Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Черный отряд (№9) - Воды спят

ModernLib.Net / Фэнтези / Кук Глен Чарльз / Воды спят - Чтение (Ознакомительный отрывок) (стр. 3)
Автор: Кук Глен Чарльз
Жанр: Фэнтези
Серия: Черный отряд

 

 


Лебедь сбавил тон:

— К числу плюсов можно отнести то, что даже самые ловкие наши осведомители не обнаружили ничего, кроме этих «шалостей» с картинками. Следовательно, их можно рассматривать как всего лишь низкопробную и мелкую неприятность. Даже если за всем этим стоят те немногие из Черного Отряда, кто сумел уцелелеть… и даже с учетом вечерних беспорядков.

— Им никогда и не стать ничем, кроме «мелкой неприятности». — На этот раз Душелов говорила голосом решительной девочки-подростка. — С ними покончено. Я вырвала у Отряда сердце, когда похоронила всех их вожаков. — Теперь это был мужской голос, голос человека, привыкшего к неукоснительному повиновению. Но уже сам тот факт, что эти слова прозвучали, был равносилен косвенному признанию, что кое-кто из членов Отряда, возможно, все еще жив, а повышенная интонация, с которой был произнесен конец фразы, свидетельствовала о потенциальной неуверенности. Существовал целый ряд вопросов, связанных с тем, что именно произошло на равнине Сияющего Камня, на которые сама Душелов не могла дать ответ. — Вот если они сумеют вызвать их из мертвых, тогда я и начну беспокоиться.

Она не знала, возможно ли это.

Поистине, мало что происходит так, как мы планируем. Ее бегство вместе с Лебедем было делом чистой удачи. Но Душелов была не из тех, кто верит, что сияющий лик Фортуны будет обращен к ней всегда.

— Вероятно, ты права. Только это и важно, если я правильно тебя понял.

— Другие силы зашевелились, — с расстановкой сказала Душелов голосом сивиллы.

— Появились новые слухи, связанные с Обманниками, — сообщила Радиша, вызвыв всеобщую испуганную реакцию, в том числе и у бестелесного шпиона. — Недавно из Деджагора, Мельдермаи, Годжи и Данжиля пришли сообщения о людях, убитых в классической манере душил.

Лебедь уже явно пришел в себя.

— Когда речь идет о классической работе душил, только убийцы и знают, что именно произошло. Они не террористы в обычном понимании этого слова. Тела пройдут через их религиозные обряды и будут похоронены в святом месте.

Радиша проигнорировала его замечания.

— Сегодня удушение произошло здесь. В Таглиосе. Жертва — некий Перхюль Кноджи. Он умер в доме радости, специализирующемся на очень молоденьких девушках. Считается, что таких мест больше не существует, и все же они есть. — Это было обвинение. Серым вменялось в обязанность громить такого рода притоны. Но серые работали на Протектора, а Протектора это не волновало. — Я так понимаю, у нас по-прежнему продается все, что угодно.

Национальная мораль пребывала в коллапсе, и в этом некоторые винили Черный Отряд. Другие считали, что виновато правящее семейство. Находились даже те, кто упрекал Протектора. На самом деле не имело значения, кто именно виноват, равно как и тот факт, что большинство самых грязных пороков поселились здесь почти с тех самых пор, как первая грязная хибарка выросла на берегу реки. Таглиос изменился. И люди, впавшие в отчаяние, готовы на все, чтобы выжить. В такой ситуации только дурак может рассчитывать на хороший результат.

— Кто такой Перхюль Кноджи? — спросил Лебедь, оглянувшись через плечо на своего собственного писца. Его интересовало, почему Радише известно об этом убийстве, а ему нет. — Может быть, он просто получил то, за чем пришел? Увеселения с молоденькими девицами иногда заканчиваются весьма печально.

— Очень может быть, что Кноджи действительно получил по заслугам, — сказала Радиша с оттенком горького сарказма. — Как веднаит, он сейчас обсуждает это со своим богом, так я себе представляю. Нас интересует не мораль этого человека, Лебедь. Все дело в его положении. Он был одним из главных помощников генерал-инспектора. Собирал налоги в Чессе и на побережье, в восточных областях. Его смерть создаст нам проблемы на месяцы. Подведомственные ему области приносили существенную часть годового дохода.

— Может быть, кто-то из должников…

— Его юная приятельница осталась жива. Именно она позвала на помощь. Явились те, кто в таких местах призван улаживать неприятности. Это — работа душил. Убийство, совершенное в качестве вступительного взноса. Правда, кандидат в душилы оказался не на высоте. Тем не менее с помощью своего румеля он сумел-таки сломать Кноджи шею.

— Так их захватили.

— Нет. Там была та, кого они называют Дщерью Ночи. Наблюдала за удушением.

Итак, парни с крепкими мускулами испугались до умопомрачения, как только узнали ее. Ни Гунни, ни Шадар не хотели верить, что Дщерь Ночи была просто отвратительной молодой женщиной, а не мистической фигурой. Среди таглианцев, какой бы религии они не придерживались, мало у кого хватило бы мужества попытаться в чем-то помешать ей.

— Хорошо, — уступил Лебедь. — Похоже, это и в самом деле были душилы. Но откуда известно, что там присутствовала Дщерь Ночи?

Душелов рявкнула, не сдержав раздражения:

— Оттуда, что она сама сказала им, кто она такая, кретин! «Я — Дщерь Ночи. Я — Дитя Тьмы, Которая Грядет. Отправляйся к моей матери или молись зверям опустошения в Год Черепов.» Типичный для нее зловещий набор. — Теперь голос Душелова звучал монотонно, больше всего напоминая голос образованного скептика среднего уровня. — Не забывай, что она настоящий вампир, а в детстве была точной копией моей сестры.

Дщерь Ночи не боялась никого и ничего. Она знала, что ее духовная мать — Кина Разрушительница, Темная Мать — обеспечит ее защиту. Даже несмотря на то, что эта богиня просыпалась не чаще, чем раз в десять лет. Слухи о Дщери Ночи никогда не утихали среди городских низов. Очень многие люди верили, что она действительно та, кем себя провозглашает. И это лишь добавляло ей власти над человеческим воображением.

Другой слух, со временем угасший, связывал Черный Отряд с предсказанным Киной Годом Черепов, которывй наступит тогда, когда таглиосское государство встанет на путь предательства своих наемных защитников.

Обманники и Отряд оказывали на людей в чем-то схожее психологоческое воздействие, в результате чего молва значительно преувеличивала их численность. Превращение в призраков сделало и тех, и других более пугающими.

Важнее всего, однако, было то, что Дщерь Ночи появилась в самом Таглиосе. И проявила себя публично. А там, где проходила Дщерь Ночи, за ней по пятам, точно верный шакал, следовал вождь всех Обманников, живая легенда, живой святой душил Нарайян Сингх — и тоже делал свое злое дело.

Мурген подумал, что, может быть, ему стоит прервать свою миссию, чтобы предостеречь Сари, посоветовать ей отозвать всех, кто уже начал действовать, и оценить ситуацию с учетом этих новостей. Хотя, скорее всего, остановить раскручивающийся маховик событий сейчас уже не удастся. Что бы ни происходило.

Нарайян Сингх был самый заклятым врагом Черного Отряда. Ни Могабу, ни даже Душелова, старого, очень старого противника Отряда, не ненавидели так страстно, как Нарайяна Сингха. Сингх и сам, мягко говоря, не питал любви к Отряду. Когда-то он позволил себя захватить. И потом потратил немало времени, досаждая Отряду с помощью самых разных приверженцев зла. Многих он считал своими должниками, и ему нравилось собирать долги, а его богине, должно быть, нравилось попустительствовать ему в этом.

Тайный совет, как обычно, очень скоро выродился в нытье и тыканье друг в друга пальцем. При этом пурохита и генерал-инспектор маневрировали, пытаясь сваливать вину друг на друга и, если удастся, на Лебедя. Пурохита мог рассчитывать на поддержку трех «ручных» жрецов — если только это не противоречило планам Душелова. Генерал-инспектор обычно имел счастье опираться на поддержку Радиши.

Эти перебранки были, как правило, продолжительными, но мелочными, скорее символическими, чем затрагивающими существо дела. Протектор не позволяла им разрастаться в то, чего не одобряла.

Мурген уже собрался удалиться — его присутствие так и не было замечено, — но тут в зал ворвались два княжеских стражника и направились к Лозану Лебедю, хотя он не был их капитаном.

Возможно, они просто не сочли нужным беспокоить непредсказуемого Протектора, свою официальную начальницу.

Лебедь выслушал их, а потом ударил кулаком по крышке стола.

— Проклятие! Я так и знал, что это больше, чем «мелкая неприятность».

Он протопал мимо пурохиты, одарив его презрительным взглядом. Эти двое терпеть не могли друг друга.

Началось, подумал Мурген. Тогда — срочно обратно на склад До Трана. То, что пришло в движение, уже не остановить. Однако нужно немедленно рассказать находящимся в штабе о Нарайяне и Дщери Ночи, чтобы они как можно быстрее занялись ими.

Глава 7


Сари бывала разной, очень разной — точно актер, который снимает с лица одну маску и надевает другую. То — некромантка, заговорщица, безжалостная, коварная, холодно расчетливая. То — «соломенная» вдова знаменосца и официальный летописец Отряда. Иногда же просто нежно любящая мать Тобо. А всякий раз, отправляясь в город, она превращалась вообще в совершенно другое существо, которое звали Минх Сабредил.

Минх Сабредил принадлежала к отбросам общества. Метиска, внебрачный ребенок жреца Кхусы и шлюхи нюень бао. Минх Сабредил знала о своем прошлом больше, чем половина людей на улицах Таглиоса о своем, и постоянно сама с собой разговаривала на эту тему. И готова была рассказывать о себе всякому, кто хотел слушать.

Эта жалкая, обделенная судьбой женщина очень рано превратилась в согбенную старуху. Даже люди, которые никогда не сталкивались с ней, узнавали Минх Сабредил по маленькой статуэтке Чангеша, которую она везде таскала с собой. Того самого бога Чангеша, которому, согласно верованиям Гунни и некоторых нюень бао, подчинялась удача. Минх Сабредил разговаривала с Чангешем, когда больше слушать ее было некому.

Овдовев, Минх Сабредил вынуждена была содержать свою единственную дочь, выполняя самую грязную работу во дворце. Каждое утро перед рассветом она оказывалась среди других бедолаг, которые собирались у северной задней двери для слуг в надежде получить работу. Иногда она брала с собой Саву, полоумную сестру покойного мужа. Иногда приводила дочь, хотя довольно редко. Девочка уже была достаточно большой и могла привлечь нежелательное внимание.

Младший помощник домоправителя Джауль Барунданди выходил и сообщал количество рабочих мест, имеющихся в распоряжении на сегодняшний день, а потом отбирал людей, которые займут их. Барунданди всегда указывал на Минх Сабредил, потому что, хотя в сексуальном отношении она его не интересовала, он мог рассчитывать на щедрую часть ее заработка. Минх Сабредил была в отчаянном положении.

Барунданди забавляла статуэтка Сабредил, с которой та никогда не расставалась. Как гуннит и приверженец Кхусы, он часто включал в свои молитвы просьбу о том, чтобы его обошла стороной «удача», выпавшая на долю Сабредил. Никогда не признаваясь в этом своим товарищам по вере, он испытывал к Сабредил некоторое расположение из-за того, что ей достался такой жалкий отец. Подобно большинству других негодяев, он был злым не всегда, а лишь большую часть времени и, главным образом, мелочными способами.

Сабредил, она же Кы Сари, никогда не молилась. Кы Сари не привыкла полагаться на помощь богов. Не подозревая о том, что в душе Барунданди существовал крошечный уголок, где жили добрые чувства, она уже спланировала его судьбу. Когда придет время, у этого хищника будет время и возможность пожалеть о своих грязных делишках.

И не только у него — на всех необъятных просторах Таглиосской империи. Когда придет время.

Мы прошли сквозь лабиринт заклинаний, которыми Гоблин и Одноглазый в течение долгих лет опутывали наш штаб с целью сбить с толку любого, приближающегося к ней.

Тысяча искусно переплетенных слоев тонкой ткани обмана, такой неуловимой, что только сама Протектор могла бы обнаружить ее.

Но Душелов не бродила по улицам, выискивая убежища врагов. На то у нее имелись серые, и Тени, и летучие мыши, и вороны. А эти ее соглядатаи были слишком тупы, чтобы заметить, как их уводили прочь или искусно препровождали через эти области таким образом, что они полагали, будто находятся совсем в в другом месте. Два маленьких колдуна неустанно поддерживали и расширяли свой запутанный лабиринт. В результате в пределах двух сотен ярдов от нашей штаб-квартиры ни один человек теперь не оказывался просто так, по своей охоте. Только если его туда приводили специально.

Мы пересекли лабиринт без всякого труда — с веревочными браслетиками на запястьях. Они разгоняли мираж, который видели другие люди, позволяя воспринимать вещи такими, какими они были на самом деле.

Вот каким образом мы зачастую узнавали о планах дворца еще до того, как они начинали осуществляться. Минх Сабредил, а иногда и Сава во время «работы» прежде всего занимались подслушиванием.

— С какой стати мы тащимся в такую рань? — пробормотала я.

— С такой, что как бы рано мы ни встали, будут те, кто опередит нас.

В Таглиосе множество отчаявшихся людей. Некоторые даже раскидывали лагерь неподалеку от дворца, но не ближе, чем позволяли серые.

Мы оказались в районе дворца на несколько часов раньше, чем обычно. Было еще темно, и это позволило нам посетить некоторых братьев из Отряда, которые жили, а иногда и работали в городе под видом простых людей. Разговаривала с ними Минх Сабредил, а Сава следовала за ней по пятам, пуская слюну уголком изогнутого рта.

Большинство братьев не узнавали нас. Они и не ожидали, что это произойдет. Они думали, что услышат кодовое слово — этого было достаточно, чтобы выполнить все указания, переданные через посланцев. Наши люди и сами часто меняли облик. Предполагалось, что каждый брат Отряда должен разработать для себя несколько разных образов, которые мог бы принимать на людях. У некоторых это получалось лучше, у других хуже. Последним давали менее рискованные задания.

Сабредил посмотрела на осколок луны, на мгновение выглянувший сквозь прореху в облаках.

— Пора идти.

Я что-то проворчала, нервничая. Прошло много времени с тех пор, как я принимала участие в предприятии, более опасном, чем слоняться вокруг дворца или ходить в библиотеку. Но сегодня события могли начать развиваться самым непредсказуемым образом, и требовалось, чтобы я лично приняла в них участие.

— Такие облака бывают перед сезоном дождей, — заметила я.

Обычно сезон дождей начинается позже, принося с собой бесконечные ливни, весь день напролет. Погода словно срывается с цепи, с безумными температурными перепадами и градом, а гром гремит так, точно все боги пантеона Гунни упились в доску и скандалят. Но все же жару я не люблю гораздо больше.

Таглиосцы делят год на шесть сезонов. Только во время одного, который они называют зимой, наступает хоть какое-то облегчение от жары. — Стала бы Сава обращать внимание на облака? — спросила Сари.

Она была сторонницей того, чтобы ни при каких обстоятельствах не выходить из образа. В городе, где правит тьма, никогда не знаешь, чьи глаза наблюдают из темноты, чьи невидимые уши насторожились, подслушивая.

— М-м-м… — Это была, наверное, самая умная вещь, которую Сава когда-либо произносила.

— Пошли.

Сабредил взяла меня за руку и повела, как всегда, когда мы отправлялись на работу во дворец. Когда мы добрались до главного северного входа, который находился всего в сорока ярдах от задней двери для слуг, там горел единственный факел — как предполагалось, для того, чтобы стражники могли следить за тем, что происходит снаружи. Но он был установлен так неудачно, что помогал им видеть лишь честных людей. Когда мы были уже совсем рядом, кто-то прокрался вдоль стены, подпрыгнул и накинул на факел мешок из влажной сыромятной кожи.

Один из стражников грубо выругался — значит, заметил. Интересно, хватит у него глупости отправиться посмотреть, что случилось?

Скорее всего, да. Тронная стража уже на протяжении многих десятилетий не сталкивалась ни с какими серьезными неприятностями и стала довольно беспечной.

Край луны скрылся за облаками, и тут же какая-то тень проскользнула в сторону входа во дворец.

Наступал тот этап нашего замысла, который требовал особой ловкости.

Звуки, обычно сопровождающие драку. Испуганный вскрик. Треск, стук, лязг металла — когда люди врывались в ворота. Вопли. Свист. Ответный свист с разных сторон. Пока все точно в соответствии с планом. Через некоторое время свист, доносившийся со стороны входа во дворец, стал ужасно пронзительным.

Когда идея только обсуждалась, возникли серьезные дебаты по поводу того, должно ли нападение быть реальным. Складывалось впечатление, что одолеть стражу у входа не составит труда. Некоторые решительно настроенные, уставшие от ожидания люди настаивали на том, чтобы ворваться внутрь, убивая всех подряд.

Какое-то удовлетворение это, безусловно, принесло бы, но уничтожить Душелова мы бы наверняка не смогли. К тому же, такое массовое убийство ни в какой мере не способствовало бы осуществлению наших планов освобождения Плененных, что считалось нашей главной задачей.

Я постаралась убедить всех, что тактика отвлечения внимания и «запудривания» мозгов сработает гораздо лучше. В старой манере, почерпнутой из Анналов. Заставить врага думать, что у нас на уме одно, а на самом деле сделать нечто совсем другое. Выманить их из караульного помещения — пусть погоняются за нами там, где никого нет, в то время как мы будем действовать совершенно в другом месте.

Сейчас, когда Гоблин и Одноглазый сделались совсем старыми, наши уловки должны быть все более и более изощренными. К сожалению, у колдунов не хватило бы ни силы, ни выносливости, чтобы создать и поддерживать иллюзию серьезной потасовки. И обучить Сари своим секретам они не могли, даже если бы захотели. Ее талант имел совсем другую направленность.

Первые серые, которые прибежали на шум, угодили в засаду. Последовала жестокая схватка, но все же несколько серых ухитрились прорваться ко входу во дворец и присоединиться к защищавшим его охранникам.

Сабредил и я заняли позицию у стены, между главным входом и тем, который предназначался для слуг. Сабредил крепко сжимала в руке своего Чангеша и что-то шептала. Сава вцепилась в нее, неся всякую чушь и время от времени негромко вскрикивая от испуга.

Хотя свалка оказалась достаточно серьезной, нападающим не удалось пробиться сквозь заслон защитников. Потом прибыла помощь изнутри. Лозан Лебедь и взвод тронной стражи выскочили наружу. Нападающие мигом рассеялись. Настолько быстро, что Лебедь закричал:

— Стойте! Здесь что-то не так!

Внезапно ночь как будто взорвалась. Воздух начали со свистом рассекать огненные шары. О них уже и думать забыли — это оружие никто не пускал в ход со времен тяжелых боев в конце войны с Хозяевами Теней. Тогда Госпожа создавала его в огромных количествах, но, кроме нее, этого не мог делать никто. То, что уцелело, приходилось заботливо экономить. Сейчас, согласно нашему плану, стреляли те из нападающих, которые прежде устроили сражение у входа. Их задачей было отделить Лебедя от стражи и серых.

От этого зависела его жизнь.

Шары начали падать в стороне от Сабредил и меня. Лебедь был явно испуган. Когда огненный шар упал у самого входа, отрезая его от остальных, он, как и предполагалось, отступил к служебному входу. Мимо нас.

Добрый старый Лебедь. Можно подумать, что он читал разработанный мной сценарий. Когда его люди, спасясь от огненных шаров, бросились в разные стороны, он шарахнулся к стене, едва успев уклониться от очередного снаряда. Над нашими головами летели расплавленный камень и ломти горящей плоти, и я подумала, что, наверное, мы немного перестарались. Просто забыли, какой разрушительной силой обладает это оружие.

Лебедь споткнулся о ногу, которую выставила Сабредил. Грохнувшись на булыжную мостовую, он обнаружил, что над ним склонилась бормочущая какую-то чушь идиотка. Кончик ее кинжала упирался ему под подбородок.

— Попробуй только пикнуть, — прошептала она.

Огненные шары ударялись о стену дворца и расплавляли ее, прожигая себе путь внутрь. Деревянная дверь у входа пылала. Света хватало, и братья прекрасно разглядели сигнал, свидетельствующий о том, что нужный человек у нас в руках. Огонь стал более прицельным. Все новые и новые серые сбегались на помощь, и нападающие стали отступать. Двое братьев подбежали к Лебедю, «освободили» его, ударили и обругали нас. Подхватили Лебедя и потащили его с собой, догоняя других отступающих, волна которых хлынула прочь от дворца под натиском мощного сопротивления охраны.

Когда они исчезли во мраке, случилось то, чего мы опасались больше всего.

Душелов вышла на зубчатую стену, чтобы посмотреть, что происходит. Сабредил и я поняли это, потому что как только ее заметили, сражение сражу же прекратилось на несколько секунд. Потом град огненных шаров полетел точнехонько туда, где она стояла.

Нам повезло. Она была в такой степени не подготовлена к происходящему, что не придумала ничего лучшего, как просто присесть. Тогда наши братья сделали то, что и планировались, — бросились вниз по склону холма и затерялись среди людей прежде, чем Протектор смогла пустить по их следу своих летучих мышей и ворон.

Я не сомневалась, что они разлетятся по всему городу в течение нескольких минут. Так же, как и слухи, один абсурднее другого. Если люди не ударятся в панику.

Сабредил и Сава подошли поближе ко входу для слуг. Мы просто стояли, поддерживая друг друга, бормотали и нашептывали свои глупости и в страхе поглядывали на горящие трупы, когда испуганный голос требовательно спросил:

— Минх Сабредил, что ты тут делаешь?

Джауль Барунданди. Наш начальник. Я даже головы не подняла. И Сабредил не отвечала, пока Барунданди не подтолкнул ее носком башмака и повторил свой вопрос. В его тоне, однако, не чувствовалось злости.

— Мы решили придти сегодня пораньше. Саве очень нужна какая-нибудь работа. — Сабредил оглянулась по сторонам. — Где остальные?

Где им еще было быть, остальным. Тем четверым или пятерым, что страстно жаждали оказаться первыми в очереди на получение работы. Естественно, они разбежались. Интересно, много ли им удалось заметить до того, как они бросились наутек? Предполагалось, что это произойдет, как только начнут падать огненные шары и возникнет паника, то есть, до того, как Лебедь окажется рядом с нами, но я не могла вспомнить, так ли все это было.

Сабредил повернулась к Барунданди. Я крепче вцепилась в ее руку и жалобно заскулила. Она успокаивающе похлопала меня по плечу и пробормотала что-то невразумительное. Барунданди, казалось, купился на этот спектакль, в особенности, когда Сабредил пожаловалась ему, что один из хоботов Чангеша отломился, заплакала и принялась обыскивать все вокруг.

У главного входа толпились ошарашенные охранники и еще не прочухавшиеся после сна служащие. Все спрашивали друг у друга, что случилось и что нужно делать. Вот дерьмо! Некоторые из огненных шаров прожгли стену, а ведь она в шесть-восемь футов толщиной! Шадариты, которые прибыли, чтобы забрать мертвых и раненых, тоже ломали себе голову над происшедшим.

Голос Джауля Барунданди помягчел. Он подозвал кого-то из своих служащих.

— Проводи этих двоих внутрь. Будь пообходительней. Может быть, с ними захочет поговорить кто-нибудь, кто поважнее.

Я надеялась, что не подведу. Хотя, по-моему, лучше бы нам было вообще отсюда убраться, раз «важные» люди могли заинтересоваться тем, что видели две женщины, относящиеся чуть ли ни к разряду неприкасаемых. Такого на моей памяти не случалось ни разу.

Глава 8


Я могла не беспокоиться. С нами побеседовал сильно выбитый из колеи сержант Охраны и делал он это, по-видимому, только ради того, чтобы ублаготворить Джауля Барунданди. Который, так считал вояка, просто хотел подольститься к вышестоящим, предоставив им свидетелей, своими глазами видевших разыгравшуюся трагедию.

Поняв, что никакого толку не будет, сержант утратил к нам всякий интерес. Спустя несколько часов мы все же оказались внутри. Тут по-прежнему царило всеобщее возбуждение, а предводители Тронной Гвардии и Серых наводняли Дворец все новыми и новыми солдатами и рассылали по солдатским баракам все новых и новых шпионов, на всякий случай — а вдруг солдаты так или иначе замешаны в нападении? В это время Минх Сабредил и ее идиотка-невестка уже тяжко трудились. По указанию Барунданди приводили в порядок комнату, где собирался Тайный Совет. Там все было вверх дном. Впечатление такое, что кто-то вышел из себя и, срывая свою ярость, принялся крушить все вокруг.

— Сегодня придется как следует потрудиться, Минх Сабредил. Этим утром пришло совсем мало народу. — В словах Барунданди чувствовалась искренняя горечь. Из-за налета большинство наемных работников разбежались, и, значит, ему перепадет меньше денег, которые он с них сдирал. Ему даже в голову не приходило поблагодарить судьбу за то, что он вообще остался жив. — Как она, в порядке?

Он имел в виду меня. Саву. Я все еще весьма натурально вздрагивала.

— Все будет хорошо, пока я рядом. Не стоит переводить ее сегодня в другое место, где она не сможет меня видеть.

— Ладно, работы и здесь хватит, — проворчал Барунданди. — Только старайтесь не попадаться никому на глаза.

Минх Сабредил кивнула. Скромница, ничего не скажешь. Усадив меня на огромный стол, она нагромоздила туда же целую гору ламп, подсвечников и прочего в том же духе. Я заставила себя полностью сосредоточиться на работе, как это сделала бы Сава, и принялась их чистить. Сабредил приводила в порядок пол и мебель.

Люди входили и уходили, в том числе и важные персоны. Никто не обращал на нас внимания, только Генерал-инспектор Чандра Гокхейл раздраженно оттолкнул Сабредил, которая скоблила пол как раз там, где ему захотелось пройти.

Сабредил, стоя на коленях, поклонилась и робко извинилась. Гокхейлу было на нее наплевать. Она принялась подтирать разлившуюся воду, не проявляя никаких эмоций. Минх Сабредил восприняла все случившееся как должное. Но вполне может быть, что как раз в этот момент у Кы Сари сформировалось совершенно определенное мнение относительно того, кто из наших врагов будет следующей мишенью после Лозана Лебедя.

Появились Радиша с Протектором и уселись на свои места. Вскоре, точно из воздуха, возник Джауль Барун-данди — чтобы увести нас оттуда. Сава, казалось, не замечала ничего, сосредоточившись исключительно на подсвечниках.

Торопливо вошел высокий капитан-шадарит.

— Ваше Высочество, согласно предварительным подсчетам, погибло девяносто восемь и ранено сто двадцать шесть человек, — сообщил он. — Не вызывает сомнений, что некоторые из последних умрут от ран. Министр Лебедь не найден, но многие тела так сильно обожжены, что это затрудняет идентификацию. Те, в кого угодили огненные шары, вспыхивали, точно смоляные факелы.

Капитану стоило немалых усилий сохранять спокойствие. Совсем молодой человек, он наверняка до сих пор не сталкивался с последствиями реального сражения.

Я продолжала работать, изо всех сил стараясь не выходить из образа. Мне не случалось находиться так близко к Душелову с тех пор, как пятнадцать лет назад она захватила меня и удерживала в плену. Не слишком приятные воспоминания. Дай Бог, чтобы она не узнала меня.

Я все глубже погружалась в себя, отрешаясь от всего окружающего и отыскивая внутри собственной души безопасное местечко. Необходимости прятаться здесь не возникало со времени моего пленения. Петли на дверях заржавели, но я все же нашла туда дорогу и теперь могла Ни о чем не волноваться до тех пор, пока оставалась Савой. Сосредоточенность и самоуглубленность не мешали мне следить за тем, что происходит вокруг.

Протектор внезапно спросила:

— Кто эти женщины? Барунданди завилял хвостом.

— Простите, Ваши Сиятельства. Простите. Моя вина. Я не знал, что эта комната может понадобиться.

— Отвечай на вопрос, домоправитель, — приказала Радиша.

— Конечно, Ваше Сиятельство. — Барунданди поклонился чуть не до полу. — Женщина, которая скребет пол, Минх Сабредил, вдова. Вторая — ее дурочка-невестка, Сава. Они не служат во Дворце постоянно, мы даем им работу время от времени в соответствии с благотворительной программой Протектора.

— У меня такое чувство, словно я видела одну или, может быть, даже обеих прежде, — задумчиво проронила Душелов.

Барунданди снова низко поклонился. Этот неожиданный интерес пугал его.

Минх Сабредил работает здесь много лет, Протектор. Сава помогает ей, когда ее разум проясняется настолько, что можно поручать ей несложные задачи.

Я чувствовала, что он решает для себя вопрос, стоит ли упомянуть о том, что мы были непосредственными свидетельницами утреннего нападения. Потом я настолько глубоко погрузилась в себя, что пропустила происходившее на протяжении нескольких последующих минут. Барунданди, по-видимому, пришел к выводу, что лучше помалкивать. Может, он боялся, что при более детальном расспросе вылезет наружу тот факт, что мы были вынуждены отдавать ему половину своего ничтожного заработка. Только за право делать работу, от которой руки превращались в кровоточащие, ноющие от боли клешни. В конце концов Радиша сказала ему:

— Оставь нас, домоправитель. Пусть работают. Сейчас здесь не будет решаться судьба империи.

И Душелов махнула рукой в перчатке, прогоняя Барунданди, но внезапно остановила его, требовательно спросив:

— Что там валяется на полу рядом с этой женщиной?

Она, конечно, имела в виду Сабредил, поскольку я сидела на столе.

— А? Ох… Чангеш, Ваше Сиятельство. Эта женщина повсюду таскает его с собой. Она на нем просто помешана. Он…

— Ладно, иди.

Так вот и получилось, что, по крайней мере, Сари на протяжении почти двух часов присутствовала при том, как обсуждались сокровеннейшие проблемы реакции властей на наше нападение.

Спустя некоторое время я тоже очнулась — не слишком поздно, чтобы понять, что происходит вокруг. Курьеры приходили и уходили. Постепенно стала вырисовываться общая картина, достаточно всеобъемлющая и без прикрас. Никакой реальной причины именно сейчас устраивать утреннюю заварушку ни у армии, ни у простого народа не было. Как и ожидалось. Но все равно Радиша восприняла это как хорошую новость.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7