Так будет безопасней говорить, - говорит она. - Действительно, все произошло нелепо. Годунова убили в том коридоре, который должен был просматриваться. Но мы его действительно не видели. Следователи нашли там капли крови, есть следы как его волокли к бронированной двери в шахту, но у нас все равно не было на экране картинки. Самое ужасное это то, что пока вы были в шахте, кто то крался за вами и на датчик двери наклеил липкую изоляционную ленту. Когда ты и Годунов вышли, никто из вас не заметил этого. Вы закрыли дверь и ушли. А когда произошло убийство, этот... ну тот который ударил прапорщика ножом, подтащил труп Годунова, уверенно открыл двери, сигнала к нам естественно не поступило, датчик то заклеен, и, сбросив тело в шахту, закрыл их...
      - Наверно самое противное то, что приходится думать на своих. На тех офицеров, с которыми работаешь. Это же ужасно смотреть на каждого с подозрением.
      - Я с тобой согласна, но у меня, как у женщины отношение сложнее. Как я ненавижу предательство, особенно со стороны мужчин.
      - А я со всех сторон, что мужчин, что женщин.
      Катя улыбнулась.
      - Никому, никогда не говори о том, что узнал. Я рассказала это только тебе, потому что верю...
      - Спасибо, Катя. Пойдем обратно, к ангару.
      - Нет, я не хочу. Я за эти дни так напряжена, что не хочется видеть всего этого. Пойдем в лес, прогуляемся...
      Я заколебался. Она умоляюще смотрит на меня.
      - Прошу, пойдем.
      - Там же ребята, ждут тебя...
      - Я им ничего не обещала. Пошли, Дима...
      - Ладно, но только не надолго.
      Мы заходим за ель и сразу попадаем в глухой мрачный лес.
      - Катя, я плохо ориентируюсь в лесу, мы с тобой не заблудимся, - говорю я ей.
      - Нет. Я уже живу лет шесть здесь и всю окрестность знаю. Если идти в ту сторону, то там большая поляна, когда то было болото, теперь одна густая трава...
      - Почему тебя не кусает эта мошкара и комарье?
      - Я уже имею иммунитет, потом они меня уже наверно знают, а тебя нет. У меня кровь не вкусная.
      Мы выходим на поляну и тут Катя оборачивается ко мне, вплотную подходит и обнимает за плечи...
      - Поцелуй меня.
      Опять подземные лабиринты. Сегодня объявили учебную тревогу, пользуясь густым туманом над СТП. Манипулируя кнопками и тумблерами, я отодвигаю люк, освобождаю захваты ракеты. В монитор видно, как густые волокна тумана заползают к нам в шахту и постепенно заполняют экран белым цветом. У меня больше нет работы, сейчас идет имитация запуска в центральном посту. Через двадцать минут тревогу отменили, поступила команда закрыть шахту. На сегодня это хоть небольшое развлечение и опять продолжается тупое, нудное сидение над надоедливыми кнопками. Свободный от дежурства, лейтенант Кочетков, забрался на кресло сзади меня.
      - Дима, тебе прапорщик Годунов, старую насосную показывал.
      - Нет.
      - Попроси у командира, он тебе наверно разрешит сходить туда. Там трубопроводы очень интересно расположены. Есть система дублирования.
      - От куда ты знаешь? Ты же там не был.
      - Ты решетку видел в новой насосной?
      - Видел.
      - Приглядись за ней. Там вдали вентилей куча. Годунов говорил, что сначала хотели трубопроводы провести через старую насосную, но потом все же ведомственные амбиции победили и сделали новую насосную, запараллелив все магистрали.
      - Ключ у кого?
      - Там в центральном, но сначала спроси разрешения...
      - Понял. Ты не хочешь здесь посидеть?
      Рядом с нашим пультом, пульт заправщика старшего лейтенанта Сотняги. Кочетков и старший лейтенант большие друзья, поэтому в этой скучной обстановке, они вдвоем находят свои темы для разговоров.
      - Иди, я заменю тебя.
      Я вызываю центральный.
      - Лейтенант Кривцов. Что у вас? - слышится голос командира.
      - Разрешите просмотреть коммуникации старой насосной станции.
      - Зачем?
      - При последних событиях, нам не хватало времени, чтобы опрокинуть ракету, а еще раньше прапорщик Годунов предполагал, что старая и новые станции запараллелены, а это значит, что если еще раз возникнет такая же ситуация, то можно увеличить аварийное время, за счет баков и насосов старой станции. Только надо знать какие вентили открывать...
      Я замолчал и представляю, как мучительно работают шарики у командира. Сидящий за мной Кочетков, показывает большой палец.
      - Во...
      - Хорошо. Зайдите в центральный, возьмите ключ, - проговорил динамик.
      Кочетков прав, системы запараллелены. От старой насосной есть еще один отводный туннель. Я рискнул зайти в него. Коридор упирается в бронированную дверь. Я крутанул колесо и потянул ручку. Дверь медленно отошла. Да здесь такая же пультовая как и у нас. Дежурная лампочка еле-еле освещает пыльные приборы и рабочие места. На стенах выключенные рубильники. Так же, как и у нас, расположена дверь в комнату отдыха. Я распахнул ее и нащупал на стене выключатель. Пыльные, замотанные паутиной койки, столы, шкафы. заполнили комнату, кругом дикое запустение.
      Скоро кончаются сутки дежурства, я в комнате отдыха и тут в нее входит Катя. Не обращая внимание на присутствующих, она подходит ко мне.
      - Привет. Говорят ты был в центральном, а я тебя не видела.
      - Я тебя тоже.
      - Значит, я была на пересменке. Ты приходил, чтобы увидеть меня?
      - Приходил по делам и увидеть тебя тоже...
      Она улыбается.
      - Катя, - слышится голос одного из офицеров, - у нас чай есть, давай за компанию.
      - Нет, мальчики, я на минутку. Сейчас надо сдавать смену, - громко говорит она, потом уже обращается ко мне потише. - Сегодня будем заниматься?
      - Будем. Приходи.
      Я не ожидал такого наплыва желающих. Почти вся молодежь собралась в ангаре. Катя принесла магнитофон и мне с трудом пришлось объяснять окружающим, чем отличается аэробика от танцев. Девушки и парни выстроились в неровный квадрат и я начал их учить обыкновенным гимнастическим упражнениям под музыку.
      Когда кончились занятия, все разбежались по своим домам, чтобы вымыться и привести себя в порядок. Я уходил последний, запирал ангар и тут возле меня появился капитан Ковров.
      - Дима, я к тебе по поводу письма от моего брата.
      - Да, я слушаю.
      - Я не могу выехать к маме, в конверте не хватает ста рублей. Там их двести.
      Началось. Чего же я не пересчитал тогда...
      - Это уже не моя забота, спросите у своего брата. Конверт был заклеен.
      - Дима, верни деньги.
      - Слушайте, капитан, отвяжитесь, ищите деньги где угодно, а от меня вы получите кукишь.
      - Ты не понимаешь..., я пока по хорошему.
      - Я тоже... Прощайте, капитан.
      - Ах ты, гаденышь. Ну погоди у меня.
      Капитан пошел прочь, а у меня на душе стало противно и муторно.
      Идут нудные дни дежурства. Маша засобиралась в Ленинград, на начало занятий. Она пришла ко мне домой простится.
      - Дима, я завтра утром улетаю.
      - Жаль, я не смогу тебя проводить.
      - Я знаю, поэтому и пришла к тебе.
      - Скоро здесь будет зима, ты вовремя уезжаешь.
      - Разве в этом дело. Я хочу получить образование и навсегда покинуть это место...
      - А родители, дом. Ты их бросаешь здесь?
      - Я хочу жить, та где много людей, где другая жизнь, где есть театры, библиотеки, учеба, работа. Я хочу быть счастливой...
      - У тебя большое право выбора, может быть ты и права...
      - Конечно, я могла бы вернуться, если... если..., а впрочем, это все зависит также от тебя.
      - И от тебя тоже.
      Она подходит и почти прижимается животом ко мне. Мы целуемся. Наконец она отрывается...
      - Я... Ты мне очень нравишься, я... не знаю, это любовь или нет, но чтобы не произошло, пообещай мне, что ты будешь писать. Говорят расстояние либо укрепляет, либо ослабляет чувство. Я хочу себя проверить.
      - Обещаю тебе писать.
      Она опять целует меня и вдруг вырвавшись бежит к двери. Мне кажется, Маша плачет.
      - Пока, - слышен ее последний вскрик.
      Катя как то выпрямилась и расцвела. На занятиях по аэробике и боевым искусствам, она первый участник и помощник. Теперь Катя бесцеремонно приходит ко мне в дом, помогает готовить еду и занимается уборкой. Это не ускользнуло от жителей городка. Надо мной начали посмеиваться офицеры.
      - Дима, - это лейтенант Кочетков, - не пора ли тебе съездить в Мальцевск за горючим?
      - Это зачем же?
      - Разве мы не будем праздновать становление новой семьи?
      - Будем, но сначала, отрежем тебе язык...
      - Дима... Какой ты не хороший. Я же не смогу тогда произнести первый тост за тебя.
      - И слава богу. Лучше скажи, куда ты удрал, уже пол часа не могу тебя дозваться. А вдруг у меня лопнет мочевой пузырь.
      - Ты будешь первым, у кого он здесь лопнет. Это так тяжело быть первым. Но лучше меня извини, Мы с Игорем малость увлеклись.
      - Лучше садись на мое место, я побежал.
      - Никак в центральный?
      - Нет, в туалет.
      Только высыпал первый снег, как меня вызвали в штаб. Подполковник, потирая руки, говорил.
      - Лейтенант, как ты смотришь, если мы тебя отправим на денек в Мальцевск?
      - Я не против. А зачем?
      - У командира в субботу и воскресение для двух смен будет праздноваться день рождения, круглая дата, нужно привезти согревающего. Мы решили послать тебя..., опыт у тебя есть...
      - Раз надо, значит надо. Сколько?
      - Бутылок сорок.
      - Ого. Когда вылетать, сегодня?
      - Нет, завтра, утром. Вот тебе командировочная, вот деньги.
      Я распихиваю по карманам документы и деньги.
      В Мальцевске очень сыро. Первый снег лежит только в садах и полях, улицы и тротуары покрыты кашей из воды и снега. В гостинице холодно, незнакомая администраторша, закутавшись в теплое пальто, говорила со мной через поднятый воротник.
      - Лейтенант, номеров нет.
      - Как нет?
      - Так нет. Все заняты.
      - Что же мне делать?
      - Не знаю. Попроситесь в какой-нибудь дом, может пустят переночевать.
      Расстроенный я вышел из гостиницы и пошел напротив в буфет. Хмурый буфетчик сразу приметил меня.
      - Привет, лейтенант. Привезли пиво, только не разливное, а в бутылках.
      - Давай две бутылки.
      Он ставит на прилавок бутылки.
      - Открыть?
      - Открывай.
      Делаю несколько глотков из горлышка.
      - Скажи пожалуйста, где здесь переночевать можно?
      - В гостинице номеров нет?
      - Нет.
      - Это дело поправимое. Я тебе дам адресок. Кстати здесь в городе Арнольд Николаевич...
      - Где он? Мне с ним поговорить надо.
      - Это мы сейчас организуем.
      Буфетчик идет к концу стойки и вытаскивает из под прилавка телефон. Набирает номер и после длительного ожидания говорит.
      - Мне Арнольда... Это ты? К тебе приехал гость... Он здесь... Хорошо, я ему скажу.
      Буфетчик прячет телефон потом оборачивается ко мне.
      - Он просил вас никуда не уходить, сейчас будет здесь.
      Я беру бутылки и направился к свободному столику.
      Арнольд Николаевич с шумом ворвался в буфет и сразу отыскал меня.
      - Лейтенант, извини. Несся как угорелый. Буфетчик, пять бутылок пива.
      Он плюхается напротив.
      - Что-нибудь не так, лейтенант?
      - Все не так. Твой брат, предъявил мне обвинение, что я якобы украл сто рублей из той суммы, которую ты мне подсунул. Теперь я хочу разобраться, что произошло? Кто из вас врет? Либо вы не додали ему сто рублей, либо он блефует, пытается взять меня в кабальную зависимость. Учтите, я шантажу не поддамся. Там намылю капитану морду и с вами здесь разберусь по простому...
      - Не может быть? Я точно помню, что триста рублей положил в конверт, но раз такая вещь произошла, то меня не вини, это точно мой нечистоплотный братишка. Сволочь такая, уже не первый раз так... Лейтенант, пойми, я к тебе никаких претензий не имею. Чтобы между нами никаких черных мыслей не было, давай выпьем и забудем это недоразумение. Я, клянусь, напишу ему письмо и все выложу, что про него думаю.
      Геолог вытаскивает бутылку водки. Ставит ее на стол и тут же срывается к стойке, где прихватив два стакана возвращается ко мне. Не спрашивая моего согласия, он разливает водку и открыв бутылку пива добавляет в стаканы до верху.
      - За дружбу, лейтенант.
      Он лихо выпивает пойло и... опять наливает пиво и запивает им.
      - Хорошо прошла.
      Я выпиваю "ерша" и тоже чувствую, что проскочило легко.
      - Арнольд Николаевич, в гостинице нет мест. Нельзя где-нибудь устроиться?
      - Почему нельзя. Могу дать с десяток адресов, где тебя примут с распростертыми объятьями, только скажи. что от меня. Нет... я лучше тебя сам отведу. Ты приехал сюда, опять за горючим?
      - Да, завтра надо увезти, сорок бутылок водки. У командира день рождения.
      - И этим я тебя обеспечу.
      - Мне так неудобно, ты все... - алкоголь стал давать себя знать, но пока я говорил, Арнольд налил по второй. - Так помогаешь мне...
      - Ерунда. Давай выпьем и пойдем на новую квартиру. Я твои вещи возьму, не боись.
      Со второго стакана, я почти поплыл, но стараясь бодро держатся, вышел с геологом на улицу и поплелся по дороге. Мы уже несли всякую чушь, зашли в какой дом, где хозяева встретили нас действительно радостно и там... по моему упились совсем.
      Утром меня будит Арнольд.
      - Лейтенант, вставай, уже час дня.
      - Чего?
      Я вскочил и тут же схватился за голову. Боль иголками прошила голову.
      - Что это с моей башкой.
      - Я тебе стакан приготовил. Пей.
      - Что это?
      - Водка.
      - Меня сейчас вырвет.
      - Давай, давай. Иначе весь день ничего соображать не будешь.
      Я с отвращением выпиваю стакан, геолог подсовывает мне соленый огурец. Трясу головой и чувствую, как постепенно боль уходит.
      - Мне еще надо водку купить...
      - Все в порядке. Сейчас принесут. Я уже заказал ребятам. Сейчас иди приведи себя в порядок. Вон там, в коридоре, ванна и туалет.
      На кухне хозяева дома любезно накормили меня яичницей на шпике. Арнольд Николаевич ковырялся вилкой рядом.
      - Наверно, это надоедливое и тоскливое дело, служить в глуши...
      - Служим же.
      - Ну да. Наш народ ужасно терпелив, хоть в говно спрячь, рыпаться не будет.
      - Мы не чувствуем себя в говне.
      - Не чувствуете, потому что не пахнет. Еще будешь пить?
      Он показывает на бутылку.
      - Нет, нет. Мне надо там быть с трезвой головой.
      - Правильно.
      И тут раздался звонок в дверь.
      - Наверно мои гаврики пришли, - говорит геолог.
      Он идет открывать двери, там слышен шум, возгласы, потом раздается крик.
      - Лейтенант, пойди сюда.
      Я выхожу в прихожую. Двое бородатых мужиков приволокли два ящика водки.
      - Понимаешь, я их просил привести сорок, а они при купили два ящика, сорок восемь. Что делать то?
      - У меня денег только на сорок.
      - Хорошо, давай сюда. Там с заднего хода магазина дают только ящиками, вот ребята и взяли.
      Я передаю деньги, Арнольд считает их, потом кивает головой.
      - Правильно. За остальные плачу я.
      Он вытаскивает из брюк пачку купюр и отсчитывает нужную сумму. Потом добавляет несколько бумажек.
      - Это ребятам за работу.
      Мужики уважительно кланяются, берут деньги и исчезают.
      - Я сейчас уложу свою водку в сумки.
      - Что значит свою, она вся твоя. Неужели ты думаешь, что я буду здесь лакать восемь бутылок. Ты знаешь, я так подумал, мой глупый брат обидел тебя, и должна за это быть моральная компенсация. Этот жмот и болтун никогда не сделает этого, а я от имени всей родни прошу, возьми подарок, не обижай нас.