Глава 53

Мы трепались с Брешущим Псом, и тут меня поймал капитан Туп. Он меньше всего походил на офицера Стражи, хотя и был хорошо одет. Его приспешники тоже сменили полицейскую форму на штатское платье. Одежда стала показателем намерений. Тот, кто сбрасывал красно-синий мундир, собирался работать не за страх, а за совесть. Остальные будут уволены, если только принц Руперт получит власть над городской полицией.

– Как дела? – спросил Туп.

Он даже не взглянул на Амато. Брешущий Пес притворился, что Туп невидимка. Это было хорошо придумано.

– Кое-что я вычитал. Немного. Не все так ясно, как хотелось бы. И от всего этого мало проку. В документах написано: «Мы сделали то-то и то-то, но эту женщину убили, другую тоже, мы схватили злодея, повесили его и похоронили его на месте казни» – и еще что-нибудь в таком духе. Ни намека на то, как остановить проклятие. В те времена проклятие не переходило от одного негодяя к другому, как сейчас. Проклятию не давали такой возможности. Наверно, заинтересованные люди лучше понимали, о чем идет речь. И само оно не было таким изощренным. И местных волшебников можно было застать в городе. На Стражу не сваливали всю работу. Когда убийства пошли по второму кругу, все поняли, что имеют дело с проклятым человеком, который вскрыл могилу первого убийцы.

И мы оказались такими же сообразительными, как наши предки. Ура!

– И с проклятием ничего не сделали?

– То-то и оно. Преступника повесили и похоронили так, чтобы могилу никто не нашел. Но, увы! Я плохо разбираюсь в колдовстве, но могу поспорить, что это проклятие обладает силой притягивать людей, пока один из них не откликнется на его зов и не примет его на себя. При этом с каждым разом оно становится хитроумнее и сквернее.

Туп задумчиво проговорил:

– А сейчас мы ничего не сможем сделать, даже если захотим. Проклятие просто некому обезвредить из-за воины.

Да, все наши настоящие, могущественные волшебники в Кантарде.

– А у вас какие новости? – спросил я. Кто знает? Может, он или его ребята выследили Уинчелла.

– Никаких следов. Мы устроим ему засаду. Уже договорились. Сегодня вечером девушка возвращается на работу. Завтра у нее выходной, следующие два вечера она работает. Дополнительный вечер на случай, если Уинчелл отложит похищение. Ваш партнер говорит, что убийца не может опоздать на два дня.

Я подумал, что Уинчелл не такой дурак, чтобы вообще идти туда, где его ждут.

Туп продолжал:

– В заведении, кроме группы прикрытия, будут лишь Гулляр, гном и три девушки, которым Гулляр доверяет, как самому себе. Уинчелл никак не сможет схватить приманку. А если он попытается это сделать, то попадется на нашу удочку.

Это если ему нужна или Конфетка, или Белинда. Но я вовсе не уверен, что Уинчелл не сможет найти других жертв. Разве только ему не везет с девушками так же, как мне.

Я не стал возражать. Этот план разработал Покойник. По всем правилам военного искусства. Мы затаимся и будем ждать, когда проклятие проявит себя. Я уже указал на очевидные недостатки такого подхода.

– А если он удерет и схватит другую девушку?

– Как только обнаружат труп, мы возьмем след преступника. Шип нанял лучших охотников из крысиного народца во всем городе. Они ждут вызова. Сейчас они бродят повсюду в надежде случайно напасть на след.

Когда все, что ни делаешь, не помогает, начинаешь делать все, что можешь. Надо отдать Тупу должное. Теперь он выкладывался на все сто.

Он спросил:

– Вы установили чародея, который создал заклинание?

– Только приблизительно. Это было давно. Раньше, чем мы думали. Чтобы сказать точно, мне надо еще кое-что перевести.

– Черт побери, скажите не точно!

– Да успокойтесь! В показаниях свидетелей, относящихся к тем далеким временам, когда впервые произошли убийства, упоминается некий Дракир Неветц. Я справился у историка. Он никогда не слышал ни о каком Дракире Неветце, но знает, что существовал некий Лопата Дракир Неветцкий, настоящий древний чернокнижник, который всегда соперничал с другим чародеем, по имени Лубок Простодушный. Коньком Дракира являлось составление столь сложных проклятии, что никто не мог их избежать.

Туп заворчал, с минуту подумал и поразил меня знанием имен. Он был лучше образован, чем я считал.

– Почему именно такое проклятие? Есть какие-нибудь намеки?

– Очень смутные. У Простодушного была дочь.

– Арахна.

– Да. Самая могучая ведьма. Если только переводчик меня не разыгрывает, оба – и Дракир, и Простодушный – гонялись за ее милостями, чтобы основать династию могущественных колдунов. Арахна предпочла собственного папочку, что привело Дракира в ярость. И, сдается мне, после этого он ее проклял.

– Но это было задолго, очень задолго до первых убийств.

– Да. Я думаю, что самые первые убийства просто не нашли отражения в документах.

– А может быть, Арахна отвела от себя проклятие, приостановила его действие и никому не сказала.

– Возможно и так. – Ведь может человек думать, когда захочет. – Неплохо бы выяснить, остались ли какие-нибудь портреты Дракира и Простодушного. И особенно Арахны.

Туп опять заворчал, уставясь в пространство отсутствующим взглядом.

– Все это не так просто сделать, правда?

– Не особенно. – Господи, все это надо обсудить с Покойником. А он не в духе, так как новости из Кантарда указывают на затишье перед бурей. – Кстати, о том, что не так просто сделать: взгляните на того типа, который следит за нами с верхней площадки, где старушки призывают вести трезвый образ жизни.

Туп посмотрел:

– Это Краск, человек Чодо.

– Правильно. Сейчас я вам доверю одну тайну. – Брешущий Пес снова приступил к работе, не желая пребывать в обществе прихвостня своих притеснителей. Никто не услышит. – Вторая девушка у меня в доме – Белинда. Ее полное имя Белинда Контагью. Это дочь Чодо Контагью. Она скрывается у меня, потому что Краск и Садлер хотят ее убить.

– Что? Почему?

– Потому что они что-то сделали с Чодо. Отравили или что-то еще. Я его видел. – Какого черта! Полиции все лгут. – Он не жилец. Они только притворяются, что он отдает приказания. Белинда это знает, и поэтому они хотят от нее избавиться.

– Кажется, я не вполне понимаю, Гаррет.

– Белинда может их разоблачить. Они должны скрыть обман, иначе они потеряют власть в Организации. Я знаю об этом, потому что они хотели, чтобы я нашел им Белинду.

– Ту девушку, одну из основных мишеней нашего убийцы?

В этом и была вся трудность.

– Мне казалось, что все это просто дурацкое совпадение, но потом я понял, что смотрю на дело не с того конца. Мы оцениваем все с точки зрения поимки Уинчелла. А тут надо смотреть по-другому. Борьба между Белиндой и Краском длится уже несколько месяцев. А с убийцей девушка столкнулась ненароком. Она бы вообще не влипла в историю с этим душегубом, если бы Краск не вынудил ее бежать из дому. Случаи бросил меня в гущу событий, и хорошо, что я не опоздал. Игроки отвели мне место в своей игре.

Тупу было немного не по себе.

– Зачем вы мне об этом рассказываете? Опасно знать слишком много о делах Чодо.

– Я вам рассказываю, потому что на верхней площадке стоит очень влиятельный и гадкий человек и бросает на меня недобрые взгляды. Ему не нравится, что я не бегаю, высунув язык, чтобы найти Белинду, а валяю дурака и расследую никому не нужные убийства. Насколько я помню, мне разрешается позвать на помощь полицию. Не говоря уж о том, что вам доставит удовольствие поддеть мерзавца такого масштаба, как Краск, зная, что за ним не стоит Чодо.

– Сказать по правде, Гаррет, я думаю, что убрать Краска с улицы – замечательная мысль. – Он сердито забурчал, он был в смятении. Что я наделал? – Но я не уверен, что мы ничем не рискуем. Что он делает?

– Мечет икру. Наверно, думает, как было бы хорошо затащить меня в какую-нибудь дыру и пересчитать ребра.

– Почему?

– Из-за девушки. Он не знает, что она у меня в доме. Он думает, что я палец о палец не ударил, чтобы ее отыскать. А они с Садлером очень прозрачно намекнули, что найти ее в моих интересах.

– Вы уверены, что Чодо в этом не участвует?

– Совершенно уверен.

– Тогда можно поиграть с Краском. Но не ждите чего-нибудь серьезного. У этих людей всегда находятся влиятельные друзья.

– Мне ли этого не знать, – пробормотал я. Туп подмигнул мне:

– Желаю вам хорошо провести день.

Он с задумчивым видом пошел прочь, а я остался беситься на лестнице.

Я заметил в толпе приятелей Тупа, в основном вольнонаемных. Туп наслаждался ролью честного полицейского. Мне стало интересно, перестал ли он вообще брать взятки или отвергает только самые сомнительные.

Я надеялся, что он не станет приверженцем Нового Порядка. Ведь закона и порядка тоже может быть слишком много, хотя я не думаю, что Танферу это грозит.

Я тихо попрощался с Брешущим Псом. Он разорялся вовсю, даже не мог отложить мегафон. Он показал на свой последний отчет. Я схватил его, отошел, поджидая Краска.

Глава 54

Краск был мною недоволен.

– Какой же ты гнусняк, Гаррет, если якшаешься с таким дерьмом собачьим, как Туп!

– Он не так уж плох. Мы старые друзья. Ты разве не знал? У нас общее дело. Новый Порядок называется. – У меня не получилось, как у ставленника Тупа Шустера: «Новый Порядок».

– У тебя трудности с Новым Порядком?

– У меня трудности с тобой. Тебя наняли кое-что сделать. Ты не делаешь ничего.

– Ты ошибаешься. Хотя вы и навязали мне деньги, я не оговорил конкретные условия. Я не отказываюсь от работы. Но прежде надо закончить парочку других дел. Так что привет!

– Нет. Тебя нанял Чодо, и работа срочная. Это у тебя единственное задание.

– О черт! Опять двадцать пять! Ты давно со мной знаком, Краск? Достаточно давно. Знаешь, что ты можешь, сколько хочешь, строить рожи и играть мускулами, а я буду все равно делать по-своему. Я тебе сказал: мне надо закончить работу. Жди, пока подойдет твоя очередь, как все нормальные люди.

– Не буди во мне зверя, Гаррет.

– Э-эх! – Неплохая мысль. – Я всегда так действую на людей. Особенно на тех, которые лезут без очереди и думают, что они заслуживают особого внимания – Если он собирается мне что-то сделать, пускай сделает при всех какую-нибудь глупость. – Послушай. Подойди поближе. Я хочу, чтобы ты понял, как я страдаю оттого, что пришлось тебя огорчить.

– Я пришел сюда, чтобы нежно предупредить тебя, Гаррет. Просто, так сказать, попенять тебе на ошибки. Но теперь я чувствую, что надо нам куда-нибудь пойти и поговорить.

– Какой ты хитрый, Краск!

Вдруг откуда-то появился Туп:

– Почему бы нам всем вместе не посидеть здесь, на ступеньках, как старым друзьям?

– Отвали, задница, – ответил Краск. – Не твое дело, о чем мы говорим. – Может, ты и прав. Может, я интересуюсь совсем другим. – Туп поднялся на несколько ступеней, уселся на каменный барьер, идущий по краю лестницы и помахал рукой. Из толпы вышел человек. Даже я был ошеломлен. Человек возник как будто ниоткуда.

– Ну, Моргун?

Моргун ответил:

– Мы убрали карету. Арестовали троих.

– Hy! Что ты на это скажешь?

Краск не смотрел на Тупа. Он обратился ко мне:

– Что происходит, Гаррет?

– Ты знаешь столько же, сколько и я.

Туп сказал:

– Спускайся, Краск!

– Черта с два! Что за фокусы!

Туп улыбнулся:

– Времена меняются, Краск. Я ждал, когда это случится. – Он поднял на меня глаза, на губах играла злая улыбка. – Мы с Краском старые знакомые. Из одной округи. Одно время служили в Кантарде в одном подразделении. У нас много общих воспоминаний.

Краск неловко переминался с ноги на ногу. Напряжение в голосе Тупа свидетельствовало о старых счетах. Краск чувствовал себя неуверенно. Казалось, что-то и впрямь изменилось.

– Только тронь меня, Туп, – костей не соберешь!

– Сомневаюсь. Я уже сказал, времена меняются. Друзей у тебя все меньше. Я ждал. В тот день, когда меня произвели в капитаны, я присмотрел для тебя в Аль-Харе особую камеру. Я ищу предлог, чтобы тебя туда поместить, и надеюсь, если ты будешь сопротивляться, переломать тебе кости. Я не знаю, почему так получается, но почти все заключенные, отмеченные в списке Стражи как пятьдесят самых злостных преступников, покончили с собой. Может, в тюрьме с ними грубо обращались. – Туп подмигнул мне и сказал: – Спасибо, Гаррет. Я почти забыл, что должен расквитаться с этим олухом.

Краск скорчил самую страшную рожу, на какую был способен:

– Рвешься сыграть в ящик, Гаррет? Со мной шутки плохи.

– Мне терять нечего. Ведь вы хотели пришить меня и дочку Большого Босса, как только я ее найду!

– Уймись, Гаррет!

– Ты думаешь, я слабак. По твоим меркам. Но неужели ты считаешь, что я болван?

Краск готов был ломать и крушить все вокруг. Мой план привести его в бешенство сработал. Только…

Один из подчиненных Тупа вышел из толпы и стукнул Краска сзади по голове дубинкой, похожей как две капли воды на мою. Первая попытка не удалась, Краск не упал. Полицейский секунду удивленно рассматривал свой инструмент. Затем, прежде чем Краск пришел в себя, человек Тупа врезал ему раз пять по-настоящему и удостоверился, что добился желаемого результата.

Толпа, идущая по лестнице, расступилась. Забавно. Никому не пришло в голову позвать Стражу.

Туп спросил:

– Как вы считаете? Убрать его отсюда? Пускай Садлер поломает голову, вычисляя, что случилось с его дружком.

– Вы не боитесь их мести?

– Теперь нет.

Туп улыбнулся. Появился Шустер. Не знаю почему, но мне казалось, что Шустер будет наиболее опасной фигурой в Страже при Новом Порядке.

– Мы запрем Краска на несколько дней. Просто пускай посмотрит, каково ему придется.

И процессия стала удаляться.

Я тревожился за Тупа. У него могут быть крупные неприятности. Возможно, он и подыскал камеру для Краска, но мне трудно было себе представить, что Краск будет в ней сидеть, каковы бы ни были планы Руперта. У Большого Босса длинные руки. Едва лишь Садлер узнает, что Краск попал в беду, колеса завертятся.

И все же…

Я взглянул на Шустера. Туп создавал собственную тайную полицию. И очень быстро. Возможно, с наилучшими намерениями, но если он будет откалывать такие номера, как этот, с Краском, то втянется в опасную игру.

Глава 55

Я доложил обо всем Покойнику. Ему это не понравилось.

– Считаешь, я не прав, Плут?

«Капитан Туп стал слишком самоуверенным. Эти действия преждевременны. Его полиция, хотя и многочисленна, даже в этот переходный период не может сравниться по силе с преступным синдикатом. Я не верю, что подчиненные Тупа пройдут через все испытания и останутся ему верны. Продажность – одна из движущих сил истории».

– Одна из движущих сил истории?

Когда Покойник начинает употреблять такие выражения, пора сматываться. А то последует длинный нравоучительный рассказ.

«Что касается мистера Амато, его беспокойство вполне понятно. Когда увидишь его в следующий раз, попроси зайти».

Какой добрый приятель мой партнер! Я грубо хмыкнул. Я три дня рылся в книгах, пробираясь в глубь веков, а ему плевать. Уж что-что, а выказать пренебрежение он умеет.

«Относительно волшебников. Простодушного и Дракира, вероятно, следует посоветоваться со специалистами».

– Я уже советовался, Весельчак.

«С лингвистами и эрудитами. Оба имени мне смутно знакомы, но не вызывают никаких особенных воспоминаний. Боюсь, это было до меня. Я считаю, что Туп должен приберечь свою особую камеру для нашего особого злодея».

Покойник расшумелся, он посылал сигналы на весь дом.

– Возможно, из нее носитель проклятия не убежит.

«Он будет там, пока мы не найдем подходящих волшебников».

Внезапно Покойник смутился. За показной уверенностью сквозила робость, и это совсем сбило меня с толку – я недоумевал, что он может скрывать от своего старшего партнера.

«Что касается мисс Альтмонтиго… – Он умолк на очень краткий миг и, казалось, не ожидал, что такой кретин, как я, это заметит… – Меня навестил ее приемный отец. У нас была бурная дискуссия».

– Можно себе представить!

Сами понимаете, какой сюрприз для отца.

«Ему пришлось посмотреть правде в глаза».

– Это значит, что некий субъект, считающий себя моим партнером, переупрямил другого субъекта, который пробыл на земле всего лет семьдесят и которому не нравится, как летит время?

«Это значит, что непрерывная бомбардировка фактами принудила его пойти на сотрудничество».

– Ты убил его упоминанием о принце. Нетрудно догадаться.

«Решающим доводом оказалось мое замечание о том, что он больше не имеет законных прав распоряжаться жизнью мисс Альтмонтиго, ему подвластна лишь ее собственность».

Я нахмурился. Каждый раз говоря «мисс Альтмонтиго», Покойник слегка спотыкался. Я решил пока не думать об этом.

По непонятным мне причинам карентийский закон о собственности предполагает, что у женщины мозгов столько же, сколько у курицы. Закон дает право отцу и мужу запрещать любую передачу собственности, даже если сами они не могут претендовать на данные деньги или имущество. Очевидно, это положение принято для того, чтобы глупые девочки не раздали все религиозным организациям и (или) жуликам. Только вдова может заключать сделки от своего имени. Наверно, здравый смысл приобретается в постели.

«Я предположил, что она может лишить его права распоряжаться ее собственностью, которую она в огромном количестве унаследовала от его бабушки по материнской линии, феминистской активистки. Мистер Альтмонтиго управляет этой собственностью со значительной выгодой для себя».

Покойник задел больное место. Совершеннолетняя женщина может выйти замуж без разрешения. Она может вступить в брак с умирающим (или мертвым), у которого нет наследников, и сразу же стать вдовой. Это происходит не так часто, но, когда это случается и на карту поставлено состояние, судебные процессы становятся развлечением для общества. Свидетели продают показания той стороне, которая больше заплатит. Можете себе представить, что вытворяют юристы. Ничего нельзя добиться. В любую минуту они могут все переиграть.

– Ты дома. – Без стука вошла Белинда и закатила глаза к небу. – О, эта женщина! Она работает у Гулляра, но не имеет понятия о реальной жизни.

Я нахмурил брови и вопросительно взглянул на Покойника.

«Ребячество, женское соперничество. Не обращай внимания».

Разумный совет. Хотя, если Белинда с Конфеткой заведутся по-настоящему, стоять над схваткой тоже может быть опасно.

Белинда спросила:

– Какие у тебя сегодня успехи?

Я рассказал ей, как провел день. Покойник без ворчания выслушал все по второму разу. Неужели его так увлекла история Дракира?

Едва я упомянул Краска, Белинда задумалась. Мне пришлось дважды спрашивать: «Что с ним?» – прежде чем она объяснила мне причину странного настроения Покойника.

– Заходил твой приятель, такой крупный парень.

– Плоскомордый?

– Да. Он сообщил какие-то новости о Кантарде. Кажется, нехорошие. Извини.

Белинда не любит говорить о войне.

– Плохие новости, Весельчак? – спросил я. – Что-нибудь неприятное?

«Твой морской флот отбил Фулл-Харбор».

– Я тебе говорил, что так и будет. – Меня захлестывала волна гордости. Меня действительно навсегда сделали моряком.

«Это еще не все. Карента начала генеральное наступление небольшими силами, полагаясь на богов. При поддержке наемников Мор-Каров карентийские силы атаковали венагетов и республиканцев по всему фронту».

– Значит, скоро получат похоронки матери многих героев-карентийцев.

«Еще больше похоронок получат матери венагетов и республиканцев. Мор-Кары служат верно и приносят пользу. Если так будет продолжаться, они лишат Слави Дуралейника способности собирать самые точные разведанные, так как не дадут покоя его лазутчикам. Мор-Кары приняли на себя роль, которую традиционно играла кавалерия: налеты, прикрытие и защита. Притом они делают все это с воздуха, так что ни Дуралейник, ни венагеты не могут им повредить. Мор-Кары уже добились превосходства над воздушными союзниками Дуралейника».

– Ну и что?

«Не будь тупоумным. Это означает, что война окончена и победила Карента. Если Мор-Кары будут непоколебимы, мы станем свидетелями бойни. Карентийские войска каждый раз будут оказываться в нужное время в нужном месте в превосходящем количестве, усиленные мощной поддержкой с воздуха».

– А дальше?

«Конец мечты Дуралейника может оказаться для Каренты началом кошмара. Победа обернется поражением. Наши наиболее мудрые руководители, должно быть, поняли это уже давно. Поэтому война тянулась так долго. Когда цена победы превышает цену продолжения войны…»

– Что? – Я не унимался.

«Ты как-то говорил о том, какое может возникнуть положение, если все солдаты вернутся домой».

– О! Да, конечно.

Когда война ведется десятки лет, экономика зависит от продолжения военных действий. Целыми отраслями управляют нелюди. Мир принесет значительные перемещения, социальное напряжение и раздор.

– Можешь назвать это войной, которая проиграна при помощи победы.

«Вот именно».

– Что нам делать, чтобы устоять?

«Мы не занимаемся политикой. Наши услуги будут нужны всегда. Даже боги бессильны против судьбы».

Это было похоже на усеченную цитату. Однако я не сказал о своих подозрениях. Бесполезно уличать Покойника в плагиате. Он не знает стыда.

Вернулась Белинда:

– Я придумала, Гаррет. Мне нужно видеть капитана Тупа.

«План, достойный вашего отца, мисс Контагью. Но неудачно выбрано время. Я вам не советую. Еще не настал час бросать вызов мистеру Краску и мистеру Садлеру. Все преимущества на их стороне. А ваши немногочисленные надежные друзья заняты этим перескакивающим проклятием. Однако позвольте мне изложить, какие шаги мы сможем предпринять, когда придет время».

Я застонал. Когда Покойник начинает излагать, какие мы предпримем шаги, я шагаю за дверь.

Они беседовали. Я ждал, всеми позабытый. Наконец Белинда ушла, она была полна энергии и послала Покойнику на прощание смачный и многообещающий благодарственный поцелуй.

– Что она задумала?

«Ее план включает, в частности, что меня перенесут в заведение мистера Дотса…»

– Что? Эта женщина сумасшедшая! Я не могу сдвинуть его с места, чтобы вытереть пыль, не то что вынести из дома.

«В ее плане была некая утонченная порочность, – задумчиво просигналил Покойник. Он не стал объяснять. – Мы обсудим некоторые его подробности в ближайшие дни, когда будет свободное время. Все это потребует бесед со многими людьми. Скажи об этом Дину».

Хорошо. И пусть Дин свалит всю вину на меня, хотя очевидно, что все это бредовые замыслы Покойника.

Глава 56

Вот так мы и жили: валяли дурака и все думали, как остановить одного из самых опасных убийц за всю историю Танфера, залезали по уши в дела Стражи и донесения осведомителей, да еще Покойник пытался провернуть какую-то аферу, чтобы Краск и Садлер отстали от Белинды. Я вынужден был играть роль мальчика на побегушках. Брюзжащего мальчика на побегушках. Когда у Тупа не находилось для меня ничего лучшего.

Однако должен признать, что благодарность мисс Белинды Контагью превзошла все ожидания и оказалась едва ли не больше того, что я могу вынести.

Я потерял счет негодяям, которые перебывали у нас за эти дни. Большинство из них не походили на обычных головорезов: это были должностные лица, военные, предприниматели и даже офицеры Стражи. Люди, из-за чьей недальновидности Чодо приобрел власть, а они – больше богатства, чем им полагалось. Все они знали Белинду. Раз в год Чодо собирал их всех вместе под предлогом ее дня рождения.

Они пришли. Белинда рассказала им о Краске, Садлере и о папаше, а Покойник в это время покопался у них в головах. Тем, кто готов был выступить против Белинды, Покойник смешал все мысли, так что эти люди забыли, что видели ее.

Вокруг шныряли Плоскомордый, Морли и его команда, они обеспечивали охрану.

Покойник был уверен, что Уинчелл больше не клюнет на Конфетку, даже если она будет валяться перед ним голая и у него будет преимущество во времени. Белинда предложила, что пойдет она.

Настал вечер. На этот раз я решил держаться до конца, пока все не получится. Не дам Тупу и его неумехам снова все испортить.

Я мечтал с этим покончить. Я столько работал, будто это не одно, а несколько дел. Разве что не махал кулаками, хотя в нашей профессии это приходится делать часто.

В дансинг Гулляра набились подсадные утки, почти все вольнонаемные полицейские. Еще больше полицейских околачивалось вокруг. Веселый уголок заполонили стражи закона. Те, кто работал на улице, приходили, покупали пиво и уходили. Мы сидели внутри и покупали еще охотнее.

Гулляр стоял, опершись на стойку, и говорил мне:

– Этот подонок с ножом скоро сделает меня богачом, все твои ребята пьют пиво. Ты, правда, собираешься поймать этого негодяя?

– Мы разрешим ему показывать свои трюки на твоей танцплощадке, и к тебе валом повалят клиенты-вампиры.

– Это опасно!

– Ничего не поделаешь!

Было уже поздно. Напряжение нарастало. Полицейским все труднее было прикидываться, что они обыкновенные гуляки. Впрочем, мне не приходилось уговаривать их расслабиться и спокойно ждать. Они были такие обыкновенные, что дальше некуда, и вели себя, как отпетые гуляки.