Глава 6

Я вошел в главный холл и услышал затихающие шаги Черного Пита. Полутемный холл казался мрачным и заброшенным, как никогда. Я подошел к фонтану, оглядел еще раз возящегося с драконом героя. Что дальше? Осмотреть дом? Брр. Заранее дрожь пробирает. Почему бы не покончить сперва со служебными постройками?

Я почувствовал на себе чей-то взгляд. По привычке обыскал все темные углы. Блондинки не было. Вообще нигде никого. Тогда я поднял глаза и заметил какое-то смутное движение на балконе третьего этажа, с восточной стороны. Соглядатай скрылся. Кто он? Один из многих, еще не виденных мною обитателей дома? Странно, почему они не показываются, рано или поздно я все равно со всеми встречусь.

Я вышел через черный ход на улицу.

Сразу за домом начинался английский сад, на который я раньше не обратил внимания: Питерс хотел отойти подальше, чтобы мы могли спокойно поговорить. Теперь я осмотрел его. Там было много причудливых каменных сооружений – статуй, фонтанов с сухими бассейнами (зимой вода замерзает, и лед разломал бы стенки бассейна). А еще изгороди, фигурно постриженные деревья, клумбы для весенних и летних растений. В сезон сад, возможно, производил впечатление, но осенью и зимой казался запущенным и печальным.

Я остановился у изгороди с северной стороны сада и огляделся кругом. Великолепный сад, но великолепие его какое-то призрачное. Но совсем одинок я не был. По крайней мере один человек следил за мной из окна третьего этажа западного крыла.

Имей в виду, что бы ты ни делал, Гаррет, куда бы ты ни пошел, за тобой следят.

Шагов через пятьсот за забором начинался ряд тополей. Их посадили, чтобы замаскировать служебные постройки: низменная сторона жизни оскорбляла взор господ. Так поступают богачи, они не желают знать, что их комфорт оплачен потом работников. С полдюжины разных строений, в основном каменных, хотя это вовсе не тот камень, что пошел на постройку большого дома. Первое строение, очевидно, конюшня. Кто-то копошился внутри: я услышал стук молотка. Второе, судя по запаху, предназначено для скота. За остальными строениями, включая теплицу справа от меня, давно никто не следил. Слева находилось длинное, низкое здание, похожее на барак. Им тоже, наверное, не пользовались много лет. Я решил начать с теплицы.

Смотреть там оказалось практически нечего. На стекло угрохали массу денег, но так и не вставили. Несколько окон было разбито. Каркас, когда-то белый, нуждался в краске. Покосившаяся дверь осела, я с трудом приоткрыл ее и проник внутрь.

Никто не заходил сюда много месяцев. Все заросло сорняками. Единственным обитателем оказалась вороватая, одичавшая рыжая кошка. Завидев меня, она дала стрекача.

Небольшая, основательная постройка слева, наоборот, носила следы многочисленных посещений. Выяснилось, что это колодец.

Такой домина требует много воды, но я думал, она поступает по трубам, из резервуара.

Следующей была конюшня, ее я пропустил. С работающим там человеком поговорю потом, после разведки. Дальше – сарай поменьше, набитый всякими рабочими инструментами и сельскохозяйственными орудиями, с виду в плохом состоянии. Там жила другая кошка, много мышей, а летучих мышей, судя по запаху, целый батальон. Летучие мыши – самые вонючие твари на земле.

Коровник? Да, я не ошибся. Внизу скот – мясной и молочный; наверху – сено, солома, корма. Никого вокруг, кроме коров и еще нескольких кошек. По-видимому, были и совы, потому что летучими мышами не воняло. Хлев нуждался в ремонте. Коровы при моем появлении не проявили ровно никаких чувств, даже любопытства.

День клонился к вечеру, смеркалось. Лучше прервать осмотр. Скоро обед.

Здание, которое я про себя назвал бараком, вероятно, предназначалось для сезонных рабочих. Полмили в длину, пятнадцать дверей. За первой я обнаружил помещение, похожее на пыльную вместительную спальню. Следующая вела в меньшее помещение, разделенное на три комнаты – сразу с порога вход в большую, за ней еще две маленьких. Еще несколько дверей вели в такие же помещения, должно быть, в них жили семейные рабочие. Непонятно назначение пустого, неиспользуемого пространства между квартирками.

В дальнем конце барака я обнаружил кухню размером со спальню. Вход в нее был с противоположной стороны здания. Взглянув на его фасад, я увидел и другие двери, что объясняло мнимую потерю площади. Просто часть квартир выходила на другую сторону. Кухня, темная, без окон, и в лучшие времена могла вызвать уныние. Дверь я подпер и оставил приоткрытой, чтобы свет проникал внутрь.

Ничего интересного. Пыль, паутина и кухонная утварь, которой не пользовались много лет. Еще одно заброшенное место. Странно, что все не растащили. Чего-чего, а воришек в Танфере хватает, а утварь имеет определенную рыночную стоимость. Неоткрытая золотая жила?

Дверь со стуком захлопнулась. – Проклятый ветер, – пробормотал я и стал бочком пробираться в темноте, вспоминая, что находится между мной и выходом. Кто-то задвинул заржавленный засов. Это не ветер. Это человек, и человек, враждебно настроенный.

Положение неважнецкое, Гаррет. Поблизости ни у кого никаких дел нет. Толстые каменные стены. Я могу хоть обкричаться, никто не услышит. Дверь – единственный выход и источник света.

Я нашел ее, ощупал, легонько толкнул и фыркнул. А потом разбежался на несколько шагов и изо всех сил ударил в нее ногой.

Засов отскочил от сухого старого дерева. Я вырвался наружу с ножом наготове – и никого не увидел. Добежал до конца барака – все равно никого.

Проклятие! Я прислонился к стене. Что-то тут нечисто, даже если это не то, о чем думает Черный Пит.

Отдышавшись, я вернулся к кухонной двери и поискал следы. Кое-что заметил, но в сумерках как следует не разобраться.

Ладно. Ничего не поделаешь. Отправлюсь обедать и посмотрю, кого удивит мое появление.

Глава 7

Я опоздал: следовало бы заранее изучить дом. Я не знал, где едят, и отправился в кухню. Подождал, пока кухарка обратит на меня внимание. Она одарила меня убийственным взглядом.

– Ты чего сюда приперся?

– Жду, хочу выяснить, где мы едим.

– Болван. – Она подняла тяжеленную кастрюлю. – Бери и пошли.

Я повиновался. Мы протиснулись через покосившуюся дверку в просторную кладовую, прошли ее насквозь и вышли через такие же шатающиеся двери.

Столовая как столовая. В ней спокойно можно принять сотни три ближайших друзей. Большая часть помещения была погружена в темноту. Все сидели за одним из угловых столов. Украшения, как и во всем доме, доспехи, шпаги…

– Туда, – указала кухарка.

Нетрудно было догадаться, что она имеет в виду пустующее место. Я поставил кастрюлю на стол и уселся.

Народу было немного. Дженнифер, Питерс, брюнетка, которую я утром поймал на месте преступления у своей сумки, плюс три парня, с которыми я раньше не встречался, и кухарка, устроившаяся напротив меня. Генерала, видимо, не ждали.

Девушка и незнакомые парни рассматривали меня. Сплошь морские пехотинцы в отставке, чего и следовало ожидать. Девушка выглядела отлично. Она переоделась в весьма соблазнительный наряд.

Гаррет, ты попался… Нет, авось пронесет. Было в ней что-то неприятное. Она излучала готовность, призыв, а хотелось отвернуться, отступить. Точно, есть в ней нечто опасное, недоброе, чувствуется раздвоенное копытце.

Как Морли учит? Ни в коем случае не связывайся с ненормальными бабами, у тебя и без того с головкой неладно. Взрослею помаленьку, не иначе. Конечно, в один прекрасный день и свинья может взвиться в облака.

Но перерасти это свое качество я планировал не раньше чем годков через шестьсот.

– Майк Секстон, – представил меня Питерс. – Он был со мной на островах десять лет назад. Майк, это наша кухарка. – Он указал на троллеобразную старуху.

– Мы уже знакомы.

– Мисс Дженнифер, дочь генерала.

– С ней я тоже встречался. – Я поднялся и через стол протянул девушке руку. – Раньше случая не представилось. Обе ваши ручки были в моей сумке.

Кухарка хихикнула, а Дженнифер посмотрела на меня так, будто прикидывала, в каком виде я вкуснее – в печеном или жареном.

– Деллвуда ты знаешь. Следующий за ним Каттер Хокес.

Хокес сидел слишком далеко, я не мог обменяться с ним рукопожатиями и просто кивнул. Он кивнул в ответ. Хокес был тощим субъектом с тяжелым взглядом серых глаз и впалыми щеками, лет пятидесяти пяти, несговорчивый на вид. Он походил скорее на сбившегося с пути попа, чем на старого служаку. Смешливый, должно быть, парень. И юморной – как булыжник.

– Арт Чейн.

У Чейна были разбойничьи, черные, начинающие седеть усищи, немного волос на макушке и килограммов десять лишнего весу. Глазки тоже черненькие. Еще один тип с аллергией на смех. Он вообще не соизволил поздороваться. От счастья лицезреть меня он лишился речи.

– Фрэйдель Кид.

Кид был старше генерала, ему перевалило за семьдесят. Тощий, вялый, один глаз стеклянный, да и второй не больно хорош, взгляд у него поэтому был несколько неопределенный. Но зато он не производил впечатление человека, положившего жизнь на то, чтобы, не дай Бог, не улыбнуться. И сейчас, когда Питерс назвал его имя, он улыбнулся. Это был тот самый человек, который при мне растапливал камин в покоях генерала.

– Рад познакомиться, мистер Секстон.

– Взаимно, мистер Кид.

Видите? Я могу вести себя по-джентльменски. Слухи, что Гаррет, мол, неотесанный грубиян, – клевета завистников, не более.

Дженнифер не дала мне приняться за еду.

– Что вы здесь делаете?

– Генерал послал за мной.

Все интересовались моей особой. Приятно иногда оказаться в центре внимания. Покойника пока в печку не засунешь, он и ухом не поведет.

– Зачем?

– Спросите его. Он сам вам скажет, если захочет.

Дженни прикусила язычок. Глаза ее метали молнии. Интересные это были глаза – голодные, кошачьи, наверное, она могла видеть в темноте. В полумраке столовой я не разобрал, зеленые они или нет. Неопределенный, странный цвет, единственный в своем роде. Чертовски красивые глазки, но совсем не манящие.

– Чем же вы занимаетесь? – спросил старик Кид.

– Гм. Меня можно назвать дипломатом.

– Дипломатом?

Всеобщее изумление.

– Именно. Я привожу в порядок дела, заставляю людей изменить свое мнение, я вроде армии, но в миниатюре. Частные услуги.

Питерс предостерегающе взглянул на меня.

– Не меньше вашего, ребята, люблю хорошую беседу, – сказал я. – Но я проголодался, а вы все скопом на меня навалились. Разрешите отвлечься?

Они странно посмотрели на меня. Кухарка удивилась больше других: может, она думала, что ошиблась на мой счет.

– Где остальные, сержант? – спросил я, помешивая кочергой в камине. Питерс нахмурился.

– Все тут. Кроме Тайлера и Уэйна. У них свободный вечер.

– Снэйк, – добавил Кид.

– Да, точно. Снэйк Брэдон. Но он никогда не заходит в дом. Черт возьми. Не слинял ли он совсем? В последнее время он мне не попадался. Кто-нибудь видел Снэйка?

Отрицательные поматывания головами.

– Позавчера он приходил за продовольствием, – сказала кухарка.

Не хотелось задавать сразу слишком много вопросов, поэтому я не стал выпытывать подробности о Снэйке Брэдоне. Поймаю Черного Пита одного и обо всем расспрошу.

– Вое равно не сходится, – сказал я. – Я слышал, что, не считая меня, в доме восемнадцать человек.

Все, исключая кухарку, выглядели озадаченными.

– Здесь уже много лет не было столько народу, – сказал Чейн. – Мы, кухарка, Тайлер, Уэйн и Снэйк пытаемся помешать этому сараю развалиться на части.

Я проглотил кусочек. Кушанье было столь же вкусное, как за ленчем, но еще более непонятное. Кухарка явно с любовью относилась к своему искусству.

Вскоре молчание стало угнетать меня. Они молчали не в честь моего бенефиса. Они и без меня такие же разговорчивые.

– А блондинка? Кто она?

Я загнал их в тупик.

– Какая блондинка? – спросил Питерс. Я смотрел на него секунд десять. Черт его разберет, может, и правда не понимает.

– Лет двадцати, весьма примечательная. Высокая, как Дженнифер, потоньше. Волосы почти белые, до пояса. Глаза, полагаю, синие. Робкая как мышка. Одета в белое. В течение дня я засек ее несколько раз, она за мной наблюдала. А, припоминаю. Деллвуд, я ведь при тебе ее видел. Ты сказал, что это Дженнифер.

Деллвуд состроил недовольную гримасу.

– Да, сэр. Но я-то ее не видел и подумал, что это мисс Дженнифер.

– Я сегодня не надевала белого, – сказала Дженнифер. – Какое на ней было платье?

Я приложил все силы, чтобы описать его, и получилось неплохо. Заслуга Покойника: он научил меня наблюдать и описывать увиденное.

– У меня нет ничего подобного. – Дженнифер безуспешно пыталась говорить скучающим, безразличным тоном.

Они переглянулись. Похоже, никто из них действительно не знал, кто такая блондинка.

– Кто сейчас ухаживает за генералом? – осведомился я. – Если все вы здесь?

– Он спит, сэр, – ответил Деллвуд. – После обеда мы с кухаркой разбудим и покормим его.

– С ним никого нет?

– Он не хочет, чтоб с ним нянчились.

– Ты задаешь чертовски много вопросов, – взорвался Чейн.

– Привычка. Работа такая. Есть в доме пиво? Не помешало бы на десерт.

– Генерал не одобряет выпивку, сэр, – просветил меня Деллвуд.

Неудивительно, что у них так весело. Я сурово взглянул на Питерса.

– Вы не предупредили меня.

Сержант схалтурил. Выполни он свою работу как следует, он разузнал бы, что я жить не могу без пива. Питерс улыбнулся и подмигнул. Сукин сын.

– Неплохо приготовлено. Что бы это ни было. Помочь убрать со стола?

Все посмотрели на меня как на помешанного.

– Сам напросился – получай. – Кухарка поймала меня на слове. – Нагружайся, и за мной.

Я так и сделал, а когда вернулся за второй порцией, столовая уже опустела.

Надо выспросить у Питерса, как кухарка могла перепутать число обитателей дома.

Глава 8

После обеда я побрел к себе, подошел к двери и порылся в карманах в поисках ключа от простенького замка, который мне оставил Деллвуд. Но дверь была приоткрыта. Так.

Я не удивился. Чему удивляться после проделок Дженнифер и штучек в бараке?

Я остановился. Идти вперед, как кавалерия? Или принять меры предосторожности? Излишняя осторожность не в моем стиле. Но она способствует продлению жизни. Кроме того, меня никто не видит.

Я опустился на колени и проверил замок. На старой медной пластинке вокруг замочной скважины – несколько свежих царапин. Замок этот был просто примитивной железякой, открыть его мог любой, обладающий мало-мальским терпением. Я нагнулся и посмотрел в замочную скважину.

Ничего. Темнота. А я оставил лампу зажженной. Ловушка?

Если ловушка, то подстроил ее тупица, тем более что дверь была не закрыта до конца. Старые вояки, конечно, не спецы-взломщики, но вряд ли они допустили бы столь грубую ошибку. Но если это не ловушка, значит, просто обыск. Но тогда они не стали бы тушить лампу и выдавать себя.

«Дезинформация», – мелькнуло у меня в голове. Словечко из игры в шпионов. Поставлять не просто ложную информацию, но больше информации, чем нужно, причем львиная доля ее ничего не стоит. Следовательно, тень сомнения ложится на всю получаемую информацию.

Я отошел, прислонился к стене и кивнул. Да, похоже, интуиция не подвела. Мне позволяется думать все что угодно, большинство предположении не соответствует истине, бесполезны или вводят в заблуждение. Мудрено сложить головоломку, когда кусочков у тебя в три раза больше, чем нужно.

Но что делать сейчас? Может, какой-нибудь невежа все же дожидается в темноте и жаждет пристукнуть меня.

Так почему бы не ответить ударом на удар?

Коридор был шириной добрых десять футов, слишком велик, как и все в доме, и точно так же завален металлическим хламом. Меньше чем в двадцати шагах от меня валялся панцирь. Я подтащил его и поставил у двери, затем отошел и потушил ближайшие лампы – затаившийся злоумышленник увидит лишь силуэт. Я встал за оловянным прикрытием, легонько толкнул дверь, держась на пару шагов позади панциря. Остановился, как бы удивленный.

Ничего не произошло. Я вернулся, взял лампу и внес ее в комнату. Никого, кроме меня и панциря-манка. Я проверил шкафы, спальню, гардеробную. Никого. Все вроде в порядке. Если кто и рылся здесь, то это был крупный специалист. Он замел малейшие следы. Не за что уцепиться.

Итак, что мы имеем? Некто старался, взламывал замок, просто чтобы потушить лампу?

Я закрыл дверь, похлопал панцирь по плечу.

– Шутки с нами шутят, дружище. Оставайся-ка под рукой.

Я оттащил его к платяному шкафу, запихал внутрь. Шкаф пришелся как раз впору. Потом я зажег лампы, одну отнес обратно в коридор, вошел внутрь, заперся и уселся к письменному столу обработать полученные за обедом сведения.

Дело не спорилось. Парочка кружек пива мне не помешала бы. Неплохая идея – смыться на время и заодно проконсультироваться со специалистами.

В ящике стола нашлись и бумага, и чернильница, чего там только не было! Я вынул и начал делать заметки: выписал имена тех, с кем встречался и с кем не встречался, и отдельно загадочную блондинку. Питерс, Деллвуд, генерал, кухарка, Дженнифер, Хокес, Чейн, Кид. выходные Тайлер и Уэйн и некий Снэйк Брэдон, асоциальный тип, который не заходит в дом. Некто по имени Кенди, его теоретически можно не считать, потому что он давно пропал. Хэркорт, который ухитрялся протаскивать в дом подружек, но ушел полгода назад.

Кухарка говорила – восемнадцать. Но у меня выходит одиннадцать плюс таинственная блондинка. В морской пехоте это называлось недосчитаться личного состава.

Стук в дверь.

– Да?

– Майк, это Питерс.

Я впустил его.

– В чем дело?

– Я принес список пропавших вещей. Не ручаюсь за его полноту. Не те вещи, которые видишь каждый день и сразу замечаешь, когда они пропадают.

Он вручил мне пачку бумаги. Я сел и просмотрел ее.

– Много всего.

Мелочишка. Напротив каждого пункта стояла предполагаемая цена. Золотые медали, ювелирные украшения, принадлежащие давно покоящимся суровым и грубоватым отставным морским пехотинцам. Декоративное оружие.

– Если хочешь, я могу пройтись по комнатам и составить более подробный список. Но трудно сказать, что пропало: никто не знает, где какая вещь должна находиться.

– Не стоит. Вряд ли это поможет напасть на след. Вор, судя по всему, действовал с оглядкой.

Но и без дополнений итог получился такой, что у меня глаза на лоб полезли.

– Двадцать две тысячи?

– Я постарался максимально точно прикинуть стоимость металла и камней. Но у скупщиков, полагаю, цена будет куда ниже.

– Да, но частично это компенсируется художественной ценностью. Эти вещи не какая-нибудь рухлядь, они не могли испариться без следа.

– Возможно.

– Нам поручено найти вора?

– Именно об этом просил меня генерал.

Я понимал чувства Черного Пита.

– Старику не долго осталось. Он не должен сойти в могилу с таким грузом: зная, что кому-то сошло с рук воровство.

– Верно. Я найму еще одного человека, он поработает со скупщиками. Иногда удается выйти на вора с другого конца. Дайте мне описание четырех-пяти примечательных вещиц из списка.

– За это придется заплатить дополнительно?

– Да. А что, жаль генеральских медяков?

– Нет. Но я не привык доверять без оглядки. Тебе еще что-нибудь нужно?

– Мне нужно побольше узнать о здешних жителях. – Я взглянул на свой список. – Считая трех парней, которых я не видел, и не считая мою милочку-привидение, получается одиннадцать. Кухарка говорит – восемнадцать. Где еще семь?

– Говорю тебе, у нее крыша едет. Она здесь с тех пор, как построили первый дом. Я не преувеличиваю, она не знает, какой год на дворе. Когда мы только приехали из Кантарда, было восемнадцать человек, считая ее и Дженнифер. Было и больше, пока генерал не разогнал прежних слуг. Теперь – одиннадцать.

– Куда делись остальные?

– Сэм и Тарк умерли сразу. Уэллек, когда мы случали коров, подошел к быку не с той стороны, и бык его забодал. Остальные просто разбрелись. Они были сыты по горло, появлялись здесь все реже и реже, а потом ушли совсем.

Я наклонился, достал чистый лист бумаги, разделил пять миллионов на два и отделил два с половиной миллиона Дженнифер. Потом разделил два с половиной на шестнадцать, и вышло сто пятьдесят шесть тысяч с мелочью.

Неплохо. Я никогда не встречал человека, способного пройти мимо такой суммы, все равно, в золоте или в серебре.

Я произвел еще кое-какие вычисления. Два с половиной миллиона на девять выходит двести семьдесят тысяч с мелочью. Черт возьми, вдвое больше.

Эге, да здесь еще что-то происходит!

Но я не высказал своих догадок вслух, затаил их в уме.

– Есть какие-нибудь предположения? – спросил Питерс.

– Да нет.

Предпримем несколько отвлекающих маневров.

– Нелегко во всем разобраться. Можно ли отыскать тех четырех? И мне надо побольше узнать о завещании генерала.

Он нахмурился.

– Зачем?

– Большое поместье. Вы сказали, он использовал наследство как стимул заставить людей работать? Четырех он, выходит, обидел. Может, один из них пытается взять реванш, свести счеты – с помощью кражи или даже отравления.

– Ты меня озадачил.

– Еще не все. Копия завещания. И выяснить, не было ли трений между генералом и теми четырьмя.

– Но ведь ты не думаешь, что они тайком возвращаются назад и…

Я не думал, нет. Я думал, что они давно покойники. Я настолько доверяю людям, что сейчас не сомневался – играет кто-то из оставшихся, причем играет дьявольски тонкую игру. В таком случае этот кто-то невиновен в покушении на старика. Ему генерал нужен живым и здоровым, пока не уменьшится число наследников. Этот кто-то даже мог пригласить детектива со стороны… если представить, что у него были серьезные причины для беспокойства.

– У кого-нибудь есть запасной ключ от моей комнаты?

Вопрос застал его врасплох.

– У Деллвуда. А почему…

– Пока я обедал, кто-то сломал замок и проник внутрь.

– Зачем бы…

– Ну а зачем кому-то убивать генерала? Если этот кто-то существует, его должно нервировать мое присутствие. Что вы все делали, разойдясь после обеда?

Призовем на помощь логику. Исключим меня и кухарку, потому что я этого не делал, а она была со мной. Исключим из числа подозреваемых Деллвуда, потому что ему не требовалось взламывать замок. Питерса, потому что он знает обо мне. Исключим и тех, кто был с ними.

– Деллвуд собирался пойти к генералу и приготовить его к обеду. Полагаю, Дженнифер пошла с ним, как обычно. Она ждет, пока кухарка принесет еду, и кормит старика, если сам он не в силах. Я был у себя и составлял список.

– Угу. – Я с минуту подумал. – Есть проблема, сержант. Приходится всем объяснять, почему я здесь. Мне нужно задавать вопросы. Нужно использовать все лазейки, дергать за все ниточки. Не обойтись без надежной крыши. Кухарка уже ругается, что я не в меру любопытен.

– Я надеялся, но не очень верил, что ты сможешь работать, не выдавая себя.

– Сколько людей знает о пропаже безделушек? И сколько знает о ваших подозрениях? Почему бы не сказать правду? Сказать, что старик нанял меня искать вора. Они могут найти это забавным, если думают, что дело в его больном воображении. А предполагаемый убийца расслабится. Другие ж, если я докажу, что старика в самом деле обкрадывают, станут относиться ко мне с большим доверием. Верно?

– Предположим, – без особого энтузиазма отозвался Питерс.

– Давайте сделаем так. Пусть все знают, но думают, что я не знаю, что они знают. Пусть смеются над новой фантазией генерала.

– Хорошо. Что-нибудь еще?

– Нет. Я хочу завалиться поспать. Собираюсь завтра с утра смотаться в город, велеть кому-нибудь заняться крадеными вещицами.

– Это намек?

Так оно и было.

– Я не нарочно, но, выходит, намек.

– Увидимся утром.

Он вышел. Я запер за ним дверь и вернулся к письменному столу.

Похоже, здесь три загадки. Кто обкрадывает генерала, кто пытается убить его и кто сокращает число наследников. Можно предположить, что три преступления, если они действительно совершаются, не зависят друг от друга. Кража еще не убийство, а убийство генерала не в интересах того, кто пытается увеличить свою долю.

Боже, сколько негодяев на мою бедную голову!

Я пошел спать. Вряд ли Питерс, зная мои привычки, поверил мне. Но мне действительно необходимо было успеть выспаться до трех часов утра.

Глава 9

Обычно я своим временем располагаю сам – когда захочу, ложусь, встаю тоже, когда захочу, плюс-минус десять минут. И на этот раз я проснулся как раз вовремя.

И еще глаз не успел открыть, как сразу ощутил чье-то присутствие. Не знаю, как. Возможно, звук, такой тихий, что до сознания он не дошел. Почти неуловимый запах. Или шестое чувство. Как бы то ни было, я знал, что в комнате кто-то есть.

Я лежал на левом боку, лицом к стене, укутавшись пуховым одеялом, так что даже под угрозой пытки раскаленным железом быстро повернуться не мог и попытался сделать это осторожно, медленно, будто просто ворочаюсь во сне.

Обман не удался. Я увидел только кончик платья выскользнувшей из спальни блондинки.

– Эй! Постой! Я хочу поговорить с тобой.

Умчалась.

Выкарабкиваясь из кровати, я запутался в покрывале и проворчал про себя пару ласковых. Молодчина Гаррет, крепко стоишь на ногах. Настоящий гимнаст, ловок, как кошка. Я вышел в гостиную. Ее не было. Никаких следов. Дверь заперта.

Я зажег несколько ламп и осмотрел приемную. Дверь вроде бы не скрипела, ключ в замке не поворачивали – ничего не было. В этом проклятом доме с привидениями есть небось потайные ходы, раздвижные панели и так далее, а может, и подземная тюрьма, и кости, погребенные под фальшивым фундаментом.

Наплевать, все равно славно проведу время, пусть даже в компании духов и привидений.

Я подошел к окну. Светало, на чистом небе виднелся бледнеющий серп месяца.

– Ну же. Не халтурьте. Подавайте мне гром и молнию, и туман над торфяными болотами, и зловещие завывания в ночи.

Вернувшись, я осмотрел комнату, но потайных ходов не обнаружил. Придется заняться этим попозже, когда будет время ощупать стены и все такое. А сейчас пора выбираться потихоньку, пока никто из обитателей дома меня не заметил.

Я перетащил своего оловянного друга из шкафа в спальню, снял с подпорки, которая поддерживала его в вертикальном положении, и уложил в кроватку. Любой злоумышленник решит, что я дома, это куда лучше, чем гора подушек. Я накрыл панцирь простыней, и стало совсем хорошо.

– Приятного отдыха, старина.

Мне не нравилось, как идут дела. Кто-то настроен отнюдь не дружелюбно. Я прихватил свой любимый во всех спорах аргумент – увесистую дубинку со свинцовым набалдашником – и выскользнул в коридор.

Там было пусто. Горела лишь одна лампа: бережливый Деллвуд экономил масло. Кроме него и кухарки, я больше никого не видел за работой.

Надо выяснить, чем занимаются остальные. Спрошу при случае Питерса.

Я прошел в восточный конец коридора, к маленькому окошку, выходившему на улицу. Снаружи ничего – полумрак и звезды. Вурдалаки и вампиры нынче выходные. Я направился к первой слева двери.

Кроме меня, на этом этаже никого не было, поэтому, не стараясь соблюдать тишину, я спокойно взломал замок и вошел, лампа в левой руке, дубинка в правой. Напрасная предосторожность – комната оказалась просто затянутой паутиной каморкой. Никто сюда не заходил минимум лет десять.

Я бегло осмотрел ее и отправился в следующую комнату – на другой стороне коридора, наискосок. То же самое.

И так повсюду на этаже, за исключением последней комнаты. В ней сохранились следы недавнего посещения: местами пыль на камине лежала не таким толстым слоем, как будто что-то передвигали – подсвечники или другие небольшие предметы. Я попытался прочесть что-нибудь по следам на полу. Всегда надеешься отыскать нечто сногсшибательное: отпечаток слонового копыта или двупалой босой ноги. Надежды мои не оправдались. Посетитель волочил ноги, хотя, вероятно, не нарочно. Среднестатистический вор о таких вещах не задумывается.

Обыск затянулся. Я решил быстренько все обойти, а детальный осмотр оставить на потом. По крайней мере буду знать, где что находится.

По лесенке с перилами я поднялся в мезонин. Мезонин представлял собой одну огромную комнату размером больше главного холла, загроможденную хламом таким же пыльным, как и комнаты внизу. Узкий проход вел к лестнице. Это был самый короткий путь на четвертый этаж западного крыла.

Другой вариант: спуститься на второй этаж и пройти через него к узенькому балкончику над черным ходом – с этого балкончика ораторы некогда обращались к собравшейся внизу толпе. Неплохо также пройти через мезонин в западное крыло, вернуться на первый этаж, а потом снова подняться.

Западное крыло оказалось обитаемым. В комнаты проникнуть не удалось. Может, завтра ночью. В городе надо будет показать слесарю мой ключ, чтобы он сделал отмычку для замков такого типа.

Коридор четвертого этажа, прогулка по балкону. Ничего. Как и на третьем. Но некоторые отличия от моей части дома все же имелись. Коридоры уже и короче, в конце их – двери, ведущие в покои хозяев. Из-под двух дверей пробивался свет. Кто-то или полуночничает, или боится темноты.