Последнего убийцу Рагнар повстречал у дверей спальни. Глаза у приверженца культа Хариша округлились, а рот был широко открыт.

Рагнар срубил его одним ударом, а когда враг рухнул, он с удивлением увидел, что из спины упавшего торчит кинжал.

После секундного замешательства он ворвался в родительскую спальню.

— Ма! Папа! Вы в порядке?!

Нет.

Вначале он увидел мертвого мужчину со штанами, приспущенными до колен.

И это был не его отец.

Затем он увидел мать и убийцу со вспоротым животом.

— Мааа!

Это был безумный вой молодого волка, вой, полный ярости и боли…

Когда Хаакен вбежал в комнату, он увидел, как Рагнар рубит убийцу, которому Элана выпустила кишки. Труп превратился в огромный кусок изрубленного мяса. Черный Клык осмотрел помещение, понял все, что здесь произошло, и, несмотря на боль и ярость, сделал то, что должен был сделать.

Во-первых, он плотно закрыл дверь, чтобы другие дети не увидели позора матери. Затем обезоружил Рагнара.

Это оказалось нелегким делом. Мальчик был готов напасть на все, что двигалось. Но Хаакен учил Рагнара фехтованию и знал его слабые места. Отбив меч в сторону, он с силой выбросил кулак.

Однако удар не успокоил парня.

— Значит, ты вроде своего деда? — спросил Хаакен и ударил Рагнара еще раз, а затем еще и еще. Лишь после четвертого удара сын Рагнарсона рухнул на пол. Дедушка был знаменит тем, что усилием воли мог заставить себя впасть в боевую ярость, а преображаясь в берсерка, он становился непобедимым.

Печально качая головой, Хаакен прикрыл тело Эланы.

— Бедный Браги, — прошептал он. — Ему только этого не хватало.

Черный Клык высунул голову в коридор. Оставшиеся в живых дети и слуги пребывали в панике.

— Гундар! — заревел он. — Иди сюда! Слушай внимательно!

Десятилетний мальчишка не мог оторвать взгляда от валяющегося на полу мертвеца.

— Беги в казармы гвардии королевы, — продолжал Хаакен. — Скажешь полковнику Арингу, чтобы он привел твоего отца. Немедленно!

Затем Черный Клык закрыл дверь и принялся расхаживать по спальне, причитая:

— Что я ему скажу? Что я ему скажу?

Он даже подумал, а не припрятать ли труп мужчины, но тут же прогнал эту мысль прочь.

— Нет. Пусть он лучше все узнает разом. Ему нужны все доказательства… Кто-то дорого за это заплатит, — Он внимательно осмотрел порубленное тело и закончил:

— Эль Мюрид залез в большие долги.

Лапы Хариша дотягивались до Форгреберга и ранее. Больше в спальне Хаакен сделать ничего не мог. Он вышел в коридор и уселся на пол, оперевшись о дверь. Положив на колени обнаженный меч, Черный Клык стал ждать прихода брата.

Огонек масляной лампы дрожал на рабочем столе Рагнарсона. Низко склонившись к свету, он читал самую свежую ноту протеста, поступившую из посольства Эль Мюрида. Эти мерзавцы действительно готовы поднять шум из-за любого дерьма.

Что опять затевает этот проклятый Гарун?

Браги вовсе не сердился на него. Гарун это Гарун, и поступает он всегда так, как находит нужным. Даже если его поступки осложняют жизнь всем. Но должен же бин Юсиф когда-нибудь перестать следовать своим прихотям…

Вот уже год, как не было серьезных протестов. Вальтер утверждает, что Гарун не совершал набегов несколько лет. Через Кавелин давно не проходили отряды роялистов, чтобы влиться в лагеря бин Юсифа. Таможня не докладывала о захвате контрабанды, предназначенной для партизан Гаруна.

Этот покой пугал.

Рагнарсону было не по вкусу, когда у людей неожиданно и необъяснимо менялись характер и линия поведения.

— Дерел, из Карак Штрабгера вести есть?

— Нет, сэр.

— Там что-то не так. Лучше, если я…

— Гжердрам справится сам, сэр.

— Знаю, знаю. — Правая рука Рагнарсона нервно задвигалась. — Мне просто хочется, чтобы он почаще писал,

— Я привык слышать эти слова от его матери, когда мы были еще студентами университета.

— Есть опасность, что письма могут попасть в недружественные руки.

Состояние королевы должно оставаться тайной. На пользу государства и на его, Рагнарсона, пользу — если, конечно, он не хочет, чтобы жена перерезала ему глотку.

Браги не представлял, как решить проблему, но то, что от Эланы следует все держать в тайне, он знал точно.

По улицам уже начали ходить слухи, которые были тревожно близки к истине.

Он потер лоб и размял веки кончиками пальцев.

— Как насчет возможных поступлений из Брейденбаха? У вас есть цифры?

— Есть, и выглядят они неплохо. Мы сможем увеличить доходы, но это рискованно.

— Проклятие. Ведь должен же быть честный путь увеличения государственных доходов.

В прошлом, когда Браги еще не управлял страной, он занимался тем, что вытряхивал деньги из правительства и считал налоги всего лишь крупным рэкетом, — платой за предоставление населению своего рода военной «крыши». Плати, или у твоих дверей окажутся чужие солдаты.

— Да, это можно сделать, увеличив товарооборот.

Экономика никогда не была сильной стороной Рагнарсона, но все же он не удержался и спросил:

— Это как?

— Снизив налог за транзит, — ухмыльнулся Пратаксис.

— Идите к дьяволу! Чем больше вы говорите, тем гуще туман у меня в голове. Если бы меня окружали настоящие мужчины, я бы решил все в духе Троллединрии — послал бы их ограбить ближайшего соседа, не способного постоять за себя.

Едва Пратаксис собрался дать достойный ответ, как раздался стук в дверь.

— Войдите, — прорычал Рагнарсон.

В комнату с отрешенным видом вошел Ярл Аринг. Рагнарсоном овладело нехорошее предчувствие.

— В чем дело? Что случилось, Ярл?

Прежде чем сказать нечто членораздельное, Аринг сделал несколько неудачных попыток выдавить из себя хотя бы слово. Наконец он пробормотал:

— В твоем доме… Кто-то… убийцы.

— Что?.. Кто?..

Он ничего не понимал. Убийцы? Откуда? Может быть, грабители? Браги не знал людей, у которых имелись бы причины нападать на его дом.

— Твой сын… Гундар… Прибежал в истерике в казармы. Сказал, что все умерли. Затем сказал, что Хаакен велел мне привезти тебя. Я послал туда двадцать человек и явился за тобой.

— Ты проверил, что случилось?

— Нет, помчался сразу сюда,

— Пошли.

— Я захватил для тебя лошадь.

— Отлично.

Рагнарсон нацепил постоянно находившийся под рукой меч и побежал вслед за Арингом. Он погнал коня бешеным галопом по пустынным улицам города.

Примерно в четверти мили от дома Рагнарсон закричал:

— Подожди!

Что-то белое в темноте парка привлекло его внимание.

Человек умирал, но все же узнал маршала, и даже агония не смогла скрыть удивления. Он попытался взмахнуть кинжалом.

Браги спокойно взял кинжал из ослабевшей руки и внимательно рассмотрел умирающего. Человек издал последний вздох.

— Умер от потери крови. Кто-то крепко его порезал, — заключил Браги, передавая кинжал Арингу.

— Кинжал убийц культа Хариша.

— Да. Поехали.

Весть о нападении распространилась мгновенно. К дому Рагнарсонов уже прибыл тощий, болезненный Майкл Требилкок, а одновременно с Браги появились Вальтер и его супруга Мгла. Дом Рагнарсонов стоял в конце аллеи, и сейчас его двор был заполнен соседями. Солдаты Аринга отгоняли их подальше от входа.

Браги взял кинжал у Аринга и передал жене Вальтера со словами:

— Он посвящен.

Высокая необыкновенной красоты женщина закрыла свои миндалевидные глаза. Неожиданно застонав, она отбросила оружие в сторону, и его подобрал какой-то солдат.

Дважды глубоко вздохнув, Мгла произнесла:

— Да. На нем твое имя. Но начертано оно не в Аль-Ремише.

— Вот как? — изумился Рагнарсон. — Если не там, то где же?

— Это подлинный кинжал Хариша. Но под твоим есть еще одно имя. И оно не требует крови.

— Похищенный клинок. Я так и подумал.

— Что теперь? — спросил Аринг.

— Там есть другие? — спросил Рагнарсон, зная, что убийцы Хариша действуют командами. И они никогда не оставляют раненых.

— Да, сэр, — ответил солдат. — Наверху.

— Пошли, — сказал Рагнарсон, обращаясь к Арингу, Вальтеру и Мгле. — И ты, Майкл, тоже.

Требилкок был весьма странным молодым человеком. Он появился из Ребсамена вместе с Гжердрамом, когда теперешний адъютант Рагнарсона вернулся, окончив университет. Его отец Уоллис Требилкок из Дома Брейденов, что в Чешине, умер незадолго до этого, оставив сыну огромное состояние.

К богатству, впрочем, как и ко всему остальному, юноша был совершенно равнодушен, его страстью было пребывание рядом с людьми, которые правят миром и творят историю.

Рагнарсон с первой встречи проявил к нему отеческое участие, и юноша попал в круг сильных мира сего через черный ход.

Браги, даже оставаясь в неведении о подлинных масштабах катастрофы, впал в какой-то транс. Это была защитная реакция психики на избыток эмоций, реакция, впервые испытанная им в пятнадцать лет. В то время, ощущая отчаяние и горе, он впервые понял, что разить может не только меч.

Он испытал эту реакцию вскоре после того, как увидел умирающего отца со вспоротым ударом боевой секиры животом…

После этого умирали друзья и братья по оружию, и он учился снова, снова и снова держать свои чувства в узде до тех пор, пока дым не рассеется, пыль не осядет, а враг не будет истреблен.

Став на одно колено рядом с трупом в коридоре, Браги распахнул на груди одеяние покойника и постучал указательным пальцем в районе его сердца.

— Здесь, — сказал он.

— Что? — спросил Вальтер. — Татуировка? Так они все татуированы.

— Взгляни-ка поближе.

Вальтер внимательно вгляделся в трехцветный рисунок — три изящно переплетенные буквы, обозначавшие: «Любимец Бога». Имеющему подобную татуировку человеку было уготовано место на Небесах.

— Ну и что?

— Ты видел?

— Естественно.

— Но почему?

Вальтер не ответил.

— Он мертв, Вальтер. Эти люди уходят с радостью.

— О да.

Подлинные убийцы из культа Хариша умирали без страха, видимо, будучи уверенными в вознесении своей души. Правда, некоторые циники утверждали, что они просто предпочитают смерть позору неудачи.

— Кто-то хорошо все продумал, — заметил Браги. — Но такая инсценировка могла и не сработать.

Но, с другой стороны, почему бы и нет? Немногие из непосвященных знали все тайны культа Хариша. Большинство же из тех, кто знал, были приближенными Гаруна бин Юсифа.

Таинственный друг Рагнарсона много лет изучал культ Хариша. Это было естественно, так как он почти всю жизнь был мишенью для убийц культа Хариша.

И он все еще оставался в живых.

— Здесь какая-то ловушка, — сказал Рагнарсон.

— Что теперь? — спросил Вальтер.

— Нам постоянно надо об этом помнить. А что, если это часть более сложного плана? Допустим, что у них ничего не получилось, а мы решили, что виновен в покушении — не Эль Мюрид… Что тогда? Кого мы станем подозревать?

— Учитывая их внешний вид…

— Естественно, Гаруна. Есть и другие народности, похожие на них, но бин Юсиф всегда что-то замышляет.

— Двойная подставка?

— Несколько уровней. Все время мы имеем несколько уровней. Прямое нападение — это слишком грубо…

— Неужели что-то начинает завариваться?

— Что-то уже заварилось. И мы пребываем в этой заварухе довольно давно. Произошло слишком много невероятных событий.

Браги поднялся, ткнул труп ногой и прорычал:

— Выбросьте эту падаль из моего дома! — Затем, опустившись на колени рядом с Хаакеном, он обнял молочного брата за плечи и что есть силы прижал к груди.

— Хаакен, Хаакен, это был поистине злой день, когда мы решили отправиться на юг.

По щекам Хаакена все еще лились слезы, исчезая в его черной всклокоченной бороде.

Всхлипнув, Черный Клык произнес:

— Нам следовало остаться и погибнуть. — Всхлипнув еще раз, он обеими руками обхватил Браги. — Браги, позволь мне забрать детей, и я с ними отправлюсь домой. Пропади здесь все пропадом. Забудь все это. Мы будем все вместе — ты, я, Рескирд и детишки, предоставив этих проклятых южан их собственной судьбе.

— Хаакен…

— Браги, все отвратительно. Безмерная жестокость. Умоляю, давай уедем. Пусть они здесь подавятся моим добром. Отпусти меня домой. Не могу больше всего этого вынести.

— Хаакен… — Браги встал на ноги.

— Не входи в спальню, Браги. Прошу.

— Хаакен, я должен…

В его глазах тоже стояли слезы. Теперь он кое-что понял. Элана. Эта потеря более тяжелая, чем даже смерть отца. Безумный Рагнар предпочел погибнуть. Но Элана… Она стала жертвой профессии своего мужа.

Черный Клык не сдвинулся с места. И теперь младшие детишки теребили его, спрашивая, где мама и что случилось с Ингер и Сорен.

Рагнарсон бросил на него вопросительный взгляд, и Хаакен утвердительно кивнул.

— Мои дети? Нет. Не может быть!

Черный Клык кивнул еще раз.

Слезы мгновенно просохли. Рагнарсон медленно обернулся и обвел взглядом всех, кто толпился вокруг. Все отводили глаза, будучи не в силах выдержать сверкающего в его взгляде пламени. Если описать этот огонь, то «ненависть» была бы слишком мягким словом.

— Подвинься, Хаакен,

— Браги…

— Двигайся!

— Ты вождь, — сказал Черный Клык, освобождая дверь. — Я пойду за тобой туда, куда прикажешь.

Рагнарсон прикоснулся к плечу брата и произнес:

— Вполне возможно, что мы с тобой уже покойники, Хаакен. Но кто-то понесет впереди нас факелы, чтобы осветить нам дорогу в ад. — Некоторое время он молчал, пораженный собственной речью. Их отец произнес эти слова перед своей смертью. — Вальтер! Узнай, кто это сделал!

— Браги…

— Узнай! — бросил он, входя в. спальню.

Вальтер двинулся следом, но Мгла схватила его за руку.

Когда-то эта женщина была принцессой Империи Ужаса. Она владела Силой, и ей было ведомо, что находится за дверью.

Рагнарсон еще раз сумел обуздать свои эмоции. Он не снимал руку с эфеса меча, чтобы помнить о том, что находится на поле битвы… Эти люди пали в бою.

— О…

Хаакен попытался вытащить его за дверь.

— Нет. Вальтер, зайди сюда.

Человек со спущенными до колен штанами был братом Вальтера Турраном.

Их взгляды скрестились над телом. Ни одного слова не было произнесено. И их нельзя было произнести без того, чтобы здесь снова не пролилась кровь.

— Позаботься о нем, — бросил Браги и, обойдя вокруг постели, подошел к телу жены. Вначале он опустился на одно колено, а затем сел на пол. Он держал её за руку и вспоминал. Двадцать лет и шестнадцать из них в браке. В счастье и горести, в битвах и любви.

Это очень долгий срок. Почти половина его жизни. Воспоминаний было бесконечно много.

Позади его Вальтер рыдал на груди брата.

Прошло не менее часа, прежде чем Браги поднял глаза.

Рольф Прешка, капитан дворцовой стражи, сидел на краю кровати. Он горевал не меньше Рагнарсона.

Браги точно не знал, но Рольф присоединился к нему одновременно с Эланой. А до этого они были партнерами… Но с того времени Браги не претерпел от него никакого бесчестья. Он был уверен в благородстве Прешки.

Страдания Рольфа говорили о том, что и он сделает все, чтобы виноватые заплатили своей кровью.

Но сил у Рольфа на мщение не было. Во время войны он потерял легкое, но умирать отказался. Здоровье, правда, восстановить так и не удалось. Именно поэтому он и занял необременительный пост капитана дворцовой стражи.

Чуть позже появилась Непанта и немножко поплакала, после чего, собрав вместе с Мглой детишек, отправилась в дом Вальтера.

— Ты станешь моей рукой, которая будет разить из могилы, — сказал Браги Рагнару и поведал сыну все, что знал и что чувствовал. Он поделился тем, что парень должен был знать на тот случай, если следующая банда убийц добьется успеха.

Мальчишке придется быстро взрослеть.

Майкл Требилкок всю ночь молча наблюдал за событиями. Требилкок оставался загадкой, как губка впитывая боль или радость других и не выдавая при этом своих чувств.

Правда, один раз в течение ночи он подошел к Браги и дружески положил ладонь ему на плечо. Для Требилкока это было очень много.

Еще до рассвета в доме собрались все старые товарищи Браги. Не было лишь Рескирда, чей полк был на маневрах у озера Турнтин.

Перед самым восходом солнца над горами прогремел гром, а безоблачное небо прорезала молния.

Это было Знамение.