Возвращение Ученика

Следующим утром Рагнарсон в Итаскию не отбыл. Проснувшись, он обнаружил, что в доме паника.

Все его люди провели ночь под одной крышей, напрасно поджидая прибытия Насмешника. Он предположил, что Непанта, не желая отпускать мужа одного, прибудет с ним и ее можно будет привлечь к врачеванию.

Браги спустился вниз, чтобы узнать, из-за чего весь сыр-бор. Ему опять повезло, хотя и в довольно странном виде. Беволд Лиф, несмотря на ушибленную голову, поднялся затемно, чтобы отправиться на лесопильню. Он двинулся пешком, но вскоре вернулся. Люди Эль Мюрида скрывались поблизости, ожидая рассвета.

Рагнарсон распорядился как можно быстрее вернуть всех животных в подвалы, облить все постройки водой и подготовить оружие. Если у них хватило наглости вернуться, значит, они получили подкрепление.

Когда небо еще не очень уверенно стало светлеть на востоке, Браги принялся за подсчет вражеских сил. Он сумел насчитать около тридцати лошадей. Они окружали дом, держась на порядочном расстоянии, что говорило об их почтении к лучникам Итаскии.

— Ты думаешь, что они атакуют? — спросил Беволд.

— Я бы на их месте не стал, — ответил Рагнарсон. — Но ведь этих людей не поймешь. Они какие-то безумцы. Поэтому-то так хорошо сражаются. Эта черта да умение привлечь к оружию всех взрослых мужчин делают их такими опасными. У Ива Сколовды и Прост-Каменца были такие же проблемы на границах с Шарой. Кочевникам не надо оставаться дома для сбора урожая. Им не надо таскать с собой множество вещей, которые они не могли бы изготовить в походе. Следовательно, для их кавалерии не требуется серьезного тылового обеспечения…

— Да, это, конечно, вселит во всех уверенность, — с иронией заметила Элана: у Браги с возрастом появилась привычка к пространным объяснениям. — Ут и Дал — на сторожевой башне. Ут просил передать тебе, что у врагов появился шаган.

— Хм-м… — протянул он. — Это нехорошо.

— Почему?

— Шаган — это что-то вроде рыцаря-жреца. Нечто похожее на члена религиозного воинствующего ордена в духе нашей Гильдии рыцарей-заступников. Присутствие шагана в такой крошечной группе — дело крайне необычное.

— Что в них особенного?

— Помимо всего прочего, эти люди — колдуны. Не бог весть какие могущественные, но кое-какой магической силой они обладают.

— Но я думала, что Эль Мюрид прикончил всех магов…

— Точно, — с ухмылкой прервал ее Рагнарсон. — Всех, кто не обратился в его веру. Тебе когда-нибудь доводилось слышать о религиозном фанатике, который отказался бы вступить в сделку с дьяволом ради достижения своей цели? Эль Мюрид ничем от них не отличается. Но он прежде всего — политик. Да, он начал борьбу, преисполненный всяческих идеалов. Но когда реальная жизнь отвесила ему пару пинков под зад, он пошел на компромиссы. Система шаганата прекрасно работала на роялистов (Гарун был одним из них, но ему пришлось бежать, прежде чем он чему-нибудь толком научился). Так почему же эта система не может работать на Эль Мюрида?

Браги по природе своей был циником, не воспринимавшим серьезно ни одну организацию, если та не была ориентирована на войну. К правительству он относился с тем же презрением, что и к церкви.

— Что мы можем сделать?

— В связи с чем?

— В связи с этим недоделанным чародеем, увалень! — По утрам ни муж, ни жена не отличались терпением.

— О! Мне придется его убить. Или сдаться и узнать, чего он хочет. Как там Рольф?

— Все еще в коме. Думаю, ему не выкарабкаться.

— Печально. Но куда подевался Насмешник? И где этот шаган? Я намерен с ним разделаться, и мне надо узнать, где он.

Браги послал человека на башню за Утом.

Элана хотела было спросить, почему именно он должен это сделать, но раздумала. Она знала ответ. Чем опаснее дело, тем меньше шансов, что он поручит его кому-то другому.

— Пройдем в кабинет, — сказал Браги. У него была комнатка, в которой он якобы занимался хозяйственными делами. Но скорее она служила библиотекой и музеем, заполненным различными сувенирами. — Надеюсь, что он протянет достаточно долго для того, чтобы сказать, почему кони Эль Мюрида топчут мою пшеницу.

— А мне хотелось бы, чтобы он прожил подольше, — произнесла она чуть более эмоционально, чем следовало.

Браги бросил на нее удивленный взгляд и хотел что-то спросить, но в этот момент появился Ут.

Мужчины подошли к четырем развешанным на стенах картам. Одна была политической картой западных стран. Вторая изображала королевство Итаскию, на третьей, пестрящей пометками на полях, были начертаны владения Рагнарсона, а последняя была подробным планом участка местности, примыкающей непосредственно к большому дому. Граница леса проходила почти по ее краю. Именно к этому плану и подошли Браги с Утом. Хаас указал на место, где видел шагана. Указательным пальцем Браги наметил примерный путь подхода к колдуну.

— Тебе удалось рассмотреть цвета его одежды? Ты не узнал этого человека?

— Вроде нет.

— Думаю, что мы ничего больше не узнаем. Они все поменялись. Большая часть погибла, прежде чем Эль Мюрид отступил и повернул домой. Не знаю, что еще можно сделать. Было бы хорошо, если бы он оставался на месте, пока окончательно не рассвело.

Схватив Элану, он поцеловал ее быстро и крепко.

— Ут, если я не вернусь, ты все возьмешь на себя. Жди Насмешника. Он обязательно появится, хотя я не уверен, что от него будет много пользы. — И он еще раз поцеловал Элану.

Подмога приходит вовремя

Земля была ужасно холодной. Нога нещадно ныла. Роса на траве пропитала влагой его штаны и камзол. Южный ветер не делал ничего, чтобы хоть немного скрасить его жизнь. Руки заледенели и начали дрожать. Оставалось лишь надеяться, что они не подведут его в решительный момент. На то, что у него будет возможность сделать второй выстрел, шансов практически никаких. У шагана наверняка наготове имеется охранительное заклинание, которое он сможет мгновенно использовать.

Прежде чем решиться на выстрел, надо покрыть еще по меньшей мере сто ярдов. И эти сто ярдов будут самыми трудными, поскольку он уже покинул ведущий в погреба подземный ход и единственным прикрытием оставалась жидкая изгородь.

«Куда мог подеваться этот проклятый Насмешник?» — подумал он.

Ярд за ярдом медленно проползали назад под его брюхом. Тревога могла подняться в любой момент. Во-первых, его могли увидеть, и, во-вторых, шаган мог дать сигнал к атаке.

Света для штурма дома уже было вполне достаточно.

В конце изгороди ему придется испытать судьбу и пробежать по открытому пространству пять ярдов, прежде чем нырнуть в канаву.

В этот момент они его и схватят.

Неожиданно раздались крики и топот копыт. От удивления Браги чуть не подпрыгнул на животе, поняв, что конники скачут прочь. Он осторожно приподнял голову.

Наконец-то появился Насмешник.

И не просто появился! Из леса выступила колонна конных и пеших. Такого большого войска Рагнарсон не видывал со времени последней схватки с Прост-Каменцем. Во главе армии, восседая на несчастном, тощем, крошечном ослике, ехал облаченный в коричневую мантию толстый Насмешник.

Это были не королевские войска, хотя отряд выглядел дисциплинированным и солдаты были прекрасно вооружены. Над ними развевались знамена Гильдии наемников. Рагнарсон был убежден, что лишь немногие из этих воинов значились в официальных списках членов Гильдии. Все солдаты были тролледингцами.

Всадники пустыни, поскакав было в сторону врага, тут же передумали и отступили. Даже шаган ничего не мог сделать против такого численного превосходства. Путь беглецов проходил мимо Рагнарсона. Шаган, в своем черном как ночь бурнусе, был отличной мишенью.

Единственная стрела, выпущенная из лука, поднять который могли лишь немногие мужчины, летела с такой скоростью, что ее полет был практически не виден. Она насквозь прошила череп шагана. Браги целую минуту смотрел вслед удаляющимся всадникам. Через час они исчезнут, не оставив никакого следа. Они всегда появлялись и уходили неожиданно, подобно песчаным бурям их родных пустынь, — непредсказуемые и разрушительные.

— Эй! — закричал Насмешник, когда Браги подбежал к нему. — Как всегда, старый, жирный, болтливый дуралей — лично я, значит, — мгновенно является по первому зову, чтобы спасти задницу друга — здоровенного и прославленного вояки, обиженного, как обычно, оравой каких-то калек. Лично я полагаю, что это должно быть признано публично перед лицом собравшихся здесь…

— Да, кстати, — прервал его словоизвержение Рагнарсон, — где ты собрал эту толпу?

— Волшебство, — ухмыльнулся толстяк. — Лично я, являясь могущественным колдуном и чародеем, которого страшится весь мир, проделав глубокой ночью необходимые пассы, совершив обнаженным танец вокруг тисового дерева и воскурив нечестивый фимиам, вызвал легион демонов…

— Совсем не меняется, не так ли? Дует не переставая, как зимний ветер.

Эти слова произнес человек сложения еще более мощного, чем сам Рагнарсон. Он восседал на гигантском сером жеребце. У него была взлохмаченная черная шевелюра и во рту сквозь заросли бороды виднелся ряд черных зубов.

— Хаакен! Как, дьявол тебя побери, ты здесь появился? Какого черта ты здесь делаешь?

Хаакен Черный Клык был его молочным братом.

— Завербовался! Ползу на юг. — Без алкоголя в крови Черный Клык был столь же немногословен, сколь болтлив был Насмешник.

— А я-то все думаю, куда ты задевался. Ты, Рескирд и Рольф. Рольф, к слову, объявился здесь вчера на три четверти мертвым. Эта банда гналась за ним.

— Вот, значит, как, — буркнул Черный Клык. — Погано. Не думал, что они так скоро заволнуются. Считал, что у нас есть еще год.

— О чем ты толкуешь?

— Дело Рольфа разъяснять.

— Он не в состоянии. Возможно, уже никогда ничего не разъяснит. Насмешник, ты не прихватил с собой Непанту? Требуется медицинская помощь.

Прежде чем толстяк успел ответить, вмешался Черный Клык:

— Он ее не прихватил. Я одолжу тебе своего хирурга. Рагнарсон нахмурился.

— Да не волнуйся ты. Он вполне хорош. Молодой человек, охваченный жаждой странствий. Скажи, где я могу разместить эту ораву. Похоже, что твои поля и без нас крепко пострадали.

— Хм-м. Займешь восточные пастбища, что около лесопилки. Хочу, чтобы мой скот оставался ближе к дому, пока эта заварушка не кончится.

Он, правда, не был уверен, что для всех хватит места. Обоз Черного Клыка продолжал фургон за фургоном вытягиваться из леса. Все это выглядело как настоящее переселение народов.

— Что ты привел, Хаакен? Целую армию?

— Четыре сотни всадников и столько же пеших.

— А все эти женщины и детишки…

— Наверное, услышали о моем походе. Там, в Тролледингии, неприятности. Что-то вроде гражданской войны. Хватка претендента здорово ослабела. Те, кто поддерживал его только при ясной погоде, дезертировали. Постоянно случаются ночные наезды на окраины. Большая часть людей, вроде тех, кто идет со мной, не желают быть втянутыми в драку. При этом среди них есть как сторонники претендента, так и приверженцы Старого Дома.

Те же мотивы руководили Рагнарсоном и Черным Клыком, когда они много лет назад ушли из Тролледингии и перевалили через хребет Крачнодиан. Это случилось после того, как их семьи были наполовину истреблены в ходе гражданской войны, подарившей трон претенденту.

— Некоторое время тому назад я получил письмо от военного министра, — сказал Рагнарсон. — Хотел выяснить, почему этой весной на наши края не было никаких рейдов. Теперь я понимаю, в чем дело. Бандиты предпочли остаться дома, чтобы следить за соседями.

— Похоже на то. Сейчас некоторые решили испытать судьбу, присоединившись к нам.

— А как насчет Гильдии? Им там не понравится, что вы размахиваете их знаменами, да и Итаскии будет не по душе, если тролледингцы начнут болтаться на ее окраинах.

— Все схвачено. Билеты куплены, проход оплачен. Каждый солдат — член Гильдии. По меньшей мере — почетный. Все по правилам. Мы не можем оставлять в своем тылу врагов.

— Может быть, попробуешь объяснить?

— Потом. Если Рольф не сможет. Не лучше ли пустить в дело доктора?

— Насмешник, проводи хирурга в дом. Я помогу Хаакену разместить его орду. Вы двигались всю ночь?

— Необходимо было успеть. Думал даже выслать передовой отряд всадников, но они до темноты все равно не успели бы, а до утра тебе, по моим раскладам, ничего не угрожало.

— Верно. Верно. Твое появление оказалось весьма радостным зрелищем.

Послание друга

Рольф ненадолго пришел в себя в тот момент, когда сильно сомневающийся в благополучном исходе хирург извлекал стрелу. К сожалению, Рольфу слишком долго пришлось скакать с ее древком, трущимся о внутренние органы.

Прешка увидел обеспокоенные лица. На его губах появилась слабая улыбка.

— Не надо было… ехать, — задыхаясь, прошептал он. — Глупо… Не мог устоять… еще одна попытка…

— Молчи! — приказала Элана, суетясь над раненым с целью устроить его поудобнее.

— Браги… В сумке… Письмо… Гарун… — И он снова потерял сознание.

— Все сходится, — проворчал Рагнарсон. — Без этого типа подобная заваруха начаться не могла. Хаакен, у тебя нет настроения объяснить?

— Вначале прочитай письмо.

— Ладно. Будьте вы все прокляты!

Он терпеть не мог, когда одна тайна громоздится на другую и не находится желающих пролить на них хоть какой-то свет.

— Я поищу послание. Меня найдете в кабинете. "Страна, — так начиналось письмо Гаруна, — называется Кавелин. Находится она в восточной части Малых Королевств, рядом с хребтом Капенрунг, в той его части, где он поворачивает на юго-запад от гор М'Ханд, там, где те граничат с Хаммад-аль-Накиром. На юго-западе Кавелин соседствует с Тамерисом, на западе — с Алтеей, на северо-западе и западе — с Анстокином и Волстокином. (Мне удалось собрать портфель военных карт, и при первой возможности я передам их тебе.) Эль Мюрид по-прежнему остается врагом, хотя стычек с ним не было со времени завершения войн, которые Кавелин пережил на удивление благополучно — практически без ущерба. Алтея является его традиционным союзником, Анстокин же выдерживает нейтралитет. С Тамерисом и Волстокином иногда возникают осложнения. Последнее военное столкновение произошло именно с Волстокином.

В политическом отношении Кавелин является феодальным королевством, в котором поддерживается некоторое равновесие власти между Короной и баронами. В военном плане последние значительно превосходят, но их преимущество сводится на нет постоянными междоусобными сварами. При нынешнем довольно посредственном правителе Корона значит немногим больше, чем арбитр в распрях баронов. Хотя в отличие от Итаскии в Кавелине не принято постоянно плести интриги вокруг трона, сейчас там тоже развертывается драка за престолонаследие. Там имеется кронпринц, но он — не сын короля. Подслушивая у нужных дверей, можно узнать, что подлинный принц был похищен в день своего рождения и заменен другим младенцем.

История и состав населения Кавелина еще более запутанны и туманны, чем в других Малых Королевствах. Первоначальные обитатели, именуемые Марена Димура, родственны тем племенам, которые населяют Хэлин-Деймиель и Дунно-Скуттари. Марена Димура — самый низший класс — своего рода парии. Только самые удачливые (относительно) из них достигают «высокого» положения рабов, дворовых слуг или крепостных крестьян. Большинство же скитаются по лесам, и их образ жизни даже свиней вогнал бы в краску стыда.

Когда между 510 и 520 годами по имперскому летосчислению Ильказар занял эту местность, сюда двинулись колонисты из империи. Их потомки — так называемые силуро — в настоящее время образуют класс, который осуществляет повседневное управление страной и контролирует торговлю. Они хорошо образованны, напористы, очень высоко себя ценят и к тому же первостатейные интриганы. Через их руки протекает большая часть всех богатств королевства. Главным образом в виде взяток и незаконных платежей.

В последнее десятилетие имперского периода, примерно в 608 году, когда границы Ильказара перешагнули за Серебряную Ленту на севере и Рею на востоке, целые деревни итаскийцев были перевезены в Кавелин, и это насильственное перемещение с тех пор называют Переселением. Эти люди — вессоны, или вессонцы (большая часть их была перевезена из Западного Ваппентейка), — говорят на вполне внятном итаскийском и составляют не только большинство населения, но и дают из своей среды большую часть солдат, крестьян, ремесленников и торговцев. Подобно итаскийцам, они флегматичны, лишены воображения, нужно много времени, чтобы вывести их из себя, но еще дольше они помнят обиду. Их вожди до сей поры осуждают Переселение и Оккупацию и строят химерические планы возврата к прошлому.

И наконец, есть еще одна группа населения, именуемая нордменами, — правящий класс общества. Их предки — предтечи тролледингцев — появились на юге вместе с Яном Железной Рукой в последние годы существования Ильказара. Они остались там, предпочитая вести жизнь аристократов в теплом климате и не возвращаться к себе на север, чтобы опять стать простолюдинами в Ледяных Пустынях. Осуждать за это мы их, по правде говоря, не вправе.

Но все остальные только этим и занимаются. Со времен Оккупации прошли столетия, но все низшие классы только и думают о том, как свалить нордменов. Добавив к этим интригам почти постоянные междоусобные войны баронов и борьбу за наследование (в нее включились уже несколько кандидатов), ты сразу поймешь, что мы имеем здесь прелюбопытнейшую политическую ситуацию.

Местная промышленность представлена добычей полезных ископаемых (золото, серебро, медь, железо и изумруды), молочными продуктами (кавелинский сыр славится к югу от Портуна) и довольно скромной выделкой мехов. Основное же экономическое значение Кавелина заключается в том, что королевство оседлало главный торговый путь Запад — Восток. Падение Ильказара и последовавшее вскоре резкое изменение климата в Хаммад-аль-Накире вынудили переместить всю торговлю к северу. Кавелин получил особое преимущество в силу того, что контролирует проход Савернейк — перевал через горы Капенрунг, ведущий к старой имперской дороге в Гог-Алан, которая, в свою очередь, является единственным удобным путем через горы М'Хад к югу от моря Сейдара. Насмешник хорошо знает восточную торговлю и сможет рассказать тебе больше, чем я. Еще до начала войн ему доводилось бывать как в Кавелине, так и на Востоке.

Надеюсь, теперь ты видишь открывающиеся перед нами возможности. Имеется королевство, богатое, относительно слабое, окруженное недругами и созревшее для междоусобной свары. Если король сегодня умрет, то в дело вступят по меньшей мере два десятка различных вооруженных групп. Большая их часть будет выражать интересы различных претендентов, но и королева попытается удержать за собой регентство. Независимые отряды силуро, вессонов и даже Марена Димура под руководством своих вождей станут на сторону того, кто даст более сладкие обещания. При этом все будут смотреть в сторону алчных, готовых вмешаться соседей. Волстокин в первую очередь может выслать войска в поддержку фаворита.

Теперь добавь в эту картину Гаруна бин Юсифа (Эль Мюрид, как бы ни хотел того, не осмелится вмешиваться в дела Кавелина, он еще не готов к новым войнам, которые неизбежны, если он встрянет в дела западных стран), Браги Рагнарсона и мощь вооруженных наемников. Неизбежны битвы, дезертирство из одного лагеря в другой, отсев некоторых претендентов. Если мы правильно воспользуемся ситуацией, то не только станем богатыми людьми, но и сможем положить себе в карман целое королевство. По правде говоря, я не вижу причин, почему ты не смог бы стать королем".

Рагнарсон откинулся на спинку кресла и уставился в потолок, теребя бороду. Самые сокровенные мысли и планы Гаруна в послании отсутствовали. Он не объясняет, почему предлагает королевство, и не открывает, что рассчитывает получить сам. Но это обязательно должно иметь отношение к Эль Мюриду. Браги поднялся и, подойдя к карте западных земель, нашел Кавелин.

— Ах, вот в чем дело, — фыркнул он. Само местонахождение королевства проливало свет на тайные планы Гаруна. Оно было идеально расположено для совершения партизанских рейдов в Хаммад-аль-Накир. От границы до столицы Эль Мюрида Аль-Ремиша было менее сотни миль. Конники Гаруна смогут добраться до нее раньше, чем подмога с других, более отдаленных границ.

Эта страна с холмистым ландшафтом и иссушенными зноем пустынными землями как нельзя более отвечала тактике Гаруна — там было практически невозможно отыскать небольшие подвижные конные отряды. Именно на таких землях давали последние бои роялисты, после того как Эль Мюрид пришел к власти.

Цель Гаруна не вызывала сомнений. Ему был необходим плацдарм для восстановления правления роялистов. И это объясняет появление всадников Эль Мюрида. Они хотели нарушить эти планы. Западные страны, которым долгие годы угрожает Эль Мюрид и которым давно надоело содержать толпы беженцев-роялистов, охотно поддержат Гаруна, если тот сразу добьется успеха.

Письмо Гаруна было очень длинным. Браги из чувства долга перед Рольфом дочитал его до конца, хотя и принял уже решение. На сей раз он не позволит Гаруну втянуть себя в авантюру. Вчерашняя схватка и рана в ноге полностью удовлетворили его жажду приключений. На сей раз он не станет орудием в руках бин Юсифа.

Гарун всегда мягко стелет, когда обещает, но спать почему-то приходится очень жестко. Если и короноваться в Кавелине, то только пивным королем.

Ножи на улицах

Очередной рассвет. Тролледингские женщины возились в лагере. Браги, Насмешник и Хаакен со своим штабом уже были в пути. Ут, Хаас и Дал сопровождали Браги якобы для того, чтобы помогать тому в его делах в Итаскии, но Рагнарсон подозревал, что они выступали в качестве соглядатаев Эланы. Сил для спора у него не было. Рана и еще одна ночь неумеренных возлияний выжали из него все соки.

— Почему бы нам не продолжить путь до тех пор, пока мы не встретимся с Рескирдом? — с невинным видом спросил Черный Клык. — Он был бы не прочь обменяться с тобой парочкой врак. Мы столько лет не собирались втроем.

Рескирд Драконоборец торчал где-то к югу от Серебряной Ленты около Октилии, дрессируя лучников для службы в Кавелине. Итаския процветала, и ему удалось завербовать очень мало ветеранов. Молодежь, которую он собрал под знамена, ничего не умела и вдобавок отказывалась учиться правильно владеть оружием, с ослиным упрямством итаскийцев придерживаясь усвоенного дома способа ведения боя. Браги не завидовал Драконоборцу.

— Посмотрим, — ответил он, подумав про себя: «Ни за что». Если бы он отказался, то слушал бы уговоры всю дорогу до Итаскии. А если бы ответил согласием, Ут наверняка высказался бы по этому поводу. — Будем внимательнее, — продолжил Браги. — Можем наткнуться на засаду.

Они устали быть внимательными, но засада им не встретилась. Наименее вероятным местом для нападения была, по его мнению, сама Итаския. В городе люди Эль Мюрида бросались бы всем в глаза.

Однако он не учел, что годы мирной жизни и процветания могут притупить бдительность. Когда они — Рагнарсон, Ут, Насмешник, Дал, Хаакен и еще двое въезжали в Северные ворота, Браги с юмором и слегка привирая рассказывал Далу о своих приключениях. Городская стража настояла на том, чтобы остальные сопровождающие остались за стенами. Всем известно, что тролледингцы плохо переносят алкоголь, становясь чересчур воинственными, когда переберут даже слегка.

— История с крысами началась как раз в этом месте, — сказал Рагнарсон. — Это случилось в то время, когда власть пытался захватить Грейфеллз. Я находился вот здесь, Насмешник — вон там на стене, а Гарун затаился на той крыше…

С того места, где когда-то прятался Гарун, на них смотрел смуглый горбоносый человек. Поняв, что Браги его увидел, человек мгновенно исчез.

— Внимание. Похоже, что наши друзья собрались здесь, — бросил Браги.

— На Королевской мы окажемся в безопасности, — заметил Хаакен.

— Проклятые правила. Те еще закончики, — проворчал Рагнарсон. — Уже не знаю, хочется ли мне видеть министра. — Он похлопал по бедру, где обычно висел его меч, теперь по требованию стражи сданный при въезде в город. Длина клинка личного оружия, разрешенного в городе, не должна была превышать восьми дюймов. — В старое время подобного не было.

— Но в то время и убийств было больше, — заметил Ут.

— Чушь, — вмешался Насмешник. — Сейчас в сточных канавах находят по утрам столько же жмуриков, как и раньше. Только дырки на них стали меньше. Лично я, если пожелаю кого-нибудь прикончить, то найду способ. Могу отправить на тот свет голыми руками, веревкой, камнем, выпустить кровь, наконец…

— Возможно, — ответил Ут, — однако лучше всего было бы просто схватить меч и проткнуть жертву. Все остальное ужасно неудобно.

Они пересекли Пристенную улицу и вышли на Королевскую — оживленную артерию, ведущую в сердце города с тем же названием, что и королевство. Браги убедил спутников снять комнаты рядом с королевским дворцом, в котором у него и были все дела.

Удар последовал в Новом Городе на площади Нового Сенного рынка всего в нескольких сотнях ярдов от Северных ворот.

Два человека, смуглых и горбоносых, выскочили из толпы зевак, радующихся уличному кукольному представлению, и, обнажив кинжалы, с воплем бросились на Рагнарсона и Насмешника.

Рагнарсон отбил удар рукой, и лезвие, скользнув по скрытой под одеждой кольчуге, прорезало камзол на груди и оцарапало подбородок. От более серьезной раны его спасла борода. Он занес правую руку, чтобы нанести ответный удар, но его испуганная лошадь отпрянула, встала на дыбы и выбросила Браги из седла. Падая, он успел увидеть, как развевается мантия валящегося со своего осла Насмешника. Затем его голова ударилась о камни мостовой.

У Насмешника было на долю секунды больше, чем у Браги, и он успел среагировать на нападение. Толстяк по собственной воле покинул осла, и не успевший остановиться убийца вонзил нож в уже опустевшее седло. Когда разбойник отскочил назад, Дал Хаас ударил его сапогом в висок.

Насмешник поднялся с мостовой и истошно завопил:

— Стража! На помощь! На помощь! Навалившись всем своим немалым весом на сбитого с ног бандита, он принялся его душить, продолжая выкрикивать:

— Убийство! Негодяи из негодяев нападают на несчастного старца на главной улице средь бела дня… Что это за город, в котором даже нищий путник становится жертвой убийцы! На помощь!