Молния и камень

Наутро четвертого дня темноты в восточной части неба появился красный огненный шар. Жители Квалиноста высыпали на улицы, испуганно указывая на жуткое явление. Но вскоре ужас сменился облегчением: горожане поняли, что это солнце, пробивающееся сквозь завесу тьмы. Мрак постепенно рассеялся, и наступил солнечный, ясный рассвет.

Кит-Канан глядел на город из окна своих покоев. Башни из розового кварца ясным светом сияли в долгожданных солнечных лучах, деревья, казалось, наслаждались теплом. Во всем Квалиносте – в каждом окне, на всех изящно изогнутых улицах – горожане обратили лица к свету. Когда Пророк взглянул на юг, до слуха его донеслись пение и беззаботный смех.

Исчезновение тьмы принесло огромное облегчение Кит-Канану. За последние три дня он делал все, чтобы сплотить свой народ, убедить его, что конец света еще не наступает. На третий день мрака в Квалиност прибыли послы из Эргота и Торбардина, с миссией узнать у Пророка Солнца о причине жуткого явления. У Кит-Канана имелись собственные соображения на этот счет, но он не стал делиться ими с послами. Какая-то новая сила пробуждалась от долгого сна. Хиддукель говорил, что сила эта древнее богов. Пророк пока не знал, каковы причины загадочной темноты, и не желал сеять в государстве тревогу, основанную на его собственных шатких теориях.

Народ хлынул в Квалиност со всех концов страны, запрудив мосты, истощая запасы продовольствия. Все боялись непонятного явления. Страх объединил старых врагов. Из-за границы в королевство Кит-Канана потянулись люди и эльфы, сражавшиеся друг против друга во время Эльфийских войн. С приходом тьмы они собирались вместе вокруг костров, молясь о спасении.

Кит-Канан задумчиво уставился в окно, выходившее на залитый солнцем город. Может, это и была цель – сплотить их всех.

В дверь тихо, но уверенно постучали. Кит-Канан, отвернувшись от окна, крикнул:

– Войдите.

На пороге с поклоном появился Таманьер Амбродель.

– Послы Эргота и Торбардина отбыли, – сообщил кастелян, сложив руки на груди. – Я сказал бы, господин, в лучшем настроении, чем приехали сюда.

– Отлично. Может быть, теперь я смогу заняться другими неотложными делами. Немедленно пришли ко мне принца Ульвиана и этого воина, Меритиноса.

– Будет исполнено, Великий, – последовал быстрый ответ.

Как только управитель ушел, Кит-Канан подошел к письменному столу и, усевшись, достал чистый лист пергамента. Обмакнув острое перо в чернильницу, он начал писать. Он еще не закончил, когда появились Ульвиан и Мерит.

– Ну, отец, надеюсь, с этим смехотворным делом покончено, – подчеркнуто язвительно начал Ульвиан. Он по-прежнему был облачен в малиновый камзол и серебристо-серые штаны, как в день пленения. – Я соскучился смертельно, и поговорить-то не с кем было, кроме этого твоего занудного воина.

Пальцы Мерита сжали рукоять меча, его темно-синие глаза пронзили принца, словно два кинжала. Кит-Канан опередил лейтенанта, у которого был готов резкий ответ.

– Довольно! – жестко оборвал сына Пророк. Закончив писать, он расплавил кусочек воска, капнул на лист и приложил к нежно-голубой печати свое кольцо. Когда воск остыл, он свернул пергамент и обвязал его тонкой голубой ленточкой, которую также запечатал.

– Лейтенант Меритинос, ты передашь это послание Фельдрину Полевому Шпату, главному строителю, управляющему работами в Пакс Таркасе, – приказал Пророк, поднявшись и протягивая свиток.

Мерит принял его, но выглядел при этом озадаченно.

– Должен ли я оставить свои обязанности тюремщика принца, Великий? – уточнил он.

– Вовсе нет. Принц сопровождает тебя в Пакс Таркас.

Взгляды Кит-Канана и сына встретились. Ульвиан нахмурился.

– Что я забыл в Пакс Таркасе? – подозрительно спросил он.

– Я посылаю тебя в школу, – ответил отец. – Мастер Фельдрин станет твоим учителем.

– Ты что, хочешь из меня архитектора сделать? – расхохотался Ульвиан.

– Ты отправишься к Фельдрину в качестве простого рабочего, в сущности, раба. Ты будешь каждый день работать бесплатно и получать лишь необходимое пропитание. По ночам тебя будут запирать в хижине, и лейтенант Меритинос будет сторожить тебя.

Самоуверенная ухмылка сошла с губ Ульвиана. Широко распахнув карие глаза, он отступил на несколько шагов и упал на кушетку. Лицо его побледнело от потрясения.

– Это ложь, – прошептал он, затем более громко добавил: – Ты этого не сделаешь.

– Я Пророк Солнца, – ответил Кит-Канан. Хотя сердце его разрывалось от горя из-за того наказания, которому он вынужден был подвергнуть своего единственного сына, Пророк оставался твердым и несгибаемым.

Принц качал головой, словно отвергая услышанное:

– Ты не можешь сделать меня рабом. – Он вскочил на ноги, перейдя на крик. – Я твой сын! Я принц Квалинести!

– Да, верно, и ты нарушил мои законы. Это не порыв, Улли. Я надеюсь, теперь ты поймешь, что такое рабство, – жестокость, деградация, боль и страдания. Может быть, ты поймешь ужас того, что натворил. Может, тебе станет ясно, почему я ненавижу его и почему ты также должен его ненавидеть.

Гнев Ульвиана заглох.

– И сколько… сколько времени я там пробуду? – запинаясь, спросил он.

– Столько, сколько будет необходимо. Я буду навещать тебя, и, когда увижу, что ты выучил урок, я тебя освобожу. Более того, я прощу тебя и публично объявлю своим наследником.

Казалось, это несколько утешило принца. Взгляд его скользнул по Мериту, напряженно, с изумленным лицом внимавшему их разговору. Ульвиан спросил:

– А что, если я сбегу?

– Тогда ты потеряешь все и тебя объявят вне закона в твоей стране, – просто ответил Кит-Канан.

Ульвиан двинулся на отца. Во взгляде его горели недоверие и гнев. Мерит напрягся и приготовился схватить принца, если тот нападет на Пророка, но Ульвиан остановился в шаге от отца.

– Когда я отправляюсь? – сквозь зубы прошипел он.

– Немедленно.

Раскат грома словно подчеркнул заявление Кит-Канана. Мерит выступил вперед и взял принца за руку, но Ульвиан вырвался от него.

– Я вернусь, отец. Я стану Пророком Солнца! – звенящим голосом поклялся принц.

– Надеюсь на это, сын. Надеюсь.

Прогремел второй раскат грома, положив конец стычке. Мерит увел сопротивляющегося принца прочь.

Крепко сжав руки за спиной, Кит-Канан вернулся к окну. Он вглядывался в безоблачное небо, а тоска медленными, ровными волнами накатывала на него. Затем, хотя мысли его были далеко, краем глаза он заметил молнию. Она сверкнула на голубом небосводе и ударила в землю где-то в юго-западной части Квалиноста. Глухой гул разнесся по городу, и ставни в доме Пророка задрожали.

Гром и молния с ясного неба? Кит-Канан, переваривая это необыкновенное явление, забыл даже о своих душевных муках.

Действительно, пришло время чудес.

Двадцать всадников скакали по пыльной тропе среди редких кленовых деревьев, большинство из которых доходило лишь до лошадиных спин. Двадцать эльфов под командованием Верханны и под руководством нового разведчика-кендера, Руфуса Мятой Шапки, двигались медленно, не отставая друг от друга. Никто не произносил ни слова. Сырой утренний воздух угнетающе действовал на них – а также дорога, по которой они пытались пройти. Миновало уже четыре дня с тех пор, как отряд покинул Квалиност, и тропа оставалась единственным признаком того, что здесь прошли работорговцы. Дело еще ухудшило то, что отряд три дня блуждал в полной темноте. Руфус предупредил капитана, что следы, по которым они шли, оставлены много недель назад и могут привести в тупик.

– Ничего, – проворчала Верханна. – Продолжаем. Лорд Амбродель не послал бы нас сюда зря.

– Хорошо, капитан.

Кендер пришпорил коня и отъехал немного подальше от раздраженной Верханны. Руфус в седле представлял собою комическое зрелище: со своим потрясающим рыжим хохолком и ростом меньше четырех футов, он едва ли выглядел доблестным эльфийским воином. Верхом на самом большом боевом коне в отряде он напоминал ребенка, вскарабкавшегося на спину волу.

Во время недолгой стоянки в Квалиносте, когда отряд запасался провизией и подыскивал для проводника лошадь, кендер накупил себе новой одежды. Его голубые бархатные штаны, камзол и белая шелковая рубашка – все это под ярко-красным плащом – резко выделялись среди лат эльфов. На макушке у него красовалась огромная синяя широкополая шляпа, украшенная белым пером, с дыркой для хохолка, развевавшегося позади.

Они миновали восточные отроги гор Харолис и достигли великой центральной равнины – места стольких битв во времена Эльфийских войн. То и дело отряд встречал безмолвные напоминания об ужасной бойне: сожженную деревню, захваченную сорной травой и птицами-падальщиками, каменный курган, под которым в братской могиле покоились тела павших воинов Эргота. Иногда конь спотыкался о разбитый, проржавевший шлем, погребенный в земле. Черепа лошадей и скелеты эльфов блестели в высокой траве, словно талисманы из слоновой кости, напоминая о легкомыслии королей.

Ежечасно Верханна останавливала воинов и приказывала Руфусу исследовать тропу. Проворный кендер спрыгивал со спины коня или съезжал по его широкому крупу и шарил среди травы и молодых деревьев, фыркая в поисках следов и знаков.

Во время третьей подобной остановки Верханна направила коня туда, где ковырялся Руфус, с озабоченным видом теребя между пальцев травинку.

– Ну, Малявка, нашел что-нибудь? Здесь проходили работорговцы? – спросила она, наклоняясь над блестящей шеей лошади.

– Трудно сказать, капитан. Очень трудно. Другие из высоких народов прошли этим путем после работорговцев. Следы спутаны, – пробормотал Руфус. Он положил в рот зеленый стебелек и покусал его. – Трава еще свежая, – заметил он. – Другие пришли с востока и были здесь в темные дни.

– Что за другие?

Кендер вскочил, уронив травинку и отряхивая свои смешные голубые штаны.

– Путники. Направляются туда. – Он указал в сторону Квалиноста, откуда пришел отряд. – Они едут в тяжелогруженых двухколесных телегах.

Верханна угрюмо оглядела своего разведчика:

– Никто не проезжал поблизости от нас.

– Ты уверена, в такой-то темнотище? Сама королева Драконов, сверкая золотом, могла прогарцевать мимо, а мы бы и ухом не повели.

Выпрямившись в седле, Верханна поинтересовалась:

– А как насчет наших красавчиков?

Руфус потер плоский, сгоревший на солнце нос.

– Они разделились.

– Что?!

Крик Верханны привлек внимание остальных. Ее заместитель, эльф-Кагонести по имени Тремеллан, поспешил к ней. Она жестом отослала его и, спешившись, начала пробираться через высокую траву к Руфусу. Упершись руками в перчатках в бока, капитан спросила:

– Где это произошло?

– Здесь, – ответил он, указывая на испещренный следами дерн. – Их было шестеро всадников, те самые, за кем мы охотимся. Двое направились на восток. Они из старшего народа, вроде Пророка. – Кендер хотел сказать, что эти двое – сильванестиицы. – Двое других поехали на север. Они пахнут мехом и обуты в тяжелые сапоги. Думаю, это люди. Оставшиеся двое продолжают путь на юг, и они хитроумны. Они идут босиком, и запах от них как от ветра. Темные, из старших и хорошо смыслят в охоте и погоне.

– Что он имеет в виду? – прошептала Верханна Тремеллану.

– Темные из старших, наверное, мой народ, – предположил офицер-Кагонести. – Возможно, они служат четырем другим в качестве разведчиков. Выслеживают путешественников, находят одинокую ферму и приводят туда работорговцев.

Верханна хлопнула в ладоши, звякнув металлическими рукавицами:

– Ясно. Позови сюда солдат! Я хочу говорить с ними.

Эльфийские воины окружили капитана и разведчика-кендера. Верханна улыбнулась им, сложив на груди руки.

– Враги совершили ошибку, – объявила она, раскачиваясь на каблуках. – Они разделились на три группы. Люди и эльфы-Сильванести направились по домам, возможно вместе с золотом, которое они нажили на торговле рабами. Без своих проводников-Кагонести они не имеют против нас никаких шансов. Сержант Тремеллан, я хочу, чтобы ты взял отряд из десяти воинов и настиг сильванестийцев. Если сможешь, схвати их живьем. Капрал Зиларис, ты возьмешь пятерых солдат и отправишься в погоню за людьми. Они не должны доставить тебе больших хлопот. Четверо воинов пойдут со мной на поиски Кагонести.

– Прости меня, капитан, но я не думаю, что это целесообразно, – возразил Тремеллан. – Для поимки негодяев Сильванести мне не понадобится десять воинов. Ты должна взять с собою больше солдат. Темный народ труднее схватить.

– Он прав, – вмешался Руфус и закивал так яростно, что его хохолок заметался из стороны в сторону.

– Кто из нас капитан? – рявкнула Верханна. – Мои приказы не обсуждаются, сержант. Уж не думаешь ли ты, что мне требуется армия для охоты на Кагонести, привыкших красться по лесам? Конечно же нет! Прежде всего нам нужна скрытность, сержант. Мой приказ остается в силе.

Над равниной прокатился рокот, но отряд не обратил на это внимания. Без дальнейших возражений Тремеллан собрал половину отряда и распределил между ними пищу и воду. Солдаты собрались вокруг него, а Верханна давала последние указания.

– Преследуй их изо всех сил, сержант, – настаивала она. Кровь прихлынула к ее лицу, карие глаза блестели. – У них преимущество в две недели, но они, по-видимому, не подозревают, что за ними гонятся, и не слишком спешат.

– А как насчет границы, капитан? – спросил Тремеллан.

– Нечего толковать мне о границах, – оборвала его капитан. – Схватите этих проклятых работорговцев! Сейчас не время для нежностей и полумер!

Тремеллан, подавив раздражение, отдал салют и пришпорил коня. Отряд тронулся в путь через заросли молодых кленов, а вслед им гремел гром.

Верханна почувствовала, как кто-то дергает ее за полу кожаной куртки. Обернувшись и посмотрев вниз, она увидела рядом Руфуса:

– В чем дело?

– Гляди на небо. Там нет облаков! – воскликнул он, подняв голову. – Гремит гром, но ни одной тучи.

– Значит, гроза где-то за горизонтом, – отрывисто ответила Верханна и отошла, а кендер по-прежнему вглядывался в ясное голубое небо.

Капрал Зиларис отправился на север, вслед за работорговцами-людьми. Верханна наблюдала, как воины исчезают в отдалении, когда в землю менее чем в миле от них неожиданно вонзилась молния. В воздух взлетел фонтан грязи, раздался гром.

– Клянусь Астрой! – воскликнула она. – Это близко!

Следующий удар пришелся еще ближе. Без всякого предупреждения столб бело-голубого огня ударил в землю менее чем в пятидесяти шагах от места, где находились Верханна, Руфус и оставшиеся воины. Лошади, заржав, поднялись на дыбы, некоторые повалились, подмяв под себя перепуганных всадников. Верханна, все еще стоявшая на ногах, крепко схватила поводья своего встревоженного коня. Руфус только что вскочил в седло, и, когда его лошадь начала фыркать и пританцовывать, кендер вскарабкался ей на шею, чтобы ухватиться покрепче. Плащ его, к счастью, накрыл глаза лошади, и животное успокоилось.

Шок от удара молнии прошел, и эльфы постепенно пришли в себя. Один из воинов стонал, лежа на земле, – он сломал ногу, когда конь придавил его. Верханна и остальные занялись его покалеченной ногой. Руфус, в котором не нуждались, побрел к кратеру, прорытому молнией.

В земле образовалась яма с дымящимися черными краями шириной двадцать футов и глубиной почти столько же. Язычки пламени лизали сухую степную траву. Руфус затоптал огонь и с ужасом уставился в зияющий провал. На него упала чья-то тень, и, обернувшись, он увидел подошедшую Верханну.

– Кто-то мечет в нас молнии, мой капитан, – серьезно заметил он.

– Чушь, – последовал ответ, но сказано это было неуверенно. – Это всего-навсего явление природы.

В следующее мгновение раздался очередной удар. Верханна с коротким предупредительным криком бросилась на землю. Молния ударила на некотором расстоянии от них, и она осторожно подняла голову. Руфус, прикрыв ладонью глаза, всматривался в горизонт на юге.

– Она движется туда, – объявил он.

Верханна поднялась и стряхнула с куртки грязь и траву. Щеки ее покрылись румянцем от смущения, и она была благодарна кендеру за то, что он не обратил внимания на ее испуг.

– Что движется? – быстро переспросила она.

– Молния, – ответил кендер. – Мы видели три удара, каждый дальше к югу, чем предыдущий.

– Бессмыслица, – недоверчиво сказала Верханна. – Молнии бьют беспорядочно.

– А это не простая молния, – стоял на своем кендер.

Воины ухаживали за раненым товарищем, и, когда Верханна с Руфусом присоединились к ним, она приказала одному из воинов оставаться с больным и помочь ему добраться до Квалиноста.

– Теперь нас четверо, – заметила она, когда они построились, чтобы продолжать погоню. При виде Руфуса она поправилась: – Я хотела сказать, четверо с половиной.

– Мы в невыгодном положении, капитан, – сказал один из воинов.

– Даже останься я в одиночестве, я бы продолжила поход, – твердо заявила Верханна. – Преступников нужно схватить, и я сделаю это.

На юге, над равниной, казавшейся бескрайней, все еще мелькали вспышки молний и слышался треск. Именно туда и направился маленький отряд.

Приемный зал дома Пророка был до отказа набит жителями Квалинести, и все они говорили разом. Ветер, поднятый беспорядочной толпой, мягко шевелил знамена, свисавшие с высокого потолка. Алые флаги были вышиты золотом – работа сотен девушек из рода людей и эльфов. В гербе семьи Кит-Канана – царствующего дома Квалинести, а не другой линии, правившей в Сильваносте, – сочетались солнце и Древо Жизни.

В центре этого водоворота на троне безмятежно восседал Пророк Солнца, в то время как его помощники пытались навести порядок среди хаоса. Однако терзавшая его тревога проявлялась в движениях больших пальцев, поглаживавших кремовые деревянные подлокотники кресла. Редкостная древесина была подарком торговца из Эргота, он назвал ее деревом долин и сказал, что такие деревья вырастают необыкновенно высокими. Отполированное, дерево долин словно светилось изнутри. Кит-Канан считал его самым прекрасным в мире. Его нервно шевелившиеся пальцы ощущали успокаивающе гладкую поверхность.

Таманьер Амбродель яростно спорил с сенаторами Клованосом и Ксиксисом.

– Удары молнии повалили четыре башни! – пронзительным голосом жаловался Клованос. – Ранены двенадцать моих жильцов. Я хочу знать, что предпринимается для того, чтобы остановить все это!

– Пророк занимается этим вопросом, – отвечал выведенный из себя Таманьер, рассеянно проводя рукой по взъерошенным волосам. – Иди домой! Ты только все усложняешь своими истериками.

– Мы сенаторы Талас-Энтии, – вмешался Ксиксис. – Мы имеем право на то, чтобы нас выслушали!

Перекрывая весь этот гвалт, за окном прогудел гром, и вспышки молний при ярком утреннем солнце неестественно и жутко озарили зал. Кит-Канан выглянул в ближайшее окно и увидел три столба дыма, поднимающиеся от деревьев, подожженных молнией. Прошло уже два дня, как началось это бедствие, и разрушения становились все серьезнее.

Кит-Канан медленно поднялся на ноги. Шум и беспокойное движение в толпе тотчас же прекратились.

– Мои добрые подданные, – начал Пророк, – мне понятен ваш страх. Сначала пришла тьма, нанося вред полям и пугая детей. И все же тьма отступила, не причинив настоящего ущерба, как я и обещал вам. Сегодня утро третьего дня с тех пор, как начались молнии…

– Неужели жрецы не могут отвести это огненное бедствие? – раздался выкрик из толпы. – Разве нет у них магии, чтобы нас защитить?

Кит-Канан поднял руки.

– Рано впадать в панику, – громко произнес он. – А мой ответ – нет. Ни один из жрецов великих храмов не смог отогнать и обезвредить молнии.

Среди собравшихся пронесся негромкий беспокойный ропот.

– Но городу ничего не угрожает, я уверяю вас!

– А как насчет разрушенных башен? – спросил Клованос. Его седеющие светлые волосы выбивались из-под повязки, рассерженное лицо обрамляли маленькие завитки.

Из глубины зала раздался голос:

– Ты сам виноват в этом, сенатор!

Толпа людей и эльфов расступилась, давая сенатору Иртении приблизиться к трону. Облаченная, по своему обычаю, в одежду из крашеной кожи, с разрисованным, как принято у Кагонести, лицом, Иртения выделялась среди традиционно одетых сенаторов и горожан.

– Я осмотрела одну из обрушившихся башен, Великий Пророк. Молния ударила в землю рядом со строением, и от сотрясения башня упала, – заявила Иртения.

– Не суй свой нос в чужие дела, Кагонести! – прорычал Клованос.

– Она занимается своим делом – делом сенатора! – резко оборвал его Кит-Канан. – Я отлично понимаю, что ты хочешь возместить стоимость своей собственности, мастер Клованос. Но сначала дай Иртении закончить речь.

На секунду лицо Пророка осветила вспышка молнии и тут же погасла. По приемному залу пронесся ледяной ветер. Знамена, подвешенные под потолком, заколыхались.

Иртения более спокойно продолжила:

– Около Башни Макели песчаная, зыбкая почва, Величайший. Я помню, что, когда Фельдрин Полевой Шпат возводил эту могучую сторожевую башню, он вынужден был вырыть котлован для фундамента глубиной во много футов, прежде чем достиг скального основания.

Она обернулась к пышущему злобой сенатору Клованосу, глядя на него с презрением.

– Дома достойного сенатора находятся в юго-западной части города, рядом с Башней Макели, но у них нет такого прочного фундамента. Удивительно, что они обрушились только сейчас.

– Ты разве архитектор? – отбивался Клованос. – Что ты понимаешь в строительстве?

– Сенатор Иртения права? – разгневанно спросил Кит-Канан.

При виде огня в глазах монарха и отвращения, написанного на лицах окружающих, Клованос нехотя признал правоту слов Иртении.

– Мне все ясно, – заключил Пророк. – Итак, несчастные, жившие в этих ненадежных башнях, получат возмещение убытков из королевской казны. Ты, Клованос, ничего не получишь. И скажи спасибо, что я не предъявляю тебе обвинения в том, что ты рисковал жизнью своих жильцов.

Когда Клованоса опозорили подобным образом, другие жалобщики стушевались, не желая вызвать гнев Пророка. Почувствовав их испуг, Кит-Канан попытался поднять настроение присутствующим:

– Возможно, некоторые из вас слышали, что я общался с богами как раз перед тем, как наступила тьма. Я узнал, что миру явятся чудеса, знамения некоего великого события. Что это за событие, мне неизвестно, но могу заверить вас, что эти чудеса, хотя и пугающие, неопасны сами по себе. Темнота пришла и ушла, и так же будет с молниями. Наш самый страшный враг – страх, заставляющий многих совершать поспешные, необдуманные поступки.

Таким образом, я снова предостерегаю вас: будьте тверже духом! Все мы смотрели в лицо ужасу и смерти во время великой Эльфийской войны. Неужели нам не вынести нескольких дней без солнца и парочку молний? Мы не дети, чтобы съеживаться от страха при звуке грома. Я использую всю мудрость и силу, что есть в моем распоряжении, чтобы защитить вас, но если все вы отправитесь домой и немножко подумаете, то скоро поймете, что настоящей опасности нет.

– Если у вас домовладелец не Клованос, – пробормотала Иртения.

В толпе послышался смех. Негромко сказанные слова Кагонести повторяли до тех пор, пока каждый в зале не начал задыхаться от одобрительного смеха. Лицо Клованоса сделалось багрово-красным, и он, в гневе, крадучись направился к выходу, по пятам за ним следовал Ксиксис. Как только оба сенатора вышли, шум усилился, и теперь Кит-Канан позволил себе присоединиться к смеявшимся. Смех снял часть напряжения и тревоги последних дней.

Кит-Канан откинулся на спинку трона.

– Итак, – начал он, и веселье в зале утихло, – если вы пришли просить о помощи в бедствиях, вызванных темнотой или молниями, прошу вас, ступайте в переднюю, там мой кастелян и писцы запишут ваши имена и жалобы. Доброго вам дня, мои подданные, идите с миром.

Жители Квалинести устремились к выходу из зала. Последними вышли королевские гвардейцы, которых Кит-Канан отпустил. Иртения осталась. Пожилая эльфийская женщина быстрыми шагами подошла к окну. Кит-Канан присоединился к ней.

– Торговцы на городских площадях говорят, что молнии бьют не во всех странах, как это было с темнотой, – сообщила ему Иртения. – На севере вообще ни одной не было. На юге дело обстоит хуже, чем у нас. Я слыхала рассказы о поврежденных и потонувших кораблях, о пожарах в южных лесах, в направлении Сильванести.

– Кажется, худшее нас миновало, – размышлял Кит-Канан, заложив руки за спину.

– Ты не знаешь, что бы это все значило? – спросила сенатор. – Старые лесные эльфы страдают неискоренимым любопытством. Мы хотим знать все.

– Ты же знаешь столько же, сколько и я, старая лиса, – улыбнулся он.

– А может быть, и значительно больше. Кит. В городе ходят слухи относительно Ульвиана. Ты знаешь, он исчез. Его собутыльники подняли шум, и слухи распространяются все сильнее.

Хорошее настроение Пророка улетучилось.

– Что говорят?

– Слухи близки к истине – говорят, что принц совершил какое-то преступление и ты временно изгнал его, – отвечала Иртения.

Молния с шипением ударила в шпиль Башни Солнца, находящейся на противоположной от дома Пророка стороне площади. С тех пор как началось странное явление природы, молнии бесчисленное количество раз ударяли в башню, не причиняя ей вреда.

– То, какое преступление он совершил, и место его ссылки остаются загадкой, – добавила она.

Кит-Канан медленно кивнул в знак согласия. Иртения кусала тонкие губы. Желтые и красные линии на ее лице резко выступили в свете очередной молнии.

– Зачем ты сохраняешь в секрете судьбу Ульвиана? – настойчиво спросила она. – Его пример послужил бы хорошим уроком многим другим молодым негодяям Квалиноста.

– Нет. Я не стану публично позорить своего сына.

Кит-Канан отвернулся от зрелища низвергающегося с небес огня и взглянул прямо в карие глаза Иртении:

– Если Ульвиану суждено стать следующим после меня Пророком Солнца, я не хочу, чтобы прегрешения его молодости омрачали всю его оставшуюся жизнь.

Сенатор пожала плечами:

– Я тебя понимаю, хотя сама я обошлась бы с ним по-другому. Может быть, это потому, что ты Пророк Солнца, а я безобидная старая вдова, которую ты держишь при себе, чтобы было с кем посплетничать и посоветоваться.

Против воли он издал смешок:

– Ты кто угодно, старая моя подруга, но только не безобидная старая вдова. Это то же самое, что сказать о моем деде Сильваносе, что он был неплохим воякой.

Пророк зевнул и потянулся. Иртения, заметив темные круги у него под глазами, спросила:

– Ты хорошо спишь?

Он признался, что это не так.

– Слишком много забот, слишком много тревожных снов, – сказал Кит-Канан. – Хотел бы я на некоторое время уехать из города.

– У тебя есть твоя роща.

Кит-Канан легко хлопнул в ладоши:

– Ты права! Вот видишь? У тебя острый ум. Мои мысли настолько спутались, что я даже не подумал о ней. Я скажу Таму, что проведу там день. Может быть, боги снова почтят меня своей милостью и я пойму, какова причина всех этих чудес.

Кит-Канан поспешил к своему личному выходу позади трона Квалинести. Иртения направилась к главным дверям приемного зала. Она остановилась, глядя, как Кит-Канан исчезает в темном проеме. Полированный деревянный пол вибрировал от раскатов. Иртения отворила двери и смешалась с толпой, все еще кишащей в прихожей Пророка.

В Квалиносте не существовало прямых улиц. Город, план которого был составлен самим Кит-Кананом, имел очертания замкового камня арки. Узкий северный конец города выходил к месту слияния двух защищавших его рек. В этой части Квалиноста находились Башня Солнца и дом Пророка. Широкая южная часть города заканчивалась у возвышенности, которая постепенно переходила в горы Торбардина. Там жил в основном простой народ.