По пути в Лондон Эмма открыла все окна в карете, чтобы впустить в нее побольше свежего воздуха. Путешествие длилось недолго, потому что Уайлдинг оказался намного ближе к Лондону, чем Уэстонберт; к тому же Софи одолжила Эмме экземпляр «Гамлета», который она начала читать накануне, и Эмма увлеклась чтением, прерывая его лишь иногда, когда ритмический стук копыт убаюкивал ее и она погружалась в полудрему.
      – Построить или не построить больницу – вот в чем вопрос, – произнесла она вслух во время одной из таких оказий.
      Вскоре после полудня, когда они, добравшись до Лондона, миновали последний поворот, Эмма нетерпеливо высунула голову из окна кареты. Вдали она увидела Белл, спускавшуюся по парадной лестнице Блайдон-Мэншн.
      Кучер помогал ей сесть в экипаж.
      – Белл! – закричала Эмма и замахала платком.
      – Не думаю, что она вас услышит на таком расстоянии, ваша светлость, – сказал кучер.
      – Вероятно, ты прав, Эймз. – Эмма нахмурилась. Было что-то странное в том, как слуги подсаживали Белл в карету: они практически внесли ее туда.
      – Если хотите, мы последуем за ней? – предложил Эймз.
      – Разумеется, хочу! – воскликнула Эмма. – И кажется, я знаю, куда она направляется – в дамский литературный клуб. Белл ездит туда каждую среду утром, а собрания происходят в доме леди Стэнтон недалеко отсюда. Пожалуй, я сделаю ей сюрприз.
      Экипаж проехал мимо Блайдон-Мэншн и последовал за каретой Белл по улицам Лондона, а Эмма уселась удобнее и принялась смотреть в окно на проплывавшие мимо элегантные дома.
      – Ничего не понимаю, – сказала она растерянно, когда они миновали знакомый дом, и снова высунула голову из окна кареты, чтобы поговорить с Эймзом.
      – Похоже, мы уже проехали мимо дома леди Стэнтон.
      – Вероятно, сегодня у вашей кузины другие дела, ваша светлость, она решила пропустить собрание.
      – Странно. – Эмма энергично тряхнула головой. – Белл никогда не пропускает эти собрания, если находится в городе. Как бы там ни было, не теряй эту карету из виду! – Эмма устроилась поудобнее и стала нетерпеливо постукивать по полу кареты.
 
      В Уэстонберте Алекс безуспешно пытался сосредоточиться на своей работе, когда Норвуд, единственный из слуг, кто осмеливался входить в его кабинет, когда он занимался делами, внес поднос с ленчем.
      – Это вовсе ни к чему, я не голоден, – проворчал герцог.
      Дворецкий поднял брови и поставил поднос на стол, а Алекс, не обращая внимания на еду, встал, подошел к окну и принялся с недовольным видом смотреть на лужайку. Что за нужда была Эмме уезжать, да еще на неделю! Возможно, Софи и подскажет ей, чем может занять себя замужняя женщина, но для этого не требуется неделя. Ее место рядом с ним: иначе кто будет согревать его в постели?
      Ее присутствие казалось осязаемым, оно словно висело в воздухе. Аромат Эммы пропитал весь дом, и, куда бы он ни обратил взгляд, каждый уголок таил воспоминания об их тайных поцелуях.
      Алекс вздохнул. Может быть, ему в самом деле следовало поехать в Лондон. По крайней мере, там не возникли бы нежные воспоминания, а дверь в маленькую гостиную он мог бы просто закрыть. К тому же Алекс любил это место, где прожил свои лучшие годы. Разумеется, ему следует обратить больше внимания на то, чтобы Эмма не томилась от безделья и скуки.
      Почему бы не поручить Эмме управление всеми поместьями? Без сомнения, она с этим справится. Довольный своим планом, Алекс усмехнулся, но тут от приятных размышлений его отвлек стук в дверь, после чего Норвуд подал ему небольшую записку на серебряном подносе.
      – Письмо от вашей супруги ваша светлость.
      Алекс стремительно пересек комнату и схватил листок.
 
      «Дражайший Алекс!
      Лорд Уайлдинг неожиданно вернулся с Карибских островов, и я решила погостить оставшуюся часть недели у кузенов. Ужасно скучаю по тебе.
      С любовью, Эмма».
 
      Алекс заскрипел зубами. Она ужасно скучает по нему? Тогда почему не повернула обратно и не вернулась домой, где ей самое место? Определенно ему следует поехать в Лондон, заглянуть к Блайдонам и силой увезти жену домой.
      Впрочем, Эмма не такая женщина, которую можно куда-нибудь утащить насильно, зато можно ее подкупить, пообещав, что Эмма немедленно станет управлять большей частью его владений. А если это не подействует, то всегда остается еще один выход – соблазнить ее.
      Придя к такому заключению, Алекс оставил дом и через полчаса уже был на пути в Лондон.
 
      Сидя в карете, Эмма все больше беспокоилась за кузину. Оба экипажа уже выехали из Лондона, и по мере того, как улицы становились все менее оживленными, тревога ее росла.
      Вудсайд! Ну конечно! Только он и мог решиться на подобную авантюру. Когда Эмма осознала это, она чуть не вскрикнула. Вудсайд без ума от Белл, он уже год ухаживает за ней и собирается жениться на ней. То, что Белл не отвечала ему взаимностью, похоже, ничуть не мешало ему строить планы.
      – Боже, он собирается принудить ее к браку силой!
      Эмма тут же зажала рот рукой. Она не сомневалась в том, что Вудсайд был способен притащить Белл к алтарю связанной и с кляпом во рту. Никогда еще Эмма не встречала человека, столь одержимого мыслью о титулах и знатности, а Белл как раз соответствовала его запросам. Даже если бы ей удалось избежать брака с ним сейчас, необходимость защитить репутацию оставляла Белл минимальный выбор – брак с Вудсайдом или участь старой девы. Ни один джентльмен не женился бы на ней, если бы заподозрил, что она побывала в руках Вудсайда.
      Наконец карета Белл свернула с дороги и минут через двадцать въехала в небольшую деревеньку Харвуд. Когда двигавшийся следом экипаж Эммы замедлил движение, Эмма, выглянув в окно, заметила, что карета, увозившая Белл, остановилась перед постоялым двором «Заяц и гончие».
      – Остановитесь здесь! – распорядилась Эмма и поспешно выпрыгнула из кареты, чтобы без помехи понаблюдать за тем, что происходит возле входа в гостиницу.
      Двое дюжих малых выгрузили из кареты большой полотняный мешок.
      – О Господи! – испуганно зашептала Эмма. – Белл может совсем задохнуться в этом мешке!
      – Она не особенно сопротивляется, – заметил Эймз хмуро. – Вероятно, ее усыпили.
      Эмма перевела дух, стараясь подавить нарастающую панику. Она не имела ни малейшего шанса одолеть похитителей Белл, не зная, каким оружием они располагают. Ах, если бы здесь был Алекс: сейчас она так в нем нуждалась!
      – Ладно, – сказала Эмма решительно, – нам надо разработать план. – Эмма повернулась к двум сопровождавшим грумам: – Шиптон, ты умеешь ездить верхом?
      Грум покачал головой.
      – А ты, Боттомли?
      – Я езжу верхом с тех пор, как научился ходить.
      Эмма довольно кивнула.
      – Прежде всего, я хочу, чтобы вы нашли место, где можно спрятать карету, – разумеется, где-нибудь подальше от «Зайца и гончих». Потом возьмите одну из наших лошадей и скачите в Уэстонберт. Так, как будто от этого зависит ваша жизнь. Как только вы туда прибудете, немедленно найдите герцога и расскажите ему, что произошло, понятно?
      Боттомли кивнул.
      – Ты, Шиптон, отправляешься с Боттомли и затем сообщишь мне, где он оставил карету, а мы с Эймзом пройдемся по магазинам.
      – По магазинам, ваша светлость? – удивился Эймз. – Вы уверены, что сейчас для этого подходящее время?
      – Абсолютно уверена. Если мы собираемся спасти Белл, нам сперва нужно кое-что приобрести.
      – И что именно?
      – Пока не могу сказать, но если ты дашь мне минуту подумать…
      Глядя вслед удаляющимся Боттомли и Шиптону, Эмма стала что-то прикидывать в уме. Затем она повернулась к Эймзу и сунула ему в руку монету:
      – Найди мне ламповой копоти, и поскорее.
      – Ламповой копоти, ваша светлость?
      – Да, для волос, а то мои волосы слишком заметны. И еще мне надо какую-нибудь одежду.
      Эмма вошла в лавку, и все продавцы одновременно уставились на нее: столь элегантная леди даже если и появлялась в деревне Харвуд, то никогда не посещала их лавку.
      – Могу я вам чем-нибудь помочь? – спросила наконец самая смелая из них.
      – Да, разумеется, – спокойно ответила Эмма и дружелюбно улыбнулась. – Меня интересует маскарадный костюм для костюмированного бала на следующей неделе. Я хочу что-нибудь совсем непохожее на мое обычное платье.
      – О, тогда вам лучше выбрать что-нибудь в греческом стиле. У нас есть прелестная ткань, пригодная для туники.
      – Не думаю, что это подойдет. – Эмма покачала головой. – Видите мои волосы? У древних греков таких не бывало.
      – О, конечно, нет!
      – Значит, мне надо что-нибудь простое: возможно, костюм горничной.
      – Горничной?
      – Да, служанки.
      Женщины за прилавком обменялись взглядами, полными сомнения, затем бросились выполнять просьбу.
      Вскоре Эмма вышла из лавки, держа под мышкой упакованный должным образом костюм горничной, и тут же к ней подбежал Эймз.
      – Ты достал ламповую копоть?
      – Достал, кое-что получше. – Эймз протянул пакет. – Настоящий парик, – торжествующе произнес он.
      Эмма заглянула внутрь – парик оказался невообразимо светлого цвета.
      – Что ж, в нем я не буду похожа на себя. А где Шиптон? Нам уже давно пора браться за дело, если мы хотим помочь Белл.
      К счастью, в этот момент из-за угла появился Шиптон.
      – Карета возле церкви, – тихо произнес он, – а Боттомли уже уехал в Уэстонберт.
      – Хорошо. – Эмма кивнула. – Тогда давайте поторопимся. – Она стремительной походкой направилась к гостинице, где попросила два номера.
      – У вас есть багаж, миледи?
      Внезапно Эмма осознала, что она упустила из виду: когда останавливаешься в гостинице, с тобой обязательно должен быть хоть какой-нибудь багаж.
      – Мои грумы принесут его из кареты позже.
      – И как долго вы намерены здесь оставаться, миледи?
      Эмма была смущена.
      – Пока не знаю. По крайней мере, на одну ночь, а возможно, и дольше.
      – Тогда, – вежливо произнес клерк, – не угодно ли вам расписаться в журнале?
      Эмма без колебаний взяла перо и размашисто расписалась: Леди Кларисса Трент.
      – Ну вот, – сказала она себе под нос. – Эта дама всегда мечтала о титуле.
      Пройдя в предназначенную для нее комнату на втором этаже, Эмма быстро переоделась в платье горничной и натянула на голову парик. Потом она подошла к камину, набрала немного сажи и размазала ее по щекам.
      Бросив взгляд в зеркало. Эмма убедилась, что ее кожа приобрела пепельный оттенок, удачно сочетавшийся с желтым париком. В целом можно было сказать, что выглядит она ужасно, но главное, лицо стало совершенно неузнаваемым. Выйдя из своей комнаты, Эмма постучала в дверь рядом, и Эймз сразу ей открыл.
      – Ах, ваша светлость, неужели это вы! – Он слегка попятился.
      – Я, можешь не сомневаться. А теперь пусть один из вас доставит сюда мой чемодан, пока у хозяина гостиницы не возникли подозрения, а я же попытаюсь выяснить, в какой комнате они держат Белл.
      После того как грумы удалились, Эмма выскользнула в коридор и огляделась, а затем осторожно двинулась вперед. Убедившись, что, кроме нее, в коридоре никого нет, она прижалась ухом к двери номера, соседствующего с ее комнатой. Услышав из-за двери сладострастные стоны, она тут же отскочила и с облегчением перевела дух. Определенно стонала не Белл.
      Переместившись на другую сторону коридора, Эмма услышала женский голос:
      – Праздные руки – искушения для сатаны. Для сатаны, говорю я. Он прячется в каждом углу.
      Покачав головой, Эмма сделала шаг назад. Несомненно, похитители Белл едва ли стали бы вести беседы о дьяволе. Она снова двинулась по коридору и остановилась у дальней двери.
      – Ни слова, маленькая мисс. Еще пикнете – я сниму ремень и…
      – Заткнись, ты, осел! Мы обещали, что она будет в целости и сохранности. Он не даст нам золота, если мы хоть пальцем до нее дотронемся.
      Эмма затаила дыхание. Определенно Белл находится в этой комнате и, судя по всему, ведет себя не слишком покорно.
      – Сколько еще, черт возьми, нам ждать?
      – Он обещал прибыть к полуночи, разве нет? А теперь заткнись и оставь меня в покое.
      – Ладно. И все-таки она лакомый кусочек. Может, он и не заметит, если мы малость отщипнем от него, пока он сюда добирается?
      Сердце Эммы ушло в пятки. Впрочем, она понимала, что Белл сейчас приходится в сто раз хуже.
      – Черт возьми, если ты завалишь это дело, я тебя в живых не оставлю. И не думай, что я шучу, – услышала она из-за двери.
      В ответ послышалось недовольное фырканье, и Эмма, запаниковав, постучала в дверь.
      – Какого черта?
      Растрепанный грязный малый распахнул дверь, и Эмма сразу увидела Белл, сидевшую на кровати у дальней стены под надзором другого похитителя. Хотя теперь дверь была открыта, кузина не двинулась с места, и Эмма заподозрила, что похититель держит пистолет у ее спины.
      – Прошу прощения, сэр. – Эмма присела в реверансе. – Но хозяин гостиницы спрашивает, не желаете ли вы поесть. Возможно, вы захотите, чтобы вам принесли еду в комнату?
      – Едва ли. – Похититель попытался захлопнуть дверь перед носом Эммы.
      – Эй, постой-ка! Ты не думаешь, что я мог проголодаться? – Человек, сидевший на кровати, свирепо глянул на своего товарища.
      – Ладно уж, принеси нам пирог с мясом и побольше эля.
      – Разумеется, сэр. – Эмма снова присела в реверансе, опасаясь, что перестаралась, пытаясь говорить, как простолюдинка. Когда дверь закрылась, Эмма еще некоторое время прислушивалась к доносившимся из комнаты звукам, пытаясь понять, не заподозрили ли чего-нибудь злодеи. Однако они по-прежнему продолжали препираться между собой. Уверившись, что ее маскарад оказался удачным, Эмма вернулась в свою комнату и послала Эймза за пирогом и элем.
      Эймз возвратился с подносом минут через десять.
      – Пожелай мне удачи, – сказала Эмма шепотом и исчезла в коридоре, а вскоре уже снова стучала в заветную дверь.
      – Кто там?
      – Это я, сэр, принесла пирог с мясом и эль, ну точнехонько, как вы велели.
      – Ладно, входи.
      Дверь открылась, и Эмма, пройдя внутрь комнаты, поставила поднос и принялась расставлять тарелки на столе Она старалась тянуть этот процесс сколько возможно дольше, надеясь как-то просигнализировать Белл, что помощь скоро прибудет.
      Однако кузина не сводила глаз с невидимой точки на стене и не двигалась.
      – А помните, сэр, какой ужаснейший дождь был вчера? – продолжала тараторить Эмма. – Настоящая буря. Вы это тоже заметили?
      Похититель, стоявший возле двери, бросил на нее подозрительный взгляд.
      – Да, похоже, была.
      Эмма поставила на стол последнюю тарелку.
      – Все только об этом и говорят. Лично я подумала, что это всего лишь много шума из ничего. Но знаете, некоторых людей не вразумишь. – Она обернулась к подносу и взяла обеими руками кружку с элем, уголком глаза наблюдая за Белл.
      – В конце-то концов все кончилось хорошо. Известно конец – делу венец, а это самое главное.
      Теперь Белл уже с нескрываемым любопытством смотрела на нее, и Эмма взяла в руку вторую кружку с элем.
      – Есть, конечно, и такие, кто любит жаловаться да причитать, но уж тут ничего не поделаешь. Моя сестра Цимбелин все толкует и толкует о дожде. А мой брат Юлий прям готов ее убить. Когда Юлий видит, как она стонет да причитает, в него словно дьявол вселяется.
      Эмма сделала паузу перед тем, как поставить последнюю кружку на стол.
      – Но моя другая сестра, Эмма, заступается за Цимбелин и говорит, что Юлий может невзначай ее покалечить. Она всегда все берет в свои руки и обо всех заботится.
      Неожиданно у Белл начался неостановимый приступ кашля, и это сразу привлекло внимание злодеев, загипнотизированных странным поведением служанки.
      – А ну убирайся, – приказал тот, что стоял у двери. – Мы сыты по горло твоей болтовней.
      Эмма снова сделала реверанс.
      – Как вам это понравится! – произнесла она в заключение и исчезла за дверью.
      Выйдя в коридор, Эмма остановилась и услышала, как один из похитителей орет на Белл:
      – Что, черт возьми, с вами случилось? Вам плохо?
      Однако кашель Белл прошел также быстро, как и начался.
      – Должно быть, это из-за дождя, – угрюмо произнесла она, и затем за дверью все стихло.
 
      Боттомли мчался верхом так быстро, будто за ним гнался сам дьявол. Он проносился через деревни, большие и маленькие, доводя лошадь до изнеможения. Прибыв в Уэстонберт, он спрыгнул с коня и поспешил в дом, крича на ходу:
      – Ваша светлость! Ваша светлость!
      Однако вместо герцога его встретил Норвуд.
      – Где его светлость? Где он? – задыхаясь, выкрикнул Боттомли, хватая Норвуда за ворот рубашки.
      – А в чем дело? И почему ты так… – Норвуд попытался высвободиться.
      – Ее светлость в опасности!
      Норвуд побледнел.
      – Но… его светлость уехал в Лондон.
      Боттомли в отчаянии заскрипел зубами.
      – Норвуд, мне нужна свежая лошадь, – заявил он непререкаемым тоном.
      – Сию минуту. – Норвуд ринулся в конюшни, вскоре Боттомли уже стремглав мчался в Лондон.

      Быстро пробежав по коридору, Эмма ворвалась в комнату Эймза и Шиптона:
      – Я ее нашла: она в комнате номер семь.
      – С ней все в порядке? – поспешил спросить Эймз.
      Эмма кивнула:
      – В порядке. Пока. – Она с трудом перевела дух. – Но ее стерегут двое ужасных мужланов. Нам надо помочь ей, вот только как?
      – Может, лучше подождать, пока прибудет его светлость…
      Эмма замотала головой:
      – Боюсь, у нас нет на это времени. – Она принялась нервно расхаживать по комнате. – Мы должны ее вызволить до прибытия Вудсайда, который, судя по всему, и является настоящим похитителем.
      – Но как мы это сделаем? – осторожно спросил Шиптон. – Эймз и я вряд ли такие сильные, как эти головорезы.
      – К тому же они вооружены пистолетами. – Эмма вздохнула. – И тем не менее мы должны их перехитрить. Кстати, в комнате, где они держат Белл, открыто окно…
      Не договорив, Эмма бросилась к окну и, распахнув его, высунула голову наружу.
      – Здесь есть довольно широкий карниз, – сообщила она возбужденно.
      – Но, ваша светлость, – Эймз поежился, – не можете же вы…
      – Другого способа, минуя дверь, попасть в комнату нет. Теперь нам требуется выманить похитителей из комнаты, и тогда…
      На несколько минут все трое погрузились в молчание. Наконец первым заговорил Шиптон:
      – Наверняка, ваша светлость, этим парням нравится эль…
      В сердце Эммы всколыхнулась надежда:
      – Продолжай Шиптон.
      – Ну, я говорю, что парни любят эль, а только дурак откажется от даровой выпивки.
      – Шиптон, ты просто гений! – Эмма порывисто обняла слугу и поцеловала его в щеку, отчего Шиптон покраснел как свекла.
      – Ваша светлость, я просто…
      – Ты все сказал правильно, и вот что нам надо сделать. Один из вас выйдет на улицу и громко объявит, что его родственник умер и оставил ему много денег. По этой причине он готов угостить выпивкой всех в городе. Таверна находится внизу, поэтому один из вас будет стоять в холле и ждать, пока наши голубчики выйдут. Как только это произойдет, я проберусь по карнизу, влезу в окно и вернусь обратно с Белл. Согласны?
      Оба кивнули, хотя в глазах их читалось сомнение.
      – Итак, кто из вас сыграет роль разбогатевшего счастливчика?
      Ответом ей было молчание, и Эмма поморщилась.
      – Ладно, Эймз, ты пошустрее. – Она вложила ему в ладонь горсть монет. – Вот и займешься этим. Да поторопись, у нас мало времени.
      Торопливо перекрестившись, Эймз вышел из комнаты, и вскоре Эмма услышала его крики:
      – Я богат! Я богат! После двадцати лет службы старый перечник наконец скапутился и оставил мне тысячу фунтов!
      – Шиптон, отправляйся скорее в холл, – прошептала Эмма возбужденно, затем, подбежав к окну, выглянула на улицу. Неподалеку она увидела Эймза, направлявшегося ко входу в гостиницу.
      – Это чудо! – кричал Эймз и громко хохотал. – Чудо! Господне знамение! Никогда мне больше не служить у такого чудака и привереды…
      Эмма усмехнулась, решив, что упустила из виду подробность о привередливом хозяине. Если удастся выманить негодяев из комнаты Белл, Эймз уж точно сможет уйти на покой, получив хорошее вознаграждение от своих хозяев.
      В ту же секунду один из похитителей высунул голову из окна, и Эмма, отступив в глубь комнаты, принялась молиться. А на улице Эймз продолжал горланить:
      – Я готов напоить всех, кому приходится горбом зарабатывать себе на жизнь, всех, кому приходится гнуть спину и работать в поте лица! Мы заслужили награду! Всех жду в «Зайце и гончих».
      Со всей округи к таверне стали сбегаться люди; они с шумом врывались в дверь, и Эмма ждала только Шиптона, чтобы начать действовать.
      Наконец Шиптон появился в комнате.
      – Они проглотили наживку, ваша светлость, и сейчас спускаются по лестнице!
      Сердце Эммы бешено забилось. Одно дело говорить о том, что ползти по карнизу – плевое дело, и совсем другое – проделать это в реальности. Выглянув из окна, Эмма прикинула расстояние до земли. Далековато. Тот, кто сорвется отсюда, не расшибется насмерть, но почти наверняка переломает все кости.
      – Только не смотри вниз. – Произнеся слова вслух, Эмма выбралась на карниз.
      К счастью, она не видела улицы, а в переулке никто не смотрел вверх и не замечал странной женщины, прижимающейся к стене дома на высоте второго этажа.
      Передвигаясь маленькими шажками, Эмма поползла по карнизу и вскоре добралась до окна комнаты, в которой похитители держали Белл. Приподнявшись и крепко уцепившись за подоконник, она ринулась в открытое окно и в результате довольно болезненно приземлилась на пол.
      Белл изумленно вскрикнула, когда Эмма возникла перед ней, словно привидение. К счастью, она не могла громко закричать, потому что рот ее был надежно заткнут кляпом.
      – Сейчас я вытащу тебя отсюда, – поспешно проговорила Эмма и тут же принялась развязывать узлы веревки, которой кузина была крепко привязана к кровати.
      В этот момент взгляд ее упал на стол, где возле оставленного ею подноса она обнаружила небольшой нож. Нож оказался не особенно острым, но минутой позже Эмме все же удалось освободить Белл от пут.
      – Кляп вытащим потом, – шепнула она Белл. – А сейчас давай поскорее выбираться отсюда.
      Опустив нож в карман, Эмма схватила Белл за руку и потащила к двери.
      Как только они оказались в комнате Эммы, та с помощью ножа освободила Белл от кляпа.
      – Ну, ты в порядке? – спросила она умоляющим тоном. – Эти негодяи, которые тебя похитили, они…
      Белл энергично покачала головой:
      – Со мной все хорошо: они меня не тронули, но… – Белл глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, и вдруг разразилась слезами.
      – О, Эмма, – рыдала она, – я так испугалась! Не сомневаюсь, что все это подстроил Вудсайд.
      Эмма, обняв кузину, прижала ее к себе:
      – Клянусь, теперь Вудсайд не посмеет к тебе приблизиться!
      – Очень надеюсь на это. Если бы мне пришлось выйти за него, моя жизнь была бы навсегда загублена, потому что я не смогла бы с ним развестись. – Белл очень неизящно вытерла нос тыльной стороной ладони. – Я была бы изгнана из общества, и Алекс, вероятно, не разрешил бы тебе видеться со мной.
      – Какие глупости! Конечно, я продолжала бы с тобой видеться, – поспешила утешить кузину Эмма. Однако втайне она понимала, что большая часть того, что сказала Белл, – сущая правда. – Как бы там ни было, теперь ты не выйдешь за Вудсайда, так что нам нет смысла обсуждать все это. К сожалению, пока мы застряли в этой гостинице, потому что у нас только одна лошадь. Я приказала слуге разузнать, нельзя ли нанять лошадь или карету, но нигде поблизости не оказалось карет.
      – А если поехать на перекладных?
      Эмма покачала головой:
      – Здесь их неоткуда взять, поэтому придется ждать Алекса. Это не должно затянуться надолго: Боттомли уехал в Уэстонберт с час назад, и вскоре они с Алексом должны быть здесь. – Эмма с беспокойством посмотрела в окно. – Думаю, нам безопаснее оставаться здесь, за запертой дверью, чем попытаться идти пешком.
      Белл кивнула и вдруг громко захихикала:
      – Кузина, что это у тебя за вид?
      – Это такая маскировка, – с гордостью пояснила Эмма. – Даже ты меня не узнала.
      – Верно. Если бы ты не принялась сыпать названиями пьес Шекспира… Хорошо, что оба похитителя неграмотные, но я чуть не лопнула от смеха, когда поняла, к чему ты клонишь. Однако я не пойму: как это ты оказалась здесь?
      – Сказать по правде, нам просто повезло. Я поехала навестить Софи, а потом решила остановиться в Лондоне, чтобы повидаться с тобой. Моя карета уже поворачивала за угол, когда я увидела, что ты садишься в экипаж, и тут у меня возникли подозрения.