Он сразу успокоился. И правда, глупо было так…

— Я как раз наслаждался обществом твоей прелестной жены, — ехидно ухмыляясь, сказал Бэзил.

Нет, ничуть не глупо!

— Держись от нее подальше!

Виктория взглянула на него с раскрытым ртом.

— Роберт, да ты никак ревнуешь?

— Вовсе нет.

— Ты не доверяешь мне?

— Конечно, доверяю, — сказал он. — Я не доверяю ему.

— Мне? — вскинул брови Бэзил, приняв вид оскорбленной невинности.

— Я никому из них не доверяю, — прорычал Роберт.

Харриет, которая все это время стояла рядом с Викторией, легонько толкнула ее локтем в бок и сказала:

— Вот видите, я же говорила, что он вас любит.

— Все, хватит! — перебил ее Роберт. — Она знает об этом, можете мне поверить.

— И мы все ее очень любим, — ввернул Бэзил, улыбаясь от уха до уха.

У Роберта вырвался стон.

— Нет, мои родственники просто сговорились меня извести!

Виктория тронула его за рукав и улыбнулась.

— А я умираю от усталости. С вашего позволения, я вас покину ненадолго.

Он взглянул на нее с тревогой.

— Ты не заболела? Если тебе нехорошо, я позову…

— Я не больна, — прошептала она. — Мне всего лишь надо ненадолго отлучиться. Я просто стараюсь быть вежливой.

— Ах, вот что, — откликнулся Роберт. — Я провожу тебя.

— Не говори чепухи. Это в конце коридора. Ты и не заметишь, как я вернусь.

— Я всегда замечаю твое появление. Виктория потянулась, чтобы коснуться его щеки.

— Приятно слышать.

— Не прикасайся к нему! — возмущенно прошипела миссис Брайтбилл. — А то будут говорить, что вы влюблены!

— Ну и что, черт возьми, в этом ужасного? — спросил Роберт.

— В общем-то ничего. Но любовь между супругами сейчас не в моде.

Бэзил усмехнулся.

— Боюсь, кузен, ты попал в чертовски неприятный переплет.

— И ему вовек не выбраться из этой западни, — колко добавила Харриет.

Виктория поспешила воспользоваться начавшейся перепалкой и, пробормотав: «Прошу прощения», — потихоньку ускользнула. Миссис Брайтбилл еще раньше показала ей, где находится дамская комната, и она нашла ее без особого труда.

Дамская комната была подразделена на две части:

Виктория прошла через увешанную зеркалами прихожую в соседнюю, самую маленькую комнату и заперла за собой дверь. Она слышала, как кто-то вошел в прихожую, и поторопилась, полагая, что другая леди ее ждет. Оправив юбки, Виктория с любезной улыбкой отворила дверь.

Улыбка продержалась на ее лице не долее секунды.

— Добрый вечер, леди Макклсфилд.

— Лорд Эверсли! ахнула она.

Тот самый Эверсли, который чуть не задушил ее в доме у Холлингвудов. Тошнота подступила к горлу.. Виктория сжала зубы.

— Вы помните, как меня зовут, — скривился в улыбке он. — Весьма польщен.

— — Что вы здесь делаете? Это же дамская комната.

Он дернул плечом.

— Если какая-нибудь леди попытается сюда войти, она увидит, что дверь заперта. Ну ничего, у Линдуорти есть еще одна дамская комнатам другом крыле дома.

Виктория подскочила к двери и дернула её за ручку. Дверь и правда была заперта.

— Предлагаю вам поискать ключ, насмешливо заметил Эверсли.

— Он на мне.

— Да вы с ума сошли!

— Нет, — возразил он, внезапно прижав ее к стене. — Я разозлен, и только. Никто еще не пытался меня одурачить.

— Мой муж вас убьет, — с тихой яростью сказала она. — Он знает, где я. Если он увидит вас здесь…

— Он решит, что вы наставили ему рога, — договорил за нее Эверсли, поглаживая ее обнаженное плечо и плотоядно ухмыляясь.

Виктория ни минуты не сомневалась в том, что Роберт никогда не поверит в это. И уж тем более словам Эверсли.

— Он вас убьет, — повторила она.

Рука Эверсли скользнула вниз и остановилась у нее на талии.

— Интересно, как это вам удалось заманить его к алтарю? А вы, оказывается, хитрая интриганка, даром что гувернанточка.

— Уберите руки, — прошипела она. Он ухмыльнулся и сжал ее бедро.

— Вы очаровательны, это несомненно, — в раздумье промолвил он, — но вы не годитесь в супруги будущему маркизу.

У Виктории неприятно засосало под ложечкой.

— Я повторяю последний раз: уберите свои руки, — предупредила она.

— А если нет, что вы мне сделаете? — спросил он с насмешливой ухмылкой.

Виктория из всех сил наступила ему на ногу, так что он взвыл от боли, и ударила его коленом в пах. Эверсли рухнул на пол, как мешок, простонав что-то сквозь стиснутые зубы. Виктории послышалось, что он назвал ее сучкой, но точно его слова разобрать не удалось. Она с довольным видом поправила платье и усмехнулась.

— С момента нашей последней встречи я кое-чему научилась, — объяснила она.

Виктория не успела ничего добавить, поскольку кто-то заколотил в дверь снаружи. «Это Роберт», — подумала Виктория, что и подтвердилось, как только она услышала, как он выкрикивает ее имя в коридоре.

Она схватилась за ручку двери, но та не поддавалась.

— Проклятие, — пробормотала Виктория, вспомнив, что Эверсли ее запер. — Одну секунду, Роберт, — крикнула она.

— Что там происходит, черт возьми? — воскликнул Роберт по ту сторону двери. — Тебя нет уже несколько часов.

Конечно, несколько часов — это чересчур, но Виктория не стала спорить. Ей тоже эти несколько минут показались вечностью.

— Я сейчас, — сказала она, обращаясь к запертой двери. Потом глянула сверху вниз на жалкое создание, скорчившееся на полу. — Отдайте ключ.

Эверсли, который даже не мог приподняться с пола, все же умудрился выдавить из себя смешок.

— С кем ты там разговариваешь? — Роберт крикнул.

Виктория не ответила.

— — Ключ! — приказала она, гневно сверяя глазами Эверсли. — Или, клянусь, я снова проделаю то же самое.

— Что ты проделаешь снова? — послышался голос Роберта. — Виктория, я требую, чтобы ты немедленно открыла дверь.

Потеряв терпение, Виктория крикнула в ответ:

— Я бы открыла, если бы у меня был этот чертов ключ? — Она повернулась к Эверсли и процедила:

— Ключ.

— Черта с два.

Виктория занесла над ним ногу.

— На этот раз я ударю изо всех сил. Держу пари, это будет куда больнее.

— Отойди от двери, Тори! — крикнул Роберт. — Я сейчас ее вышибу.

— О Роберт, в этом нет… — Она отскочила как раз вовремя — раздался треск и грохот.

В следующую секунду на пороге возник! Роберт, тяжело дыша от напряжения и пыхтя от злости. Дверь покачивалась на одной из оставшихся петель.

— С тобой все в порядке? — выпалил он, кинувшись к Виктории. Потом остановился и взглянул на пол. Лицо его побагровело от гнева;

— А он что здесь делает? — спросил он ледяным голосом.

Виктория понимала, что сейчас не до смеха, но не могла удержаться.

— Это моя работа.

— Будь: так любезна, объяснись, — потребовал Роберт, брезгливо, пнув Эверсли ногой в живот.

— Ты помнишь наше путешествие из Рэмсгейта?

— До мельчайших подробностей.

— Нет, я не то имела в виду, — вспыхнув, возразила Виктория. — Помнишь, когда я… э-э… когда я случайно толкнула тебя локтем…

— Помню, — оборвал он ее сдавленном голосом, но Виктории почудились в нем смешливые нотки.

— Ну вот, — продолжала она. — Я всегда учусь на своих ошибках и прекрасно помню, что моя оплошность вывела тебя из строя почти на десять минут. А уж Эверсли и подавно!

Роберт затрясся от беззвучного смеха. Виктория пожала плечами и позволила себе улыбнуться.

— У него было для этого все необходимое, — пояснила она.

Роберт поднял руку.

— Мне все ясно, можешь не продолжать, — сказал он, усмехаясь. — Вы чрезвычайно изобретательны, моя леди, и я вас люблю.

Виктория нежно посмотрела на него, совершенно забыв об Эверсли, который все еще корчился на полу.

— — И я тебя люблю, — выдохнула она. — Всем сердцем.

— Дозволено мне будет прервать эту трогательную сцену? — послышался с пола голос Эверсли. Роберт снова пнул его.

— Нет, не дозволено. — И, вскинув глаза на жену, спросил:

— Виктория, это правда?

— Чистая правда.

Он потянулся к ней, чтобы заключить в объятия, но путь ему преградил лежащий Эверсли.

— Здесь есть окно? — спросил он. Виктория утвердительно кивнула.

— А он туда пролезет?

— Думаю, что да, — сказала она, скривив губы.

— Вот и славно. — Роберт приподнял Эверсли за воротник и панталоны и просунул его по пояс в окно. — По-моему, я уже предупреждал тебя, что, если ты еще раз посмеешь поднять глаза на мою жену, я разорву тебя на кусочки.

— Тогда она еще не была твоей женой, — огрызнулся Эверсли.

Роберт двинул его кулаком в живот и, повернувшись к Виктории, промолвил:

— Ты не представляешь, как это приятно. Хочешь попробовать?

— Нет уж, благодарю. Не желаю к нему прикасаться.

— Да, вполне разумно, — пробормотал Роберт. И, обращаясь к Эверсли, продолжал:

— Женитьба привела меня в хорошее расположение духа, вот почему я оставляю тебе жизнь. Но если ты еще хоть раз приблизишься к моей жене, я пущу тебе пулю в лоб. Ты все понял?

Эверсли, может, и кивнул, но это никак нельзя было проверить, поскольку он свисал из окна вниз головой.

— Ты меня понял? — прорычал Роберт. Виктория испуганно отступила назад. Она и не предполагала, что он так зол — как, однако, он умеет сдерживать себя!

— Да, черт тебя дери! — завопил в ответ Эверсли. Роберт выпустил его, и он шлепнулся на землю. Виктория подбежала к окну.

— А тут не высоко? — спросила она с некоторым беспокойством.

Роберт посмотрел вниз.

— Нет, не очень. Ты случайно не знаешь, Линдуорти держат собак?

— Собак? Не знаю. А зачем тебе это?

Он ухмыльнулся.

— Видишь ли, мне показалось, под окном грязновато.

Виктория зажала рот рукой.

— Так ты… мы…

— Вот именно. Камердинеру Эверсли придется изрядно потрудиться, прежде чем он отмоет своего хозяина.

Услышав это, Виктория не выдержала и расхохоталась. Согнувшись пополам от смеха, она еле вымолвила:

— Отойди, дай я сама посмотрю? — Она выглянула в окно и успела заметить, как Эверсли, петляя, как подстреленная куропатка, удаляется с места событий, изрыгая злобные проклятия. Виктория выпрямилась и сморщила нос. — Да, и пахнет неважно, — заметила она.

Но Роберт смотрел на нее без тени улыбки.

— Виктория, — робко начал он, — то, что ты сказала… Ты правда…

— Да, я имела в виду именно то, что сказала, — ответила она, взяв его руки в свои. — Я люблю тебя. Просто я не могла сказать тебе об этом раньше.

Он недоуменно воззрился на нее.

— Так тебе надо было лягнуть этого негодяя в пах, чтобы сказать мне, что ты меня любишь?

— Нет! — горячо возразила она, потом, подумав, добавила:

— Ну в некотором смысле да. Я всегда боялась, что ты будешь распоряжаться моей жизнью. Но теперь я поняла: то, что ты рядом со мной, вовсе не означает, что я не смогу сама позаботиться о себе.

— Да, ты доказала это в случае с Эверсли.

Она гордо выпрямилась и улыбнулась с довольным видом.

— Да, это так. Знаешь, мне кажется, без тебя у меня бы ничего не получилось.

— Виктория, ты сама себя защитила! Меня не было рядом, когда все произошло.

— Нет, был. — Она взяла его руку и прижала к своему сердцу. — Ты был здесь. Благодаря тебе я почувствовала себя сильной и бесстрашной.

— Тори, ты самая храбрая из женщин. И всегда была такой.

Она даже не пыталась смахнуть слезы, струящиеся по щекам.

— Мне гораздо лучше с тобой, чем без тебя. Роберт, я так тебя люблю.

Роберт склонился, чтобы поцеловать ее, но вдруг вспомнил, что дверь в дамскую комнату болтается на одной петле. Тогда он запер дверь.

— Ну вот, — пробормотал он, стараясь придать своему голосу чувственные нотки. — Теперь ты принадлежишь только мне одному.

— Ну конечно, милорд, конечно.

Прошло немало времени, прежде чем Виктории удалось оторваться от его губ.

— Роберт, — сказала она, — тебе не приходит в голову, что…

— Помолчи, пожалуйста, и не мешай мне — я пытаюсь тебя поцеловать, а здесь чертовски тесно.

— Да, но ты не задумывался о том, что…

Он закрыл ей рот поцелуем. Виктория в течение минуты не могла вымолвить ни слова, потом решительно отстранилась.

— Я только хотела сказать…

Он театрально вздохнул.

— Ну, что еще?

— Когда-нибудь наши дети спросят, какой был самый значительный момент в нашей жизни. И они, возможно, захотят узнать, где именно это произошло.

Роберт поднял голову, окинул взглядом тесную кабину и усмехнулся.

— Дорогая, мы скажем, что это произошло во время нашего путешествия в Китай, потому что правде они все равно не поверят.

И он снова ее поцеловал.

Эпилог

Несколько месяцев спустя Виктория задумчиво смотрела на снежные хлопья за окном кареты. Они возвращались из Каслфорда, куда были приглашены на ужин. Роберт сначала отказывался навестить отца, но она настояла на том, что в начале своей семейной жизни они должны помириться со своими родными.

Виктория встретилась со своим отцом две недели назад. Сначала это казалось ей невыносимо тяжело, и она до сих пор не была уверена, что до конца его простила, но по крайней мере начало примирению было положено. И после посещения Каслфорда у нее сложилось впечатление, что Роберт и его отец тоже нашли общий язык.

Она тихо вздохнула и отвела взгляд от окна. Роберт дремал, сидя рядом с ней. Она потянулась, чтобы убрать прядь волос, упавшую ему на лоб, и он тотчас открыл глаза и зевнул.

— Я что, спал?

— Совсем немного, — ответила Виктория, потом зевнула вслед за ним. — Ах, Боже мой, это, наверное, заразительно.

— Когда зеваешь? — улыбнулся Роберт. Виктория кивнула, прикрыв рот рукой.

— Я не предполагал, что мы так припозднимся, — сказал Роберт.

— А я рада, что мы задержались. Мне хотелось, чтобы ты подольше побыл со своим отцом. Он хороший человек. Правда, немного упрямый, но он так тебя любит, а ведь это самое главное.

Роберт еще крепче прижал ее к себе.

— Виктория, у тебя самое доброе сердце на свете. Как ты могла простить ему то, как он поступил с тобой семь лет назад?

— Но ты же простил моего отца.

— Только потому, что ты меня об этом просила.

Она стукнула его кулачком по плечу.

— — Мы должны учиться на их ошибках — ведь у нас тоже будут дети.

— Сомневаюсь, что из их ошибок удастся извлечь что-либо стоящее, — пробурчал Роберт.

— Надеюсь, мы скоро об этом узнаем, — сказала она.

Роберт, похоже, еще не совсем очнулся от сна, поскольку рассеянно кивнул.

— Очень скоро, — повторила Виктория. — Может быть, уже к лету.

Нужно было быть совершенным болваном, чтобы не понять такой прозрачный намек.

— Что ты сказала? — выдохнул он, резко выпрямившись на сиденье.

Она кивнула и положила руку на живот.

— Ты уверена? Но тебя же не тошнило — я бы заметил, если бы у тебя была слабость по утрам.

Виктория насмешливо улыбнулась.

— Ты что, разочарован, что меня не мучают за завтраком приступы дурноты?

— Нет, конечно. Просто я…

— Просто что, Роберт?

Он молча смотрел на нее, и Виктория с удивлением увидела, как в глазах его заблестели слезы. Но еще больше ее удивило, что он и не пытался их смахнуть.

Роберт нежно коснулся губами ее щеки.

— Когда мы наконец поженились, я и не думал, что смогу стать счастливее, чем был тогда, но ты доказала мне, что я ошибался.

— Мне нравится время от времени удивлять тебя, — рассмеялась она.

Внезапно Роберт застыл, словно окаменев, и Виктория испуганно спросила:

— Что с тобой?

— Ты скажешь, что я сошел с ума, — неуверенно пробормотал он.

— Возможно, но только для этого должна быть стоящая причина, — поддразнила его она.

— Это луна, — ответил он. — Могу поклясться, она мне сейчас подмигнула.

Виктория выглянула в окно. Луна низко висела в ночном небе.

— По-моему, все, как обычно.

— Наверное, ветка дерева промелькнула за окном — только и всего, — сказал Роберт скорее себе, чем ей.

Виктория улыбнулась.

— Интересно, почему луна следует за нами, куда бы мы ни направлялись?

— Этому есть строго научное объяснение, которое заключается в том, что…

— Знаю, знаю. Но мне хочется думать, что она следует за мной.

Роберт посмотрел на луну, все еще никак не придя в себя после происшедшего.

— Ты помнишь, как давным-давно я пообещал подарить тебе луну? — спросил он. — Весь мир и луну в придачу?

Она сонно кивнула.

— Все, чем я дорожу в жизни, находится здесь, со мной, в этой карете. Так что мне больше не нужна луна.

Роберт взглянул в окно, и луна вновь ему подмигнула.

— Что за чертовщина! — Он вытянул шею, пытаясь заметить, была ли это ветка, но так ничего и не разглядел в темноте.

— Что случилось? — сонно пробормотала Виктория.

Роберт уставился на луну, затаив дыхание, — вдруг она снова подмигнет ему? Но она снова неподвижно висела на черном небосводе.

— Дорогая, — рассеянно обронил он, — что касается луны…

— Да, я тебя слушаю.

— По-моему, совершенно не важно, нужна она тебе или нет.

— О чем ты говоришь?

— О луне. Я думаю, она и так твоя.

Виктория зевнула, не раскрывая глаз.

— Вот и славно. Я рада, что она со мной.

— Но… — Роберт внезапно умолк и тряхнул головой. Опять он замечтался — вот неисправимый фантазер! Луна не может принадлежать его жене. Вряд ли она будет следовать за ней и оберегать ее. И уж конечно, не сможет лукаво подмигивать ей своим серебристым глазом.

Но весь остаток пути до дому он, не отрываясь, смотрел в окно — так, на всякий случай.