Глен КУК
      ЧЕРНЫЙ ОТРЯД VII
      СУРОВЫЕ ВРЕМЕНА
      Триш и Ким, вам, моим дорогим давним друзьям, посвящаю
      Равнину метет неутихающий ветер. Метет, шурша по серым камням мостовых, простертых от горизонта к горизонту. Поет хором призраков вкруг беспорядочно вздымающихся к небу черных столпов. Играет принесенными издалека листьями, взвихряет пыль. Рвет волосы иссохшего мертвеца, лежащего здесь уж целое поколение. Проказливо бросает листья в разинутый в беззвучном крике рот кадавра - и снова уносит их прочь. Ветер несет дыханье зимы...
      Молния прыгает с одного черного столпа к другому, точно ребенок, несущийся за товарищем по игре, дабы запятнать того. И тогда равнина на миг обретает призрачный цвет...
      Столпы сии можно принять за останки во прах поверженного города. Но - нет. Слишком мало их, и слишком беспорядочно расставлены они по равнине. И ни единый не рухнул еще, хоть многие жестоко источены клыками голодных ветров...
      Глава 1
      Обрывки...
      ...лишь потемневшие обрывки, крошащиеся в пальцах.
      Побуревшие уголки страниц с полудюжиною начертанных неверною рукой слов, контекст коих более неизвестен...
      Все, что осталось от двух томов Летописи. Тысяча часов труда. Четыре года истории. Все это пропало навсегда. Или - как?
      Я не хочу возвращаться вспять. Не желаю вызывать к жизни тот ужас. Не хочу пробуждать ту боль. Боль та слишком сильна, чтобы вынести ее теперь. Все равно - нет способа снова пересилить тот ужас во всей его полноте. Сердце и разум, переправившись невредимыми на дальний берег, просто отказываются рисовать на карте безумие своего маршрута.
      К тому ж и времени нет. Война. Дядюшке Дою что-то требуется. И хорошо самое время остановиться. Чернила от слез расплываются.
      Хочет напоить меня каким-то странным зельем нюень бао.
      Обрывки...
      ...повсюду вокруг - обрывки моей работы, жизни моей, и любви, и боли, разметанные суровым временем...
      Тьма. И лишь черепки времени во тьме...
      Глава 2
      Добро пожаловать в город мертвых! Не смущайся, что эти типы пялятся. Нечасто призракам доводится видеть чужих, да еще и дружественно настроенных. Да, это тебе верно кажется. Они действительно голодны. Когда сидишь в осаде, такое случается.
      Ты уж постарайся не очень смахивать на жареного барашка.
      Думаешь, шучу? Держись подальше от наров. Добро пожаловать в Дежагор, как таглианцы зовут эту дыру. Вон те тщедушные и смугловатые, у которых Черный Отряд отобрал этот город, называют его Штормгардом. Для коренных жителей он всегда был Джайкуром - даже в те времена, когда это считалось за преступление. А как его зовут нюень бао - никто, кроме них, не знает. Да и какая разница? Все равно они неразговорчивы и в расчет не принимаются.
      Вон один из них. Вон тот - жилистый, скуластый. Здесь все более-менее смуглы, но не они. Они - мертвенно-сероватые. Глаза их - словно отполированный уголь, что никогда не знал огня. Словом, нюень бао ни с кем не спутаешь. Шум?
      Похоже, Могаба, нар, со своим Первым Легионом снова режут людей Страны Теней. Они почти каждую ночь пробираются сюда.
      Наверное, нашли таких, что прятались с того дня, как Отряд взял город.
      А как насчет запаха? Пока эти, из Страны Теней, не начали хоронить покойных, было еще хуже.
      Длинные насыпи лучами расходятся от города - в них трупы, сложенные как бы в поленницу. Порой их не глубоко закапывают, и тогда от души надеешься, что ветер повернет в их сторону.
      Они, сам видишь, оптимисты - вон сколько траншей впрок накопали.
      Хуже всего - это слоны. Пока такая громада сгниет... Пробовали жечь, но толку с этого... Только канюков дразнить. Так что они, когда могут, тоже отволакивают туши в эти насыпи.
      Который? Вон тот уродец в безобразной шляпе? Это Одноглазый. Тебя на его счет наверняка предупреждали.
      Почему "Одноглазый"? Повязку на глазу видишь? Яснее некуда.
      Другой коротышка - это Гоблин. Насчет него тебя тоже наверняка предупреждали. Нет? Ну так держись от них подальше. Особенно если они спорят. А уж если при этом и пьют... Конечно, они в своей волшбе звезд с неба не хватают, но уж на тебя-то их сноровки хватит за глаза.
      Как бы они ни были жалки, это из-за них главным образом тенеземцы сюда не слишком-то суются, а грабят окрестные деревни, оставив помойные роскошества этого города таглианским войскам да Черному Отряду.
      Нет, вот теперь гляди в оба. Гоблин - тот, что светлее. И похож на жабу. А Одноглазый - который в шляпе и с повязкой через лоб.
      Те ребята в мундирах, что в незапамятные времена были белыми, таглианские солдаты. Теперь каждый из них ежедневно задается вопросом: чего ради ему, дурню треклятому, взбрело в голову записываться в эти легионы?
      А те, с унылыми лицами, в разноцветных простынях, местные, - джайкури.
      Вот что забавно: когда Отряд с легионами, налетев с севера, малость удивил Грозотень, они приветствовали пришельцев. Освободителями величали. Улицы усыпали лепестками роз и любимыми дочерьми.
      А теперь они не режут своих освободителей из-за угла только потому, что альтернатива - еще хуже. Сейчас они хотя бы живы настолько, чтоб чувствовать, что в брюхе пусто, а разум - жестоко обманулся.
      Тенекрут отнюдь не славится мягкостью в обращении и любовью к детям...
      Детишки вокруг? Те пострелята, что почти счастливы и упитанны? Нюень бао. Все - нюень бао.
      Джайкури почти перестали рожать детей, когда явились Хозяева Теней. А большая часть немногих родившихся просто не дожила до сегодняшнего дня. Горстку же уцелевших берегут пуще любого сокровища. Они тебе голышом по улицам гонять не будут.
      Кто такие нюень бао? Никогда не слыхал?
      Хороший вопрос. Попробуй ответь...
      Нюень бао не говорят с чужими иначе, как через Глашатая, но слух о них таков, что это - паломники, возвращавшиеся из какого-то хаджа, что бывает у них раз в поколение, и задержанные здесь обстоятельствами. Таглианские солдаты говорят, что они - с болотистых пустошей дельты реки к западу от Таглиоса. В общем, примитивное, мизернейшее меньшинство, ненавидимое большинством приверженцев основных божеств - Гунни, Ведны и Шадара.
      В паломничестве принимал участие весь народ нюень бао. Так вот они всем народом и застряли здесь, в Дежагоре.
      Научиться бы им время выбирать... Иди хоть отточить мастерство умиротворения своих богов. У Черного Отряда с нюень бао уговор. Гоблин с полчаса пообщался с их Глашатаем и все уладил. Нюень бао не задевают Черный Отряд и таглианцев, которым Отряд покровительствует. Мы, в свою очередь, не трогаем нюень бао.
      Так и живем.
      Дай ты пинка этой вороне. Совсем обнаглели, проклятые. Думают, управы на них нет... Эй! Попал! Хватай скорей! На вкус они мерзки, но - все лучше, чем ничего...
      Ч-черт, улетела. Что ж, бывает. Идем к цитадели. Оттуда лучше всего любоваться окрестностями.
      Глава 3
      Эти парни?
      Это - Отряд. Никогда б не подумал, а? Белые там, внизу? Тот, с дикой шевелюрой. Бадья. С ним - Масло и Ведьмак. Они в Отряде дольше всех, кроме Одноглазого да Гоблина. Эта парочка несколько поколений числится в Старой Команде. Одноглазый, должно быть, уж третью сотню лет разменивает.
      А вон древний чахоточник - Сопатый. Ни на что особо не пригоден. Как только выжил в той кутерьме несусветной, никто не знает. Говорят, наравне с лучшими головы крушил.
      Еще двое черных - Ишак с Лошаком. Может быть, и настоящие имена у них имеются. Однако их так долго звали по кличкам, что даже сами они эти имена не сразу вспомнят.
      Ты, главное, Гоблина с Одноглазым запомни. И против себя их не настрой, смотри. Они сдержанностью не отличаются.
      Эта улица называется "Блистающая Каплями Росы". Никто не знает отчего. Пока выговоришь... А если еще по-джайкурийски, вовсе челюсть свихнешь. Как раз по ней Отряд прорвался к башне. Может, еще переименуют в "Омытую Кровавым Потоком".
      Да, этой улицей Отряд пронесся сквозь ночь, уничтожая все на своем пути, и ворвался в башню прежде, чем кто-либо сообразил, что происходит. С помощью Оборотня поднялись они на самый верх башни и дождались, пока он прикончит Грозотень, а после взяли и его самого.
      У Отряда издавна имелся зуб на него. Еще с предыдущего поколения. Тогда он, помогая Душе-лову сломить сопротивление города, убил Тамтама, брата Одноглазого. Отряд служил тогда синдику Берилла. С тех дней оставались лишь Ворчун, Одноглазый с Гоблином, Масло и Ведьмак. А теперь и Ворчун - в тех самых насыпях. Равнину удобряет. Теперь наш Старик - Могаба, как сам он полагает.
      Создавшие Отряд пришли и ушли, однако сам Отряд - вечен.
      Те черные здоровые мужики, что караулят ворота, - это нары. Потомки служивших Отряду несколько столетий назад. Жутковаты, верно? Могаба с целою толпой своих дружков присоединился к походу Отряда в Джии-Зле. Старая Команда их недолюбливает.
      Было их куда больше, чем теперь, однако порядком убыло и продолжает убывать. Твердолобы они. Отряд боготворят. Только их Отряд - вовсе не таков, как Отряд Старой Команды.
      В каждом наре - более шести футов росту. Для похода в Хатовар Могаба отобрал самых сильных и умелых воинов. Все они ловки, как кошки, сильны, как гориллы, и владеют оружием так, словно родились с ним.
      А прочие? Которые зовутся Старой Командой? Да. Верно. Отряд - больше чем ремесло. Будь он только ради денег, продавай мы свой меч всякому, кто готов платить, не бывать бы Черному Отряду в этих краях. Работы и на севере было полно. В мире всегда хватает властителей, желающих прижать к ногтю подданных либо соседей.
      Отряд - это семья для тех, кто к ней принадлежит. Отряд - это дом. Отряд народ изгнанных, одиноких, вызвавших на бой целый мир.
      Сейчас Отряд пытается замкнуть кольцо своей жизни. Мы - в поисках места своего рождения, былинного Хатовара. Но, похоже, весь мир сговорился, что Хатовар должен остаться неприкосновенным, точно дева, укрытая вуалью тени.
      Нюень бао? Они - просто здесь присутствуют. Полагают, что смогут и дальше держать нейтралитет. Ничего. Тенекрут придет, он им растолкует. В этом мире никто не может оставаться в стороне. Да и тебе лучше бы поскорей сделать выбор.
      Малость не в форме? Ничего, образуется. Побегаешь недельки три взад-вперед - то отряд Тенекрута прорвется, то Могаба упреждающий рейд затеет - закалишься не хуже меча нюень бао.
      Думаешь, сидеть в осаде - это с боку на бок поворачиваться да поглядывать, не идет ли тот тип, снаружи?
      Пойми, тот, снаружи - слюнявый безумец.
      Нет, не просто чокнутый. Он - волшебник. Могучий, хотя последнее время не часто показывается на люди. Старик, перед тем как сгинуть в той заварухе, после которой нас всех заперли здесь, здорово ему врезал. С тех пор старый черт не в себе.
      Пришли. Выше уже некуда. Вот, внизу, весь этот вонючий городишко, словно песочный ящик, какие так любила Госпожа...
      А-а, ну да. Этот слух и сюда дополз. Кое с кем из пленных тенеземцев. Может, и была какая-нибудь Кина там, на севере. Или еще что-нибудь. Но Госпожа там быть не могла. Она погибла вон на том самом месте. Пять десятков человек видели, как. И половина из них полегли, пытаясь спасти ее...
      Да как у тебя язык поворачивается?.. Что значит:
      "Как я могу быть уверен"? Сколько ж тебе еще свидетелей представить? Мертва она. И Старик мертв. Все, кто успел пройти в город прежде, чем Могаба запер ворота, мертвы.
      Уйма народу полегла... Остались лишь те, кто сейчас здесь. Меж двух безумцев. И еще вопрос, кто безумней - Могаба или Тенекрут.
      Ну нагляделся? Вот так Дежагор держит осаду Хозяев Теней. Не очень впечатляющее зрелище, верно? Однако каждый из тех выжженных участков - память о жестокой схватке. Вот как ведем мы дела с тенеземцами.
      Пожары в Дежагоре начинаются просто.
      Да в аду и должно быть жарко, верно говорю?
      Глава 4
      Кто я такой, на тот невероятный случай, если записи мои уцелеют. Я Мурген, знаменосец Черного Отряда, хотя, к стыду моему, знамя потеряно в битве. Веду Летопись неофициально, потому что Ворчун мертв. Одноглазый не желает, а из прочих вряд ли кто грамотен. Я был учеником Костоправа и стану продолжать Летопись, пусть даже без официальных санкций.
      Я ваш проводник - на несколько месяцев, а может, недель или же дней; смотря сколько понадобится тенеземцам, дабы привести наше присутствие здесь к неизбежному его завершению.
      Никто из запертых в этих стенах не выберется отсюда. Слишком много врагов, слишком мало нас. И единственное наше преимущество - в том, что наш командующий так же безумен, как и их. Что делает наше положение несколько неопределенным. Хотя не прибавляет оснований надеяться.
      Могаба не сдается столь долго лишь оттого, что сам он, лично, вполне способен, вися на одной руке, другою швырять во врага камнями.
      Судя по всему, листы эти будут развеяны темным ветром, и ничей взгляд более не коснется их. А может, именно они пойдут на растопку, когда Тенекрут запалит костер под последним, убитым им после взятия Дежагора.
      Ну а на случай, ежели кто-нибудь найдет мои записи, - вот Книга Мургена, последняя из Летописи Черного Отряда.
      Долгая нить моего повествования начинает раскручиваться.
      ***
      Умру я, в безвестности и страхе, в стране, где, даже сосредоточившись всею душой, не могу понять и десятой доли - настолько стара она.
      Время спрессовано здесь плотно, и двух-тысяче летние традиции служат основанием для вещей полностью абсурдных, однако принимаемых без удивления и оговорок. Дюжина народов, культур и вероисповеданий образовали такую смесь, что должна бы немедля испариться, однако существует она столь долго, что все возмущения выливаются лишь в непроизвольные подергивания древнего тела, слишком утомленного, чтобы впредь утруждаться хоть чем-нибудь.
      Таглиос - единственное крупное княжество. Прочие теперь большею частью принадлежат Стране Теней. Населяют его в основном гунниты, шадариты и веднаиты. Гунниты невысоки и темнокожи, хотя не черны, как нары. Мужчины одеваются в балахоны наподобие тог, благо климат позволяет. Их яркая и пестрая расцветка выявляет кастовую, культовую и профессиональную принадлежность носящего. На женщинах - яркие ткани, несколько раз обернутые вокруг тела. Незамужние прячут лица под вуалью - кстати, замуж они, надо сказать, выходят рано. В качестве украшений носят свое приданое. Прежде чем выйти на люди, женщины расписывают лбы кастово-культово-профессиональными знаками и отца, и мужа. Мне этих иероглифов не понять никогда. Гунниты низших каст не носят ничего, кроме набедренных повязок.
      Шадариты кожей светлее, словно очень загорелые белые с севера. Они высоки; обычно выше шести футов. В отличие от гуннитов, бород не бреют и не выщипывают. Приверженцы некоторых сект и волос никогда не стригут. Запрета на омовения у них нет, но и позволительны оные крайне редко. Одеваются шадариты только в серое и носят тюрбаны, означающие общественное положение. Они, в отличие от гуннитов, едят мясо. Женщин их я лично не видел ни разу. Может, они своих детей находят в капусте?
      Веднаиты - самая малочисленная из крупнейших этнических групп Таглиоса. Они столь же светлокожи, как и шадариты, но не так рослы и массивны; черты лиц их свирепы. Спартанских вкусов шадаритов они не разделяют. Вера их запрещает им почти что все на свете, оттого чтимые ими запреты и заветы частенько нарушаются. Одеваются не так ярко, как гунниты, однако цвет в их одеждах все же присутствует. Веднаиты носят штаны ненастоящую обувь. Даже беднейшие прикрывают тело и голову. Замужние веднаитки одеваются только в черное. Да так, что ничего, кроме глаз, и не видно. Незамужней веднаитки не увидишь вовсе.
      Нюень бар, нечасто показывающиеся на улицах, обычно носят просторного покроя рубахи с открытым воротом и длинными рукавами да мешковатые легкие штаны, чаще всего черного цвета. Как мужчины, так и женщины. Дети попросту ходят голышом.
      И весь этот город - воплощенный хаос. Каждый день у кого-нибудь из них праздник.
      Глава 5
      С крепостной башни ясно видно, что Дежагор - сплошной лабиринт. Конечно, самые неприступные города и строились с учетом того, что где-нибудь, по соседству, к власти в один прекрасный день придет какой-нибудь головорез. А собственные властители, конечно же, всегда останутся всего-навсего благонамеренными, щедрыми деспотами, радеющими лишь об умножении славы родного города.
      Одно-единственное поколение тому назад, до появления Хозяев Теней, война для этой части света была понятием абсолютно чуждым. С самого ухода Черного Отряда не видали здесь ни армий, ни солдат. Веками.
      Вот в такой-то невообразимый рай земной и пришли Хозяева Теней, властители тьмы из дальних стран, принесшие с собою все кошмары старых времен. Вскоре появились армии - необученные и неумелые. И шествовали они по землям не подготовленных к войне королевств, словно громадные жестокие бегемоты, пред коими бессильны сами боги. Тьма ширилась. Города повергались в прах. Счастье улыбнулось лишь нескольким, отстроенным Хозяевами Теней заново. Народам новооснованной Страны Теней был предоставлен выбор между повиновением и смертью.
      Джайкур возродился, как Штормгард, берлога Хозяйки Теней по имени Грозотень, властительницы ветров и громов, ревущих и грохочущих во тьме. Той, что была рождена под именем Буреносицы в другой стране, в другую эпоху.
      Вначале Грозотень велела устроить над руинами захваченного Джайкура, посреди совершенно сглаженной рабами и военнопленными равнины, насыпь в сорок футов высотою. Грунт для насыпи был взят из окружающего равнину сплошного кольца холмов. Завершив насыпь и выложив внешние склоны ее несколькими слоями специально доставленного камня, Грозотень выстроила поверх нее свой новый город, окружив его затем стеною еще в сорок футов высотой.
      Однако планы Грозотени не учитывали возможности противостояния мощи Черного Отряда.
      В Дежагоре - четверо ворот. По одним на каждую из сторон света. С холмов к ним ведут прямые, мощенные камнем, дороги. Теперь хоть какое-то движение наблюдается лишь на южной.
      Могаба завалил все ворота, кроме одних, оставив только калитки для вылазок, постоянно охраняемые нарами. Могаба полон решимости драться. Ни один из этих вислозадых таглианских легионеров не уйдет отсюда; все полягут вместе с ним.
      В живых никто не останется: будь то Старая Команда, нары, джайкури, таглианцы, нюень бао - любой другой, имевший несчастье застрять здесь. Если только Тенекрут со своей шайкой, для разнообразия, не захочет извести кого-нибудь еще. Верно.
      Если берешь на вылазку восемнадцать бойцов, можешь голову прозакладывать, что вернутся только девять.
      И шансы привести этих девять назад куда выше, чем нам вырваться отсюда.
      Укрепленный лагерь тенеземцев расположен к югу от города. Так близко, что достает наша тяжелая артиллерия. Видишь, там у них бревна обуглены? Это мы попробовали выжечь лагерь в день той большой битвы. С тех пор еще несколько раз устраивали рейды, но с нынешними нашими силами нельзя идти на серьезный риск.
      Словом, не слишком-то это повредило Тенекруту. Наша артиллерия еженощно устраивает им побудку, всякий раз в другое время. Оттого они всегда утомлены и сонны - и, когда бы ни пошли в атаку, не способны драться в полную силу. Есть у нас и еще кое-что.
      Загвоздка - в Тенекруте. Отряд не в первый раз сталкивается с подобной породой. Те тяжеловесы, из нашего прошлого, в таком положении разрушили бы Дежагор единым махом, мы бы и пикнуть не успели. А тут сноровки и проворства букашек, вроде Гоблина с Одноглазым, вполне хватает для сведения слабых потуг Тенекрута на нет... Слабость его - вот загадка! Если противник не предпринимает всего, на что, по-твоему, способен, это действует на нервы. Потому как Тенекрут стал мерзавцем такого высокого полета отнюдь не благодаря мягкости и вежливости.
      Одноглазому положение представляется в преподлейшем свете. Говорит, Тенекрут так вял оттого, что Длиннотень сидит у него на хвосте и тщательно обессиливает исподтишка.
      Прежде чем появились мы. Хозяевам Теней не с кем было соперничать, кроме как друг с другом.
      Как правило, Гоблин не согласен с Одноглазым ни в чем. Он заявляет, что Тенекрут усыпляет нашу бдительность, оправляясь тем часом от ран, оказавшихся серьезнее, чем мы полагали.
      А по-моему, здесь обе эти причины имеются.
      Над лагерем Тенекрута кружат вороны. Постоянно кружат... Их там самое меньшее чертова дюжина. А прочие день и ночь преследуют нас, но только не в помещениях. Туда они не забираются: мы не пускаем. Если какая и попробует, быстро окажется в чьем-нибудь котелке.
      У Костоправа имелся пунктик насчет ворон. Похоже, теперь я его понимаю. Но мне куда больше досаждают летучие мыши.
      Их не так часто увидишь. Вороны им проходу не дают. (Эти вороны и по ночам летать не стесняются.) А тех, что уцелеют после ворон, чаще всего добиваем мы. Конечно, некоторые ускользают, не без этого. Что мне не нравится.
      Они - соглядатаи Хозяев Теней. Дальнозоркие глаза коварства, заглядывающие туда, где враг не в силах свободно управлять живою тьмой.
      Из Хозяев Теней осталось только двое. Они более не властны, как прежде, управлять Тенями в самом сердце таглианских земель.
      Они развеиваются.
      Словно сон.
      Сны слишком легко становятся кошмарами...
      Глава 6
      Глядя с вершины башни, поневоле удивишься, как же все эти джайкури ухитряются помещаться в стенах Дежагора.
      Некогда холмы, окружающие равнину, были густо усеяны фермами, садами и виноградниками. После прихода Теней крестьянские семейства бросили свои земли. Затем явились враги Теней, Черный Отряд, здорово проголодавшиеся после победы при Годжийском броде и длинного марш-броска. Ну а затем и армии тенеземцев, потрепавшие нас впоследствии, не заставили себя ждать, Теперь холмы хранят лишь воспоминания о былом великолепии.
      Самые мудрые крестьяне бежали первыми. Их-то дети и заселят эту землю вновь.
      Затем те, кто поглупей, ринулись сюда, под призрачную защиту дежагорских стен. Могаба, когда особенно разъярится, выгоняет за ворота по несколько сотен. Это ведь только глотки, вопящие: "Жрать давай!" А еда только для тех, кто готов умереть, защищая стены...
      Местные, не способные вносить вклад в дело обороны либо выказывающие слабость - больные там, или тяжелораненые, - отправляются за ворота вслед за крестьянами.
      Тенекрут не принимает к себе никого, кроме согласных участвовать в земляных работах либо рыть траншеи под мертвецов. Первое подразумевает тяжелый труд под жестоким обстрелом бывших друзей из города, второе же - подготовку ложа, которое тебе же и пригодится, как только перестанешь приносить пользу.
      Небогатый выбор.
      А Могаба никак не постигнет, отчего его военный гений не прославляется всем миром...
      С нюень бао он не связывается. Пока. Они почти бесполезны для обороны Дежагора, однако и ресурсов не потребляют. И детишки их - вон как упитанны, а ведь всем остальным приходится подтягивать пояса...
      Сейчас на улицах редко встретишь собаку или кошку. Лошади целы только потому, что находятся под защитой армии, да и то их всего горстка. Кончится фураж для них - наедимся от души.
      Мелочь вроде крыс или голубей стала пуглива. Порой можно услыхать яростный, протестующий крик застигнутой врасплох вороны...
      Нюень бао... Эти - выживут.
      Народ с одним-единственным бесстрастным лицом на всех...
      Могаба не докучает им - большей частью оттого, что нюень бао поднимутся на обидчика немедля и всем скопом. К драке они относятся серьезно, это для них святое.
      Они не встревают ни во что, если только могут, однако - отнюдь не пацифисты. Пару раз тенеземцам пришлось раскаяться в своих попытках пробиться в город через их кварталы: нюень бао устроили им изумительную резню.
      Джайкури поговаривают, что они поедают своих врагов. Верно, находили люди человечьи кости, явно прошедшие кулинарную обработку.
      Я не верю, что кости эти - со столов нюень бао, но Кы Дам отказался опровергать даже самые пакостные обвинения в адрес своего народа.
      Возможно, он признает правдой любую небылицу об ужасных обычаях нюень бао. Может, разговоры, нагнетающие страх перед ними, ему только выгодны.
      Хочешь жить - хватайся за любую соломинку.
      Если бы они заговорили!.. Наверняка порассказали бы такого, что - волосы дыбом...
      О, Дежагор! Безмятежные дни прогулок по аду с улыбкой на губах...
      Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем смех вовсе покинет этот город?
      Глава 7
      Усталый донельзя - как и всякую ночь, насколько себя помню, - я отправился на стену, заступать на очередное дежурство. Устроившись в амбразуре, я проклял всех предков наших приятелей-тенеземцев. Они там, снаружи, что-то замышляли. Слышались возня и разговоры, по равнине двигались огни факелов. Вот же полуночники неугомонные; не могут они в нормальное время делами заниматься?
      Судя по всему, энтузиазма в них было не более, чем во мне. Один раз я разобрал даже нелестное замечание обо мне и моих предках. Словно это я всю эту кутерьму затеял! Пожалуй, противник наш был движим одним-единственным побуждением: никто не вернется домой, пока Штормгард не будет взят. Быть может, в этот раз не уцелеет никто, ни с той ни с другой стороны.
      Закаркала, насмехаясь над всеми нами, ворона. Я поленился швырнуть в нее камнем. Над стенами стоял туман. Прошел мелкий, моросящий дождик. Затем на юге над холмами засверкали молнии. Весь день было жарко и влажно, и вот к вечеру разразилась жесточайшая гроза.
      Не слишком хороша такая ночь для штурма высоких стен. Для обороны оных, впрочем, тоже.
      Однако мне было почти жаль этих придурков внизу.
      Шандал с Рыжим наконец одолели подъем с улицы. Оба, кряхтя, тащили тяжелые кожаные мешки.
      - Стар я уже для такой работы, - пробурчал Шандал.
      - Зато, если подействует, у всех нас появится шанс состариться.
      Оба привалились к зубцам, переводя дух, а затем швырнули свои мешки в темноту. Там принялись ругаться по-тенеземски.
      - Будете знать, идиоты, - огрызнулся Рыжий. - Валите домой, дайте поспать.
      Землю на стены таскала вся Старая Команда.
      - Да я знаю, знаю, - отвечал мне Шандал. - Но - что толку от жизни, если и жить-то устал?
      Если вы читали Летопись, то знаете, что наша братия с самого начала не перестает это говорить. Я только пожал плечами. А что я такого вдохновляющего мог сказать? Обычно и не пытаешься искать объяснений, что да почему, а просто берешь - и делаешь.
      - Гоблин тебя ищет, - буркнул Шандал. - Но мы тебя тут спрячем.
      Рыжий заорал вниз на ломаном тенеземском:
      - Эй, я понимаю, чего вы там бормочете! Я кашлянул. Хоть и была моя вахта, я мог уйти, если бы захотел. Могаба больше и не пытался контролировать Старую Команду. Мы свое дело делали - удерживали плацдарм. Мы просто не разделяли его представлений о том, каким положено быть Черному Отряду. Но если этот Хозяин Теней со своими клоунами когда-нибудь решит свалить восвояси, предстоит крепкая проба сил.
      - Где он?
      - Под Тремя, - показал он на пальцах. Мы часто пользовались языком глухонемых, когда приходилось говорить о делах на открытом месте. Ни мыши, ни вороны его не понимали. И - ни один из людей Могабы. Я снова кашлянул.
      - Скоро вернусь.
      - Ага.
      Я сошел вниз по крутой, скользкой лестнице, превозмогая боль мускулов, протестовавших против переноски мешка с землею на обратном пути.
      Что же такого Гоблину от меня могло понадобиться? Наверное, обсудить какой-нибудь пустячный вопрос. Коротышка, подобно своему одноокому дружку, избегает принимать на себя какую бы то ни было ответственность.
      Старой Командой, в общем, руковожу я - у всех остальных нет желания утруждаться.
      ***
      Мы обосновались в высоких кирпичных строениях неподалеку от стены, к юго-западу от северных, единственных незабаррикадированных, ворот. И с первого часа осады продолжали укреплять позиции.
      Могаба мыслит наступательно. Он не верит, что войну можно выиграть, отсиживаясь за стенами. Он желает встретить тенеземцев на стене, отбросить назад, затем вырваться наружу и перебить их. Он затевает упреждающие рейды и отвлекающие атаки, дабы держать противника в нервном напряжении. Он не готов к тому, что тенеземцы могут проникнуть в город в значительном количестве, хотя каждый раз они оказываются по нашу сторону стены прежде, чем мы сможем в достаточной мере сосредоточиться и заставить их отступить.
      Наступит день и час, когда дела пойдут не так, как хотелось бы Могабе. Когда-нибудь людям Тенекрута удастся захватить ворота. И тогда мы увидим настоящие уличные бои. Это неизбежно.
      Что ж, Могаба, Старая Команда готова к этому. А ты?
      Мы-то станем невидимками. Ваше Высокомерие. Мы в такие игры уже играли. Мы читали Летопись. Мы будем призраками, несущими смерть. Надеюсь.
      Тени - вот в чем проблема. Что они уже узнали? И что еще смогут узнать?
      Эти негодяи названы Хозяевами Теней не только за любовь к темноте...
      Глава 8
      Все входы в помещения Отряда, за исключением трех потайных дверей, были заложены кирпичом. Как и все наружные окна ниже третьего этажа. Коридоры и дымоходы превращены в лабиринт смертоносных ловушек. До трех действующих входов можно добраться, лишь вскарабкавшись по лестницам, простреливающийся по всей протяженности. Нам огонь большей частью не страшен - где смогли, обеспечили свою безопасность.
      От бездеятельности в дни осады Отряд не страдает. Даже Одноглазый работает. Если только ему не удается спрятаться от меня.
      Пройдя потайным ходом, известным лишь Старой Команде, воронам с летучими мышами. Теням, соглядатаям нюень бао да любому нару, сумевшему проследить за нашим обиталищем с северного барбикена, я скатился по лестничным пролетам вниз, в подвал, где подле одинокого, маленького светильника подремывал Бадья. Хоть я и старался идти неслышно, веко его дрогнуло. На оклик он дыхания тратить не пожелал. Позади него к стене был прислонен ветхий, расшатанный шкаф с криво висящей на одной петле дверцей. Осторожно отворив дверцу, я скользнул внутрь.
      Всякий пробравшийся сюда найдет лишь шкаф, заполненный весьма ограниченными запасами провизии.
      Шкаф этот ведет в туннель, который соединяет все наши помещения. В одном из них спали среди устрашающего беспорядка и вони медвежьей берлоги еще несколько человек. Здесь я пошел медленнее, пока меня не признали.
      Будь я чужим, был бы не первым из тех, кто никогда не вернется из этих подземелий.
      Теперь я добрался до мест, по-настоящему секретных.
      Новый Штормгард вырос поверх старого Джайкура. И на снос старого города сил впустую не тратили. Множество первоначальных построек оказались в превосходном состоянии.
      Там, где никому не пришло бы в голову искать, мы выкопали обширный лабиринт. И лабиринт этот становился просторнее с каждым мешком земли, отправлявшимся на стену или использованным в прочих наших задумках. Однако муравейник наш уютным не назовешь. Требуется сила воли, чтобы спускаться во тьму и сырость наших коридоров, где воздух еле движется, свечи едва тлеют и всегда имеется шанс, что в любом темном углу затаилась визжащая смерть.
      К подобной обстановке невозможно привыкнуть.
      Ведьмак, Масло, Гоблин с Одноглазым и я прошли через такое прежде, на Равнине Страха, где, кажется, пять тысяч лет прожили в земле, точно барсуки...
      - Клетус, где Гоблин?
      Клетус - один из трех братьев, возглавляющих наши инженерные службы и артиллерию.
      - За углом. В следующей комнате. Клетус, Лофтус и Лонжинус - настоящие гении. Это они рассчитали, как по дымоходам построек наверху подавать воздух в самые глубокие туннели, медленно пропускать его по ним, а затем, по другим дымоходам, выводить наружу. Простая инженерия, однако для меня - словно волшебство. Ток пригодного для дыхания воздуха, пусть медленный и не слишком чистый, исправно служит нам. Хотя сырости и вони от этого не меньше. Гоблин держал светильник, освещая стену, на чисто выскобленные камни которой Лонжинус нашлепывал известковый раствор, примерно на уровне глаз.
      - Что стряслось, Гоблин?
      - Дождь этот поганый наверху.
      - Ну да. Боги где-то выхлебали реку, а теперь сюда отливают. И что с того?
      - У нас тут около тысячи протечек.
      - Что, так плохо?
      - Может статься. Дренажа - никакого. Мы сейчас - глубже некуда, если только с Двадцатым туннелем дела не пойдут на лад.
      - По-моему, проблема - чисто инженерная.
      - Ну да, - подтвердил Лонжинус, разравнивая раствор. - Клет это предвидел. Мы с самого начала работали над водонепроницаемостью. Беда в том, что никак не проверить, все ли в порядке, пока не задождит как следует. Счастье еще, что такого во время сезона дождей не случилось. Три дня подобного ливня - и затопит нас тут, к чертям.
      - Вы ведь справитесь? Лонжинус пожал плечами.
      - Постараемся, Ворчун. Это - все, что мы можем сделать.
      В общем, от меня здесь толку мало.
      - За этим ты меня и искал? Проблема, даже по Гоблиновым меркам, была слишком уж незначительной.
      - Не только. Лонго, ты ничего не слышишь, С этими словами человечек с лягушачьей физиономией проделал тремя пальцами левой руки замысловатый жест. Меж пальцев его что-то едва уловимо замерцало, и Лонжинус вернулся к работе, словно совершенно оглох.
      - Настолько важно, что его требовалось вырубать?
      - Болтлив он. Худого, конечно, не желает, просто помимо воли повторяет все, что слышал.
      - Да еще от себя приукрашивает. Знаю. Хорошо. Говори.
      - С этим Хозяином Теней что-то произошло. Он изменился. Мы с Одноглазым полагаем, что около часа назад. Он просто-напросто скрывает это от нас.
      - Что?
      Гоблин склонился поближе ко мне, словно бы Лонжинус мог подслушивать.
      - Он в добром здравии, Мурген. Он почти поправился. Ему просто нужно было стать на ноги прежде, чем они оба двинутся на нас. Мы также полагаем, что свою перемену он прячет больше от дружка Длиннотени. Нас-то он не так боится.
      Я так и замер, вспомнив вдруг странное, творившееся сегодня - прямо сейчас! - на равнине.
      - Ах, т-твою мать!..
      - Что такое?
      - Он идет на штурм сегодня! Прямо сейчас! Они выходили на позиции, когда я спускался сюда. Я-то думал, все будет как обычно... Словом, лучше поднять всех по тревоге.
      Собрав все оставшиеся силы, я поспешил назад, объявляя общую тревогу всем встречным.
      Глава 9
      Тенекрут не спешил. Отряд занял позиции на стене. Ведомая нами орда таглианцев приготовилась к бою, как только могла. Я разослал предупреждения Могабе и Глашатаю нюень бао, Кы Даму. Могаба, конечно, тупица и безумец, но не безнадежный дурак. И, если Гоблин заявляет, что беда близка, выслушает.
      Повсюду зазвучали сигналы тревоги. Из-за стены немедля раздались возгласы злобного разочарования. Тут и гражданское население начало реагировать. Темные улицы объял страх - судя по ощущениям, куда сильнее прежнего. Как всегда, джайкури, что постарше, вспомнили первое появление Хозяев Теней. Тогда первая волна атакующих состояла из смертоносных искр тьмы.
      - Одноглазый! Тени там есть?
      - И не может быть. Им сюда от самого Тенелова добираться. Длиннотень, наверное, этим занимается.
      - Хорошо.
      Мне уже доводилось видеть, что может натворить Тень. Одно скажу: джайкури совершенно правильно их боятся.
      - Хотя некоторую долю волшбы могу тебе обещать. Уже назрело.
      - За что я тебя, коротышку, люблю - здорово умеешь ободрить.
      Я окинул взглядом стену рядом с нашим сектором. Разглядеть удалось не много, однако похоже было на то, что нападающим подготовлена надлежащая встреча.
      Впрочем, если Тенекрут оправился, это ничего не значит.
      - Мурген!
      - Что?
      - Оглянись!
      Я оглянулся.
      Глашатай Кы Дам в сопровождении сына и нескольких внуков при помощи жестов испрашивал позволения подняться к бойницам. При оружии был только его сын, коренастый, бесстрастный мужик; по слухам, мастер в обращении с мечом.
      - Добро пожаловать, - кивнул я. С виду Глашатай на тыщу лет старше нашего Одноглазого, однако ему хватило бодрости взойти наверх без посторонней помощи. Не отяжелили его годы, что и говорить. Волосы его - те, что уцелели - были расчесаны на прямой пробор, обрамляя лицо легкими белыми прядями. Судя по пятнам на коже, он страдал какой-то печеночной хворью. В целом же кожа его поблекла от старости, и Глашатай был светлее даже некоторых из нас, северян.
      Он слегка поклонился.
      Я ответил тем же манером, постаравшись в точности повторить его поклон. Это должно было означать приветствие меж равными и прибавить несколько очков в мою пользу - я ведь, хоть и юн годами, все равно являлся старшим, поскольку он находился на территории Отряда, а в Отряде главный - я.
      Я изо всех сил старался быть вежливым с Глашатаем и беспрестанно напоминал ребятам, чтобы относились к нюень бао уважительно и бережно - даже в случаях провокаций. Я пытался вдохновить их на более тесные, нежели обычно, отношения.
      В этих чужих краях у нас нигде нет друзей.
      Кы Дам обратился взглядом к темнеющей равнине. Осанка его была строга. Многие джайкури были уверены, что он - волшебник. Гоблин же с Одноглазым говорили, что его можно назвать ведьмаком в устаревшем смысле этого слова как мудрого, много изведавшего человека.
      Старик глубоко вдохнул, словно бы укрепляя силы своей ауры:
      - В эту ночь будет не так, как всегда. Говорил он на общетаглианском - и без малейшего акцента:
      - Их повелитель восстановил свои силы. Строго взглянув на меня, перевел взгляд на Гоблина с Одноглазым:
      - О. Хм-м.
      - Ты совершенно прав. Я в свою очередь обратил внимание на сопровождавших Глашатая. Мастер клинка казался слишком уж толстым и неуклюжим для своей репутации.
      Внуки выглядели в точности как обыкновенные мужчины нюень бао в расцвете сил. Будто бы, улыбнувшись либо еще как-то выразив свои чувства, лишатся собственной души. Словно, выражаясь словами Гоблина, по кактусу у них в заду сидит.
      Оставив Кы Дама вглядываться в ночь, я вернулся к своим делам. Сопровождавшие его, как могли, старались не путаться под ногами.
      Подошел Бадья:
      - Все готово, командир.
      Судя по возгласам, люди Хозяина Теней также были готовы начинать. Горны их заревели, точно стадо быков в охоте.
      - Ну, это ненадолго, - проворчал я. Они могли бы отложить это дело еще лет на двадцать. Я бы не возражал. Мне спешить некуда. С улицы к нам взбежал вестовой из таглианцев, сквозь сбившееся дыхание выдавивший, что меня хочет видеть Могаба.
      - Иду. Скажи, минут через пять. - Я вгляделся в темноту. - Бадья, остаешься за старшего.
      - Ну да. Только еще Одного клоуна Отряде здесь не хватало.
      - Сокрушу!
      Кы Дам что-то сказал. Мастер меча, сощурившись, принялся вглядываться во мрак. На пол-удара сердца в холмах что-то блеснуло. Звезда? Отблеск звезды? Нет. Ночь была холодна, пасмурна и дождлива.
      - Каменный Воин, - заговорил Глашатай, - случившееся может быть значительнее, чем его сиюминутное проявление.
      - Возможно. - Что значит это "Каменный Воин"? - Но мы, в отличие от нюень бао, не воины. Мы - солдаты.
      Ум старика тоже не утратил проворства.
      - Как пожелаешь, Каменный Солдат. Все может оказаться не тем, чем выглядит.
      Интересно, он по дороге сюда до этого додумался? Собственное умозаключение Глашатая не порадовало. Резко повернувшись, он заспешил вниз по лестнице. Да так, что и внуки за ним с трудом поспевали.
      - О чем это вы? - поинтересовался Бадья.
      - Представления не имею. К тому же меня призывает Его Святейшество, Князь Черного Отряда.
      Направившись к лестнице, я взглянул на Одноглазого. Наш колдун смотрел в сторону холмов, вглядываясь в то самое место, что привлекло внимание Кы Дама. Вид он имел при этом озадаченный и безнадежный.
      Но на расспросы времени не было. Как не было и желания расспрашивать.
      Я и уже имеющимися дурными вестями был сыт по горло.
      Глава 10
      Росту в Могабе - шесть футов, пять дюймов. Жира нигде - ни унции, разве что меж ушей. Весь из костей и мускулов, движется с этакой плавной, текучей кошачьей грацией. Здорово ему пришлось поработать, чтобы не перебрать с мускулатурой и не потерять гибкости. Лицом он темен, но не эбеново-черен, а скорее цвета старого красного дерева. Он просто-таки пышет уверенностью, непоколебимой внутренней силой.
      У него всегда наготове острота, но он никогда не улыбается. А если и выказывает чувство юмора, то чисто поверхностно, исключительно ради воздействия на публику. Сам он юмора не чувствует и, вероятно, не понимает. Он, как никто до него, сосредоточен. Сосредоточен на созидании и поддержании в надлежащем виде Могабы, величайшего воина всех времен.
      Достоинства его почти таковы, как ему хочется. Я никогда не видел человека, способного сравниться с ним.
      И прочие нары почти так же впечатляющи и надменно-самоуверенны.
      Самомнение Могабы - вот его величайшее слабое место, но, по-моему, никто не в силах убедить его в этом. Он и его репутация - главная ось, вкруг коей вращаются все его помыслы.
      К несчастью, склонность к самолюбованию и самооправданию - не та черта характера, что вдохновляет солдат выигрывать сражения.
      Меж Могабой и нами, остальными, не осталось ни крупицы приязни. Это он расколол Отряд на Старую Команду и наров. Могаба представляет себе Черный Отряд как священный крестовый поход длиною в эпохи. Наши же ребята видят в нем большую, несчастливую семью, которая старается уцелеть в мире, задавшемся целью погубить нас.
      Спор разгорелся бы куда жарче, не будь под боком серьезного общего врага в лице Тенекрута.
      Теперь даже многие из людей Могабы - и то отнюдь не восхищены его образом мыслей.
      То, о чем Костоправ твердил с того момента, как впервые взялся за перо и бумагу, можно назвать вопросами тона. А затевать свары с командиром, как бы он ни был не прав и однобок в суждениях, хорошим тоном не назовешь. Я и стараюсь держаться в рамках приличий.
      Костоправ быстро возвысил Могабу - за его исключительные качества - до положения третьего человека в Отряде, после него самого и Госпожи. Однако это еще не делает Могабу командиром в случае их отсутствия Костоправа с Госпожой. Новый капитан должен быть избран. В ситуациях, подобных сложившейся здесь, в Дежагоре, обычай велит солдатам решить, нужно ли устраивать выборы немедля. Если они полагают, что старый капитан некомпетентен, безумен, дряхл, мертв либо по какой-то другой причине нуждается в немедленном замещении, тогда выборов не миновать.
      Не могу припомнить ни одного примера из Летописи, чтобы солдаты отвергли старшего кандидата, но, случись выборы сегодня, возможно, появится такой прецедент. При тайном голосовании даже многие нары могут выразить Могабе недоверие.
      Пока мы в осаде, никаких голосований не будет. Я сам постараюсь свести на нет любые попытки провести выборы. Может, Могаба и безумен. Может, я и отношусь без всякого трепета к тому, что для него - святыня. Однако только у него достаточно воли, чтобы управлять тысячами норовистых таглианских легионеров и в то же время держать в рамках джайкури. Падет он - на место его заступит его помощник Зиндаб, затем - Очиба, а уж потом, может быть, ежели не сумею достаточно быстро слинять, я.
      Все время, пока длится осада, солдаты и гражданские куда больше боятся Могабу, чем уважают, - вот что меня беспокоит. Страх, как неоднократно сообщала Летопись, - наиблагоприятнейшая почва для предательства.
      Глава 11
      Совещания штаба Могабы проходили в башне, на самой верхотуре; там имелась оружейная палата, устроенная Грозотенью ради забавы. Могаба полагал, что нам, мелкой шантрапе, помимо совещаний заодно и поупражняться не грех. Своего же боевого поста на стене он оставлять не любил, поэтому я мог рассчитывать, что совещание надолго не затянется.
      Держался он вежливо, хотя всем было очевидно, как это трудно для него.
      - Я получил твое донесение, - сказал он. - И нашел его не слишком внятным.
      - Так и было задумано. Дабы посланник не разболтал новость всем и Вся по пути к тебе.
      - Из этого следует, что новость плоха. Он говорил на диалекте Самоцветных городов, подхваченном Отрядом во время службы синдику Берилла. Чаще всего мы им пользовались, когда не желали быть понятыми местными. Могаба же говорил на нем оттого, что до сих пор недостаточно овладел таглианским и без переводчика обойтись не мог. Он и по-самоцветски говорил с ужасным акцентом.
      - Именно так и обстоят дела, - сказал я. Зиндаб, друг Могабы, перевел услышанное для присутствовавших таглианских офицеров. - Гоблин и Одноглазый, продолжал я, - говорят, что Тенекрут снова в полном здравии и нынче ночью собирается попышнее отпраздновать этот факт. Таким образом, этой ночью будет не обычный рейд, но мощнейший удар всеми наличными силами.
      Дюжина пар глаз взирали на меня, моля, чтобы все сказанное мною оказалось чем-нибудь вроде очередной злобной шутки Гоблина и Одноглазого. Взгляд Могабы сделался ледяным; он смотрел так, словно старался запихать мои слова назад, в глотку.
      Могаба не пользовался услугами этой пары, постоянно вызывавшей разногласия между ним я Старой Командой. Он был свято уверен, что колдунам, ведьмакам и прочим волшебникам, уж каким ни на есть жалким, все же не место среди воинов, коим положено полагаться лишь на собственную силу, сметку, волю и, может быть, еще на каменную твердость командира, если таковая имеется в наличии.
      Гоблин же с Одноглазым - мало того, что колдуны, мало того, что неряшливы, недисциплинированны и вообще разгильдяи - так еще менее всех склонны признавать его, Могабу, лучшим приобретением Черного Отряда на все прошедшие и будущие времена.
      А Тенекрута Могаба особенно ненавидел за то, что тот наверняка никогда не выйдет с ним, Могабой, на честный бой, каковой впоследствии был бы воспет в веках.
      Могаба хочет занять место в Летописи, причем главное. И он его получит однако не так, как ему желательно.
      . - У тебя есть соображения, как совладать с этой опасностью?
      Голос Могабы не выказывал никаких чувств, хотя выздоровление Тенекрута наверняка здорово приблизило день и час нашего уничтожения.
      Я поразмыслил над всеобщей невысказанной мольбой, однако Могаба явно был не в том расположении духа.
      - Боюсь, что нет.
      - Ив книжках твоих нет ничего такого? Он имел в виду Летопись. Костоправ уйму сил положил на то, чтоб заставить Могабу изучить ее. Ворчун здорово умел отыскивать в ней похожие случаи и принимать их к сведению - в основном потому, что не очень доверял своим командно-стратегическим талантам. А вот у Могабы самоуверенности - хоть отбавляй. Всякий раз он находил повод уклониться от знакомства с историей Отряда. И лишь недавно для меня стало очевидным, что он не умеет ни читать, ни писать. В некоторых землях грамота считается делом немужским. Может, и среди наров в Джии-Зле было так, несмотря на то, что ведение Летописи - священный долг братии Черного Отряда.
      - Очень мало. Существует лишь проверенная временем тактика, когда внимание колдуна отвлекается на второстепенную цель, где он причинит меньше ущерба, чем хочет. И продолжаешь так до тех пор, пока он не выдохнется, либо пока не сможешь подобраться к нему и перерезать глотку. Последнее нам не подходит - на этот раз Тенекрут будет осторожнее. Может, даже из лагеря не высунется, если только мы не выманим его.
      Могаба кивнул. Услышанное его не удивило.
      - Зиндаб?
      Зиндаб - старейший и ближайший друг Могабы. С самого раннего детства. Ныне - его заместитель и командир Первого Таглианского Легиона, лучшего среди таглианских подразделений. И старейшего. Когда мы только-только прибыли в Таглиос, Ворчун назначил Могабу руководить обучением новобранцев, и этот Легион - его рук дело.
      Зиндаба можно считать братом Могабы. Пожалуй, Могаба дорожит его добрым мнением больше, чем должен бы.
      - Можно попробовать удрать, - отвечал тот. - Га-га-га! Шутка.
      Могаба шутки явно не понял. А если и почуял, то не нашел в ней ничего смешного.
      - Отвлечь его с помощью артиллерии, - предложил я. - Если приблизится на выстрел - может, повезет его прищучить.
      Так мы поступили во время той великой битвы, закончившейся тем, что нас заперли здесь. Нам повезло: мы остались живы, чтобы затем немедля влипнуть в громадную кучу дерьма. Однако устранить Тенекрута полностью не получилось...
      - Сыграем на быстроте маневра, - решил Могаба. - Выстрел - смена позиции. Прямое столкновение будет для нас гибелью. В качестве прикрытия используем анфиладный огонь, чтобы противник не мог сосредоточиться на чем-то одном. Глаза в глаза становиться нельзя.
      Могаба посмотрел мне в глаза. Ему нужна была помощь Гоблина и Одноглазого, однако гордость не позволяла просить о ней. Он, помнится, высказывался в том духе, что волшбы не потерпит, потому как ей в Черном Отряде - не место. Колдовать - подло, бесчестно, и потому подобает лишь мошенникам. Настоящий мужчина не может лгать. Все это он втолковывал, в частности, нашей парочке клоунов всякий раз, когда видел их. И даже сулил им немалые выгоды в случае, если они оставят "его" Отряд.
      Значит, помощи? Ну не забавно ли - какую гибкость приобретает человек, когда само разрушение заглядывает в глаза?
      Хотя Могаба никогда не просил о колдовской помощи впрямую...
      В общем, я не стал тянуть кота за хвост. И вообще-то привычки такой не имею, а тут вдобавок надеялся, что именно от этого его и передернет.
      - Все мы, - сказал я, - сделаем все, на что способны.
      Могаба моргнул. Среди множества качеств, не приличествующих воину-нару, значится и красноречие. На каком бы языке он ни изъяснялся.
      Хорошо, что говорили мы на берилльском диалекте. Дискуссия наша длилась достаточно долго, и таглианские офицеры уже начали сомневаться в кратком переводе Зиндаба. Мы всегда старались являть внешнему миру одно-единственное выражение лица. Это было особенно важно в отношениях с нанимателем. Потому что у этих господ в обычае - заранее вычислять, каким образом использовать нас, как только мы спасем их царственные задницы.
      Считая братьев, принявших присягу с тех пор, как мы явились в этот "благословенный" край, а также наров и Старую Команду, нас сейчас шестьдесят девять человек. Главная защита Дежагора - десять тысяч плохо обученных таглианских легионеров, какое-то количество бывших тенеземских рабов, хотя и добровольцев, но ни на что путное не годных, да немного джайкури, от которых пользы еще меньше. И с каждым днем они здорово убывают в числе. Старые раны и новые хвори прорежают наши ряды едва ли не быстрее атак неприятеля.
      Могаба наградил меня легким поклоном - так у него выглядит выражение благодарности. Открыто благодарить не стал.
      Зиндаб с Очибой, сдвинув головы, обсуждали только что полученные донесения.
      - Времени на разговоры не осталось, - объявил Зиндаб. - Они вот-вот пойдут на штурм.
      Говорил он по-таглиански. Он, в отличие от Могабы, постарался освоить язык как следует. Теперь бьется в попытках понять культуру и образ мышления нескольких таглианских народов - хотя они, на мой взгляд, диковаты.
      - Тогда идемте по местам, - сказал Могаба. - Если не хотим разочаровать Тенекрута.
      Вот он каков, Могаба, - любуйся, кто хочет. Он прямо-таки рвался в бой. Возбуждение его достигло невыразимых пределов. Ему не терпелось посмотреть, как его тактика поможет снизить наши потери.
      Я вышел, не сказав ни слова. И не дождавшись команды.
      Могаба знает, что я не считаю его капитаном. Как-то случилось нам об этом поговорить. Я не признаю его капитаном до голосования по всей форме. Хотя сам он, подозреваю, выборов не жаждет, боясь, что популярность его до капитанского уровня недотягивает.
      И я выборов торопить не стану. Старая Команда может выбрать меня, а мне такая работа не желательна. Не подхожу я для нее, не могу я вести за собой! Я, черт подери, даже с Летописью с трудом справляюсь. В голову не идет, как это Костоправ успевал, занимаясь ею, еще и прочие дела решать?
      До своего участка стены я бежал.
      Глава 12
      Что-то взявшееся невесть откуда, невидимое никому более, похожее на молчаливый смерч из тьмы ночной, нагнало меня и поглотило. Вцепилось в душу мою, рвануло, и я понесся во тьму. Хозяин Теней вернулся... Но зачем ему я? Есть ведь и менее приметные...
      Глава 13
      Меня властно призывали куда-то, и я боролся, но не мог противостоять.
      Я ничего не понимал. Никакого представления не имел, что происходит. Клонило в сон... Может, все это - просто с недосыпу?
      Затем чей-то голос, казавшийся смутно знакомым, назвал меня по имени.
      - Мурген! Мурген, возвращайся! - Тут меня бросило в сторону, словно бы от удара, но я не почувствовал. - Давай, Мурген! Напрягись!
      Что?
      - Возвращается. Возвращается!
      Я застонал, что, судя по новой вспышке радости, было немалым успехом.
      Я застонал снова. Теперь я знал, кто я такой, однако - где я, зачем, и чей это голос...
      - Да встаю, - хотел было сказать я, - встаю, черт бы вас побрал!
      Наверное, снова учения... Я попробовал встать, но мускулы отказались поднимать тело.
      Совсем одеревенели.
      Меня подхватили под руки.
      - Ставь на ноги, - сказал другой голос. - Пусть пройдется.
      - Надо бы найти способ предотвращать такие приступы еще до начала, откликнулся первый.
      - С удовольствием выслушаю любые идеи.
      - Но это ж ты у нас лекарь...
      - Да не хворь это, Гоблин. А волшебник у нас - ты.
      - Так это и не колдовство, командир.
      - Тогда что же это за чертовщина?
      - О подобном я даже никогда не слыхал. Меня поставили на ноги. Колени подогнулись, однако ребята не дали мне упасть.
      Приоткрыв один глаз, я увидел Гоблина и нашего Старика. Но Старик же мертв... Я шевельнул для пробы языком.
      - Похоже, я вернулся.
      На этот раз слова выговорились, хоть и с трудом, но разборчиво.
      - Вернулся, - подтвердил Гоблин.
      - Помоги ему идти.
      - Да не пьян же он. Костоправ! Он здесь, в полном сознании. Справится и сам, никуда не денется. Ведь так, Мурген?
      - Да. Я здесь. Я никуда не денусь, пока бодрствую.
      Хотя где это "здесь"? Я огляделся. А-а. Снова здесь...
      - Что стряслось? - спросил Старик.
      - Меня снова утащило в прошлое.
      - Дежагор?
      - Ну да, как всегда. На этот раз - в тот день, когда ты вернулся. И когда я встретил Сари. Костоправ только крякнул.
      - Это с каждым разом все менее болезненно ощутимо. Сегодня вообще прошло легче легкого. Но и помимо боли все плохое сходит на нет. Я не увидел и половины тех ужасов, что должны были там быть...
      - Это же хорошо. Может быть, если сумеешь освободиться от боли и страха, избавишься и от приступов...
      - Да я не сошел с ума, Костоправ! Не сам же я все это проделываю...
      - А возвращаться ему с каждым разом все тяжелее, - заметил Гоблин. Сегодня он уже не выкарабкался бы без нашей помощи.
      Теперь уж я только крякнул. Значит, я могу застрять в постоянно возвращающейся точке надира моей жизни?
      Впрочем, Гоблин и не догадывался о самом худшем. Я еще не вернулся. Они вытащили меня из бездны вчерашнего, но я еще не был здесь, с ними. Все происходящее сейчас тоже было моим прошлым, только на сей раз я сознавал, где нахожусь. И знал, какие напасти готовит мне будущее.
      - На что это было похоже?
      Гоблин, как обычно, пристально смотрел мне в лицо. Будто какое-нибудь подрагиванье века могло послужить подсказкой, необходимой для моего спасения. Ворчун прислонился к стене, вполне удовлетворенный тем, что я заговорил.
      - Так же, как и всегда. Только не так болезненно. Хотя на этот раз поначалу я был не совсем я. Вот в чем разница. Я был просто точкой, наподобие бестелесного голоса проводника, рассказывающего какому-то безликому пришельцу, что тот видит вокруг. - Пришельцу тоже бестелесному? - спросил Костоправ. Это его заинтересовало.
      - Нет, там определенно кто-то был. Человек как человек, только без лица.
      Гоблин с Костоправом встревоженно переглянулись. Масло и Ведьмака на этот раз не было.
      - Какого пола? - спросил Костоправ. - Не разобрал. Хотя то не был Безликий. Вообще, в прошлом никто из нас с ним не встречался. Должно быть, он - просто из моей головы. Наверное, мне пришлось разделиться, чтобы легче переносить такие гигантские вспышки боли...
      Гоблин недоверчиво покачал головой.
      - Это не ты, Мурген. Все это проделывает кто-то - или что-то - помимо тебя. Кроме "кто?", надо бы понять, зачем и почему именно с тобой. Ты не уловил никаких намеков? Как все происходило? Попробуй рассказать поподробнее. Мельчайшая деталь может послужить зацепкой.
      - Когда все началось, я был полностью разъят. А затем снова стал Мургеном, переживающим все заново, пытающимся все происходящее занести в Летопись и вовсе ничего не знающим о будущем. Помнишь, как ты сам, мальчишкой, ходил купаться? Помнишь, как это - кто-нибудь заныривает за спину, чтобы тебя макнуть? Выпрыгивает из воды повыше, рукой упирается в твою макушку, а после всем весом тебя притапливает? А ты, если дело происходит на глубине, вместо того чтобы прямо идти вниз, изгибаешься под водой и ложишься на живот? Вот так же точно и здесь. Только вот на живот-то я переворачиваюсь, а выплыть наверх не выходит. Я забываю, что все это проделывал уже множество раз, и всякий раз - точно так же. Может, вспомни я хоть раз будущее, попытался бы изменить ход вещей, или по крайней мере сделать еще копии с моих книг, дабы они...
      - Что? - Костоправ навострил уши. Стоит помянуть Летопись - и все его внимание в полном твоем распоряжении. - О чем это ты?
      Сообразил ли он, что я помню будущее? Ведь в настоящий момент мои тома Летописи еще целы...
      Волна страха и боли захлестнула меня с головой. За страхом и болью последовало отчаянье - оттого, что, несмотря на все прыжки в прошлое и визиты в настоящее, я не могу предотвратить то, что произойдет. Никакая сила воли не способна отвернуть в сторону реку, несущую нас в бездны ужаса.
      На несколько секунд я утратил дар речи - столь многое хотел сказать. Затем, хоть и не впрямую, сумел облечь мысли в слова:
      - Ты имеешь в виду Роковой Перелесок, так? Я хорошо помнил этот вечер. Достаточно часто проезжал здесь, чтоб успеть изучить дорогу. Ландшафт, правда, каждый раз слегка варьировался, но далее время вновь превращалось во все ту же неумолимую реку...
      - Перелесок? - удивленно переспросил Костоправ. - Тебе нужно, чтобы я повел Отряд к Роковому Перелеску, верно? Сейчас - пора какого-то Обманного празднества. Ты полагаешь, что именно здесь может появиться Нарайан Сингх, самое время изловить его - или кого-нибудь, знающего, где тот прячет своих отпрысков. Хуже всего - твоя уверенность в том, что мы можем убить их побольше и потрепать, как никогда еще не трепали.
      В решимости, извести Обманников Костоправ был неумолим. Неумолимее даже, чем Госпожа, а ведь из них двоих сильнее была оскорблена она. Когда-то, давным-давно, он захотел взять на себя миссию замкнуть кольцо истории Отряда. Он хотел быть тем капитаном, который приведет роту назад, в Хатовар. Однако весь этот кошмар отодвинул его мечту на второй план. И, пока раскручивается паутинно-тонкая нить ужаса, боли, жестокости и отмщения, Хатовар останется лишь поводом, но не пунктом назначения.
      Сейчас он неуверенно разглядывал меня:
      - Откуда ты можешь знать про Перелесок?
      - Я вернулся назад, зная это. Это было сущею правдой, вот только "назад" оба мы могли понимать по-разному.
      - Так ты поведешь туда наших?
      - Не могу не повести.
      Теперь и Гоблин недоуменно воззрился на меня. Я сделаю то, что просит Костоправ. Я знаю, как все произойдет, однако не могу объяснить им этого. В голове моей поселились два разума. Один ответствен за эти размышления, другой же тем часом потел, отпуская шкоты и выбирая рифы.
      - Сейчас я в полном порядке, - сказал я. - По-моему, есть способ уберечься от этих приступов. Или по крайней, мере сделать их менее длительными. Только объяснить я его не могу.
      Невелико удовольствие - раз за разом спотыкаться о кромку времени и проваливаться в темные, до жути реальные сны об обороне Дежагора. Пусть даже превращаясь в безликую, почти слепую к обыденным тогда ужасу и жестокости точку...
      Костоправ о чем-то заговорил, но я перебил его:
      - Я явлюсь на заседание штаба через десять минут.
      Я ничего не мог сказать им напрямую, но, может статься, хоть что-то объясню намеками.
      Однако я отлично понимал: ничего не изменится. Самое ужасное ждет нас впереди, и я бессилен отвести беду.
      Однако в Перелеске я сделаю все, что смогу. А вдруг на этот раз выйдет иначе? Если бы только вспомнить будущее получше да сделать верные ходы...
      Ты! Кто бы ты ни был. Ты продолжаешь увлекать меня к истокам боли. Зачем тебе это нужно? Что тебе вообще нужно? Кто ты есть и что ты есть? Молчишь? Как всегда...
      Глава 14
      Зубаст оказался этот проклятый ветер. Кутаясь в одеяла, мы дрожали, словно беззащитные цуцики. Полный нечисти Перелесок - не то место, где большинству наших ребят хотелось бы пребывать.
      Невидимые во тьме, деревья потрескивали и поскрипывали. Стонал, посвистывал ветер, отчего очень легко было дать волю воображению, представив себе многие тысячи замученных и убитых здесь. Стоны ветра - их стоны, мольбы о милосердии, не находящие отклика даже теперь. Того и гляди, мертвые восстанут перед тобою, требуя отмщения живым...
      Я, хоть и старался держаться героем, не мог унять дрожи. Укутался поплотнее в одеяло, однако и это не помогло.
      - Эй, жопа в сахаре! - насмешливо окликнул меня Одноглазый, словно самому ему, мелкому пакостнику, легче легкого было держать себя в руках. - Если этот твердолобый Гоблин не прекратит там шлендать и не вернется, спущу с него штаны да посажу на глыбу льда!
      - Мудрое решение.
      - Не будь занудой, Мурген. Я... Тут резкий порыв ветра заглушил его слова, не дав досказать, что он там задумал.
      Дрожали мы все вовсе не только от холода, хотя никто из нас не признался бы в том. Сказывались место, задача и то, что громадная туча накрыла нас, заслонив скудный свет звезд, что был хоть какой-то подмогой.
      Ночь была чертовски темной. А Душилы вполне могли сдружиться с теми, кто правит Тенями. Носила похожие слухи сорока на хвосте. Хотя - скорее не сорока, а громадный черный ворон...
      - Слишком много времени потеряли мы в городе, - проворчал я.
      Одноглазый промолчал. За него ответил Тай Дэй, но он говорил на своем родном нюень бао.
      Ветер донес до моих ушей треск хвороста под ногой.
      - Гоблин, черт тебя дери! - гавкнул Одноглазый. - Кончай там шляться! Хочешь, чтоб весь мир узнал, что мы здесь?
      Одноглазому плевать, что Гоблина за пять футов уже не слышно, хоть он пляши.
      Гоблин, прокравшись к нам, присел рядом со мной. Мелкие желтые зубки его выстукивали дробь.
      - Все готово, - шепнул он. - Дело за тобой.
      - Тогда лучше бы начинать, - буркнул я в ответ, поднимаясь на ноги. - Пока здравый смысл меня не удержал.
      Колени скрипнули. Мускулы не желали расправляться. Я выругался. Слишком стар я стал для этого, хотя среди наших в свои тридцать четыре был еще юнцом.
      - Подъем, - сказал я в полный голос, чтобы услышали все.
      Знаками в такой темноте не объясниться...
      Мы находились с подветренной стороны, да и Гоблин постарался, так что о шуме можно было не тревожиться.
      Наши растворились в темноте - так тихо, что на минуту мне даже почудилось, будто я остался совсем один, если не считать ординарца. Мы с ним тоже двинулись вперед. Тай Дэй прикрывал мне спину. Темнота ему вовсе не мешала. Кошачьи глаза у парня...
      Меня обуревала уйма самых разноречивых чувств. Я в первый раз командовал рейдом и сомневался, достаточно ли изжил дежагорские впечатления, чтобы справиться. Я до сих пор шарахался от теней и был маниакально подозрителен ко всем, кто не входил в Отряд, сам не понимая отчего. Однако Костоправ настоял, и вот я - здесь, в темном, злобном лесу, с сосульками на заднице, командую первой настоящей операцией Отряда после нескольких лет бездействия. Хотя, если считать, что все наши имели при себе ординарцев-телохранителей, операцию проводил не совсем Отряд.
      Заставляя себя двигаться вперед, Я одолел неуверенность в себе. Было, черт возьми, слишком поздно отступать.
      Покончив с тревогами на свой собственный счет, я обратился к насущным заботам - по завершении рейда нам надлежало выглядеть наилучшим образом. Если провалим дело, свалить это на обычные песчинки в шестернях - предательство, разнородность и неумелость таглианцев - уже не удастся.
      Я добрался до гребня невысокого пригорка. Руки оледенели, однако тело под одеждой покрывал обильный пот. Впереди замаячил свет. Обманники, ублюдки везучие, у костерка греются... Остановившись, я прислушался, однако не услышал ничего.
      Откуда Старик вызнал, что вожди банд Душил соберутся именно на это празднество? Его способность добывать сведения порою пугает. Может, Госпожа постаралась. А может, он и сам обладает некоторым магическим даром, только помалкивает...
      - Ну, сейчас посмотрим, годен ли еще Гоблин на что-нибудь, - сказал я.
      Молчание Тай Дэя было яснее всяких комментариев.
      ***
      Вожаков Обманников должно было собраться около трех-четырех десятков. Мы непрестанно охотились , за ними с тех пор, как Нарайан украл дитя Костоправа и Госпожи. Тогда-то Старик исключил из употребления слово "милосердие", что прекрасно совпадало с философией Обманников. Хотя, я так думаю, сами они с этим не согласились бы ни на минуту.
      Гоблин еще очень даже годился в дело - все часовые дрыхли непробудно. Однако, как всегда, составленный загодя план не совпал с действительностью.
      Я полз мимо неуклюжего и большого шалаша, футах в пятидесяти от костра, и тут из этого шалаша выскочил - да так прытко, словно все дьяволы Ада гнались за ним - некто согнувшийся под тяжестью большого, корчащегося и скулящего узла. Я узнал этого "некто" тут же. - Нарайан Сингх! Стоять!
      Верно, Мурген! Пусть ноги у него отнимутся от испуга!
      Остальные тоже признали его. Поднялся дикий шум. Просто не верилось в такое везенье, хоть меня и предупредили, что в Перелеске может оказаться и самая лакомая добыча. Нарайан Сингх, Обманник номер один, негодяй, за ним Госпожа с капитаном охотились долгие годы, дюйм за дюймом сужая кольцо.
      А в этом узле наверняка их дочь...
      Я заорал, отдавая приказы. Однако люди, вместо того чтоб повиноваться, принялись действовать кто во что горазд - в основном погнались за Сингхом. Поднявшийся шум разбудил остальных Обманников. Самые проворные бросились бежать.
      К счастью, кое-кто из наших не бросил потов. - Ну, теперь-то согрелся? спросил Гоблин. Я перевел дух, краем глаза заметив, как Тай Дай вонзил тонкий клинок в глаз ничего не соображавшего спросонья Душилы. Он у меня глоток не режет - не любит грязи. Все было кончено.
      - Скольких мы уложили? Скольким удалось уйти?
      Я взглянул туда, куда убежал Сингх. Тишина в той стороне не сулила ничего радостного. Изловив его, ребята так бы "ура!" грянули...
      Вот проклятье! Рано я, выходит, обрадовался. Если бы мне удалось приволочь его в Таглиос... Если бы желанье да было бы конем...
      - Нескольких возьмите живьем, пусть нам сказочек на сон грядущий порасскажут. Одноглазый! Каким манером Сингх вдруг узнал, что мы здесь?
      Карлик пожал плечами.
      - Откуда мне знать? Может, богиня ихняя его за зад ущипнула...
      - Вызнай. Иначе - что командиру скажем? Хотя - что сказать, всегда найдется... Тай Дэй подал мне знак.
      - Верно. Я и сам об этом подумал. Взгляд Одноглазого сделался озадаченным.
      - Что? - тупо спросил Гоблин.
      Ну, наши ведуны, как всегда, на высоте!
      - Ребята, вы хоть мотню свою без посторонней помощи отыщете? Шалаш, старички! Шалаш! Не много ли веток для одного карликоубивца с ребенком по колено ростом? Не великоват ли шалашик - даже для живого святого и дочери богини?
      Одноглазый мерзко ухмыльнулся:
      - Никто больше оттуда не выходил, так? Ага. Что, поджигать?
      Прежде чем я успел ответить, Гоблин заверещал. Я обернулся. Бесформенный сгусток тьмы, видимый только в пламени костра, вырвался из шалаша - и я тут же здорово приложился о землю, сбитый с ног Тай Дэем. Над головой моей полыхнуло огнем. Молнии с сухим треском впились в землю. Воздух вокруг сделался полон огненных шаров. Затем убийственная тьма поредела и распалась б клочья.
      Вот, значит, что заставляло нас дрожать в засаде... Однако этот раунд мы выиграли.
      Я сел и загнул палец.
      - Давайте поглядим, что мы поймали. Похоже, нечто занятное.
      Ребята мигом развалили шалаш. И конечно же, увидели в свете костра полдюжины сморщенных, малорослых старичков, смуглых, словно жареные каштаны.
      - Тенеплеты. В компании с Душилами. Ну не занятно ли?
      Старикашки залепетали, выражая полную готовность сдаться.
      С тенеплетами мы встречались и раньше. Личным героизмом их порода не отличается.
      - Эти тенеземцы - ничего, после того как выговорят "Сдаюсь". - с ухмылкой сказал один из наших, по имени Грудка. - Наверное, все они там самому нужному по-таглиански обучены.
      - Кроме Длиннотени, - напомнил я. - Спасибо, Тай Дэй.
      Он пожал плечами - у нюень бао, кстати, такого жеста не было.
      - Сари хотела бы именно этого.
      А вот это - весьма в духе нюень бао. Все, что сделал, свалить на сестринские пожелания, но - ни намека на чувство долга или же дружеские чувства...
      - Что с этими делать? - спросил Грудка. Они нам нужны?
      - Сбереги парочку. Самого старшего и еще одного. Гоблин, ты так и не сказал, многим ли удалось удрать.
      - Троим. Считая Сингха и не считая малышки. Но одного из троих мы вернем, учитывая, что он прячется вон в тех кустах.
      - Подбери. Сведем его к Старику.
      Одноглазый саркастически заскрипел:
      - Что власть с человеком делает, ай-я-яй! Дали ему чуток, так он уже маршалом держится... А помнится, таким зеленым когда-то был, не успевал овечье дерьмо между пальцев выковыривать - потому как о сапогах и понятия не имел.
      Однако во взгляде его веселья не наблюдалось. Он, словно ястреб, следил за каждым моим шагом. Вернее сказать, словно ворона, хотя именно этой ночью ворон вокруг не было. Что бы там Гоблин с Одноглазым на этот счет ни придумали, сошло у них успешно.
      - Да успокойся ты, Мурген, - посоветовал Гоблин. - Дело сделано. Эй, лентяи! Как насчет пары бревнышек в костер подбросить?
      И они с Одноглазым, заходя с разных сторон, принялись окружать спрятавшегося Обманника.
      Они верно подметили - мне было здорово не по себе. Я был точно тысячелетний старец. Пережить осаду Дежагора было нелегко. Однако и остальные через это прошли... И они видели Могабу, истреблявшего ни в чем не повинных людей. И они страдали от чумы. И они лицезрели людоедство и человеческие жертвоприношения, предательства и измены, и все прочее... И прошли через все это, не позволив кошмарам одержать над собою верх.
      Я должен совладать с собой. Должен как-то от всего этого отрешиться и взглянуть с более отдаленной точки зрения. Однако в сознании моем творится нечто - за пределами контроля и даже понимания. Порою я чувствую, будто меня не один, все эти "я" дико перемешаны и сидят себе там, за спиною меня настоящего, наблюдают... Может, у меня вообще нет ни единого шанса полностью восстановить здравость ума и твердость памяти.
      Гоблин уже шагал обратно, вместе с Одноглазым ведя какого-то человека сплошь из костей да кожи. Да, теперь не многие из Обманников умудряются сохранить форму. Нигде-то у них друзей нет. Охотятся за ними, словно за вредными хищниками, и за их головы объявлены огромные вознаграждения.
      Гоблин расплылся в своей жабьей улыбке.
      - Краснорукого мы тут словили, Мурген. Что скажешь?
      Я обрадовался: пленник был из главных. Красная кисть означала, что он уже ходил в Душилах, когда Нарайан Сингх обманом убедил Госпожу в принадлежности ее к их культу, а Обманники всерьез поверили в то, что ее еще не родившееся дитя - дочь богини Кины.
      Однако Госпожа сумела отметить каждого Душилу краснотою на кисти руки, чтобы впоследствии никто не смог скрыться. И от метки удавалось избавиться лишь вместе с рукой. Однорукому же Душиле не управиться с румелем шарфом-удавкой, инструментом священного промысла Обманников. - Старик будет доволен.
      Краснорукий должен быть в курсе всех внутри культовых дел.
      Я протиснулся ближе к костру. Тай Дэй, покончив с лишними тенеплетами, устроился рядом. Насколько Дежагор изменил его? Я никак не мог вообразить его иным - таким, каков он есть, угрюмым, молчаливым, беспощадным и безжалостным, он, по-моему, был с самого рождения.
      Гоблин, как мне удалось подметить, вел себя, как и прежде, наблюдая за мной краешком глаза, но делая вид, что занят чем-то еще. Что они такое с Одноглазым высматривают?
      Коротыш вытянул руки к огню.
      - Эх, хорошо!
      Глава 15
      Паранойя сделалась нашим образом жизни. Мы превратились в подобие нюень бао. Мы не доверяли никому. И не позволяли никому быть в курсе наших дел, не убедившись наверняка в характере его отношения к нам. Особо старались держать поглубже в неведении наших нанимателей, Прабриндрах Драха и его сестру, Радишу Драх.
      Незаметно протащив пленных в город, я спрятал их на складе неподалеку от реки, принадлежавшем дружественному роте шадариту-рыбнику и отличавшемся весьма специфическим запахом. Люди мои разошлись по своим семьям либо куда-нибудь выпить пивка. Я был доволен. Одним молниеносным и коварным ударом мы уничтожили девять десятых Обманной верхушки. Мы едва не взяли этого изверга, Нарайана Сингха. Я лично был на расстоянии хорошего плевка от ребенка Костоправа. И потому, ничуть не кривя душою, могу рапортовать, что все прошло хорошо.
      Тай Дэй пинками поверг пленных на колени и сморщил нос.
      - Это точно, - согласился я. - Однако тут нет и половины той вони, что стоит в ваших болотах.
      Таглианцы считают за дельту реки собственно Таглиос, однако нюень бао с этим не согласны.
      Тай Дэй хмыкнул. Шутку он мог понять не хуже любого другого человека.
      Выглядит он далеко не внушительно: тощ, длиннолиц, угрюм и неприветлив. На целый фут ниже меня и на восемьдесят фунтов легче. Его черные волосы коротко острижены и торчат ежиком. Да и дело свое знает туго. Я куда симпатичнее.
      Рыбник-шадарит привел к нам капитана. Костоправ за эти годы заметно постарел. Надо бы приучиться называть его командиром или начальником неудобно звать Стариком человека, который действительно стар, верно?
      Одет он был шадаритским кавалеристом:
      -Тюрбан и простая серая одежда. Тай Дэя смерил холодным взглядом - сам он не обзавелся ординарцем из нюень бао. Саму идею счел малопривлекательной, несмотря даже на необходимость маскироваться, когда желал пройтись по городу в одиночестве. Ординарцы - не в ротных традициях, а насчет традиций Костоправа не переупрямишь.
      Хотя - какого черта? Все офицеры Хозяев Теней нанимают телохранителей и ординарцев. Порой даже по несколько. Просто жить без них не могут.
      Тай Дэй ко взгляду Костоправа отнесся вовсе бесстрастно; присутствие великого диктатора его ничуть не трогало. Очевидно, он считал так: "Он человек. Я - человек. Оба мы изначально равны".
      Костоправ осмотрел захваченных:
      - Рассказывай.
      Я изложил ход событий:
      - Только Нарайана я упустил. А ведь совсем близко был. У этого ублюдка наверняка ангел-хранитель имеется - разве можно ускользнуть от сонных чар Гоблина? Мы гнались за ним два дня, но даже Гоблин с Одноглазым не могут держать след вечно.
      - Ему помогли. Может, дьявол-хранитель. А может, и его новый дружок. Хозяин Теней.
      - Как вышло, что они вернулись в Перелесок? Откуда ты узнал об этом?
      Я ждал ответа наподобие: "Большой черный ворон на хвосте принес".
      (За Костоправом по-прежнему всюду следуют вороны, хотя теперь их не так много, как раньше. Он беседует с ними. Иногда они даже отвечают, как он сам утверждает.) - Ну, должны же были когда-нибудь... Они - рабы своей веры.
      Отчего именно на это Празднество Света? Откуда тебе было знать?
      Но я не стал настаивать. На капитана давить не стоит. Он в старости сделался капризным и скрытным. Он и в собственную Летопись не всегда записывал всю правду, касавшуюся личных дел.
      Он пнул одного из тенеплетов. - Один из любимых духоделов Длиннотени. Надо было сообразить, что у него их маловато осталось, чтобы так разбрасываться.
      - Я полагал, они не ожидают нашего налета. Костоправ дрогнул губами, пытаясь улыбнуться, но вместо улыбки вышла злобная, саркастическая усмешка.
      - У него сюрпризов хватает... - Он пнул Обманника. - Ладно, прятать их мы не будем. Отведем во Дворец... Что такое?
      Спину мою ожгло холодом, словно снова налетел ледяной ветер из Рокового Перелеска. Не знаю отчего, однако у меня возникло предчувствие - самого дурного толка.
      - Не знаю... В общем, командир - ты. Что-нибудь особое в Летописи отметить?
      - Мурген, Летописец теперь - ты. Пиши, что напишешь. Если мне не понравится, я скажу.
      Не похоже. Я отсылал ему все, что записывал, однако вряд ли у него руки доходили до чтения.
      - Ты не отметил ничего особенного? - спросил он.
      - Холодно там было.
      - И этот мешок соплей верблюжьих, Нарайан Сингх, снова ушел от нас. Значит, так и запиши. Он и его присные вернутся в нашу повесть прежде, чем мы покинем ее. Надеюсь, тогда мы его поджарим. Ты ее видел? С нею все в порядке?
      - Все, что я видел, это - узел, который волок Нарайан Сингх. Думаю, то была она.
      - Должно быть. Он ни на минуту не спускает с нее глаз. - Костоправ изо всех сил делал вид, что ему все равно. - Тащи этих во Дворец. - Холод снова пронзил меня. - Я оповещу стражу о твоем приходе.
      Я обменялся взглядами с Тай Дэем. Дело может принять плохой оборот. Уличный народец наверняка узнает пленных. А пленные эти могут иметь друзей. И врагов, несомненно, нажили много. Могут и не дойти до Дворца. И мы - тоже.
      - Передавай жене привет от меня, - говорил тем часом Старик. - Надеюсь, новые апартаменты пришлись ей по вкусу.
      - Еще бы.
      Меня затрясло. Тай Дэй нахмурился.
      Костоправ извлек из-за пазухи бумажный свиток:
      - Это прислала Госпожа, пока ты был в отлучке. Для Летописи.
      - Наверное, что-то большое сдохло...
      - Ты это сделай как надо, - с усмешкой сказал он, - и вставь в Летопись. Только не так, чтобы она опять выглядела лучше всех. Терпеть не могу, когда она меня побивает моими собственными доводами.
      - Это я знаю.
      - Одноглазый заявил, что, кажется, вспомнил, где посеял свои бумаги в ту пору, когда полагал, что продолжать Летопись придется ему.
      - Это он уже не в первый раз вспоминает. Костоправ снова усмехнулся и удалился.
      Глава 16
      Вокруг незаконченного частокола сгрудились четыре сотни человек при поддержке пяти слонов. До ближайшего аванпоста своих - сутки изнурительного марша на север. Лопаты вгрызались в землю. Бухали молоты. Слоны снимали бревна с фургонов и помогали устанавливать их. Только волы бездельничали, отдыхая под упряжью.
      Только что появившемуся укрепрайону едва исполнился день, и был он последней опорной точкой бесконечного таглианского рейда в глубь территории Страны Теней. Завершена была лишь дозорная башня, с вершины которой наблюдатели неустанно следили за южным горизонтом. Общее напряжение, дурные предчувствия, запах смерти витали в воздухе.
      Среди солдат не было новичков. Никто не обращал внимания на свои нервы. Мандраж перед боем - и победой - успел войти в привычку. Дозорный пристальнее вгляделся в горизонт:
      - Капитан!
      Человек, отличный от прочих лишь цветом кожи, бросил лопату и поднял взгляд. Настоящим именем его было Като Далиа. В Черном Отряде его называли Бадья. Власти родного города разыскивали его за самую обычную кражу. Здесь же он был военным советником и командиром батальона таглианской погранохраны и сумел снискать репутацию дельного офицера, который и задачу выполнит, и людей приведет назад живыми.
      Вскарабкавшись на смотровую площадку, Бадья перевел дух:
      - Что там?
      Дозорный указал вдаль. Бадья сощурился:
      - Лучше расскажи, сынок. Глаза уже не те, что прежде.
      Он не мог разглядеть ничего, кроме невысоких, покатых гребней Логрских Холмов да нависших над ними редких облаков. - Смотри.
      Бадья доверял своим солдатам - он сам тщательно отбирал их.
      Самая маленькая тучка плыла пониже прочих, волоча по холмам косую тень. И направлялась она не совсем туда, куда шествовало все остальное ее семейство.
      - Движется прямо на нас?
      - Похоже, сэр.
      Бадья привык доверять своей интуиции. Всю эту войну она исправно служила ему и теперь подсказывала, что тучка таит в себе опасность.
      Спустившись вниз, он отдал приказ готовиться к отражению нападения. Строительная рота, хоть и не являлась боевым подразделением, отступать не желала. Порой репутация Бадьи работала против хозяина. Пограничники его весьма преуспевали, грабя приграничные земли. Другие тоже желали получить свою долю.
      Бадье пришлось пойти на компромисс. Один взвод с животными, слишком ценными, чтобы рисковать ими, был отослан на север. Прочие работники остались. Бреши в частоколе перекрыли перевернутыми фургонами.
      ***
      Туча двигалась прямо к ним. В тени ее, как и в волочащемся за нею шлейфе дождя, ничего нельзя было разглядеть. От нее веяло холодом. Таглианских солдат пробрала дрожь; чтобы согреться, они принялись прыгать на месте.
      В двухстах ярдах от рва, в скрытых от постороннего глаза окопчиках, освещенных особыми светильниками, дрожали от холода команды из двух человек каждая. Один из каждой пары нес вахту.
      Дождь и сумрак неумолимо надвигались. За стеною ливня шириной в несколько ярдов дождь превращался в мелкую морось. Появились и люди - печальные, бледные, оборванные, неприкаянные, горбящиеся от холода старцы с безнадежностью во взглядах. С виду можно было сказать, что им пришлось провести под дождем всю свою жизнь. Тронутое ржавчиной оружие они несли, словно давно надоевшую, бесполезную обузу. Это войско вполне могло сойти за армию ходячих мертвецов. Шеренга их миновала потайные окопчики. За нею следовали всадники примерно такого же вида, двигавшиеся словно зомби. Далее шла основная масса пехоты. За нею - слоны.
      У людей в окопах были арбалеты с отравленными стрелами. А на слонах не имелось подбрюшной брони. Яд причинял сильную боль, и обезумевшие животные ринулись вперед, сквозь собственную пехоту, не имевшую никакого представления о том, что взбесило слонов. Затем крохотные Тени обнаружили окопы и попытались пробраться внутрь. Сиянье светильников заставило их отступить. Удаляясь, они оставляли за собою леденящий холод и запах смерти. Однако им удалось отыскать такие, где дождь загасил светильни. И там, в готовых уже могилах, лежали мертвецы, чьи лица исказили гримасы предсмертного крика.
      Тем временем Госпожа встретила на пути работников, отправленных на север, и, выслушав их рассказ, отметила появление тучи.
      - Может, это и есть то, за чем мы охотимся, - сказала она товарищам. Едем!
      С этими словами она пришпорила своего скакуна. Тот пустился в галоп. Громадный вороной, выпестованный в волшебных конюшнях в бытность ее императрицей севера, быстро оставил прочих далеко позади.
      На скаку Госпожа размышляла о туче. Три подобных тучи были замечены возле городов, где передовые отряды таглианцев были застигнуты врасплох. Токи темной силы были проведены сюда задолго до того, как тенеземцы оставили эти земли. Эти токи гнали людей в бой - пусть даже помимо их собственной воли.
      Зная теперь об этом, Госпожа легко могла смешать и рассеять их, однако решила не делать этого. Пусть наступают. Это обойдется Хозяевам Теней куда дороже, чем таглианцам.
      Длиннотень должен бы это понимать. Жеребец перепрыгнул перевернутый фургон, и Госпожа оказалась в лагере пограничников. Она спешилась. Изумленный, Бадья подбежал встретить ее. Выглядел он, словно осужденный, чью казнь отсрочили в последнюю минуту.
      - По-моему, это Ревун, - сказал он.
      - Но - зачем? - Спешившись и вытащив из седельной сумы доспехи, Госпожа принялась переодеваться прямо посреди лагеря. - Чего он надеется достичь?
      - Полагаю, лейтенант, вопрос - не "зачем", но - "за кем".
      Хоть Госпожа и командовала армиями, в Отряде она носила лейтенантское звание.
      - За кем... Да! Конечно же! Каждым потерянным подразделением командовали солдаты Черного Отряда. Семеро наших братьев пали.
      - Они истребляют нас!
      Поверье о непобедимости Отряда - спинной хребет боевого духа таглианцев и злая собака на поводке таглианских политиков. - Неплохо задумано. Должно быть, идея Ревуна. Он любит глаза отводить...
      Бадья помог ей облачиться в доспех - украшенный готическим орнаментом, блестящий вороненой сталью и слишком красивый, чтобы быть полезным в ближнем бою. Однако она воевала против волшбы, а не человека. И потому доспех был покрыт многими слоями защитных заклятий.
      Дождь пошел, стоило ей надеть шлем. По специально проточенным в поверхности доспеха каналам заструились огненные нити. Вслед за Бадьей она поднялась на сторожевую башню.
      Рев дождя оглушал. Звуки боя приближались. Не обращая на все это внимания. Госпожа устремила свои заклинания на поиски волшебника, имя которого было Ревун. Это древнее и злобное существо оставалось вне досягаемости взоров, однако, несомненно, находилось неподалеку. Она едва ли не чуяла его запах.
      Возможно ли, чтобы он научился сдерживать рев? - Вот изловлю я тебя, ублюдка. И тогда... Меж струями дождя сгустился, заскользил туман, закипая всеми цветами радуги, становясь все ярче и полноцветное, словно некий безумный живописец разбрызгал в воздух акварельные краски. Из самого сердца грозы раздались вопли. Грозовой фронт остановился. Крики скрытых цветным туманом солдат стихли. Волшебство Госпожи подчинило себе токи силы Хозяина Теней, заставив их убивать.
      Ревун же, пытаясь избежать радужной смерти, понесся на юг, прогрызая себе путь вперед, вдоль токов силы. Госпожа пустила в него наспех составленное убивающее заклятье, однако оно не причинило ему вреда - слишком тяжеловесен был Ревун. Однако это заставило его двигаться быстрее. Госпожа выругалась точь-в-точь как любой солдат, испытывающий разочарование.
      Дождь прекратился. Один за другим, начали прибывать уцелевшие таглианцы, чей благоговейный страх перед учиненной резней скоро сменялся ворчанием, вызванным надобностью копать столько могил - из тенеземцев живыми были найдены лишь несколько.
      - Пусть, посмотрят на светлую сторону своего положения, - сказала Госпожа Бадье. - За захваченных животных полагается денежное вознаграждение.
      Скотина тенеземцев, за исключением слонов, не слишком-то пострадала в бою.
      Непрощающий взгляд Госпожи устремился к югу.
      - Ничего, старина. В следующий раз.
      Глава 17
      Падаю.., снова...
      Пытаюсь уцепиться... Слишком устал. Усталость делает настоящее таким скользким...
      Обрывки.
      И даже - не настоящего.
      Прошлого. Не столь уж давнего.
      Задница отмерзшая. Упустил этого негодяя, Нарайана.
      Госпожа в игре - там, на юге.
      Рыбой смердит.
      Спящий. Визжащий Обманник. Мертвые.
      Лишь воспоминания - но радостней, чем нынче вечером. Слишком много здесь боли.
      Это - мое откровение.
      Скольжение.
      Глаза закрываются, и ничего не могу поделать с этим. Слишком силен зов.
      Эти столпы можно принять за останки во прах поверженного города. Но - нет. Слишком мало их, и слишком беспорядочно расставлены они по равнине. И ни один не рухнул еще, хоть многие жестоко источены клыками голодных ветров. Во вспышках молний, в сиянье ли рассвета либо заката, стелющегося по кромке небес, тончайшие буквы сверкают золотом на тех столпах.
      Таково их бессмертие.
      Наступает тьма, и ветер умирает. Наступает тьма, и тогда молчанье правит сияющим камнем.
      Глава 18
      Уносит...
      Громадный водоворот затягивает вглубь.
      Проталкивает... Значит, лживо было обещание прекращения боли?
      Не могу противостоять. Все - ложь. Бесконечная ложь. Бурые, изодранные, хрусткие от засохшей крови, страницы. Агония. Трудно стоять на якоре в такую бурю.
      Глава 19
      Вот ты где! Куда запропал? Добро пожаловать обратно. Идем-идем! Вот-вот начнется. Все актеры на местах. Орудия готовы к бою, а заклятья сплетены и готовы к употреблению - да в таком количестве, что достанет на целый арсенал. Грандиозная будет ночь!
      Гляди, гляди! Помнишь их? Ну Гоблин с Одноглазым, ведьмаки! Но - вправду ли это они? А то - вон еще двое, точно таких же. А вон там! И там! И там! Раз, два - целых три Мургена!
      Нет. Определенно нет. Ты этих двоих яичницу жарить не учи. Они народ дурачат с тех пор, когда прабабка твоей бабки была еще маленькой, вонючей неожиданностью для всех твоих, сколько-то там раз "пра"-дедов. Это они зачаровали всю эту часть города. Будь ты тенеземским солдатом, ни за что не отличишь фикции от настоящих людей, пока кто-то из них не всадит в тебя нож.
      А вон, гляди. Ворон с Молчуном! Оставили нас многие годы назад. А там старый капитан, он мертв с самого Джунипера. Нет, тенеземцев ими не запугать. Южане о них просто никогда не слыхали.
      Что?
      Верно. Совершенно верно. Их и из наших-то сейчас никто не помнит, разве что Масло с Ведьмаком. Но это неважно. Суть в том, что их видно, и вряд ли кто сможет сказать, кого из них стоит опасаться, а кто - просто миражи.
      Это, видишь ли, первая проба. Большой эксперимент, прибереженный специально на тот случаи, когда Тенекрут атакует на нас всеми силами.
      Да. Да. Не так давно нам здорово досталось. Но тогда он еще не собирался всерьез истреблять нас. То была просто разведка боем, чтобы как следует спланировать этот штурм.
      Грандиозное будет представление.
      О нет, более в Дежагоре нигде нет призраков. Могаба бы не потерпел. Он не считает их оружием. Он представления не имеет, как на самом деле действует Отряд. Зациклился на своих понятиях о рыцарственности и видит войну просто большой смертельной забавой, по твердым правилам чести. Вот и будет биться в защиту своих правил с каким-нибудь тенеземским богатырем, если только Тенекрут озаботится прислать его.
      О, гляди! Вот этот - интересный! Видишь того, безобразного? Это - Жабодав. Вот кто взаправду подлее дьявола. И Хромой! Вот это да! Восхитительно! Если под личиной Тенекрута скрывается кое-кто попадавшийся Отряду и раньше, то он, спровоцированный этими миражами, себя выдаст.
      Нет, конечно же. Хозяева Теней не станут рисковать целым королевством, решая его судьбу в поединке меж двумя людьми. Их ставленник может и проиграть.
      Да, Могаба в отношении некоторых вещей наивен. К тому ж, как генерал, он надменен, жесток и бесчувствен.
      У-у-у, слышишь трубы? Идем на бастион, посмотрим поближе.
      ***
      Нет. Они - обычные ребята. Ну, можно сказать, что, будь они особенными, так, первое дело, не были б сейчас в этой армии, однако это не совсем так. Мало у кого из этих парней был выбор. Их заставил завербоваться единственно страх перед Хозяевами Теней.
      Конечно, кто спорит... Они от этого не менее опасны для врага. И камень, рухнувший, черт побери, с небес, может пристукнуть, Да, нынче, определенно, заваривается большое дело. Тенекрут бросит на нас всех своих, до единого. Может, и Тени с Вершины явятся им на подмогу.
      Летучие мыши! Ха! И вороны. Кто же за кем охотится?.. Пригнись! Едва не достала тебя. Они - повсюду. Никогда их еще не бывало так много.
      Что там за хай? А, пустяки. Бадья орет на одного из Мургенов, чтобы не высовывался, ему, мол, лень трупы туда-сюда по лестнице таскать.
      Вот начался заградительный обстрел. Тенеземцам здорово досталось от третьей и четвертой когорт Первого Легиона. Хорошие полки. Они им покажут, что такое бой.
      Глава 20
      Ух ты, словно дождик с градом, верно? И где они только набрали такую уйму стрел и дротиков?
      Если нам дадут передышку перед штурмом, джайкури выйдут собирать стрелы с дротиками. Пока тенеземцы не положат конец их занятию.
      Нет, Могабы джайкури не любят. Как и таглйанцев с Черным Отрядом. Больше всего им хочется, чтобы все мы убрались восвояси. Только вот есть у них пакостные предчувствия насчет того, что будет, если Тенекрут снова возьмет город. Посему они нам как бы помогают, но толку от них маловато. Пока что.
      Полагают, ежели малость помогут, Могаба не так яро будет гнать их из города, когда ему снова ударит в голову.
      Небо, говоришь? Черно, говоришь, словно сердце жреца? О да, верно. Ночка благоприятствует. Раньше они всегда пользовались выгодами от полной луны. Тут-то и начнется самая дьявольщина: Хозяева Теней собираются спустить на нас своих любимых зверушек. Или просто хотят нагнать на всех ужас перед возможным появлением Теней.
      Видишь, как забегали? Сегодня джайкури знают, за что драться. Если окажутся втянутыми в настоящий бой, он может выйти жестче, чем ожидают Могаба или Тенекрут.
      Ух-х! Что это?
      Взгляни. Что за чертовщина? Вон те багровые отсветы над холмами...
      Идут. Идут за своей пайкой мясца Черного Отряда.
      По-твоему, нет? Может, ты и прав. Может, это затем, чтобы связать Отряд, пока Тенекрут займется тем, что помягче.
      Взгляни-ка вниз, сколько их. Словно муравьи! И обстрел прекратился.
      Верно, теперь орудия меняют позиции, чтобы поддержать атаку на главном направлении.
      Смотри за отсветами. Ярче делаются... Хотя - нет. Теперь удаляются. И не похоже, чтобы кто-либо еще заметил их. Странно, странно...
      О, снова. Наверное, это сигнал для тенеземских офицеров. Шум сразу стал заметно громче.
      Это-то мне и не нравится. Теперь они всем скопом двинулись на штурм.
      Хо! Глянь-ка, и до нас дело дошло. Что? Ну да, свет. Не видишь? Там, за зубцами.
      Да, вижу. Опять твоя правда. Этот - не такой. Этот - словно холодный свет полной луны, слегка подернутой голубоватой дымкой. Ага, и туман наблюдается.., как бывает осенью... Ну вот. Теперь он так ярок, что можно разглядеть, что творится на дальней стене.
      Да. Бой. Значит, они уже закрепились там. И резервов, чтобы подослать туда, у Могабы нет.
      Пожалуй, пришла пора свернуться калачиком, дружище, и поцеловать на прощание собственную задницу.
      Глава 21
      Проклятье! Я только сейчас понял, что, начиная эти записки, позабыл об известной фразе, которой Ворчун всегда начинал новый том. Итак, вот она:
      "В те дни Отряд служил Прабриндрах Драху Таглианскому, княже-ствовавшему над землями, что были обширнее многих империй, а занят был защитой и обороной недавно взятого в бою града Дежагора".
      Надеюсь, князю и его преподобной сестрице Радише хотя бы икнется как следует.
      Глава 22
      Стрелы посыпались на нас дождем. Все защищавшие наш участок сбились с ног, дабы вернуть южанам хоть часть. Иллюзорные двойники тоже усердно создавали видимость деятельности. Забавно, как они среди всего этого остаются невредимыми.
      - Одноглазый! Гоблин! - завопил я. где вы там, дятлы пустоголовые? Что там творится? - В этот момент сквозь Мургена в дюжине ярдов от меня пролетела хлипкая стрела. - Что за свет такой?
      Чем бы он ни был, у меня возникло ощущение, что дела наши много хуже, чем кажутся.
      Любимые мои ведуны не отвечали.
      - Рыжий, подбрось-ка туда огоньку. Посмотрим, кто там, в темноте, шастает, пока мои уже не столь любимые ведуны не обеспечат освещение. Бадья! Куда Гоблина с Одноглазым унесло?
      Десять минут назад возле меня отчаянно бранились целых три пары. Теперь все они куда-то подевались, а тенеземцы внизу сидели тише мыши.
      Рыжий заорал, зовя Лофтуса с Клетусом. Одна из их машин ухнула, и огненный шар, описывая дугу, полетел за стену с единственной целью - высветить, чем там, во тьме, занят противник.
      - Я видел, они спускались по лестнице, - прогудел Ваше Сиятельство.
      - За каким?..
      Не время разгуливать взад-вперед!
      - А... Пошли потолковать с Пирми и кое с кем из Кавалерийской Бригады.
      Я только головой покачал. Удавлю мерзавцев, Прямо посреди боя...
      Благодаря огненному шару выяснилось, что тенеземцы отступили от стены. Значит, стрелять - только даром снаряды тратить. Южане наладили машины для забрасывания на стены связок крючьев. При восьмидесятифутовой высоте да опытных солдатах наверху - глупо, однако, коли желают, возражать не станем. Я был твердо уверен: сколько б веревок они ни забросили, мы обрежем или отцепим все.
      - Гоблин!
      Черт бы его побрал! Желаю знать, что это там за свет!
      Тенеземцы не стали подниматься на стену. Они двинулись на штурм по земляным насыпям. Неудивительно, они ведь сооружали их с самого начала. Обычная осадная работа и, кстати, довод за то, чтоб твой шибко умный, шагающий в ногу со временем князь выстроил себе крепость на скале, мысу либо острове. Естественно, последнюю дюжину футов осаждающий перейдет по мосткам, которые в случае угрозы контратаки сможет оттащить назад.
      Огненный шар врезался в землю в четырехстах футах от стены и продолжал гореть, освещая округу, пока южане на забросали его песком, заготовленным для тушения наших зажигательных снарядов. - Одноглазый! Где же он? Клетус, продолжай в том же духе. Кто у нас за гонца? Нога? Ступай, отыщи Гоблина с Одноглазым... Нет, стой. Вот один из этих маломерков безмозглых.
      - Звали, ваша милость? - осведомился Одноглазый.
      - Ты - что, пьян?! Готов, наконец, браться за дело? - Свечение по ту сторону, сделавшееся еще более зловещим, он заметил без моей подсказки. - Что это такое?
      Одноглазый поднял руку:
      - Терпение, чертоголовый.
      Туман - дымка? пыль? - сгустился и двигался по направлению к городу. Свет стал ярче. Ничего особо вдохновляющего не произошло.
      - Говори, старина. Не время рассусоливать.
      - Это дымка, Мурген, никакой не туман. И она не скрывает свет - свет исходит от нее.
      - Чушь собачья. В их лагере...
      - Это - нечто другое, Мурген. Здесь работают две вещи одновременно.
      - Три, недоумок, - заявил подошедший во всей красе Гоблин, от коего явственно попахивало пивком.
      Как видно, на тайной пивоварне дела шли замечательно, с кавалеристами все устроилось благополучно, и они с Одноглазым могли порой устраивать себе увольнения, пока все остальные в Черном Отряде обороняют Дежагор.
      Бог им в помощь, если Могаба узнает, что они делают с отложенным для лошадей зерном. Пальцем не шевельну ради их спасения.
      - Что?! - гавкнул Одноглазый. - Мурген, этот тип - сплошная ходячая провокация!
      - Гляди сам, пустая голова, - возразил Гоблин. - Уже начинается.
      Одноглазый замер и испуганно ахнул. Я, будучи невеждой в черной магии, уловил суть происходящего не столь быстро.
      В клубах сияющей пыли змеились тончайшие тени, и меж ними сновало взад-вперед нечто - наподобие ткацкого челнока либо паука. Паутина - или же сеть - что-то такое возникало в сверкающей пыли.
      Недаром его зовут Тенекрутом...
      Мерцающее облако разрасталось, делаясь ярче.
      - Вот пакость, - пробормотал Гоблин. - Что будем делать?
      - Именно это я уже пять минут пытаюсь из вас, клоунов, вытянуть! - рявкнул я.
      - Ну!..
      - Может, сюда обратите внимание, если там ничего сделать не можете? заорал Бадья. - Мурген, эти дурни забросили слишком много веревок; мы не справляемся... А, ч-черт!
      Еще одна волна крючьев, просвистев в воздухе, накрыла стену. На мгновение веревки натянулись - определенно, какой-то идиот пытался взобраться наверх.
      Ребята усердно работали ножами, мечами и топорами. Двойники торчали вокруг с самым угрожающим видом. Кто-то из наших проворчал, что, имей он хоть каплю ума, наточил бы ножи загодя.
      - Меньше бы по бабам шлялся, на все бы время нашлось! - напомнил Рыжий.
      Я принялся рубить веревки, однако не забывал оглядываться, присматривая за свечением и паутиной, сплетавшейся внутри него.
      Гоблин взвыл - его чиркнуло посланной из-за стены стрелой. Рана на щеке была самой пустячной - стрелы достигали нас уже на излете. Гоблин был зол оттого, что судьба осмелилась показать ему спину.
      Он заплясал на месте. Могущественные заклятья, исторгаемые его устами, словно бы окрасились в нежные радужные тона. Он воздевал руки, на губах его выступила пена. Он визжал, прыгал, хлопал в ладоши...
      И двойники его проделывали то же самое. Балаган вышел грандиозный.
      От Гоблиновых заклинаний все веревки на три сотни ярдов вокруг вспыхнули ярким пламенем. Там, где взаимоотношения с противником начинали вызывать тревогу, это пришлось кстати, но изо всех остальных отнюдь не исторгло восторженных возгласов. Временные оборонительные сооружения начали разваливаться. Наши машины - тоже, уж они-то включали в себя множество веревок. Некоторые из ребят были веревками подпоясаны, а некоторые - обуты в веревочные сандалии. Конопля - вообще штука распространенная. Кое-какие придурки, вроде Одноглазого, даже курят ее. Кстати, он не уделил происходящему никакого внимания - разве что сладко улыбнулся по поводу побочных эффектов Гоблиновой недогадливости. Одноглазый, не отрываясь, глядел на свечение, поднимавшееся над неприятельским лагерем, а затем начал что-то бормотать.
      - Давай, давай, дурная твоя голова, - рыкнул я на него, - ведь не первую сотню лет занимаешься этой ерундой! Что мы имеем?
      Впрочем, не было нужды и спрашивать - паутину теней, соткавшуюся в облаке светящейся пыли, не разглядел бы теперь только слепой.
      - Может, уже пора отправляться под землю, - предположил Одноглазый. - Одно могу сказать точно: мы с недомерком ничего не станем предпринимать против этой гадости. Длиннотень здорово попотел, чтобы приготовить ее. И обстановочка тут вскорости станет очень нездоровой.
      С этим Гоблин был вполне согласен.
      - Если завалим входы и зажжем белые светильни, то продержимся до рассвета.
      - Значит, это - какая-то магия Теней?
      - Похоже, что так, - отвечал Гоблин. - Только не проси рассмотреть поближе - не охота мне привлекать внимание.
      - Боже тебя упаси рисковать. Может хоть один из вас предложить нечто более практичное?
      - Более практичное?! - брызжа слюной, заорал Одноглазый.
      - У нас тут, видишь ли, бой.
      - Можно уйти в отставку, - предложил Гоблин. - Или сдаться. Или предложить им поменяться местами.
      - Или принести какому-нибудь из кровожадных божков Ишака с Лошаком человеческую жертву. Этак в полпинты, не больше.
      - Знаешь, Мурген, чего мне вправду не хватает, с тех пор как нет Костоправа?
      - Ты все равно скажешь, хочу я слушать или нет.
      - Ты чертовски прямолинеен. Мне не хватает его чувства юмора.
      - Погоди-ка. Его чувства юмора? Шутишь! Какое там чувство юмора... Он...
      - Он знал, что никто из нас не оставит этот мир живьем, Мурген. И никогда не воспринимал себя слишком всерьез.
      - Ты точно говоришь о нашем Старике? Костоправ! Ротный Летописец и главный костоправ в свободное время! Он, по-твоему, был кем-то вроде шута?
      Пока мы так грызлись, весь остальной мир спешно устраивал свои дела. То бишь наше положение ухудшалось с каждой минутой. Присущая человеку слабость продолжать спор, хоть гори все вокруг огнем - стара, как само время.
      - Ну, вы тут можете пререкаться сколько угодно в свое удовольствие, вмешался Одноглазый, - а я намерен пригласить ребят спуститься вниз, малость поправиться пивком да сгонять пару конов в тонк.
      С этими словами он указал скрюченным черным пальцем вниз.
      Мерцающая пыль с безжалостной паутиной внутри начала выгибаться, накрывая город. Она разрослась настолько, что вполне могла накрыть всех нас.
      Воцарилась мертвая тишина.
      Все люди в городе и вне его с ужасом смотрели на паутину теней.
      А Тенекрут, несомненно, был полностью поглощен своим смертоносным творением.
      Нажим тенеземцев ослаб - видно, решили отстояться в сторонке, пока хозяин облегчает им работу.
      Глава 23
      Очень скоро темная паутина накроет весь Дежагор...
      - Одноглазый! Гоблин! Новых идей нет?
      - Может, богам помолимся? - предложил Гоблин. - Раз уж ты не позволяешь залечь по берлогам...
      - А можно поглядеть, не переменил ли Могаба мнение и не позволит ли нам поиграть с его машинами, - протянул Одноглазый. От таглианских расчетов проку действительно было мало. - Может, удастся отвлечь Тенекрута...
      - Вы, налагая чары на входы в подземелье, о Тенях не забыли?
      Я знал, что не забыли. О Тенях мы всегда помнили в первую очередь. Однако следовало убедиться еще раз. За Гоблином с Одноглазым глаз да глаз нужен...
      Начали возвращаться небольшие отряды, предпринявшие долгое и опасное путешествие сквозь ночь в поисках уцелевших веревок.
      - Да. Уж как смогли. Ты уже созрел спускаться вниз и начинать голодать?
      За дурными знамениями следуют плохие приметы. Если Гоблин с Одноглазым даже не тратят времени на свары, положение и вправду. - хуже некуда.
      Внезапно по всему городу и на равнине поднялся ропот.
      Над лагерем тенеземцев поплыл, медленно вращаясь, сияющий световой кристалл с темным ядром. Из ядра его в гигантскую паутину заструилась, пульсируя, чернота.
      Словом, когда розоватые отсветы снова показались над холмами, в ту сторону никто не глядел. И не замечал их, пока они не сделались столь ярки, что во много раз опередили свечение Тенекрутовой пыли.
      А полыхали они позади двух странных всадников, чьи гигантские тени ложились на самую ночь. Над ними кружили вороны. Две, самые крупные, восседали на плечах всадника, что повыше.
      На какое-то время все затаили дыхание. Даже у Тенекрута, могу спорить, дух перехватило - он наверняка не более моего понимал, что происходит.
      Багряные сполохи померкли. К Дежагору, распрямляясь и вытягиваясь, словно змеиный язык, устремилось щупальце из розового света. Когда один его конец приблизился к нам, другой оторвался от сполохов. Тогда щупальце, с неподвластной взгляду быстротой рванулось вперед и со скрежетом врезалось в светящийся кристалл Тенекрута. Дальний край волшебного сооружения ослепительно вспыхнул, словно бы в воздух подбросили разом множество бочонков с горящей нефтью.
      И тут же темная паутина, распростертая над нашими головами, начала съеживаться, устремляясь назад, к останкам светового кристалла.
      Гнев Хозяина Теней сотряс воздух.
      - Гоблин! Одноглазый! Скажите-ка, ребята, что это за дьявольщина?
      У Гоблина словно язык отнялся.
      - Представления не имею. Малец, - промычал Одноглазый. - Ни малейшего. Одно могу сказать: мы - с подветренной стороны от некоего Хозяина Теней, и он, вероятно, обвинит во всех своих бедах нас с тобой.
      Дрожь - более психологическая, нежели физическая - сотрясла ночь. Я в магии почти не разбираюсь - разве что эффект способен воспринять, - и то почувствовал.
      Одноглазый был прав. Багряные сполохи исчезли. Странных всадников - и след простыл. Кто они? Как им удалось?., Впрочем, вопрошать возможности не было.
      Из лагеря тенеземцев вырвалась толпа смуглых карликов с факелами. И зрелище это не сулило ничего хорошего ни мне, ни кому-либо другому из наших.
      - Бедняга Тенекрут, - проговорил я. - Можно ему посочувствовать.
      - А?
      Единственным, случившимся поблизости и услыхавшим меня, оказался Ваше Сиятельство.
      - Ну неужели ты не возненавидел бы безмозглого кретина, варварски изничтожившего лучшее произведение рук твоих?
      Ваше Сиятельство не понял шутки. Покачав головой, он схватил дротик и метнул его в маленького человечка с факелом.
      И промахнулся.
      Там, где тенеземцам удалось закрепиться на стене и примыкающих насыпях, постепенно поднялся страшный шум. Видать, уязвленный Хозяин Теней велел своим снова браться за дело. И уж на этот раз - без дураков.
      - Эй, Буббадо! - крикнул я одному из солдат. - Кто ставил на нынешнюю ночь?!
      Вот вам Черный Отряд. У нас, понимаете ли, спор - в какую именно ночь Дежагор падет. Победитель умрет со счастливой улыбкой на мерзкой харе.
      Глава 24
      Гоблин с Одноглазым - настоящие - предпочли держаться поближе ко мне. Это я проверял ежеминутно. Все внимание их было приковано к холмам - а не к суете в городе. Над холмами витали странные огни.
      Южане, посланные ранее, потеряв половину своих, галопом мчались обратно, да так резво, словно за ними гнались дьяволы более ужасные, чем даже их собственный повелитель. Они осмелились проделать путь свой лишь потому, что Грозотень с маниакальным упорством выровняла равнину, а из города на нее падал свет.
      Пожары. Пока что - всего несколько, однако...
      - Отошли от стены, - сказал Ваше Сиятельство.
      Высунувшись из-за мантелета, я взглянул вниз. Никто не соблазнился возможностью снять меня. Может, приняли за очередного призрака.