- Боже сохрани! Я? Как я могу подумать такое о нашей славной Страже? Вы шутите, капитан. Он почувствовал насмешку, и ему это не понравилось, но он слишком разволновался, чтобы оскорбиться. Черт возьми, он помчался, как летучая мышь из детского стишка, храбро бросившись прямо в дождливую ночь, и тут сообразил, что не знает, куда бежит.
      - Быстрее я не смогу, капитан, у меня не хватает сил, - сказал я ему. И это правда. Я хотел поскорее вернуться домой. Надеялся поспать. - Я сегодня набегался, пока накрыл этих чудовищ.
      - Чудовищ? Их что, больше одного? Он меня не слушал. Я покачал головой. Он зашагал со мной в ногу, резвый, как пятилетний ребенок.
      - Был? - Теперь он занервничал, даже насторожился. - Вы все время говорите "был". - Вы увидите.
      ГЛАВА 20 Он увидел. Зрелище не слишком его тронуло.
      - Вам пришлось их убить? Он таращился на старика, будто надеясь, что этот безумный ублюдок восстанет из мертвых.
      - Нет. Я мог позволить им убить меня. Но тогда вы бы все еще их разыскивали, правда? Я тоже уставился на старика, и мне стало страшно. Туп этого не заметил. Во-первых, прежде, чем откинуть копыта, дедок подполз к двери, ведущей в сад. Потом он разделся. Он настолько ссохся, как будто кто-то высосал из него все соки. Кожа была мертвенно-бледной. Я засомневался, что он ".aab -%b из мертвых. Хотя, похоже, он уже несколько раз это делал. Я поборол приступ суеверного страха и сосредоточился на вопросе, который в данную минуту встал ребром. Кто-то побывал в каретном сарае в мое отсутствие. Этот кто-то раздел покойника и стащил всякую всячину с полок и подставок для инструментов. Это выглядело, как случайное преступление, совершенное обнищавшим и отчаявшимся дилетантом. Кто-то заметил, что дверь открыта, бросился внутрь и, окинув сарай быстрым взглядом, взял то, что может пригодиться, да еще и прихватил все, что мог унести и продать за бутылку дешевого красного вина. Если бы мне пришлось выслеживать этого вора, я бы искал низкорослого тощего пьяницу, который с ног до головы разоделся в старомодное тряпье и нахлобучил дурацкую охотничью шляпу. Туп пожаловался: - Было бы гораздо эффектнее, если бы я смог отдать их под суд.
      - Не сомневаюсь. Это был бы цирк. Лучшее представление года. С удовольствием посмотрел бы. Но старик отрыгивал бабочек, метал из глаз зеленые молнии и собирался опутать меня какими-то сильными чарами. Я не мог уговорить его этого не делать. Пойдемте. Я покажу вам улики. Я провел его на кухню и показал ведро. Я хотел показать ему ножи, но их не оказалось на месте. Этот проклятый Морли со своими сувенирами. Теперь в присутствии представителя закона, который может объясниться с местными охранниками, я чувствовал себя в доме более спокойно. Я смог внимательно все осмотреть. И не обнаружил ничего нового. - Вы удовлетворены? - Пожалуй, да. Он держал в руках большой стеклянный сосуд, который мы с Морли не заметили. Внутри в прозрачной жидкости плавало человеческое сердце. - Я пришлю людей, чтобы они обыскали дом. - Вы знаете, кто владелец?
      - Да. Ирония судьбы. Но никаких трудностей не будет. Принц настроен решительно. Он прямо взбесился от того, что кто-то дерзнул... Принц будет рвать и метать. Я усмехнулся:
      - Пусть все награды достанутся вам, капитан. Я хочу остаться незамеченным. Позаботьтесь только о том, чтобы мне заплатили. И тогда все закончится к вашему удовольствию, к моему и всего Танфера, который облетит радостная весть. А теперь, если вы не нуждаетесь в моей помощи, я потащусь домой и задам храпака. - Пожалуйста, - рассеянно произнес он. - И еще, Гаррет! - Что?
      - Спасибо. Вы получите свои деньги. И я буду обязан вам за чудо, которое вы сотворили. - Вы говорили это уже раз десять. И я смылся оттуда, пока все было хорошо. Когда я пришел домой. Покойник все еще беседовал с посетителями. Одни были у него в комнате, другие ждали в маленькой гостиной. Дин нес вахту у двери. Я одарил его ехидной улыбкой и захихикал. - Теперь ты видишь, что значит быть на ногах в такую рань. Я быстро заскочил в маленькую гостиную и стал искать кошку, но добыча от меня ускользнула. Дин с тревогой следил за мной и молчал. "Прекрасно", - подумал я и поплелся наверх. Утром я первым делом поговорю с Дином об этой кошке.
      ГЛАВА 21 Утром я ни о чем не поговорил с Дином. Мне было не до кошек. Дин растолкал меня ни свет ни заря, еще до полудня и сказал: - Его милость требует вас к себе. Я принесу туда завтрак. Я застонал и повернулся на другой бок. Дин не расшумелся, как обычно. Это должно было меня насторожить. Но не с утра. У кого с утра варит голова? Я только пробормотал какую-то неуместную благодарность, обращенную к небесам, и зарылся в подушку. Тут меня одолели клопы. По крайней мере я чувствовал, как они меня кусают. Но когда я начал хлопать и размахивать руками, и ругаться, и вертеться, я не нашел ни .$-.#. кровососа. Но покусывание продолжалось. Было утро. Прошло немало времени, пока я догадался, что к чему. Старый Дин не посыпал мою постель насекомыми. Это меня вызывает Покойник. Все еще ругаясь, подпрыгивая и шлепая себя по разным частям тела, я вылез из кровати. Бодрствующая часть моего мозга открыла неведомое мне раньше качество моего партнера. Он преследует своих друзей с тем же вдохновением, что и врагов. Хотя мои глаза лишь притворялись открытыми, а ноги сопротивлялись каждому шагу, я сошел вниз, ничего себе не сломав. Я приковылял в комнату Покойника, плюхнулся в кресло и стал вяло озираться по сторонам, думая, к чему бы придраться, как только я приду в себя. "Доброе утро, Гаррет". Стиль общения Покойника нельзя назвать выразительным, но он сумел сделать свой голос счастливым, как у устрицы, которая не знает, что ее откармливают, чтобы бросить в рассол. "Я так рад, что ты присоединился ко мне". Я питал к нему не такие дружеские чувства.
      - Что ты там бормочешь, черт побери? Зачем ты меня сюда притащил? Солнце еще не встало. Это было не совсем так. На улице над дождевыми облаками уже много часов стояло солнце. Просто мне этих часов было мало. "Я не мог долее сдерживать любопытство. Сегодня утром господа из городской Стражи пришли засвидетельствовать свое почтение и отдать долги. Они были невероятно щедры".
      - Не придавай этому значения. Содрали взятки с каких-нибудь мошенников и стали невероятно щедры. Сколько они заплатили? "Тысячу марок. И кроме того..."
      - Всего тысячу? - Я был недоволен. Разумеется, я был недоволен. Тысяча - это немало, но я был бы недоволен, даже если бы они приволокли вагон и маленькую тележку с деньгами. - И ты не мог подождать, пока я проснусь. "И кроме того, - не обращая внимания, продолжал он, - они сообщили мне последние новости из Кантарда. Наконец мои соображения подтвердились. Те, кто ожидал поражения революции, возглавляемой Слави Дуралейником, и считал предвестниками этого поражения все последние неудачи и дезертирства, оказались не правы. Слави Дуралейник просто ждал благоприятного случая. - О черт! Теперь я понял, почему он меня сюда притащил. Вовсе не из-за денег. Он получил возможность излить на меня свою радость, когда я не в состоянии с ним спорить. Я полагал, что Дуралейник на последнем издыхании. Все признаки были налицо. Неудачи и дезертирство ясно показывали, что бунту приходит конец. Черт возьми, беженцы из Кантарда рассеялись теперь по всей Каренте. Я видел многих в Танфере. Я не стал спрашивать, как Дуралейнику удалось сотворить очередное чудо. Он это умеет. А просто приступил к завтраку, который принес Дин, и ждал, что еще скажет Покойник. Он не успокоится: любит, когда я проигрываю ему вчистую. Он обрушивал на меня удар за ударом, не жалея сил. Как я, когда хочу его помучить. Он утверждал, что большинство неудач и дезертирств было обманом. Более того, Дуралейник просто затаился, расположившись впереди всех армий, и время от времени стравливал войска Каренты и Венагеты друг с другом, а сам дожидался одного из редких в Кантарде, но чрезвычайно разрушительных ураганов, которые налетают с моря. Когда я был на фронте, я несколько раз попадал в такие ураганы. Оставалось только бежать в укрытие и надеяться, что оно устоит под ветром и дождем. Пока враги Дуралейника были парализованы, он пошел в атаку. В обоих направлениях. Одна часть армии ударила по Фулл-Харбору, крупнейшему военному плацдарму Каренты в Кантарде. Дуралейник и раньше пытался атаковать Фулл-Харбор, но неудачно. На этот раз он преуспел, город был взят со всеми запасами и военным снаряжением. Другая часть армии нанесла удар по Марачи, тыловому бастиону венагетов в южном Кантарде. Марачи - гораздо более крупный и важный пункт, чем ФуллХарбор. Он построен вокруг единственного большого и надежного оазиса в этой части пустыни. Военные успехи Венагеты зиждутся на их владении Lарачи. Без этого Венагета не смогла бы продвинуть войска настолько далеко, чтобы угрожать серебряным рудникам. Потеря Фулл-Харбора нанесет урон Каренте, но не подорвет ее мощь. У Каренты есть и другие базы на побережье. У Венагеты их нет. Я попробовал слабо сопротивляться:
      - Твой любимчик теперь сел в лужу, Плут. На выручку Фулл-Харбору послали моряков. Дуралейнику никогда не сладить с Морской пехотой. Он пропустил мои слова мимо ушей, только хитро усмехнулся. И продолжал рассказ. Марачи не стал такой же легкой, добычей, как Фулл-Харбор. У Дуралейника не хватило сил взять его целиком. Сражение продолжалось, венагеты получали подкрепление отовсюду и стремились отбить город в затяжных, отчаянных и кровопролитных уличных боях. Как большинство рядовых карентийцев, я испытываю симпатию к Слави Дуралейнику. Я не то что хочу, чтобы мое королевство проиграло войну. Но когда всю жизнь сталкиваешься лишь с продажностью, некомпетентностью и жадностью правителей, поневоле станешь восхищаться парнем, который плюет им в физиономии и бесстыдно не обращает внимания на их пакости, а потом издевается над ними, когда они не могут удержаться на ногах. Кажется; многие из нас втайне питают надежду, что шалости Дуралейника позволят положить конец бесконечной войне. - Из-за этого ты меня вытащил из постели? "Да, и еще хочу услышать подробности событий этой ночи". Похоже, ему и вправду было очень интересно. Я вспомнил, что он с самого начала как будто что-то подозревал, но не желал говорить. "Как тебе удалось так быстро завершить это дело?" - А? Мне, кажется, послышалась нотка зависти. Легкое недоверие. "Теория вероятности предполагает, что иногда ты можешь пробиться вперед без моей помощи. Ты прав, я поражаюсь твоей способности так часто опровергать эту теорию". Да. Он был уязвлен. Он потратил столько времени на все эти беседы, которые мы даже не обсудили, ожидая ошеломить всех сенсационным обвинительным актом. А я испортил ему всю игру, разыскав эту заколдованную карету. Гаррет, отравляющий удовольствие, - вот кто я.
      - Ты хочешь мне сообщить, что ты подумал, когда Туп впервые рассказал нам об этих женщинах? Кто-то постучал в дверь как раз вовремя, будто сидел в кулисе и ждал выхода. "Это мистер Тарп. Вчера вечером я разрешил ему отлучиться домой. По личным делам. Сиди. Дин откроет". Я завопил: - Дин, когда впустишь Плоскомордого, выкинь за дверь кошку. Я подождал Плоскомордого и начал свою историю. - Тебе повезло, - когда я замолчал, сказал Плоскомордый.
      - Черта с два, повезло. Расследование преступления потребовало применения дедуктивного метода. Тарп заворчал, его не убедишь. - Никто не подумал начать с поиска кареты.
      - И все-таки тебе повезло, Гаррет. Что, если бы старикашка ездил в обычной карете? Что, если бы он ходил пешком?
      - Но он ездил в этой карете. В этом все дело. И за это он поплатился. Он решил вломиться в запретный дом и устроить там свою базу, увидел великолепную карету и просто не смог устоять. И поплатился. На мгновение я задумался, повинна ли заколдованная карета в смерти старого клоуна. Но мне все равно. Теперь я не очень терзался, что кокнул его. Много существ довелось мне встречать, но мало кто заслуживал, чтобы его убили, больше, чем он. Я оказал миру услугу, у меня не должно быть угрызений совести. - Тебе повезло, - настаивал Плоскомордый. Его с места не сдвинешь. Так же, как Покойника. "Мистер Тарп, если вы хотите продолжить службу, у меня есть для вас поручение". - Деньги ваши, служба наша! Плоскомордому почему-то нравится Покойник. "Из этого здания подозрительно исчезли все паразиты. - Они исчезли, потому что однажды во время его полуторамесячного сна я сжег десяток a%`-ke свечей. Я думал, что сделал ему одолжение. Клопы любят его донимать. - При изучении различных вариантов перемещения войск в Кантарде я привык использовать большие количества насекомых. Без них я не могу удовлетворить свое любопытство". - Значит, вы уже слышали, что сделал Слави Дуралейник? "Да. Меня это взволновало. Чтобы исследовать возможности, имеющиеся в распоряжении уцелевших участников сражения, мне нужно несколько тысяч насекомых". Он имеет привычку выстраивать клопов на стене, как солдат, и производить с ними боевые действия. Отвратительный порок. - Подождите, - возразил я. - Я только что очистил этот дом от заразы. Клопы и мыши - худшие враги Покойника. Если им не мешать, они вмиг его сожрут. "Так. Значит, ты в ответе за это черное дело". Он прекрасно знал это, просто раньше не говорил.
      - Да, я. Я также владелец этой мусорной кучи. Я также страдаю от того, что мой эконом въехал без приглашения и считает своим долгом тащить в дом всех приблудных кошек. Я также терпеть не могу, когда по ночам он выходит искать ночной горшок, и тут под лапами его любимиц начинает скрипеть пол. Не ходи за клопами, Плоскомордый. Пускай Покойник развивает воображение. Покойник послал мне преувеличенный мысленный вздох. "Пусть будет так. В таком случае, мистер Тарп, боюсь, мы больше не нуждаемся в ваших услугах". Я с подозрением взглянул на Покойника. Уж очень скоро он сдался. - Покойник прав. Сколько мы тебе должны?
      - Не так уж много, придется опять идти дурачить клиентов для этого зануды Уника. Печальная история. Уник никому не нравится. И мне тоже, хотя я с ним не знаком. - Надо же Унику тоже зарабатывать на жизнь. Я отсчитал несколько монет. Тарп вроде был доволен. Вся его работа состояла в том, чтобы открывать дверь. - Может, добавишь немножко за личные неудобства, Гаррет? - Какие личные неудобства?
      - Я находился здесь, вместо того чтобы быть дома. Хотя я слышал, что тебя уже не интересуют женщины. - Это не совсем так. Еще интересуют. Но все меньше и меньше. - Не будь циником. Извинись перед Тинни. Ему нравилась Тинни. Черт возьми, мне она тоже нравилась. Я просто не мог сладить с ее нравом: что с нее взять - рыжая. А теперь... Теперь я запел по-другому. Воздержание смягчает сердца. Плоскомордый, казалось, не торопится уходить. Они с Покойником стали рассуждать, какой бзик был у странного старикана и что заставляло его резать женщин. Я решил воспользоваться случаем. Собрал остатки завтрака и отнес их на кухню. Избавившись от улик, я намеревался проскользнуть наверх и чуточку вздремнуть. Кто-то постучал в дверь.
      ГЛАВА 22 Кто это? Я так старался отвадить клиентов, что у меня теперь немного посетителей. Дин сделал вид, что слишком занят мытьем посуды, и мне пришлось идти к двери самому. Я надеялся увидеть тепленькую секс-бомбу, но передо мной предстал Брешущий Пес Амато. Я начисто о нем забыл.
      - Ты совсем позабыл обо мне, Гаррет, - вламываясь в коридор и оттесняя меня назад при помощи личного химического оружия, с обидой сказал он. - Нет, - соврал я. - Я думал, ты еще не успел ничего сделать.
      - Шел дождь. Мне больше нечего было делать. Плакаты и листовки быстро устаревают. Считается, что промывание убивает зловоние. Это не так. Вода только усиливает запах. Я подумал было оставить распахнутой дверь, открыть несколько окон и устроить сквозняк. Если бы я жил на Холме, сделал бы это не задумываясь. Но в нашей округе это большой риск. Даже во время тайфуна всегда найдется * *.)-нибудь удалец, готовый ухватиться за представившуюся возможность. Кроме того, на первом этаже у меня всего одно окно. Пройдя мимо меня, Амато остановился и начал озираться вокруг; дождевая вода капала с него на пол, ядовитые испарения стояли в воздухе.
      - У тебя тут есть такая штука, все называют это чудо Покойником. Я очень хочу взглянуть на него, понимаешь? Я старался почти не дышать. Суетиться ни к чему. Все равно никакого толку. - Конечно. Ему стоит познакомиться с таким человеком, как ты. Жаль, у Мешка с костями нет обоняния. Я бы запер его наедине с Амато и не открывал, пока Брешущий Пес не выложил бы Покойнику все свои бредовые теории о тайном сговоре. Я открыл дверь комнаты Покойника и впустил Амато. Сидящий вполоборота в моем кресле Плоскомордый увидел Брешущего Пса. Лицо его мгновенно сморщилось. Но он ничего не спросил. Он учуял запах. Задыхаясь, Плоскомордый произнес: - Я вижу, к вам пришел клиент, мне лучше откланяться. Едва я успел войти, Плоскомордый выскользнул за дверь. Он бросил на меня взгляд, говорящий, что он хотел бы получить объяснения. После. После того, как зловонные пары рассеются. Я ему подмигнул: - Проследи, чтобы парадная дверь была закрыта. Брешущий Пес сказал: - Бог мой, какой гадкий тип. Хобот, как у слона, да? "Это еще один миссионер, Гаррет?" - Это Кропоткин Амато. Ты помнишь нашу предыдущую договоренность? "Ты знаешь, что я имею в виду. Ты по-прежнему собираешься меня мучить? Ты припоминаешь, что твоя прошлая попытка закончилась полным провалом?" - Тебя мучить? Нет... "Тебе также нет нужды упоминать о какой-то договоренности; я узнал все подробности, порывшись в твоих мозгах. Мы не договаривались, что этот человек будет сам за собой следить".
      - Мы не договаривались ни о чем, Весельчак. Брешущий Пес пришел в замешательство. Если бы я слышал только половину разговора, я бы тоже смутился. Я переменил тему: - Ты поймешь, почему я это сделал. Я не хотел задевать чувства Амато. Покойник мог залезть к нему в башку и увидеть, почему не стоит устраивать крупную кампанию. "Ты прав, Гаррет. На этот раз прав. Как ни странно, он верит в свои теории. И, как ты понимаешь, для него они реальность, в которой он живет. Я советую тебе встретиться с нашим нанимателем и попытаться узнать, почему он считает необходимым следить за мистером Амато. Доброе утро, мистер Амато. Я жажду с вами познакомиться с тех самых пор, как мистер Гаррет принялся следить за вашими передвижениями". Этот гад решил все свалить на меня. - Уф... хм. Брешущий Пес не мог найти слов. Может, следовало проверить, он ли это. Но уже через секунду стало ясно, что проверки не требуется.
      - Послушайте, Весельчак, разве вы... "Нам с мистером Амато нужно обсудить кучу дел, Гаррет. Я предлагаю тебе пойти к мистеру Гулляру и попробовать выяснить причину его интереса". - Да, Гаррет. Чем ты занимался? Тебе надо было... Я бежал, я потерпел поражение. Какое дело Брешущему Псу до того, что я не уделял ему внимания потому, что спасал Танфер от жуткого убийцы? Он уверен, что "они" меня купили. Даже несмотря на то, что я должен был за ним шпионить по "их" заданию. Я окинул лестницу тоскливым взглядом, затем облачился в плащ. Посмотрел, сколько у меня денег в карманах. Может, снять комнату и немного соснуть? Перед уходом я совершил внезапную вылазку в маленькую гостиную в надежде поймать кошку Дина и выволочь ее на улицу. Но кошки видно не было, видны были только следы ее когтей на моей мебели. И тут я понял, что мне не о чем докладывать Гулляру. Я поплелся назад и с трудом отобрал у Брешущего Пса его отчет. Они с Покойником уже распутывали нити какого-то бредового заговора.
      ГЛАВА 23 Веселый уголок - это часть города, где проявляются те черты натуры, которую разумные существа стараются скрывать. Здесь можно найти любой порок, совершить любой грех, удовлетворить почти любую потребность. Проститутки, притоны наркоманов и игорные дома - это лишь глянцевая поверхность, романтика. Та глянцевая поверхность, которую видно с улицы. Это улица мишурного блеска. Или, вернее, улицы. Район этот больше по площади, чем Лудильный ряд. И более прибыльный. Ничто так хорошо не продается и не покупается, как грех. Если не считать Холм, Веселый уголок - наиболее процветающая, безопасная, чистая и аккуратная часть города. Некоторые очень неприятные люди следят за тем, чтобы поддерживать здесь порядок. Веселый уголок целиком прямо или косвенно принадлежит империи Чодо Контагью. Дансинг Рислинга - место, где только танцуют, разговаривают с одинокими парнями и ненавязчиво подбивают их покупать выпивку. Может быть, некоторые и назначают свидания, но помещение не оборудовано для такого рода занятий. Это самый обшарпанный подвал в округе. Откровенно говоря, я не понимаю, как Гулляр держится на плаву, ведь его соседи предлагают гораздо больший выбор услуг. Когда я вошел, помещение не содрогалось от плясок, впрочем, в полдень это неудивительно. За столиком сидели два грустного вида матроса и беседовали с грустного вида девушкой, которая потягивала подкрашенную водичку и не особенно притворялась, что ее интересует беседа с матросами. Трясущийся гнусный тип мыл шваброй пол вокруг остальных столиков. Стулья лежали на столах вверх ножками. На танцплощадке не было ни души, хотя еще пара девиц шаталась около эстрады, где время от времени просыпались три потасканных старых музыканта. Обе девицы взглянули на меня, прикидывая, стоило ли ради меня столько времени стоять на ногах. Одна из них (вид у нее был такой, будто она вот-вот покроется прыщами переходного возраста) стала лениво набивать трубку. За прилавком стоял, должно быть, самый старый гном во Вселенной. Он был при полном параде, даже в остроконечной шапочке с фазаньим пером. Его бородой можно было подметать пол. - Что будете пить, шеф? Он вытер стойку передо мной той же тряпкой, которой вытирал кружки. - Пиво. - Пол-литра? - Да. - Светлое? Темное? - Светлое. - Лагер? Пильзенское?.. - Просто налейте что-нибудь. Вейдерское, если оно у вас есть. Я решил, что должен хранить коммерческую верность старику Вейдеру, тем более что он позволяет мне так долго тянуть на предварительном гонораре.
      - Спешим. Всегда спешим. - Он нацедил мне пол-литра. - На улице очень сыро? О черт! Разговорчивый попался бармен. - Очень. Гулляр здесь? - А кто спрашивает? Он вдруг насторожился. - Фамилия Гаррет. Я вроде бы на него работаю. - Да? - Он обдумывал мои слова и вытирал рядом со мной стойку. Прошла минута, и он сказал: - Я проверю. И медленно поплелся прочь. Я в изумлении встал на цыпочки посмотреть, не споткнется ли он о бороду. - Привет! Я Бренда. Курильщица вместе с дымом набралась храбрости и подошла поближе. Я взглянул на нее и продолжал изучать валяющийся у стойки мусор. Женщина была не так интересна. Вблизи было видно, что она далеко не ребенок, что это лишь приманка. Уличной девчонкой она была давным-давно. Я сказал: - Я пришел, потому что мне нужен Гулляр. По делу. - А-а. В ее голосе и раньше было мало жизни. Теперь она угасла совсем. Я оглядел музыкантов:
      - Я готов расстаться с несколькими медяками, если ты мне объяснишь, /.g%,c эти джазисты торчат здесь в такое время дня. Я плохо знал заведение Гулляра, но не думал, что здесь днем играет музыка.
      - Вчера вечером после работы кто-то вытряс из них душу. Они ждут одного парня, чтобы разобраться. Может, это Уник приходит их допекать. - Вас примут, шеф. Босс сказал, чтобы вы прошли. Я бросил в ладонь женщины несколько монет. Она попыталась улыбнуться, но не смогла вспомнить, как это делается. Я хотел сказать ей что-нибудь ободряющее, но ничего не придумал. Только сказал "спасибо" и поспешил за гномом. Если бы я пропустил его слишком далеко вперед, я бы упустил тот миг, когда он споткнется о бороду. Рислинг Гулляр оказался ростом пять футов и толщиной три, лысым как коленка, лет за шестьдесят и страшным как смертный грех. Толстым он был не от жира. Я слышал, что в молодости он работал вышибалой и поддерживал форму на случай, если возникнет нужда в его мускулах.
      - Садитесь, Гаррет. - Он указал мне на расшатанное допотопное кресло. Голос его напоминал перекатывание камешков в жестяном барабане. Кто-то когда-то вставил ему в горло свинцовую трубку. - У вас есть что-нибудь для меня? Я подал ему отчет Брешущего Пса. Он взял его и стал читать.
      - У меня есть вопросы, - предупредил я, оглядывая его рабочее место. Эту комнату нельзя было назвать кабинетом. Он сидел за столом, на котором лежали письменные принадлежности и рядом баночки с косметикой, то есть девушки пользовались этой комнатой как грим-уборной. В целом она была такой же убогой, как и остальные помещения. - А? Он поднял голову, маленькие серые поросячьи глазки сузились.
      - Вопрос по существу; моему партнеру не пришло в голову его задать, потому что он думал, что эта работа - просто шутка. Глазки Гулляра сузились еще больше. - Шутка?
      - Брешущий Пес Амато. Никто на свете не станет нанимать платного агента шпионить за сумасшедшим. В последнюю очередь это станет делать владелец такого заведения, как ваше. Я даже не могу себе представить, что вы знакомы с Брешущим Псом.
      - Я не знаком. Не узнаю его, даже если он войдет сюда и вонзит в меня клыки. Но вам-то что? Вам же платят.
      - Я подставляю свою задницу под огонь и град стрел, Гулляр. И мне хотелось бы знать, зачем я это делаю и для кого. Чтобы сообразить, откуда ждать беды. - Вам неоткуда ждать беды.
      - Все так говорят. Но если бы неоткуда было ждать беды, вы бы ко мне не пришли. Я не играю вслепую, Гулляр. Он отложил отчет и посмотрел на меня так, будто решал, не дать ли мне пинка, и решил не давать. - О вас идет добрая слава, Гаррет. Поэтому я вас и выбрал. Я рискнул. Я ждал. Он размышлял. Гном-бармен стоял у двери, возможно, ожидая, что боссу потребуется помощь. Однако напряжения не было. Я не чувствовал угрозы.
      - Я здесь много не зарабатываю, Гаррет. Мы много не зарабатываем. Но мы все как одна семья. Мы заботимся друг о друге, потому что, кроме нашей семьи, у нас никого нет. Здесь наше последнее прибежище, дальше только падение в пропасть. С этим я был согласен. Но оставил свое мнение при себе. Моя старая матушка неустанно говорила мне, что, если я хочу что-то узнать, мне придется достаточно долго молчать и слушать. Мамочка была права, но я много лет не мог этого понять, да и теперь часто забываю ее слова.
      - Если кто-то из моих сотрудников приходит ко мне со своими трудностями, я обычно стараюсь помочь. Если могу. И может, когда мне понадобится, они тоже немного мне помогут. Правильно?
      - Разумно. - Только в действительности так бывает нечасто. - Один из ваших сотрудников хочет, чтобы следили за Брешущим Псом? Он продолжал мерить меня взглядом.
      - Вы циник. Вы ни во что не верите. Особенно в людей. Может, в вашей /`.d%aa(( это достоинство, если учесть, с кем вам приходится общаться. - Да. Я был горд. Я сохранял непроницаемый вид. Гулляр взглянул на гнома и получил ответ, я не понял какой.
      - Ладно. Дело обстоит вот как, Гаррет. У меня работает дочурка Амато. Когда он загремел в Аль-Хар, она... - У него есть дочь? Знаете такое выражение: "соплей перешибить"? Вот хоть я и не хилый, меня такой соплей перешибло. - Ага. Этот Амато, он полоумный. Но безвредный. Вы это знаете. И я это знаю. Но у него есть привычка называть имена. Дочка боится, вдруг он назовет кого-нибудь не того, какую-нибудь шишку с Холма, у которой нет чувства юмора? Вдруг старик влипнет по-крупному? Девочка и сама немного легкомысленная, понимаете? Но здесь она член семьи, и, если мои сотрудники о чем-то беспокоятся, я стараюсь это уладить. Поэтому я нанял вас приглядывать за старым психом и прошу дать мне знать, если он вляпается в какое-нибудь дерьмо, чтобы я успел его оттуда вытащить прежде, чем он завязнет по уши. Ясно? И да. И нет. Брешущий Пес отец? Как это у него получилось? - Верится с трудом.
      - Да? Вам что-то не нравится? Можете отказаться. Я найму кого-нибудь другого. Я выбрал вас, потому что все говорят, что вы почти честный. Но я без вас обойдусь.
      - Это слишком невероятно. Вы не знаете Брешущего Пса. Если бы вы знали, вы бы поняли. Я не могу поверить, что у него есть ребенок. - Хруст! Пусть Сас принесет нам по кружке пива. Гном вышел. Мы молчали. Через несколько минут вошла женщина с двумя кружками пива: светлое - для меня, темное - для Гулляра. Я видел ее вместе с беспризорницей, девица шепталась с музыкантами. Я тогда ее не разглядел, но теперь вблизи сходство с Амато было явное. У нее даже были такие же сумасшедшие глаза навыкате, они как будто видели то, чего никто не видит. Она прикинулась, что не смотрит на меня, а я - что не смотрю на нее. - Спасибо, Сас. - На здоровье, Рио. Она вышла. - Очень похожа на него, - признался я. - Что и требовалось доказать. Теперь вопросы есть?
      - Почти нет. - Интересно, она рассматривала меня, потому что гном ей сказал, кто я такой? Видимо, так. Может, он ее прислал, чтобы она увидела меня, а не чтобы я увидел ее. - Это тайна? - Тайна?
      - Конечно, я расскажу своему партнеру. Он не будет трепаться. Но от всех остальных это надо хранить в тайне? - Тайна не повредит. Похоже, у парня и в самом деле есть враги.
      - А если, скажем, он меня засечет? Могу я сказать ему, почему я за ним слежу?
      - Думаю, Сас от этого вреда не будет. Послушайте, я знаю, это не совсем по вашей части. Слишком скучно, вы привыкли иметь дело с чародеями, с гангстерами, с шишками с Холма. Но для нас это важно. На этой слежке вы не сделаете карьеры. Я плачу немного. Но мы все будем вам благодарны, если вы нам сообщите, когда он вляпается. Ясно? Я встал:
      - Вполне. - Я поверил ему, потому что хотел поверить. Не так много разумных существ делают приятное ближним. - Одна из ваших девушек говорит, что у здешних музыкантов трудности.
      - Не беспокойтесь. О музыкантах уже позаботились. - На миг он стал таким гадким, каким я представлял его себе до нашего знакомства. - Или скоро позаботятся. Вы не отнесете мою кружку обратно Хрусту? Я отнес обе кружки.
      ГЛАВА 24 Когда я вручил гному кружки, он заворчал. Для старика, особенно для гнома, Хруст был удивительно вежлив. По пути к двери я взглянул на эстраду. И чуть не упал. К музыкантам подсел мужчина. Я надеялся, что больше никогда не встречусь с этим человеком. Он уставился на меня. Я на него. Он не выше меня и лишь немного превосходит в весе, но дело не в размерах. От него веяло угрозой, как от Брешущего Пса Амато несоблюдением личной гигиены. Само присутствие его внушает страх, даже когда он улыбается. Зовут его Краск. Он один из главных помощников Чодо Контагью. Зарабатывает на жизнь тем, что истязает другие существа.