Закрыв наконец дверь, Эмма с облегчением вздохнула. Она инстинктивно чувствовала, что герцог вряд ли захочет стать причиной непоправимого скандала, сразу же последовав за ней в бальный зал.
      Молча пройдя по темным коридорам, она оказалась на верхней площадке лестницы и на мгновение остановилась, чтобы оглядеться.
      На этот раз тетушка Кэролайн превзошла самое себя. Столы с закусками и напитками, установленные вдоль стен, были украшены пестрыми экзотическими цветами; сотни ярких белых свечей были зажжены по периметру зала. Но особого внимания заслуживали гости. Элегантные мужчины и женщины бесшумно скользили по залу, подчиняясь ритму музыки. Оркестр был специально нанят Кэролайн по случаю этого вечера, и он не подкачал. Особенно выделялись дамы, сверкая драгоценностями и яркими шелками, переливавшимися в пламени свечей. Танцующие пары двигались согласно, будто по указанию невидимого дирижера, превращая зал в калейдоскоп света и красок.
      С улыбкой любуясь этой роскошью, Эмма не сознавала, что сама представляет ослепительное зрелище для всех присутствующих.
      – Я, вне всякого сомнения, влюблен, – объявил Джон Миллвуд, один из университетских друзей Неда, с которым Эмма уже имела возможность потанцевать этим вечером.
      Нед от души рассмеялся; его голубые глаза, такие же яркие, как у сестры, лукаво блеснули.
      – Забудь об этом, Джон, тебе за ней не угнаться. К тому же прежде ты был влюблен в мою сестру…
      – Верно, и, кажется, я все еще влюблен в нее. Просто под вашим кровом собралось слишком много хорошеньких женщин, и это несправедливо.
      Нед ответил гримасой.
      – Ты бы сменил песню, если бы тебе пришлось иметь дело со всеми поклонниками, постоянно толпящимися у нашей двери. Я считал неудачным прошлый год, когда здесь жила только Белл, но с появлением Эммы тут творится черт знает что.
      И в этот момент к ним подошли еще двое приятелей.
      – Нед, ты непременно должен нас представить своей кузине! – воскликнул молодой лорд Линдфилд. Его друг Найджел Эверсли кивнул в знак согласия.
      – Боюсь, вам придется подавать петицию моей матери: я уже устал считать молодых людей, желающих быть представленными Эмме.
      – Она сногсшибательна, – вздохнул Джон.
      – Не знаю, как я смогу все это выдержать. – Нед застонал.
      – Мы все будем довольны, если ты просто согласишься замолвить за нас словечко, – сказал Найджел с энтузиазмом.
      – Я уже делал это в прошлом году, и, если помните, вам это не принесло успеха.
      – Ты мог бы изложить это в нескольких блестяще подобранных словах, – предложил Джордж Линдфилд.
      – Да, но мои родственницы ни за что не станут меня слушать, – с досадой возразил Нед. – Ничего из того, что я скажу, ни на йоту не поколеблет их.
      – Мне нужна покладистая девица, – простодушно сообщил Джордж.
      – В моей семье тебе такой не сыскать.
      – Да? И что же приключилось с покладистыми девицами? Почему я не могу найти ни одной? – решил жаловаться Джордж.
      – Они все уродливые и скучные. – Джон хмыкнул. – О Господи, она идет!
      Заметив кузена, Эмма быстро направилась к нему.
      – Привет, Нед! – весело сказала она. – Добрый вечер, Джон!
      Джон просиял, но Эмма тут же переключила внимание на тех, с кем еще не была знакома.
      – Это лорд Джордж Линфилд, а это мистер Найджел Эверсли, – представил приятелей Нед.
      Оба молодых человека одновременно попытались поцеловать Эмме руку, и она невольно засмеялась.
      – Прости, Линфилд, – сказал Найджел, понизив голос и пытаясь оттеснить товарища. – По-моему, я первый должен поцеловать руку мисс Данстер.
      – Прошу прощения, Эверсли, я думал, что сейчас моя очередь.
      – Ты, верно, Ошибся.
      – Неужели? Я думаю, это ты ошибся.
      – Ты ошибся наверняка, если считаешь, что ошибся я.
      – Какая досада! – с притворным сожалением воскликнула Эмма. – Кажется, меня зовет тетя Кэролайн. Было приятно познакомиться с вами обоими. – С этими словами она поспешила прочь и отправилась разыскивать тетку.
      – Просто великолепно. Линфилд! – возмущенно воскликнул Найджел. – Теперь ты все испортил.
      – Испортил? Я? Если бы ты не пытался схватить ее за руку, то…
      – Простите, – вмешался в перепалку Нед, – я должен удалиться, но мы еще увидимся.
      Оставив приятелей, Нед последовал за Эммой, в то время как Белл танцевала с Уильямом Данфордом на другой стороне зала. Их представили друг другу в прошлом году, и после недолгого знакомства молодые люди поняли, что если и не заинтересованы друг в друге в романтическом плане, то совершенно точно могут стать близкими друзьями.
      – Надеюсь, ваша кузина бедна, – со смехом предположил Данфорд, наблюдая за Линфилдом и Эверсли, соревновавшимися за внимание Эммы.
      – А почему вы спросили?
      – Вам и так придется выдержать осаду, а если выяснится, что у Эммы есть деньги, то все местные охотники за приданым начнут барабанить в вашу дверь.
      Белл рассмеялась:
      – А разве вы не попытаетесь приударить за ней?
      – Конечно, нет. – Данфорд улыбнулся. – Хотя она ослепительно красива.
      – И в придачу к приятной внешности у нее есть мозги, – назидательно заметила Белл.
      Данфорд хмыкнул:
      – Право же, Белл, я ни секунды не сомневался в том, что ваша кузина так же умна, как и вы, и так же остра на язык. Кстати, я уже говорил вам, что вы прелестно выглядите в голубом?
      Белл ответила лукавой улыбкой:
      – В таком случае сегодня мне не повезло, поскольку на мне зеленое платье…
      Эмма все еще пыталась разыскать тетку, когда с ней поравнялся Нед.
      – Думаю, ты не знаешь, где мама, – сказал он, беря два стакана лимонада с ближайшего стола.
      – Понятия не имею, и к тому же я просто умираю от жажды.
      – Ничего, если стоять здесь достаточно долго, она сама нас найдет. – Нед протянул кузине бокал. – У нее в запасе еще человек двести, с которыми она намеревается тебя познакомить.
      – Не сомневаюсь. – Эмма рассмеялась.
      – Должен принести извинения за ту сцену, которая только что произошла: я не предполагал, что эти юнцы поведут себя столь нелепо.
      – Кто поведет себя нелепо? – поинтересовалась Белл, внезапно появляясь справа от Неда. Данфорд следовал за ней.
      – Речь идет о Джордже Линфилде и Найджеле Эверсли.
      – О, только не это! Теперь они будут постоянно досаждать бедняжке Эмме.
      – Да не волнуйся ты так. На самом деле они славные ребята и просто потеряли голову при виде красивой женщины.
      Эмма от души рассмеялась:
      – Кажется, Нед, ты только что впервые сказал мне комплимент?
      – Чепуха. Я без устали восхвалял твой удар, когда ты сломала нос карманному воришке в Бостоне.
      Данфорд повернулся к Неду:
      – Блайдон, не припоминаю, чтобы ты представлял меня своей кузине…
      – О, прошу прощения, дружище. У меня теперь только и дел, что представлять ей мужчин, так что угодить всем просто невозможно.
      – Эмма, это Уильям Данфорд, – пришла на помощь Белл, – большой мой друг. Данфорд, уверена, уже догадался, что перед ним моя кузина мисс Эмма Данстер.
      – Разумеется. – Уильям не без изящества поднес к губам руку Эммы. – Рад познакомиться с вами, я так много о вас слышал…
      – Неужели?
      – Но я почти ничего вам о ней не рассказала, – удивилась Белл.
      Данфорд загадочно улыбнулся, однако он явно желал воздержаться от комментариев, и от дальнейших расспросов его спасло появление леди Уэрт.
      – Эмма, дорогая, я хочу представить тебя леди Саммертон. – Кэролайн подвела к племяннице пухлую даму в пурпурном платье, голову которой венчал огромный тюрбан, что делало ее похожей на горшок с виноградным джемом.
      – Не смотри на нее так, – предостерегла Белл шепотом. – Перед тобой одна из тех отпетых дур, о которых мы тебя предупреждали.
      – Счастлива с вами познакомиться, – сладким голосом произнесла леди Саммертон. – Ваше появление произвело фурор в обществе, ничего подобного здесь не случалось с прошлогоднего дебюта Белл. – Она повернулась к Кэролайн: – Вы должны гордиться, моя дорогая, – это самый выдающийся бал сезона. Даже герцог Эшборн почтил его своим присутствием. Не думаю, что за весь год он был хоть на одном таком балу. Вы, вероятно, потрясены, не так ли?
      – Разумеется. – Кэролайн вздохнула. – Я слышала, что он где-то здесь, но пока не видела его.
      – Полагаю, герцог еще не уехал, – заметил Данфорд. – Возможно, даже он останется здесь на весь вечер.
      – Вне всякого сомнения, он намерен и дальше доставлять мне неприятности, – пробормотала Эмма себе под нос.
      Кэролайн оглянулась:
      – Ты что-то сказала, дорогая?
      – Так, ничего. – Эмма тут же отвернулась.
      – Эшборн не посмеет уйти, не поздоровавшись с хозяйкой, – объяснила леди Саммертон. – Я уверена, он скоро появится здесь.
      – Я тоже. – Данфорд не сводил взгляда с Эммы, ей пришлось против желания улыбнуться.
      – Ты в порядке, дорогая? – спросила ее Кэролайн. – Тебя больше не беспокоит головная боль?
      – Нет, голова совершенно прошла.
      – Все же ты немного бледна. В чем дело?
      – Ни в чем, решительно ни в чем, но… по правде говоря, я чувствую себя немного утомленной. Может быть, мне станет лучше, если я глотну свежего воздуха…
      Данфорд немедленно предложил Эмме руку, выразив намерение проводить ее в сад и втайне надеясь вызвать ревность герцога.
      – Я с радостью стану вашим спутником в прогулке по саду, мисс Данстер…
      – И монополизируешь столь чудесный цветок, скрыв его от общества, – послышался рядом низкий голос.
      Все повернули головы в сторону Алекса, и Эмме с трудом удалось сохранить душевное равновесие.
      – Ах, ваша светлость! – Леди Саммертон чуть не захлебнулась от восторга. – Мы как раз говорили о вас.
      – Неужели? – Алекс прищурился.
      – О, разумеется, – подтвердила леди Саммертон.
      Среди гостей тут же воцарилась тишина: все стоявшие ближе к Алексу с нескрываемым любопытством прислушивались к разговору.
      Эмма была вынуждена признать, что герцог действительно заслуживал внимания. Его непокорные черные волосы не желали подчиняться моде, и один темный локон упрямо падал на лоб, а пронзительные зеленые глаза придавали ему опасный вид. Сейчас эти глаза были направлены на Эмму.
      – Мисс Данстер, я полагаю? – Алекс решительно завладел ее рукой.
      – Откуда вам это известно? – Глаза Эммы невольно распахнулись.
      Герцог коснулся ее руки губами, и Эмма вздрогнула. Она отлично понимала, что его губы слишком долго остаются прижатыми к бледной коже ее руки, но ничего не могла с этим поделать.
      – Пусть это останется моим секретом.
      Брови Кэролайн взметнулись вверх, и ее лицо приняло недоумевающее выражение, а Данфорд выразительно хмыкнул. Эмме оставалось только гадать, не слишком ли сильно она покраснела при этих словах герцога.
      – Вы очень любезны, – сказала она наконец.
      – Наша дорогая Софи, надеюсь, в добром здравии, ваша светлость? – спросила Кэролайн, чтобы как-то снять напряжение. – Мы были весьма разочарованы, когда она прислала записку о том, что не сможет сегодня быть здесь.
      – Благодарю, с Софи все благополучно. Правда, днем мы испытали потрясение, но все обошлось.
      – Потрясение? – Глаза леди Саммертон расширились: – Что вы имеете в виду?
      – Сын Софи чуть не попал под наемный экипаж. Малыша наверняка раздавили бы, если бы молоденькая горничная не выхватила его прямо из-под колес.
      Эмма почувствовала на себе взгляд Белл и тут же подняла глаза к потолку, якобы не замечая любопытства.
      – Слава Богу, что никто не пострадал. – Кэролайн вздохнула с явным облегчением. – Надеюсь, с девушкой тоже все в порядке?
      – О да, – успокоил ее Алекс. – Все просто великолепно.
      Тут Эмма пришла к выводу, что потолок и в самом деле представляет для нее огромный интерес.
      – Кажется, это вальс? – спросил герцог весьма любезно. – Леди Уэрт, могу я попросить у вас разрешения потанцевать с вашей племянницей?
      Эмма отреагировала мгновенно:
      – Я уже обещала этот танец…
      Она была уверена, что никому ничего не обещала, но в данных обстоятельствах сочла это наилучшим выходом и тут же с отчаянием посмотрела на Неда, надеясь на его помощь.
      Однако кузен вовсе не хотел ссориться с могущественным герцогом и тотчас же увлекся узорами на потолке, повторив прием, использованный Эммой минутой раньше. Зеленые глаза Алекса выразительно прищурились.
      – Чепуха, – сказал он, словно отметая возможные возражения.
      – Итак, леди Уэрт?
      Едва Кэролайн кивнула, Алекс тут же заключил Эмму в объятия, и в следующую секунду они оказались в центре зала. Глядя на Эмму, герцог лукаво улыбнулся:
      – Сейчас вы почти так же красивы, как в спальне.
      Кровь жаркой волной прихлынула к лицу Эммы.
      – Почему вам непременно нужно меня смущать? Неужели вы решили в первый же вечер погубить мою репутацию?
      Алекс беззаботно усмехнулся:
      – Пока я на глазах у всех не увлеку вас в сад и не попытаюсь там соблазнить, мое внимание только на пользу вашей репутации. Я не часто бываю на балах, – пояснил он, – и людям хочется узнать, почему я так увлечен вами.
      – А может, вам просто нравится доставлять мне неприятности?
      – Прошу прощения, этого больше не повторится.
      Услышав столь смиренный ответ, Эмма подняла на герцога глаза и была удивлена тем, что прочла в его взгляде безусловную честность.
      – Спасибо, – произнесла она тихо. – Ваше извинение принято.
      Эмма чуть дольше положенного задержала взгляд на лице Алекса, но тут же, почувствовав смущение, уставилась на его галстук.
      – Попробуйте улыбнуться мне, – посоветовал Алекс. – А если вы не в силах это сделать, то хотя бы почаще смотрите на меня. Сейчас мы с вами предмет внимания всего зала и не должны ударить в грязь лицом.
      Эмма подняла голову.
      – Так много лучше: обидно держать вас в объятиях и не видеть ваши глаза…
      Эмма несколько секунд молчала, затем неуверенно произнесла:
      – Возможно, вы правы, ваша светлость.
      – Я предпочел бы, чтобы вы называли меня по имени. Глупо называть меня «ваша светлость», когда я обращаюсь с вами запросто.
      – Но я ведь не давала вам разрешения обращаться ко мне по имени, – напомнила ему Эмма.
      Герцог добродушно усмехнулся:
      – Едва ли мне требуется разрешение после того, что произошло между нами менее часа назад.
      – Я бы предпочла это забыть.
      – Неужели? Не обманываете ли вы себя?
      – Ничуть. Вы позволяете себе слишком много, ваша светлость, – возразила Эмма спокойно и с достоинством. – Поверьте, вы совсем меня не знаете.
      – Тем более мне хотелось бы узнать вас получше. – Герцог привлек Эмму ближе к себе.
      – Мне кажется, вы намеренно стараетесь подавить мою волю.
      – И успешно?
      Несколько секунд Эмма пристально смотрела на него.
      – Да.
      Руки Алекса крепче сжали ее.
      – Не могу поверить, что вы это сказали, – заявил он охрипшим голосом. – Вы слишком честны, чтобы это могло послужить к вашей пользе.
      Эмма опустила глаза, не понимая, что заставило ее выразиться так прямо.
      – Вы в самом деле считаете меня слишком честной? – спросила она тихо. – Но ведь я еще не закончила. Мы встретились при необычных обстоятельствах и, вероятно, поэтому можем говорить друг с другом так прямолинейно. Думаю, вы не злой, но можете ранить меня, даже не желая этого делать. Я всего несколько месяцев в Лондоне и хочу, чтобы мое пребывание здесь стало радостным для всех. Поэтому прошу вас держаться подальше от меня.
      – Не думаю, что смогу это сделать.
      – Пожалуйста!
      Алекс не подозревал, что одно это слово, сорвавшееся с уст Эммы, может заставить его почувствовать себя негодяем. Ему оставалось лишь проявить в ответ полную откровенность.
      – Думаю, вы не понимаете, как сильно я хочу вас.
      Эмма тотчас же остановилась:
      – Вальс закончился, ваша светлость.
      – Верно.
      Она высвободилась из его объятий:
      – А теперь до свидания.
      – До завтра, Эмма.
      – Не думаю, что мы увидимся завтра. – С этими словами Эмма, проворно лавируя в толпе, ускользнула от него и вскоре оказалась рядом с теткой.
      Алекс молча смотрел, как она двигается по залу и ее волосы сверкают в трепетном свете свечей. Ее прямолинейность раздражала его, но и разжигала желание. Алекс сам не вполне понимал, какие чувства Эмма вызывает в нем, но ему было ясно одно: он не может ими управлять.
      Испытывая недовольство собой, Алекс поспешил покинуть общество молодых фатов и нетерпеливых мамаш, жаждущих вовлечь его в скучную беседу. К счастью, вскоре он увидел Данфорда, стоявшего у края танцевальной площадки и наблюдавшего за ним.
      – Пойдем отсюда, – мрачно сказал герцог другу. – А эта красотка пусть не воображает о себе слишком много: все равно ей придется примириться с тем, что я не могу оставить ее в покое.

      – Я рада, что смогу поехать с тобой, – проговорила Белл возбужденно.
      – Да? А вот я боюсь, что мне придется об этом пожалеть, – последовал незамедлительный ответ Эммы.
      Они с Белл в карете Блайдонов отправились возвращать сережки, которые накануне Софи чуть ли не насильно втиснула в руку Эммы.
      – Чепуха, – возразила Белл небрежно. – К тому же я могу тебе понадобиться, если ты вдруг растеряешься.
      – Уверена, я сама смогу придумать что-нибудь.
      – А если растеряется Софи?
      – Полагаю, это маловероятно.
      Эмма пристально взглянула на серьги, которые крепко держала в руке.
      – Скверно. – Она скорчила гримасу.
      – Что скверно?
      – Весьма славные сережки.
      Коляска остановилась у дверей элегантного городского дома Софи, и молодые женщины, выйдя из экипажа, быстро поднялись по ступенькам к парадной двери, после чего Эмма решительно постучала.
      Не прошло и секунды, как перед посетительницами предстал до смешного тощий, но при этом невероятно величественный дворецкий Софи. Никому не дозволялось войти в дом графа и графини Уайлдинг, пока он не приходил к выводу, что посетители этого достойны.
      Пристально оглядев дам, Грейвс коротко произнес:
      – Слушаю.
      Белл показала ему свою карточку:
      – Леди Уайлдинг принимает? – спросила она резко, стараясь ни в чем не уступить высокомерному дворецкому.
      – Возможно.
      Видя, как сжались губы кузины, Эмма чуть не рассмеялась, однако Белл не отступала:
      – Не будете ли вы так любезны сказать ей, что ее хочет видеть леди Арабелла Блайдон?
      Грейвс слегка поднял брови:
      – Если зрение меня не обманывает, а оно меня никогда не подводит, у дверей стоят две особы.
      Слегка вскинув подбородок, Белл процедила сквозь зубы:
      – Это моя кузина мисс Эмма Данстер.
      – Понимаю. – Грейвс кивнул. – Не угодно ли пройти в гостиную?
      Проводив дам в одну из гостиных Софи, дворецкий бесшумно вышел.
      – Ну вот, – пробормотала Белл, решив, что слуга уже отошел на достаточное расстояние, чтобы не слышать ее, – я здесь бывала не менее тридцати раз, и меня все еще заставляют стоять у двери.
      Эмма усмехнулась:
      – Должно быть, этот господин очень предан своим хозяевам. Ты бы, вероятно, и сама не отказалась нанять его.
      – Шутишь? Мне пришлось бы представить ему рекомендации, заверяющие в том, что у меня приличный дом и что он у меня вообще имеется.
      – Белл, дорогая! – раздался откуда-то издали голос Софи а вскоре и сама она вошла в гостиную в прелестном утреннем платье бутылочно-зеленого цвета, удачно гармонировавшего с цветом ее глаз. Похоже, Софи еще не заметила Эмму, которая стояла в углу и спокойно наблюдала за происходящим.
      – Жаль, что я не смогла появиться на вашем празднике, говорят, все прошло грандиозно, – не умолкала Софи.
      – Именно так, – скромно согласилась Белл.
      – Зато мой брат был там. – Софи, словно не веря собственным словам, пожала плечами. – Это первое. А второе: где ваша прелестная кузина? Я так много о ней слышала…
      – Она стоит прямо у вас за спиной.
      Софи стремительно обернулась:
      – Мне очень приятно… Господи! – Она замерла в изумлении.
      Эмма снисходительно улыбнулась ей:
      – Не сомневаюсь, вы удивлены.
      – О Боже мой! – Казалось, Софи не верила своим глазам.
      Белл склонилась к Эмме и прошептала ей на ухо:
      – Не думала, что такое возможно, но, похоже, Софи и в самом деле не знает, что сказать.
      – Значит, пора тебе вмешаться и загладить неловкость, – решительно произнесла Эмма.
      Белл усмехнулась:
      – Я тоже не знаю, что сказать.
      Софи наконец пришла в себя и сделала шаг вперед:
      – Но ведь вчера…
      – Верно. – Эмма набрала в грудь воздуха. – Боюсь, я должна кое в чем признаться. Я вчера одолжила платье у горничной.
      – Но зачем?
      – Это длинная история и к тому же довольно запутанная…
      – Вот как? – Софи широко раскрыла глаза. – В таком случае я непременно хочу ее услышать.
      Несколько секунд Эмма собиралась с мыслями, а затем принялась сбивчиво объяснять, как они с кузиной пытались избавиться от дел, навязанных теткой в связи с празднеством.
      – Выбор был невелик: кухня или расстановка цветов, вот и пришлось сбежать.
      – В самом деле, ужасный выбор, – согласилась Софи. – И все же не могу представить, что сказала Кэролайн по поводу вашего приключения.
      – Дело в том, – произнесла Эмма печально, – что и я не могу этого представить.
      Софи медленно кивнула:
      – Понимаю. Не сомневайтесь, вы можете рассчитывать на мое молчание: это меньшее, что я могу сделать, чтобы отблагодарить вас за спасение жизни Чарли.
      Решив, что подходящий момент настал, Эмма поспешно достала серьги, подаренные ей Софи.
      – Принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, я не могу принять эти сережки и прошу вас взять их назад.
      Глаза Софи неожиданно наполнились слезами.
      – Мне бы очень хотелось, чтобы серьги остались у вас. Ведь это всего лишь безделушки.
      – Боюсь, мне будет не совсем ловко носить их, – тихо сказала Эмма.
      Софи раздумывала недолго.
      – Тогда позвольте подарить вам что-нибудь другое в знак благодарности.
      – Вашей дружбы будет более чем достаточно. – Голос Эммы звучал уверенно, она не сомневалась: сестра герцога будет ей верным и надежным другом.
      Софи взяла гостью за руки:
      – На это вы всегда можете рассчитывать, дорогая. – Она заключила Эмму в нежные объятия. – А теперь, пожалуйста, присядьте. – Она указала на диван, обитый золотистой тканью, и девушки с превеликим удовольствием устроились на нем. – Думаю, нам пора поговорить кое о чем важном. – Софи выразительно посмотрела на Белл. – Я хочу услышать все сплетни о вчерашнем торжестве и о том, что там произошло.
      – О, это было замечательно! – искренне воскликнула Белл. – Если мама хотела доказать всему миру, что любит Эмму, как родную дочь, ей это вполне удалось.
      – Большая удача для вас, – заметила Софи. Эмма пробормотала нечто означавшее согласие.
      – Да, там были все, весь свет, – с энтузиазмом продолжала Белл. – Появился даже ваш брат, чему все были очень удивлены.
      – Так же как и я, – призналась Софи и вдруг, быстро повернувшись к Эмме, воскликнула: – О Господи, что он вам сказал? Что он сказал?
      – По правде говоря, что-то вроде: «Здравствуйте!»
      – Но сперва он целовал ей руку вдвое дольше положенного, – поспешила сообщить Белл. – А потом весь вечер Эмме не давал прохода.
      – Право, Белл, – Эмма покраснела, – он просто забавлялся. Похоже, герцог был несколько раздосадован тем, что я оказалась не той, за кого он меня принимал. К тому же он всегда, в любой ситуации, старается взять верх.
      – Верно, – охотно согласилась Софи. – Можете себе представить, что значит состоять с ним в родстве?
      Эмма кивнула:
      – Как бы то ни было, ваш брат вовсе не уделял мне столько внимания, как говорит Белл, и он делал это ненамеренно.
      Белл громко фыркнула.
      – Должна сказать, дорогая, твое лицо было такого же цвета, как волосы, когда ты с ним танцевала.
      Эмма пожала плечами, словно предоставляя собеседницам возможность самим делать выводы.
      – Уверена, все скоро забудется, и вряд ли нам придется часто встречаться в обществе.
      – Жаль, если все будет именно так, – тихо заметила Софи, и в глазах ее сверкнул огонек, как у заправской свахи.
      – Что вы хотите этим сказать?
      – Ничего особенного. Не желаете ли чаю? – Софи тотчас же дала знак горничной. Она уже долгие годы старалась склонить Алекса к браку и в лице Эммы Данстер наконец нашла нечто дававшее ей надежду на успех. Судя по всему, Эмма была умной и веселой девушкой, к тому же очень отважной. Софи не могла бы пожелать лучшей невестки. Она знала, что ее брату требовалась женщина, которая не станет каждую минуту спрашивать его мнение и покоряться ему, как только он начинает действовать в своей властной манере, а это происходило почти постоянно.
      – Пожалуйста, расскажите мне побольше о вашем празднике. – Софи решила продлить визит девушек, насколько это было возможно. Когда служанка внесла чайник и бисквиты, она принялась сама разливать чай.
      – Меня загнала в угол леди Саммертон, – со смехом призналась Эмма.
      – Эта леди способна загнать в угол любого и даже пятерых за раз, – подтвердила Белл.
      Софи кивнула.
      – Вероятно, у нее добрые намерения, но она слишком разговорчива… почти как я. – Она добродушно рассмеялась.