Глава 2

Кое-кто из местных у нас в крепости шпионы. Благодаря Одноглазому и Гоблину мы узнали, кто именно. Одному из них, который ничего не знал о волосах, мы позволили сбежать, предварительно напичкав его информацией о том, что мы пытаемся создать в Розах собственную шпионскую сеть.

Имея немногочисленный отряд, приходится действовать хитростью.

У каждого правителя есть враги. Леди – не исключение. Сыны Белой Розы – повсюду… Если кто-то чем-то недоволен, то Кочерга – как раз тот самый парень, к которому такие люди попадают. Он борется за все, чего хотят люди во все времена: за свободу, независимость, правду, права… Все субъективные иллюзии, вечные лозунги и слова. Мы попадаемся на приманку этих слов. Мы признаем иллюзии и отрицаем материю.

Никто не спешит назвать себя злодеем, есть только полчища святых самозванцев. Историки рассудят, кто из них плох, а кто хорош.

Мы отреклись от титулов. И мы сражаемся за деньги и мифическую гордость. Все эти политика, этика, мораль здесь совершенно ни при чем.

Одноглазый связался с Ловцом Душ. Тот уже был на подходе. Гоблин сказал, что Ловец просто завывал, ликуя от радости. Он унюхал шанс поднять свой флаг на башне и добить Хромого. Поверженные ссорятся и клевещут друг на друга хуже, чем избалованные дети.

Зима ненадолго сняла свою осаду. Наши люди и местная обслуга принялись за расчистку крепостных дворов. Один из местных исчез. В главном зале Одноглазый и Немой самодовольно посматривали из-за своих раскрытых карт.

Кочерге рассказали именно то, что он хотел.

– Что там происходит, на стене? – спросил я. Элмо возился с различными приспособлениями, собираясь выворотить из зубчатой стены здоровенный каменный блок.

– Что вы собираетесь делать с этим камнем?

– Небольшую скульптуру, Костоправ. У меня новое хобби, – сказал Одноглазый.

– Ладно, не рассказывай. Эта чушь меня не интересует.

– Ну хорошо, как хочешь. Я собирался позвать тебя отправиться вместе с нами за Кочергой. Ты бы мог сразу занести все это в Анналы.

– С упоминанием о несравненной гениальности Одноглазого?

– Такой отзыв был бы вполне заслуженным, Костоправ.

– Тогда Немой достоин целой главы, да? Он зашипел. Потом заворчал и ругнулся.

– Будешь играть?

Их было только трое. Один из них – Ворон. В тонк интереснее играть вчетвером или впятером. Я выиграл три раза подряд.

– Слушай, а у тебя случайно никаких дел нет? Удалить бородавку или еще что-нибудь?

– Ты же сам попросил его поиграть, – сказал солдат, который наблюдал за нашей игрой.

– Тебе что, мухи нравятся, Масляный?

– Мухи?

– Превращу в лягушку, если пасть не закроешь. На Масляного это не произвело никакого впечатления.

– Да ты и головастика не сможешь в лягушку превратить. Я заржал.

– Сам напросился. Одноглазый. – Когда объявится Ловец Душ?

– Когда доберется сюда.

Я кивнул. Поступки и действия Поверженных не имеют никаких видимых причин или взаимосвязи.

– Хитрец. Сколько он уже проиграл. Масляный? Масляный только глупо улыбнулся. Ворон выиграл следующие два кона. Одноглазый зарекся рассказывать. Слишком важна была причина его истинных намерений. Наверное, так оно и лучше. Непрозвучавшее объяснение не может быть подслушано шпионами. Шесть шкур и известняковый блок. Что за черт? Целыми днями Немой, Гоблин и Одноглазый трудились над этим камнем. Я как-то случайно забрел в конюшню. Они позволили мне понаблюдать, но на мои вопросы в ответ раздавалось только их рычание.

Капитан тоже иногда просовывал в дверь голову пожимал плечами и возвращался к себе. Он занимался тем, что так и эдак прикидывал планы весенней кампании, когда все силы Империи будут брошены против бунтовщиков. В его комнатах было просто не повернуться из-за гор различных донесений, отчетов и карт.

Мы намеревались взяться за Кочергу, как только позволит погода.

Может быть, это и звучит жестоко, но большинству из нас нравилось то, чем мы занимаемся, а Капитану – больше, чем кому-либо другому. Это отличная игра – состязаться с Кочергой в уме и сообразительности. Капитан не смотрит на сожженные деревни, смерть, голодающих детей. Так же, как и Кочерга. Две слепые армии, которые видят только друг друга.

Ловец Душ пришел глубокой ночью, появившись из снежной бури, которая была еще хуже той, в которую попал Элмо. Ветер бился о стены крепости и угрюмо завывал. У северо-восточного угла снега нанесло столько, что он почти переваливался через крепостную стену. Дровяной склад и сеновал оказались под угрозой. Местные говорили, что это была самая жестокая буря за всю историю.

Его превосходительство, Ловец Душ, прибыл. Его стук в ворота перебудил всю крепость. Взревели трубы. Забили дробь барабаны. Против ветра донеслись пронзительные крики часовых. Они не могли открыть ворота.

Ловец Душ перебрался через стену по снежным наносам. Он грохнулся во двор, почти скрывшись в глубоком рыхлом снегу. Таково было величественное прибытие одного из Поверженных.

Я поспешил в главный зал. Одноглазый, Немой и Гоблин были уже там. В тишине весело трепыхался огонь. Появился Лейтенант, потом Капитан. Вместе с ним подошли Элмо и Ворон.

– Остальных отошли спать, Элмо, – бросил Лейтенант.

Ловец Душ вошел, скинул тяжелый черный плащ и присел на корточки перед огнем. Намеренно человеческий жест? Я удивился.

Стройное тело Ловца Душ всегда покрыто черной кожей. Он носит этот скрывающий всю голову черный шлем, черные перчатки, черные сапоги. Однотонность нарушают только пара серебряных эмблем. Единственная цветная деталь в его снаряжении – это необработанный рубин, который венчает рукоять его кинжала. Пять серебряных когтей вцепились в эту драгоценность и держат камень.

На груди Ловца Душ выделялись плавные изгибы. В его ногах и ягодицах угадывалось что-то женственное. Трое из Поверженных – женщины, но кто именно, знала только Леди. Мы всех их называли он. Их пол для нас никогда ничего не значил.

Ловец Душ претендует на то, чтобы быть нашим другом и нашим предводителем. Но все равно от его присутствия повеяло каким-то холодом. И это не имело ничего общего с погодой. Даже Одноглазый начинает трястись, когда Поверженный здесь.

А Ворон? Я не знаю. Кажется, он не способен чувствовать ничего за исключением беспокойства, куда подевалась Душечка. Когда-нибудь это каменное лицо должно дрогнуть, и я надеюсь, что мне удастся на это посмотреть.

Ловец Душ повернулся к огню спиной.

– Так, – писклявый голос, – отличная погода для прогулки, баритон.

Дальше последовал странный звук. Смех. Поверженный сострил. Никто не улыбнулся.

Да никто и не ожидал от нас смеха. Ловец Душ повернулся к Одноглазому.

– Расскажи, – тенором, медленно и плавно, немного приглушенно, как будто звук доносился из-за тонкой стенки. Или, как говорит Элмо, из могилы.

От хвастовства и показухи Одноглазого не осталось и следа.

– Начнем с самого начала, Капитан?

– Один из наших осведомителей разнюхал, что намечается встреча руководителей повстанцев. Одноглазый, Гоблин и Немой проследили за несколькими известными нам бунтовщиками… – сказал Капитан.

– Вы позволили им тут свободно околачиваться?

– Они привели нас к своим друзьям.

– Да, конечно. Один из недостатков Хромого. Отсутствие воображения. Он убивает их там, где находит, вместе со всеми, кто еще попал в поле зрения, – опять этот непонятный смех. – Не так эффективно, да? – последовало еще одно выражение, но ни на одном из тех языков, которые я знаю.

– Элмо? – повел головой Капитан. Элмо рассказал свою часть, еще раз, слово в слово. Он передал эстафету Одноглазому, который набросал план взятия Кочерги. Я ничего не понял, но Ловец Душ уловил все мгновенно. Он засмеялся в третий раз.

По-моему, они собирались спустить с привязи самые темные человеческие инстинкты.

Одноглазый пошел показывать Ловцу Душ свой таинственный камень. Мы придвинулись ближе к огню. Немой достал колоду. Никто не пошевелился.

Иногда я удивляюсь, как люди, которые постоянно общаются с Поверженными, ухитряются оставаться в здравом уме. Ведь Ловец Душ – еще самый добросердечный по сравнению с остальными. Одноглазый и Ловец Душ вернулись, смеясь.

– Два сапога пара, – пробормотал Элмо, редко высказывавший свое мнение. Тут опять заговорил Ловец Душ:

– Отличная работа, джентльмены. Превосходная работа. Впечатляюще. Это подорвет их позиции на Плато. Мы начнем с Роз, когда улучшится погода.

Восемь человек, Капитан, включая двоих ваших чародеев. После каждого предложения следовала пауза. И все они были произнесены разными голосами. Сверхъестественно.

Я слышал, что это голоса тех людей, чьи души поймал Ловец.

С неприсущей мне самоуверенностью я вызвался участвовать в походе. Мне хотелось увидеть, как с помощью волос и куска известняка будут громить Кочергу. Хромой ведь уже потерпел поражение со всей своей неистовой мощью.

Капитан задумался.

– Ладно, Костоправ. Одноглазый и Гоблин. Ты, Элмо. И возьми еще двоих.

– Всего семеро, Капитан.

– Ворон – восьмой.

– А, Ворон, конечно.

Конечно. Спокойный и беспощадный Ворон был вторым я Капитана. Отношения этих двух людей были чем-то большим чем просто взаимопонимание. И мне это не нравится, я думаю, потому, что в последнее время поведение Ворона меня пугает.

Ворон поймал взгляд Капитана. Его правая бровь приподнялась. Капитан ответил, едва заметно кивнув. Ворон слегка повел плечом. Что они сказали друг другу? Я не смог догадаться.

Что-то необычное носилось в воздухе. Посвященные находили это восхитительным. Хотя я и не мог догадаться, что же это было, мне все это казалось хитрым и отвратительным.

Глава 3

Буря улеглась. Вскоре дорога на Розы была открыта. Ловец Душ волновался. У Кочерги было две недели преимущества. А для того чтобы добраться до Роз, нам могла понадобиться целая неделя. Слухи, распущенные Одноглазым, могли потерять свою действенность еще до нашего прибытия.

Мы выступили перед заходом солнца. Каменный блок погрузили в фургон.

Колдуны высекли в глыбе углубление ни много, ни мало размером с большую дыню. Я никак не мог понять, зачем это понадобилось. Одноглазый и Гоблин суетились над камнем, как жених над новобрачной. Одноглазый на все мои вопросы отвечал широкой улыбкой. Ублюдок.

Погода держалась сносная. С юга подули теплые ветры. Временами дорога становилась грязной. И я оказался свидетелем просто возмутительного феномена. Ловец Душ спрыгивал в грязь и тащил этот злосчастный фургон вместе со всеми остальными. Великий господин Империи.

Розы – это главный город на Плато. Кишащий людьми свободный город.

Республика. Леди не видела необходимости в том, чтобы отменять его традиционную автономию. В мире должны быть места, где любой человек мог бы побыть за рамками повседневных условностей жизни.

Итак, Розы. Никем не управляемый город, забитый агентами и шпионами, а также теми, кто не в ладах с законом. Одноглазый надеялся, что в такой обстановке его план обязан сработать.

Когда мы прибыли, в свете садящегося солнца над нами выросли красные стены Роз, темные, как запекшаяся кровь.

Гоблин вошел в комнату, которую мы сняли.

– Я нашел место, – пискнул он Одноглазому.

– Хорошо.

Занятно. Вот уже несколько недель, как они не сказали друг другу ни слова поперек. Обычно считалось чудом, если без ссоры проходил хотя бы час.

. Ловец Душ обосновался в темном углу, где и сидел, как пришитый. Тонкая черная ветка плюща. Остальные тихо переговаривались.

– Дальше.

– Это старая людная площадь. От нее отходит дюжина аллей и улиц. Ночью почти не освещается. После наступления темноты – никакого движения.

– По-моему, отлично, – заявил Одноглазый.

– Да. Я снял комнату с окнами на площадь.

– Давайте посмотрим, – сказал Элмо. Мы все страдали от тесноты. Народ начал двигаться. Только Ловец Душ не пошевелился. Наверное, он понимал, что нам надо отдохнуть от его присутствия. Гоблин явно был прав насчет площади.

– Ну и что? – спросил я. Одноглазый усмехнулся.

– Эй, ты, Молчун! Начинай свои игры! – вскричал я.

– Сегодня? – спросил Гоблин.

– Если это старое привидение прикажет действовать, – кивнул Одноглазый.

– Вы меня обижаете, – объявил я. – Что происходит? Вы, клоуны, только и делаете, что играете в карты да смотрите, как Ворон точит свои ножи.

Это продолжалось часами. Звуки скользящей по точильному камню стали вызывали дрожь у меня в позвоночнике. Это был дурной знак. Ворон никогда не занимался этим, если не ожидал неприятностей. Одноглазый издал каркающий звук.

В полночь мы выкатили фургон. Хозяин конюшни назвал нас сумасшедшими.

Одноглазый улыбнулся ему своей знаменитой улыбкой. Он управлял повозкой.

Остальные шли пешком, окружив фургон.

Что-то изменилось. Вернее, появилось кое-что новое. Кто-то высек на камне письмена. Вероятно, Одноглазый во время одной из своих необъяснимых отлучек.

К камню прибавились объемистые кожаные мешки и массивный стол из досок.

Похоже, стол мог выдержать камень. Ножки были сделаны из черного полированного дерева, на них были нанесены черные и серебряные знаки. Очень сложные. Какие-то таинственные иероглифы.

– Откуда у вас этот стол? – спросил я. Гоблин пискнул, засмеялся.

– Да почему, черт вас подери, вы не можете мне сейчас-то рассказать?

– взревел я.

– Ладно, – сказал Одноглазый и мерзко захихикал. – Мы его сделали.

– Зачем?

– Чтобы установить на нем нашу глыбу.

– Даты же ничего мне не рассказываешь.

– Терпение, Костоправ. Всему свое время.

Ублюдок.

Была одна странность в нашей площади. Там стоял туман. Ни в каком другом месте тумана не было. Одноглазый поставил фургон в центре площади.

– Вынимайте стол, ребята.

– Сам вынимай, – огрызнулся Гоблин. – Думаешь, тебе и сейчас удастся отмазаться? – он развернулся к Элмо. – Этот старый чертов калека всегда ищет оправдание.

– Он прав, Одноглазый. Одноглазый запротестовал.

– Давай, спускай сюда свою задницу, – резко сказал Элмо. Одноглазый свирепо уставился на Гоблина.

– Ну, я до тебя доберусь когда-нибудь, Толстяк. Заклятие импотенции.

Нравится? Гоблина это не тронуло.

– Я бы наложил на тебя заклятие глупости, если бы за меня уже не постаралась природа.

– Вынимайте этот чертов стол, – прикрикнул Элмо.

– Нервничаешь? – спросил я. Их ссоры его никогда не раздражали. Он смотрел на них как на развлечение.

– Ну. Вы с Вороном забирайтесь наверх и толкайте его.

Этот стол был тяжелее, чем казался на вид. Нам пришлось всем налечь на него, чтобы снять с повозки. Притворное мычание, хрюканье и жалобы не помогли Одноглазому. Я спросил его, как же он взваливал этот стол на телегу.

– Там и строили, болван, – сказал он и начал суетиться, пытаясь подвинуть его на полдюйма то туда, то сюда.

– Быстрее, – сказал Ловец Душ, – у нас мало времени.

Его недовольство возымело прекрасный результат.

Ни Гоблин, ни Одноглазый больше не проронили ни) слова. Мы поставили камень на стол. Я отступил на шаг, вытирая с лица пот. Я весь взмок. Посреди зимы. Эта глыба излучала тепло.

– Мешки, – сказал Ловец Душ. Это был голос женщины, с которой я бы с удовольствием встретился.

Я схватил один из мешков, крякнув. Он был тяжелый.

– Ого, это деньги.

Одноглазый прыснул. Я бросил мешок в кучу под столом. Бывает же. Я никогда еще не видел столько сразу, это точно!

– Разрежьте их, – приказал Ловец Душ, – побыстрее!

Ворон полоснул по мешкам ножом. На мостовую потекли сокровища. Мы уставились на это, сгорая от вожделения.

Ловец Душ поймал за плечо Одноглазого и взял за руку Гоблина. Оба колдуна как-то съежились. Они стояли перед камнем лицом к лицу.

– Откатите фургон, – сказал Ловец Душ. Я до сих пор еще не видел той надписи, что они высекли на камне. Впившись в него взглядом, я прочитал:

ПУСТЬ ТОТ, КТО ХОЧЕТ ОБРЕСТИ ЭТО БОГАТСТВО, УСТАНОВИТ ГОЛОВУ ТВАРИ ПО ИМЕНИ КОЧЕРГА НА ЭТОТ КАМЕННЫЙ ПОСТАМЕНТ.

А-а. Ага. Откровенно. Честно. Просто, в нашем духе. Хе.

Я отступил назад, пытаясь оценить величину капиталовложения Ловца Душ.

Среди горы серебра я заметил и золото. Из одного мешка сыпались необработанные драгоценные камни.

– Волосы, – потребовал Ловец Душ. Одноглазый достал прядь. Ловец Душ растер волосы по стенкам углубления, которое было высечено в камне. Он отошел и взялся за руки с Одноглазым и Гоблином. Они начали колдовать.

Над сокровищами, столом и камнем возникло золотистое сияние. Наш главный враг был уже мертвецом. На такой подарок бросилось бы полмира.

Слишком велико сокровище, чтобы можно было сопротивляться. Собственные люди Кочерги восстанут против него.

Я подумал, что у него есть только один шанс на спасение. Он мог сам украсть все это богатство. Хотя, конечно, это задача. Ни один из пророков повстанцев не смог бы состязаться с Поверженным в колдовстве. Они закончили свои заклинания.

– Проверьте кто-нибудь, – сказал Одноглазый. Ворон кончиком кинжала коснулся невидимой плоскости, ограниченной ножками стола, и раздался ужасный треск. Он чертыхнулся и хмуро посмотрел на свое оружие. Элмо сунул туда свой меч. Опять треск. Конец меча раскалился добела.

– Отлично, – сказал Ловец Душ, – убирайте отсюда фургон.

Элмо приказал одному из наших заняться этим. Остальные скользнули в комнату, которую снял Гоблин.

Сначала мы толпились у окна, ожидая, что же произойдет. Это быстро надоело. До рассвета никто в городе не обнаружил ловушку, которую мы приготовили для Кочерги.

Несколько смельчаков испробовали сотню способов, чтобы добраться до денег. А толпа пришла просто посмотреть на это. Одна предприимчивая команда начала ломать мостовую, чтобы сделать подкоп. Полиция их отогнала.

Ловец Душ сел у окна и ни разу не пошевелился.

– Нужно изменить заклинания. Я не ожидал такой изобретательности, произнес он через некоторое время.

Удивленный собственной наглостью, я задал вопрос:

– А какая она, Леди?

Я только что фантазировал и сделал еще один набросок из этой серии.

Он медленно повернулся и бросил на меня быстрый и внимательный взгляд.

– Такая, что и сталь прокусит, – это был голос женщины, хитрой и злой. Странный ответ. И дальше: – Надо сделать так, чтобы они не применяли никакие инструменты.

Тяжеловато оказалось получить рассказ очевидца. Впрочем, мне следовало это знать. Мы, простые смертные, для Поверженных – просто неодушевленные предметы. И наше любопытство их абсолютно не волнует. Я вернулся в свой тайный мир, к созданным мною воображаемым образам Леди.

Ночью Ловец Душ изменил свои колдовские заклятья. На следующее утро на улице уже появились трупы.

На третью ночь меня разбудил Одноглазый.

– Наш клиент.

– А?

– Парень с головой, – он был доволен. Спотыкаясь, я подошел к окну.

Гоблин и Ворон были уже там. Мы все столпились с одной стороны. Никто не хотел подходить к Ловцу Душ слишком близко.

Через площадь крался человек. В левой руке у него болталась голова. Он держал ее за волосы.

– Я все думал, когда же они наконец это попробуют, – сказал я.

– Тихо, – прошипел Ловец, – он здесь.

– Кто?

Он был терпелив. Очень терпелив. Любой другой Поверженный уже прибил бы меня.

– Кочерга. Не высовывайтесь. Я не понял, как он узнал. А может быть, мне этого и не хотелось. Эти дела внушали мне страх.

– Такой воровской визит – как раз по нашему сценарию, – прошептал Гоблин, попискивая. Как это он умудряется пищать шепотом?

– Кочерге надо выяснить, с кем он столкнулся. А кроме как здесь ему этого нигде не узнать, – казалось, этот толстый маленький человечек был горд.

Капитан называет человеческую натуру самым сильным нашим оружием.

Любопытство и желание выжить вели Кочергу прямо к нам в котел. Может быть, он обернет всю эту затею против нас. Хотя у вас и у самих сейчас хватает проблем.

Неделя шла за неделей. Кочерга приходил снова и снова. Явно чтобы разнюхать что-нибудь. Ловец Душ приказал оставить его в покое, независимо от того, что он сам был легкой добычей.

Может, наш наставник делал это ради нас, но у него были и собственные жестокие цели. Казалось, он хотел помучить Кочергу неопределенностью его положения.

– Это местечко становится просто безумно щедрым на подарки, – сказал мне Гоблин по секрету. Он приплясывал. – Тебе тоже нужно заработать, Костоправ. Они превращают Кочергу в целую отрасль экономики, – он поманил меня в дальний от Ловца Душ угол комнаты и открыл кошелек. – Смотри, – шепнул он.

Кошелек был полон монет. Выли и золотые. Я оглянулся.

– Ты рискуешь оказаться с ножом в одном месте. Он криво улыбнулся. На его улыбку стоит посмотреть.

– Заработал, давая советы, где найти Кочергу, – прошептал он.

Взглянул в сторону Ловца Душ. – Фальшивые советы.

Он положил мне руку на плечо. Ему пришлось потянуться вверх, чтобы сделать это.

– Ты можешь стать здесь богатым.

– А я думал, мы здесь не для того, чтобы становиться богатыми.

Он сердито взглянул на меня… Его бледное лицо покрылось морщинами.

– Ты кто? Ты что?.. Ловец Душ повернулся.

– Это насчет пари, сэр. Просто пари, – прокаркал Гоблин. Я громко засмеялся.

– Убедительно, Толстяк. Легче сразу повеситься. Он надулся, но ненадолго. Гоблин – неугомонный человек. Он умудряется шутить в самых тяжелых ситуациях.

– Ты дерьмо, Костоправ. Тебе надо было посмотреть, чем занимается Одноглазый. Продает амулеты. Гарантирует, что они подадут сигнал, если Кочерга окажется рядом, – взгляд в сторону Ловца. – Они на самом деле действуют. Типа того.

Я покачал головой.

– По крайней мере, он выплатит свои карточные долги.

Одноглазый был в своем репертуаре. В крепости ему приходилось тяжко.

Там негде было обделывать темные делишки.

– Вы, ребята, должны были только распространять слухи, подливать масла в огонь, а не…

– Тс-с-с! – он опять бросил взгляд на Ловца Душ. – Мы это и делаем.

В каждом погребке в этом городе. Черт, да все так и кишит слухами. Пошли, я покажу тебе.

– Нет, – Ловец Душ становился все более разговорчивым. У меня появилась надежда, что удастся завлечь его в обстоятельную беседу.

– Ты сел в лужу. Я знаю, что один букмекер заключает пари, когда Кочерга потеряет свою голову. Ты используешь секретную информацию.

– Спасайся, пока ты не потерял собственную башку.

Я подошел к окну. Через минуту я увидел, как Гоблин вприпрыжку бежит через площадь. Он даже не взглянул в сторону нашей ловушки.

– Пусть играют, – сказал Ловец Душ.

– Сэр? – Похоже, пора сделать еще одну попытку что-нибудь разнюхать.

– Мой слух острее, чем думал твой друг. Я смотрел на поверхность черного шлема, пытаясь распознать, какие мысли таятся за этим металлом.

– Это не столь важно, – он слегка пошевелился, глядя куда-то поверх моей головы. – Подполье парализовано страхом.

– Сэр?

– Фундамент этой организации дал трещину. Дом скоро рухнет. Но мы не добились бы этого, если бы взяли Кочергу сразу, как увидели. Они бы сделали из него мученика. Конечно, это было бы для них большой потерей, но они бы выжили. Круг нашел бы замену Кочерге для ведения весенней кампании.

Я разглядывал площадь. Почему Ловец Душ рассказывает мне все это? И все одним голосом? Может, это настоящий голос Ловца Душ?

– Потому, что ты считаешь, что я жесток только ради самой жестокости.

Я подпрыгнул.

– Как вы?…

Ловец Душ издал звук, который сошел бы за смех.

– Нет. Я не читаю твоих мыслей. Но я знаю, как они появляются. Не забывай, я – Тот, Кто Ловит Души.

Всегда ли Поверженные действуют в одиночку? Неужели они никогда не стремятся к простому общению? Дружбе?

– Иногда, – это было сказано женским голосом, тоном обольстительницы.

Я посмотрел на него. Но сразу повернулся назад, к окну. Я испугался.

Ловец Душ, без сомнения, уловил и это. Он опять вернулся к Кочерге.

– В мои планы никогда не входило простое уничтожение главаря. Я хочу, чтобы этот герой Форсберга сам себя дискредитировал.

Ловец Душ знал нашего врага даже лучше, чем мы подозревали. Кочерга играл свою партию. Он уже организовал два спектакля. Это были тщетные попытки раскусить нашу ловушку.

После этих неудач сторонники отвернулись от него. И, судя по разговорам, Розы бурлили проимперскими настроениями.

– Он сам себя сделает дураком, и тогда мы раздавим его. Как жука-вредителя.

– Нельзя его недооценивать, – ну что за наглость давать советы Поверженному, – Хромой…

– Я не буду этим заниматься. Я не Хромой. Они с Кочергой – два сапога пара. В старые времена. Властитель сделал бы его одним из нас.

– А какой он был? – заставь его говорить, Костоправ. От Властителя до Леди – один шаг. Правая рука Ловца Душ поднялась, и пальцы согнулись так, что стали похожи на клешню. При виде этого жеста я почувствовал себя не в своей тарелке, представив, как эта клешня сжимает мою… душу. Конец разговора.

Чуть позже я разговаривал с Элмо.

– Знаешь, а ведь совсем необязательно было класть туда настоящие деньги. Сошло бы все, что угодно. Ведь толпа не может до них добраться.

– Нет. Кочерге нужно было знать, что они настоящие.

На следующее утро мы получили известие от Капитана. В основном новости. Несколько бунтовщиков сдали оружие в обмен на объявленную амнистию.

Кое-кто из предводителей повстанцев, которые пошли с Кочергой на юг, двинулись со своими людьми назад. Скандал докатился и до Круга. Провал Кочерги в Розах очень их беспокоил.

– Почему? – спросил я – На самом деле ведь ничего еще не произошло.

– Все происходит в умах людей, а не на поле боя, – откликнулся Ловец Душ.

По-моему, я уловил нотки самодовольства в его словах.

– Кочерга, да и Круг выглядят в глазах людей совершенно бессильными.

Кочерге бы следовало передать командование кому-нибудь другому, – продолжал Ловец Душ.

– Если бы я был важным генералом, я, наверное, тоже не стал бы этого делать, – сказал я.

– Костоправ, – Элмо открыл от изумления рот. Я, как правило, не высказываю своего мнения.

– Да, Элмо. Можешь мне показать хоть одного генерала, их или нашего, который просит принять у него командование? Черный шлем повернулся ко мне.

– Их вера умирает. А армия без веры в себя уже терпит поражение. И оно сильнее, чем даже разгром на поле боя.

Если Ловец Душ что-нибудь решил, его уже не остановить.

У меня появилось забавное чувство, что Ловец сам может оказаться тем, кто передаст командование кому-нибудь, кто лучше справится с делом.

– Мы начинаем закручивать гайки. И вы все говорите об этом в тавернах, шепчите на улицах. Подхлестните его. Давите на него. Сделайте так, чтобы у него не было времени думать. Я хочу, чтобы он в отчаянии сотворил какую-нибудь глупость.

Я подумал, что Ловец Душ действует правильно. Данный этап войны не мог быть выигран никаким сражением. Весна еще не наступила, и боевые действия не велись. На Плато все взоры были прикованы к свободному городу. Все ожидали исхода дуэли между Кочергой и Ловцом.

– Отпала даже необходимость в уничтожении Кочерги. Доверие к нему полностью подорвано. А теперь нам надо разрушить веру в его организацию. сказал Ловец Душ и опять возобновил свои наблюдения через окно.