- Пей. И не разговаривай. - Она стала разрезать на нем одежду. - Прошло семь дней с тех пор, как тебя. Костоправ, ранили.
      Голос ее сейчас был совсем другой. Он менялся каждый раз, когда в разговоре возникала пауза. Он звучал грубо, почти как мужской, и в нем угадывалась насмешка - непонятно, над кем или над чем.
      - Ваши товарищи до сих пор удерживают Дежагор, к большому неудовольствию Хозяев Теней. Командует Могаба. Он упрямый, но его легко вывести из равновесия. Все это не сможет продолжаться вечно - силы, брошенные против него, слишком велики.
      У него вертелся на языке вопрос. Она опередила. Насмешливым голосом спросила:
      - Она? - И злобно хихикнула: - Да. Она жива. Иначе все это не имело смысла.
      Продолжала уже другим голосом, на этот раз женским, однако звучавшим напряженно, как натянутая тетива:
      - Она пыталась убить меня! Ха-ха! Да. И ты тоже, любовь моя, был там. И помогал ей. Но я не держу на тебя зла. Ты был во власти ее чар. И не сознавал, что творишь. Но ты искупишь свой грех, если поможешь мне отомстить ей.
      Он не ответил.
      Она мыла его, обильно расходуя воду. Из-за ранения он потерял в весе, но по-прежнему производил впечатление огромного мужчины, ростом шесть футов и четыре дюйма. Ему было около сорока пяти, каштановые волосы с залысинами на лбу, неровная, бугристая кожа. Холодно-голубые узкие глаза жестко глядели из-под сдвинутых бровей. Тронутая сединой борода обрамляла тонкие, почти никогда не улыбавшиеся губы. Лицо когда-то, может, и казалось симпатичным, но время беспощадно. Теперь даже в минуты покоя оно оставалось суровым и несколько отрешенным.
      Сейчас он мало походил на того человека, которым был всю свою сознательную жизнь, - на летописца и лекаря Черного Отряда. Теперь его внешность больше соответствовала той роли, которую ему пришлось взять на себя, - Капитана.
      Некий подросток-хулиган, который только и ждет, чтобы затеять драку. Но этот облик был ему явно не по душе.
      Душелов отмывала его с поистине материнской тщательностью.
      - Пощади мою кожу.
      - Рана заживает слишком медленно. Тебе придется объяснить мне, что делать.
      - Тоже мне, нашлась целительница. Скорее убийца.
      Ее заботливость беспокоила Костоправа. Хотя собственная жизнь и не представляла уже никакой ценности. Кто он такой, в конце концов? Старый наемник, всем осточертевший, чудом оставшийся в живых. Он попытался спросить ее об этом.
      Она захохотала. В смехе звенел восторг ребенка.
      - Всего лишь месть, мой дорогой, тихая и коварная. Причем я до нее и не дотронусь. Она угробит себя собственными руками.
      Погладив его по щеке, она коснулась пальцем его губ.
      - Мне пришлось долго ждать этого момента, но я всегда знала, что он настанет. Предопределенность. Осуществление. Магия. Три фатальных слова. Судьба. Я знала это до встречи с тобой. - Снова детский смех. - Она была уже дряхлой старухой, когда приобрела такое сокровище. Я отомщу ей, отняв его.
      Костоправ закрыл глаза. Он еще плохо соображал. Но понимал, что сейчас ему опасность не грозит. Из этой ловушки он легко выберется.
      В самом деле, какое из него орудие мести, он ведь совершенно сломлен.
      И он думать об этом забыл. Прежде всего ему надо поправиться. Позже у него будет время для того, чтобы предпринять необходимые меры.
      И опять смех. На сей раз он принадлежал женщине взрослой и умудренной опытом.
      - Помнишь, какие проделки мы устраивали вместе, Костоправ? Ту шутку, что мы сыграли с Загребущим? А с Хромым как порезвились?
      Костоправ буркнул в ответ. Да, он помнил. Если это можно назвать проделками...
      - Тебе еще всегда казалось, что я умею читать твои мысли.
      Он все помнил. И свой страх перед этой ее способностью читать его мысли. Сейчас он снова его ощутил.
      - И вправду помнишь. - Она снова засмеялась. - Я так рада. Мы отлично повеселимся. Ведь все до единого считают нас мертвыми. А раз тебя нет в живых, можно делать что хочешь. - Теперь она хохотала, как сумасшедшая. - Мы будем их преследовать, Костоправ. Таков мой план.
      ***
      Теперь у него было достаточно сил, чтобы ходить. Правда, не без помощи. Силы возвращались к нему. И все же большую часть времени он спал. Ивидел кошмары.
      Место, в котором он находился, порождало их. Но он этого не знал. Сновидения подсказывали ему, что все здесь: деревья, камни, земля - хранили память о совершенных злодеяниях. Он чувствовал, что сны соответствовали действительности, но, проснувшись, не находил тому подтверждения. Разве что зловещие вороны вокруг - их тут были десятки, сотни, тысячи.
      Стоя на пороге их "жилища" - полуразрушенного каменного здания посреди темного леса, - он спросил:
      - Что это за место? Тот самый лес, в котором я преследовал вас много месяцев тому назад?
      - Да. Это Священная роща тех, кто поклоняется Кине. Здесь есть ее изображения - правда, они заросли плющом. Когда-то эта роща много значила для Черного Отряда. Они отняли ее у шадаритов. Земля тут сплошь усеяна костями.
      Он медленно повернулся к ней, заглянул под капюшон. Он старался не смотреть на ящик, который она держала под мышкой. Он знал, что в нем, - Черный Отряд?
      - Они устраивали здесь жертвоприношения. Сто тысяч военнопленных.
      Костоправ побледнел. Как тяжело ему это слышать. История Черного Отряда слишком дорога ему. В ней не должно быть места злодеяниям.
      - Это правда?
      - Правда, любовь моя. Я видела книги, которые скрывал от тебя этот колдун Копченый. Среди них находились и считающиеся утраченными тома ваших Летописей. Ваши предшественники были людьми жестокими. Их миссия потребовала жертвы в миллион жизней...
      У него все сжалось внутри:
      - Жертвы чему? Кому? Зачем?
      Она ответила не сразу. Ответ ее не был правдой.
      - Это не совсем ясно. Может, ваш лейтенант Могаба знал это. - Не столько сами слова, сколько то, как она произнесла их, ее тон, вызвали у него дрожь. Он верил этому. Во время своего пребывания в Отряде Могаба и вправду вел себя странно и скрытно. Как же теперь он следовал традициям Черного Отряда?
      - Те, кто исповедует культ Кины, бывают в этой роще дважды в году. И раз в месяц они устраивают здесь свой Фестиваль Огней. Нам следует закончить свои дела до их прихода.
      Костоправ встревожился:
      - А зачем мы тут вообще?
      - Поправляем здоровье, - рассмеялась она. - Нам нужно уединенное место. А этой рощи все сторонятся. Как только поставлю тебя на ноги, попрошу от тебя ответной услуги. - Все еще смеясь, она откинула капюшон. Головы не было. Она приподняла ящик, примерно в фут шириной, который был всегда при ней, и открыла маленькую дверцу. Он увидел красивое женское лицо. Оно было похоже на лицо его возлюбленной - но на том была печать жизненных невзгод.
      Невозможно.
      Он вспомнил тот день, когда эта голова была отсечена от тела и валялась в пыли, вытаращив на него и на Госпожу глаза. Ее сестра. Она получила тогда по заслугам. Тогда Душелов предала Госпожу, попытавшись занять ее трон.
      - Я не могу это сделать.
      - Разумеется, можешь. И сделаешь. Потому что это сохранит вам обоим жизнь. Ведь жить хотят все, не так ли? Я хочу, чтоб она жила, потому что хочу видеть ее страдающей. Ты же хочешь жить ради нее, а также ради Черного Отряда, а также потому... - она тихо засмеялась, - потому, что пека живешь - надеешься.
      Глава 12
      Прогремел гром. Серебристая молния сверкнула в темных облаках, расколов темно-коричневое небо. Землисто-серая живая масса огласила ревом базальтовую равнину, устремившись к золотистым колесницам богов. Из этой массы вперед выступила обнаженная фигура высотой футов в десять, словно выточенная из отполированного черного дерева. Она стояла, расставив ноги, затем сделала шаг вперед. Земля дрогнула.
      Это была прекрасная женщина, если не считать, что у нее абсолютно не было волос; талия затянута поясом из детских черепов. И вдруг ее лицо преобразилось - только что оно сияло красотой, а через минуту стало ужасным и безобразным, с горящими глазами и клыками вампира.
      Женщина схватила демона и начала пожирать его, раздирая на части, разбрасывая вокруг внутренности. Кровь, которая капала на землю, прожигала почву. Челюсти существа растянулись. Она заглотнула голову демона целиком. В горле двигался комок, как у змеи, расправляющейся с мышью.
      Сонмы визжащих демонов осаждали ее. И не могли побороть. Она пожирала одного за другим и с каждым разом становилась все больше и страшнее.
      - Я здесь, дочь. Открои мне. Я - твоя мечта. Я сила.
      Голос легкой паутинкой пронесся по золотистым пещерам, где вдоль проходов сидели неподвижно застывшие старики. Некоторые из них были покрыты тончайшей паутинкой льда, словно тысячи пауков соткали ее из замерзших водяных струй. Дивный лес сосулек свисал над ними со свода.
      - Иди. Я - то, что ты ищешь. Ты - мое дитя.
      Но все было так ненадежно, нельзя ступить ни вперед, ни назад.
      А голос все звал, все манил в бесконечном терпении.
      ***
      Теперь, проснувшись, я помнила оба сна. Я все еще дрожала, будто по-прежнему находилась в холодной пещере. Каждый сон был самостоятельным, и все же мне казалось, что оба они - вариации одного сновидения, Я не идиотка, я всякого навидалась, чтобы понять, что это были не просто кошмары. Нечто избрало меня своим инструментом, очевидно, имело какие-то планы в отношении меня - какие, я пока понять не могла. Способ был древний, как мир. Я сама прибегала к нему тысячу раз. Предлагала власть, богатство, все что угодно. И ждала, пока рыбка наконец заглотит наживку, ни слова не говоря при этом о том, какую именно плату потребую за свои дары.
      Знало ли ЭТО нечто, кто я такая?. Маловероятно. Просто я восприимчива к таким вещам, вот меня и пытались использовать.
      Не думаю, что это был какой-нибудь бог, хотя, может быть, ему (или ей) и хотелось бы, чтобы его таковым считали. До сих пор я знала только одного бога - Праотца-Дерево, повелителя Равнины Страха. Да и он не мог считаться богом в общепринятом смысле этого слова. Он был всего лишь могущественным существом, невероятно долго жившим на этом свете.
      В этом мире я знала лишь двоих, обладавших большей силой, чем я сама: моего мужа. Властелина, о котором я не вспоминала (через тысячу лет, может статься, его возведут в ранг темных богов), и Праотца-Дерево, еще более великого, чем могла бы стать я. Он привязан к своему месту корнями и потому за пределами Равнины Страха может распространять свою силу лишь через своих проводников. Правда, Костоправ рассказал мне и о третьей могучей силе, той, что захоронена под Праотцом-Деревом, - она остается скрытой, питая его. И по человеческим понятиям, дерево бессмертно.
      Если существуют три великие силы, вполне вероятно, что есть и другие. Этот мир стар, его прошлое окутано тайной. И те, кто становятся великими, часто используют секреты прошлого. Кто знает, сколько тайных злодеяний скрывает эта истерзанная земля?
      А что если все боги человечества - лишь отголоски тех, кто шел той же дорогой, что и я, и тем не менее тоже стал жертвой беспощадного времени.
      От этой мысли становилось не слишком уютно. Время - это враг, терпение которого нельзя испытывать бесконечно.
      - Госпожа? Вы встревожены? - Ухмылка Нарайяна была искусственной. Он тихо подошел ко мне и, казалось, был всерьез озабочен.
      - Нет. Дурной сон, который никак не хочет уходить. Кошмары - это плата за наши дела. Он как-то странно посмотрел на меня.
      - Тебе снятся кошмары, Нарайян? - Я стала тихо давить на него, чтобы по ответам выяснить, чем он дышит.
      - Никогда, Госпожа. Я сплю как младенец. - Он медленно повернулся, осмотрел лагерь. Кругом стоял туман. - Что у нас на сегодня?
      - Оружие для учений есть? Что, если провести учебный бой? Батальон на батальон? - У меня было достаточно людей, чтобы набрать два батальона в четыреста человек, да еще останется несколько сотен для разных работ в лагере. Можно также организовать плохонький кавалерийский отряд.
      - Вы действительно этого хотите?
      - Да, было бы неплохо. Но как наградить победителей?
      Теперь наши учения включали элементы соревнования. Победители, а также проявившие особое усердие получали награды. Усердие даже в случае поражения заслуживает признания, оно побуждает воинов отдаваться бою целиком.
      - Теперь нет необходимости беспокойства о фураже, караульной службе и даже обмундировании.
      - Возможно. - Я даже подумывала о том, что, когда мы придем в Гойю, я позволю Некоторым воинам привезти жен.
      Рам принес мне завтрак. Нельзя сказать, что мы питались как следует, но по крайней мере вдосталь.
      - Сколько времени мы намерены стоять здесь? - спросил Нарайян.
      - Неделю - Время поджимало. На севере наверняка уже знали о существовании отряда. Скоро в наши ряды проникнут потенциальные враги.
      - Вместо учебного боя устроим смотр. Распространите слух о том, что, если я останусь довольна, мы двинемся дальше. - Это должно было подстегнуть их.
      - Да, Госпожа. - Нарайян ретировался. Он позвал с собой дюжину своих ребят, у которых на поясе болтались разноцветные лоскутки.
      Интересная компания. Последователи трех основных религий и двух мелких культов. Сюда затесались и освобожденные рабы-чужеземцы. Именно они контролировали обстановку в лагере, хотя официальными командирами были Нарайян и Рам. Следили за порядком и дисциплиной. Воины не вполне понимали, как именно к ним относиться, но приказы выполняли со всей серьезностью из-за зловещей ауры, окружавшей группу. Я и сама ее чувствовала.
      Нарайян оставался для меня загадкой. Не было сомнений, что он управлял по меньшей мере дюжиной человек, хотя некоторые принадлежали к высшим кастам.
      Я наблюдала. Со временем он выдаст себя - если не откроется сам, как обещал.
      А пока он был слишком нужен, чтобы давить на него.
      ***
      - Они выглядят почти как настоящие воины. - Я одобрительно кивнула. Следовало бы одеть их в униформу.
      Нарайян кивнул. У него был такой самодовольный вид, будто именно его гениальные способности помогли нам добиться успеха и заронить зерна надежды в людях.
      - Как идут занятия по верховой езде? - Это была чисто светская беседа. Я-то знала, что дела обстоят из рук вон плохо. Все эти шуты принадлежали к низшим кастам и с лошадьми были знакомы исключительно сзади. Они их чистили. Но, черт возьми! Грех не использовать таких роскошных жеребцов. - Неважно. Хотя из кого-нибудь и может получиться толк. Только не из меня и Рама. Мы привыкли ходить пешком.
      "Может получиться толк" стало его любимым изречением. И когда обучал меня пользоваться тряпкой, которой задушил караульного из "южан", он тоже заметил, что из меня "может получиться толк".
      Подозреваю, его удивила скорость, с которой я усвоила этот трюк. Он получался у меня так, словно с рождения я только этим и занималась. По всей видимости, благодаря давней практике быстрых, неуловимых движений, необходимых для магии.
      - Вы говорили, что намерены тронуться с места - спросил Нарайян. И позже: - Госпожа. - Почтительность стала запаздывать. Все-таки в глубине души Нарайян оставался таглианцем.
      - Нашим фуражирам приходится заходить все дальше и дальше.
      Он ничего не сказал, но, похоже, уходить ему отсюда не хотелось.
      У меня было ощущение, что за мной следят. Вначале я думала - вороны. Они мне действовали на нервы. Теперь я понимала Костоправа. Эти вороны вели себя странно. Однажды я сказала об этом Нарайяну, Но тот, усмехнувшись, заметил, что вороны - хорошее предзнаменование. То есть плохое, но для кого-то другого. Я осмотрела местность вокруг. Вороны по-прежнему были поблизости. Их было довольно много, однако...
      - Нарайян, соберите дюжину лучших наездников. Я хочу устроить конную разведку.
      - Но... Вы думаете?
      И как я с этим справлялась?
      - Я - не тепличная роза. Отправляемся в разведку.
      - Как прикажете, Госпожа, так и будет. Вот именно, Нарайян, вот именно.
      Глава 13
      Лебедь взглянул на Ножа. Пренебрежительное отношение черного гиганта к Копченому сменилось откровенно презрительным. Мужества у колдуна было не больше, чем у червя. Он дрожал как осиновый лист.
      - Это она, - заметил Кордит.
      Лебедь кивнул. Он усмехнулся, но предпочел промолчать. Она создает войско - и самое организованное из тех, что ему приходилось видеть.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.