Ольга изумленно подняла на Трофимова влажные глаза, собираясь что-то сказать, но в это время из боковой аллеи показалась Марина. На лице Трофимова невольно отразилась досада.
      Но по-своему истолковала это выражение и без того настороженная Ольга.
      - А-а! Вот ты где, Алеша,- широко улыбнулась молодая женщина.-А я уж думала, что задержишься на Ледяном острове и не придешь сегодня домой.
      - До свиданья!-Ольга встала и чуть не бегом направилась в сторону.
      - Оля!-с отчаянием крикнул Алексей Петрович.
      Ольга остановилась, через плечо взглянув на Трофимова.
      - Куда же ты? Познакомься с моей сестрой.
      Глаза Ольги широко открылись. Она круто повернулась к Трофимову и стоявшей рядом Марине, протянула ей руку и порывисто ее обняла.
      Еще не понимая внезапного порыва Ольги, Алексей Петрович смотрел на них, счастливо улыбаясь. Марина нежно высвободилась из объятия Ольги, взглянула в ее посветлевшее лицо и лукаво пригрозила брату пальцем:
      - О, Алешка! Побью я тебя сегодня! Довел девушку до слез. Изверг!.
      - Бей, Маришка, заслужил!
      - Это я сама виновата!-смеялась Ольга.
      ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
      Винокуров поднял уставшие, покрасневшие от бессонницы глаза на вошедшего Мамедова:
      - Ну как, Рашид, дела?
      - Еще один. Это тот новый агент, о котором Краузе сообщал своему патрону.
      - Кто?
      - Инженер Белоцерковский.
      - Почему вы думаете, что это новый агент?
      - Подслушал их разговор. Белоцерковский получил первый гонорар.
      - А Родионов?
      - Пока ничего,-пожал плечами лейтенант.-Вряд ли он подозревает в чем-то своего нового друга. Мне кажется, Родионов видит в нем только собутыльника.
      - Вполне возможно, что Краузе ведет пока подготовку, используя слабость Родионова к вину.
      - Я в этом совершенно уверен, товарищ капитан. Во-первых, почти всегда расплачивается один Краузе, а во-вторых, пьяным бывает только Родионов.
      - Возможно, вы правы,-задумчиво сказал Винокуров.- А Белоцерковский в их компании не замечен?
      - Нет. Правда, вдвоем - Родионов и Белоцерковский частенько совершают возлияния Бахусу.
      - Так, так. Значит, можно предположить, что подготовка Родионова ведется с двух сторон. Интересно. Ох, как хочется поговорить с тобой, господин Краузе, с глазу на глаз. -Может, его сейчас взять?
      - Ни в коем случае!
      Прошла минута. Капитан молча шагал по кабинету.
      - Что вы узнали о Коробовой, Рашид?
      - Она к подделке чертежей не причастна. Это дело рук Сорокина. Но он запугал ее и вынудил подать заявление об уходе. Дал понять, что если не уйдет, то с нее удержат за причиненный ущерб большую сумму.
      - Вот негодяй. Попытался замести следы.
      - Определенно!
      - Видите, какая нам птица досталась! Сам Краузе! Но мы попробуем и его перехитрить. Взять-штука не слoжная. А вот незаметно для него самого обезвредить и использовать в наших интересах-это посложней. К тому же не всю его агентуру мы знаем. Да, посложней.-Капитан неслышно барабанил пальцами по столу.- Попросите сюда капитана Озерова,-обернулся он к Мамедову.
      - Как дела? - встретил Винокуров вопросом вошедшего.
      - Взяли. Сразу же как они приземлились,-ответил Озеров.
      - Обоих?
      - Да.
      - Что при них?
      - Бесшумные пистолеты, яд, взрывчатка, деньги, фальшивые документы, радиопередатчик. Все, как водится.
      - А письма?
      -Есть и письма. Шифрованные, для передачи Краузе.
      - Не расшифровали?
      - Все в порядке. Вот,-Озеров подал два листка. Винокуров быстро пробежал глазами текст.
      - Очень хорошо. Молчат?
      - Нет, кажется, все рассказали. Вот явки, пароль.- Капитан вынул из тоненькой папки еще один документ и, поняв вопрос в глазах Винокурова, поспешил добавить:-Явки и пароль верные.
      - Хорошо,-Винокуров даже крякнул от удовольствия.- А кто они?
      -Из перемещенных.
      - Когда состоится встреча с Сорокиным?
      - Через два дня. А что будем делатв с этими перемещенными? Отправим в Москву?
      - Пока задержим здесь. Могт пригодиться. О благополучном прибытии на место передали их шефу?
      - Да, самому господину Кларку. И даже ответ получили.
      - Какой же?
      - Пожелал успехов,- засмеялся Озеров.
      - Что ж, пожелание и для нас подходящее. Уж постараемся, господин Кларк,-усмехнулся Винокуров.-Оставьте у меня папку. Я все просмотрю. А к вам еще одно дело. Очень срочное.
      - Слушаю,-выпрямился Озеров.
      - Раз уж вы опекаете Сорокина-Краузе, то следует выяснить еще одну подробность.
      Винокуров вынул папиросу, размял ее, чиркнул спичкой и с видимым удовольствием затянулся. Озеров терпеливо ждал, чуть постукивая по краю стола тоже взятой, но так и не закуренной папиросой.
      - Не совсем ясно,-заговорил Винокуров,-зачем Сорокин после войны ездил в Холмск.
      - Хорошо.
      - Самолет уходит в шесть, билет для вас заказан.
      ...В эту ночь Озеров почти не спал. Просматривая дело Курта Краузе, он по-новому оценивал каждый документ.
      Инженер Сорокин, он же Краузе, писал в своей биографии, что до войны он жил в Холмске и работал на машиностроительном заводе. Озеров с этого и начал. За три часа полета он успел вздремнуть и, сойдя в Холмске, чувствовал себя бодро.
      Он пошел на восстановленный после войны завод. Людей, которые работали на заводе до войны, осталось мало. Один старый мастер сообщил, что знал Сорокина.
      - А как звали его?-поинтересовался Озеров.
      - Этого я не припомню.
      - Не Ильей ли Тимофеевичем?
      - Да, да, кажется так. Только вы, мил-человек, если хотите узнать о нем подробней, лучше всего расспросите его вдову.
      - Он был женат?
      - А то как же. Двое детишек осталось. Сейчас они уже почти взрослые. А намучилась она, сердешная, с ними...
      Жену Сорокина Озеров нашел по адресу, который ему дал старый мастер. Озеров представился ей как однополчанин мужа. У Дарьи Ильиничны при воспоминании о муже навернулись слезы. Чтобы скрыть свою слабость, она засуетилась у самовара.
      - Да вы не беспокойтесь, Дарья Ильинична,-сказал Озеров.- Я не голоден. Да и времени у меня мало.
      - Ну как же... не знаю, как вас звать.
      - Сергей Сергеевич.
      - Ну как же, Сергей Сергеевич, разве можно? Обязательно выпейте чаю. Бывало, товарищи Ильи частенько заходили к нему посидеть, поговорить за чашкой чаю. Хороший он был человек, да вот пожить ему не пришлось.
      Пока хозяйка возилась с самоваром, он успел рассмотреть висевшую в рамке под стеклом фотографию мужчины лет двадцати семи-двадцати восьми, с копной темных волос, в черном пиджаке. В умных глазах горели насмешливые искорки. Озеров осторожно снял портрет и взглянул на его обратную сторону. Там он прочел:
      Илья Тимофеевич Сорокин. Ноябрь 1940 года.
      - Это единственное, что осталось нам от Илюши,-услышал Озеров позади себя голос хозяйки.- И то спасибо товарищу Ильи.
      Озеров вопросительно посмотрел на хозяйку.
      - Мы до войны не здесь жили. Эту квартиру мне дали в сорок шестом году, когда я с ребятами вернулась с Урала. До войны у нас был домик рядом с заводом. От завода мы его получили, когда Илья после института приехал сюда на работу, В сорок первом фашисты сильно бомбили город. Много народу погубили. Тогда и в наш дом бомба попала. Свекор мой погиб, а от дома и пепла не осталось. Я с ребятами случайно уцелела. Помню, подхожу я к дому, а дома нет. Этот,-хозяйка указала на младшего сына,-был совсем маленький, ничего не понимал, а старший, как увидел вместо дома большую воронку, так и разревелся. Кричит: Где мой дедушка? К дедушке хочу! Пришлось мне в тот же час покидать город. Ушла с ребятами на восток вместе с отступающими частями.
      Всю нашу семью и считали здесь погибшей. Я вернулась только в конце сорок шестого. А вы-то, Сергей Сергеевич, когда видели в последний раз моего Илью?
      - В сорок четвертом. Только потом меня перебросили в другую часть, и я ничего о нем не слышал. А вы получили извещение о его смерти?
      - Нет.
      - Почему же вы считаете его погибшим?
      - Ну так ведь сколько времени прошло. Если бы был жив, обязательно объявился бы. Мне один его товарищ рассказывал,- они вместе воевали. Будто бы моего Илью вместе со взводом, которым он командовал, послали в тыл к немцам мост взорвать. Мост-то они, говорит, взорвали, только никто из них не вернулся.
      Помолчав, Дарья Ильинична продолжала:
      - В сорок пятом приезжал сюда один лейтенант, который служил вместе с моим Ильей. Но ему сказали, что мы все погибли, и он уехал. Говорят, он видел, как погиб Илья.
      - С кем же он здесь разговаривал?
      - С Болотовыми, бывшими нашими соседями по улице. Он у них даже ночевал, но адреса своего не оставил.
      - Болотовы эти сейчас здесь живут?
      - Да. Ну, прошу, Сергей Сергеевич, к столу.
      Озеров не стал отказываться. Побыв в доме Сорокиной еще час, он отправился к Болотовым. Здесь помнили появление лейтенанта в 1945 году. Да, лейтенант рассказывал, что был очевидцем того, как погиб Сорокин.
      - Вы не можете описать внешний вид этого лейтенанта, который у вас ночевал?-спросил Озеров хозяина, старика лет пятидесяти.
      - Да ведь много времени прошло,- задумчиво ответил тот.- Кабы встретить его еще раз, то я бы наверняка его узнал. А так что же? Человек как человек, не молодой, не старый, в очках. Белесый.
      - А не брюнет?-возразила хозяйка.
      - Ну какой же он брюнет, это я точно помню, что белесый,-уверенно пробасил хозяин.
      - Не этот?-Озеров вынул фотографию Сорокина.
      Хозяин долго вертел в руках фотографию.
      - Кажись, он.- Старик, подумав, продолжал: - Вот он-то и рассказывал, что Сорокин погиб геройски у него на глазах.
      На следующий день Озеров вернулся в Приморск. Винокуров, выслушав его доклад, задумался.
      -Да, возможно,-наконец произнес он.-Вполне вероятно, что Сорокин погиб на глазах у Краузе, и думаю, что погиб как герой. Вероятней всего, Краузе замучил Сорокина, пытаясь выудить у него сведения, необходимые ему для подрывной работы в нашем тылу.
      - Но от Сорокина он, очевидно, мало чего добился. Вот и пришлось ему поехать в Холмск, чтобы легче играть роль настоящего Сорокина.
      ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
      В отсутствие Алексея Петровича, который снова уехал на Ледяной остров, Виктор Дубравин решил проверить мореходные качества ПБУ-8. Он был совершенно уверен в подводной буровой. Но привыкший к воинской дисциплине и педантичный в работе, считал предстоящий поход обязательным. Он ждал от него удовлетворения, как лучшей награды за бессонные ночи, за мучительные творческие искания.
      Без пяти восемь Виктор поднялся на палубу ПБУ-8. По-военному выстроился празднично одетый экипаж. Запах моря смешивался с запахом свежей краски, и это еще больше подчеркивало, что рейс будет первым и не сочсем обычным.
      Буровой мастер Корнев, сутулясь, неумело приложил ладонь к козырьку и торжественно рапортовал о готовности бригады к выходу в море.
      Поздоровавшись с Виктором, старый мастер уже совсем не по-военному cказал:
      - На старости-то лет вроде как моряком становлюсь. Чудно даже.
      Виктор посмотрел в корневские с хитрецой глаза, хотел ответить, но Корнев продолжал:
      - Старуху свою еле уломал. Ты,- говорит,- старый хрыч, утонешь, а я что делать буду?
      Виктор еле заметно улыбнулся. Из-за спины Корнева послышался дружный смешок. Старик обернулся:
      - Это что за смех в строю? Команды вольно не было! - глaза Корнева светились ласково, но голос был строг.-А сейчас все по местам!
      В это время с левого борта подошел подводный автобус. На палубе стоял подтянутый Сергей Корнев.
      - Ты зачем здесь, сынок? - спросил его мастер, разглаживая седой ус.
      - Виктор Николаевич приказал сопровождать вас.
      - Вы что же, не верите в свою подводную буровую? - недовольно спросил Виктора мастер.
      - Абсолютно уверен, Николай Николаевич, но уж так положено.
      - Ну, если положено, другое дело,-примирился-старик.
      Виктор прошел в пост управления и включил рубильник.
      Усевшись за штурвал, переключил рыч.аг скорости на малый вперед. ПБУ-8 плавно двинулась вдоль пирса. Развернувшись, Дубравин прибавил скорость, направляясь к створам порта.
      В открытом море ПБУ-8 то увеличивала, то замедляла скорость, то вдруг начинала двигаться назад. На палубе, крепко держась за поручни, торжественно стоял с непокрытой головой Корнев. Ветер трепал его седые волосы, а на крутых поворотах его то прижимало к поручням, то тянуло в сторону.
      Ах, жаль, нет волны. Как-то будет ПБУ-8 реагировать на качку?-думал Виктор, хотя и был уверен в удаче. Включив автоштурман, он задал кораблю неровный зигзагообразный ход, а сам вышел на палубу. Подчиняясь автоштурману,
      ПБУ-8 шла то прямо, то неожиданно бросалась в сторону, то петляла по морской глади. Солнце светило то с правого борта, то с левого, то слепило глаза, то обжигало спину.
      - Ну как, Николай Николаевич?
      - Хотел бы придраться, да не к чему! Ловко шныряет!
      - Хорошо. Готовьтесь к погружению, пойдем под водой. Экипаж кинулся к люкам.
      Под водой ПБУ-8 вела себя так же хорошо, как и в надводном положении.
      - Спасибо, Виктор Николаевич, спасибо, сынок, за буровую,- радовался скупой на похвалу Корнев, когда испытания были закончены.
      Вечером уставший, но довольный Дубравин докладывал Трофимову о результатах испытания ПБУ-8.
      - Поздравляю,-Алексей Петрович протянул Дубравину руку.
      - Это ты себя должен поздравить. Твоя идея-снять магазинную башню. А в ней все дело. Да, кстати, как там дела на Ледяном острове?
      - Изоляция обрушилась на восточном скате.
      - Что же решили делать? Снова восстанавливать изоляцию?
      - Нет. Обошлись проще. Ахундов с Кирилловой предложили использовать холодильники с разомкнутыми контак тами. Спускается такой холодильник в воду на ледяной скат и включается в электрическую высоковольтную сеть. Морская вода замыкает контакты, и холодильник начинает действовать, а когда контакты окажутся во льду, ядерные реакции прекращаются. Но достаточно льду растаять, как контакты вновь замыкаются.
      - Здорово!
      - Да, неплохо придумано. На ПБУ кто-нибудь остался?
      - Дежурит первая смена.
      - Из министерства не прибыли?
      - Двое.
      - Завтрашний день решит многое.
      - Все будет хорошо, уверен.
      - И я тоже,-весело сказал Трофимов.
      Оставшись один, Трофимов задумался. Потом, подойдя к окну, распахнул его настежь. В комнату ворвался свежий морской воздух. Поработав еще час, Трофимов ушел из управления.
      -Эх! Хорошо бы как следует отдохнуть!-думал он, шагая по улице. Но неожиданно для себя повернул в порт, где стояла ПБУ-8. На портовой набережной он нос к носу столкнулся с лейтенантом Мамедовым в штатском.
      - Добрый вечер, Алексей Петрович.
      - Здравствуйте!
      - Что это вам не спится? Волнуетесь?
      - Немножко. Хочу проверить дежурную вахту.
      - Не беспокойтесь, все будет в порядке,- многозначительно сказал Мамедов.
      Волноваться действительно не было оснований. Вахта бодрствовала. Успокоенный, Трофимов отправился домой и впервые за последние дни крепко уснул.
      До Ледяного острова шли в надводном положении.
      ПБУ-8 не уступала в скорости хорошему кораблю.
      С тех пор как появился Ледяной остров, Алексей Петрович всегда с волнением наблюдал подход к нему. По мере приближения, словно из морских пучин, поднимались чистенькие кварталы многоэтажных домов, разместившихся в строгом порядке на высоком плоском основании.
      ПБУ-8 подплыла к северному берегу острова. Здесь уже стоял, дожидаясь подводной буровой, корабль Октябрь с гигантскими барабанами, от которых тянулись к берегу провисающие эластичные стальные трубы.
      От Октября отошла моторная лодка, направляясь к ПБУ-8. Вскоре на борт подводной буровой поднялся Байрамов.
      - Давайте сразу на точку, времени терять не будем,приказал он штурману.
      ПБУ-8, развернувшись, направилась в сторону от острова и вскоре остановилась.
      Стоявший у северного побережья острова Октябрь медленно двинулся к подводной буровой. Метр за метром с гигантских барабанов разматывались и уходили под воду стальные плети труб. Наконец барабаны, сделав последний оборот, замерли. Стальной хобот надпалубного крана легко приподнял освобожденный конец одной трубы и плавно опустил ее к палубе ПБУ-8. Двое рабочих, ловко орудуя ключами, соединили трубу с патрубком, выступившим над палубой подводной буровой, и закрыли герметический стальной замок. То же было проделано и со второй трубой.
      Подводную буровую подключили к телефонной сети.
      Наконец была подана команда: Приготовиться к погружению.
      Ольга, Таня, Ашурбек стояли на палубе Октября, с волнением наблюдая, как торопливо спускались в открытый люк люди, освобождая палубу. Но вот последний человек исчез под стальной обшивкой ПБУ-8, и люк за ним закрылся. Подводная буровая стала медленно погружаться и, наконец исчезла под спокойной поверхностью моря. Октябрь протяжно загудел и, развернувшись, направился в порт.
      А в это время в подводной буровой люди стояли в напряженном молчании. Виктор Дубравин, сидевший на штурманском месте, внимательно следил за показаниями приборов. Стрелка глубиномера медленно перемещалась по циферблату. За спиной Дубравина стояли Байрамов и Трофимов.
      Почти пять минут длилось это напряженное молчание. Наконец все почувствовали легкий толчок. Буровая легла на Прунт.
      - Приехали, двести семь метров,- громко сказал Дубравин.
      И сразу все заговорили.
      Байрамов, Трофимов и Дубравин спустились вниз. К Алексею Петровичу подошел инженер из министерства.
      - Значит, будем бурить весь куст?
      - Да, попробуем все семь скважин. Николай Николаевич,-повернулся Трофимов к мастеру,-давайте начинать.
      "Разве можно открыть днище корпуса?-с тревогой подумал присутствовавший на испытаниях Зарубин, рассматривая огромный металлический цилиндр со сферической крышкой.-А что если вода хлынет и зальет все внутри?" Журналист вдруг почувствовал щемящую тоску. В тревоге он украдкой взглянул на Трофимова, но тот был совершенно спокоен. "Вот какой я чудак! Конечно, все предусмотрено,"- успокоил себя Зарубин и перевел взгляд на седоусого Корнева.
      Тот не спеша подошел к пульту управления, проверил давление в воздушной линии, опробовал на холостом ходу электромоторы.
      Зарубин с любопытством наблюдал за работой мастера.
      Корнев нажал один из рычагов, и две огромные стальные клешни разъемного кругового ключа плавно подкатили к цилиндру и, лязгнув, охватили его с двух сторон. Загудели нагруженные двигатели, и тело цилиндра медленно стало, поворачиваться вокруг своей оси. По мере ускорения вращения цилиндр опускался вниз. Вот оно как, цилиндр врезается в грунт,-догадался Зарубин, прислушиваясь к скрежету металла о породу под днищем буровой.
      Постепенно почти весь корпус цилиндра ушел под днище буровой. Над полом возвышался лишь его сферический купол.
      - Будем снимать, Алексей Петрович?-спросил мастер.
      - Повременим. Откачайте воду, посмотрим, как будет вести себя давление.
      -Алексей Петрович,-обратился Зарубин к Трофимову, когда тот отошел в сторону,- а как же буровая всплывет, когда будет пробурена скважина?
      - Очень просто. Если сейчас давление не будет резко повышаться, нужно снять крышку цилиндра и внутрь этого цилиндра забурить на глубину шести метров вон то шахтное направление,-Трофимов указал на широкую трубу поменьше, чем цилиндр, диаметром.- Потом мы из шахтного направления выбурим часть породы, метра на три в глубину, и в шахте прикурим семь небольших скважин, в которые опустим небольшой длины трубы - направления для всех семи скважин. После этого пространство между шахтным направлением и индивидуальными направлениями зацементируем пластмассой. Пластмасса проникнет и в затрубное пространство этих мелких скважин. Таким образом, зацементированное шахтное направление и эти семь труб будут представлять одно целое с породой морского дна.
      - А если морская вода прорвется между стенками цилиндра и шахтным направлением?
      - Этого не может случиться. В верхней части цилиндра имеется превентер, механический затвор, который наглухо охватит трубу шахтного направления. А когда мы пробурим и испытаем все семь скважин, то герметически закроем шахтное направление вот такой же сферической крышкой, поставим на прежнее место крышку цилиндра и, вытащив цилиндр из грунта, будем иметь возможность всплыть. А над скважинами будет поставлена подводная станция для эксплуатационных надобностей.
      Вскоре работу возобновили. Пока все шло хорошо. Обученная бригада действовала слаженно, с полуслова понимая старого мастера.
      - Подготовить направления!-скомандовал он, когда из широкого, двухметрового шахтного направления была выбурена часть породы.
      Алексей Петрович, много недель просидевший с другими инженерами над созданием подводной буровой, до мельчайших подробностей знал всю очередность операций. Но сейчас он, не вмешиваясь в работу бригады, вместе с другими ревностно наблюдал за всем происходящим. В успехе он был уверен, но волнения своего скрыть не мог.
      Не прошло и двух часов, как все подготовительные работы к бурению были закончены. Оставалось ждать, пока быстро твердеющая жидкая пластмасса, залитая в шахту, не превратится в прочный, монолитный камень.
      - Покурим.-Трофимов направился в задний отсек буровой. За ним последовали остальные.
      Один мастер не ушел с пульта управления.
      - Сколько будем ждать?-спросил инженер из министерства, наблюдая, как табачный дым мгновенно вытягивается вентиляцией.
      - Двадцать-тридцать минут,-ответил Трофимов и присел на легкий диван.
      Продолжительно зазвонил укрепленный на стенке телефонный аппарат.
      - Трофимов слушает. Здравствуйте. Приступили. Зацементировали направления. Да, целый куст. Через десять минут начнем. Уверен, что все будет в порядке. Хорошо. До свиданья.
      Трофимов повесил трубку.
      - Кто?-спросил Байрамов.
      - Министр. Сказал, что еще позвонит.
      - Никуда от него не спрячешься. Под водой нашел,- пошутил Байрамов.
      - Пошли.-Алексей Петрович затушил в пепельнице окурок.
      - Не рано?-сказал кто-то.
      - Нет, пластмасса твердеет быстро.
      Все вернулись в рабочее отделение. Трофимов подошел к Корневу.
      - С которой начнем, Николай Николаевич?
      - Думаю, с первого номера.
      -- Профиль правильно задали?
      - Проверьте, Алексей Петрович. Вот, пожалуйста: до тысячи метров угол наклона двадцать, азимут двести семьдесят, а затем строго вертикально.
      - Хорошо. Начинайте.
      Корнев включил контроллер и отпустил тормоза. Над открытой пастью превентера первого направления повис на трубках тупорылый вибратор.
      -Нет, не годится, Николай Николаевич!-остановил Трофимов мастера.-Давайте электробуром.
      - Но ведь тут твердые породы,- возразил Корпев.
      - Вибрация может нарушить монолитность пластмассы,- пояснил Алексей Петрович.- Вот пробурим метров двадцать, тогда можно и вибратором.
      Рабочие быстро сменили вибратор на электробур. Двадцать метров были пройдены за десять минут.
      В скважину спустили вибратор.
      Трофимов, Байрамов, Дубравин и остальные члены комиссии снова ушли в кормовое помещение. Алексей Петрович с карандашом и блокнотом подсчитывал, сколько времени потребуется на разбуривание первой площади, чтобы начать эксплуатацию месторождения.
      - Пожалуй, месяц уйдет, а то и больше,-говорил он Байрамову.- А если сегодня нас опять постигнет неудача?
      - Ее не должно быть,-уверенно сказал Трофимов.
      Вошел мастер.
      - Что, Николай Николаевич?-спросил управляющий.
      - Bce в порядке, Али Гасанович, уже пятьсот метров.
      - А кто на пульте?
      - Бурильщик Романов.
      Трофимов посмотрел на часы: прошло всего два часа. Молодцы!-мысленно похвалил он бригаду.
      Когда прибыл подводный автобус, Трофимов решил остаться на буровой.
      Проводив товарищей, Алексей Петрович отправился в лабораторию газового кароттажа, помещавшегося в крохотной комнате. Здесь автоматический электронный газоанализатор на бумажной ленте вычерчивал газокароттажную диаграмму-кривую, показывающую содержание углеводородов в воздушном потоке, выносимом из забоя скважины. Рассматривая причудливые изгибы кривой, Алексей Петрович с удовольствием отметил многочисленные нефтеносные и газоносные горизонты.
      От радостного возбуждения Трофимову хотелось петь, но, посмотрев на занятого делом лаборанта, Алексей Петрович сдержался и незаметно для себя стал тихонько насвистывать какую-то весёлую песенку.
      Каюта мастера, куда прошел Трофимов, была пуста.
      Алексей Петрович, подняв телефонную трубку, набрал номер.
      - Добрый вечер, Оля. Сидишь дома? Почему никуда не пошла?
      - Ждала вашего звонка,-ласково ответила Ольга.
      -А вдруг я бы не позвонил,-улыбнулся Трофимов.
      - Обязательно позвонили бы,- весело, даже задорно ответила Ольга.
      - Смотрите, какая самоуверенность!-пошутил Алексей Петрович.
      - Не самоуверенность, а уверенность.
      - Выкрутилась!-Трофимову слышен был приятный грудной смех Ольги.-Какая у вас погода, Оля?
      - Вечер чудесный. А у вас?
      - Еще лучше, чем у вас. Знаешь, Оля, мы пробурили полтoры тысячи метров-сплошное чередование нефтеносных пластов.
      - Как я рада за вас, Алексей Петрович. Вы самый лучший, самый хороший...
      Ночью Алексей Петрович ни на минуту не сомкнул глаз: спать не хотелось. А утром, когда бурение первой скважины заканчивалось, на буровую приехали Байрамов, оба Дубравина, Воронин, Орлов и инженеры из министерства.
      Трофимов потащил всех в лабораторию, чтобы показать газокароттажную диаграмму.
      - Вот смотрите, какие тут сокровища. Не месторождение, а слоеный пирог,- показывал Трофимов на бумажную ленту.
      - Дошли до проектной глубины, Алексей Петрович! - крикнул из-за двери через головы людей старый мастер.
      - Надо заполнить скважину реагентом,-сказал Трофимов, выходя из лаборатории.
      - Заполнили,-ответил мастер.
      - Вот, кажется, и бункер прибыл. Николай Николаевич, подготовьте скважину к цементажу.
      Мастер вышел.
      А через несколько дней, когда ПБУ-8, расцвеченная гирляндами разноцветных флажков, входила в порт, поздравить с победой Трофимова, Дубравина и их товарищей собралось много народу.
      Алексей Петрович еще издали заметил на портовой набережной среди встречающих Ольгу. Празднично одетая, она стояла с непокрытой головой. Ветер трепал ее русые локоны, легкое шелковое платье облегало стройную фигуру. Улыбаясь, она махала белой широкополой шляпой.
      ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
      - Войдите!-Королев оглянулся на дверь каюты.
      - Вот,-сказал Ветров, кладя на стол сводку .- Почти все закончили работу. Остались мы да Виноградов- со своей группой.
      - И мы, Максим, через час закончим. Ты передал всем, чтобы всплывали и собирались в квадрате двести пятнадцать?
      - Да.
      - Хочется домой? Да ты садись.
      - Очень!
      - По правде говоря, и я здорово соскучился по дому. Королев перебросил листок календаря.-Завтра будет ровно месяц, как мы в море. И почти все время под водой.
      - Мы, наверное, и не узнаем Ледяного острова. Саша Коротков говорит, что парк открылся, а в нем каток. Люди катаются прямо по аллеям между газонами. Осенью парк засадят деревьями. А завтра на Ледяном острове начинается театральный сезон.
      - Как настроение у людей?
      - Лучше быть не может.
      . - А как корреспондент?
      - Сидит пишет. Серию очерков закончил. Дазал читать. Ничего, толково. А сегодня рвется на Ледяной остров. Пять раз в час спрашивает, когда вернемся.
      - Может, что-нибудь случилось?
      - Нет,- улыбнулся Ветров,- от нетерпения. Получил какую-то радиограмму, ну и не дождется возвращения.
      В дверь постучали.
      - Да!-Королев посмотрел на вошедшего Зарубина.-А! Павел Константинович. Садитесь. Как ваши дела?
      - Ничего.
      - Ничего-это значит плохo.-Королев склонился над лежавшей на столе геологической картой, делая на ней пометки.- Чем же вы недовольны, товарищ корреспондент?
      - Да нет, вы меня, Григорий Иванович, не поняли, у меня все хорошо.
      - Ну, это другое дело.
      - Григорий Иванович, скажите, мы скоро вернемся на Ледяной остров?
      Переглянувшись, оба геолога рассмеялись.
      Зарубин смутился.
      - Вы понимаете... мне в Москву надо передать по телеграфу несколько очерков... И я бы скорее хотел попасть в город.
      - А что, Максим, разве наша рация не работает?-Королев, улыбаясь в усы, посмотрел на Ветрова.
      - Нет, почему же, работает.
      Зарубин почувствовал себя еще более неловко.
      - Мне, видите ли... не хотелось загружать вашу рацию...и потом...
      Выручил влетевший в каюту Коротков.
      - Григорий Иванович, двинулись на последнюю точку,радостно сообщил он.
      - Ну вот, товарищ корреспондент, приготавливайте свой парадный мундир, утром будем на Ледяном острове,- весело сказал Григорий Иванович, подымаясь из-за стола.- Пойдемте, товарищи, посмотрим на завершающий этап.
      Из тесной каютки мужчины направились в операторскую.
      Из красного уголка доносились звуки веселой музыки и ритмичные удары в. такт мелодии.
      - Что это? - геолог обернулся к оператору.
      - Веселятся. Радуются скорому возвращению. И эти туда же,- Коротков, рассмеявшись, кивнул в сторону двух прошмыгнувших мимо по-праздничному одетых лаборанток.
      - Пусть веселятся. Хорошо поработали. Хоть завтра приступай к намораживанию нового острова.-Королев двинулся дальше. Следом направились остальные.
      В операторской они чуть не упали: подводный корабль. резко застопорил.
      - Приготовиться! - послышался из репродуктора хрипловатый голос штурмана.-Ложимся на точку шестнадцать ноль один.
      - Давай, Саша, запускай свою машину в последний раз.- Ветров хлопнул Короткова по плечу.