О Господи! О чем она думает? Во вторник днем Эмма стояла на ступеньках крыльца холостяцкого жилища Алекса, расположенного в шести кварталах от Блайдон-Мэншн на Гросвенор-сквер, и пыталась понять, что она здесь делает.
      Дом был не слишком велик, поскольку герцог не любил принимать гостей, и Эмма предположила, что после женитьбы он намеревается переехать в родительский дом.
      Подняв руку к большому медному дверному молотку, Эмма на мгновение обернулась.
      – Может, тебе лучше уйти сейчас? – прошипела она Неду, дожидавшемуся прямо на нижней ступеньке.
      Нед пожал плечами:
      – Все равно кто-то должен проводить тебя домой.
      – Меня может проводить Алекс.
      – А если он ответит отказом?
      – Просто скажет «нет»? О, я так не думаю.
      – А что ты думаешь?
      – Что тебе тут нечего делать.
      Нед попятился на несколько шагов, затем быстро повернулся:
      – Ухожу, ухожу.
      Убедившись, что Нед исчез за углом, Эмма сделала глубокий вдох и снова взялась за дверной молоток.
      Грохот от удара заставил ее отскочить, и ей с трудом удалось удержать равновесие. Она вцепилась в перила крыльца, и при этом тело ее согнулось под неописуемым углом и наклонилось вперед.
      Она находилась именно в этой позе, когда дворецкий открыл дверь и удивленно посмотрел на нее сверху вниз.
      – Здравствуйте! – Эмма постаралась как можно быстрее выпрямиться и изобразить на лице подобие улыбки. – Надеюсь, его светлость принимает?
      Дворецкий ответил не сразу. Он не сомневался, что перед ним леди, но, с другой стороны, настоящие леди не являлись в дом холостого джентльмена без сопровождения.
      Дворецкий все еще колебался, размышляя, уместно ли впустить ее; когда Эмма внезапно подняла на него огромные фиалковые глаза, он был побежден.
      – Пожалуйста, входите. – Он впустил ее в маленькую гостиную, соединенную дверью с холлом. – Сейчас я узнаю, может ли его светлость вас принять.
      Когда дворецкий появился в кабинете Алекса на втором этаже, тот даже не поднял головы.
      – В чем дело, Смидерз? – Алекс по-прежнему смотрел в бумаги, которые должен был подписать.
      – Ваша светлость, к вам молодая леди, прибывшая без сопровождения.
      Отложив бумаги, Алекс наконец пристально взглянул на дворецкого:
      – Не знаю никаких молодых леди, которые ходят ко мне без сопровождения.
      Он снова вернулся к бумагам.
      – Как угодно, ваша светлость.
      Выходя из комнаты, Смидерз остановился перед самой дверью.
      – Вы уверены, ваша светлость?
      Взгляд Алекса выразил досаду.
      – В чем уверен, Смидерз?
      – Вы уверены, что не знаете эту леди? Похоже, что она к вашей светлости по серьезному делу.
      – И как она выглядит?
      – Она очень маленького роста, и у нее ярко-рыжие волосы.
      На этот раз Алекс вскочил с такой стремительностью, что ушиб колено о письменный стол.
      – А еще у нее самые огромные фиалковые глаза, какие я только видел с тех пор, как миссис Смидерз отошла в лучший мир.
      – Господи, Смидерз, почему ты мне сразу об этом не сказал? – Алекс с небывалой скоростью ринулся вниз по лестнице, и Смидерз не торопясь последовал за ним значительно медленнее.
      – Я не знал, что вашу светлость интересует цвет глаз моей покойной жены, – бормотал он себе под нос.
      – Эмма! – воскликнул Алекс, врываясь в гостиную. – Что, ради всего святого, привело тебя сюда? Что-нибудь случилось? Твои родные знают, что ты здесь?
      Прежде чем ответить, Эмма нервно облизнула губы.
      – Никто не знает, кроме Неда, – он привел меня сюда.
      – Кузен привел тебя сюда и оставил одну? Он что, рехнулся?
      – Нет, но он считает, что рехнулась я, – произнесла Эмма печально, полагая, что Алекс не в восторге от ее визита. – Она поспешно встала. – Если я не вовремя, то сейчас же уйду.
      – Нет-нет, что ты! – Алекс прошел через комнату и закрыл дверь. – Пожалуйста, останься. Просто я удивился, увидев тебя здесь.
      – Знаю, что это необычно, – начала Эмма, не представляя, как приступить к разговору о свадьбе. – Я хотела поговорить один на один, а ты знаешь, как трудно, находясь в Лондоне, урвать хоть несколько минут для такого разговора.
      Алекс молча кивнул.
      – Нед сказал мне, что ты только вчера вернулся: он видел тебя в «Уайтсе».
      Алекс гадал, рассказал ли ей Нед также о том, что большую часть вечера он провел, расспрашивая о ней.
      Внезапно Эмма поднялась и принялась бродить по комнате, нервно покусывая губу.
      – Ты часто это делаешь, – заметил Алекс со снисходительной улыбкой.
      – Делаю что?
      – Кусаешь губу. Впрочем, я нахожу это прелестным.
      – Благодарю.
      Алекс подошел к ней и взял ее за плечи.
      – Эмма, – сказал он тихо, заглядывая ей в глаза. – Пожалуйста, скажи мне, в чем дело. Кажется, ты чем-то расстроена…
      Эмма конвульсивно сглотнула, пытаясь преодолеть желание прижаться к Алексу всем телом и растаять в его объятиях, а он, хотя и заметил томление, тлевшее в ее взгляде, все же усилием воли заставил себя удержаться от поцелуя. Алекс был совершенно уверен в том, что его гостье не нужна еще одна интимная сцена.
      Наконец, с трудом переведя дух, Эмма тихо произнесла:
      – Мне надо кое о чем поговорить с тобой, а когда ты так близко, я не могу ясно мыслить.
      Алекс тут же счел это признание добрым знаком.
      – Конечно, – согласился он великодушно и, выпустив плечи Эммы, усадил ее на софу, после чего стал в раздумье поглаживать подбородок, пытаясь оценить ситуацию. Он собирался сделать Эмме предложение в пятницу, но и этот день был ничуть не хуже. Наверняка она питает к нему нежные чувства, иначе никогда бы не отважилась прийти одна в его дом.
      К тому же он определенно сможет поцеловать ее после того, как она скажет «да», и лучше, если это произойдет здесь, а не в доме ее кузена. Как только она скажет, что ее так сильно волнует, он попросит ее руки, и это будет потрясающе!
      Эмма осторожно подвинулась на край софы.
      – Понимаешь, Алекс, – решилась она наконец, – я пришла попросить тебя кое о чем, но боюсь, что ты скажешь «нет».
      Алекс уселся на стул как можно ближе к ней, так, что их лица почти соприкасались.
      – Ты никогда не узнаешь, что я скажу, если не попросишь.
      – Еще больше я боюсь, что ты скажешь «да», – пробормотала она.
      Теперь уже Алекс был по-настоящему заинтригован. Тем временем Эмма глубоко вздохнула и расправила плечи. Она знала и раньше, что ей придется нелегко, но даже представить не могла, до какой степени.
      – Алекс, – проговорила она наконец, – мне нужно… То есть я хочу… Нет, я не могу! – Она подняла на него огромные сияющие глаза: – Мне очень трудно это сказать.
      – Вижу, – отозвался Алекс сочувственно. – И все же?
      – Видишь ли, Алекс, я… я хочу попросить твоей руки.
      Эти слова были произнесены так быстро, что Алекс от растерянности заморгал, не зная, что сказать и что ему вообще делать дальше.
      Эмма обратила к нему обеспокоенный взгляд:
      – Алекс!
      – Ты, кажется, просишь меня жениться на тебе?
      Эмма принялась теребить складки своей темно-зеленой юбки.
      – Да, я сказала именно это.
      Алекс все еще пребывал в растерянности. Только что он убедил себя, что пора сделать Эмме предложение, а она опередила его. Едва слышный голос говорил ему, что это очень хорошо, но еще более громкий голос утверждал, что все это неправильно и что Эмма лишила его чего-то очень важного, чего он так сильно желал.
      Он так мечтал о том, как сделает ей предложение, и даже два дня непрестанно репетировал в уме их разговор, а также не мог спать ночью, потому что постоянно проигрывал в уме возможные ситуации. Он даже подумывал о том, чтобы опуститься на одно колено, и вот теперь вместо этого сидел, притулившись на стуле, слишком маленьком и узком для него, в то время как Эмма примостилась на краешке софы в такой позе, что он опасался ее падения.
      – И ты в самом деле знаешь, что делаешь? – спросил он наконец.
      Эмма сразу сникла. Это был не очень-то обнадеживающий ответ.
      – Я хочу сказать, что обычно мужчина делает предложение женщине.
      – Да, но я не стала дожидаться, когда ты попросишь моей руки, – печально ответила Эмма и вздохнула. – Если ты вообще собирался сделать мне предложение.
      – Уверяю, тебе не пришлось бы ждать слишком долго, – заметил Алекс чуть слышно, и по-видимому, Эмма не расслышала его, потому что вид ее оставался не менее встревоженным, чем прежде.
      – Дело в том, что мне надо выйти за тебя как можно скорее.
      Алексу это замечание показалось довольно странным: ведь между ними еще не произошло того акта, который делал необходимым вступление в брак столь поспешно.
      – Это очень необычно, – сказал он задумчиво.
      – Понимаю. – Эмма кивнула. – Но ведь ты часто говорил мне, что я необычная женщина.
      – И все равно я никогда не слышал, чтобы женщина делала предложение мужчине. – Алекс осторожно выбирал слова. – Не думаю, что это незаконно, но так не поступают.
      Эмма широко раскрыла глаза. Только теперь она начинала понимать, что ей грозит. Она уязвила мужскую гордость герцога и в другом случае, несомненно, получила бы от этого удовольствие, но теперь под угрозой оказалось счастье всей ее жизни.
      Тем временем Алекс, сидя рядом с ней, невольно жалел себя. Только что у него отняли законное мужское право сделать первый шаг. Отчего-то ему даже не пришло в голову, сколько мужества потребовалось Эмме, чтобы прийти в его дом без провожатого со столь странной просьбой; зато он твердо знал, что она не должна была этого делать. Очевидно, в детстве ей не преподали того, что следовало знать повзрослевшей девушке, а именно, как делается предложение о вступлении в брак.
      – Право, Алекс, – сказала Эмма, изо всех сил стараясь улыбнуться как можно нежнее, – ты должен быть польщен.
      Алекс растерянно пожал плечами.
      – Видишь ли, я собирался сделать тебе предложение в пятницу, – сказал он несколько обиженно. – И даже репетировал свою речь.
      – Ах! – радостно воскликнула Эмма. – Неужели это правда? О, Алекс, я так счастлива!
      Не в силах дольше сдерживаться, она вскочила с софы, затем опустилась на колени перед Алексом и взяла обе его руки в свои маленькие ладони, а он смотрел на нее сверху вниз с детским выражением лица.
      – Я так ждал возможности сделать тебе предложение. Я никогда никому прежде не предлагал вступить в брак со мной, А теперь у меня и не будет такого случая.
      Эмма крепче сжала его руки:
      – Ты все еще можешь это сделать. Обещаю, что скажу «да».
      Алекс вздохнул и вдруг посмотрел ей в глаза с полной серьезностью:
      – Кажется, я не слишком любезен, а?
      – Не слишком, – признала Эмма. – Но, по правде сказать, мне все равно. Я просто счастлива оттого, что ты хочешь на мне жениться.
      – Как ты могла заметить, я еще не сказал «да».
      Эмма мгновенно помрачнела.
      – Но думаю, ты можешь поощрить меня, если захочешь.
      – И каким же образом, ваша светлость?
      – Ну, для начала хороший поцелуй оказался бы отнюдь не лишним.
      Эмма, подавшись вперед, положила руки на подлокотники его стула.
      – Тогда ты должен мне помочь. – Эмма чувствовала себя очень отважной и дерзкой теперь, когда ее предложение было принято, и вдруг нежно коснулась губами его губ, наслаждаясь сознанием того, что это первый в ее жизни поцелуй, на который она отважилась сама.
      – Я так рад, что позаботился закрыть дверь. – Лаская ее шею, Алекс улыбнулся. – Хотя… – Тут он быстро повернул голову к двери гостиной и громко крикнул: – Смидерз! Немедленно убери ухо от двери, а еще лучше убирайся отсюда, да подальше!
      – Сию минуту, сэр, – послышался приглушенный ответ.
      Услышав в холле удаляющиеся шаги, Эмма не смогла удержаться от смеха.
      – Наш дворецкий уже много лет пытается устроить мою жизнь, – пояснил Алекс. – Итак, на чем мы остановились?
      Эмма на мгновение задумалась.
      – Не помню, но думаю, мы оба могли бы перебраться на софу.
      На этот раз Алекс не заставил долго себя упрашивать.
      – Эмма, дорогая, – прошептал он, садясь с ней рядом. – Я так скучал без тебя!
      – Но ведь мы виделись всего три дня назад…
      – Безумно долгий срок, тебе не кажется?
      – Пожалуй. Я ведь тоже скучала без тебя, – призналась Эмма робко. – А потом впала в истерику, представляя, как приду к тебе сегодня.
      Алекс ободряюще улыбнулся ей:
      – Успокойся, я очень счастлив, что ты пришла.
      Потом он снова прильнул к ней губами. Поцелуи его становились более страстными, долгими, и наконец его язык пробежал по ровному ряду ее зубов. Когда с губ Эммы сорвался легкий вздох, он воспользовался этим моментом, чтобы еще крепче поцеловать ее, пробуя на вкус сладость этой близости и упиваясь ею.
      – Меня бы устроил брак на всю жизнь, – едва слышно произнесла Эмма. – Не думаю, что когда-нибудь я устану от твоих поцелуев. – Она слегка отстранилась от Алекса и положила руку на его щеку: – Ты заставляешь меня чувствовать себя такой… прекрасной.
      – Но ты и в самом деле прекрасна!
      – Даже несмотря на то, что у меня безнадежно немодные рыжие волосы?
      – Да. – Алекс нежно заглянул ей в глаза. Прозрачная кожа Эммы разрумянилась от волнения, глаза, осененные длинными ресницами, сияли, а губы…
      Никогда прежде Алексу не доводилось видеть таких свежих, розовых, полных губ!
      Эмма почувствовала, как по телу ее разлилась волна тепла.
      – Прошу тебя, Алекс, поцелуй меня еще!
      – С радостью, любовь моя. – Алекс привлек ее ближе к себе, и она не противилась. Тотчас же его язык проник в ее рот и принялся ласкать нежную плоть. Эмма робко следовала его примеру, с любопытством знакомясь с ним так же, как изучал ее он.
      Алекс тут же подумал, что ее несмелые ласки – смерть для него, потому что он уже не хотел на этом останавливаться и желал большего.
      Тем временем Эмма издала стон наслаждения, и тело ее ответило на его объятия трепетом радости. А когда она подумала, что не сможет вынести большего, Алекс положил руку ей на грудь и слегка сжал ее. Ей показалось, что его рука обжигает ее сквозь платье и кожа ее в огне, словно Алекс поставил на нее тавро, заклеймил как будущую жену.
      Медленно, но неуклонно Эмма теряла контроль над собой. Все, о чем она могла сейчас думать, – как стать к нему поближе и коснуться его везде.
      Наконец Алекс неохотно отстранился от нее.
      – Дорогая, – сказал он, призывая себе на помощь всю свою решительность, – я должен остановиться, прежде чем мы перейдем черту, за которой я уже не смогу остановиться. Надеюсь, ты меня понимаешь?
      Эмма кивнула.
      – Я хочу, чтобы наша брачная ночь, когда ты во всех смыслах будешь принадлежать мне, стала совершенством.
      – Я тоже, – тихо добавила Эмма. Алекс нежно поцеловал ее в губы.
      – Так и будет. Этот момент станет лучшим в нашей жизни. А теперь, если не возражаешь, я обниму тебя и подержу так несколько мгновений, прежде чем найду в себе силы отправить домой.
      Эмма снова кивнула, не будучи в силах найти слова, чтобы выразить переполнявшие ее чувства. Даже в мечтах она никогда не представляла, что радость может быть такой полной. Правда, она смутно сознавала: Алекс еще не сказал, что любит ее. Но ведь и она не произнесла слов любви, и все это ничуть не умаляло ее чувств к нему. Разве он мог бы так обнимать ее, если бы не любил хоть немного? За последние месяцы она узнала Алекса очень хорошо и понимала, что когда-нибудь он произнесет эти слова. Возможно, даже, что она наберется храбрости и скажет их первая, а сейчас с нее было довольно и того, что он держит ее в объятиях. Ей казалось, что в них она нашла наконец свой настоящий дом.
      – А теперь, любовь моя, мне придется отправить тебя домой. – Алекс с сожалением похлопал Эмму по плечу.
      – Я бы предпочла, чтобы ты этого не делал.
      – Увы, последнее, чего мы оба хотели бы, – это чтобы вся твоя родня явилась сюда.
      Эмма медленно высвободилась из объятий Алекса.
      – Ненавижу такую жизнь.
      Алекс согласно кивнул.
      – Как насчет следующей недели?
      – Что именно?
      – Я имею в виду нашу свадьбу, глупышка.
      – На следующей неделе? Ты что, с ума сошел?
      – Похоже на то.
      – Алекс, это никак невозможно. Я не смогу подготовиться к свадьбе за неделю.
      Внезапно Эмма вспомнила, что заставило ее сделать Алексу предложение именно теперь, но Алекс уже пошел на попятный:
      – Тогда через две недели.
      – Согласна, – медленно произнесла она. – Правда, тетя Кэролайн впадет в истерику: она непременно захочет, чтобы наша свадьба стала грандиозным событием.
      – А ты хотела бы пышной свадьбы?
      Эмма снисходительно улыбнулась:
      – По правде говоря, мне сейчас все равно.
      На самом деле Эмма всегда мечтала о красивом подвенечном платье и о том, как гордо пройдет по церковному проходу навстречу своему будущему.
      – Через неделю, считая с субботы. – Она надеялась, что портниха успеет усовершенствовать ее гардероб, несмотря на жесткие сроки.
      Алекс усмехнулся:
      – Надеюсь, мне удастся удержать тебя до этого дня.
      – Ну, если ты хорошенько постараешься…
      – Разумеется, постараюсь, но… – Он легонько коснулся ее подбородка. – Позволь мне задать один вопрос.
      – Да?
      – Что заставило тебя просить меня о женитьбе?
      – Что заставило? Если честно, мне бы следовало убить Неда за это, хотя все и кончилось так хорошо. Я не могу представить, что возможно быть счастливее. – Эмма огорченно вздохнула. – Мне понадобились деньги, а я не могла воспользоваться своими…
      В этот же миг внезапная перемена в липе Алекса заставила Эмму замереть, не докончив фразы.
      – Алекс, – сказала она нерешительно, – что-то не так?
      В этот момент герцог ощутил такой приступ ярости, что лишился дара речи и способности здраво рассуждать. «Мне были нужны деньги, мне были нужны деньги, мне были нужны деньги», – стучало у него в висках.
      Теперь вокруг его сердца словно снова выросли неприступные стены. Как он мог быть таким болваном? Он решил, что наконец нашел женщину, способную думать лично о нем, а не о материальных преимуществах и престиже, сопутствующих его имени и титулу. Он поверил, что любит ее. Ну что за идиот! В конечном итоге Эмма оказалась точно такой же, как все остальные женщины! Она честно призналась ему: все, что ей нужно, – деньги, и это говорило в ее пользу. По крайней мере, она не лгала, как остальные.
      Глаза Алекса превратились в два кусочка изумрудного льда.
      – Вон отсюда, – сказал он хрипло ей в лицо.
      Эмма почувствовала, как кровь отхлынула от ее щек. На мгновение ей показалось, что она теряет сознание.
      – Что? – Она не верила своим ушам.
      – Ты все поняла правильно. Я хочу, чтобы ты убиралась.
      – Но как же это? – Она с трудом выговаривала слова.
      – Можешь считать, что согласие, к которому мы сегодня пришли, аннулировано. – Алекс схватил ее за руку и подтолкнул к двери.
      Жаркие слезы покатились по щекам Эммы.
      – Алекс, пожалуйста, – умоляла она, спотыкаясь и чуть не падая по пути из гостиной в холл. – Скажи хотя бы, в чем дело? Пожалуйста!
      Алекс резко повернул ее лицом к себе и твердо посмотрел ей в глаза:
      – Ты алчная маленькая сучка!
      В этот миг Эмме показалось, будто он ее ударил.
      – Господи! – Теперь слезы потоком лились из глаз.
      – Подожди снаружи, – резко бросил герцог, сталкивая ее с верхней ступеньки крыльца. – Я вызову карету, и тебя отвезут домой. – Повернувшись, он вошел в дом, но в дверях обернулся: – Никогда больше не появляйся здесь.
      Стоя на ступеньках, Эмма удивлялась, что до сих пор не умерла. Впрочем, она не была до конца в этом уверена. Вытирая непрерывно струящиеся слезы, она судорожно втягивала в себя воздух, пытаясь восстановить равновесие.
      Последнее, чего хотелось теперь Эмме, – это вернуться домой в экипаже герцога. Накинув на голову шаль, чтобы скрыть ярко-рыжие волосы, Эмма сбежала вниз по ступенькам и неровной походкой пошла вдоль улицы.

      Пока Эмма в одиночестве добиралась домой, у нее было много времени, чтобы проанализировать злополучный разговор с Алексом, и вскоре она поняла, что именно произошло. Белл не раз рассказывала ей о первом появлении Алекса в свете; также Эмме было известно, что за ним все еще охотились из-за его титула и богатства. Несомненно, женщины, жаждущие заполучить его по этой причине, были ему отвратительны.
      В итоге, когда Алекс спросил, что ее подвигло на предложение вступить в брак, Эмма дала самый неудачный ответ, какой только можно было придумать.
      Но именно потому, что она поняла реакцию Алекса, Эмма решила, что не простит ему его поспешности. Он не должен был осуждать ее, не разобравшись ни в чем, и не смел приходить к столь нелестному заключению о ней. Увы, прежде ей казалось, что их отношения зиждутся на более прочной основе. Она поверила, что Алекс – ее друг, а не просто еще один из многочисленных поклонников и как друг он должен был доверять ей. Если бы Алекс питал к ней настоящие чувства, он понял бы, что ею движет вовсе не алчность, и дал бы ей возможность объяснить ужасную ситуацию, в которой оказался ее кузен.
      Эмма глубоко вздохнула, пытаясь побороть слезы, которые снова навернулись ей на глаза и грозили покатиться по щекам. Если Алекс сейчас не питает к ней доверия, то что произошло бы, если бы она стала его женой?
      Подходя к своему дому, Эмма немного успокоилась. У нее не было сомнений в том, что в конце концов Алекс придет в чувство и поймет, что произошло. Представление об Эмме-стяжательнице, стремящейся проникнуть в высшее общество и вскарабкаться по светской лестнице как можно выше, никоим образом не сочеталось с тем, что он узнал о ней за два месяца их знакомства. Возможно, он даже попросит прощения, но Эмма вряд ли сможет его простить после того, что случилось.
      А ведь они могли бы быть счастливы вместе! Алекс сам лишил себя надежды на счастье, а заодно разрушил и ее надежды.
      Поспешно поднявшись по ступенькам, Эмма проскользнула в парадную дверь Блайдон-Мэншн. Это все, что она могла сделать, чтобы поскорее скрыться от глаз возможных свидетелей. Однако когда она вошла в свою спальню, слезы хлынули из ее глаз потоком.
      Заперев дверь, Эмма бросилась на кровать и уже через несколько минут промочила подушку насквозь. Тело ее сотрясалось от отчаянных рыданий, которые, казалось, выворачивали наизнанку не только все тело, но и душу. Она не думала о том, какой шум производит, не слышала ни робко го стука Неда в ее дверь, ни стука Белл и Кэролайн. Ее сердце словно растерзали в клочья и вырвали из тела, оставив его хозяйку в одиночестве оплакивать утрату.
      Но самым мучительным для Эммы было то, что она все еще любила Алекса, того самого Алекса, который предал ее.
      И все же по мере того, как рыдания затихали, а слезы иссякали, в груди Эммы стало возникать другое чувство, и это был гнев.
      Как посмел Алекс обойтись с ней так безжалостно? Он оказался более холодным и черствым, более циничным, чем думали о нем в обществе, а это означало, что герцог обречен провести свою жизнь в одиночестве.
      Когда Эмма наконец открыла дверь и Нед ворвался в комнату, глаза ее были еще обведены красными кругами, но она больше не плакала.
      – Ради Бога, что случилось? – Нед плотно закрыл за собой дверь. – Скажи, с тобой все в порядке? Может быть, он тебя обидел?
      Эмма отвела глаза:
      – Не в физическом смысле, если ты это имеешь в виду.
      – Значит, он сказал «нет»? Ну что за идиот! Каждый дурак знает, что он в тебя влюблен.
      Эмма попыталась обратить все в шутку.
      – Если он и самый выдающийся из всех дураков, то только потому, что не знает себя. – Она прошла через комнату к окну и долго смотрела сквозь него невидящим взором, а потом снова повернулась к кузену: – Мне, право, жаль, Нед. Ты отчаянно нуждаешься в деньгах, но не думаю, что я смогу теперь скоро их получить, разве что ты женишься на мне. – Эмма отрывисто засмеялась.
      Нед уставился на нее в полном изумлении, и Эмма отвернулась.
      – Впрочем, я не думаю, что мы подходим друг другу, – заметила она, усмехаясь, – и если бы ты попытался меня поцеловать, вряд ли это сработало бы. Мне очень жаль.
      – Ради Бога, Эмма! – возмутился Нед. – Мне плевать на деньги. Я не нищий и найду способ выпутаться. – Он быстро прошел через комнату и заключил кузину в братские объятия. – Ты мне не безразлична, а этот негодяй обидел тебя.
      Эмма кивнула; теперь, когда Нед держал ее в объятиях, она почувствовала себя немного лучше.
      – По правде говоря, единственное, что мешает мне заплакать, – это то, что я в ярости. К тому же я пролила столько слез, что мой организм обезвожен.
      – Может, воды? – забеспокоился Нед.
      – Откровенно говоря, да.
      – Подожди минуту, я позову горничную.
      Нед усадил Эмму на постель, потом подошел к двери; однако как только он открыл ее, в комнату ворвалась Белл.
      – Ради всего святого, неужели ты подслушивала? – На лице Неда отразилось негодование.
      – А чего ты ожидал? – язвительно спросила Белл. – Вы крадучись бродите по дому уже два дня и планируете какой-то низкий заговор; при этом никому из вас не приходит в голову, что мне тоже хочется знать, что происходит. Кстати, я вполне могла бы оказать вам помощь.