Темный корабль Марики был в сорока милях от Телле-Рея, когда на город обрушился огненный меч.

От первой вспышки у Марики померкло в глазах. Ослепительное пламя вспыхивало снова и снова — Марика потеряла счет. Повелительница ее корабля тоже на миг ослепла и потеряла управление. Темный корабль штопором пошел к земле.

«Осторожнее! — передала Марика. — Возьми себя в руки, Повелительница!»

Зрение вернулось к ней. В четверти мили слева от них с трудом удерживал равновесие темный корабль Килдзар. Впрочем, вскоре он выровнялся. Марика ощутила прикосновение второй жрицы Редориад:

«Что случилось?»

«Не знаю, госпожа. То новое оружие, что вы говорили?»

Марика еще раз оглянулась на город, так недавно и поспешно покинутый. Низкие тучи горели адским заревом. Темный мир призраков внутри нее был полон ужаса и боли, рассеянной, разлитой, но исходящей от погибающего Телле-Рея.

«Что нам делать, Килдзар?» — передала Марика.

«Лететь вперед, в Рухаак. Я чувствую, что там, позади, нам делать уже нечего».

«Все так плохо?»

«Хуже, чем ты можешь себе представить. Но откуда ты узнала?..»

«Предчувствие. Приближение чего-то страшного».

Силты очень прислушивались к интуиции.

"Когда мы взлетели, я только знала, что надо убраться подальше от города. Потом, когда «Звездный странник» показался над горизонтом, я почувствовала, что должно случиться что-то страшное. И это еще не все.

Идет огромной силы горячий ветер".

«Серк заплатят за это».

«Виноваты не Серк, госпожа».

«Из-за них это стало возможным. Теперь нам еще долго не удастся провести настоящее Собрание. Может, оно и к лучшему. Сейчас ты можешь потребовать что хочешь и получишь это».

«Что там делается?» — спросила Марика.

Воображение Килдзар нарисовало мысленную картину Телле-Рея. Повсюду бушевали пожары и вздымались к небу грибовидные облака. Марика усилием воли отогнала от себя это зрелище. Даже верить не хотелось, что худшие ее предсказания сбылись.

Внимание Марики отвлекла Повелительница темного корабля.

«Госпожа, — передала она. — Мы приближаемся к Рухааку».

«Подходи осторожно».

И Марика вернулась к беседе с Килдзар:

«Как вы думаете, есть впереди какая-нибудь опасность? Я ничего не чувствую».

«Я ощущаю пустоту в монастыре Серк. Пустоту и смерть. Но не могу в это поверить. Уже много веков общины не слыхали о калерхаге».

Калерхаг. Последний обряд. Самый страшный из силтских обрядов ритуальное самоубийство. То, которым кончали свою жизнь когда-то большинство силт. В диких стойбищах, где выросла Марика, вслед за бесполезными мужчинами и щенками выгоняли старух, если иначе стае было не выжить. В древних сестричествах старые силты уходили из общины, совершая калерхаг. И так поступала каждая сестра, если этого требовала честь.

Темные корабли кружили над монастырем Серк в Рухааке, спускаясь и сбрасывая скорость. Они глядели, как извергаемый дым клубами уходит в облака, как клубится он над горящим Макше после вероломной атаки братьев.

«Нет, сестричество не совершало здесь калерхага, — поправилась Килдзар. Новая мысль еще сильнее огорчила ее. — Они кого-то увели с собой и отравили остальных».

Марика велела Повелительнице еще снизиться и подойти к монастырю Серк ниже самой горячей зоны пожара. Ее одежду рвал восходящий поток.

«Здесь безопасно, — передала Килдзар. — Садись».

Марика посадила корабль и спрыгнула на землю. Грауэл, ее воктор, слезла вслед за ней и в ужасе уставилась на обожженные стены.

— Что здесь случилось, Марика?

— Килдзар говорит, что они отравили всех, кого не могли увести.

Думаю, здание подожгли, чтобы замести следы.

— Какие следы?

Земля под ногами дрожала и стонала, донося отзвук трагедии Телле-Рея.

— Кто знает? Посмотрим, что мы тут найдем.

Марика сняла винтовку с плеча, и тут налетел горячий ветер. По дороге он растерял силу, но Марика с трудом удержалась на ногах. И посмотрела туда, откуда он прилетел.

— Как они только могли! — зарычала она в лицо ветру. Потом обернулась к Повелительнице:

— Оставайтесь здесь. Будьте готовы к взлету.

Главный монастырь сестер Серк стоял посреди большого города Рухаака, окруженного широким зеленым поясом. Сейчас эта полоса была заполнена метами. Марика присмотрелась к ним. Сплошь крепостные Серк.

Опасности она не почувствовала. Крепостные — всего лишь крепостные.

Килдзар слезла со своего корабля и подошла к Марике.

— Собираешься зайти внутрь?

— Если смогу.

Ворота монастыря были заперты изнутри. Марика нырнула в темный мир, поймала небольшого призрака, привлеченного катастрофой, и с его помощью сорвала ворота с петель.

Грауэл вошла первой, дав сначала пару предупредительных выстрелов.

Но внутри не было никого, кто мог бы оказать сопротивление, Ни силт, ни вокторов, ни простых мет. Большинство сестер Серк лежали в своих кельях, с виду мирно отдыхая. Все заполняла вонь смерти. Зрелища раздутых от жары тел послушниц Марика не могла вынести.

— Как вы думаете, Килдзар, — они устроили это во всех своих монастырях? Или только здесь?

— Скорее всего только здесь. Здесь был мозг зверя.

— Но почему? — спросила Марика, когда они с Килдзар вышли наконец за ворота. — Зачем им это понадобилось?

— Вероятно, хотели обрезать все концы, которые могут привести к ним.

— Но…

— Они сбежали. Все виновные Серк и братья — вместе. Думаю, в тот самый мир, где они нашли своих союзников. Сомневаюсь, что Серк хотели именно такого исхода. Они не так испорчены, как мы думаем. Ты только представь себе ту боль, которую они взяли с собой в изгнание. И меня совсем не удивит, если они повернутся против братьев. Бестрей существо примитивное. У нее свои понятия о чести, и она потребует расплаты. Когда мы их найдем…

— Найдем? — переспросила Марика.

— Ты знаешь, что найдем. Когда-нибудь. Я не видела Телле-Рея, но я чувствовала, что там творится. Этому не может быть прощения. Во веки веков. Пустота будет забита силтами, вставшими на тропу войны.

— Вероятно, этим все и объясняется. Нападение братьев на Телле-Рей заставило виновных из Серк сжечь за собой мосты в калерхаге.

— Именно так. Здесь мы уже ничем не можем помочь. Я предлагаю вернуться в Телле-Рей. Те, кто выжил, оплакивают сейчас своих мертвецов. Нам надо быть с ними. Время сводить счеты придет потом.

Марика умела быть хладнокровно жестокой. От базы мятежников, уничтоживших Макше, она не оставила камня на камне. Но от увиденного в Телле-Рее замутило даже ее. Там, где стояли прекрасные и гордые монастыри, простиралась мили и мили стеклянной пылающей пустыни.

Страшное оружие, чем бы оно ни было, ударило по огромному городу в шести местах. Один удар пришелся на парк Собраний, где Марика и Килдзар рассчитывали навеки покончить с мятежниками. Погибли сестры высших рангов десятков общин. Другие два удара легли на монастыри Рейгг и Редориад. Четвертый пришелся на Тованд, где находилась штаб-квартира братьев. Два оставшихся «выстрела» были, похоже, сделаны наудачу.

С помощью прикосновения удалось выяснить, что поселение братьев-мятежников на Каплейских островах тоже уничтожено. Еще один отрезанный след.

Космические темные корабли нескольких общин Обитательниц Тьмы уже пустились в погоню за Серк, но им было не успеть вовремя подняться на орбитальную высоту. «Звездный странник» и сопровождавшие его корабли Серк уже уходили в межзвездную бездну.

— Они еще о себе напомнят, — предсказала Килдзар. — Если мы первые не найдем их и не обезвредим.

Марика подумала, что для подобных предсказаний не надо обладать даром пророчества.

— Я настаиваю, чтобы меня научили летать в Пустоте. Когда их найдут, я хочу быть там.

— Да будет так, как ты пожелаешь.

Холодный ветер гнал с севера снеговые тучи, и снег таял, приближаясь к все еще горячим воронкам. Зима мира — более медлительный противник, зато непобедимый. Великий ледник наступает. Ничто не может остановить его.

Ничто? — подумала Марика. Нет, это не так. Теперь ее положение дает ей шанс сделать что-то с наступающим ледниковым периодом. Наконец-то.

Годы каплями падали в колодец времени, и Марике казалось, что ее родной мир уходит назад по пути своей собственной истории, в эпоху спокойствия, не веданного с тех пор, как планета вошла в межзвездное облако, вызвавшее цикл охлаждения. Те союзы торговцев, что пережили эпоху террора, последовавшую за разрушением Телле-Рея, стали теперь на удивление консервативны и покладисты. Они отказались от власти, которую братство накопило за многие поколения, и сами вылавливали среди себя еретиков. Немногим оставшимся Серк было разрешено войти в другие общины или совершить калерхаг. Собственность Серк пошла на возмещение ущерба пострадавшим в Телле-Рее общинам.

Предъявившая первоочередные и самые существенные претензии община Рейгг отхватила самый большой кусок.

Марика выторговала для Рейгг право на некоторые звездные миры Серк, хотя старые общины Обитательниц Тьмы отнюдь не пришли от этого в восторг. Эти миры были лишь малой долей владений Серк вне родного мира, но приобретение их навеки узаконило право Рейгг на выход в Пустоту.

Вначале Марике даже пришлось занимать у других общин космические темные корабли вместе с командами, чтобы войти во владение новыми мирами. Осваивать новые территории Рейгг тоже было не по силам пришлось одалживаться снова.

— Грауэл, предупреди команду.

— Куда теперь, Марика? — спросила охотница. — Долго мы еще будем побираться у других сестричеств?

— Недолго. Совсем недолго. Где Барлог? Может она лететь с нами или еще не поправилась?

— Попробуй ее оставить. Все-таки куда мы летим?

— Хочу навестить Багнеля.

— О!

— Брось этот тон. К Каблину я равнодушна.

— Не хочу обвинять тебя во лжи, Марика. В каком-то смысле я тебя понимаю. Мне тоже было бы трудно бороться со своим собственным братом.

Но он стоял у самых истоков преступления, один из главных преступников.

— Каблин останется там, где он сейчас. До конца своей жизни.

Грауэл промолчала, хотя было очевидно, что риск оставить Каблина в живых кажется ей неприемлемым. Марика этот вопрос обсуждать не пожелала. Сила есть сила. Она — Верховная жрица Рейгг. Ее слово закон. И все.

Все три Помощницы откликнулись незамедлительно. Повелительница корабля задержалась на несколько минут. Марику эта задержка раздражала, но вслух она ничего не сказала. Все Повелительницы таковы.

Постоянно самоутверждаются, даже когда служат Верховной жрице.

На какой-то миг Марике захотелось самой занять место Повелительницы. Дела сестричества, деморализованного гибелью Телле-Рея, отнимали у нее столько времени, что на полеты почти не оставалось.

Темный корабль приземлился во дворе крепости, спрятанной так далеко на севере, что непосвященные считали, будто там уже ничего нет, кроме льдов. Старшая жрица Эдзека вышла встретить Марику лично. Но сказать ей было почти нечего. Еще один пример охватившей мир депрессии.

— Чем можем мы служить тебе? — спросила Эдзека.

Марика объяснила, что хочет повидать своего друга, торговца Багнеля. Старшая жрица дала ей провожатого и удалилась.

Согласно указаниям Марики, с Багнелем здесь обращались как с почетным гостем.

— Точнее, как с почетным пленником, — отметил он. — Но мне ли жаловаться? Не был бы я здесь, был бы среди мертвых.

— Тебе рассказывали новости? — спросила Марика.

— Я смотрю, ты все еще таскаешь за собой этих двух арфт. — Багнель кивком указал на Грауэл и Барлог. — Да, мне все сообщают. Как мне кажется, некоторая форма издевательства. Они уверены, что скоро мое положение изменится — и не в лучшую сторону.

Торговец покосился на Марику, и она сразу поняла его опасения. Не за этим ли она сюда прилетела?

— Я здесь для того, чтобы освободить тебя и отправить обратно к братьям. Те, кто уничтожил твой Союз, Макше и Телле-Рей, либо мертвы, либо сбежали. Братьям нужны новые лидеры — мыслящие и благоразумные.

— Я не буду ничьей марионеткой.

— Мы слишком давно с тобой дружим, чтобы я этого не понимала. Если бы ты притворился послушным, я бы стала тебя подозревать куда больше обычного.

— Ты меня подозреваешь?

— А как же иначе? Ты — торговец. Я — силта. Наши интересы никогда не совпадут. Но мы можем поладить. Мы ведь и раньше ладили.

Багнель взглянул на Грауэл и Барлог. Марика отчетливо ощутила, что сейчас он даже сильнее, чем обычно, хотел бы, чтобы ее охотницы провалились сквозь землю.

— Ну что ж, — сказал Багнель. — Расскажи мне о планах Марики. Я слышал, ты теперь Верховная жрица Рейгг.

— Это так, временное неудобство. Как только смогу, сниму с себя мантию. У меня другое предназначение. Вон там! — И Марика указала лапой на небо. — Это моя мечта.

Марика рассказывала о своей мечте только Грауэл, Барлог, Багнелю да еще нескольким метам, от чьей доброй воли зависело ее осуществление.

Но только первые трое знали, как много значили для нее звезды.

— Понятно.

— Я тут кое-что устроила. Куда бы ты сейчас ни отправился, ты найдешь там несколько самолетов. Сохранить их было нелегко. Пришлось даже солгать, чтобы убедить некоторых участниц Собрания, но как бы там ни было, а у тебя они есть. Потому что я понимаю, во что превратится моя жизнь, если я не смогу больше летать.

Багнель наклонил голову и некоторое время молчал. Потом он заговорил снова:

— Я уверен, про тебя говорили ужасные вещи. После того, что ты сделала с той базой… Но они тебя не знают. Спасибо, Марика.

— Я не забываю своих друзей. Как и врагов. Сестрам приказано проследить, чтобы ты был готов к путешествию. У меня тут осталось еще несколько дел. Надеюсь, ты не будешь возражать, если тебе завяжут глаза.

— Ничего другого я и не ожидал, — улыбнулся Багнель. — Эта секретная фабрика слишком дорога для тебя. Ты не можешь поступить иначе.

Марика пожала плечами.

— Темные корабли слишком много значат для всех силт, и мы никому не можем позволить контролировать их производство. Если бы не эта фабрика, после битв в Понате и гибели Макше и Телле-Рея у Рейгг остался бы только один темный корабль — мой. Ладно, иди собирайся, а я сейчас вернусь. Мы еще полетаем вместе, как в прежние времена.

Едва они успели отойти так, чтобы Багнель не слышал, как Барлог заметила:

— Ты говорила Грауэл, что больше не интересуешься судьбой Каблина.

— Ничего подобного я не говорила. Помогать Каблину я больше не стану, однако он все еще мой брат, и в детские годы у меня не было друга ближе. Тех дней не вернуть, но их и не выбросить.

Охотницы переглянулись. Марика без труда догадывалась об их мыслях.

Они считают, что никогда не поймут ее. Что в ее душе сентиментальность уживается с холодным яростным честолюбием — нелепое сочетание, приводящее к приступам типично мужской слабости.

И им действительно не понять. Да, они носят ливреи вокторов Рейгг, достигли высокого ранга и знакомы с чудесами технологии Юга. Но в душе эти вокторы навсегда останутся первобытными понатскими охотницами с присущим неолиту черно-белым восприятием. По большей части Грауэл и Барлог даже и не пытались привести свои убеждения в соответствие с тем, что им приходилось видеть. Они исполняли приказы — часто с угрюмым недовольством — и старались держаться в стороне от окружавших их изнеженных декадентов.

Недовольство и сейчас было написано на лицах охотниц, но ни одна из них не сказала ни слова, когда Марика быстрым шагом направилась на местную станцию радиоперехвата.

Именно там держали Каблина — пленника, который должен был расшифровывать и переводить перехваченные связистками Рейгг передачи братьев.

— Изолирован он здесь не хуже, чем если бы уже попал к Всесущему, сказала Марика. — И при этом на моей совести нет его крови. Не говоря уже о том, что он нам даже полезен.

Грауэл и Барлог снова промолчали. Они считали все ее аргументы детскими отговорками. Что для понатской охотницы жизнь какого-то мужчины?

Когда они вошли, Каблин как раз работал. Марика не хотела отвлекать связистов. Она отошла в сторонку, махнула лапой старшей связистке, чтобы на нее не обращали внимания, и стала молча рассматривать Каблина.

Тот делал все, что от него хотели, хоть и без излишнего усердия.

Выглядел он гораздо старше, чем в тот день, когда Марика захватила его в плен. Она поделилась этим наблюдением с Грауэл.

— Ты тоже стала старше, — ответила охотница. — И вы с ним очень похожи. Даже те, кто вас не знает, с первого взгляда заподозрит, что вы щенки одного помета.

Говорили они шепотом, но Каблин все же услышал и обернулся.

Встретившись взглядом с Марикой, он ничем не выдал своих эмоций.

Марика с ним не заговорила. Все уже было сказано. Через несколько минут она вышла, взяла Багнеля и вернулась обратно на юг, где было чуть теплее и где ждало ее сестричество Рейгг, обескровленное трагедией Телле-Рея.

Волна яростной охоты на беглецов из Серк и братства пошла на спад, но сама охота не прекращалась ни на минуту. Хотя и успех ее был нулевым. Преступники исчезли, как будто в воздухе растаяли, и оставшиеся в живых Серк не имели ни малейшего понятия, где их теперь искать.

Марика далеко не сразу сложила с себя полномочия Верховной жрицы Рейгг. Она заявила, что все сестры слишком некомпетентны, чтобы занять ее место. Из всего прежнего Совета общины в живых осталась она одна остальные были в Телле-Рее, когда с неба упала смерть. Так что Марика оставалась во главе сестричества до тех пор, пока не навела порядок то есть пока не устроила все по своему вкусу. Она внимательно присматривалась к членам Советов уцелевших монастырей и продвигала тех сестер, чья философия совпадала с ее собственной.

В конце концов Марика все же уступила первое кресло некой Бел-Кенеке из приграничной провинции, такой же далекой, как Понат.

Убеждения обеих силт практически совпадали, хотя по таланту новая силта и близко от Марики не стояла.

Марика забрала Грауэл и Барлог и отправилась на север, где в снежной пустыне находилась секретная фабрика по производству темных кораблей. Там никто не мешал ей ни учиться, ни заниматься радиоперехватом, на котором Марика в последнее время слегка помешалась.

Поначалу она регулярно вылезала из своего укрытия, чтобы продолжить тренировки с Килдзар и заодно полетать с Багнелем. Эти полеты давно уже стали их общей традицией, и помешать им могли только очень важные дела. Марика училась управлять космическим кораблем у лучших Темных Повелительниц, но сама еще не выводила корабль за пределы орбит двух больших лун — Гончей и Клыка. Мечта о звездных мирах оставалась пока мечтой.

Чем лучше Марика управлялась с космическими кораблями, тем реже и короче становились ее визиты. В конце концов она просто исчезла и не появлялась долгих три года.

Граница вечных снегов доползла уже до развалин Телле-Рея. На севере, в районе родного стойбища Марики, толщина ледяного панциря перевалила за сотню футов. От развалин Макше остались лишь слаборазличимые черточки под белым покрывалом снега.

Неумолимо подкрадывался голод, хоть силты и заботились о своих крепостных, хоть общины и объединились наконец перед лицом общего врага. Слишком много мет скопилось на слишком малой территории.

Население планеты всегда было невелико, но и возделанной земли было мало. Начатые после разрушения Телле-Рея работы были слишком слабы и запоздали. Невозможно ввести землю в продуктивный оборот достаточно быстро для прокорма скученного населения.

Марика следила из своего далека и наконец, глядя на бесполезные усилия, потеряла терпение.

— Грауэл, скажи, чтобы приготовили мой темный корабль, и найди Барлог. Возьмите с собой оружие.

— Зачем, Марика? — удивилась Грауэл.

— Мы улетаем отсюда. Я долго ждала, не попытается ли кто-нибудь что-нибудь сделать. Но никто и не собирается действовать.

— Вот как?

Вот уже три года Грауэл не покидала крепости, которую Марика назвала Скилдзянродом в честь своей давно погибшей матери. Крепость эта давно превратилась в независимое поселение. Жили в нем представительницы доброго десятка сестричеств — в основном беженцы и недовольные. Раньше такое сообщество неминуемо сочли бы зародышем новой общины. Но Марика и не думала порывать с Рейгг.

Другие силты пренебрежительно называли обитательниц Скилдзянрода «сестробратьями», поскольку те не гнушались работать лапами. В основном здесь по-прежнему делали темные корабли. Но не только. Новые изделия сестробратьев становились все более сложными и уже могли конкурировать с выпускаемой торговцами продукцией.

Большинство мет в Скилдзянроде были в чем-то похожи на Марику традиции силт волновали их в последнюю очередь.

— Именно так, Грауэл. Пусть Клореб сообщит в Рухаакский монастырь, что мы прибываем. Во-первых, я хочу, чтобы в наших комнатах протопили.

Во-вторых, пусть приготовятся кратко обрисовать мне текущую политическую обстановку. И в-третьих, пусть скажут Килдзар из Редориад, что я прилетаю и хотела бы получить аудиенцию.

— Ты что-то затеваешь, Марика?

— Да. Пора наконец схватиться с Великой Зимой.

Грауэл долго не отрываясь смотрела на Марику и наконец произнесла:

— Даже у такой ведьмы, как ты, не хватит таланта, чтобы заставить солнце гореть ярче.

— Нет, не хватит. Но есть и другие способы. Над чем, по-твоему, я работала все это время? Кое-что сделать можно. И мне кажется, братья знали это уже давно. Если бы им удалось победить, они уже начали бы действовать. Думаю, что и сейчас некоторые из них догадываются, что надо сделать, но предпочитают сидеть сложа лапы, поскольку зима ослабляет нас.

— Я верю тебе, но… Просто…

— Что просто?

— Просто я так давно безвылазно торчу здесь… Мне очень неуютно стало при одной только мысли о том, что мы собираемся куда-то лететь.

— Мне тоже неуютно, Грауэл. И это — лишний признак того, что мы слишком засиделись. Мы позволили себе прирасти к этому месту. Живем совсем как праматери — никаких интересов за пределами родного стойбища. Пора нам возвращаться к активной жизни.

— Багнелю тоже сообщить?

— Нет, с этим можно и подождать. Вернемся сначала в Рухаак.

За прошедшие три года Багнель достиг высокого положения в братстве.

Марика чувствовала, что ждет встречи с ним с радостным нетерпением.

Предстоящее свидание радовало ее даже больше, чем возможность снова управлять космическим кораблем. А ведь на этот раз есть шанс осуществить свою давнюю мечту и отправиться к звездам. Конечно, когда убедит всех в необходимости своего нового проекта и начнет его осуществление.

Интересно, сколько лет на это уйдет?

Марика понимала, чем вызвано ее нетерпение, и думала об этом с саркастической самоиронией. В конце концов, несмотря на обряд Тогар, она все еще женщина лучшего щенородного возраста. Синтез некоторых гормонов не может подавить даже Тогар.

— Ну нет, — пробормотала Марика. — С ума я еще не сошла.

Ей было известно, что некоторые силты утоляли свой естественный голод с помощью мужчин-крепостных. Но Марика считала это низостью, мерзостью, даже извращением. Эту потребность она подавляла усилием воли.

— Приступай, Грауэл.

Охотница вышла, а Марика продолжала беспокойно бегать из угла в угол. Что произошло в мире за эти три года? Не забыли ли ее? Не слишком ли долгие каникулы она себе устроила?

После разрушения Телле-Рея многие общины перенесли свои главные монастыри в Рухаак. В городе началось столпотворение — все строились не покладая лап. Меты покинули Телле-Рей. Жить в нем стало опасно для здоровья.

Рейгг достался старый монастырь Серк. Перестраивать его начали еще когда Марика была Верховной жрицей. Община Рейгг возродилась к жизни насколько это было возможно.

Редориад строили себе новый монастырь в одном из пригородов Рухаака. Со времени последнего визита Марики он заметно вырос.

Несмотря на отсутствие Марики, общины Рейгг и Редориад все еще были близки друг другу. Одно время даже поговаривали об объединении. В основном этого хотели враги Марики, мечтавшие лишить ее власти. Но ее союзники и множество консервативно мыслящих силт из обеих общин благополучно провалили этот проект.

Однако союз между двумя сестричествами эти консерваторы поддерживали, поскольку он был выгоден и тем, и другим. Кроме того, Рейгг стали весьма влиятельны. С ними теперь приходилось считаться.

Марика беспокойно расхаживала взад и вперед по своей наспех приведенной в порядок комнате. Килдзар, новая Верховная жрица Редориад, намерена была сама прибыть сюда, чтобы встретиться с ней.

Марика снова чувствовала себя щенком, как в те далекие времена, когда она впервые ступила на землю Акарда.

— Не надо было так долго сидеть в Скилдзянроде, — сказала она Барлог. — У меня такое чувство, будто я что-то потеряла.

Вошла Грауэл. Вид у охотницы был весьма кислый.

— Марика, там пришел этот торговец, Багнель.

Теперь понятно, чем она недовольна. Грауэл никогда не одобряла Марикиной дружбы с Вагнелем.

— А Редориад говорят, что Верховная жрица Килдзар уже отбыла из монастыря.

— Хорошо. Очень хорошо. А как там Бел-Кенеке?

— Тоже скоро будет здесь. Думаю, в основном из любопытства, а вовсе не потому, что она перед тобой в долгу.

— Славно.

Охотницы посмотрели на Марику. Она продолжала расхаживать по комнате. Потом снова принялась объяснять:

— Слишком много времени я провела в уюте и безопасности Скилдзянрода. Обленилась и успокоилась. Даже быть Марикой мне неуютно.

Даже с винтовками этими чувствую себя глупо. А винтовки же были нашей эмблемой. Винтовки и резкость поступков… Постарели мы с вами. Я уже гожусь в Мудрые.

— Лет этак через двадцать! — фыркнула Грауэл. — Ты еще щенок.

Грауэл защищалась. Она была намного старше Марики и не собиралась расставаться с ролью охотницы.

— По-моему, я тебя понимаю, Марика, — сказала Барлог. — Когда я выхожу из монастыря, мне тоже кажется, что в этом мире нет для меня места.

— Я и сама видела молодых вокторов, которые даже не знают, кто мы такие, — согласилась Грауэл. — Или надо говорить «не знают, кем мы были»? Не то чтобы мы были так уж знамениты. Но было время, когда звание личных телохранителей Марики значило гораздо больше, чем сейчас.

— Что было, то прошло, — сказала Марика.

— Не так уж и долго это продолжалось.

Первым пришел Багнель. Несколько потрясенных послушниц проводили его до самой двери Марики. Мужчина в монастыре? Это же немыслимо!

Какой скандал! Нет, конечно, и до них доходили слухи о странных поступках силты по имени Марика, но до сих пор они просто не верили своим ушам.

Марику подобная реакция позабавила.

— А вот и она! — сказал Багнель, закрывая за собой дверь. — Живая легенда собственной персоной! И где же ты была, Марика? Мы ведь с тобой договорились летать не реже раза в месяц. И вдруг в один прекрасный день ты исчезаешь. Нет больше никакой Марики! И ни словечка объяснения. Ни писем, ни извинений! И так несколько лет. А потом бац! Неизвестно откуда я получаю приглашение, больше похожее на приказ. И вот я здесь — а стоило бы ответить безразличием на безразличие.

Марика даже не сразу поняла, что он шутит. Но потом до нее дошло, что Багнель так же рад встрече, как и она сама.

— А ты поседел, Багнель.

— Не все же могут взять отпуск на три года. А от моих братьев и камень поседеет.

Похоже, Багнель чем-то озабочен.

— Что такое?

Багнель покосился на Грауэл и Барлог. Их присутствие всегда его раздражало.

— Они что, бессмертны?

— Их ты можешь не бояться, друг мой. Как всегда. Скоро к нам присоединится Верховная жрица Редориад. Но не сию секунду. А Бел-Кенеке дождется Килдзар и лишь тогда совершит свой выход.

Марика не добавила, что они с охотницами независимо друг от друга обшарили комнату в поисках подслушивающих устройств. Марика хорошо знала, как пользоваться такими устройствами, и позаботилась о том, чтобы в ее комнате их не было. Так что можно не бояться никого — не только Грауэл и Барлог.

— Ничего особенного, Марика. Просто среди братьев всегда есть такие, кто считает силт нашими врагами. И в последнее время их стало больше. Нет, беспокоиться тут не о чем, уверяю тебя. Но меня все это просто бесит.

Марика внимательно изучила торговца.

— Ты сказал мне не все, верно, Багнель?

— Ты, как всегда, видишь меня насквозь. Верно. Я нашел улики, что сбежавшие преступники порвали не все связи с родным миром. Улики, подтверждающие, что они в контакте с теми, из-за кого я седею.

— Что? — Марика почувствовала щекочущее прикосновение страха. — Как же это?..

— Да очень просто. Темный корабль может без труда проскользнуть незамеченным и приземлиться в назначенном месте, где-нибудь в снегах.

Особенно если меня никто об этом не предупредит.

— Значит, еще не все кончено.

— Ты же знаешь, что нет. Серк просто удрали в какое-то безопасное место. Думаю, их цели немного изменились с тех пор, как в силу обстоятельств им пришлось покинуть планету, но я не вижу причины, чтобы им отказаться от попыток захватить власть.

Марика снова забегала по комнате. Неужели братья так заморочили голову Серк, что те добровольно готовы стать орудием своего собственного уничтожения?

— К сожалению, — продолжал Багнель, — никто сейчас не принимает эту угрозу всерьез. Преступников не видно и не слышно, а значит, можно о них забыть. Теперь их никто даже не ищет, кроме разве что тех, кто и так посещает звездные миры. Но ведь если бы Серк прятались в одном из известных миров, их давно бы уже обнаружили.