Глава 11

На душе у Леоноры тоже скребли кошки. С каждым днем она все чаще замечала, что получает от Ренато все меньше удовольствия. В последние дни он резко переменился, и это ее настораживало и удручало. Не далее как этим утром он огорчил ее, вздумав лизать ей передок, когда она спала. С перепугу она кончила несколько раз подряд, однако все равно затаила на Ренато обиду на то, что он перехватил у нее инициативу, застав ее врасплох. Некоторое время она стоически терпела, но в конце концов высказала ему свое недовольство. Так вместо того, чтобы извиниться и признать свою ошибку, он пожал плечами и пробурчал, что она сама не знает, какого рожна ей надо. Дескать, нечего к нему придираться по пустякам, тем более что она визжала и стонала, пока он сосал ей клитор и просовывал язык поглубже между половыми губами, добросовестно стараясь ввергнуть ее в экстаз. Такой ответ красноречиво свидетельствовал о том, что они больше не понимают друг друга и сожительствуют исключительно в силу привычки.

А ведь еще недавно ей казалось, что Ренато – именно тот мужчина, который ей нужен. Теперь же она больше так не думала, однако упорно пыталась докопаться до первопричины ухудшения их отношений.

– Доброе утро, Леонора! – окликнул ее Франко, едва она вышла из дома на прогулку по парку. – О чем задумалась? Почему у тебя сегодня невеселый вид?

– А тебе-то какое дело до моего настроения? – огрызнулась она.

– Меня огорчает, что в последнее время ты все чаще ходишь унылая, – сказал он, подходя к ней поближе.

– А тебе-то какая разница, унылая я или веселая?

– Да мне просто искренне жаль, что такая красавица чахнет из-за недостаточного внимания к ней мужчины, который и ногтя ее не стоит.

– Не тебе об этом судить! Откуда ты знаешь, что меня огорчает именно Ренато?

– Так это и ежу понятно! Какая еще может быть причина твоей хронической грусти? Разве что твоя лошадь повредила ногу и захромала. Но я видел, как бодро скачет твой любимый гнедой мерин, так что дело вовсе не в нем. Остается одно – неудовлетворенность в сексе.

– Думаешь, что ты самый умный? – уперев руки в бока, насмешливо спросила Леонора.

– Возможно, что и не самый, однако в наблюдательности мне не откажешь, – спокойно ответил Франко. – Я ведь вижу, что в доме творится что-то неладное, и делаю умозаключения. Если бы ты поменьше задирала нос и почаще прислушивалась к тем, кто тебе только добра желает, тебе тоже многое стало бы понятно.

– К чему ты клонишь? Говори прямо! – разозлившись, рявкнула на Франко Леонора. – Что мне стало бы понятно?

– А то, что воду мутит эта новая библиотекарша! – выпалил Франко. – С ее появлением в усадьбе у каждого из нас все полетело кувырком. Алессандра перестала улыбаться, стала мрачнее тучи, боится, что Меган отобьет у нее твоего брата. Ты тоже, как я догадываюсь, ревнуешь к англичанке своего Ренато. Только Фабрицио по-прежнему не унывает и радуется жизни.

– У тебя, как я вижу, физиономия тоже сияет от самодовольства, – уколола его Леонора.

– Это потому, что мне Меган совершенно безразлична.

– К твоему сведению, и я из-за нее не переживаю, – заявила Леонора, передернув плечами.

– Ой, правда? Ты сама-то в это веришь?

Леонора тяжело вздохнула и понурилась.

– В общем-то в твоих словах есть толика правды, – наконец согласилась с ним она. – Однако я не понимаю, с какой стати Ренато чахнуть по этой англичанке?

Ведь ему нравятся сильные натуры, а не домашние киски, как эта библиотекарша.

– Возможно, он проникся к ней уважением после ее вчерашнего дебюта в роли госпожи, – предположил Франко.

– А тебе-то откуда это известно? – с подозрением посмотрела на него Леонора.

– У меня имеются свои источники информации, – уклончиво ответил он. – Так я угадал? Она действительно преуспела в новой для себя роли сильной женщины?

– Она с ней вполне справилась, но дело вовсе не в этом, – сказала Леонора. – Ренато, как мне думается, понравились в ней ее женственность и мягкость, а не напускная суровость. Лично я считаю, что она страшная трусиха. Ведь не случайно же она наделала на полу лужу, пока я вытрясала из Ренато душу плеткой.

– Если она разок описалась с перепугу, это еще не означает, что она законченная дура, – возразил Франко. – Да на ее месте у любого неподготовленного человека прихватило бы живот, очутись он вдруг в такой обстановке. На мой взгляд, она либо искусно притворяется святой наивностью, либо действительно простая неиспорченная девица, не в шутку влюбившаяся в Фабрицио. Ему можно только позавидовать.

– По-твоему, он утратил интерес к Алессандре?

– Да, по-моему, именно так все и обстоит. И она об этом догадывается.

– И надо же было ей свалиться на нашу голову! – в сердцах воскликнула Леонора. – Не понимаю, что особенного нашел в ней Фабрицио.

– Очевидно, он разглядел в ней какую-то изюминку. Но скорее, ему просто все осточертело и захотелось чего-то свеженького. Вот он и решил затеять эту маленькую интригу. Кажется, он добился своего: прежнего покоя в доме не стало.

Разговаривая, они вернулись в дом. И уже в прихожей с Франко произошла поразительная метаморфоза: он бесцеремонно схватил свою собеседницу за плечи и, прижав ее спиной к стене, стиснул ее в объятиях и стал целовать взасос, так что у нее разбухли губы и перехватило дух. Оправившись от шока, Леонора рассвирепела, оскорбленная до глубины души тем, что вот уже второй раз за день ее застают врасплох мужчины, и со всей силы двинула ему коленом по причинному месту. Франко согнулся в три погибели и, ухватившись руками за ушибленный орган, стал пятиться к двери, хрипло посылая своей обидчице страшные проклятия.

– Сам дурак, – невозмутимо парировала она. – Одного урока тебе показалось мало. И после этого ты еще смеешь называться мужчиной?

В глазах Франко сверкнула ярость.

– Да, я имею на это право! – крикнул он. – Или ты забыла, как славно мы с тобой однажды порезвились? Ты знаешь, что я устраиваю тебя больше, чем твой слабак Ренато, но боишься мне в этом признаться.

– Твоя дурацкая бравада меня не возбуждает, так что не пытайся строить из себя крутого мачо! – ответила Леонора.

Франко отдышался, распрямился и снова ринулся в атаку. В этот раз он не стал слюнявить ей губы, а сразу залез к ней под юбку и ухватил за вульву. Рука его стала мокрой и горячей от соков, он расхохотался и воскликнул:

– Хоть у тебя и лживый язык, твой передок всегда выдает тебя с головой! Представь только, сколько радости я тебе доставлю, если ты позволишь мне делать с тобой все, что мне вздумается. И разумеется, не будешь пытаться превратить мой божий дар в яичницу.

– А ты позволишь мне делать с тобой то, чего мне захочется? – спросила Леонора. – Ты согласен сразиться на равных?

– Давай попробуем! Не важно, кто из нас победит, главное, мы оба получим удовольствие от схватки с достойным соперником! – с жаром воскликнул Франко. – А с Ренато тебе бороться не интересно, он уступает без борьбы. Потому-то тебе с ним и скучно. Разве не так?

Такая постановка вопроса озадачила Леонору.

– Если говорить честно, то я даже не знаю, чего мне хочется, – наконец призналась она. – И все из-за этой дуры! Лучше бы она вообще не приезжала к нам!

– А почему бы тебе не развлечься с ней, пока твой брат в Италии? – вкрадчиво предложил ей Франко.

Лицо Леоноры просветлело, идея ей понравилась.

– Мне это почему-то не приходило в голову. Фабрицио это, разумеется, не понравится, но сделать он со мной все равно ничего не сможет. В конце концов, сидел бы дома, раз он так дрожит за свою пассию. Как же мне лучше ее проучить?

– Давай попробуем заманить ее в подвал! – сказал Франко. – Она там еще не была и наверняка будет потрясена, увидев камеру пыток. К тому же никто не услышит ее воплей, сколько бы она ни кричала и ни звала на помощь.

– Это опасная затея, – с сомнением покачала головой Леонора. – Если с ней там что-то произойдет, Фабрицио взбесится и убьет нас.

– Но мы же не станем ее калечить? – возразил Франко. – Только попугаем и слегка накажем для острастки.

– Вряд ли нам удастся заманить ее в подземелье, – сказала с сожалением Леонора, все сильнее увлекаясь его предложением. – Не такая уж она дура, чтобы пойти со мной в подвал.

– А ты соври ей, что тебе позвонил Фабрицио и сказал, что там хранятся кое-какие редкие книги. Она тотчас же сама туда помчится, чтобы угодить ему, и попадет в нашу ловушку.

– Впервые слышу от тебя что-то действительно дельное, – похвалила его Леонора. – И когда мы все это сделаем?

– Да хоть сегодня же, к примеру, сразу после обеда, пока все остальные будут отдыхать. Ведь Меган не имеет привычки спать в это время, она продолжает работать.

– У тебя, оказывается, светлая голова! – сказала Леонора и впервые посмотрела на него с восхищением. – Кажется, я проникаюсь к тебе уважением и доверием.

– Рад это слышать, – сказал Франко и заключил ее в объятия.

На этот раз она не сопротивлялась и позволила ему ее немного успокоить.

Возвращаясь в библиотеку из столовой после обеда, Меган столкнулась в коридоре с Леонорой.

– Извини, я не нарочно, – сказала блондинка, изобразив на лице виноватую улыбку. – Мне позвонил Фабрицио и попросил меня передать тебе, что забыл упомянуть о книгах, хранящихся в подвале. Брат опасается, что они могут прийти там в негодность из-за сырости, и считает, что их лучше переместить в библиотеку.

– Книги – в подвале! Какой ужас! – Меган схватилась за голову. – Надеюсь, что они хорошо упакованы или, на худой конец, хранятся в сундуках.

– Ты знаешь, как пройти в подвал? – спросила Леонора.

– Нет, – ответила Меган, пожав плечами.

– В него можно попасть как из конюшни, так и пройдя по подземному ходу, начинающемуся в кладовой. Пошли, я все тебе покажу, – сказала Леонора.

Следуя за ней, Меган прошла на кухню, оттуда – в холодную кладовую, в полу которой имелся люк с вделанным в его крышку кольцом. Леонора дернула за него и откинула крышку. Меган увидела темный лаз и металлическую лестницу, ведущую в подземелье.

– Забавно! – воскликнула она. – Ну прямо как в фильмах о контрабандистах и бутлегерах. Это так романтично!

Леонора первой спустилась по скользким ступенькам, Меган осторожно последовала за ней, испытывая не только возбуждение, но и неосознанный страх. Взяв ее за руку, Леонора повела ее по тоннелю, на ходу объясняя, что он пролегает под садом и ведет в большое подземное хранилище съестных припасов.

– Но вино мой дядя хранил в другом, специально оборудованном, помещении. Ведь некоторые сорта вин дьявольски дороги! – добавила она.

– Не понимаю, зачем он хранил в подвале книги, – сказала Меган, когда они подошли к массивной дубовой двери. – Куда проще было бы снести их на чердак.

– Эту тайну он унес с собой в могилу, – пошутила Леонора.

Но Меган почему-то не хотелось смеяться. В сыром и темном тоннеле ее незаметно, охватил ужас. Воображение рисовало ей огромных пауков, жаб и крыс, населяющих это жутковатое местечко. А вдруг эти отвратительные твари набросятся на нее, когда она будет выносить отсюда книги? По спине Меган пробежал холодок, волосы на затылке зашевелились.

– И много там хранится книг? – спросила она.

– Понятия не имею, – сказала Леонора. – Но мы сейчас это выясним.

Она толкнула массивную дверь, та бесшумно распахнулась, и Леонора первой вошла в темный погреб.

– Проходи, – сказала она Меган. – Чтобы добраться до выключателя, надо сначала ее закрыть.

Несколько озадаченная тем, что дверные петли оказались хорошо смазанными, а включить свет можно, лишь закрыв за собой дверь, Меган осторожно спустилась по трем ступенькам и застыла, с опаской вглядываясь в кромешную темноту. Дверь захлопнулась, лязгнул засов, вспыхнул свет, и она увидела Франко.

– Вот ты и попалась, крошка, – злорадно произнес он.

– Что происходит? – воскликнула Меган, отступая к двери.

Но Леонора преградила ей путь к отступлению. Франко схватил ее в охапку и куда-то понес. Меган стала визжать и колотить его кулаками, но он швырнул ее лицом вниз на стоявшую в углу помещения кровать и сказал:

– Это филиал игровой гостиной. Рано или поздно Фабрицио и сам ее тебе показал бы, но мы с Леонорой решили сделать это раньше. У тебя все готово для игры, Леонора?

– Да!

Франко рывком поднял Меган с кровати и вытолкал ее на середину комнаты. Она испуганно огляделась и, к своему неописуемому ужасу, увидела свисающий с потолка трос, пропущенный через толстое металлическое кольцо, ввинченное в перекладину. На конце троса болтались наручники, очевидно, предназначенные для забавы, в которую намеревались ее втянуть двое злоумышленников – Леонора и Франко. Оцепенев от страха, Меган утратила способность сопротивляться и потому позволила Франко вытянуть ее руки вверх и надеть ей на запястья наручники.

Леонора окинула Меган задумчивым взглядом и сказала:

– Голой она смотрелась бы значительно лучше.

– Раздеть ее мы еще успеем, пусть пока освоится, – сказал с ухмылкой Франко и дотронулся до левой груди Меган.

Она взвизгнула, Франко ухмыльнулся и, зацепив двумя пальцами край выреза, рывком разорвал ткань. Пуговицы с треском отлетели и рассыпались по полу. Леонора ловко расстегнула застежку лифчика, и вся верхняя половина тела Меган оказалась обнаженной. Стянуть с нее юбку, застегивающуюся спереди на пуговицы, Франко и вовсе не составило труда. Оставшись в одних белых хлопчатобумажных трусиках, Меган почувствовала, что ее кожа покрывается от холода пупырышками, и чуть не разрыдалась от осознания своего бессилия перед глумящейся над ней парочкой извращенцев.

– Не нужно так пугаться, – промолвила Леонора, щекоча кончиками пальцев ее живот. Его мышцы непроизвольно сократились, и Леонора, удовлетворенно хохотнув, погладила ее полные груди. – Мы не причиним тебе боли, не волнуйся.

– Какого черта ты меня сюда заманила? – вскричала Меган.

– Мне захотелось с тобой развлечься, – ответила Леонора. – Сейчас мы устроим одну оригинальную игру.

– Отпусти меня немедленно! – потребовала Меган.

– Зачем же так торопиться? Игра только начинается, – сказал Франко. – Предлагаю начать с перышек. Леонора, принеси их сюда, пожалуйста! – Пока Леонора выполняла его просьбу, Франко скользнул по своей беспомощной жертве ледяным взглядом и добавил:

– Здесь есть все, что нам нужно, Фабрицио все предусмотрел.

Леонора вернулась, держа в руке два больших страусовых пера. Одно из них она отдала Франко, другое оставила себе. Франко начал водить пером по ногам Меган, а Леонора стала щекотать ей груди. Вскоре Меган начала извиваться и повизгивать, ее соски отвердели, по ногам побежали мурашки. Она то привставала на цыпочки, то зависала над полом, не в силах терпеть щекотку. Боль в перенапряженных мышцах становилась нестерпимой, перед глазами у нее все плыло. Звать кого-то на помощь было бессмысленно, поэтому Меган перестала кричать и замолчала, закусив нижнюю губу.

– Какая она, оказывается, упрямая! – рассмеявшись, сказал Франко. – Что ж, такая стойкость заслуживает поощрения. Пожалуй, пора стянуть с нее трусики и слегка пощекотать ее пушистую киску.

Он сдернул с нее трусики и приказал ей поджать ноги.

Меган стиснула зубы и покачала головой.

Франко прищурился, взял со скамьи кнут и хлестнул им ей по ребрам.

Меган охнула от боли и выполнила приказ садиста, опасаясь, что он ее покалечит. Леонора стянула с ее ног трусики, насквозь пропитанные ее нектаром, понюхала их и воскликнула:

– Пахнет вкусно! У меня разыгрался аппетит.

Франко приблизился к Меган и, погладив ее ладонями по бокам и бедрам, лизнул ей пупок. Внизу живота у нее все сжалось и запылало, вожделение стало медленно расползаться по всему ее трепещущему телу.