- Настало время продемонстрировать волшебную силу эльфов. - Васко? - Возьми его, Куинн. Когда Морли вступает в дело, кажется, что у него вырастает еще с полдюжины конечностей. Он с такой скоростью пользуется всеми четырьмя, что вы просто не успеваете заметить их движений. А когда он не пинает ногами или не работает руками, он кусается, бьет головой, отшибает в сторону бедром или орудует коленом. Он открыл сражение высоким прыжком, влепив Куинну - бах! бах! - каблуками между глаз. Не приземляясь, он долетел до следующей жертвы. Куинн же, смежив веки, отправился в страну сновидений. Васко принялся за меня. Да, шутки плохи, если имеешь дело с парнем, который почти так же хорош, как ты, но при этом твое тело задеревенело и болит от предыдущих побоев. Васко вошел в клинч, после чего мы оказались на полу и перешли в партерную борьбу двух гигантских медведей. Он пытался ударить лбом в висок. Я же исхитрился захватить зубами его ухо и сжать челюсти. Это его малость обескура жило. Он приподнялся, и тут я, лежа на спине, выбросил вверх ногу и впаял ему в основание черепа. Противник, пошатываясь, отступил. Я вскочил и, схватив его за шиворот и за штаны пониже спины, отправил к дверям, сопровождая полет подходящей к случаю полузабытой сентенцией об армейских недоумках, которые забывают о естественном превосходстве над ними представителей славной морской пехоты. Громкий звон разбиваемого стекла заставил меня повернуться и броситься на помощь Морли. Эльф, оказывается, уже наводил последний лоск. Глядя на распростертого на /.+c Куинна, он сказал: - Возьми его с другого конца и помоги выбросить. - Ты разбил мое окно. - За это дело, Гаррет, тебе придется платить мне в двойном размере. Ты сам их спровоцировал. - Не получишь от меня ни гроша. Ты вышвырнул кого-то через окно. - Нет, ты не слышал ни слова из того, что я говорил об искренности и правдивости. Что тебе мешало закрыть дело, прислушавшись к совету "В" прихватить задаток и сбежать. Так нет же! За спиной Гаррета стоит Морли Дотс, и Гаррет может болтать черт знает что, провоцируя хороших ребят. - Я сказал бы то же самое, даже если бы тебя здесь не было. Он вздернул голову и посмотрел на меня так, как смотрит птичка на незнакомую козявку. - Жажда смерти. Суицидальные склонности. И знаешь, Гаррет, откуда это у тебя? Диета. Точно. Чересчур много мяса. Тебе же требуется больше отрубей. Если у человека плохой стул, у него неизбежно возникают опасные для жизни разрушительные настроения... - Кое-кто собирается улучшить свое пищеварение. Ты обязательно должен был вышвырнуть кого-то из окна, разбивая его вдребезги? - Оставишь ты в покое это проклятое окно?! - А ты знаешь, сколько в наше время стоят стекла? Имеешь представление? - Сотую долю того, во что тебе обойдется сейчас твое нытье, Гаррет, если ты его не прекратишь. Хорошо, хорошо! В следующий раз вежливо попрошу их проследовать к дверям, как благовоспитанных мальчиков. А сейчас давай пробежимся. - Пробежимся? Куда? И зачем? - Избавиться от избытка нервной энергии. Израсходовать кипящие в нас боевые гормоны. Пяти миль будет достаточно. - Я скажу тебе, куда я побегу. Я покрою расстояние отсюда до кровати. После этого моим единственным движением останется дыхание. - Ты шутишь. Завалиться спать в этом состоянии? Если ты не заставишь сейчас поработать все мышцы, а затем их постепенно не расслабишь, то завтра их сведет так, что ты и пальцем не шевельнешь. - Знаешь что? Пробеги-ка ты и мои пять миль. Тогда я, может, забуду то, что ты сотворил с моим окном. - Рухнув в постель, я добавил: - Эх, сейчас бы галлон охлажденного пива... Морли ничего не ответил. Он уже ушел.
      ГЛАВА 10
      Бам! Бам! Бам! Утро - это прекрасно. Единственный его недостаток - оно всегда приходит не вовремя. Когда ранние пташки, распевая свои песни, отправляются в полет, поднимая на ноги всех любителей полюбоваться рассветом. И почему-то меня в их числе. Бам! Бам! Бам! Два утра подряд. Интересно, может, я оскорбил ненароком Семь Великих Демонов Модрела? Я выдал обычную порцию проклятий и ругательств. Не помогло. Морли бы порадовался, увидев меня. Все мышцы сведены именно так, как ему хотелось. Прошло полных три минуты, пока я сел и свесил ноги. И увидел: в разбитое окно на меня пялилась бородавчатая зеленая морда шириной в пол-ярда. Я смог вразумительно произнести: "Блюп...". Морда осклабилась. Это был гролль - гибрид человека, тролля и Твари с Даром Речи (о ней обычно не принято упоминать в приличном обществе). Я осклабился в ответ. Гролли неспешны разумом, но зато быстро выходят из себя. Гигантская жабья пасть распахнулась, и из ее глубин возник низкий рев, который гролли выдают за разумную речь. Я не уловил, что он сказал. Понял лишь, что рев был обращен не ко мне. Стук в дверь прекратился. - Я тебя тоже приветствую, - прохрипел я, заставляя себя подняться на ноги. Лучше открыть дверь самому, чем ждать, пока его терпение истощится и он войдет сквозь стену. За дверью оказался еще один. Выглядел он точно так же - "большой, широкий и безобразный". Уж никак не меньше двадцати футов в носках на босу ногу. Если, конечно, носки входят в его туалет. Вообще-то на нем не было ничего, кроме тряпицы, обернутой вокруг бедер, пояса с гнездами для нужных вещей и пустого вьючного мешка. Тряпица не очень прикрывала его прелести. С этого момента я буду их обоих называть "Он" (с заглавной буквы). Мулы, глядя на Него, загнулись бы от зависти. Оба гролля, заметив мое изумление, осклабились еще шире. Такое вот чувство юмора у этих созданий. - Я бы пригласил вас войти, если бы вы смогли влезть, - сказал я. С гроллями стоит быть вежливыми всегда, независимо от ваших расовых предрассудков. Иначе вам придется срочно пересматривать свои взгляды, оказавшись промеж двух огромных лап. Вдруг из-за большого существа выступило еще одно - маленькое. - Думаю, что помещусь, - произнесло оно. - И, по правде говоря, я был бы не прочь выпить. - Кто вы такие, дьявол вас побери? - По правде говоря, меня зовут Дожанго. А это мои братья Марша и Дорис. - Братья? - По правде говоря, мы - тройняшки, - ответил он. - Хотя, по правде говоря, у нас разные матери. Тройня с разными матерями. Бывает. Вопросов задавать я не стал. И так частенько приходится напрягаться, пытаясь понять, что имеют в виду обычные человеческие существа. А здесь - гролли. - Какого дьявола вам здесь надо? - По правде говоря, нас прислал мистер Морли. - Но для чего, по правде говоря? Один из больших гроллей слегка заворчал. Я повернулся к нему и двумя пальцами растянул губы в подобие улыбки. - Чтобы помочь в Кантарде. В этот момент на сцене возник и сам злодей Морли Дотс. - Итак, ты соизволил принять предложение? - спросил я. - В данный момент я нахожу в нем определенную привлекательность. Принимая во внимание настроение моих кредиторов, весьма удобно получить работу за пределами этого города, - ответствовал Морли. - И что, воспользовавшись столь привлекательным предложением, можно приглашать ко мне всех своих друзей? Может, ты полагаешь, что мой работодатель не поставил никаких ограничений на затраты? - Если бы ты был способен использовать хотя бы половину своих хваленых способностей детектива, ты восславил бы мощь моего предвидения. - В такую рань я не способен даже припомнить, как меня зовут. Просвети же меня, о Ясновидящий. - Ты подумал о мулах? - Мулах? Они еще тут при чем? - Мы отправляемся в Кантард, не так ли? Ни один дурак не рискнет дать нам в аренду лошадей или вьючных животных. Нам придется их покупать. С другой стороны, вся плата Марше и Дорису не превысит цены пары мулов. А гролли способны поднять груза вдвое больше и тащить его вдвое дальше и совершенно незаменимы в драке. Все это было не так глупо. Но... - А как насчет нашего друга Дожанго? - Да, Дожанго Роуз... - вздохнул Морли. - Знаешь, Гаррет, они не желают разлучаться. Я охотно ему поверил и, скривившись, спросил: - На хрена нам этот балласт? - Дожанго в силах поднять клинок. Он может вынюхивать воду и поддерживать костер. Он понимает Маршу и Дориса. Если не спускать с него глаз, то он даже способен приготовить нечто съедобное, не спалив при этом всю округу. - Сейчас у меня просто слюнки потекут от предвкушения всех его достоинств, - сказал я и оглядел тройню, у которой были разные матери. Улыбки на их рожах сияли дружелюбием гролля. Ребятки поняли, что Морли припер меня к стенке. - Держи Дожанго подальше от спиртного, и он будет в полном порядке, закончил Доге. Всем известно, что эти полукровки не могут устоять перед выпивкой. В улыбке Дожанго появилось смущение. - И во сколько же мне обойдется весь этот бродячий цирк? Морли назвал несусветную цифру. Я захлопнул дверь и бросился назад в постель. Негодяй использовал одного из тройни, чтобы тот поднял его повыше. Теперь он начал торговаться через разбитое окно. Я нарочито похрапывал, пока до моего слуха не начали долетать вполне приемлемые предложения. Морли оказался крайне покладист, что говорило о серьезном обострении его отношений с кредиторами. - Твое ослиное упрямство, Гаррет, - прямой результат твоей диеты. И это тебе прекрасно известно. Все мясо, которое ты в таком количестве поглощаешь, пропитано флюидами ужаса убиваемых животных. А потом, ты избегаешь физических упражнений и не изгоняешь яд с потом из своего организма. - Я и сам дошел до этого, Морли. Слишком много пива и мало сочных зеленых листьев. - "Кошачий хвост", Гаррет, - вот что тебя спасет. Белая луковица корня молодого побега. Мелко шинкуешь и добавляешь в салат. "Кошачий хвост" не просто вкусный, он имеет почти мистическое свойство облегчать груз вины, отя гощающий душу пожирателей мяса. - "Конское дерьмо", Морли. Гораздо полезнее жрать "конское дерьмо". Однажды, когда я служил в морской пехоте, мы высадились на одном из островов, и венагеты, не теряя времени, отрезали нас от десантных судов и загнали в болото. "Кошачьи хвосты" оставались основным и единственным блюдом нашего рациона до тех пор, пока военное счастье снова не повернулось к нам лицом. Что-то не припоминаю, чтобы эта диета смягчила нравы наших сержантов и капралов. Напротив. По мере поглощения белых луковиц они становились все кровожаднее и были готовы сожрать своих подчиненных по малейшему поводу. Да и мы не оставались в долгу. Пришло время, и вся эта ярость обратилась против венагетов. Может быть, все обстояло бы иначе, начни я питаться "кошачьими хвостами" в более нежном возрасте. - Морли, когда-то я работал на университетского профессора. Он любил поразглагольствовать на разные темы. Так вот, как-то раз уважаемый ученый сказал, что в мире существует двести сорок восемь видов овощей, фруктов, зелени и клубней, которые едят люди. Из них свиньи едят двести сорок шесть. И не прикасаются только к зеленому перцу и луковицам "кошачьего хвоста". Это убедительно доказывает, что свиньи ведут себя разумнее, чем так называемые разумные существа. - Пытаться спасти тебя, Гаррет, видимо, то же, что метать бисер перед свиньями. В своем медленном самоубийстве ты решил идти до конца. Скажи-ка лучше - ты берешь ребят? - Беру. Надеюсь, мне не придется пожалеть об этом. - Когда мы отправляемся? - Ты торопишься, Морли? Хочешь побыстрее выбраться. из города? Вот почему ты так охотно согласился двинуться в Кантард? Дотс пожал плечами. Ответ был достаточно красноречив. Напугать Морли с его талантами и репутацией могла только очень мощная сила. Я перебрал в уме и смог остановиться только на одном человеке. Самом большом. Король преступного мира. - С каких это пор, Морли, Колчек начал играть на паучьих бегах? Он тут же свалился куда-то вниз, и со мной остался только его голос: - Ты слишком большой умник, Гаррет. И это не принесет тебе счастья. Настанет денек, когда твоя проницательность сыграет с тобой злую шутку. Пока! Буду держать связь. За мной, увальни! Дожанго! Немедленно положи это на место! Дорис! Так орет погонщик мулов, заставляя бедных животных стронуть с места тяжелый фургон. Я отправился обратно в постель, размышляя, не пустить ли мне часть денег Тейта на ремонт окна. На новое, броское стекло с моим именем, выписанным яркими красками.
      ГЛАВА 11 Старушка Вселенная забывает о слове "милосердие", когда речь идет обо мне. Едва я начал посапывать, как дверь снова затряслась под чьими-то ударами. - Что-то надо предпринять, - бормотал я, сползая на пол. - Может, тайно сменить квартиру? Распахнув дверь, я увидел дядюшку Лестера с двумя племянничками. - Надеюсь, вы пришли сказать мне, что вся программа отменяется? Я заметил, что парнишки влипли в неприятную историю. Их физиономии были разукрашены синяками и пластырями, а у одного рука болталась на перевязи. - Что случилось? - Недружественные посетители. Уиллард хотел бы поговорить о них с вами. - Хорошо, иду. Пришлось задержаться, чтобы привести себя в порядок, глотнуть воды и прихватить любимую дубинку. Уиллард Тейт был в подавленном состоянии. Он ждал меня, заламывая руки. Всю жизнь я слышал это выражение, но само действо видел только у моей тетушки, для которой каждый вздох являлся актом высокой драмы. - Что случилось? Дядюшка Лестер оставался нем как рыба. Может быть, опасался, что, узнав страшную правду, я тут же брошусь спасаться бегством. Папаша Тейт зажал мою руку в своих ладонях и качал ее, как рукоятку насоса, приговаривая: - Я так благодарен вам за ваш приход. Так благодарен. Я просто не знал, что предпринять. - Что случилось? - снова спросил я, пока он, судорожно вцепившись в мою руку, тянул меня за собой, как упрямого ребенка. Дядюшка Лестер и мальчики шли следом. Когда мы пересекали сад, направляясь к жилью Денни, я заметил очень бледную Розу, наблюдавшую за нами. Тейт ничего не сказал. Помещение было буквально разгромлено. Подмастерья все еще занимались уборкой. Некоторые из них щеголяли синяками, а кое-кто и повязками. Какой-то умник догадался заколотить дверь на улицу толстыми досками. Уиллард взглядом указал на центр комнаты. Там был труп. Он лежал на животе, одна рука была вытянута в сторону двери. - Что случилось? - спросил я в очередной раз. - Все произошло примерно в полночь. Я оставил здесь мальчиков на страже: вы говорили со мной таким тоном, что я начал беспокоиться. Пять человек вломились через уличную дверь. Мои ребятишки оказались на высоте. Один сумел поднять всех на ноги. Остальные укрылись в засаде и позволили налетчикам спуститься в подвал. Мы атаковали врагов, когда они собирались уходить. Мы хотели просто схватить их, но они запаниковали и начали отбиваться, не стесняясь при этом в средствах. И вот что мы теперь имеем. Я наклонился рассмотреть убитого. Он уже начал распухать, но порезы и царапины, которые покойный получил, вылетая из моего окна, были еще заметны. - Они что-нибудь утащили? - Я посчитал, - ответил дядюшка Лестер. - Золото и серебро не тронуты. - Они явились не за золотом или серебром, - Вот как? Все Тейты так и сияют. Но прячут свой свет под сосудом. Наверное, это рефлекс торговца. - Они охотились за бумагами Денни. Его письмами к той женщине. Я все надежно спрятал, но здесь могло остаться что-то, чего я не заметил. Эти бумаги дороже всего металла, который они смогли бы унести. Старый Тейт был ошарашен. Пришлось рассказать ему о нашей недолгой встрече с партнерами его сына. Он не хотел мне верить. - Но это же... - ...ведение торговых операций с врагом, если сорвать прикрывающие срам одежды и взглянуть правде в глаза. - Я знаю своего сына, мистер Гаррет. Денни не мог предать Каренту. - Разве я говорил что-нибудь об измене? Правда, мысль об этом меня посещала. Причем более конкретного свойства: что сделают с дураками, когда их схватят за торговлю с венагетами. Меня лично это не коробило. Эта война была разборкой между двумя враждующими бандами аристократов и чародеев, пытающихся установить контроль над копями, что означает господство над миром. И вызвали войну те же мотивы, что приводят к схваткам уличных шаек здесь, на улицах Танфера. Будучи карентийцем, я, конечно, предпочитал, чтобы в сваре победила банда, стоящая во главе моей страны. Я обожаю оказываться победителем. Как, впрочем, и все остальные. Но меня совсем не задевает, если кто-то еще, помимо лордов, сумеет извлечь небольшую прибыль из схватки. Все это я постарался разъяснить Тейту. - Дело в том, что связь с той стороной не прервалась, - сказал я. - И некоторые очень крутые парни желают ее сохранить. При этом они почему-то не хотят, чтобы мы вмешивались в их дела. Улавливаете? - И они желают заполучить письма и бумаги Денни, чтобы можно было сохранить контакты с этой женщиной? - Вы, папочка, быстро соображаете. Эти бумажки откроют им путь к металлу. Денни вечно будет жить в письмах, которых никогда не писал. Он немного поразмышлял. Часть его души советовала сграбастать подвернувшийся под руку большой куш - пока не поздно. Но, видимо, другая часть отличалась диким упрямством. Может, если бы он был беднее... Так или иначе, он принял решение и отлил его в бронзе. Изменившиеся обстоятельства не смогли его поколебать. - Я должен встретиться с этой женщиной, мистер Гаррет. - Что ж, вы рискуете головой. Я выдержал многозначительную паузу. - И головами членов семьи. Здесь на полу мог валяться и кормить мух один из ваших мальчиков. На этот раз я его достал. Он надулся, покраснел и выкатил глаза - типичная для эльфа-полукровки реакция. Челюсть отвалилась, и папочку начала бить дрожь. Но старик не дал страху овладеть собой целиком. Через полминуты он произнес: - Вы правы, мистер Гаррет. Степень риска мне следовало оценить более тщательно. Если эти типы, как вы утверждаете, бывшие солдаты, прошедшие через Кантард, то нам очень повезло, что погиб этот несчастный парень, а не несколько моих ребят. - Как вы изволили заметить, они запаниковали и решили просто сбежать. Но в следующий раз они ни перед чем не остановятся. - Вы уверены, что будет следующий раз? После того как их уже почти схватили? - Мистер Тейт, вы не совсем поняли, что здесь поставлено на карту. За восемь лет Денни и его парни ухитрились превратить горстку монет в сто тысяч марок. И это не считая того, что они потратили на свои развлечения, подумал я про себя, чтобы не лишать старика последних иллюзий. - Только представьте, сколько можно накопить за следующие восемь лет, располагая таким капиталом. И, возможно, попасться. Большое богатство всегда привлекает внимание. Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.