ГЛАВА 1

1012 ГОД ОТ ОСНОВАНИЯ ИМПЕРИИ ИЛЬКАЗАРА

Армии ждут в тени

Чудовище ревело и билось о стену соседней камеры. Монстр кипел яростью потому, что не мог утолить своей жажды кровью Этриана.

Юноша не имел ни малейшего представления о том, сколько времени находится в заключении. В застенках Эхлебе понятия день и ночь теряли смысл. Единственным светом, который ему удавалось видеть, была лампа тюремщика, когда тот приносил тыквенную похлебку или совершал редкие обходы.

Его появлению в подземельях Эхлебе предшествовало бесцветное детство в трущобах Форгреберга — столице крошечного королевства, расположенного далеко на западе. Там же жили его мать — странная женщина, с примесью крови колдуньи в жилах, и ещё более странный отец…

Затем что-то случилось. Мальчик не понимал, что именно. Наверное, это произошло потому, что отец оказался вовлеченным в политику. Отголоски этого не обошли маму и сына. Пришли какие-то люди и увели их. И вот он теперь здесь в темноте, закованный в железо, а общество его разделяют лишь блохи. Юный узник не знал, где находится и что случилось с его матерью.

Он молил Небеса о том, чтобы наступила тишина.

Покрытые влагой стены каменного мешка беспрерывно содрогались от рева адских тварей, прикованных цепями в соседних камерах. Лаборатории Эхлебе дали жизнь сотням видов странных и ужасных чудовищ.

Но вот рев и царапанье прекратились. Этриан уставился на тяжелую железную дверь. В проходе за ней замерцал свет. Монстры притихли в нетерпеливом ожидании. Необычную тишину нарушали лишь чьи-то медленные шаркающие шаги.

В двери имелось крошечное зарешеченное отверстие, и Этриан не сводил с него взгляда. Его руки дрожали. Шаги не принадлежали надсмотрщику.

Тюремщики лишили его всего, кроме страха. Надежда на спасение была такой же мертвой, как окружающая его тьма.

Зазвенели ключи, а затем раздался металлический скрежет. Это протестовал заржавевший замок. Прошло ещё немного секунд, и двери медленно отворились во внутрь камеры.

Мальчик подтянул под себя ноги и сжался в комок. Он бы не смог сопротивляться, даже если бы его не сковывали цепи. Слишком много времени он провел без движения.

В камеру вошел древний, древний старик.

Этриану захотелось исчезнуть.

И в то же время… Этот человек чем-то отличался от всех остальных. В нем не чувствовалось холодной жестокости тех, кто уже входил в его застенок.

Старец двигался словно во сне. Впрочем, вполне возможно, что он просто утратил разум.

С неспешной неловкостью старик принялся тыкать ключом в оковы Этриана. Мальчик съежился ещё сильнее. Но потом вдруг успокоился и стал терпеливо ждать, когда откроется последний запор.

Старец, казалось, совсем забыл, что делает. Он с изумлением разглядывал ключи, удивленно смотрел по сторонам, а затем поднялся и почему-то сделал полный круг вдоль сочащихся влагой темных стен.

Этриан настороженно наблюдал за ним.

Затем он попытался встать на ноги.

Старик обернулся и наморщил люб, пытаясь сообразить, где находится. Вскоре в его глазах появились признаки жизни, и он, подойдя к Этриану, начал возиться с последним запором. Вскоре все цепи уже валялись на полу.

— По-по-пошли, — выдавил старец скрипучим шепотом. Несмотря на царящую в подземелье тишину, было очень трудно уловить, что он хочет сказать.

— Куда? — спросил Этриан. Опасаясь привлечь внимание чудовищ, он тоже говорил шепотом.

— Пп-пп-прочь. Они послали меня ки-кин… от-отдать тебя саван далажам.

Этриан отпрянул. Тюремщик успел поведать ему о саван далажах — наиболее отвратительных монстрах Эхлебе.

Старик порылся в своем одеянии и извлек из его недр крошечный флакон.

— Вы-выпей это.

Этриан отказался.

Старик схватил мальчика за руку, притянул к себе и резко запрокинул его голову назад так, что у Этриана непроизвольно открылся рот. Пришелец из древности обладал силой, которой невозможно было противостоять. Этриан почувствовал, как какая-то жидкость полилась ему в рот, и старик заставил его проглотить подозрительное снадобье.

По всему телу мальчика мгновенно растеклось тепло, и оно налилось силой.

Старик поволок его к дверям камеры. Хватка у старца была просто железной. Мальчишка, скуля, тащился за ним.

Что происходит? Почему они так поступают?

Старик повел его к лестнице, ведущей из подземного царства ужаса наверх к свету. Невидимые чудовища ревели и выли. Судя по тону, они чувствовали себя обманутыми. За решеткой ближайших дверей Этриан увидел горящие багровым светом глаза.

Мальчик решил, что сопротивляться бесполезно.

— По-по-торопись, — заикаясь, бормотал старик. — Они уб-уб-убьют тебя.

Этриан на заплетающихся ногах поднялся по ступеням, а затем совершил бесконечный, как ему показалось, спуск по наружной лестнице. В раскаленном, неподвижном воздухе чувствовался запах соли. Мальчик начал покрываться потом. Яркие лучи солнца слепили отвыкшие от света глаза. Он попытался расспросить своего благодетеля, но в полученных им бессвязных ответах почти не было смысла.

Оказывается, он оказался на острове К'Мар Кеви-тан — штаб-квартире всемирного заговора под названием Праккия. Его держали здесь в качестве орудия воздействия на отца. Но отец не сделал того, что от него ждали, и Этриан стал бесполезен. Получен приказ его убить, но старик решил нарушить распоряжение.

Для мальчика в этих словах не было никакого смысла.

Наконец они оказались на покрытой галькой узкой полоске берега. Старик показал на противоположный берег, где далеко у горизонта, за ржавой полосой пустыни маячили какие-то возвышения цвета свинца. Сам пролив бы неширок. Но мальчик не мог точно определить расстояние до другого берега. Одна миля… две?

— П-п-плыви, — сказал старик. — Там б-б-езопасно. Навами.

— Не могу, — ответил Этриан с округлившимися от страха глазами. Сама мысль о том, что надо идти в воду, приводила его в ужас. Его лишь с большой натяжкой можно было назвать умелым пловцом, а в море ему плавать вообще не доводилось. — Мне туда не доплыть.

Старик с превеликой осторожностью опустился на гальку и уселся, скрестив ноги. На его лице появилось выражение крайней сосредоточенности. Старец кряхтел от напряжения, пытаясь превратить свои медленно ворочающиеся мысли в связные слова. И когда он заговорил, речь его оказалась на удивление точной.

— Ты должен преодолеть пролив. Это твой единственный шанс на спасение. Если ты останешься здесь, то Режиссер бросит тебя деткам Магдена Нората. Те, кто здесь обитает — твои враги. Для моря и для Навами ты безразличен, и они могут позволить тебе выжить. Ты должен отправиться в путь немедленно, прежде чем Он догадается о том, что я наконец решился воспротивиться Его злобе.

Этриан поверил, что это правда. Старикан говорил так настойчиво…

Он посмотрел на море, и ему опять стало страшно.

Волшебный напиток придал ему необыкновенную силу. Мальчик чувствовал, что смог бы пробежать тысячу миль. Пробежать, но не плыть.

Старика начала бить дрожь, и Этриан решил, что тот отдает концы. Оказалось, что это была всего лишь реакция изношенного организма на усилия, которые потребовались для того, чтобы быть понятым.

Неожиданно из недр острова с удесятеренной силой донесся яростный рев чудовищ.

— П-п-плыви! — приказал старик.

Этриан сделал несколько шагов, а затем бросился в прохладную воду. Через мгновение он уже стоял по грудь в воде, судорожно кашляя, так как, ныряя, набрал полный рот горько-соленой жидкости.

В цепи его заковали обнаженным, и сейчас, побыв на солнце всего несколько минут, он всей кожей уже ощущал его горячие поцелуи. Этриан знал, что ужасно обгорит, прежде чем доберется до берега.

Он оттолкнулся от дна и поплыл.

Когда мальчику показалось, что он плывет уже целую вечность, он повернулся на спину, чтобы просто полежать в воде и немного передохнуть.

Оказалось, что он удалился от берега не более чем на три сотни ярдов. Он видел, как старик карабкается по ступеням, по которым они шли вниз. Старец делал несколько шагов, останавливался, чтобы отдышаться, и затем одолевал ещё пару ступеней. Удлиненный и совершенно без всякой растительности скалистый остров походил на рассыпающийся скелет древнего гигантского дракона, на хребте которого, в его верхней точке, торчала отвратительного вида крепость. Этриан оглянулся и посмотрел на голый противоположный берег, который, как казалось, не стал ближе.

Он понял, что пролив ему не одолеть.

Тем не менее он поплыл дальше. Упрямство было у него в крови.

За время своего пребывания на острове он узнал четыре новых имени. Режиссер. Фадема. Магден Норат. Лорд Чин. О Режиссере он не знал ничего. Норат был колдуном на службе Эхлебе. Фадема являлась Королевой Аргона и была, видимо, зачарована Чином. Именно они утащили Этриана на остров. Лорд Чин, в свою очередь, был одним из тервола очень высокого ранга или колдуном-аристократом Империи Ужаса, против которой сражался отец мальчика. Чин был мертв, но Империя, его породившая, по-прежнему продолжала жить…

Несомненно, за всем этим стоял Шинсан, Империя Ужаса.

Если он останется жив…

Ему казалось, что прошло много, много часов. Солнце, естественно, двигалось на запад, но его лучи пока ещё не били в глаза. Серые холмы на горизонте стали лишь не намного темнее… Он слишком обессилел, чтобы плыть дальше. Врожденное упрямство постепенно оставляло его.

Этриан уже был готов погрузиться в бездну. Он так устал, что его это больше не пугало.

Что-то коснулось его ноги. Усталости как не бывало. Охваченный паникой Этриан начал отбрыкиваться, пытаясь плыть дальше.

В поле его зрения промелькнул спинной плавник, и вновь он почувствовал прикосновение.

Этриан беспорядочно заколотил руками по воде, хватая воздух широко открытым ртом.

Одно из морских чудовищ выпрыгнуло из воды. Описав в воздухе изящную дугу, оно снова погрузилось в море.

Это не успокоило мальчика. Он был дитя суши и не мог отличить дельфинов от акул. Об акулах он слышал от друга отца Браги Рагнарсона. Крестный отец рассказывал мрачные истории об огромных рыбах-убийцах, пожирающих моряков с кораблей, потерпевших крушение.

Отчаянные попытки плыть дальше привели к тому, что он наглотался соленой воды.

Дельфины окружили его со всех сторон, приподняли над водой и повлекли к пустынному побережью. Оказавшись на суше, Этриан из последних сил преодолел узкую полоску каменистого берега, рухнул на землю под защитой скалы и едва не захлебнулся в потоке соленой воды, от которой начали освобождаться его внутренности. Как только боль в желудке немного стихла, мальчик уснул.

Его разбудил какой-то шум. Стояла глубока ночь. Ему показалось, что он слышал чей-то голос, но сейчас стояла полная тишина.

Он посмотрел в сторону берега. У кромки воды что-то двигалось, издавая клацающие звуки… Затем он их увидел. Крабы. Сотни и сотни крабов. Создавалось впечатление, что они, пожирая его глазами, салютуют ему клешнями так, как это делает солдаты при виде генерала. Затем они начали неторопливый марш по направлению к нему.

Мальчик испуганно отшатнулся. Неужели они намерены сожрать его?! Вскочив на ноги, он заковылял прочь. Крабы заволновались. Они не могли за ним угнаться.

Протащившись не более сотни футов, он уселся на землю. Острые камни царапали и резали кожу.

Этриану снова показалось, что он слышит чей-то зов. Но невозможно было определить, откуда он доносится, да и слова были неразборчивы.

Он проковылял чуть дальше, свалился на землю и снова уснул.

Ему снились странные сны. С ним говорила облаченная в белые одежды женщина необычайной красоты. Но Этриан не мог понять её слов, а проснувшись, ничего не помнил о визите красавицы.

День затухал. Мальчик умирал от голода и жажды. Все тело его болело. Опаленная солнцем кожа пошла волдырями. Этриан попробовал проглотить морскую воду, но желудок отказался принимать соляной раствор. Им овладело отчаяние, и он довольно долго лежал недвижно на песке.

Наконец он поднялся и, насколько позволял немеркнущий свет, оглядел окрестности. Никаких признаков жизни. Никаких следов растений. В темнеющем небе не кружили обитающие в скалах ласточки. Жужжание вечерних насекомых не нарушало тишины. На скалах не рос даже лишайник. Выползающие из моря крабы, судя по всему, были единственными живыми существами.

Но тут Этриана осенило. Он уселся у кромки воды и стал наблюдать за тем, как волны накатываются и лижут его израненные ноги.

Когда появились крабы, он камнем разбил несколько панцирей и принялся пожирать солоноватое мясо. Он продолжал пиршество до тех пор, пока желудок снова не взбунтовался.

Этриан отошел от воды и проспал ещё несколько часов.

Когда он проснулся, высоко в небе стояла луна. Ему показалось, что он слышит голоса. Он ползком добрался до полосы песка, где можно было стоять и ходить, не поранив ноги. Этриан обвел взглядом линию скал, и на мгновение ему почудилось, что он видит женщину в белом. Женщина, воздев в мольбе руки, пристально вглядывалась в море. Ее одежды развевались, словно на ветру, но в воздухе не ощущалось ни малейшего дуновения.

Когда Этриан сделал шаг вперед, чтобы рассмотреть её получше, женщина исчезла.

Мальчик попытался осмыслить ситуацию. Прежде всего следовало уйти подальше от берега и попытаться отыскать пищу и воду. В первую очередь воду. Не плохо бы раздобыть и одежду, иначе солнце изжарит его заживо.

Однако вскарабкаться на вертикальные утесы он не мог, и ему пришлось отправиться вдоль берега.

Силы оставили Этриана вскоре после рассвета. Он заполз в тень и уснул среди остроконечных обломков камней. Ему казалось, что во рту у него вместо языка большой комок шерсти.

Наступило время прилива. Море с ревом билось о скалы, вздымая в небо тучи белых брызг. И вновь Этриану приснился сон.

Его снова посетила женщина в белом, и снова он не мог понять того, что она говорила.

Он опять проснулся после наступления темноты и опять напал на крабов. Насытившись, он решил продолжить путь вдоль берега, чтобы отыскать разрыв в неприступных скалах.

Прилив кончился, но откуда-то, как ему казалось — издали, до него доносился гул прибоя. Сквозь этот шум он услышал вначале легкое поскрипывание, затем стук, а затем и крики. Он взобрался на обломок скалы, чтобы лучше увидеть то, что происходит.

Неожиданно на покрытой белыми барашками поверхности моря появился флот, состоящий, наверное, из тысячи судов. Корабли перепрыгнули через линию прибоя, словно взбесившиеся вороные кони. Процарапав днищами по песку и гальке, они замерли, и на берег высадились чернобородые, высокие люди в чужеземных доспехах. Их там уже поджидали низкорослые и светловолосые бойцы в столь же необычной броне. Блеснули клинки, и сталь ударила о сталь.

Но вдруг, перекрывая шум битвы, прогремел чей-то голос. Этриан поднял глаза. На вершине утеса, воздев руки к небу, стояла женщина. С её пальцев стекало синее пламя.

Голубое зарево пылало над белокрылыми судами — теми, которые в море. Левиафаны, поднявшись из бездн морских, бросались на корабли. На призывную песнь женщины сплывались акулы и хищные киты. Не обращая внимания друг на друга, они нападали на чернобородых чужаков.

С кораблей по утесам ударили багровые молнии. На сражающихся под скалой воинов обрушилась каменная лавина…

На фоне луны, изрыгая языки пламени, промелькнули какие-то крылатые твари. На чешуйчатых спинах этих тварей сидели люди. Их широкие черные плащи развевались на ветру. В руках небесные всадники держали огненные копья. Они метали их в стоящую на утесе женщину.

Женщина в белом сплела из голубых огненных нитей множество сетей и пустила их в небеса. Горящие голубым пламенем и похожие на веселых мотыльков паутинки понеслись навстречу летающим ящерам. Сети обволакивали драконов и заставляли их падать на землю.

Несмотря на пламя и дым битвы, Этриан сумел заметить одно совершенно поразительное явление: земля вокруг него ожила. На ней возродилась буйная жизнь. Это была совсем не та опаленная солнцем пустыня, которая взяла его в плен, когда он выбрался на берег.

Но вот видение начало постепенно исчезать. Мальчик безостановочно вращал головой, стараясь понять, что происходит. Фантом пропал окончательно, прежде чем Этриан успел уловить новые детали.

Он перевел взгляд на том место, где только что стояла женщина. В скале, в том месте, куда угодила багровая молния, зиял провал. Этриан был готов поклясться, что перед самой битвой утес возвышался сплошной каменной стеной.

Не веря своим глазам, он осторожно направился в ту сторону. Луна стояла высоко, и он хорошо мог рассмотреть упавшие камни.

Камнепад случился не сейчас. Века уже успели отполировать рухнувшие в оползне скалы.

Из глубины пустыни за утесами донесся чей-то зов.

Этриан замер.

Это был ещё один призрачный голос. Мальчик пожал плечами. У него не было времени на решение загадок. Прежде всего ему надо суметь выжить. А для этого следует как можно дальше уйти от берега.

Подъем на утес достался Этриану ценой неимоверных страданий. Однако, достигнув цели, он не увидел ничего, кроме залитой лунным светом бескрайней пустыни. И все же… Все же до него доносились голоса. Бессловесные голоса. Они звали его.

Как называется эта земля? Какие забытые миром духи заселяли эти безжизненные просторы? Мальчик с опаской заковылял в ту сторону, откуда доносились голоса.

Ступни его ног распухли, растрескались и гноились. Сухой язык, казалось, не умещался во рту. Волдыри от солнечных ожогов начали лопаться. Все суставы и связки болели. Голова от виска до виска тоже раскалывалась от боли.

Но мальчишка был упрям. Стиснув зубы, он продолжал путь. И спустя некоторое время на освещенной луной вершине ближайшей горы он увидел какой-то силуэт.

Чем больше он вглядывался в силуэт, тем больше тот напоминал ему гигантский монумент, вырубленный из самой горы. Чудовищных размеров изваяние представляло собой существо, похожее на сфинкса. Взор монстра был обращен на восток.

Под его ногой вдруг раздался треск. Мальчик нагнулся и увидел, что это треснула древесная ветка с несколькими сухими листками на ней. Ее, видимо, принесло ветром. Этриан не знал, что перед ним ветка акации — ему никогда не доводилось видеть этого дерева.

Однако сердце его забилось сильнее. Там, где растут деревья, обязательно должна быть вода. Он заковылял быстрее, двигаясь как человек, танцующий на раскаленных угольях.

Наступил рассвет. Этриан больше спотыкался и падал, чем шел вперед. Его ладони и колени кровоточили. Огромный каменный монстр нависал над ним всего в какой-то сотне ярдах вверх по склону.

Чудовище было гораздо больше, чем казалось издали. В высоту оно достигало не менее шестидесяти футов, а длину тела Этриан определить не смог. Зверь лежал на плоской, вырубленной вокруг него площадке. Монумент был неимоверно древним, и время оставило на нем заметные следы. Некогда четко вырубленные в камне детали морды стали почти неразличимы.

Мальчик не испытывал особого желания вглядываться в фантастическое каменное чудище, все его внимание было обращено на несколько чахлых деревьев, произрастающих вокруг гигантских лап сфинкса.

Солнце опаляло его обнаженную спину, причиняя новую, нещадную боль. Невзирая на все более частые падения, он все же продолжал путь. На ровную, окружающую монумент площадку он уже не вышел, а едва-едва выполз.

Вода! Между лап чудовища располагалось небольшое мелкое озерцо… Этриан поднялся на ноги и из последних сил проковылял последние шаги. Затем он упал лицом в воду, он стал жадно втягивать в себя вонючую илистую жижу. Мальчик все пил и пил до тех пор, пока у него не заболел живот.

Через пару минут у него началась рвота.

Выждав некоторое время, он снова напился — на сей раз более осторожно. Затем, шлепая по воде, он добрался то тенистого места. Решив, что солнце туда не заглянет весь день, он рухнул на землю и тут же уснул.

Ему снились странные и очень четкие сны.

Его снова посетила женщина в белом. Прежде всего она осмотрела его раны. Там, где касались её пальцы, боль мгновенно проходила. Он посмотрел на себя и увидел, что полностью исцелился. Мальчик попытался руками прикрыть свою наготу. Женщина мягко улыбнулась, отошла и, став между лапами чудовищного зверя, взглянула на встающую из-за моря луну. На фоне светлого диска, в верхней точке похожего на спину дракона острове, хорошо был заметен силуэт крепости.

Этриан подошел к женщине. Он посмотрел на пустыню и увидел её такой, какой она могла бы быть: покрытой пышной растительностью, процветающей, населенной трудолюбивыми, счастливыми людьми. Но на острове пылали пожары, а море кишело кораблями. Судов было так много, что за их парусами не было видно волн. На суше там и сям виднелись столбы дыма, а в небе кружили драконы. На спинах громовых ящеров сидели какие-то бестелесные тени, и с небес на землю устремлялись смертоносные огненные стрелы. Армии Навами сражались, терпели поражение и отступали лишь для того, чтобы сформировать новые отряды. Женщина в белом обращалась к ужасным колдовским заклинаниям, но даже и их могущества недоставало.

Но вот каменный зверь разверз уста и произнес Слово. Слово это прогремело громом самой Судьбы. С небес на землю посыпались призраки с лицами-черепами. Драконы взвыли и заткнули уши когтистыми лапами. Враги, бросая оружие, побежали к своим кораблям.

Но ушли они ненадолго. Столь же чудовищная Сила возникла на острове. Этриан не только ощутил её, но и понял, как её зовут. Нахаман Одита. Эта женщина таила в себе огромное зло и владела могущественной магической Силой.

Нахаман собрала свои армии и нанесла ответный удар. Ее воины шагали по земле и спускались с облаков. Ни колдовство женщины в белом, ни Слово каменного зверя не могли сдержать бесконечные волны атакующих. С каждым новым ударом они все больше и больше приближались к заветной горе с каменным изваянием.

Этриан вскоре понял, что стал свидетелем борьбы, продолжавшейся не одно поколение и спрессованной в одну ночь. Перед ним проходили наиболее яркие эпизоды многовековой войны.

Орды Одиты наконец достигли горы. Они уничтожили все, что могли уничтожить, и запечатали пасть зверя.

Нахаман сошла на берег. С помощью череполиких духов она превратила цветущий край в выжженную пустыню. Женщине в белом и каменному монстру не оставалось ничего, кроме как взирать на производимые разрушения. Власть зверя и жизнь Навами таились в пасти каменного идола. В итоге все владения Навами свелись к жалкому клочку земли между огромными каменными лапами.

Нахаман с остатками войска уплыла на остров, а оттуда ещё дальше за море. С тех пор она больше не омрачала своим появлением берегов Навами.

Этриан был поражен. Все это насилие и кровь лишь для того, чтобы погрузиться на корабль и уплыть? Что это должно значить?

Женщина в белом заметно постарела. Этриан всем своим существом чувствовал её отчаяние. Она прожила бесконечно долгую жизнь, столь же долго каменный зверь сохранял ей молодость и красоту. Теперь, усохнув, она превратилась в старуху. Старая карга молила о приходе смерти, но монстр не позволял ей умереть. Ее руки стали походить на старые сухие ветви. Но затем тело её исчезло, и женщина стала беспокойным, страдающим призраком, бродящим по склонам волшебной горы.

Свет раннего утра разбудил Этриана. Оказывается, он проспал целые сутки. Мальчик уловил аромат пресной воды и побрел к озерцу.

Лишь утолив жажду, он заметил, что боль в руках исчезла. Раны ещё сохранились, но и они затягивались самым чудесным образом.

Этриан поднялся на ноги и изучил свое тело. Ступни тоже заживали. Колени выглядели значительно лучше. Следы солнечных ожогов полностью исчезли.

Неожиданно почувствовав испуг, он оглянулся.

Около того места, где он спал, стояла пара сандалий, рядом с ними лежала аккуратно свернутая тога, а подле неё был расстелен крупный, зеленый лист с горкой тминных бисквитов на нем.

В нем боролись два чувства: голод и страх. Голод победил. Этриан схватил бисквиты и, подбежав к озерцу, принялся их жадно поглощать, тут же запивая водой. Покончив с едой, мальчик оделся. Сандалии и тога пришлись ему как раз впору.

После этого он приступил к исследованиям. Несмотря на все усилия, Этриан не смог обнаружить никаких признаков присутствия иных живых существ, кроме самого себя. Он взглянул на каменного монстра и не поверил своим глазам. Ему показалось, что на губах изваяния появилось подобие слабой улыбки.

Этриан вскарабкался на сфинкса и оглядел округу с верхней точки чудовищной головы.

Вокруг, насколько хватал глаз, простиралась безжизненная пустыня. Красноватая равнина, казалось, была покрыта ржавчиной. Кое-где торчали голые, серые утесы.

Этриан понял, что ему никогда не удастся покинуть этот край. Ни один смертный не может надеяться преодолеть раскаленную пустыню, избежав при этом вечных объятий Темной Дамы.

Получается, что старик оказал ему не такую уж большую услугу.

Этриан попробовал позвать женщину в белом, обратился к каменному монстру и даже воззвал к Нахаман Одите. Ответом на его крики было лишь приглушенное эхо.

В этом эхо звучало отражение какой-то бесконечно древней радости.

Он вернулся к озерцу.

— Избавитель!

Это был голос из его снов. Женщина в белом стояла рядом с ним, но произнесенные шепотом слова, которые слышал Этриан, доносились откуда-то сверху.

— Что?

— Избавитель. Приход которого был предсказан. Тот, кто согласно моему пророчеству должен появиться в час нашего отчаяния. Тот, кто избавит нас от проклятия Навами и вернет нам дни нашей славы.

Этриан ничего не понимал.

— Бесконечно долго мы томились в ожидании твоего появления, и могущество наше безвозвратно уменьшалось, превратившись в конце концов лишь в жалкую тень той Силы, которой мы владели раньше. Избавь нас от наших оков, и мы исполним любое твое желание. Разбей наши цепи — и ты станешь Властелином мира, таким, какими были наши верные слуги до того, как Нахаман подняла мятеж и бросила на нас свои черные орды.

Этриан вовсе не ощущал себя чьим-то спасителем. Он чувствовал себя растерянным, испуганным мальчиком, каким, собственно, и являлся. Судьба случайно свела его с чем-то огромным, далеко выходящим за рамки его понимания. Он мечтал лишь о том, чтобы выжить, вернуться домой и отомстить своим врагам. Именно в таком порядке.

— Ты исполнен страха и ненависти, Избавитель. Мы их прекрасно видим. Мы прочитываем их с той же легкостью, с которой писец прочитывает листы книги. Освободи нас — молим мы. Затем, вместе с тобой, мы втопчем твоих врагов в пыль. Яви, — сказала вдруг она, — яви Избавителю все скованное цепями могущество Навами, которое он сможет со временем использовать, как оружие своего мщения.

Женщина в белом вступила во тьму между лапами зверя.

И Этриан увидел тех, кто бросил его в темницу, тех, кто похищал мать и предъявлял невыполнимые требования к отцу. Лорда Чина не было среди них, но все его подручные оставались в живых.

Гнездом их и рассадником был Шинсан — Империя Ужаса. Обретя обещанное могущество, он мог бы уничтожить Шинсан.

— Магическая сила принадлежит тебе, Избавитель. Тебе остается лишь принять её. Следуй за Сахманан. Пусть станет она твоей первой помощницей в деле восстановления Навами.

Женщина в белом поманила его, Этриан подошел к ней, и она повела его за собой в темноту.

С каждым шагом тьма все более сгущалась. Мальчик вытянул руки, опасаясь наткнуться на каменную стену за вытянутыми передними лапами зверя.

Но, прошагав значительное расстояние, он так и не встретил никакой преграды. Женщина исчезла. Ее связывал с ним лишь нечто похожее на бессловесный шепот, который она оставляла позади себя. Этриан не мог прикоснуться к её руке, ибо она, в отличие от каменного зверя, не обладала физическим телом.

Неожиданно для себя он вдруг оказался в освещенном пространстве.

От изумления Этриан открыл рот. Он припомнил истории, рассказанные лучшим другом отца Браги Рагнарсоном. Браги был крестным отцом Этриана, но мальчишка подозревал, что Рагнарсон вступил в заговор с целью истребить всю семью своего крестника.

Зал Горного Царя. Нижняя Гора или Гора Грома, как её называют тролледингцы. Пещеры, где властвует Царь Мертвецов и откуда он посылает заблудшие души охотиться, оседлав горные ветры, на живых…

Этриан стоял на узкой площадке над пещерой, пещерой столь огромной, что стен её разглядеть было невозможно. Рядом с ним находилась Сахманан.

— Все они, — Сахманан обвела рукой пещеру, — находятся под твоим командованием, Избавитель. — Слова были произнесены настолько тихо, что Этриан едва смог их расслышать.

"Они» неподвижно стояли в безупречном порядке батальонами и полками. Армия, замороженная во времени. Воинов было так много, что число их определению не поддавалось. Там находились как бойцы в белом, так и те, кто от имени Нахаман Одиты штурмовал Навами. Пехотинцы. Всадники. Воины на слонах. Даже череполикие, верхом на своих драконах.

Все они недвижно стояли под заливающим пещеру желтым светом, похожие на попавших в янтарь насекомых. Этриан не мог определить источник этого ровного, немигающего света. Атмосфера пещеры, казалось, была наполнена напряженным, нетерпеливым ожиданием.

— Они знают тебя, Избавитель, и готовы обрести жизнь по мановению твоей, призывающей к мщению, руки.

— Кто они? — спросил мальчик. — Откуда пришли?

— Задолго до падения Навами было ясно, что Нахаман станет действовать по своей воле. Мы сумели опередить её ярость, вовремя выскользнув за дверь. Мы позволили ей одержать победу и обратили всю свою Силу на службу тому дню, когда Избавитель освободит нас от цепей, в которые она нас заковала. Кто мог предполагать, что до твоего появления пройдет так много времени? Кроме того, мы не смогли предвидеть, что она ослабит нас настолько, что даже посылка дельфинов оказалась для нас чуть ли не непосильной задачей.

Однако основные вопросы Этриана остались без ответа. Он опасался, что получит их тогда, когда будет слишком поздно.

— Кто эти люди?

— Некоторые из них павшие крестоносцы Навами. Наше искусство позволило их реанимировать, вложить в них боевой дух и сохранить, — произнес голос каменного зверя. — Они тоже ждут своего Избавителя.

"Неужели это мертвецы? — подумал Этриан. — Неужели ему для того, чтобы призвать их к жизни, придется прибегнуть к ужасам некромантии?»

Его переполняло отвращение. В таком возрасте, как известно, больше всего боятся мертвецов.

Женщина в белом внимательно смотрела на мальчика. На её губах играла легкая улыбка. Когда она заговорила, то оказалось, что её слова не совпадают с артикуляцией.

— У тебя же есть враги. Разве не так? — Речь женщины, казалось, лилась издалека, напоминая шелест ветерка среди деревьев. — Здесь сосредоточена сила, которая поможет тебе повергнуть их в прах.

Этриан в силу своей молодости любил мечтать. Сейчас он был растерян и напуган, но не желал быть глупцом. Он знал, что за все приходится платить.

Интересно, какова может быть цена?

— Освободи нас, — сказала женщина. — Избавь от оков. Это все, что мы просим.

Этриан смотрел на ждущую армию, армию мертвецов и размышлял о падении Навами. Неужели необузданная ярость снова будет выпущена на волю? Возможно ли будет удержать её под контролем? Неужели месть имеет для него такое больше значение?

Но какая иная сила способна противостоять мощи Империи Ужаса? Только древнее колдовство в состоянии бросить вызов процветающей сейчас в Шинсане магии.

Но ему следует хорошенько подумать. Помогут ли Сахманан и каменный зверь сохранить ему жизнь, если он откажется им помочь? С какой стати они станут делать это?

В таком случае он очень скоро превратится в памятник из костей, белеющих в пустыне под палящим солнцем.

Он отошел от женщины и вернулся туда, откуда была видна серебрящаяся в свете луны пустыня. Далеко на востоке, на острове виднелись огоньки. Он всмотрелся в них, пылая ненавистью к людям, которые их зажгли.

Что он значит в этом мире? Он бессилен, словно последний червь. Каким иным способом может он воздать им за их преступления?

Выступив из темноты, к нему подошла Сахманан.

— Каким образом я смогу вас освободить? — спросил Этриан.

Женщина сделала попытку объяснить.

— Скажешь, когда мы встретимся в следующий раз, — оборвал её мальчик. — Тогда я и дам свой ответ. Прежде я должен подумать.

Он вернулся к месту, на котором обычно спал, и улегся, приняв позу ребенка в утробе матери. Он учился жить с новыми страхами — со страхами, неведомыми ему раньше.

Затем пришли сны. Видения не оставляли его ни на минуту. На сей раз Этриан не просыпался очень долго. Он неподвижно лежал, казалось, целую вечность, а каменный монстр тем временем, используя последние силы, показывал ему мир, пытаясь таким образом склонить мальчика на свою сторону. Одновременно зверь подсказывал Избавителю, как тот должен поступать.

Лишь немногие из снов Этриана можно было назвать веселыми.

ГЛАВА 2

1016 ГОД ОТ ОСНОВАНИЯ ИМПЕРИИ ИЛЬКАЗАРА

Время перемен

— Он приближается! Он уже у Жемчужных Врат! — радостно возвестил Чу.

Ссу-ма Ших-кай оторвал взгляд от утреннего доклада. Это был грузный человек с бычьей шеей. В нем было что-то от борова. Ссу-ма походил на борца, а не на тервола — командира легиона Срединной армии.

— Кванг-юин, веди себя так, как приличествует Претенденту.

— Прошу прощения, господин Ссу-ма, — встав по стойке смирно, произнес Чу.

Ших-кай вышел из-за стола.

— Ты постоянно извиняешься, Кванг-юин, — сказал он. — Я нахожу твои извинения вызывающими.

Глядя вдаль через плечо командира, молодой человек прошептал:

— Прошу прощения, господин.

Ших-кай заскрипел зубами. Этот парень безнадежен. В старые времена его ни за что не избрали бы, не посмотрев на то, что он отпрыск тервола. Ошибаются те, кто считает, что военные потери допускают снижение уровня требований к Претендентам.

Ших-кай чуть ли не со священным трепетом и гордостью припомнил древние условия отбора.

Сам он происходил из крестьян. Его собратья-тервола так и не смогли забыть того, что отец Ших-кая пас свиней. Он же, в свою очередь, постоянно напоминал им, что стал Кандидатом во времена принцев-магов, когда лишь лучшим из лучших дозволялось карабкаться по скользким ступеням лестницы, ведущей в элиту Шинсана.

На сборищах тервола все ещё продолжали звучать шутки о его происхождении. Смеяться ему в лицо они, правда, перестали, но даже все успехи Ших-кая не смогли заставить их забыть сословные предрассудки.

Ссу-ма Ших-кай многому научился в свою бытность Кандидатом. Он развил в себе сдержанность, а врожденная толстокожесть делала его невосприимчивым к издевкам. В результате он достиг таких высот, о которых не могли и подумать те, кто избирал его Кандидатом. Ших-кай был упрямым, решительным и целеустремленным человеком.

Тервола всегда хвастались тем, что их ряды открыты для любого упорного, талантливого и дисциплинированного ребенка. Но эта демократичность в основном оказывалась иллюзорной. Ссу-ма так и остался чужаком для старинных аристократических родов. Его сыновья не могли жениться на дочерях знати. А его дочерям, если он таковыми обзаведется, не удастся сочетаться браком с утонченными, бледными отпрысками Силы, такими, как его безмозглый адъютант.

Кванг-юин извинился ещё раз, нарушив тишину и оторвав Ссу-ма от отвлеченных размышлений. Тервола изо всех сил стремился подавить в себе чувство благодарности, вызванное подобным раболепием. Пока это ещё было в его власти. Хватит! Претендентов следует воспитывать. Лишь сильные способны выжить в этом мире.

— Кванг-юин, — прорычал он, — ещё одно извинение, и ты отправишься в тренировочный лагерь для малолеток.

Претендента начала бить дрожь.

Ших-кай посмотрел на бледные, трясущиеся щеки и понял, что Чу не суждено попасть в число Избранных. Во всяком случае до тех пор, пока ему, лорду Ссу-ма, будет принадлежать решающий голос. Парень чересчур застенчив.

— А теперь, Кванг-юин, доложи, как положено.

— Сэр! — выпалил Чу. — Командир стражи почтительно доносит, что лорд Куо Вен-чин стоит у Жемчужных Врат. Лорд Куо испрашивает у вас аудиенции.

— Это уже лучше. Значительно лучше. Ты на правильном пути. Выжди две минуты. Соберись с мыслями и повтори ещё раз. Не забудь постучать перед тем как войдешь.

Щека Чу дернулась в тике.

— Как прикажете, господин.

Ших-кай занял свое место за письменным столом и вернулся к утреннему докладу.

Он смотрел на бумаги и не видел их. Лорд Куо! Здесь! Ссу-ма был изумлен. Что надо этому человеку? Почему он тратит время на посещение крестьянского сына, командира учебного легиона? Легион Ших-кая именовался Четвертым Показательным. Каждую весну в него поступали трехлетние младенцы, чтобы через восемнадцать лет стать бесстрашными и умелыми бойцами, перед которыми трепещет весь мир.

За исключением двух коротких периодов Ших-кай всю жизнь провел в Четвертом. Способности и воля позволяли ему постоянно подниматься по служебной лестнице, несмотря на предрассудки и предвзятость аристократов. Почти два десятка лет Ших-кай командовал Четвертым Показательным. Он гордился солдатами и Избранными, которые были выкованы его рукой. Куда бы не направляли выпускников Четвертого, они везде быстро шли на повышение. Начальники считали, что у него лучше всего получается именно то, чем он сейчас занимается, и их вполне устраивало, что Ших-кай счастлив, выполняя дело, которое обычно поручалось лишь впавшим в немилость тервола. Командование учебным легионом большой честью не считалось.

Ших-кай понимал, что с профессиональной точки зрения оказался в тупике. Изменение политического климата, после того как более молодые тервола разогнали сторонников Ко Фенга, делало его будущее ещё более беспросветным. Несмотря на всю свою аполитичность, командир Четвертого Показательного принадлежал к числу старых традиционалистов.

Итак, к нему пришел лорд Куо. Видимо для того, чтобы избавиться ещё от одного представителя старой гвардии? Все сторонники Ко Фенга уже успели лишиться своих постов в Армии или Совете, получив незначительные должности в слабых войсках на востоке и на севере. Сам же Ко Фенг, потеряв не только власть и почести, но и бессмертие, отправился в добровольную ссылку. Неужели теперь настала его очередь? Неужели всеобщая чистка, подобно вызванному из преисподней демону, захватит и его? Неужели возраст стал основным критерием пригодности?

Ших-кай испугался. Но в то же время он рассердился. Ведь он сумел, никого не обидев, пережить принцев-магов, Мглу, О Шинга, заговор Праккии и Ко Фенга. Все это время он был солдатом империи. У них нет ни права, ни оснований его прогонять. Он, Ссу-ма Ших-кай, всегда чурался политики и стоял в стороне от борьбы за власть.

Послышался негромкий стук в дверь.

— Входите.

Чу переступил через порог и доложил. Он сумел преодолеть восторженное возбуждение, которое вызывал у всех лорд Куо, где бы он не появлялся.

— Вот это уже лучше. Значительно лучше. Ведь наша первая обязанность — победить себя. Не так ли? Значит, лорд Куо? И что же, по-твоему, он хочет?

— Не знаю, господин. Он не сказал.

— Хм…

Ших-каю не очень нравилась та рука, которая теперь вела Шинсан по дорогам судьбы. Из его далека Куо Вен-Чин представлялся ему слишком наивным, чересчур идеалистичным и недостаточно гибким. Кроме того, тот имел склонность чрезмерно упрощенно подходить к решению проблем. Всего два года назад Куо командовал корпусом в родной для Ших-кая Серединной Армии. Куо был слишком молод, и ему не хватало опыта. Тем не менее его влияние постоянно возрастало. Он обладал харизмой и, казалось, отвечал представлениям о новом вожде со свежими идеями, в которых так нуждалась Империя после провала на западе. Не исключено, что Куо сумеет залечить раны, нанесенные боевому духу легионов.

— Вы позволите мне встретить его, лорд Ссу-ма? — Претендент вновь горел энтузиазмом.

— Ты способен вести себя сдержанно и уважительно?

— Да, господин.

Умоляющие нотки в голосе юноши вызывали у Ших-кая отвращение. Тем не менее он сказал:

— Отправляйся. Веди его сразу ко мне.

— Слушаюсь, господин. — Чу повернулся на каблуках и ринулся к двери.

— Кванг-юин. Если ты меня опозоришь, то проведешь целый год в лагере начальной подготовки.

Чу замер. Когда же он возобновил движение, его лицо было похоже на каменную маску, а шаг стал неторопливым. Спину, как и положено, он держал совершенно прямо.

Ших-кай позволил себе улыбнуться.

Вступив в кабинет Ших-кая, лорд Куо Вен-Чин сразу же произнес:

— Не вставайте, почтенный лорд Ссу-ма. — Слова эти сопровождались взмахом изящной, почти женской руки.

Куо снял свою маску в виде оскаленной морды волка: серебро и черный янтарь. Ших-кай был вынужден ответить на это приглашение к неформальной беседе и тоже открыл лицо.

Ему нравилось, что маска соответствует сложившимся у его собратьев взглядам на его характер. Она изображала морду пылающего яростью кабана. Один клык секача был сделан из кварца, второй из рубина. Красный цвет призван был продемонстрировать, что зверь только что разорвал своего врага. На маску с большим мастерством были нанесены следы сражений, в которых она якобы побывала.

Тервола, используя всю свою фантазию, не жалели ни времени, ни Силы на изготовление символа своего статуса. Говорили, что внимательный человек может определить по маске не только характер её владельца, но и проникнуть в тайные помыслы его души.

— Ваш приезд — большая честь для нас, лорд Куо.

— Вовсе нет. Вы мне понадобились, и вот я здесь.

— Вот как?

Ших-кай внимательно вгляделся в посетителя. Почти женские черты лица. Ростом существенно меньше, нежели тервола прошлых времен. Привлекателен внешне, но все же чересчур женственен. Он чем-то напоминал Ших-каю Мглу — принцессу-демона, с которой он иногда встречался во время её короткого правления.

— Вы знаете, лорд Ших-кай, что я являюсь воплощением перемен. Я несу с собой свежую кровь. Я хочу полностью покончить с отголосками плохо продуманных авантюр лорда Ко Фенга.

— Нельзя забывать, что группа Ко Фенга присоединила к Империи гигантские территории.

— Тем не менее… — Куо взмахнул своей изящной ручкой. — …Западная Армия дважды терпела неудачу. В первый раз во времена принца-дракона и вторично, когда Праккия разыграла свой гамбит.

В не привыкшей к поражениям Империи даже видимость поражения не подлежала прощению.

— Фенг мог выиграть сражение под Палмизано. Однако он предпочел отойти, чтобы не понести потерь, угрожающих стабильности наших легионов. Наш собрат был цельной и последовательной личностью. Он сберег легионы, хотя и знал, что это обойдется ему дорогой ценой.

Куо был явно раздражен. Ему потребовалось некоторое время, чтобы обрести контроль над собой.

— Нам, естественно, не дано знать, что могло бы произойти, прояви он твердость. Однако я пришел к вам, лорд Ссу-ма, не для дискуссии. У меня нет желания вытаскивать на свет наше недавнее прошлое.

"Естественно, — подумал Ших-кай. — Тебе хотелось бы зарыть его как можно глубже, а вместе с ним и тех, кто жил в то время. И одновременно похоронить все то доброе, что они сделали, дабы никто не мог сравнить прошлое с настоящим».

— Завтрашний день. Вот что нас интересует больше всего. Не так ли? Что же, лорд Куо, поведайте мне, что со мной должно случиться завтра.

Лицо Куо посветлело. Он улыбнулся своей девичьей улыбкой и произнес:

— Вы не правильно истолковали мой визит, лорд Ссу-ма. Я здесь вовсе не для того, чтобы сместить вас с поста. Однако я хочу предоставить вам возможность пожить деревенской жизнью. В Восточной Армии.

Желудок Ших-кая оборвался и упал вниз футов на сто. Все. Чистка перешагнула политические границы.

— Я крайне далек от политики, лорд. Мое дело — готовить солдат. И это у меня хорошо получается.

— Знаю. Я был Кандидатом в Четвертом Показательном. Уверен, что вы меня не помните. В то время вы командовали бригадой. Но я вас запомнил. Вы произвели на меня сильное впечатление.

— Вот как? — Ших-кай изо всех сил пытался скрыть обуревавшие его чувства. Он не помнил Кандидата Куо. Неужели этот тип не поленился явиться сюда лишь для того, чтобы воздать ему за какие-то старинные грехи?

— Лорд Ссу-ма, я желаю, чтобы вы приняли на себя командование Восточной Армией.

Ших-каю показалось, что на него обрушился весь мир.

— Лорд! Я?.. Но мне никогда не доводилось командовать полевыми частями.

— Вы проводили учения Четвертого Показательного. По масштабам учение было не менее чем корпусным — мы тогда очень нуждались в пополнении. Уверен, что вы справитесь. В вас есть упорство Ко Фенга, но нет его недостатков. Вы — именно тот человек, который мне нужен. Вы умеете принимать решения с ходу и при этом добиваетесь нужных результатов. Кроме того, очень важно, что вы относитесь к старшему поколению тервола и что у вас нет определенных политических симпатий. Вы явитесь прекрасным связующим звеном между мной и теми неисправимыми рецидивистами, которых я прогнал со своих постов и отослал в тишайшую (так мне тогда казалось) приграничную армию.

За время своего краткого правления Куо успел не раз поразить Шинсан своими непредсказуемыми, но постоянно удачными решениями. Назначение Ших-кая было ещё одним примером этого.

— Но мое происхождение…

— Не имеет значения. Абсолютно никакого значения. Вы — тервола. Вас специально готовили для того, чтобы руководить. Если я назначу вас командующим армией, никто не посмеет оспорить моего решения. Итак, Лорд Ссу-ма, согласны ли вы принять командование Восточной Армией?

Внешне Ших-кай оставался спокойным, словно каменное изваяние. Однако внутри себя он отчаянно пытался найти хоть какую-нибудь опору, которая помогла бы ему устоять под грузом неожиданно обрушившейся на него новой реальности. Командование армией! Пусть второстепенной Восточной… Это честь, о которой он даже не осмеливался мечтать.

— Когда?

— Немедленно. Вы мне нужны там.

— Что произошло?

— Точно ничего не известно. От безделья они стали изучать пустыню, остановившую их продвижение на восток. Патрули начали исчезать. Вам все расскажут, когда вы туда прибудете. Итак, вы принимаете командование?

— Лорд… Да, принимаю.

— Вот и прекрасно, — улыбнулся Куо. — Я так и думал.

Он достал небольшой алый значок, изображающий лицо человека с клювом вместо носа. Это был знак Командующего армией. Существовали лишь считанные единицы подобных регалий. Чтобы создать знак командующего, требовалась вся магическая мощь Совета тервола в полном составе. Ших-кай с трепетом принял знак. Его интересовало, кто носил его раньше, но спрашивать он, естественно, не стал. У него ещё будет время выяснить историю символа и узнать те славные дела, которые были с ним свершены.

— Подберите необходимых людей и отправляйтесь на восток, как только я подыщу вам замену. Ваша армия будет состоять из пяти размещенных там легионов. Первоначально я планировал забрать два легиона, но после того как начались исчезновения, от этой идеи пришлось отказаться. Северная Армия будет вашим резервом, однако её численность сведена до уровня корпуса. — Куо принялся объяснять, что собирает все армии, дабы укрепить южные границы.

— Но… у нас там уже расквартировано двадцать шесть легионов.

— Ситуация с Матаянгой день ото дня становится все хуже. Они пытаются вызвать нас на провокацию, чтобы тут же нанести превентивный удар. Они хотят сделать это, пока численность легионов полностью не восстановлена. Однако мы готовим для них сюрприз.

Ших-кай понимающе кивнул. Территория Шинсана в последнее время росла слишком быстро. Гражданские войны и войны за пределами страны перемалывали легионы. Армия с огромным напряжением охраняла существующие границы. Потери в живой силе не позволяли ей заниматься перевоспитанием завоеванных народов и ассимиляцией их в состав Империи. Держава постепенно превращалась в весьма хрупкую структуру.

— А как же западное направление? — поинтересовался Ших-кай. Тервола опасались запада больше, чем востока, несмотря на огромное население последнего.

— Я приказал Хсунгу сделать все, чтобы нормализовать отношения, избегать любой конфронтации. Он должен забыть о военных действиях и перенести центр тяжести на политику. Слабость запада — в его разобщенности. Интрига должна стать нашим главным оружием. Могут пройти десятилетия, прежде чем мы отомстим за наших мертвых. Сейчас же следует переварить то, что мы уже проглотили.

На сей раз Лорд Куо произвел на Ших-кая весьма благоприятное впечатление. Его зажигательная демагогия, видимо, была лишь средством для устранения Ко Фенга. Сегодня он демонстрировал более реалистичный подход к стоящим перед Империей проблемам. Может быть, он сможет обратить вспять процесс сползания к хаосу, начавшийся со смертью принцев-магов.

Быстро сменявшие друг друга наследники нарушили стабильность своими междоусобицами и бессмысленными военными походами.

— Я буду счастлив командовать Восточной Армией. Я горжусь вашим доверием. Я сегодня же приступлю к подбору нужных мне людей.

На физиономии Куо появилась легкая гримаса недовольства. Лорд Ссу-ма Ших-кай дает ему понять, что аудиенция закончена. Ему, самому… Но он тут же улыбнулся. Ссу-ма не мог избавиться от старой привычки. Все более молодые люди навсегда оставались для него учениками…

— Желаю удачи, лорд Ссу-ма, — сказал он, поднимаясь.

— Благодарю, — ответил Ших-кай, практически не слушая Куо. Он уже снова целиком ушел в работу.

На самом деле он просто хотел на некоторое время спрятаться за утренними докладами. Этот подарок судьбы следовало как следует переварить.

Ших-кай узнал, что ему придется с тридцатью тысячами людей оберегать границу протяженностью три тысячи четыреста миль. Утешало лишь то, что восточные легионы имели полный состав. Ни один из них не участвовал в неудачных западных кампаниях.

Кроме того, на него возлагалась обязанность управлять приграничной военной зоной и сохранять там покой.

Его предшественник поступил так, как того требовали обстоятельства, и прибег к помощи вспомогательных частей, сформированных из туземцев. Пользы от них было мало. Земли, в которых Ших-кай стал Проконсулом, были населены дикарями. Лишь немногие племена вступили в Бронзовый Век, хотя местные барды и распевали баллады о прошлом величии края. Встречающиеся там и сям древние руины подтверждали правдивость устных преданий.

Следуя примеру предшественников, Ших-кай разместил штаб в Семнадцатом Легионе. В зону действия Семнадцатого как раз и входила вызывающая подозрение пустыня. Все потери приходились именно на этот Легион.

Семнадцатый возвел новую могучую крепость всего в нескольких милях от границы плохих земель. Прибыв на место, Ших-кай узнал, что командир легиона энергично ведет исследовательскую работу. Одна из стен главного зала твердыни была гладко оштукатурена, и легионеры рисовали на ней огромную карту. Они делали это по частям, по мере того как каждая новая экспедиция, вернувшись, снабжала их дополнительными деталями. Ших-кай не отправился в отведенные ему покои до тех пор, пока не провел совещание. Он расхаживал вдоль стены длиной более ста пятидесяти футов, изучая и запоминая малейшие подробности местности.

— Неужели она действительно начинается так неожиданно? — спросил он, указывая на нижнюю часть карты, где зеленые волны уступали место коричневой краске.

— Практически сразу, — ответил Лун-ю Таси-Фенг, командир Семнадцатого Легиона. — Переход от леса к травянистой полосе, а затем к пыли и песку укладывается не более чем в милю. Если бы не господство западных ветров, то пустыня неуклонно наступала бы на нас, как непобедимая армия.

— Осадки?

— Весьма значительные, лорд. Дожди как здесь у нас, так и в пустыне. Отсюда можно наблюдать, как у гор на востоке клубятся тучи. Но тем не менее там ничего не растет.

— Хм. — Ших-кай бросил взгляд на схематическое изображение гор и спросил:

— Реки?

— Несколько. Единственная жизнь, которую в них удалось обнаружить — рыбы, идущие вверх по течению. Впрочем, высоко они не поднимаются. В реках им нечем питаться.

Ших-кай отвел глаза от карты, подумал немного и спросил:

— Некоторые подразделения Семнадцатого принимали участие в войне с Эскалоном? Не так ли?

— Я сам был там, лорд, — ответил Таси-Фенг.

— Можем ли мы сравнить то, что видим здесь, с опустошением, имевшим место под Эскалоном?

— Опустошение здесь, лорд, даже более сильное, чем там. Эта мысль и мне пришла в голову. Во всех своих действиях я исхожу из того, что эти земли были выжжены при помощи Силы. Правда, точных доказательств этого мы пока не обнаружили.

— Исторические исследования?

— Никаких письменных следов, лорд.

— В таком случае мы имеем дело с весьма древним явлением. А как насчет устных племенных преданий? Я слышал, что в лесах имеются какие-то руины. Не пытались ли вы определить их возраст?

— В племенах рассказывают легенды о битвах богов. Руинам же по меньшей мере тысяча лет. Не исключено, что значительно больше. Мой лучший некромант работает в наиболее сохранившемся городе. Он не мог определить более точное время.

— Консультировались ли вы с Запредельем?

— Демоны либо не знают, либо не желают говорить.

— Понимаю. Сколько человек вы потеряли?

Ших-кай внимательно выслушал доклад о каждой из исчезнувших групп. Таси-Фенг указал на карте место их последнего известного нахождения. Все отряды сумели достичь гор, что было единственной общей чертой для всех исчезновений.

— Не пытались ли вы организовать поиск с воздуха?

— Птицы отказываются летать над пустыней. Я хотел направить дракона, но получил отказ. Драконы сказали, что слишком много их погибло на западе, и в данный момент необходимо восстанавливать численность. Лично мне кажется, что они, как и птицы, просто боятся.

— Вот как? Сняли ли с драконов показания? Ведь некоторые из крылатых ящеров могут быть старше древних руин.

— Если они что-то и знают, то не говорят. Они даже менее разговорчивы, чем демоны.

— Любопытно. Весьма любопытно. Лорд Лун-ю, я выношу вам официальную благодарность. Вы отлично поработали.

— По правде говоря, здесь больше нечем было заняться. Центурионы непрестанно ворчат, что это никчемная, специально придуманная для них работа.

— Так и должно быть, — улыбаясь под маской, ответил Ших-кай. — Но мне все это весьма любопытно. Похоже, что лорд Куо придает огромное значение этой загадке. Более того, он весьма обеспокоен. Вы можете догадаться, почему?

— Я не очень уверен. Может быть, лорд Куо обеспокоен потому, что из-за гор доносятся отголоски Силы? — Командир легиона ткнул указкой в точку на стене, примерно в двадцати футах от пола. — Эманация исходит примерно из этих мест.

Некоторое время Ших-кай молча смотрел на карту. Затем он спросил:

— Что вы можете сказать о качестве воды в реках? Пить её можно?

— Сильно минерализирована, как я и предполагал, но для питья годится. — Таси-Фенг был, похоже, немало удивлен последним вопросом.

— Итак, лорд Лун-ю, мы начинаем сужать зону поиска. Как вы отметили, все потерянные отряды находились в одном районе. Примем это за основу для последующих действий. Мы немедленно высылаем несколько экспедиций, которые будут следовать параллельными курсами. Каждому отряду придается один тервола. Во время ночевок следует открывать порталы перехода. Когда экспедиции достигнут этой линии, — он поднял указку, — мы установим мобильные тоннели перехода. Пять центурий здесь должны постоянно находиться в боевой готовности и начинать переход по первой команде. Доклады от экспедиций должны поступать каждый час, а в случае обнаружения каких-либо аномалий — немедленно. Отряды выходят налегке. Лишь оружие и необходимые для ночлега вещи. Снабжение будет осуществляться по тоннелям перехода. Экспедиции продолжают движение до тех пор, пока мы не получим определенного ответа. Ротацию персонала мы будем производить через порталы.

— Лорд, столь обширная программа потребует усилий всего легиона.

— Вы сами сказали, что здесь больше нечем заняться. Кроме того, лорд Куо вовсе не случайно заинтересовался этой проблемой. Он желает получить точные ответы.

— Будет исполнено, лорд.

— Есть ли ещё что-нибудь, что мне следует знать?

— Никак нет, лорд. Это, пожалуй, все… Впрочем, имеются сообщения туземцев о появлении драконов. Якобы два случая. Других подтверждений нет. Сами драконы отрицают, что совершали облеты.

— Понимаю. Еще раз благодарю вас, лорд Лун-ю. Вы действовали отлично. Более тщательной работы требовать невозможно.

Ших-кай удалился в свои покои. Ординарец успел все приготовить к его приходу.

— Ты, наверное, валишься с ног от усталости, Пан-ку?

— Никак нет, если у господина имеются поручения…

— В данный момент — ничего. Когда у тебя появится свободное время, потрись среди легионеров. Послушай, о чем они толкуют между собой. Попробуй выяснить, что беспокоит их больше всего.

— Как прикажете, господин.

— А я, пожалуй, отдохну, — произнес Ших-кай, вытягиваясь на своей новой кровати.

Командующий закрыл глаза, но уснуть не мог. На востоке он ощущал чье-то присутствие. Это было нечто странное, непонятное, но тем не менее вызывающее беспокойство. «Наверное, и лорд Куо уловил отзвук этой неведомой Силы», — подумал Ших-кай.

Исследовательские отряды продвинулись в глубь пустыни на семьдесят миль. Они миновали места, до которых добирались потерянные отряды. Единственным свидетельством всех предыдущих экспедиций оказался обнаруженный в песке обломок локтевого соединения солдатского панциря.

— Это наводит на размышления, — заметил Ших-кай. — Там слишком жарко для того, чтобы шагать в доспехах. Ищите внимательнее.

Дополнительные поиски результатов не дали. Отряд исчез шесть месяцев тому назад и природа успела стереть все следы его передвижения.

Через пару дней один из отряда сообщил, что добрался до вершины горного хребта. Ших-кай облачился в боевые доспехи и через тоннель перехода мгновенно оказался в горах.

На восток с перевала шел длинный, довольно пологий склон. Где-то вдалеке серый скат менял цвет на ржавчину пустыни. Там, внизу, Ших-кай не видел никакого движения, ни малейших признаков жизни. Сами масштабы опустошения могли кого угодно ввергнуть в уныние.

Еще один отряд достиг вершин в нескольких милях к югу от первого. Приписанный к нему тервола подал сигнал. Ших-кай ответил.

— Оставайтесь здесь, чтобы следить за их спуском, — приказал он командиру того отряда, в котором находился, и вернулся в крепость.

В крепости он застал переполох.

— Ян-чу подвергся нападению, — объяснил Таси-Фенг. — Просил подкрепление. Я направил к нему центурию.

— Надо захватить языков и немедленно доставить сюда. Держите наготове ещё одну центурию.

Уже через пятнадцать минут в портале перехода появились двое пленных — невысокие люди в непривычного вида доспехах. Оба были мертвы.

— Мне они нужны живыми, — сказал Ших-кай.

Таси-Фенг вступил в переговоры с присутствующим на месте схватки тервола.

— Лорд Ссу-ма, — сказал он, — Ян-чу утверждает, что когда начался переход, они были живыми. Их даже пришлось силой тащить к порталу.

— Скажите ему, чтобы прислал еще.

Вскоре появились ещё две пары пленных. Они были мертвы так же, как и первые. В последней паре один из воинов оказался высоким, смуглым человеком в броне, совершенно отличной от доспехов других пленников.

— Я хочу, чтобы их обследовали, — сказал Ших-кай и зашагал в зал с картой на стене. Еще один отряд сообщил, что на него напали, и командующий хотел восстановить в памяти местонахождение всех исследовательских групп.

— Хм, — бормотал он, шагая. — Покажитесь ещё раз, кем бы вы ни были. Нанесите ещё один удар.

Его желание исполнилось через час. А ещё две минуты спустя на карте появились три нити, привязанные к точкам нападения и тянущиеся к верхней кромке карты. Солдаты очерчивали пространство, где нити могли бы пересечься. Новые и новые атаки позволили Ших-каю понемногу уменьшить отмеченную площадь.

— Продолжайте, продолжайте, — бормотал он, — пока я точно не найду ваше гнездо. — Он проверил, в какое время началась каждая атака. Не могли ли нападавшие выступить одновременно из одной точки?

— Лорд Лун-ю, прошу вас, отметьте точкой место нападения на Ян-чу. Обозначьте места остальных атак. Посмотрим, сможем ли мы выстроить дугу, чтобы выявить исходную точку.

Лорд Лун-ю некоторое время недоуменно смотрел на командующего. Но затем, поняв, что от него требуется, приступил к делу. Поступили сообщения ещё о двух нападениях. На карте из-под руки Лун-ю вышла какая-то замысловатая волнистая дуга.

— Ничего не получается, лорд.

— Обозначьте максимальный и минимальный радиусы. Отклонения могут быть вызваны характером местности, по которой им пришлось идти.

Он уставился на карту. Ни один из его методов не работал как следует. Первый выглядел и вовсе глупым. В результате получилось множество треугольников. Однако их высоту или величины углов приходилось устанавливать по догадке.

Тем не менее зона поиска несколько сократилась.

Посыльный доставил сообщение о потерях.

— Хм… — протянул он, увидев цифры.

— В чем дело, лорд? — поинтересовался Таси-Фенг.

— Эти люди — приличные бойцы.

Примчался ещё один гонец и сообщил, что атаковавший Ян-чу отряд начал отход. Вскоре аналогичные доклады поступили и из остальных атакованных отрядов.

— А у них неплохая система связи, — заметил Ших-кай.

— Будем начинать преследование, лорд? — спросил Таси-Фенг.

— Да, но без спешки, — бросив взгляд на карту, ответил Ших-кай. Указав на отряды, не подвергшиеся нападению, он добавил:

— Направьте их таким образом, чтобы они взяли в клещи одну из отходящих групп. Таким образом мы захватим больше пленных. Прикажите Ян-чу удерживать позицию. Я сам хочу посмотреть, что там происходит.

Группе Ян-чу досталось больше всех. Склон ниже линии её обороны был устлан телами.

— Часть убитых они взяли с собой, — пояснил тервола, обращаясь к Ших-каю. — Столько, сколько смогли унести.

Ших-кай взглянул в сторону пустыни. За лесом пылевых смерчей он смог рассмотреть густое облако пыли, поднятое отступающей армией.

— Применялась ли в бою магия? — спросил Командующий.

— Никак нет. Ни с нашей стороны, ни со стороны противника.

— Отлично. — Ших-кай ещё раз посмотрел на клубящуюся над пустыней пыль. Откуда могли явиться эти люди? Как могут они существовать в подобных условиях? Он бросил взгляд на тела, но тут же отвел глаза. Командующий не привык к зрелищу последствий битв.

Тела принадлежали хорошо упитанным, добротно одетым и прекрасно вооруженным людям.

— Ян-чу, соберите их. — Он указал на мертвецов. — Снимите с них все. Вещи с каждого человека упакуйте отдельно и пришлите через тоннель перехода в крепость. — Собрав в кулак всю волю, он заставил себя взглянуть в лица нескольких покойников. Однако их вид ему ничего не сказал. Все мертвецы напоминают живым лишь об одном, и Ших-кай вовсе не желал слышать этого напоминания.

Эти люди принадлежали к двум странным племенам. Ничего подобного Ших-кай ранее не встречал. Но почему они столь разительно отличаются друг от друга?

Не найдя ответа, он пожал плечами. Хирурги легиона произведут вскрытие и доложат.

Командующий в последний раз посмотрел на тучу пыли. Она двигалась точно вдоль той линии, которую под его руководством начертали на карте. После этого он вернулся в крепость.

Таси-Фенг приветствовал его словами:

— Лорд, Хсу Шен доносит, что среди напавших на него людей были и воины Империи.

— Наши солдаты?!

— На них были наши доспехи и знаки различия Семнадцатого.

— Ваши, пропавшие без вести люди?

— Возможно. Я приказал ему молчать до тех пор, пока мы не найдем объяснения.

— Отлично. Свяжитесь с идущими на захват группами и прикажите им ускорить марш. Они обязаны перехватить отряд врага. Прикажите Хсу Шену двинуться следом и возобновить контакт с противником. Как только он развернется в боевую позицию, пусть откроет портал. Я хочу лично взглянуть на то, что там происходит.

— Как прикажете, лорд.

Ших-кай наблюдал за тем, как приписанные к легиону Кандидаты разбирают одежду и найденные на телах личные вещи. Каждый солдат носит с собой гораздо больше того, что положено. Помимо орудий своего ремесла он таскает на себе массу личных вещей, придающих ему индивидуальность среди тысяч и тысяч таких, как он. Просмотр вещей не дал никакого ключа к разгадке. Ших-кай внимательно изучил буквы на старинной монете. Раньше такой монеты ему видеть не приходилось.

— Что может изображать эта голова? — спросил он у одного из Кандидатов.

— Может быть, это какой-то сказочный монстр?

— Не исключено. — Ших-кай ещё раз взглянул на монету, и к нему неожиданно пришла уверенность, что на востоке действительно присутствует нечто, пока ему не известное.

Появился Таси-Фенг и доложил:

— Незадолго до начала атаки появилась эманация Силы небольшой мощности. Излучение продолжается, а его источник, по-видимому, находится совсем рядом с центром начертанной вами окружности.

Ших-кай среагировал мгновенно:

— Мы не имеем права рисковать. Установите порталы, связывающие нас с остальными легионами. Одна когорта каждого легиона должна быть готова к немедленной переброске.

— Наши возможности с установкой тоннелей перехода почти исчерпаны. Мы… Будет исполнено, лорд!

— Отлично. Остальные подразделения легионов должны находиться в состоянии боевой готовности. Составьте подробное донесение лорду Куо и немедленно отошлите от моего имени вместе с собранными артефактами. Это на тот случай, если с нами произойдет нечто непредвиденное.

— Неужели вы считаете, что опасность столь велика?

— Нет, не считаю. Но я не привык оставлять что-либо на волю случая. Донесение и вещи, пожалуй, пока не отправляйте. Держите их рядом с порталом и постоянно пополняйте.

— Как прикажете, лорд.

— Кроме того, мне нужна готовая к бою батарея дальнобойных баллист. Прикажите Кандидатам заняться установкой. На то, чтобы задействовать заклинания, уйдет несколько часов.

— Ковровое поражение или точечное?

— Ковровое.

Ших-кай направился в помещение, где трудились хирурги.

Один из них прервал работу, чтобы доложить:

— Мы обнаружили нечто странное. Конечно, мы не можем быть до конца уверены, так как нам не известно, как может воздействовать знойный климат пустынь, но создается впечатление, что эти люди умерли уже давно.

— Вот как?

— Взгляните. Считается, что их смерть наступила не более часа назад. Если это так, то некоторые органы должны бы были проявлять некоторые признаки жизни.

Ших-кай отвел взгляд от вскрытого скальпелем трупа.

— Я предполагал, что вы обнаружите нечто подобное. Изучите повнимательнее их кровь.

— Я не совсем понял вас, лорд.

— Изучите состояние крови. Это позволит узнать, сколько времени они мертвы. — Ших-кай повернулся, чтобы покинуть прозекторскую. Он торопился убежать, прежде чем желудок вывернется наизнанку, уронив достоинство Командующего.

— У вас есть какие-то идеи, лорд? — спросил с порога Таси-Фенг.

— Полагаю, что они были мертвы до того, как начали атаку. Во всяком случае, у них именно такой вид. Прошло очень много времени с тех пор, когда я видел нечто подобное. Думаю, что это было ещё до вашего рождения. Принц-демон проводил опыты по реанимации мертвых солдат. Позже он отказался от этой идеи. Мертвецов было крайне трудно контролировать.

Скрытое под маской лицо Таси-Фенга исказилось от ужаса. Некоторое время он не мог прийти в себя. Затем, справившись со страхом, он доложил:

— Новые порталы открыты, лорд Ссу-ма. Подкрепление готово к переброске. Мы пока не сумели наладить связь с лордом Куо, который проводит рекогносцировку на границе с Матаянгой. Отряды, которые вы выслали для блокирования противника, обошли врага и в данный момент заняты поиском выгодной позиции.

— Отлично. Сейчас я иду к себе. Сообщите, когда они откроют новый портал.

Ему необходимо было побыть одному, дабы изгнать пробудившегося в нем зверя. Он ранее никогда не мог предположить, что между учебным и подлинным полем боя существует столь огромное различие. Оказавшись в своих покоях, он сел на небольшой коврик и обратился к тем приемам, которым с раннего детства обучают легионеров. Командующий совершал Солдатский Ритуал. Он произнес успокоительные заклятия-мантры, которыми каждый легионер начинает и заканчивает свой день. Это примитивное действо позволило ему вернуть душевный покой.

"Лорд Куо был совершенно прав, — думал он. — За этим определенно что-то стоит. Может быть, гораздо большее, чем подозревал Вен-чин».

Вошел Пан-ку.

— О! Прошу простить меня, господин.

— Я только что закончил, Пан-ку. Удалось ли тебе узнать, чем дышит легион?

— Они изнывают от тоски, господин. Им смерть как надоело сидеть на дохлой границе. Однако сегодня они, похоже, взбодрились.

— Никаких серьезных проблем?

— Нет. Это — старый легион. И очень хороший. Отлично обученный и дисциплинированный. Центурионы и декурионы относятся к делу очень добросовестно. Они выполнят все, что вы им прикажете.

— Отлично. Отлично. Спасибо, Пан-ку.

— Могу ли ещё что-нибудь сделать для вас, господин?

— Влезай в боевые доспехи. Мы отправляемся в пустыню.

Спустя час Ших-кай шагнул в портал тоннеля перехода. Оказавшись на месте, он увидел, что его охотники выбрали для ожидания прекрасную позицию. Осмотрев расположения отряда, он заранее подготовил несколько боевых заклинаний.

— На всякий случай, — пояснил он Пан-ку.

Солдат понимающе кивнул. Он прекрасно знал, что его хозяин одержим манией предосторожности.

Два облака пыли становились все ближе и ближе. Хсу Шен отлично справлялся с поставленной задачей: вытеснять врага, но делать это не слишком жестко. Ших-кай перешел на восточный склон невысокого холма, на котором расположился отряд. Дальше на востоке клубилось ещё одно облако пыли.

— Готовит свою засаду, — пробормотал он.

Из-за вершины холма появился Пан-ку.

— Только что получено сообщение от лорда Лун-ю, господин, — сказал солдат. — Два мертвеца вскочили на ноги и попытались его убить.

— Вот как? Мне следовало его предупредить. Он в порядке?

— Так точно, господин.

— Отлично.

Отряд врага был уже совсем близко. Ших-кай насчитал примерно двадцать пять воинов.

— А я-то думал, что они тащат своих покойников, — произнес чей-то голос.

Ших-кай решил не объяснять, что покойники уже давно шагают самостоятельно. Не стал он распространяться и о том, что уже во время нападения все враги были мертвы. Командующий дал сигнал, и его люди появились из укрытий. Отряд мертвецов остановился у подножья холма. Противник существенно превосходил их числом, и, кроме того, с тыла на них напирал Хсу Шен.

Ших-кай внимательно рассмотрел врагов. Хсу Шен был прав. Трое из них оказались легионерами.

Мертвяки, готовясь к битве, выстроилась черепахой. Люди Ших-кая двинулись вперед.

И в этот миг враги все как один рухнули на землю.

Ших-кай вдруг ощутил, как под воздействием какой-то невидимой энергии шевельнулся воздух.

— Вниз! — взревел он. — Все на землю! — Его ум лихорадочно рылся в арсенале заготовленных их боевых заклинаний.

Закрыв солнце, с небес на землю быстро опускалось нечто похожее на подошву гигантского сапога. На долю секунды Ших-каю почудилось, что он не больше чем козявка, которую вот-вот раздавят.

Он пустил в дело заклинание.

Воздух наполнился гулом тысяч вгрызающихся в камень пил и щелканьем миллиона крошечных кнутов. Командующий поднял глаза. Чудовищный, нависший над ним каблук исчез.

— Спуститесь вниз и искрошите этих типов в куски прежде, чем они снова успеют воскреснуть.

Он не стал смотреть, как выполняется его приказ. Вместо этого он закрыл глаза и опять погрузился в царство своих заклинаний. Вооружившись магическим копьем, он представил изображенную на стене карту и мысленно обозначил на ней цель.

В безоблачном небе над пустыней загрохотал гром. Блеск молний заставил померкнуть солнце. Ших-кай открыл глаза. В пустыне в дьявольском танце кружили тысячи смерчей, похожих на обезумевших пьяниц. Сталкиваясь, они обрушивались вниз, превращаясь в кучи песка. Через несколько минут до командующего донесся низкий, глухой грохот. Ших-кай улыбнулся под своей маской и пробормотал:

— Это научит тебя не высовываться, дружок.

Он выждал ещё несколько минут, слушая при помощи своих сверхъестественных чувств небо и землю. Тишина. Похоже, что враг укрощен.

"На некоторое время, — подумал он. — Всего лишь на время».

— Пожалуй, было бы лучше сжечь тела, — сказал он, обращаясь к Хсу, — но боюсь, что для этого здесь маловато дров.

Тервола согласно кивнул, не отреагировав на сухой юмор Ших-кая. Хсу Шен был примерно одного возраста со своим командующим и входил в число тех, кого лорд Куо сослал на восток. Он тоже помнил эксперименты принца-демона. Мертвецы могут подниматься и подниматься до бесконечности, постоянно пополняя свои ряды павшими воинами противника. Им нельзя позволять одерживать победы. С каждой новой победой они становились все многочисленнее.

— А этих трех отошлите в крепость, — распорядился Ших-кай, указывая на трех мертвых легионеров. — Попросим некроманта, о котором говорил Лун-ю, побеседовать с их тенями.

Неожиданно волосы на его затылке зашевелились. Он включил свои сверхъестественные чувства, чтобы понять, откуда исходит угроза. Однако не смог обнаружить угрозы. Видимо, за ним просто следило нечто неизвестное.

Ших-кай поднялся на вершину холма и посмотрел на восток. Наблюдение велось явно оттуда. Он посмотрел на клубы пыли, поднятые отступающими врагами, и определил направление их движения.

Там, на горизонте? Едва видимое за волнами знойного воздуха возвышение? Он мысленно обратился к карте. Точно. Этот горб попадает точно в центр подозрительного района.

— Теперь, дружок, тебе придется держать головку пониже, — пробормотал Ших-кай. — Мы тебя увидели и скоро придем, чтобы рассмотреть поближе.

Поднялся сильный ветер. Воздух был горячим и сухим. Несущийся в обжигающем потоке песок обдирал кожу не хуже наждачной бумаги. Лорд Ших-кай подобно маленькой статуе неподвижно стоял на вершине холма, игнорируя неистовство природы. Его внимательный и задумчивый взор был обращен на восток.

ГЛАВА 3

1016 ГОД ОТ ОСНОВАНИЯ ИМПЕРИИ ИЛЬКАЗАРА

Встреча великих и могущественных

Женщина тащилась за своим мужем по коридору замка Криф, королевского дворца в Форгреберге. Форгреберг был столицей Кавелина — государства, входившего в число так называемых Малых Королевств. Она шла тяжело, вразвалку. Недоброжелатель мог бы назвать её походку утиной. Находящаяся на сносях дама была целиком погружена в свои мысли. Заметив, что отстала, женщина заторопилась, дабы догнать супруга. Муж остановился и стал ждать её, слегка нахмурив брови:

— Что случилось, Непанта?

— А?.. Ничего.

— Ничего? Не могу в это поверить. Ты выглядишь странной с того момента, как мы здесь появились. Едва ноги таскаешь, при этом скривившись так, словно у тебя оскомина. — Он поднял голову и внимательно взглянул в её карие, полные грусти глаза. — Перестань.

Непанте было около сорока. Хотя позади осталось множество трудных лет, седина в длинных, цвета воронова крыла волосах была едва заметна. Фигура, конечно, стала не та, что в девятнадцать, однако тучности Непанта сумела избежать. На лице женщины почти не отразились трагедии, преследовавшие её всю жизнь. Лишь в глубине глаз можно было заметить спрятанную там печаль.

Глаза походили на древние окна, стекла которых настолько состарились от бесконечных ударов солнечных лучей, что навсегда утратили способность сверкать. Глаза говорили о том, что вера в возможность счастья потеряна, а редкие радостные моменты — не более чем румяна на щеках шлюхи-судьбы. Непанта полностью утратила жажду жизни и считала время, приближающее её к последнему сну. Впрочем, она знала, что время это наступит не скоро. Супруг её — великий колдун Вартлоккур — давно научился удерживать смерть на расстоянии. Он уже успел отпраздновать свое четырехсотлетие.

— Перестань, — повторил он. — В чем дело?

— Варт… Я просто не люблю это место. Оно возвращает меня к временам, которые я хотела бы вычеркнуть из памяти. С этим я ничего не могу сделать… На Форгреберге лежит проклятие. Здесь никогда не происходит ничего доброго. — Непанта встретилась взглядом с мужем, и тот заметил в её глазах тень страха.

— Я не останусь здесь ни минутой дольше, чем это необходимо, — заверил он её.

— Браги как всегда ухитрится тебя не отпустить… — Она заскрипела зубами, поняв, что ситуация совершенно не оправдывает резкости её слов. — Почему ты согласился приехать? — Непанта с отвращением услышала, как её голос срывается на визг.

Однако супруг воспринял вопрос совершенно спокойно.

— Не знаю, — сказал он. — Через несколько минут все станет ясно. Но по пустячному делу Браги ни за что не вызвал бы меня.

По её лицу снова пробежала тень страха.

— Важное дело для кого? Варт, не позволяй Браги втянуть тебя в очередную авантюру. На нем тоже лежит проклятие.

Непанта умоляла супруга так, как в свое время умоляла своего первого мужа, а он, так же как и этот, отказывался её слушать. Первый муж погиб, оставив её в одиночестве…

— Я бы не стал называть его проклятым, — улыбнулся Вартлоккур. — Просто вокруг него всегда что-нибудь да происходит.

— А я называю. Вокруг него всегда происходят отвратительные события. Смертельные. Варт… я не хочу, чтобы дитя появилось на свет в этом месте. Здесь я потеряла двух братьев, мужа и сына. Я не вынесу, если…

Тонкие пальцы чародея пробежали по её волосам. Она смотрела в пол. Вартлоккур обнял её одной рукой за плечи и на мгновение притянул к себе.

— Подобное не повторится. Никаких новых страданий. Обещаю. Долго мы здесь не пробудем. Пошли. Развеселись. Тебе предстоит увидеть множество старых друзей.

— Хорошо. — Непанта попыталась улыбнуться, но улыбка почему-то походила на гримасу смерти. — Я буду храброй.

"У меня всегда хорошо получается быть храброй, — подумала она. — Я всю жизнь только и делала, что проявляла храбрость и при этом только и делала, что жалела себя», — усмехнулась она.

Вартлоккур снова зашагал впереди её. Непанта смотрела в спину мужа. Высокий, стройный чародей выступал даже более величественно, чем обычно. Его плечи не опускались и не вихлялись из стороны в сторону. Они ровно плыли, не меняя своего положения по отношению к полу. Непанта поняла, что муж тоже испытывает напряжение. Его что-то беспокоит. Приглашение короля Браги тревожит его больше, чем он хочет признать.

Боги! Не допустите, чтобы это снова стало началом событий, пожирающих все, что мне дорого. Вартлоккур — единственное, что у меня осталось.

Что это может быть? Снова Шинсан? Мирная жизнь длится вот уже три года. Великие Восточные Войны, похоже, закончились. Империя Ужаса, кажется, умиротворена.

Где-то в темных уголках сознания женщины начали вставать воспоминания, наводившие на неё настоящий ужас. Она боролась с ними до тех пор, пока на глаза не навернулись слезы. Призраки не желали удаляться в свои могилы. Слишком много любимых ушло во тьму раньше её. Слишком много теней тревожат её. У неё ничего не осталось. Ничего, кроме этого человека, которому она до конца не доверяла и которого не могла беззаветно любить. Не осталось ничего, кроме этого человека и зреющей внутри новой жизни.

Ее собственная жизнь значила для неё очень мало. Позади осталась лишь пустыня. Будущее представлялось столь же унылым. Однако она останется жить ради своего нового ребенка так, как раньше жила ради сына.

Вартлоккур подождал её, остановившись рядом с солдатом Дворцовой Стражи в яркой униформе. На его обычно безразличном лице явно читалось нетерпение. Он видел, что в ней заговорило прошлое. Чародей всегда знал, когда это случалось, и каждый раз старался снять её тревоги.

Непанта собрала все свое мужество и в сотый раз задала раздражавший его больше всего вопрос:

— Варт, ты уверен, что Этриан умер? Неужели не осталось никаких шансов? Я не чувствую, что его нет с нами. — Он повторяла это вопрос снова и снова в надежде, что когда-нибудь услышит от мужа положительный ответ.

Его лицо напряглось. Покосившись на часового, он сделал все, чтобы не дать своим чувствам вырваться наружу.

— Нет, дорогая, я не думаю, что Этриан жив. Если бы это было так, то я его давно бы нашел.

Чародей повернулся и шагнул к двери, рядом с которой стоял часовой. Солдат распахнул створки и, щелкнув каблуками, пропустил Вартлоккура. Непанту часовой приветствовал дружеским кивком.

Она кивнула в ответ. «Может быть, я должна его помнить», — подумала Непанта. Но в жизни ей встречалось так много солдат… Разве может она узнать одного из них?

Оказавшись в зале, она сразу же стала натыкаться взглядом на лица из прошлого, как попавший в холодную воду пловец натыкается на куски льда. Непанта не знала, в какую сторону двинуться, не знала, от каких воспоминаний ей больше всего хочется убежать.

Ближе всех к ней стояли два человека лет около тридцати. Они беседовали, сблизив головы, словно плели какой-то заговор. Их звали Майкл Требилкок и Арал Дантис. Когда-то эти юные рыцари следовали за ней чуть ли не через весь континент с благородной целью вырвать её из лап приспешников Империи Ужаса.

— Арал, Майкл, как я рада снова вас увидеть.

Непанта увидела, что романтические устремления для них уже позади. Перед ней уже не юнцы со сверкающими взорами. У них были глаза суровых мужчин, повидавших на своем недолгом веку слишком много зла. «Война преобразила нас всех», — вздохнула Непанта.

Дантис — темноволосый, коренастый крепыш. Он прекрасно бы смотрелся в стойле с вилами в руках. На слова Непанты он ответил радостной улыбкой и весьма шумными приветствиями.

Майкл Требилкок был бледен лицом, высок, строен и гораздо более сдержан, чем его товарищ. Взгляд его был холодным и несколько отрешенным. Ходили слухи, что он стал главным шпионом Кавелина — шефом тайной службы. Этот пост — до гибели в битве под Палмизано — занимал брат Непанты Вальтер. Непанта внимательно всмотрелась в лицо Майкла.

Ей не удалось усмотреть в нем ни капли юмора. Этот лишенный чувства страха, уверенный в себе человек был воплощением деловой компетентности. Именно такой тип и должен был выбрать Браги…

— Дорогая, ты выглядишь великолепно! — воскликнула какая-то женщина, заключая её в объятия. — Полновата, пожалуй, но беременность тебе к лицу.

Непанта в свою очередь обняла женщину.

— Ты, Мгла, тоже отлично смотришься.

Чародейка была вдовой брата. В свое время Мгла настолько увлеклась Вальтером, что оставила Восток и обратила свое колдовское могущество на службу Запада.

— Перестань! Я всего лишь старая карга и ведьма.

— Хорошо бы, если бы все мои знакомые ведьмы были такими уродинами, — фыркнул Дантис.

Вартлоккур, обняв Требилкока за плечи, со смехом произнес:

— Похоже, принцесса, к своим многочисленным порокам вы добавили и лицемерную скромность.

— Боюсь, что я теперь не больше чем заурядный кастелян Замка, — отходя от Непанты, сказала Мгла. — Король отослал меня в крепость Майсак. Теперь вы видите, как мало я стою в мирное время.

— Но это самая важная твердыня во всем королевстве.

Непанта не сводила глаз с женщины, которую так боготворил Вальтер и которая родила ему детей. До того, как брат появился в её жизни, она правила Империей Ужаса. Мгла всегда казалась Непанте какой-то нереальной. В её глазах эта женщина выглядела сказочной принцессой, а вовсе не одной из самых могущественных из всех обитающих на земле чародеек.

Арал вернул Непанту в реальность, объявив:

— Она не изменилась ни на йоту. Она по-прежнему самая красивая из всех земных женщин.

Лицо Мглы залилось краской.

"Как ей это удается», — изумлялась Непанта. То, что сказал Арал, полностью соответствовало истине. И Мгла это прекрасно знала сама. Ведь она никогда не была жеманной кокеткой. Возраст её насчитывал несколько сотен лет, а характер выковался и закалился в интригах и борьбе за верховную власть в Империи Ужаса.

— Как дети? — спросила Непанта.

— Растут. И при этом слишком быстро. Каждый раз, когда я вижу их в очередной раз, они вытягиваются ещё на пару дюймов. Представляю, как они обрадуются, увидев тебя. Ты всегда была их любимицей.

Мрачный, спокойный человек, не переставая жевать мундштук пустой трубки, пожал руку Вартлоккура, приветствовал кивком Непанту и пробурчал:

— Рад вас снова видеть.

— Привет, Чам. Надеюсь, дела идут хорошо?

Торговый магнат Чам Мундуиллер был одним из самых старинных сторонников короля.

— Не очень. Трудно предпринять что-либо серьезное, пока закрыт проход Савернейк. — Он отошел и углубился в изучение герба, изображенного на противоположной стене.

Непанта повернулась к молодому человеку в военном мундире:

— Гжердрам, как поживаешь? Почему ты так мрачен?

— Он стал похож на шершня, — вмешался Арал. — Рыцарское звание и назначение командующим армией ударили ему в голову.

— Вовсе нет, — с кислой миной ответил сэр Гжердрам. — У меня просто очень много дел. Полковник Абака и генерал Лиакопулос сидят у меня вот где! — Он похлопал себя по шее.

Непанта обвела взглядом зал и увидела полковника с генералом среди пары дюжин людей, знакомых ей только внешне.

Сэр Гжердрам поцеловал её руку, одновременно щелкая каблуками. В свое время, когда молодой человек был не столь обременен заботами, они вели невинный шутливый флирт. Видимо, решив вернуться к старой игре, он довольно неуверенно спросил:

— Не согласитесь ли вы отужинать со мной, после того как ребенок появится на свет?

Непанта удивленно вскинула брови. Что сделали годы с вечно жизнерадостным Гжердрамом? Неужели жернова долга так перемололи его веселый нрав? Может быть, сейчас он просто не в настроении?

Она ещё раз обежала взглядом помещение. Все её друзья постарели и выглядели уставшими от свалившихся на них забот. «Ничто не угнетает людей больше, чем неспособность добиться заметного успеха», — подумала она.

В своей тоске Непанта была неодинока. Все её друзья разделили её судьбу, и все они переживали внутреннее опустошение.

— Где король? — спросила она. Ей и Вартлоккуру пока не удалось увидеть Браги, хотя они и прибыли в Форгреберг днем раньше.

— Не знаю, — пробурчал Гжердрам. — Мы были вправе рассчитывать на то, что он явится без опоздания… Разве не так? Созвав нас здесь… Меня он вызвал аж из Карлсбада.

Вартлоккур подошел к огромному камину и уставился в пляшущие языки пламени. Чародей казался обеспокоенным. Непанта подошла к мужу. Она не понимала, почему он последнее время пребывает в дурном расположении духа.

Собравшиеся начали терять терпение. Лишь Арал и Майкл оставались невозмутимыми и продолжали болтать как лучшие друзья, встретившиеся после многолетней разлуки.

Мгла уселась во главе огромного стола, занимающего едва ли не половину зала. Непанта внимательно смотрела на принцессу. Изгнание превратило её из мрачной, безжалостной заговорщицы в спокойную, мягкую женщину. Перед ней лежал открытый мешочек с рукоделием. Крохотный, двухголовый демон с невообразимой скоростью манипулировал вязальными спицами. Он восседал на краю стола, свесив ножки. Время от времени одна голова принималась ругать другую за якобы пропущенную петлю. Мгла ласково успокаивала потустороннее создание.

Дверь открылась, и в зал вступил молодой офицер в сияющем великолепием мундире. Непанта узнала в нем Дала Хааса, сына наемника, последовавшего за королем Браги в Кавелин ещё во время гражданской войны. «Интересно, — подумала она, — есть ли у Дала дети, которые, в свою очередь, могли бы двинуться вслед за Браги».

— Встаньте, — произнес Дал. — Король на подходе.

Непанта подошла поближе к дверям. Король переступил порог. Встретившись с ней взглядом, он слегка подмигнул, а затем как-то неуверенно заключил в нежные объятия.

— Как поживаешь? — спросил он и тут же добавил:

— Прости, что не смог повидаться с вами вечером. Это похожее на прыщ королевство не оставляет времени даже на то, чтобы перевести дух. Привет, Вартлоккур.

Король Браги был высоким, могучего телосложения человеком. Его лицо, впрочем, как и тело, покрывали шрамы, доставшиеся в наследство от трех десятилетий солдатской жизни. На его висках, как заметила Непанта, появились седые пряди. Время не пощадило и короля.

— Я попробую устроить сегодня вечером семейный ужин, — прошептал он. — Тебе, наверное, хочется взглянуть на Фулька. (Фульк был его шестимесячным сыном, которого она ещё не видела).

— Как Ингред? — спросила Непанта.

Браги взглянул на неё как-то странно. Очевидно, тон голоса выдал её тайные мысли. Она так и не привыкла к тому, что он женился вторично. Первая жена Браги Элана, погибшая во время войны, была её лучшей подругой.

— Прекрасно. Огонь и перец. А Фульк — точная копия матери. — Он двинулся дальше, пожимая на ходу руки и обмениваясь приветствиями. Обойдя всех, он произнес:

— Надеюсь, что ожидание не очень вас рассердило. Вижу, что нет… Пока, если можно так выразиться, это нечто вроде смотра. Настоящая потребность в вас возникнет лишь через несколько дней. Сейчас же разрешите пересказать вам то, что я узнал от Дерела.

Он пояснил, что его личный секретарь Дерел Пратаксис в настоящее время находится в Тройзе, к востоку от гор М'Ханд, где ведет переговоры с лордом Хсунгом, командующим оккупационной армией Шинсана. За все три года, со времени окончания войны, ни один торговый караван не пересек гор. Восток полностью перекрыл проход Савернейк — единственный путь через горы. Пратаксис сообщал, что позиции Шинсана резко изменились, и он надеется на благоприятный результат переговоров.

После этого началась скучная дискуссия. Непанта не слушала споров до тех пор, пока король не спросил сэра Гжердрама, почему, по мнению последнего, Шинсан столь резко поменял свою позицию.

— Хсунг всегда проводил жесткую линию, — сказал Браги. — Он не стал бы помогать Кавелину, если бы это не шло на пользу его армии.

— Может быть, численность легионов восстановлена, и он хочет открыть проход, чтобы легче было засылать к нам шпионов? — с мрачным видом высказал предположение Гжердрам.

— Не вижу в этом никакого смысла, — возразила Мгла. — Для разведки они могут использовать Силу. Если бы Шинсан захотел иметь здесь свою агентуру, он заслал бы сюда одного человека тропами контрабандистов; а человек этот мог бы получить любую помощь, установив портал перехода, — закончила она, покосившись на Арала Дантиса.

— Хорошо, — сказал Браги, — в таком случае приведи причины, которые имели бы смысл.

— Не могу.

Непанта почувствовала, как в воздухе повисло легкое напряжение. Лишь немногие из присутствующих смогли его уловить.

— Интересно, почему у меня складывается впечатление, что ты недоговариваешь? — уставясь вдаль, спросил Браги. — Не могла бы ты высказаться до конца?

Мгла посмотрела на свое вязание. Спицы в лапках дьяволенка двигались так быстро, что слились в один сверкающий диск.

— Я перестала ощущать присутствие лорда Ко Фенга. Возможно, там произошел переворот. Прошлым летом несколько моих бывших сторонников возобновили со мной контакт, — осторожно сказала Мгла. — Им казалось, что грядут какие-то перемены.

— Ах, вот как? Им «казалось, что грядут»? — фыркнул Требилкок. — Чушь! Твои друзья прекрасно знали, что Ко Фенг получил коленом под зад, что его лишили всех постов, титулов, званий и бессмертия. Они дошли до того, что обвинили Ко в измене за то, что тот предпочел сохранить армию вместо того чтобы попытаться покончить с нами под Палмизано. Его место занял командир корпуса по имени Куо Вен-чин. Все, кто имел хотя бы малейшее отношение к Праккии, загремели вместе с Фенгом. Всех их отправили в Северную или Восточную армию, что равно ссылке. Сам же Ко Фенг исчез совсем. Ни один человек из новой банды не принимал участия в Великих Восточных Войнах.

Говоря, Требилкок все время переводил взгляд с Дантиса на Мглу, как бы ожидая с их стороны возражений.

"Странный человек этот Майкл, — подумала Непанта. Дантис и Гжердрам — его друзья, но и они говорят, что он внушает ужас. Похоже, что только Вартлоккур понимает его».

Непанта не знала, что её супруг сумел увидеть в молодом человеке. Ей было известно лишь то, что Майкл ему нравился и что он находил его любопытным.

— Что скажешь, Мгла? — спросил король.

— Связи Майкла, видимо, более надежны, нежели мои.

Непанта увидела, что Браги едва заметно, но явно недовольно махнул рукой, а Требилкок пожал плечами.

— Вартлоккур, не мог бы ты что-нибудь добавить? — спросил Король.

— Я не следил за Шинсаном. У меня были другие заботы.

Непанта залилась краской, уставив взгляд в крышку стола. В отношении своей беременности она испытывала смешанные чувства. С одной стороны, ожидание ребенка вызывало у неё радостное нетерпение, а с другой стороны, внушало сильное беспокойство. Она слишком стара… Но она обязана сделать ещё одну попытку, чтобы иметь замену потерянному во время войны сыну.

— Однако… — начала было Непанта, но тут же оборвала себя. Она не вправе вмешиваться, если муж хочет, чтобы его наблюдения за востоком оставались в тайне. Интересно, почему он решил солгать?

— Вообще-то я мог бы послать туда Нерожденного, — сказал Вартлоккур.

— Не надо. Они могут расценить это как провокацию. Мои лучшие друзья, мои советники и веселые собутыльники, почему все вы сегодня в таком скверном настроении? Почему никто из вас не желает со мной говорить откровенно? Ну, хорошо. Пусть все будет так, как есть. Пока все. Однако прошу вас использовать все свои связи для того, чтобы узнать, что происходит на востоке. Шинсан больше не доставит нам горя. Во всяком случае до тех пор, пока мое слово что-то значит.

Тон, которым были произнесены эти слова, изумил Непанту, и она внимательно посмотрела на Браги. В его глазах стояли слезы. Этот человек фанатично любил Кавелин.

Но какой-то момент она прониклась к нему завистью. Почему у неё не осталось ничего, чтобы имело для неё столь же огромное значение?

Честолюбивые устремления восточных принцев обошлись очень дорого как Браги, так и ей. Он потерял брата. Нескольких детей. Первую жену, которая была её лучшей подругой. Своего лучшего друга Насмешника, который был её первым мужем. Последнего Рагнарсон был вынужден убить собственноручно, так как бедный, вконец запутавшийся Насмешник был убежден в том, что ему необходимо сделать выбор между Браги и своим сыном.

— Проклятие! — громко воскликнула она, ударив кулаком по столешнице.

Все головы повернулись в её сторону. Непанта негромко извинилась, но объяснять ничего не стала. Она была страшно собой недовольна.

Не только прошлое заставляло её нервничать. В этом бессмысленном сборище она усмотрела нечто такое, что не только предсказывало приход тяжелых времен, а просто кричало об этом. Вновь зашевелились армии темных сил. Злой рок собирает под свои знамена новые легионы. Мрачные тучи клубятся на горизонте. В воздухе запахло грозой.

Направляясь через двор к конюшням, король Браги увидел Вартлоккура, расхаживающего по восточной стене замка. Чародей был погружен в свои мысли. Король изменил направление.

Он подошел к чародею сзади и, усевшись на парапет между двумя зубцами, спросил:

— А вслух поговорить не желаешь?

Вартлоккур мгновенно обернулся. Подобная реакция так изумила короля, что он едва не свалился со стены. Чародей едва успел поймать его за руку.

— Никогда не подползай ко мне таким образом!

— Каким образом? Кто к тебе поползал? Я просто подошел и сел. Что, дьявол тебя побери, происходит?

— Ничего определенного. Во всяком случае, пока. Но на востоке что-то заваривается. Хотя Шинсаном, похоже, не пахнет. Впрочем, я могу и ошибаться.

— Имеется ли связь с изменением настроения Хсунга?

— Мир построен на системе связей. В большинстве случаев мы их трактуем не правильно. Что же касается Хсунга, то он искренне желает мира. Вопрос — почему?

— Ты об этом не говорил.

— Непанта.

— Боюсь, что я не совсем тебя понимаю.

— Время отняло у неё слишком много. Братьев. Насмешника и Этриана. Даже Элану. Я не хочу, чтобы она мучилась в безумной надежде.

— Может быть, я совсем отупел, но в твоих словах я не улавливаю смысла.

— Этриан. Не исключено, что он жив.

— Что? Где?

Это была потрясающая новость. Его крестник жив. Он, Рагнарсон, в неоплатном долгу перед этим мальчиком.

— Спокойствие, — сказал Чародей. — Точно мне ничего не известно. Просто недавно до меня долетел отголосок какого-то ощущения. Я вдруг почувствовал присутствие его ауры. Где-то дьявольски далеко. То же самое чувство, когда, идя по улице, ты вдруг чувствуешь запах свежего хлеба и начинаешь искать булочника. Нерожденный — единственное средство, которое я пока ещё не использовал для поиска. Я не отправлю его на восток до тех пор, пока не появится какой-нибудь новый, действительно важный повод сделать это.

Королю с большим трудом удалось скрыть отвращение. Нерожденный был чудовищем, которого вообще не следовало создавать.

— Значит, Этриан на востоке?

— Далеко на востоке. Если, конечно, это он.

— Пленник Шинсана?

— Захватил его лорд Чин.

— Чин умер.

— Я просто размышляю вслух. Его захватили лорд Чин и Фадема. Можно предположить, что они передали мальчика Праккии, которая в свою очередь использовала его, чтобы выкрутить Насмешнику руки. Впрочем, не исключено, что он не у них.

— Но он был в их руках. В противном случае они не смогли бы уломать Насмешника. Им надо было найти очень убедительные доводы, чтобы он напал на меня.

Чародей смотрел на затянутый туманной дымкой восток. Вартлоккур молчал, хотя и мог отругать короля за то, что он романтизирует своего старого друга, и за то, что до сих пор не сумел избавиться от чувства вины за гибель Насмешника.