Глава 20

Колин замер как зачарованный, потеряв дар речи, глядя на стоящую перед ним Бренну, восхитительную в своей наготе. Забыв обо всем на свете, он разглядывал ее обнаженное тело, восхищаясь каждым его изгибом.

– Вы и правда прекрасны...

Его голос дрожал от возбуждения.

Ее ресницы дрогнули, но она не сказала ни слова. Ее руки потянулись к застежке его брюк. Когда она коснулась его возбужденной плоти, Колин застонал. Возбуждение нарастало все сильнее, по мере того как он осознавал, что происходит. Откуда она знала... Помоги ему Бог, но, если он позволит ей ласкать себя вот так, их любовная схватка закончится, не успев начаться.

Он обнял ее, может быть, слегка грубовато, и они вместе нашли постель. Их рты жадно искали встречи, а затем слились в жадном поцелуе, чтобы наконец удовлетворить голод, снедавший обоих. Его пальцы запутались в ее волосах, и он выкрикивал ее имя между поцелуями. Ощущение ее кожи сводило его с ума. Он целовал Бренну все настойчивее, проникая языком в теплую глубину ее рта. Они перекатывались на постели, тесно сплетая тела, пока вдруг на оказались на полу.

Они не прервали поцелуя. Языки соприкасались, наступая, отодвигаясь, пробуя на вкус. Колин куснул ее нижнюю губу, потом двинулся ниже, к горлу, а она царапала ногтями его спину. Потом ее ладони легли ему на ягодицы. Язык Колина нашел ямку, где бился пульс, часто-часто, как крылья бабочки.

Он просунул руку между их телами, чтобы исследовать внутренний изгиб ее нежных бедер. Его пальцы медленно гладили ее самое сокровенное место, там, где их тела могли бы слиться воедино. Наконец поиск увенчался успехом. Колин замер в предвкушении, а она истекала влагой. Он погладил ее, и она застонала. Тем не менее она не сжала бедра. Нет, Бренна раздвинула их ему навстречу, приглашая поскорее войти.

Как она прекрасна, думал Колин. Его тело содрогнулось, когда пальцы ощутили ее теплую влагу. Она снова вскрикнула, ее тело изогнулось. Ей не остановить его – только не сегодня. Наконец она будет принадлежать ему. Вся целиком.

Рано, сказал он себе. Еще не время, хотя она, несомненно, была готова, дрожа от возбуждения. Колин чуть не расплакался от радости.

Он перекатился на спину и рывком посадил Бренну сверху. Она смутилась, лицо вспыхнуло восхитительным румянцем. Он провел рукой по ее волосам, разложив шелковистые пряди по плечам, а потом погладил пальцем ее ключицы. Кожа Бренны вздрагивала под его пальцами. Медленным, дразнящим движением он провел кончиками пальцев ниже, вокруг набухшего соска. Затем остановился, наблюдая за выражением ее лица.

Она удивленно распахнула глаза.

– Не останавливайтесь, Колин.

– Нет? – протянул он, едва сдерживаясь.

– Нет! Хотя, должна признаться, пока что все это мало похоже на то, чем, как я слышала, занимаются супруги. Вы точно знаете, как это делается, Колин? – Ее глаза лукаво блеснули.

– Я знаю это совершенно точно, моя сладкая, – ответил Колин, поглаживая набухший сосок большим и указательным пальцами.

– Полагаю, мне следует принять на веру ваши слова. Может быть, рассказы, которые мне доводилось слышать, были несколько преувеличены.

– Вот как?

Он поднял голову, чтобы взять сосок губами. Она откинула голову назад и застонала, почти как дикое животное.

Колин осторожно ласкал языком упругую плоть.

– Что вы теперь скажете? – спросил он отстраняясь.

– Колин! – закричала Бренна, прижимаясь к нему и работая бедрами так, что он загорелся как в лихорадке. Его возбужденная плоть горела между ее дразнящих бедер.

Больше ему не выдержать. Нужно взять ее прямо сейчас. Колин уложил ее на спину и лег сверху, заглянув ей в глаза – можно ли? В ее взгляде он прочел такое желание, что на миг оторопел. Осторожным движением он убрал с ее щеки влажную прядь волос. Ее кожа была горячей и влажной.

– Бренна... вам, конечно, будет больно... Я сделаю, что смогу...

– Скорее, – выдохнула она. – Не могу больше ждать.

Он закрыл глаза, стиснул зубы – ему казалось, он теряет рассудок от всепоглощающей страсти. Если не сдержаться, одних лишь ее слов будет достаточно, чтобы плотину прорвало. Заставив себя дышать как можно глубже, чтобы выиграть время, Колин примостил свое орудие у входа в ее лоно. Она слабо простонала в ответ, и он вошел в нее – медленно, осторожно. Жаркая, влажная, тесная глубина поглотила его, лишив остатков разума.

Он жадно впился взглядом в ее лицо. Ему хотелось запомнить этот миг навечно – ее лицо, каждую его черточку, движение каждого мускула. Бренна подарила ему ответный взгляд – смело, без тени смущения.

Колин погладил жену по щеке и напрягся, проникая глубже, пока не обнаружил доказательство девственности. Он нажал сильнее, и Бренна ахнула. Он не успел ничего понять, как она прижала его к себе изо всех сил, двинув бедрами так, что он проник внутрь одним-единственным ударом. Она вскрикнула, а потом замерла, лежа под ним без движения. Тогда он вновь перекатился на спину, крепко держа ее в объятиях, и встревоженно посмотрел ей в лицо. Неужели он сделал ей так больно? Неужели...

Она широко распахнула глаза, и на ее лице заиграла улыбка, на щеках выступили ямочки. Глаза сияли, бедра вновь пришли в движение.

– Позови меня, – прорычал Колин. Ему вдруг отчаянно захотелось услышать, как она произнесет его имя. – Пожалуйста.

Она выдохнула:

– Колин...

Он был почти на краю пропасти.

– Еще раз!

– Колин. Ох, Колин! Что это...

Он больше не мог удержать себя, ускоряя движения, вкладывая в них всю силу, снова и снова повторяя ее имя.

Вдруг Бренна вскрикнула, откинула назад голову и застонала, а затем ее тело забилось, насаженное на его ствол, унося обоих в бездну безумного наслаждения. Он стиснул ее в объятиях, изливая семя, и их тела, лоснящиеся от пота, опалило огнем их же собственной страсти.

Бренна хватала ртом воздух, восхищенно глядя на мужа:

– О Боже. Это было так...

Она не знала, как сказать, и изумленно потрясла головой. Это было прекрасно, подсказал ей разум. Невероятно! Но она не могла заставить себя сказать об этом вслух.

Колин поцеловал ее в лоб, а потом прижал к себе еще крепче.

– Ты вся дрожишь. Я сделал тебе больно?

– На мгновение, которое того стоило, Колин. Уверяю тебя.

Она легла рядом с ним, вздрагивая от прикосновения свежего воздуха к разгоряченному телу. Колин подобрал с ковра ее ночную сорочку.

– Возьми, – сказал он хрипло, помогая ей натянуть сорочку через голову. – Прохладное утро, не правда ли?

Он протянул руку, стащил с кровати одеяло и укрыл себя и Бренну.

– Я бы отнес тебя в постель, но, кажется, ноги меня совсем не слушаются.

Улыбка на лице Бренны погасла.

– Нам не следовало этого делать.

– Могу я узнать почему? Мы муж и жена. Я бы сказал, мы сделали то, что нужно. Давно пора было.

– Перечислить причины? Во-первых, ты был пьян. Он ухмыльнулся:

– Как видишь, не так уж и пьян.

– Во-вторых, – продолжала Бренна, пропуская его замечание мимо ушей, – мы оба очень разозлились.

– Верно, – заметил Колин, схватив ее за подбородок и взглянув ей в глаза. – Но я не жалею, что смог наконец любить тебя. Совсем не жалею.

Она немного поразмыслила над его словами, а потом сказала:

– И я тоже.

– Отлично. Право же, Бренна. Я был почти трезв к тому времени, как добрался до дому.

Она облизнула пересохшие губы, собираясь с духом. Она должна это сказать!

– Колин. Думаю, ты... пьешь слишком много.

Она почувствовала, как он напрягся, его тело превратилось в камень.

– Здесь нечего стыдиться, но некоторые мужчины не могут себя сдерживать и...

– Хватит.

' – Но ты же должен понимать, что...

– Я не стану это обсуждать. – Колин отодвинулся, как будто она ему надоела. – Я ужасно устал. Не позволю тебе опять начать ссору. Не сейчас.

Бренна раздраженно сдвинула брови.

– Вы бы чувствовали себя лучше, если бы не бродили всю ночь по притонам.

– Удар прямо в цель. Я запомню это на будущее. Она вскинула подбородок.

– Следующего раза не будет. Никаких карт. Колин улыбнулся, глядя на нее сверху вниз, полуприкрыв тяжелые веки.

– Малышка любит приказывать? Неудивительно, что Гленброх процветает.

Его руки прошлись по ее телу, приласкали грудь, большие пальцы придавили соски, еще не потерявшие чувствительности.

– Если говорить насчет следующего раза...

Он плотоядно улыбнулся. Бренна удивилась – с какой легкостью он перевел разговор совсем на другую тему. Тело, однако, помимо ее воли отозвалось на его прикосновение. Эти искусные прикосновения зажигали искры восторга, которые покалывали кожу, наперегонки бежали вдоль позвоночника огненным потоком. Конечно, он знал, как заставить ее подчиниться своим желаниям. Ей оставалось лишь восхищаться его умением.

Ее муж оказался опытным любовником. Она, собственно, именно этого и ожидала – с сердцем, наполненным жестокой ревностью. Что ж, она не первая невеста, с тоской и болью рисующая в воображении, как ее собственный муж обнимает многочисленных любовниц. А вдруг ее предшественницы были красивее, искуснее, чем она?

Бренна вздохнула, откидывая назад голову и подставляя шею жарким влажным поцелуям. Колин хрипло прошептал ей на ухо:

– Если бы вы только знали, миссис Розмур, как вы прекрасны и как желанны!

Шелк ночной сорочки заскользил вверх по ее телу. Страхи Бренны вдруг растаяли, исчезли без следа. Ничего не осталось, кроме восхитительных ощущений, уносящих ее все дальше и дальше.

– Девочка? Вы уверены?

Колин остановился на полдороге. Из-за приоткрытой двери спальни Бренны слышался мягкий смех Люси. Поразительно! Ничто так не сближает женщин, как разговор о младенцах. Колин улыбнулся, приоткрыл дверь пошире и заглянул внутрь.

Что за черт? Люси растянулась на обитой синим бархатом кушетке возле окна, а Бренна стоит рядом на коленях и держит в руке что-то блестящее, свисающее над животом Люси. Загадочный блестящий предмет мерно покачивается туда-сюда, как маятник.

– Спасибо, – сказала Люси, сжимая руку Бренны. – Не представляете, как это для меня важно. Дочка!

– Будем надеяться, что я не ошиблась. – Бренна подхватила предмет и зажала его в ладони. – Я так давно не практиковалась.

– Вы думаете, можно попытаться узнать, когда малышка родится? Мне бы хотелось подготовиться заранее.

– Почему бы и нет? – Бренна снова принялась раскачивать блестящую штуковину над распростертой Люси.

Колин протиснулся в комнату.

– Что за чертовщиной вы тут занимаетесь, Бренна?

– Колин! – Люси поспешно села, расправляя юбки. – Как ты нас напугал.

Бренна захлопала ресницами и быстро спрятала блестящий предмет в кулаке.

– Я просто... то есть мы...

– Это ведовство, – сказала Люси и улыбнулась.

– Бесовство? – Колин чуть не поперхнулся. – Ну-ка, будьте любезны, объясните.

– Не бесовство, Колин. – Люси махнула рукой. – Ведовство, тупица ты эдакий.

Колин посмотрел на пылающие щеки жены.

– Так объясните же, Бога ради.

– Старинное гадание, – весело сказала Бренна, – с помощью маятника. Сейчас, например, я взяла обручальное кольцо Люси. – Она разжала кулак, и Колин увидел сверкающее золотое колечко, сквозь которое была пропущена черная нить. – Дома у меня для этого есть аметистовый шарик – чтобы искать воду, пропавшие вещи. Можно даже предсказывать будущее. Я подумала... Так можно узнать пол будущего ребенка. Люси так хотела знать, и я...

Колин изумленно вытаращил глаза:

– Так ты пробовала на Люси какое-то колдовство? Магический обряд?

– Нет, это не обряд. Никакого колдовства, клянусь. – Бренна, задумавшись, склонила голову набок, покусывая нижнюю губу. – Ну может быть, немного светлой магии, но больше ничего. Совершенно безопасно. Это полезное умение, оно передается из поколения в поколение. Меня научила няня Дженни, к великому огорчению ма... то есть леди Маклахлан. Видите ли, леди Маклахлан совершенно не верила во все эти штуки.

– По-видимому, леди Маклахлан была женщиной очень разумной.

Люси вытаращила глаза.

– Колин, ты говоришь, как жуткий зануда. Ты хоть сам это понимаешь?

– Я говорю, как... – Он замолчал и удивленно покачал головой. – Неужели муж позволяет тебе разговаривать в таком тоне?

– Мой муж позволяет мне разговаривать так, как мне нравится, и делать то, что мне хочется. – Изумрудные глаза Люси гневно сверкнули. – Он не делает глупых заявлений и не судит о том, чего не понимает. Может быть, раньше... но не теперь, – поправила она себя. – И уж во всяком случае, он не подкрадывается, чтобы подслушать личный разговор за закрытыми дверями.

– Я не подкрадывался. И, чтобы ты знала, дверь была открыта, – возразил Колин. Ему вдруг показалось, что галстук слишком уж впивается в шею.

Бренна прищурилась, как рассерженная кошка.

– Может быть, она была приоткрыта – на полдюйма, не больше.

Обе женщины двинулись на него, негодующе уперев руки в бока. Объединились против него! Колин попятился:

– Тогда я вас оставлю. Не смею мешать.

– Да, так будет лучше, – сказала Бренна. – Вы ведь говорили, у вас срочные дела?

– Хм. Да, действительно.

– И ты ни слова не скажешь Генри, – сурово добавила Люси. – Я хочу устроить ему сюрприз. Пусть ломает голову, как мне удалось предсказать, кто родится – мальчик или девочка.

– Пусть думает, что это женская интуиция, – предложила Бренна.

– Вот именно. Всего хорошего, Колин. – Люси кивком указала ему на дверь.

Колин шагнул назад и зацепился носком ботинка за ножку кровати. Ему потребовалось немало усилий, чтобы не растянуться на полу. Обе женщины, повернувшись к нему спиной, тихонько засмеялись. Бренна бросила на мужа быстрый взгляд поверх плеча. Ее аквамариновые глаза сияли.

Колин повернулся и пошел к выходу, на сей раз без происшествий. Его каблуки стучали по планкам паркета. Он шел по коридору, ухмыляясь во весь рот. Наконец-то все в его жизни, кажется, устроилось, встало на свои места. Неужели судьба на сей раз к нему благосклонна?

Колин радостно шагал по Грейсчерч-стрит, направляясь к торговым улицам Чипсайда, насвистывая веселый мотив. Ему приходилось прокладывать себе путь сквозь шумную бесцеремонную толпу. Он был влюблен – на сей раз по-настоящему. Больше он не мог отрицать очевидное – да и зачем? Это чувство было с ним повсюду и всегда, тайно угнездившись прямо в сердце. Он не смел дать ему название, ведь он думал, что Бренна никогда не будет ему принадлежать. Но теперь она стала его женой, и не нужно скрывать чувства. Да здравствует любовь!

Сердце забилось в приятной истоме, когда он вспомнил, как они занимались любовью. Его не удивляло, что Бренна оказалась чудесной любовницей, охотно идущей навстречу его желаниям. В ней не было никакой девичьей застенчивости, хотя, несомненно, она досталась ему девственной. Ее невинность теперь осталась лишь пятнами на простынях его постели. Очевидно, любовное соединение доставляло ей не меньше удовольствия, чем ему, – Бренна не дала ему ни малейшего повода усомниться в этом. Какой мужчина смог бы устоять перед такой женщиной – страстной, умной, веселой? Вместе они начнут жизнь заново. И видит Бог, он больше ничего не испортит.

Колин ускорил шаг. Ему не терпелось увидеться с Найджелом, чтобы затем поскорее вернуться к жене. Стоило больших усилий уйти от нее. Но нужно же было встретиться с другом, сказать ему, чтобы прекратил расспросы, связанные с Баллардом и Синклером. Колину расхотелось разоблачать их происки. Прошел было слух, что в истории в клубе «Уайте» был замешан официант, вот и все. Ничего больше узнать не удалось. Не мог же он позволить Бренне выступить с заявлением, что она подслушала разговор брата с бывшим женихом. Так что они оказались в тупике.

Значит, самое время забыть прошлое, чтобы начать новое будущее для них обоих. Пройдет время, и он снова станет уважаемым человеком, а пока нужно научиться жить вместе. Он бросит чертовы карты и займет свое место в парламенте. Он заслужит уважение и в другом смысле – уважение своей жены. Ее доверие. Прощение, наконец. Даже – смеет ли он мечтать о таком? – ее любовь.

Как жаль, что он вчера неосмотрительно растерял так много за карточным столом. Время – как он мог проторчать там столько времени, вместо того чтобы... Что еще хуже, Колин проиграл больше, чем рассчитывал. Он вообще мало что помнил об этом вечере – остались смутные воспоминания. Вот он сидит через стол напротив Гарольда Миффина, от души проклиная капризную госпожу Удачу. А вот катит в наемном экипаже в обществе Стонтона, направляясь в Розмур-Хаус, и на небе уже вовсю играют проблески рассвета. Какой же он был дурак! Сможет ли Бренна его простить? Он постарается заслужить прощение. Постарается изо всех сил.

Вот и условленное место – магазинчик древностей. Здесь они виделись с Найджелом в прошлый раз. Как-нибудь на днях он зайдет прямо в магазин и посмотрит, что там есть интересного. По крайней мере витрина выглядела заманчиво.

– Неужели виконт Розмур собственной персоной? – воскликнул Найджел, хлопая Колина по плечу. Впрочем, его улыбка тут же погасла – Найджел вспомнил, что друг унаследовал титул после смерти отца. – Мои глубочайшие соболезнования. Мне так жаль, что ты потерял отца.

– Благодарю, – тихо отозвался Колин.

– Однако прими также и поздравления по случаю женитьбы. – Найджел просиял вновь. – Знаешь, мне следовало присутствовать на церемонии. Стоять рядом с тобой, как другу жениха. Быть на твоей стороне. Мне до чертиков надоело все это грязное дело. Вынюхивать, притворяться, что мы больше не друзья.

– И мне тоже, Найджел! Вот почему, кстати, я просил тебя о встрече сегодня.

– Что это значит?

– Я хочу сказать – что сделано, то сделано. Хватит искать доказательства против Балларда и Синклера. Пусть будет как есть.

– И ты позволишь им выйти сухими из воды, этим грязным скотам? Не верится, что ты готов так легко сдаться.

– Я не сдаюсь, Найджел. Я просто начинаю новую страницу жизни. Теперь у меня есть жена, обязанности в парламенте, поместья, которыми нужно управлять.

– И пятно на репутации. Ты не забыл? – Найджел сунул руку в нагрудный карман, извлек носовой платок и промокнул лоб.

Колин спрятал руки в карманы.

– Время покажет, кто был прав. Я снова заслужу доброе имя. Кроме того, если подумать, так они мне еще и здорово услужили. Я не женился на мисс Литтл-Браун. Если бы не они, я мог бы совершить величайшую ошибку в своей жизни и не быть бы мне женатым на Бренне. Знаешь, мне стоит их даже поблагодарить, чертовых мерзавцев.

– Но мы могли бы вот-вот их разоблачить! У меня есть кое-какие новости.

– Выкладывай, – сказал Колин. – Но это не изменит моего решения.

Найджел кивнул.

– Один из слуг Синклера... То есть бывших слуг. Бывший лакей. Он подслушал кое-что, когда негодяи обсуждали план действий. Наша парочка чуть не разругалась вдрызг, когда ты... хм... умудрился обручиться с дочкой Данвиллов. Кажется, твоя жена тоже была частью сделки!

– Тоже мне новость. Бренна сама узнала не меньше.

– Твоя жена?

– Именно, – кивнул Колин. – Не стану вдаваться в подробности, но Бренна подслушала разговор между Синклером и Баллардом. Они в открытую говорили про то, как мне подсунули ту злополучную карту и с какой целью.

– Так это же замечательно, старик! Тогда ты должен вести жену прямо в «Уайте», и пусть делает заявление. Что же ты медлишь?

– Потому что она моя жена, – с тоской в голосе сказал Колин.

– Это не судебное разбирательство, Розмур. Ты же не требуешь свидетельских показаний в свою пользу. Здесь дело чести, и я уверен, мистер Монтгомери всерьез отнесется к ее словам.

– Нет. – Колин решительно покачал головой. – Я этого не допущу. Синклер с Баллардом просто заявят, что она лжет. Репутация у Бренны и так не слишком устоявшаяся, особенно если учесть, в какой спешке нас вынудили пожениться. А тут еще ее объявят лгуньей! Нет, я не стану подвергать ее допросу.

Найджел переминался с ноги на ногу, уставившись на замусоренный тротуар. Он помолчал, задумчиво поглаживая бакенбарды, размышляя над словами Колина.

– Не могу сказать, что согласен с тобой, – сказал он наконец, глядя другу в глаза, – но это твое дело. Знаешь ли, Розмур, ты мог бы рассказать мне, что тебе досталось солидное владение в Шотландии. Ты мог бы продать землю, а на вырученные деньги нанять сыщика с Боу-стрит. Мастер сыскного дела мог бы мигом раскопать правду, не то что мы с тобой.

Колин покачал головой:

– Я не могу продать землю.

– Ну, старик, разумеется, теперь уже не можешь. Сегодня утром я натолкнулся на улице на Стонтона. Он говорит, как ты выиграл эту землю, так и проиграл ее за карточным столом. Понять не могу, почему же ты раньше...

– Что ты сказал? – спросил Колин, замирая от дурного предчувствия.

– Я говорю, почему ты раньше...

– Нет, – перебил он глухо, – что насчет Стонтона?

– Что ты продул шотландское имение в карты. Прошлой ночью, кажется. Серьезная потеря.

Найджел еще что-то говорил, но Колин не слышал ничего. В голове гудело. Только не это! Помилуй Бог, нет!

Неужели правда? Ведь он дал ей клятву, что земля никогда не попадет в чужие руки и ее обитателям нечего бояться.

– Точно помнишь, он говорил именно так? – спросил Колин с отчаянием в голосе. – Прямо так и сказал, что я проиграл землю?

– Точно так, проиграл Гарольду Миффину. Все-таки никак не могу взять в толк, почему... Эй, Розмур, ты что-то неважно выглядишь. Вдруг побледнел, как привидение...

Земля качнулась под ногами, желудок скрючило судорогой. Бренна никогда ему этого не простит. Ни за что! Колин прислонился к стене дома, потом опустился на одно колено, и его стошнило. Все, что он съел за завтраком, теперь лежало на мощенном булыжником тротуаре.

Колин достал носовой платок и вытер губы. Закрыв глаза, ждал, когда к нему вернутся силы, чтобы встать и уйти. Найджел страшно удивился:

– Боже правый, Розмур! Что с тобой такое?

Наконец Колину удалось подняться. Ноги еще плохо слушались. Найджел смотрел на него с любопытством и сочувствием. Он пошарил в кармане сюртука.

– Вот. – Он извлек что-то из кармана и протянул Колину: – Возьми мятный леденец.

– Спасибо, – пробормотал Колин, сунув леденец в рот. – Как ты думаешь, слухи о моем проигрыше уже гуляют по Лондону?

Он опять почувствовал приступ тошноты. Что-то ответит Найджел?

– Весьма вероятно. Это так много для тебя значит? Как будто...

– Я ее потеряю. – Он едва мог говорить.

– Что ты имеешь в виду? Кого потеряешь?

– Я должен идти. – Колин сделал два заплетающихся шага, почти не видя, куда идет.

– Послушай, ты выглядишь совсем больным. Может быть, стоит зайти куда-нибудь выпить кофе? Куда-нибудь, где нас не узнают.

– Нет. Мне нужно вернуться домой как можно быстрее. Нужно найти ее и рассказать, что я наделал, пока ей не рассказал кто-нибудь еще.

Не прощаясь, Колин повернулся, чтобы бежать в Розмур-Хаус, к Бренне. Иначе будет слишком поздно. Тогда его мир рухнет, и он погибнет под обломками.

Он может погибнуть, даже если успеет рассказать ей первым. Сможет ли она его простить, ведь он дал слово! И он еще смел, не далее как прошлой ночью, обвинить ее в недоверии!

Очень может быть, что она его возненавидит. Он погиб как пить дать.

Глава 21

Бренна появилась на пороге гостиной лорда и леди Данвилл. На губах играла вымученная улыбка. Если честно, ей было не по себе. Зачем они послали за ней? Могли бы просто навестить ее в Розмур-Хаусе, если уж так соскучились.

– Маргарет, дорогая, тебе следует присесть, – сказала леди Данвилл.

Бренна отозвалась не сразу:

– Признаюсь, мне все труднее откликаться на это имя. Не чувствую его своим. Вы не могли бы называть меня Бренной?

Родители молча хмурились. Помолчав немного, она начала:

– Я очень рада видеть вас обоих, правда. Но я хотела бы знать, зачем меня просили приехать сюда.

– Мы только хотели удостовериться, что у тебя все в порядке, дочка, – ответил лорд Данвилл. – Ты выглядишь прекрасно.

– У меня все хорошо. Но вы сами разве не могли заехать в дом Розмуров? Уверена, вас ждал бы самый теплый прием.

– И меня тоже?

Бренна с изумлением смотрела, как в гостиную входит Хью, надменный и щеголеватый, как всегда. Она вскочила и с негодованием уставилась в лицо брата:

– Тебе там не место.

– Какие ужасные вещи ты говоришь брату, Маргарет, – сказала леди Данвилл, сощурившись.

– Поделом ему, леди Данвилл. Знай я, что он будет здесь, ни за что бы не приехала.

– Что за кошка пробежала между вами? Надеюсь, вы оставите распри, – сказал лорд Данвилл, хмуря лоб. – В конце концов, в ваших жилах течет одна и та же кровь.

Бренна посмотрела отцу в глаза:

– Я рассказала вам, лорд Данвилл, что произошло между нами. Но вы не захотели ничему поверить.

Ой покачал головой:

– Не понимаю, о чем ты. Но в любом случае именно Хыо настоял, чтобы ты приехала. Он просто умолял нас, чтобы мы послали за тобой. По крайней мере ему бы хотелось, чтобы в семье воцарился мир. Он боялся, что в Розмур-Хаусе его не примут.

– Хозяева Розмур-Хауса имеют все основания отказывать Хью в гостеприимстве. После того, что он сделал Колину...

Хью крикнул:

– Я сделал то, чего он и заслуживал!

– Как ты смеешь! Хью, ты безвозвратно погубил репутацию невинного человека!

Хью загадочно усмехнулся, его глаза недобро блеснули.

– Возможно, тебе придется как следует подумать, кому из нас верить. Сейчас я расскажу, что узнал сегодня утром.

– Вряд ли я тебе поверю, ведь мне уже пришлось выслушать от тебя немало лжи. Нельзя верить ни одному твоему слову, особенно если дело касается Колина.

Леди Данвилл вскочила с дивана, на ее щеках выступили красные пятна.

– Ты называешь брата лжецом?

Бренна смело выдержала ее взгляд, гордо вскинув подбородок.

– И никак иначе.

Леди Данвилл охнула и бессильно осела на диван.

– Говори, что хочешь, дорогая сестрица, но я располагаю точными сведениями. Мне сказал Йен Стонтон, близкий друг твоего мужа. Кажется, прошлую ночь напролет Розмур просидел за карточным столом, где-то в грязном притоне в Ист-Энде. Проигрался в пух и прах.

– Хоть и нелегко мне лишать тебя удовольствия смаковать подробности, но я скажу. Мне известно, как и где мой муж провел ночь.

– Так он покаялся в грехах, не правда ли?

– Тебя это не касается, но тем не менее. Муж не имеет от меня тайн. Я отлично знаю, сколько он проиграл.

– Меня поражает, что ты восприняла новость так спокойно. Ведь он, разумеется, очистит землю от арендаторов. Я имею в виду Миффина, конечно. Тем более что это совсем рядом с твоим возлюбленным Гленброхом.

Сердце замерло в груди Бренны.

– О чем ты говоришь?

Хью достал часы, щелчком откинул крышечку и внимательно уставился на циферблат.

– Или, может быть, ярость по поводу огораживания была показной? Теперь ты стала английской виконтессой и тебя не слишком заботит, что будет с твоими бывшими соотечественниками и их землей. Может даже, в один прекрасный день ты тоже решишь отдать землю под овец. – Он захлопнул крышку часов, сунул их в карман и посмотрел Бренне прямо в глаза. – Не сомневаюсь, твоему мужу деньги будут кстати, – добавил он.