По сути, вы доказали, что можете делать мое дело гораздо лучше, чем я сам. - Я не могу принять такой комплимент, Холмс, - возразил я. - Мне и в голову не приходило, что Клейн - это то самое недостающее звено. - Это объясняется тем, - сказал Холмс все так же великодушно, - что вы не направили свою проницательность в нужную сторону. Мы искали человека сильного, жестокого и беспощадного. Клейну присущи все эти черты. Правда, в Уайтчэпеле найдется много других, не менее порочных типов. И все же есть нечто, указывающее прямо на Клейна. Сейчас можно восстановить, что, очевидно, произошло. Клейн увидел в Майкле Осборне богатую добычу. Как Майкл, так и Анджела - люди слабовольные, и этот жестокий, властный человек без труда подчинил их себе. Именно Клейн подстроил позорный брак, который погубил Майкла Осборна. - Но с какой целью? - Шантаж, Уотсон! План провалился, когда в Майкле пробудилась лучшая сторона его натуры, и он отказался участвовать в грязной игре. И все же Клейн сумел выманить у молодого Осборна достаточно денег, чтобы купить "Ангел и корону". - Но остается еще так много неясного, Холмс; Майкл, доведенный до нынешнего состояния, его жена Анджела, жестоко изуродованная, - нам еще предстоит ее разыскать. - Все в свое время, Уотсон, все в свое время!.. Спокойная уверенность Холмса только увеличивала мое замешательство. В это время мы вынырнули из сплошного тумана и очутились на небольшом островке видимости. Перед нами были ворота морга. Я содрогнулся. - Неужели, Холмс, вы намереваетесь перенести тело той бедной девушки в "Ангел и корону"? - Вряд ли, Уотсон, - сказал он рассеянно. - Но вы упомянули о желании предъявить Клейну дело его рук. - Это мы сделаем, обещаю вам. Покачав головой, я последовал за Холмсом через морг в приют, где мы застали доктора Меррея, перевязывавшего подбитый глаз пьянчуге, который, видимо, в каком-то трактире получил не только пинту пива, но и хорошую порцию тумаков. - Майкл Осборн здесь? - спросил Холмс. Доктор Меррей выглядел измученным. - Еще совсем недавно я не знал бы, кого вы имеете в виду... - Пожалуйста, - прервал его Холмс, - время не терпит, доктор Меррей. Я должен увести его с собой. - Сейчас, так поздно? - Произошли некоторые события, доктор. До зари Потрошитель должен быть пойман. И пора свести счеты с хищным зверем, который повинен в кровавой бойне в Уайтчэпеле. Доктор Меррей растерялся, как и я. - Не понимаю. Не хотите ли вы сказать, сэр, что Потрошитель действует по наущению еще большего злодея? - В известном смысле. Не видели ли вы инспектора Лестрейда? - Он был здесь час назад. Вероятно, он бродит в тумане где-то поблизости. - Скажите ему, если он вернется, что я в "Ангеле и короне" - Но почему вы уводите Майкла Осборна? - Чтобы устроить ему очную ставку с его женой, - нетерпеливо ответил Холмс. - Где же он? Мы тратим драгоценное время. - Вы найдете его в маленькой комнатке с той стороны. Он там спит. Мы нашли убогого, и Холмс осторожно разбудил его. В пустых глазах не мелькнуло ни проблеска понимания, но с доверчивостью ребенка Майкл поплелся за нами. Туман так сгустился, что мы полностью зависели от поразительного умения Холмса ориентироваться. Эта ночь в Лондоне была какой-то особенно зловещей, и я ждал, что вот-вот острие ножа вонзится мне под ребро. В то же время меня снедало любопытство. И я рискнул задать вопрос: - Я полагаю, Холмс, вы рассчитываете найти Анджелу Осборн в "Ангеле и короне"? - Уверен в этом. - Но с какой целью вы решили свести ее с Майклом? - Быть может, она не захочет говорить. Неожиданная встреча с мужем окажется шоком, который может развязать ей язык. - Понятно, - сказал я не очень уверенно. Наконец раздался голос Холмса: - Здесь, Уотсон. Будем искать. Сквозь туман можно было с трудом увидеть едва освещенное окно. - Я хочу незаметно пройти в комнаты наверху, - сказал Холмс. Мы обошли дом, двигаясь на ощупь. Ветер стал разгонять туман. Холмс зажег фонарь, который ему дали в приюте, и осветил заднюю дверь, служившую, вероятно, для доставки спиртного и бочонков с пивом. Он толкнул дверь, и мы вошли внутрь. - Засов недавно сломан, - отметил Холмс. Мы продвигались крадучись. Сперва мы оказались в кладовке, куда доносился приглушенный шум из пивного зала. Очевидно, нас не заметили. Холмс быстро разыскал лестницу, ведущую на второй этаж. Мы осторожно поднялись и очутились в конце едва освещенного коридора. Полоска света падала из-за приоткрытой двери на носки наших ботинок. Холмс оттеснил нас к стене и постучал в дверь. В комнате послышалось быстрое движение, и женский голос спросил: - Томми? Рука Холмса, подобно змее, скользнула в дверь и зажала рот женщине, лицо которой находилось в тени. - Не кричите, сударыни, - сказал он шепотом, но повелительно. - Мы не причиним вам вреда. Нам надо просто поговорить с вами. Я Шерлок Холмс. Я привел вашего мужа. Я услышал судорожный вздох. - Вы привели Майкла.., сюда? Господи, зачем? - Так надо было. Холмс вошел в комнату и сделал знак, чтобы я следовал за ним. Держа за руку Майкла, я вошел. В комнате горели две керосиновые лампы, и в их свете я увидел женщину, лицо которой было закрыто вуалью. Но тонкая сетка не могла полностью скрыть ужасный шрам. Это была Анджела Осборн. При виде мужа она схватилась за подлокотник кресла, в котором сидела, и приподнялась. Но тут же упала обратно и застыла, будто окаменела. - Он не узнает меня, - прошептала она с отчаянием. - Вы должны рассказать нам все, сударыня, - сказал Холмс. - Мы знаем, что Клейн виновен в том, что ваш муж находится в гаком состоянии, так же как и в вашем увечье. Расскажите, что же произошло в Париже? Женщина стала ломать руки. - Я не буду тратить время на то, чтобы искать для себя оправданий, сэр. Их нет. Как вы, наверное, поняли, я не из тех бедных девушек внизу, которые стали заниматься своей постыдной профессией от безысходной нищеты. Меня толкнул на этот путь Макс Клейн, зверь в образе человека. Вы хотите знать, что произошло в Париже? Я отправилась туда потому, что Клейн заставил меня вступить в связь с богатым французским торговцем. Именно в это время я познакомилась с Майклом Осборном, он полюбил меня. Поверьте, сэр, у меня не было ни малейшего намерения опозорить его имя. Но когда Клейн приехал в Париж, ему пришло в голову использовать влюбленного юношу в своих целях. Наш брак был первым звеном в его планах. Мы с Майклом поженились, хотя я со слезами умоляла Клейна отказаться от своей затеи. Речь шла о самом откровенном шантаже, мистер Холмс. Он расскажет обо всем герцогу Шайрекому, сказал Клейн, пригрозит, что все узнают, на ком женился его сын, и выставит меня напоказ всему свету, если его светлость откажется платить за молчание. - Но этого так и не произошло, - сказал Холмс, пристально глядя на нее. - Да, потому что Майкл оказался более стойким, чем Клейн ожидал. Майкл грозил убить Клейна и даже пытался это сделать. Это была жуткая сцена! У Майкла не было никакого шанса - Клейн так силен! Он свалил Майкла одним ударом и страшно его избил. Вот Майкл и стал таким. Клейн убил бы его, если бы я не вмешалась. Тогда он схватил со стола нож и изуродовал мне лицо. Его ярость тут же прошла, иначе дело кончилось бы двумя убийствами. - После того как он избил Майкла и искалечил вас, он не отказался от своих планов? - Нет, мистер Холмс Если бы это было, так, я уверена, что Клейн оставил бы нас в Париже. Вместо этого, забрав довольно крупную сумму денег, он привез нас к себе в Уайтчэпел и купил этот трактир. - Значит, эти деньги не были получены путем шантажа? - Нет. Герцог Шайрский был щедр к Майклу, пока не отрекся от него. Клейн обобрал Майкла до последнего пенса. Потом он запер нас здесь, в "Ангеле и короне", как в тюрьме, задумав, несомненно, еще какой-то бесчестный план. - Вы сказали, что он привез вас к себе в Уайтчэпел, миссис Осборн, сказал Холмс. - Это что, родные края Клейна? - Да, он здесь родился. Он знает каждую улицу и переулок в этом районе. Здесь его все боятся. Мало найдется таких, кто рискнет рассердить его. - А в чем состоял его план? Вам это известно? - Шантаж, я уверена! Но что-то случилось, что помешало ему. Я так и не узнала, что это было. Однажды утром Клейн вошел ко мне в прекрасном настроении, сказал, что ему колоссально повезло, что Майкл ему больше не нужен и он намерен от него избавиться. Я молила его не убивать Майкла. Может быть, мне удалось зажечь искру человечности в сердце Клейна. Во всяком случае, он пожалел меня, как он выразился, и отвел Майкла в приют доктора Меррея, зная, что Майкл совсем потерял память. - В чем же так повезло Клейну, миссис Осборн? - Я так и не узнала. Я спросила его: неужели герцог Шайрский согласился заплатить ему большую сумму денег? Он ударил меня и сказал, чтобы я не лезла в чужие дела. - С тех пор вы пленница в этом доме? - Добровольная пленница, мистер Холмс. Клейн действительно запретил мне выходить из этой комнаты, но мой подлинный тюремщик - мое изуродованное лицо. Женщина опустила голову, покрытую вуалью. - Это все, что я могу вам сказать. - Не совсем все, сударыня. - Что еще? - спросила она, подняв голову. - Остается вопрос о наборе хирургических инструментов. А также о записке без подписи, которой лорда Карфакса уведомили о местонахождении его брата. - Как видно, от вас ничего не утаишь! - воскликнула Анджела Осборн. Кто вы - человек или дьявол? Если Клейн узнает, он убьет меня! - Мы ваши друзья, сударыня. От нас он ничего не узнает. Как вы обнаружили, что инструменты заложены у Иозефа Века? - У меня есть друг. Он приходит сюда, рискуя жизнью, чтобы поболтать со мной и выполнить мои поручения. - Несомненно, это тот Томми, которого вы ждали, когда я постучал в дверь? - Пожалуйста, не впутывайте его, мистер Холмс, прошу вас. - Не вижу для этого никаких причин. Но я хочу знать о Нем. - Томми помогает иногда в приюте на Монтегю-стрит. - Вы посылаете его туда? - Да, чтобы узнать хоть что-нибудь о Майкле. После того как Клейн отвел его в приют, я ускользнула тайком однажды вечером с большим риском для себя и опустила в почтовый ящик записку, о которой вы говорили. Я считала, что обязана сделать хотя бы такую малость для Майкла. Я была уверена, что Клейн никогда не узнает об этом. - А хирургические инструменты? - Томми подслушал, как Селли Янг обсуждала с доктором Мерреем возможность заложить их. Мне пришло в голову, что это могло привлечь ваше внимание к Джеку Потрошителю. Я еще раз улизнула из дома, выкупила набор и отправила его вам по почте. - А скальпель для вскрытия вы вынули нарочно? - Да, я была уверена, что вы поймете. Но поскольку не было никаких слухов о том, что вы заинтересовались этим делом, я пришла в отчаяние и послала вам недостающий скальпель. Холмс наклонился к ней. Его ястребиное лицо было предельно сосредоточено. - Сударыня, когда вы решили, что Потрошитель - Макс Клейн? Анджела Осборн стиснула руками лицо, покрытое вуалью, и простонала: - О, я не знаю, не знаю!.. - Что побудило вас решить, что именно он злодей? - неумолимо повторил свой вопрос Холмс. - Характер этих преступлений. Я не могу представить себе никого, кроме Клейна, кто был бы способен на такие зверства. Его буйный нрав, его страшные приступы ярости... Нам не суждено было услышать еще что-либо от Анджелы Осборн. Дверь распахнулась, и в комнату ворвался Макс Клейн. Его лицо было искажено злобой, которую он, видимо, еле сдерживал. В руке он держал пистолет со взведенным курком. - Если кто-нибудь шевельнет хоть пальцем, я отправлю его в преисподнюю! - прорычал он. Вне всякого сомнения, он так бы и поступил.
      ЭЛЛЕРИ ПРОЩАЕТСЯ С ГРАНТОМ ЭЙМСОМ
      Раздался звонок в дверь. Потом второй, третий. Но Эллери не пошевелился - он читал. Оторвался он от рукописи, только когда закончил главу. Под дверь в прихожей была подсунута телеграмма:
      "ДОРОГОЙ ДРУГ ВОСКЛ ГОНЯЯСЬ ЗА ШИПОМ ЗПТ ВАШ КУРЬЕР НАШЕЛ РОЗУ ТЧК РОЗЫСКАМИ ОН БОЛЬШЕ ЗАНИМАТЬСЯ НЕ БУДЕТ ТЧК ЕЕ ИМЯ РЕЙЧЕЛ ХЭГЕР ЗПТ НО ИМЯ НЕ МОЖЕТ ПЕРЕДАТЬ ЕЕ ОЧАРОВАНИЯ ТЧК ОНА ПОШЛА НА ТУ ВЕЧЕРИНКУ ТОЛЬКО РАДИ МЕНЯ ЗПТ МЕНЯ РАСПИРАЕТ ОТ ГОРДОСТИ ТЧК МЫ ПОЖЕНИМСЯ ТЧК ХОТИМ ИМЕТЬ МНОГО ДЕТЕЙ ТЧК ГОРЯЧИЙ ПРИВЕТ ОТ НАС ОБОИХ ТЧК ГРАНТ"
      - Слава Богу, от него я, кажется, избавился, - произнес Эллери вслух и вернулся к Шерлоку Холмсу
      Глава 11 ГИБЕЛЬ КАРФАКСА
      Полагаю, что Холмс не побоялся бы пистолета Клейна, если бы следом за владельцем "Ангела и короны" в комнату миссис Осборн не ворвался человек, в котором я узнал одного из бандитов, нападавших на нас. Под дулами двух пистолетов Холмсу пришлось смириться. Ярость Макса Клейна перешла в злобное торжество. - Свяжи их, - приказал он своему подручному. - А тот, кто окажет сопротивление, получит пулю в лоб. Бандит оторвал шнуры от штор и быстро связал Холмсу руки за спиной. Затем он так же поступил со мной. - Посади-ка нашего дорогого доктора на тот стул и привяжи его к ножкам стула? - скомандовал Клейн. Так и не понимаю, почему он считал меня более опасным, чем Холмса. Отвага, которой наделил меня Господь, нередко вступает в конфликт с неудержимым желанием прожить все причитающиеся мне годы - вероятно, Клейн этого не знал. После того как подручный сделал все, что ему велели, Клейн повернулся к Холмсу. - Уж не думали ли вы, мистер Холмс, что сможете проникнуть в мой дом незамеченным? Холмс спокойно сказал: - Любопытно, как вы меня обнаружили? Клейн злорадно засмеялся. - Один из моих работников выкатывал пустые бочки. Ничего сверхъестественного, мистер Холмс. Вот я вас и поймал. - Поймать меня, как вы выражаетесь, - сказал Холмс, - и удержать это совсем разные вещи, Клейн. Мне было ясно, что Холмс пытается выгадать время. Но все было напрасно. Проверив, надежно ли я привязан, Клейн скомандовал: - Вы пойдете со мной, мистер Холмс. Я займусь вами особо И если вы ожидаете помощи снизу, то будете разочарованы Я очистил зал: трактир на замке. Его подручный бросил на Анджелу Осборн тревожный взгляд. - А не опасно ли оставлять этого подонка с ней? Вдруг она его развяжет? - Не посмеет! - Клейн снова засмеялся. - Если не захочет расстаться со своей жалкой жизнью. К несчастью, он оказался прав. После того как Холмса и Майкла увели, Анджела Осборн оказалась глуха ко всем уговорам. Я пустил в ход самое пылкое красноречие, но она только смотрела на меня с отчаянием и стонала: - Нет, не могу, не смею! Так прошло несколько самых долгих минут в моей жизни, в течение которых я тщетно пытался разорвать веревки и внушал себе, что Холмс еще найдет выход из безвыходного для всех других положения. Но тут наступил самый страшный момент. Дверь отворилась. Кто вошел, я видеть не мог и о вошедшем мог судить только по выражению лица Анджелы. На нем был написан ужас. Она вскочила с кресла. Соскользнула вуаль, обнажив шрам. Но еще сильней, чем этим увечьем, ее лицо было сейчас искажено страхом. Наконец из ее груди вырвался крик: - Потрошитель! Господи, помилуй нас, это Джек Потрошитель! Признаюсь со стыдом, что, когда этот человек появился в поле моего зрения, первой моей реакцией было чувство облегчения. Увидев тонкую элегантную аристократическую фигуру в безупречном вечернем костюме и цилиндре, с наброшенной на плечи накидкой, я радостно воскликнул: - Лорд Карфакс! Какое счастье, что вы пришли! Минуту спустя я увидел в руке Карфакса блеснувший нож, и до меня дошла страшная истина. Он взглянул в мою сторону, но всего на миг, словно не узнавая. Он казался безумным. Анджела Осборн не могла больше кричать. Она упала в кресло, застыв от ужаса. Потрошитель-аристократ кинулся на нее и разорвал ее платье. Она едва успела прошептать молитву, как лорд Карфакс погрузил нож в ее обнаженную грудь. Когда Анджела упала, безумец схватил одну из керосиновых ламп и загасил ее. Его намерение не вызывало сомнений. Он метался по комнате, словно сам дьявол, вырвавшийся из преисподней, разбрызгивая керосин. Потом вышел в коридор и вскоре вернулся уже с пустой лампой - он швырнул ее на пол. Посыпались осколки стекла. Затем он схватил другую лампу и с ее помощью зажег лужу керосина у своих ног. Как ни странно, он явно не намеревался бежать. Даже в этот самый страшный момент моей жизни я спрашивал себя: почему? Случилось так, что его безумие спасло меня и погубило его. В то время как языки пламени взвивались вверх, он бросился ко мне. Я закрыл глаза и поручил свою душу творцу. Но вместо того чтобы убить меня, Карфакс разрезал связывавшие меня путы. Он поставил меня на ноги и потащил сквозь пламя к ближайшему окну. Я пытался бороться с ним, но с силой маньяка он подталкивал меня к окну. Стекло вылетело. В этот момент он прокричал, и этот крик до сих пор слышится мне в ночных кошмарах: - Скажите всем, доктор Уотсон! Скажите им, что Джек Потрошитель - это лорд Карфакс. Он вытолкнул меня из окна. Огонь охватил мою одежду, и помню, что, падая со второго этажа, я успел нелепо похлопать по ней, пытаясь потушить огонь. Мне показалось, что я услышал звук бегущих ног, и я погрузился в блаженное беспамятство...
      Глава 12 КОНЕЦ ДЖЕКА ПОТРОШИТЕЛЯ
      Первый, кого я увидел, был Радиард, мой друг, который временно взял на себя моих больных. Я находился в своей комнате на Бейкер-стрит. - Чудом уцелели, Уотсон, - сказал он, щупая мой пульс. Все случившееся сразу ожило в моей памяти. - Как долго я спал, Радиард? - Около двенадцати часов. Я дал вам успокоительно вас принесли сюда. - В каком я состоянии? - Практически здоровы при данных обстоятельствах. Сломана лодыжка, растяжение в запястье. Ожоги, несомненно, болезненны, но поверхностны. - А Холмс? Где он? Он не... Радиард сделал знак головой, и я увидел Холмса, сидевшего по другую сторону моей кровати. Лицо его было обеспокоено, он был бледен, но как будто цел и невредим. Я испытал ни с чем не сравнимое чувство облегчения. - Ну, мне пора идти, - сказал Радиард. И добавил, обращаясь к Холмсу: - Проследите, чтобы он не слишком много говорил, мистер Холмс. Радиард ушел, сказав, что вернется сменить мне перевязки, и снова предупредил, что я не должен переутомляться. Но, несмотря на боль и общее недомогание, я сгорал от любопытства. Да и Холмс, думаю, тоже, хотя он и беспокоился о моем состоянии. Поэтому я тут же начал рассказывать о том, что произошло после того, как Клейн увел за собой Холмса и Майкла. Холмс согласно кивал головой, но я видел, что в нем идет тяжелая внутренняя борьба. Наконец он сказал: - Боюсь, дружище, что это наше последнее совместное приключение. - Почему вы так говорите? - Потому что ваша милая жена никогда больше не вверит ваше благополучие в мои неумелые руки. - Холмс! - возмутился я. - Яне ребенок. Он покачал головой. - Сейчас вам надо поспать. - Вы знаете, что я не засну, пока не узнаю, как вам удалось вырваться от Клейна. Во сне я все время видел ваши искромсанные останки... Я содрогнулся, а он положил свою руку на мою с редким проявлением привязанности. - У меня появился шанс, когда загорелась лестница, - сказал Холмс. Клейн уже наводил на меня револьвер, как вдруг языки пламени устремились вниз. Он и его подручный погибли в огне под обломками рухнувшего здания оно рассыпалось, как гнилушка, в одно мгновение: "Ангел и корона" теперь груда развалин. - Но вы. Холмс? Как же?.. Холмс улыбнулся и пожал плечами. - Я никогда не сомневался, что смогу распутать веревку, - сказал он. - Вы же знаете, что я проделываю это весьма ловко. Единственное, чего мне недоставало, - это возможности хоть на секунду отвлечь внимание Клейна. Пожар дал мне эту секунду. К сожалению, мне не удалось спасти Майкла Осборна. Казалось, он был рад встретить смерть, бедняга, он сопротивлялся моим попыткам вытащить его. Фактически он сам бросился в огонь. - Может быть, для него это лучший выход, - пробормотал я. - А &то подлое чудовище, Джек Потрошитель? Серые глаза Холмса затуманились печалью. Казалось, его мысли где-то далеко. - Лорд Карфакс - вы его имеете в виду? - тоже умер. И, уверен, тоже по собственному желанию, как и его брат. - Естественно. Он предпочел смерть в огне петле палача. Мысли Холмса продолжали витать в неведомых далях. Потом он сказал тихо и торжественно: - Уотсон, мы должны уважать решение благородного человека. - Благородного? Вы, конечно, шутите? А, понимаю. Вы имеете в виду периоды просветления его сознания. А его отец, герцог Шайрский? Холмс опустил голову на грудь. - Герцог тоже покончил с собой. - Ну, ясно. Он не смог перенести ошеломляющего разоблачения его старшего сына. Как вы об этом узнали. Холмс? - С пожарища я отправился прямо в резиденцию герцога на Беркли-стрит в сопровождении Лестрейда. Мы опоздали. Он уже имел весть о лорде Карфаксе, после чего бросился грудью на меч, спрятанный в его трости. - Смерть подлинного аристократа! Холмс сделал едва заметное движение. Мне почудилось, что он кивнул. Он казался очень подавленным. - Неудовлетворительное дело, Уотсон, более чем неудовлетворительное, - сказал он. И замолчал. Я почувствовал, что он хочет прекратить этот разговор, но я ни в коем случае не мог на это согласиться. Я забыл обо всех своих болезнях. - Не понимаю, почему, Холмс. Потрошитель мертв. - Да, мертв, подтвердил Холмс. - Право, Уотсон, вам надо сейчас отдохнуть... Он хотел было встать. - Я не в состоянии отдыхать, - схитрил я, - до тех пор, пока все части головоломки не встанут на свои места. Он покорно сел. - Даже я могу проследить последовательность событий. Маньяк-Потрошитель, прикрывавшийся маской филантропа лорда Карфакса, не знал, где находятся Анджела Осборн и Макс Клейн. Я правильно рассуждаю? Холмс не ответил. - Когда вы обнаружили его логово, - продолжал я, - вы наверняка знали, кто он? Холмс кивнул утвердительно. - Мы с вами отправились в приют, где, очевидно, он видел и слышал нас, хотя мы его и не видели, или же пришел туда вскоре и узнал об "Ангеле и короне" от доктора Меррея, у которого не было никаких причин скрывать эти сведения. Лорд Карфакс пошел следом за нами, нашел ту же заднюю дверь, куда доставляют бочонки с пивом. - Лорд Карфакс пришел раньше нас, - сказал Холмс отрывисто. Помните, мы обнаружили, что засов недавно сломан? - Поправка принята. Он, вероятно, двигался в тумане более уверенно, чем мы. Несомненно, мы спугнули его, когда он уже подкрадывался к Анджеле Осборн, которую избрал своей очередной жертвой. По всей вероятности, он притаился в коридоре, когда мы вошли в комнату миссис Осборн. Холмс не оспаривал моих рассуждений. - Потом, понимая, что вы выследили его, он решил закончить свою бесславную карьеру, бросив безумный вызов всему миру. Последние его слова, обращенные ко мне, были: "Скажите всем, доктор Уотсон, скажите им, что Джек Потрошитель - это лорд Карфакс!" Только маньяк может желать такой славы. Холмс встал с решительным видом. - Во всяком случае, Устсон, Джек Потрошитель не будет больше рыскать по ночам. А теперь, поскольку мы слишком долго нарушая предписания вашего врача, я настаиваю на том, чтобы вы поспали.
      ЭЛЛЕРИ СОВЕРШАЕТ ВИЗИТ В ПРОШЛОЕ
      Эллери задумчиво отложил рукопись доктора Уотсона. Он не слышал, как щелкнул замок, открылась и закрылась входная дверь. Когда он поднял голову, в дверях кабинета стоял инспектор Куин. - Отец! - Привет, сынок, - сказал инспектор с вызывающей ухмылкой. - Больше не мог там выдержать. И вот прибыл. - Добро пожаловать домой. - Не сердишься? - Ты и так выдержал там дольше, чем я мог надеяться. Инспектор вошел, бросил шляпу на диван и с чувством облегчен повернулся к сыну. Вскоре на его лице выразилось беспокойство. - Ты отвратительно выглядишь. Что случилось, Эллери? - Я чувствую себя отлично. - Не морочь мне голову. Твой роман все еще не клеится? - Да нет, все идет хорошо. Но старого инспектора не так легко было провести. - Давай выкладывай, - сказал он. Эллери пожал плечами. - И зачем только я родился в семье полицейского! Ну ладно, действительно кое-что случилось. Переплетение событий - прошлых и современных. Развязался старый узел... - Говори понятней. - Приходил Грант Эймс. - Знаю, принес тебе рукопись от неизвестной дамы. - Рукопись увлекла меня. А теперь я в это дело влип. - Ничего не понимаю. Эллери вздохнул. - Наверное, чтобы ты понял, надо все тебе рассказать по порядку. И он долго рассказывал. - Вот такие дела, отец. Она твердо верит в его невиновность. Она пронесла эту веру через всю свою жизнь. Мне думается, она не знала, что предпринять, пока ей вдруг не пришло в голову прибегнуть к моей помощи. Надо же! - И что ты намерен предпринять? - Я как раз собирался нанести ей визит, когда ты явился. - Думаю, ты прав! - Инспектор Куин встал и взял руку Эллери. Насколько я понимаю, сын, у тебя просто нет до выхода. Эллери поднялся. - Почему бы тебе не прочитать все самому, пока я съезжу. - Именно это я и собирался сделать. Он поехал на север, в Уэстчестер, по шоссе ? 22 до Сомерса. Миновал деревянного слона на главном перекрестке - на-по-ми-нание о том, что некогда там целую зиму стоял цирк. Проезжая графство Патнам, он подумал о героях революции - ему хотелось надеяться, что они где-то на небесах в обители героев. Но все это было так, попутно... Всерьез он думал о старой даме, к которой ехал. Это были безрадостные мысли. Наконец он свернул на короткую въездную аллею, ведущую к аккуратному маленькому коттеджу, вышел из машины и нерешительно направился к входной двери. Не успел он постучать, как дверь открылась, словно старушка поджидала его. Он предпочел бы, чтобы ее не было дома. - Дебора Осборн Спейн, - сказал он, глядя на нее сверху вниз. - Не так ли? Здравствуйте, миссис Спейн. Конечно, она была очень стара. По его расчетам, ей, наверное, было под девяносто. Но ей могло быть уже и больше девяноста. В рукописи ее возраст в тот день, когда Холмс и Уотсон посетили замок Шайрс, был назван приблизительно. Как у многих очень старых дам, особенно маленького роста и полных, ее лицо напоминало привядшее яблоко с остатком легкого румянца. Только глаза оставались молодыми. Они были ясными, смотрели прямо, и в них непроизвольно вспыхивал огонек оживления. - Заходите, пожалуйста, мистер Куин. - Вы не хотите называть меня просто Эллери, миссис Спейн? - Я никак не могу привыкнуть к этой манере, - сказала она, вводя его в уютную маленькую гостиную, обставленную очень старомодно. Эллери показалось, что он очутился в Англии XIX века. - Я имею в виду американскую привычку мгновенной фамильярности. Впрочем, садитесь в то моррисовское кресло, Эллери, - извольте, если вы так хотите. - Хочу. - Он сел и осмотрелся. - Я вижу, вы сохранили верность прошлому. Она тоже уселась в старинное кресло и, казалось, утонула в Нем. - А что еще осталось у старой англичанки? - спросила она со слабой улыбкой. Я знаю, что это звучит как отвратительная англофилия. Но так трудно оторваться от своего, родного. В общем, мне здесь вполне уютно. А поездки в Нью-Рошелл, которые я иногда предпринимаю, чтобы полюбоваться розами Рейчел, скрашивают мое существование. - Значит, это была Рейчел? - О да. Она сделала это по моей просьбе. - Рейчел Хэгер ваша родственница? - Она моя внучка. Будем пить чай? - Не сразу, если вы не возражаете, миссис Спейн, - сказал Эллери. - У меня накопилось столько вопросов. Но прежде всего, - он сел на кончик стула, чтобы не прикасаться к кружевной салфеточке на спинке. - Вы видели его! Вы были знакомы с обоими. С Холмсом. С Уотсоном. Как я вам завидую! - Это было так давно... Но, конечно, я помню их. Взгляд мистера Холмса был острый как меч. А сам он такой сдержанный. Когда я вложила свою руку в его, я почувствовала, что он растроган. Он был очень мил со мной. Они оба были настоящие джентльмены. Это - самое главное. В те дни, Эллери, еще существовали джентльмены. Конечно, я была маленькой девочкой и вспоминаю их как каких-то гигантов. Наверное, в определенном смысле они такими и были. - Позвольте вас спросить, как к вам попала рукопись? - После того как доктор Уотсон написал ее, она перешла по желанию мистера Холмса к распорядителям состояния Осборнов. Она находилась в руках нашего адвоката, к моему счастью. Он преданно соблюдал мои интересы. Потом, когда я стала взрослой, уже незадолго до его смерти, он рассказал мне о рукописи. Я попросила отдать ее мне, и он мне ее прислал. - Почему вы так долго ждали, миссис Спейн, прежде чем сделать то, что вы сделали? - Не знаю, почему я ждала так долго, - сказала старая дама. - Мысль пригласить эксперта, чтобы подтвердить мое убеждение, никогда не принимала отчетливой формы, хотя и мелькала у меня в голове уже давно. В последнее время у меня появилось чувство, что надо следить. Сколько еще я проживу? А мне хотелось бы умереть со спокойной душой. В ее голосе слышалась скрытая мольба. И Эллери захотелось ей помочь. - Ваше решение послать мне рукопись проистекает из содержания самой рукописи, не так ли? - Да, конечно, Эллери. А мистер Эймс признался Рейчел, что вы послали его на розыски. - Розыски Гранта достигли цели, хотя не той, на которую я рассчитывал, - улыбнулся Эллери. - Дай Бог счастья им обоим. Я знаю, что он ничем не помог вам, Эллери. Я знала и то, что рано или поздно вы разыщете меня, так же, как мистеру Холмсу не составило труда найти владельца набора хирургических инструментов. Но все же любопытно, как вы это сделали. - Это было элементарно просто. С самого начала было ясно, что тот, кто послал рукопись, и сейчас лично заинтересован в этом давнем деле. Поэтому я позвонил по телефону моему другу, специалисту по генеалогии, который занимается историей старой английской аристократии. Он без труда проследил путь от замка Шайрс, где вы жили ребенком, до вашего переезда сюда, в сан-францисскую ветвь рода. Я знал фамилии четырех девушек, знакомых Гранта, и был уверен, что одна из этих фамилий должна где-то мелькнуть в генеалогическом древе Шайрс-Осборн. От вашего брака с Барни Спейсом в 1906 году мой эксперт добрался до брака вашей дочери. И вдруг о чудо! Фамилия человека, за которого вышла замуж ваша дочь, - Хэгер, что и требовалось доказать! - Он взглянул на нее с беспокойством. - Вы утомились. Мы можем отложить разговор до другого раза. - Нет, пожалуйста, продолжайте. Я чувствую себя хорошо. - Молодые глаза смотрели на Эллери с мольбой. - Он был замечательный человек, мой отец. Добрый, мягкий. Он не мог быть тем, тем чудовищем. Не мог! - Вы уверены, что вам не следует прилечь? - Нет. Во всяком случае, пока вы не скажете мне... - Тогда откиньтесь на спинку кресла. А я буду говорить. Эллери взял старую, морщинистую руку в свою и начал говорить под тиканье старинных часов, стоявших в углу, и их маятник, как механический палец, стирал секунды с лица времени. Маленькая хрупкая рука в руке Эллери время от времени подавала знак пожатием. Потом она перестала шевелиться и неподвижно лежала в руке Эллери, как сухой осенний лист. Спустя некоторое время портьера, закрывавшая вход в гостиную, шевельнулась, и вошла пожилая женщина в белом домашнем платье. - Она заснула, - прошептал Эллери. Он осторожно выпустил руку старой дамы и на цыпочках вышел из комнаты. Женщина проводила его до двери. - Я Сьюзен Бейтс. Я ухаживаю за ней. Она все чаще засыпает вот так. Эллери кивнул и покинул коттедж. Он сел в машину и поехал обратно в Манхэттен, чувствуя себя усталым и постаревшим.