Глава 8

– Какая красавица, Тоулленд! Лучшая лошадь из всех, что я видел в последнее время. И цена подходящая. – Хейден опустил поля шляпы, защищаясь от лучей полуденного солнца. – Как тебе удалось уговорить Биллингсли расстаться с ней, причем по вполне приемлемой цене?

Тоулленд усмехнулся:

– Похоже, Биллингс-Хаус оказался в крайне бедственном положении. Боюсь, виной тому неудачные вечера, которые бедняга Биллингсли провел за покером. Обладая щедрой душой, я, естественно, предложил освободить его от этого зверя. Он согласился на первую же названную мной цену. Думаю, что за дополнительные пять сотен фунтов он продал бы вдобавок и жену.

– Уверен, она стоит гораздо больше, чем пятьсот фунтов, – засмеялся Хейден.

– Да, если она похожа на старшую дочь, тогда, пожалуй, заслуживает достойной цены. – Тоулленд поднял брови. – По собственному опыту могу сказать, что миссис Уильямс, право, лакомый кусочек.

Прекрасный день был окончательно испорчен. У Хейдена сжалось сердце, непрошеный гнев охватил все его существо. Он сделал все, чтобы удержаться, и не расквасить нос этому дуралею. Но поступи он так, пришлось бы объясняться перед Эмили, а он готов был пойти на все, лишь бы та пребывала в полном неведении относительно измен мужа. Граф старался делать все возможное, чтобы обуздать похотливый аппетит приятеля, уводя его подальше от соблазнов, когда это было в его силах. Но он не мог провести всю свою жизнь, удерживая мужа Эмили от блуда.

Эмили заслуживала лучшего. Он буквально рассвирепел, когда узнал о предстоящем браке между Эмили и Сесилом Тоуллендом, детским приятелем его брата. Тоулленд, конечно, был несравненно лучше Томаса, но все же недостаточно хорошей партией для Эмили. Она была редкой драгоценностью: блистательная внешность, добрая и милая и в то же время твердая как алмаз.

Он никогда бы не пережил смерть любимой сестры, если бы не Эмили. Все последующие мрачные месяцы она сидела рядом, утешая его, когда он думал, что остался совершенно один. Тогда она была еще девочкой, но обладала мудростью взрослой женщины.

Годы спустя, потеряв Кэтрин, он думал, что сойдет с ума от горя. Семья Эмили гостила в Ричмонд-Парке, приехав на его свадьбу. Именно Эмили вытащила его из всепоглощающей тоски, и надо было так случиться, что именно в Ричмонд-Парке, сразу после смерти Кэтрин, Эмили впервые встретила Сесила Тоулленда.

Хейден не смог переубедить отца Эмили отказаться от брака дочери, ведь Тоулленд был наследником солидного состояния, хотя и не носил титула. Ее отец был рад спихнуть Эмили, так как у него на руках оставались еще три дочери, о которых нужно было позаботиться.

Хейден немного успокоился, когда молодые поселились через дорогу от него. Он думал, что сможет защищать Эмили от проявлений истинной натуры мужа.

Сжав пальцы в кулаки, Хейден сделал глубокий вдох, чтобы хоть как-то успокоиться. Нет, надрать Тоулленду уши, как бы сильно тот ни заслуживал этого, вряд ли поможет. Ему лучше было представляться другом Сесила, а не его противником, тогда можно будет без труда наблюдать за Эмили. Подумав об этом, он не без усилия сумел подавить гнев и пошел за Тоуллендом в дом, чтобы немного выпить.

Хейден молчал, торопливо поднимаясь по ступеням. Войдя в холл, он сразу почувствовал, как его захлестнула волна предвкушения. Увидит ли он Джейн? С момента их последней встречи прошло всего пять дней, а он думал, что целая вечность. Каждый день он мечтал о встрече с ней. Это начинало походить на навязчивую идею.

– Мистер Тоулленд! – Высокая и крепкая домоправительница с поджатыми губами появилась перед мужчинами.

– Да, миссис Смайт? – Тоулленд снял шляпу, Хейден последовал его примеру.

– Пока вы отсутствовали, приходил мистер Уинстон, хотел переговорить с вами. Он просил, чтобы вы немедленно заехали в его контору в Эшборне. – Домоправительница сделала реверанс и исчезла.

– Жаль, Уэстфилд. – Тоулленд вновь надел шляпу. – Придется выпить в другой раз. Должно быть, что-то важное, так что извини.

Хейден не мог признаться даже самому себе, какое горькое разочарование захлестнуло его. Сегодня его желание увидеть Джейн не исполнится.

Тоулленд покинул дом, не сказав больше ни слова, оставив Хейдена одного.

– Ах, вот и вы, Сесил. Меня очень волнует Эмили. Вы должны тут же…

Хейден обернулся и оказался лицом к лицу с Джейн, спускающейся по лестнице. Ее лицо было слишком серьезно. Рука так крепко сжимала перила, что побелели костяшки пальцев.

– О, лорд Уэстфилд! Извините, я думала, это Сесил. – Она медленно спустилась с оставшихся ступенек и остановилась на площадке.

– Вижу, вы разочарованы.

Она подняла брови и помедлила, прежде чем ответить:

– Вы должны простить меня, милорд. Боюсь, для вас я не очень подходящая компания сегодня.

Джейн действительно выглядела усталой. Она думала об Эмили и приняла его за Тоулленда. Нахмурясь, граф сделал шаг ей навстречу.

– Миссис Тоулленд нездорова? – Джейн покачала головой:

– Нет, она… Боюсь, сегодня она сама не своя. Я не могу… Я не уверена…

– Мне послать за доктором? Нет, лучше я сам поеду за ним. – Он сделал несколько шагов к двери, прежде чем девушка заговорила вновь:

– Нет, не думаю. Пожалуй, ей не нужен доктор. Я не знаю, что ей нужно. Она кажется вполне здоровой, но меня беспокоит состояние ее духа. – Джейн снова покачала головой. – Извините меня. Не следовало говорить с вами о таких личных делах.

Граф поспешно приблизился к ней и взял ее за руку.

– Простите меня, мисс Роузмур, но если вы серьезно заботитесь о благополучии миссис Тоулленд, умоляю вас, немедленно поделитесь со мной вашими сомнениями. Мы с ней многолетние друзья. Она утешала меня в самые мрачные для меня годы. Если я могу как-то помочь ей, вы должны позволить мне это сделать. Я могу увидеть ее?

– Она не желает никого видеть со вчерашнего дня. Ни меня, ни кормилицу с Амелией. Сегодня она ничего не ела и заперлась в своей комнате. Я думала, что Сесил…

– Проводите меня к ней.

– Лорд Уэстфилд, поймите, я не могу. Это не совсем удобно…

Не дожидаясь разрешения собеседницы, граф отбросил шляпу в сторону, и бегом бросился по лестнице наверх, шагая через две ступеньки.

– Эмили? – позвал он, останавливаясь перед дверью. Там стояли две служанки, ломая в отчаянии руки.

Граф резко постучал в дверь.

– Эмили! Это лорд Уэстфилд. Я хочу поговорить с вами. Пожалуйста, откройте дверь. Ответа не последовало.

– Пожалуйста, Эмили, – он загремел дверной ручкой. Наконец с другой стороны двери донесся слабый голос:

– Лорд Уэстфилд?

– Да. Будьте любезны, впустите меня.

– Что, если она не одета? – взвизгнула одна из горничных, но Хейден, бросив на нее ледяной взгляд, заставил ее замолчать.

Он с облегчением вздохнул, услышав шаги за дверью. С громким щелчком в замке повернулся ключ.

Слегка приоткрыв дверь, он увидел Эмили, одетую в темный халат и завернутую в толстую шаль. Граф повернулся и взглянул на Джейн. Та неподвижно стояла в холле с широко раскрытыми от испуга глазами. Не думала же она, что может случиться что-то неподходящее? Это было бы невозможно между ним и Эмили. Джейн должна бы об этом знать. Пожав плечами, Уэстфилд вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Объяснения последуют позже…

Казалось, время остановилось. Джейн с нетерпением ждала, когда лорд Уэстфилд выйдет из комнаты Эмили. Она отослала горничных и попросила домоправительницу приготовить поднос с едой для Эмили, если он уговорит ее что-нибудь съесть.

О чем он говорит с ней? И почему Эмили согласилась принять его и никого другого? Их разговор заглушала толстая дубовая дверь, но иногда можно было услышать обрывки фраз. Она отчетливо услышала имена Амелии и Изабел, а затем рыдания Эмили.

Джейн смутилась, подслушивая глубоко личный разговор, а потом страшно рассердилась на лорда Уэстфилда за грубое пренебрежение приличиями. Господи! Ведь он был холостяком, вошедшим в спальню замужней женщины! В это с трудом можно поверить, но даже сейчас Джейн сохраняла уверенность, что по другую сторону двери не происходит ничего, неприглядного. А что, если появится Сесил? Будет ли он так же уверен, как и она?

«Может, следует постучать в дверь? – подумала девушка. – Может, предложить им побеседовать в более подходящем месте?»

Нет, она не могла этого сделать, но не могла и уйти. Угнетенная собственной нерешительностью, сжимая руки, она стояла за дверью, казалось, долгие часы.

Дверь неожиданно отворилась. Появился лорд Уэстфилд.

– Эмили согласилась поесть в своей комнате.

– Отлично, – ответила Джейн и позвала миссис Смайт.

Вернувшись, Джейн вошла в приоткрытую дверь и увидела Эмили, сидящую в шезлонге у окна и вытирающую слезы носовым платком. Лорд Уэстфилд стоял рядом, положив руку на ее плечо. Миссис Смайт быстро вошла в комнату, молча поставила поднос с едой на боковой столик и так же быстро удалилась.

Эмили взглянула на Джейн и слабо улыбнулась.

– Извини, Джейн, дорогая. Не знаю, что на меня нашло. Пожалуйста, не сердись на лорда Уэстфилда.

– Я только рада видеть тебя здоровой, Эмили.

Джейн бросила благодарный взгляд на лорда Уэстфилда. Что бы тот ни сказал кузине, это сотворило чудо. Эмили опять стала сама собой. Джейн улыбнулась ему, испытывая глубокое облегчение. Лорд Уэстфилд постарался не замечать ее взгляда. Откашлявшись, он направился к двери.

– Оставляю вас с мисс Роузмур. Если можете, позаботьтесь о ней.

– Благодарю вас, лорд Уэстфилд, – сказала Эмили, хлюпнув носом. – Я никогда не забуду вашу доброту.

– Чепуха! Вы были столь же добры ко мне, когда я так нуждался в этом. Я многим обязан вам. Если вы когда-нибудь окажетесь в таком положении, тут же пошлите за мной. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам.

– Не сомневаюсь в этом; лорд Уэстфилд. Еще раз спасибо.

Граф поклонился, затем вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

Джейн обернулась к Эмили, которая протянула ей руку:

– Извини меня, Джейн. Ты сможешь когда-нибудь простить мое глупое поведение?

– Мне нечего прощать. – Джейн присела рядом с Эмили. – Мне просто хотелось тебя утешить так, как он; – Джейн в изумлении покачала головой.

– Меня охватила меланхолия. Это было ужасно, Джейн! Меня будто парализовало. Это трудно объяснить.

– Тебе и не надо ничего говорить, Эмили. Я знаю это по собственному опыту. Сама страдаю от приступов меланхолии.

– Правда? Тогда ты поймешь. Но мое состояние ухудшилось после рождения Амелии. В последнее время я с трудом заставляю себя встать с постели по утрам, настолько я бываю охвачена страхом.

– Ты можешь рассказать мне, чего боишься? – осторожно спросила Джейн.

Эмили пожала плечами:

– Боюсь очень многого. Мне кажется, что я ужасная мать, ужасная жена. Я теряю всякую надежду. – Эмили зажмурилась. По щеке медленно скатилась слеза. – Я боюсь, что могу повторить судьбу моей матери.

«Только не это», – вздрогнув, подумала Джейн. Она ободряюще сжала руку Эмили.

– Это не так, Эмили. Ты должна сделать выбор: или поддаться своим мрачным мыслям, или изо всех сил бороться с ними.

– Я не такая сильная, как ты, Джейн. Иногда я не в состоянии побороть их. – Она высморкалась в носовой платок. – Лорд Уэстфилд считает меня сильной, но он ошибается. Если бы он только знал… – Ее голос прервался и замер. – Он так добр ко мне, но все же я не могу рассказать ему все.

Сердце Джейн так сильно ударилось о ребра, что она испугалась, как бы оно не разбилось.

– Не можешь рассказать о чем?

– Если я скажу тебе, обещаешь не говорить больше никому? Ни Сесилу, ни лорду Уэстфилду. Никому.

– Конечно, Эмили. Даю слово. – У Джейн вспотели ладони в предчувствии ужасной тайны, которую могла раскрыть Эмили.

– Вчера днем кормилица принесла мне малышку. Амелия была такой счастливой, такой радостной, и я решила какое-то время побыть с ней наедине в саду. Она тут же разнервничалась. – Эмили промокнула уголки глаз. – Я изо всех сил пыталась сделать для нее все, что могла, не желая сдаваться. Я принесла ее обратно в дом и постаралась успокоить, убаюкать. Пришла няня, но я отослала ее. Я хотела доказать себе, что могу справиться сама, что могу успокоить и утешить мое дитя. Я качала ее, прижимала к себе, кормила – делала все возможное. Но потом я больше не могла выносить ее плача. Я положила ее на кровать и села рядом, закрыв уши, так как она продолжала непрерывно кричать. Я взяла в руки подушку и подумала о том, что готова накрыть ею малышку, лишь бы хоть на минуту заставить ее замолчать.

Сердце Джейн наполнилось ужасом.

– Ты не сделаешь этого, Эмили. Знаю, не сделаешь!

– Конечно, нет. Но у меня появилась такая мысль. И это было не впервые. Помнишь? – Эмили взглянула на кузину умоляющими глазами, тормоша в руках вышитый батистовый платочек.

– Помню, но все же не верю, что ты способна на такое. – Господи, она надеялась, что этого никогда не случится!

– О, Джейн, я недостойна быть матерью. Уверена, Сесил знает об этом. Вот почему он не… – Голос Эмили звучал так несчастно, потом замер, а слезы полились вновь.

– Что он? – спросила Джейн, но тут же пожалела, желая взять свои слова обратно.

– Он не… он не приходил в мою постель с момента рождения Амелии. – Эмили провела рукой по животу. – Посмотри, какая я толстая.

– Не смеши меня, Эмили. У тебя прелестная фигура. Послушай, ты просто немного переутомилась. Ты пытаешься делать слишком много. Кормилица здесь именно для того, чтобы заботиться об Амелии. А ты должна позаботиться о себе. Прекрасно знаю, какое испытываешь отчаяние, если тебя охватывает страх. Позволь мне помочь тебе, – взмолилась Джейн.

– Ты, конечно, права. Но так трудно справиться с этим!

– Понимаю. А если нам поехать в Лондон, как мы уже обсуждали? Сесил сейчас у прокурора, но как только он вернется, я поговорю с ним об этом.

– Это вряд ли поможет. – Нахмурясь, Эмили покачала головой. – Он хочет поехать туда один.

– Я скажу ему, что это необходимо для твоего здоровья. Он вряд ли откажет. Мы возьмем с собой Амелию с кормилицей. Ты познакомишься с моей любимой подругой Люси, леди Мэндвилл. У нее недавно родилась дочь. Ее третий ребенок, немного старше Амелии. Это будет замечательно.

Эмили радостно кивнула:

– Будет замечательно, если ты сможешь уговорить его.

«О, я попробую убедить его. И не приму никаких «нет», когда на карту доставлено благополучие Эмили».

– Да, кстати, лорд Уэстфилд пригласил нас на обед в Ричмонд-Парк завтра вечером. Я должна напомнить тебе, что ты дала обещание Мэдлин. – Действительно, она обещала это девочке. – Тебя это развлечет, Эмили?

Эмили кивнула в ответ:

– Конечно. Мне будет очень жаль, если он уедет в Лондон.

«И мне также», – добавила про себя Джейн, удивленная этой мыслью.

– Миссис Тоулленд, Джейн! – Мэдлин влетела в гостиную и тотчас бросилась к гостям. Позади нее струились ленты, не завязанные в бант.

– Мисс Роузмур, – поправил девочку Хейден.

– Все нормально, лорд Уэстфилд, я сама предложила ей называть меня по имени, не правда ли, Мэдлин?

– Да, – ответил ребенок, обняв Джейн за ноги. – Я так рада снова видеть тебя.

Джейн сердечно обняла девочку.

– Я тоже рада. Это было очень любезно со стороны твоего дяди – пригласить нас. – Джейн благоговейно перебирала волосы Мэдлин, а подняв голову, встретилась с проницательным взглядом лорда Уэстфилда.

Какое-то мгновение он смотрел на нее, затем откашлялся и отвел взгляд в сторону.

– Мэдлин, через несколько минут мисс Кросли должна отвести тебя наверх в спальню.

– Я должна?

– Боюсь, да, – ответил граф, пожав плечами, затем обратил внимание на Сесила. Мужчины направились к буфету, чтобы насладиться своим бренди.

Мэдлин сразу переключила внимание, на Эмили:

– Миссис Тоулленд, я ужасно скучала. Почему вы так долго не приходили?

– Разве твой дядя не сказал, что у меня дома появился младенец?

– Кажется, сказал, – вздохнула девочка.

– Ее зовут Амелия. Пока еще она очень маленькая, – сообщила Эмили. – И отнимает слишком много времени, но скоро я смогу приходить к вам гораздо чаще.

Мэдлин нахмурилась.

– Джейн, ты ведь не собираешься иметь детей, да?

Джейн удивленно вскинула голову, а лорд Уэстфилд даже замер на месте, не донеся бокал до рта. Чтобы он не смог пожурить девочку, Джейн быстро заговорила:

– Совершенно точно. Не собираюсь, Мэдлин. Видишь ли, у меня даже нет мужа. – Она широко улыбнулась девочке и услышала, как рассмеялся Сесил.

– Я рада. Надеюсь, у тебя никогда не будет мужа. – Мэдлин уперлась маленькими кулачками в бока. Но вот; ее лицо осветилось, губы приоткрылись от неожиданно пришедшей удачной мысли: – У меня идея! Ты можешь выйти замуж за дядю.

Лорд Уэстфилд мгновенно оказался рядом с девочкой, словно ожидал нечто подобное.

– Довольно, Мэдлин. Пора отправляться спать. Давай. Возьми мисс Кросли за руку. – Он направил племянницу в сторону гувернантки, которая, словно по волшебству, появилась в дверях.

Жар на щеках Джейн несколько поостыл, она даже обрела голос:

– Лорд Уэстфилд, если вы ничего не имеете против, могла бы я проводить Мэдлин в детскую?

– Можно? – умоляющим голосом проговорила Мэдлин, дергая дядю за руку.

– Полагаю, да, – неуверенно ответил тот, словно опасался, что девочка продолжит ту же тему, как только он перестанет их слышать.

– Ты должна рассказать мне побольше о своем пони, – сказала Джейн, явно пытаясь избавить Хейдена от смущения.

Мэдлин взяла ее за руку и повела наверх по лестнице, оживленно болтая о своей любимице Мэри Энн.

И тут Джейн услышала снова смех Сесила. Она оглянулась.

– Тебе надо было дать возможность малышке договорить, старина. Возможно, у нее правильная идея.

С усталым вздохом Джейн ускорила шаги.

Хейден бросал тревожные взгляды в сторону открытой двери гостиной, размышляя, что же могло задержать Джейн. Он поставил свой бокал и достал часы, хмуро открыв крышку. Как давно она ушла? Пятнадцать минут назад? Двадцать? Он щелкнул крышкой, закрывая часы.

Черт побери! Он не мог представить, что говорила ей в данный момент его воспитанница. Гувернантке следует побеседовать с Мэдлин по поводу подходящих тем для разговора с леди.

– Ты не согласен, Уэстфилд?

Тут граф понял, что Тоулленд обращается к нему.

– Конечно, – в смятении ответил Уэстфилд, не имея представления, с чем он согласился.

– Бесполезно, Уэстфилд. Ты явно не слышал ни слова из того, что я сказал. Почему бы тебе самому не отправиться наверх и не притащить ее сюда? Не могу больше смотреть, как ты не сводишь глаз с двери.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду? – Хейден стряхнул пушинку с рукава. – Уже давно пробило восемь. Пойду узнаю, когда подадут обед. – Он вышел из комнаты, не дожидаясь ответа.

Без всякого сомнения, гости поняли, куда он направился. Хейден быстро поднялся по ступенькам, чувствуя себя полным дураком. Это было безумием с его стороны. Он не имел ни малейшего представления, что все-таки заставило его вчера послать приглашения на обед. Ему хотелось думать, что он заботился о благополучии Эмили. Прежде чем отправиться в Лондон, он хотел удостовериться, что ее настроение улучшилось. Но он прекрасно понимал: здесь было нечто большее. Просто ему снова захотелось увидеть Джейн. Отчаянно захотелось.

На полдороге Уэстфилд остановился. Ему показалось, он заметил голубое шелковое платье Джейн на верхней площадке. Она направлялась к галерее. Но ведь детская была этажом выше… Обуреваемый любопытством, он быстро поднялся наверх, шагая сразу через две ступеньки. Почему она одна ходила, крадучись, по дому? Может быть, его первое впечатление о ней оказалось верным? И сейчас она измеряла окна для новых штор? Его охватило острое чувство разочарования. Он был лучшего мнения о ней.

Уэстфилд молча миновал площадку второго этажа и повернул в широкую галерею. Он застыл на месте, увидев Джейн стоящей перед портретом на стене.

– Мой дед, – пояснил он, и девушка резко повернулась к нему.

– О, лорд Уэстфилд! Вы испугали меня. – Она поднесла тонкую, изящную руку к горлу. Щеки ее окрасились в клубнично-красный цвет.

– Похоже, так и есть.

– Я увидела галерею, спускаясь вниз. Боюсь, мое любопытство победило.

– Вы очаровательно выглядите сегодня. – Хейдену было интересно, будет ли она жеманничать в ответ на комплимент, как большинство леди? Однако он сказал правду: она была голубой мечтой в шелке цвета утреннего неба. – Вам очень идет этот цвет.

Ничего не ответив, Джейн опять посмотрела на портрет.

– Он очень похож на вас.

– Вы находите? Я никогда не замечал сходства.

– Конечно, у вас другой цвет волос, но глаза те же самые. – Девушка повернулась и с любопытством посмотрела на хозяина дома. – У Мэдлин глаза того же необычного оттенка. Не совсем зеленые, но и не серые.

– Возможно. – Хейден пожал плечами, удивляясь ее неожиданному интересу к семейному сходству.

– Удивительно, как она похожа на вас, – смело заметила Джейн, вновь переведя взгляд на портрет.

– Удивительно? – повторил он с возрастающим раздражением. – Мисс Роузмур, позвольте мне заверить вас, что у отца Мэдлин такие же глаза, как и у моего отца, а до него – у его отца. Это моя племянница, и вас не должно удивлять, что мы чем-то похожи.

– Я вовсе не хотела намекать…

– Но вы это сделали. Если хотите, я расскажу вам, как она стала моей воспитанницей.

Она повернулась лицом к графу, покачав головой:

– Нет, это меня не касается. Пожалуйста, простите меня, лорд Уэстфилд. А теперь мы должны немедленно спуститься к обеду.

Уэстфилд протянул руку, как бы останавливая ее. Джейн показалось, что Хейден очень хочет рассказать ей историю Мэдлин.

– Обед подождет. Когда мать Мэдлин умирала, она принесла дочь сюда. Та была еще совсем крохой. София была оперной певицей. Многие годы она была любовницей моего брата. Они открыто жили вместе в Лондоне, пока не родилась Мэдлин. К этому времени София тяжело заболела. Томас устал от нее и выгнал вместе с ребенком на улицу. В полном отчаянии София обратилась ко мне. Она умоляла меня взять Мэдлин. Вопреки всяческим советам я согласился. Что еще я мог сделать? Она стояла здесь, на ступенях моего дома, прижимая ребенка к груди и кашляя кровью в платок.

– Вы совершили очень благородный поступок, лорд Уэстфилд, – пробормотала Джейн. Ее небесные глаза буквально светились, но ему не нужно было ее одобрения.

– В этом нет ничего благородного. Я же не предложил защиту Софии, а отправил умирать, просто взяв ребенка. Я никогда не задумывался, что это будет означать для девочки. Вырастил Мэдлин в мире, который никогда не примет ее. Кто женится на ней, незаконнорожденном ребенке моего непутевого брата и его любовницы? Что она почувствует, когда общество отвергнет ее? А ведь она вырастет среди привилегированного класса, защищенной от своего истинного положения в этом мире. Я не сделал для нее ничего особенного.

– Это не так. – Джейн мягко положила руку ему на рукав. – Вы многое сделали для нее. Вы дали ей безопасный дом, теплую постель, в которой она спит каждую ночь, надежду на образование.

– И все же я не дал ей то, в чем ребенок нуждается больше всего.